Текст книги "В кофейне диковинок"

Взгляд отца смягчился, в глазах блеснуло сострадание. Побарабанив пальцами по столу, он сказал:

– Ава, я верю, что ваш призрак послал вас в правильное место. Но, прежде чем я приму решение брать ли вас на работу, нам нужно разгладить еще одну складку.

– Складку? – переспросила она.

Отец привычно скользнул рукой под воротник рубашки и подергал кулон, который носил на кожаном шнурке вокруг шеи. Хорошо хоть его не потерял! По крайней мере, пока.

– Да, – ответил он. – Видите ли, прибирать за мной – это работа не на полную ставку.

– Позволю себе не согласиться! – Я потерла ноющие виски. – Одни твои коробки потянут на сверхурочные.

– Ш-ш-ш! Ничего подобного! – Папа спрятал кулон. – В доме и правда бардак, но в следующие две недели, сразу после распродажи, все эти вещи исчезнут. Вот что я предлагаю Аве: две работы на полставки. Утром – помогать тебе в «Сороке», а вечером – мне по дому. С утра в кофейне больше всего народу, а одна из сотрудниц как раз уволилась, так что лишние руки не помешают.

– Папа, но это…

Он взмахнул рукой, прося меня замолчать.

– Таково мое предложение. Или соглашайтесь, или до свидания.

– Ты разве забыл? Аве даже в ресторан тяжело было заходить из-за шума, – напомнила я. – Кофейня ничем не лучше! Мы не должны загонять ее в угол. К тому же помощь нужна не мне, а тебе.

Мне нужно было заслать Аву к нему на весь день. Иначе как я пойму, что здесь происходит?

– Позволю себе не согласиться, – довольный собой, он повторил мои же слова.

Предположение, что у папы поехала крыша, явно не подтверждалось. Он не лез за словом в карман. Ум у него остался острым как бритва. И чувство юмора никуда не делось. И эмпатия… Однако как тогда объяснить эту странную рассеянность?

– Вообще-то, – Ава переводила глаза с меня на него, – утром в кофейне я чувствовала себя нормально. И шум мне… как ни странно, понравился.

– Значит, договорились? – спросил ее отец.

Ава весело улыбнулась:

– По рукам!

Оставалось лишь признать поражение, и все же я вздохнула с облегчением. Пускай технически она работает у папы только на полставки, жить-то ей все равно придется здесь! А значит, так или иначе она приглядит за ним лучше, чем я. И сообщит мне, если что-то покажется ей странным.

Напряжение спало, и меня снова одолели мысли о Доноване. Прогнать их не выходило.

Где была моя голова, когда я согласилась на свидание? Зачем ворошить прошлое, переживать ту боль снова? Надо было отказаться. Да. Точно. Позвоню и скажу, что передумала.

Но…

Мне хотелось пойти.

Сидеть с ним рядом, смотреть в его гипнотические глаза и верить, что у нас наконец-то есть шанс. Я больше не напуганная маленькая девочка. А он вернулся в город навсегда. Если мы сможем справиться со старыми обидами, нам уже ничто не помешает.

Ведь можно не спешить, снова узнать друг друга. Выяснить, осталось ли между нами что-то, что стоит воскрешать. Если повезет, удастся сделать это по-тихому, не ставя в известность весь город. По крайней мере поначалу. Мне совершенно не хотелось, чтобы за нами наблюдали, чтобы на нас давили.

– Ой, чуть не забыла! – Ава полезла в сумку, и глаза ее засияли от радости, став изумрудного оттенка. – Я же привезла рекомендации!

– Да-да, – отец взял бумаги и тут же сунул их мне. – Это все формальности. Я полагаюсь на инстинкты, а они говорят, что вам можно доверять. Да и Шанель врать не станет. Вы мне должны рассказать про вышивку… – Покосившись на часы, он вздрогнул. – Но позже.

Точно! У него же встреча, о которой мне знать необязательно.

– Пока я не ушел, нам нужно разгладить еще одну крошечную складочку. Так, всего лишь морщинку.

– Что теперь? – насторожилась я.

Отец не спешил ответить и все прихлебывал чай.

– У меня не меньше недели уйдет, чтобы разобрать комнату для гостей. Аве пока придется пожить в другом месте.

