Текст книги "Отвага Соколов"

Глава 17

Пробившийся сквозь окна нежный свет зари разбудил Кейт, и на мгновение ей показалось, что она снова маленькая девочка и все ужасы этих двух лет были всего лишь уродливым сном. Она лежала в собственной постели, в своей комнате, окруженная такими знакомыми вещами – шелковыми красными с черным платьями, юбками, шалями, пледами, плащами, галвейскими накидками, крошечными портретами отца и матери, написанными умелой рукой искусного художника. Пение тысячи альтовых колоколов разносилось над городом, их ровное и чистое звучание волнами поднималось из раскинувшейся далеко внизу долины, полной мелодичного звона.

Она вполне могла бы представить себе, как, выйдя за дверь, сразу же наткнется в коридоре на мать, распекающую кого-нибудь из младших сестренок за игры в прятки со слугами. Она явственно видела своего отца в одном из многочисленных кабинетов дома: вместе с параглезом занятого изучением торговых карт или обсуждением последних дипломатических новостей, доставленных из Галвейгии, Вархииса или Стрифии. Она мечтала о том, как вот-вот возьмет в руку рожок для вызова слуг и прикажет повару прислать ей мяса с кровью и без специй и блюдо с горькими травами к нему.

Однако, приподнявшись, она увидела только Ри, свернувшегося в спальном мешке возле двери. Он еще спал, и солнечный свет играл в его золотистых волосах. Кейт не помнила, как он вошел в ее комнату… Ри настоял на том, что должен проверить нижние этажи, прежде чем лечь. Кейт не могла понять, почему он не занял вторую половину ее постели. Однако – из чувства противоречия, что ли, – была рада тому, что он не сделал этого. Кейт не знала, каким образом сумела бы объяснить призракам, обитающим в ее памяти, почему делит с Сабиром свою постель в Доме Галвеев.

Бесшумно выскользнув из-под покрывала, Кейт подошла к восточному окну. Она положила руки на подоконник и заглянула в укромный садик, располагавшийся под окном. Некогда он был прекрасен, полон цветущих глициний и кустов жасмина – ночного и красного. Во время нападения на Дом Сабиры сожгли сад, и теперь землю затянули сорняки, а обгорелые ветви и водоросли засорили фонтан, заставив его умолкнуть. Кейт крепко зажмурила глаза. Лучи утреннего солнца целовали ее в лицо, напоминая о счастливых днях, когда она точно так же стояла возле этого окна, а последние отголоски колоколов сделали эти воспоминания еще отчетливее.

Прежде, в это самое время она могла бы услышать доносящийся из соседней комнаты голосок сестрички Лорианн, жалующейся на то, что ее сестра-близняшка Марсианн вновь без спросу взяла ее одежду. Внизу, в холле, братья ее уже гонялись бы друг за другом, выражая свое нежелание идти в парниссерию на утреннюю службу. Звенел бы голос матери, обсуждавшей со своей невесткой достоинства и недостатки учителей или поведение каких-нибудь родственниц из боковых ветвей. Племянники и племянницы, кузены, дяди и тети сейчас смеялись бы, переговаривались, делились мнениями на самые разнообразные темы – от продуктов питания до одежды и далее вплоть до политики. По коридорам сновали бы слуги… они стучали бы в двери, приносили бы завтрак, чистую одежду, только что срезанные цветы, свежие простыни. Заботы взрослых и игры детей, течение повседневности делали бы дом живым.

Но сейчас он был мертвым, безмолвным, холодным, подобно склепу, лишенным дыхания жизни, и пустые комнаты внутри осиротелых стен наполняла одна только боль воспоминаний.

Слезы вскипели в уголках ее по-прежнему закрытых глаз, стиснуло горло. «Вот я стою здесь, – думала Кейт. – У меня есть Зеркало Душ… Я пересекла половину мира… прошла сквозь ад, чтобы получить его. И вот оно здесь, а я не могу ничего изменить. Я не могу вернуть назад хоть кого-нибудь из родных. И не могу сделать ничего, как не могла бы, просто оставшись здесь и не скитаясь по свету».

Впрочем, это неправда. Если бы она осталась здесь, то погибла бы вместе со всеми. Тогда бы не пришлось ей сейчас бродить по мертвому дому, оплакивая свою семью.

Теплые руки обхватили ее за талию, а губы мягко прикоснулись к затылку.

Кейт открыла глаза и посмотрела на далекую синеву гор, на теплое и золотое солнце, на светлые стены Дома.

– Мне так не хватает их, – прошептала Кейт.

– Я все понимаю.

– Я хочу, чтобы они вернулись.

Руки Ри напряглись, он привлек ее к себе.

– Я знаю это.

– Они мертвы. Их нет больше. Я никогда не увижу их, никогда не смогу сделать что-нибудь – что угодно, – чтобы изменить это.

Он припал щекой к ее щеке, и Кейт почувствовала влагу на своей коже.

– Прости меня. Прости за то, что сделала моя Семья. Мне так горько оттого, что ты теперь одинока. Если бы я только мог хоть что-нибудь изменить, то непременно сделал бы это. Я люблю тебя, Кейт. Я никогда не причинил бы тебе подобной боли.

Лицо ее было залито слезами.

– Я знаю, – сказала она, повернулась и прижалась лицом к груди Ри.

Ее родители, братья и сестры ушли навсегда. Никакие чары не могут вернуть их к жизни. Таковых просто не существует в природе. Смерть – это грань, и они перешли через эту грань без нее. И наконец, осознав это, Кейт не удержалась от рыданий.