– Я сниму номер в отеле, – выпалила Ава. – По дороге как раз видела несколько.

– Чушь! – отмахнулся отец. – Комната Ноа сейчас свободна, так что можете остановиться у Мэгги.

– Ноа? – заморгала Ава.

Я попыталась по глазам понять, о чем думает отец, но ничего не вышло.

– Это мой сын. Он сейчас в колледже.

Впервые я радовалась, что Ноа не живет дома. И не знает, что творится с дедом. Ему вовсе не нужно нервничать и видеть, как нервничаю я, не то он захочет вернуться и помочь. Пускай спокойно учится и строит свою жизнь в колледже. Я и сама разберусь с отцом! С небольшой помощью Авы.

– Конечно, Ава, живи у меня. Я буду очень рада!

– Прекрасно! – Отец хлопнул в ладоши и поднялся.

Он обогнул стол, обнял Аву, и в этот момент у него из кармана выпал клочок бумаги.

Я наклонилась, чтобы поднять. Визитная карточка на имя Оррел Гиббс. На обратной стороне папа нацарапал: «Понедельник, 11:00».

Я положила визитку на стол. Отец в этот момент показывал Аве плавник дельфина, скользивший над поверхностью воды неподалеку от берега. Я же пыталась справиться с бушевавшей внутри бурей.

Не знаю уж, что такое отец задумал, но ему зачем-то понадобился поверенный по наследству…

Глава 6

АВА

– Какого черта отцу понадобился поверенный по наследству? – следующим утром спросила Мэгги у Роуз, засыпая зерна в кофемолку. – Я задала вопрос, а он сразу как воды в рот набрал. Правда же, Ава?

Я кивнула, продолжая снимать стулья со столов в другом конце зала. Дез явно не желал обсуждать, зачем идет к поверенному.

Из динамиков под потолком лилась легкая музыка – что-то из классики восьмидесятых, Роуз аккуратно переливала молоко со сливками в тонкий металлический графин.

– Да чтоб я знала! – наконец выдала она, как будто все это время взвешивала слова в попытке найти идеальную комбинацию.

Однако мне показалось, что она чего-то недоговаривает. Правда не знает – или не хочет говорить?

Я поставила на пол еще один стул. Всего в кафе было восемь столиков: все с темными деревянными столешницами, белыми фартуками и ножками, что гармонировало с цветовой палитрой всего интерьера: черный, белый, дерево и редкие вкрапления золота. Нестареющая классика!

Правда, с Мэгги этот стиль совсем не сочетался. По крайней мере, ее дом был обставлен совершенно иначе. Просторные, полные света и воздуха комнаты. Все вокруг бледно-зеленое, голубое и кремовое, как пасмурное небо, отражающееся в морских волнах. На плиточном полу – толстые ковры. Диваны и стулья украшают разноцветные подушки, а раскиданные повсюду плюшевые пледы так и манят прилечь. В «Сороке» же не было ничего мягкого, однако оба места почему-то казались уютными и притягательными.

К меню Мэгги, похоже, тоже и руки не приложила. У нее дома я видела в шкафчиках и холодильнике самые разнообразные специи и приправы. Однако выбор напитков в кафе был, мягко говоря, невелик: всего несколько наименований и два вида порций – большая и маленькая. Никаких особых вкусов, никаких сезонных предложений… Хоть бы тыквенный латте внесли – все же сентябрь не за горами! И молока предлагали всего два вида – двухпроцентное и миндальное. Ни тебе колд брю, ни пуровера, ни айс-кофе…

С одной стороны, я не могла понять, почему меню ни разу не обновили за столько лет, с другой – радовалась, что его легко будет выучить. Пока мы решили, что я работаю в кофейне по вторникам, четвергам и субботам с открытия до полудня. Зарплату обещали приличную, но бонусов никаких предусмотрено не было – кроме бесплатного кофе. Впрочем, я радовалась и ему: не привыкла так рано вставать.

На рассвете меня разбудил будильник в мобильном. Я машинально нашарила телефон и выключила. А когда наконец открыла глаза, не сразу сообразила, где я и почему на стене надо мной висит диаграмма с динозаврами.

Ноа, сын Мэгги, сейчас изучал в Вандербильте геологию и другие естественные науки и в будущем рассчитывал стать палеонтологом, о чем, как поведала мне Мэгги, мечтал с раннего детства. Мне это ужасно понравилось: я даже немного позавидовала. Интересно, каково это – с детства знать, кем хочешь стать? Я, например, до сих пор твердо не решила, а ведь мне уже двадцать семь!

Фотографий в комнате Ноа я нашла только две. Обе были прилеплены к стене над комодом желтым скотчем. На одной Дез и маленький мальчик (видимо, Ноа) стояли на причале и, гордо улыбаясь, демонстрировали фотографу какую-то тощую рыбину. На второй совсем юная Мэгги в заляпанной детской отрыжкой футболке держала на руках малыша и корчила в камеру смешную рожицу, как бы говоря: «Е-мое, во что это я ввязалась?» Лет ей тут было не больше восемнадцати-девятнадцати, а от того, как она смотрела на ребенка, у меня потеплело на душе. Ясно было, что он может срыгивать на нее день и ночь, – она все равно будет безмерно его любить.

Я как раз ставила на пол очередной стул, когда Мэгги сказала Роуз:

– Странно, правда? Добавим к списку последних папиных чудачеств.

После смены мы с Мэгги снова собирались к Дезу. Мне не терпелось увидеть дом изнутри, ведь вчера этого сделать так и не удалось. Дез ужасно торопился на встречу, а потому едва ли не выставил нас за дверь, пообещав, что мы сможем прийти сегодня и рассмотреть все как следует.

Мэгги ничего не говорила, но я видела, что эта встреча ее нервирует. Наверное, и я бы волновалась, если бы мой отец вдруг начал вести себя странно. Вчера вечером, перед тем как убежать в библиотеку, Мэгги за пиццей поведала мне, почему написала объявление и как надеется, что я смогу пролить свет на то, что творится с ее отцом.

С первого взгляда я никаких признаков нездоровья в Дезе не обнаружила. Впрочем, мне ли было не знать, что с виду это не всегда заметно? Я, например, в юности выглядела абсолютно здоровой, но на деле все было иначе. Совершенно иначе…

Утреннее солнце осветило верхушки дубов в парке через дорогу. К морю уже спешили люди с тележками, нагруженными рыболовными снастями. Я заметила пару направлявшихся к пляжу «Русалок» и понадеялась, что позже они принесут свои находки в кофейню.

Заметив в панорамном окне свое отражение, я улыбнулась. На мне сегодня была форменная сиреневая футболка с логотипом кофейни. День обещал быть жарким, так что наряд я дополнила шортами. И была готова сию минуту начать новую жизнь. Нормальную жизнь!

Роуз накрыла графин крышкой и со скрипом завернула ее.

– Может, завещание решил составить? Ему ведь шестьдесят восемь. Так-то давно пора! Мне пятьдесят два, а я уже подготовилась.

Мэгги рассказала, что Роуз работает в кафе с самого открытия. При мне ей лишь пару раз требовалась помощь, а так она вполне могла бы управляться тут и одна. Когда Мэгги официально представила нас друг другу, Роуз обняла меня и коротко рассказала о себе: развод, двое взрослых детей; у обоих уже свои семьи, живут тут же, поблизости; сама она с рождения не покидала Нижнюю Алабаму; любит море, кофе и людей.

– Не стала ломать голову, кого из детей назначить душеприказчиком, и вписала обоих, – со смехом добавила Роуз. – Как умру, вот пусть и разбираются! По крайней мере, мне уже не придется слышать, как они собачатся. В жизни не видела, чтобы родные братья столько препирались. Ощущение, что я им не мать, а судья. А у тебя, Ава, есть брат или сестра?

Если раньше мне показалось, что она чего-то недоговаривает, то теперь я была уверена: она нарочно перевела разговор на другую тему.

Все чудесатее и чудесатее!

– Старший брат. Он живет в Орегоне.

Мы с ним всегда переписывались и созванивались по видео, но я ни разу у него не бывала: все потому, что во взрослой жизни ни разу никуда не ездила. Но теперь? Теперь я точно возьму билет на самолет! И впервые в жизни куда-нибудь полечу.

Однако провести Мэгги было не так просто.

– Если бы он хотел составить завещание, то пошел бы к адвокату по имущественному планированию. А поверенный по наследству занимается только передачей имущества после смерти.

Роуз поставила графин на стойку и посмотрела на меня, безмолвно моля о помощи.

Сообразив, чего она хочет, я выпустила из рук стул, и тот с таким грохотом рухнул на пол, что у меня выступили слезы.

– Ой, извините!

Роуз, одними губами прошептав «спасибо», поспешила по мне. Подняла стул и поставила его на ножки.

– Налей-ка себе чашечку кофе, пока мы не открылись. Не обижайся, конфетка, но за ночь ты явно не отдохнула как следует!

Я и не думала обижаться, потому что спала и правда неважно. После того как Мэгги ушла в библиотеку, я отправилась на пляж, бродила по воде и подставляла волосы ветру, пока солнце не растаяло за горизонтом. Вернувшись, немного понаблюдала за плававшими в аквариуме золотыми рыбками Маком и Чизом. А потом написала маме, рассказала про работу у Деза. А про кофейню говорить не стала. Как и про то, что я в Алабаме. Решила, что пока рановато.

Я хотела лечь пораньше, но долго не могла заснуть и в итоге почти до полуночи смотрела в телефоне старые фильмы с Эстер Уильямс. А когда наконец улеглась, на меня со всех сторон обрушились незнакомые звуки: непривычный скрип матраса, глухое жужжание вентилятора под потолком, шепот оконных занавесок… Снаружи звенели колокольчики, гудел хор насекомых, в двух кварталах от меня мерно бились о берег волны.

А посреди ночи где-то вдруг заплакала скрипка, игравшая как будто специально для меня.

– Я сделаю кофе, – вызвалась Мэгги. – Дрип подойдет? Или хочешь эспрессо? Или латте?

Отчасти, наверное, я устала просто от того, что находилась здесь, в Дрифтвуде. Тут ведь для меня все было новым! Вчера я общалась с людьми больше, чем за последние несколько лет. Конечно, мне нужно было время, чтобы привыкнуть к нормальной жизни.

– Дрип отлично подойдет. Спасибо большое! – улыбнулась я.

На самом деле кофе мне не хотелось – я уже выпила две чашки; но подумалось, что неплохо будет отвлечь Мэгги от мыслей про Деза. Ей вредно так много волноваться! Вечером я почитала в интернете про инсульт и поняла, что раз микроинсульт у нее уже произошел, риск получить полноценный – очень велик.

– Голодная? – спросила Мэгги и пояснила Роуз: – Она с утра не ела.

– Дам тебе маффин, – решила та. – Шоколадный? Банановый?

Я улыбнулась. Лучше уж радоваться заботе, чем раздражаться, что тебя опекают.

– Спасибо, но мне хватит и кофе! У меня по утрам нет аппетита.

Вернее, в последнее время его вообще не было. Но говорить, что с самой смерти Александра я почти не ем, не хотелось. Как и о том, что я с того дня похудела почти на семь фунтов. Было страшно представить, как Мэгги с Роуз на это отреагируют.

«Подожди немного», – сказала мама.

Я сделала глубокий вдох, мысленно прокручивая в голове ее слова – снова и снова.

Роуз глянула на меня хмуро. От нее пахло жасмином, сахаром, солнцем в саду и заботой. Почему-то хотелось подсесть к ней и рассказать всю свою жизнь.

– Со мной все в порядке, честно! – заверила я.

За стойкой что-то зажужжало, и Роуз обернулась на шум.

– Ладно, Ава. Но как проголодаешься, возьми что-нибудь.

– Хорошо, Роуз, – кивнула я.

– Еще раз спасибо! – шепнула она, наклонившись, легонько сжала мою руку и пошла за стойку.

Мимо нее пронеслась Мэгги с чашкой кофе для меня в одной руке и старинным набором мерных ложечек горчичного цвета – в другой. Вчера она, очень довольная собой, принесла эти ложечки из библиотеки.

Мэгги вручила мне чашку. Из вежливости я отпила. Надо же, она уже запомнила, сколько мне нужно сливок и сколько сахара! Должно быть, знала вкусы всех в этом городе.

– Спасибо! Кофе у вас очень хороший. Впрочем, другого я не ожидала!

– Это местный помол. Помнишь Донована?

Как его забыть?

– Из пекарни?

Кивнув, она прошла к уголку диковинок и пристроила набор ложечек на одну из полок.

– Его старший брат открыл кофейный магазин «Маленькая лагуна», сам обжаривает и мелет зерна. Мы всегда свой кофе там берем.

– Какая талантливая семья!

На мой взгляд, диковинки Мэгги представляли собой просто груду собранных без всякой системы вещиц, но сама она, должно быть, имела другое мнение, потому что разглядывала свою коллекцию с гордостью.

Церковный колокол пробил семь, и входная дверь тут же хлопнула.

– Доброе утро, миссис Поллард! – хором поздоровались Мэгги и Роуз.

– Доброе утро, дамы! – Миссис Поллард с порога уставилась на доску. – Как там мой рецепт?

– Карточки разлетаюся как горячие пирожки, – заверила Роуз.

Миссис Поллард расцвела.

– Ну что, готова учиться делать американо? – спросила меня Мэгги.

Я кивнула, а проходя мимо дерева из коряг, бедром ощутила в кармане наперсток, который она мне дала. Сама не знаю, зачем взяла его с собой. И почему вообще она мне его вручила… И отчего, когда он попал мне в руки, в глубине души что-то отозвалось, словно наперсток говорил напрямую с моим сердцем.

Глава 7

МЭГГИ

– Мэгги, в городе кое о чем болтают, – сообщила Мэри Кэрол Адкинсон, прохаживаясь мимо бирюзово-бежевого буфета, на котором я сервировала кофе для «Счастливых моллюсков».

В кофейне часто заказывали кейтеринг для частных мероприятий. Мне доводилось доставлять угощение в школы, церкви, залы бракосочетаний, парикмахерские, офисы и даже на пляж – в общем, куда угодно! Я отказывалась привозить закуски и напитки только на разнообразные плавсредства, будь то лодки, яхты, баржи или катамараны. Ничего плавучего я не обслуживала.

Я думала, что быстренько закончу все у Делейни Пэррентайн и успею уйти до прихода гостей. Но утром мне пришлось обучать Аву в кофейне, потом – готовить напитки для мероприятия, и теперь я не укладывалась в график.

И не я одна…

Несколько часов назад Донован прислал сообщение, что персонала в пекарне сейчас не хватает, а потому они припозднились с булочками, маффинами и печеньем для «Счастливых моллюсков». Однако он обещал, что сам привезет всю недостающую выпечку, как только она будет готова, и обязательно успеет до начала встречи.

В последний раз мы виделись вчера, когда он пригласил меня на свидание, и, как бы глупо это ни было, я места себе не находила от волнения. Это же Донован! Донован, которого я знаю всю свою жизнь. Мы вместе лепили пирожки из песка. Играли в салочки. Рыбачили. Катались на велосипедах. Охотились за голубыми крабами. Плавали – пока я не отказалась заходить в воду. Вместе сбегали с уроков. Втайне целовались. Держались за руки. Смотрели кино. Мечтали.

Наконец до меня дошло, почему я так нервничаю. Ведь это не просто случайный парень, с которым я договорилась вместе поужинать! И свидание не обычное.

– Болтают? – Оставалось надеяться, что мне удалось сделать вид, будто я не понимаю, о чем это она.

Люди приходили в «Сороку» за свежими сплетнями, но сама она предметом обсуждения не становилась никогда. До сегодняшнего дня. Чуть ли не каждый из наших посетителей сегодня с утра считал своим долгом высказаться по поводу папиной идеи продать кофейню и расспросить Аву о загадочном письме, которое привело ее в наш город.

Ничего странного, что у меня снова заболела голова.

Мэри Кэрол сновала вокруг в своем длинном платье с прозрачным подолом, поправляя рамочки с фотографиями и корзинки с салфетками.

– Рассказывают, что в городе появилась новенькая. Она будет работать у Деза и в кофейне. Это правда?

До пенсии Мэри Кэрол работала биологом. Сейчас у нее было тринадцать внуков, старший из которых уже учился в магистратуре. Сама же она, верно, молодильной воды выпила, потому что выглядела ни на день не старше пятидесяти.

Я перелила в кувшин сливки.

– Правда. Ее зовут Ава Харрисон.

Светлые волосы Мэри Кэрол были зачесаны наверх и заколоты черепаховым гребнем. Голубые глаза следили за каждым моим движением. Я разложила палочки для размешивания напитков и поставила на столешницу три кувшина: обычный кофе, кофе без кофеина и горячую воду. Пустое блюдо для выпечки ждало Донована.

– Она из Огайо?

– Да.

Я занялась чашками, которые предоставила хозяйка дома, Делейни. Все их она сделала сама – в своем преклонном возрасте вдруг увлеклась гончарным делом. Рисунки на кружках не повторялись, хотя все они были посвящены одной теме – пляж. Песочного цвета низ, синяя середина и голубой в золотых крапинках верх. Настоящее произведение искусства! Прямо гордость берет, когда видишь.

При первом знакомстве с Делейни я подарила ей инструмент для лепки, долго ждавший своего часа в Уголке Диковинок. С того дня и возродился ее давно забытый интерес к гончарному делу. Теперь она своим хобби неплохо зарабатывала, и мне было приятно думать, что я тоже приложила руку к ее успеху.

– Тебе не кажется, что лучше было бы нанять кого-нибудь из местных? Человека, который знает твоего отца всю жизнь?

Это, видимо, Беттина ей напела.

– Нет, – я постаралась улыбаться как можно шире. – Ава лучше всех справится с этой работой.

Представить страшно, какой хаос Сиенна устроила бы в папином и без того заваленном вещами доме!

– Ты ведь ее почти не знаешь… А вдруг она его ограбит?

– Я знаю ее достаточно.

Любой, увидев Аву, сразу понял бы, что у нее доброе сердце: это было видно по глазам. Она скорее последнюю рубашку папе отдаст, чем ограбит!

Мэри Кэрол, потеплев, улыбнулась.

– Всегда восхищалась твоей твердостью, Мэгги! Что ж, скажу Беттине, что я попыталась. Она вела себя довольно навязчиво, но только потому, что беспокоится за Сиенну.

Все мы немного беспокоились за Сиенну. Все же она выросла у нас на глазах – каждое лето приезжала погостить к тете. А четыре года назад окончила школу в Южной Каролине и с тех пор все никак не могла себя найти. Беттина пригласила племянницу сюда в надежде, что смена обстановки поможет ей определиться. И пускай постоянную работу она пока не получила, зато уж точно завоевала место в наших сердцах.

– Если мне попадется какая-нибудь подходящая ей вакансия, я обязательно сообщу.

На самом деле вакансии для Сиенны искал весь город. Каждому хотелось, чтобы она в итоге нашла себе какое-нибудь постоянное, безопасное для себя место. Где она ничего не сможет разбить и никого не поранит.

Раскладывая чайные пакетики, я почувствовала, что Мэри Кэрол ласково наблюдает за мной, и подняла на нее вопросительный взгляд.

Та со смехом покачала головой.

– Я пыталась убедить себя, что не нужно лезть не в свое дело, но мне это никогда не удавалось. Так что спрошу прямо. Дез что, продает кофейню? Я утром слышала, что да.

– Ничего он не продает.

Нужно написать эту фразу на футболке, чтобы мне прекратили задавать вопросы.

Мэри Кэрол так резко выдохнула, что аж откинулась назад.

– Отрадно слышать! А то я прямо забеспокоилась. Чем в таком случае тебе заниматься? Ведь это твоя жизнь! И что случится с прекрасным Уголком Диковинок? А Роуз куда деваться? Она же с открытия тут работает! Не увидеть утром ваших улыбок – это ведь все равно что восход солнца пропустить!

Сердце заколотилось. Я не позволяла себе думать об этом, потому что папа не собирался продавать кофейню – и точка. Но теперь, когда эти вопросы произнесли вслух, они зависли в воздухе как неоновая вывеска, как предупреждающий знак.

– Может, у Деза запоздалый кризис среднего возраста? – предположила Мэри Кэрол.

Справившись с головокружением, я слабо улыбнулась:

– Не исключено.

Она положила руку мне на плечо.

– Мэгги, ты побледнела. Может, присядешь? Делейни! Принеси, пожалуйста, Мэгги стакан воды.

Покачав головой, я отмахнулась:

– Все в порядке. Просто выпила слишком много эспрессо.

Как-то часто в последнее время мне приходилось использовать эту отговорку!

– Для человека с повышенным давлением крепкий кофе – не лучший выбор, – поцокала языком Мэри Кэрол.

– Но он такой вкусный!

– Точно, – засмеялась она.

В комнату вбежала Делейни со стаканом воды в руке.

– Что стряслось?

– У Мэгги давление подскочило.

Мэри Кэрол вручила мне стакан, однако спрыснутая эспрессо ложь ее явно не впечатлила.

– Что же тут удивительного? Когда Дез постоянно несет чушь насчет того, что хочет продать кофейню, – скрестила руки на груди Делейни. – Не волнуйся, Мэгги, дорогая. Уж мы ему за это всыплем!

– Вот как увижу его в следующий раз, так прямо и скажу все, что я об этом думаю! – пообещала Мэри Кэрол. – Черт возьми, да я даже сама его разыщу!

– И я с тобой, – поддержала Делейни. – Пусть знает, что мы протестуем! Мэгги, все в курсе, сколько эта кофейня для тебя значит. А многие совсем не прочь выгодно вложить деньги. У тебя-то они точно будут в надежных руках.

К глазам подступили слезы. Я поскорее хлебнула воды, радуясь, что, когда брала стакан, у меня хотя бы рука не дрогнула.

– Не могу понять, как такое вообще могло прийти ему в голову. «Сорока» – сердце города. – Я набрала в грудь побольше воздуха. – Кстати, никто не знает, зачем ему мог понадобиться поверенный по наследству?

Глаза Мэри Кэрол изумленно блеснули. Выждав пару мгновений, она сухо ответила:

– Понятия не имею.

– Я тоже, – покачала головой Делейни. – Если только…

Мэри Кэрол резко толкнула ее локтем, и она замолчала.

– Если только что? – моментально забеспокоилась я.

– Хотела сказать, если только он не решил заняться имущественным планированием, – отмахнулась Делейни. – Но тогда он бы к другому юристу пошел. Так что я не права.

По глазам было видно, что она лжет.

Но зачем? Что я упускаю?

На улице хлопнула дверца машины.

– Это, наверное, Донован.

Делейни и Мэри Кэрол переглянулись.

– Точно! Об этом ведь тоже болтают, – заметила Мэри Кэрол.

– О чем? Что вы слышали? – На меня вдруг навалилась ужасная усталость.

– Что между тобой и Донованом Куинланом искрит, – сообщила Делейни, едва не подпрыгивая от восторга.

Я отставила стакан.

– Кто вам сказал?

– Вчера вечером я заходила в пекарню, и там мне шепнул об этом один высокий симпатичный хомячок, – расплылась в улыбке Делейни.

Донован? Он решил всех на свете оповестить о нашем свидании? Но зачем? Разве не понимает, что мы живем в маленьком городке?

– Я всегда считала, что из вас получится отличная пара, – добавила Делейни. – В подростковые годы вы были не разлей вода. Все думали… ну, что вы созданы друг для друга, и надеялись, что однажды у вас все-таки срастется. Как здорово, что между вами снова проскочила искра!

Щеки у меня пылали. Я вскинула руку:

– Давайте-ка притормозим!

– Нет-нет, – произнес низкий голос у меня за спиной. – Продолжайте. Вы говорили: «Созданы друг для друга». Мне понравилось!

И как только я не услышала, что Донован вошел? Он ведь был из тех, кто сразу подчиняет себе все пространство, наполняет его своей энергией, своим драйвом. Обычно я моментально понимала, что он где-то рядом.

Но не сегодня.

Наверное, все оттого, что у меня болела голова.

Донован, нагруженный белыми коробками с логотипом пекарни «Береговой хомячок», направился к буфету. Украдкой покосился на меня, и его бирюзовые глаза заблестели.

– Привет, милая! Извини, что опоздал. Это тебе.

Милая?

Да я его придушу!

Господи, почему это у меня колени ослабли?

Теперь весь город будет языками чесать! Раз начнут – и не остановятся, пока нас не поженят. Нам же ни минуты покоя не дадут! Как он не понимает?.. Да понимает он все! Может, нарочно подливает масла в огонь?

– Высокий, красивый, еще и булочки приносит? – Делейни прижала руки к груди. – Как тебе повезло, Мэгги!

– Ужасно, – буркнула я, раскладывая на блюде шоколадные маффины.

– Где будете ужинать? – подхватила Мэри Кэрол. – В «Шлюпке»? Или в «Жимолости»?

Она назвала два самых популярных ресторана в городе, и от мысли, как их посетители станут на нас таращиться, меня бросило в дрожь. Мы там будем как жучки под микроскопом! Каждое движение отслеживается, анализируется и сообщается всему городу.

А мне-то хотелось побыть с Донованом наедине. Снова узнать его. Понять, есть ли у нас шанс…

– Я задумал кое-что более приватное, – ответил Донован. – Обязательно рассказал бы, но хочу сделать Мэгги сюрприз.

Дамы сделали вид, будто падают в обморок.

Я сердито уставилась на Донована, он же невинно улыбнулся.

Мне даже подумалось, не накрыл ли и его в его сорок кризис среднего возраста.

Впрочем, возможно, он просто чокнулся.

Я и сама скоро чокнусь, если он не перестанет болтать про приватное!

Я выкладывала на блюдо последние булочки, а в висках стучало так, что, казалось, голова вот-вот взорвется.

Мне срочно нужен был свежий воздух.

– Что ж, моя работа выполнена. Пожалуйста, напомните Беттине, что кофейники нужно вернуть сегодня к закрытию. Увидимся! – Я собрала вещи и направилась к двери.

– Значит, и мне пора. Хорошо вам провести время, леди! – подхватил Донован.

– И вам, – проворковала Мэри Кэрол. – Хорошего вечера и волшебной ночи!

Застонав, я рванула дверь на себя, стараясь не обращать внимания на Донована, который подошел уже так близко, что я ощущала жар его тела.

На крыльцо как раз поднимались «Моллюски»: Беттина, Кармелла и миссис Поллард. Я сбежала мимо них по ступенькам. Как бы мне ни хотелось вернуться к вчерашнему разговору с Кармеллой, я предпочла побыстрее исчезнуть.

– Хорошего вечера, леди!

Скорее прочь отсюда, чтобы не слушать больше вопросов от женщин и намеков от Донована! Я оказалась абсолютно не готова к его шуткам. Не знала, что сказать, как ответить на его романтические инсинуации. Еще вчера утром я даже не знала, что он хочет пригласить меня на свидание.

Только на последней ступеньке, взглянув на свой гольф-кар, я обнаружила, что грузовик «Берегового хомячка» перегородил подъездную дорожку. Меня заперли.

Донован, все так же пышущий своим проклятым жаром, остановился ровно у меня за спиной. Изобразив на лице улыбку, я развернулась к нему:

– Тебя сейчас убить или позже, милый?

Веселые искорки плясали в его глазах, словно блики солнца на воде.

– Мэгги, я и не знал, что ты бываешь такой агрессивной!

– Я женщина на грани нервного срыва.

– Знаю, – сказал он так тихо, что я едва расслышала, хотя волосы всколыхнулись от его дыхания. – Но, – он оглянулся на дом через плечо, – тут есть свидетели. Так что, может, повременишь с убийством?

К окнам уже приклеились несколько любопытных физиономий.

– Мне пора бежать. Нужно еще развезти несколько заказов. И раз ты собираешься меня убить, мне лучше поторопиться.

Он наклонился и поцеловал меня в губы. Легонько. Нежно. Словно делясь надеждами и давая обещание.

Затем рванул к своему грузовику, забрался в кабину и уехал.

Я прижала руку к губам, украдкой оглянулась на дом и увидела, что дамы сияют – очень довольные.

Боже, смилуйся надо мной!

Я коротко помахала им, запрыгнула в гольф-кар и поехала обратно к площади, не понимая, почему губы у меня до сих пор горят и зудят, но отчетливо ощущая на них вкус шоколада.

Выкрашенный переливающейся краской фасад ювелирного магазина «Перламутр» смотрелся среди других зданий на площади сверкающей белой жемчужиной. Справа от него располагался «Соленый южанин» – ресторан, где подавали тапас и маргариту, открывавшийся после четырех; слева – «Стежок», магазин Эстрель, открывавшийся, когда ее душеньке будет угодно. Сразу за «Стежком» виднелась кофейня «Сорока».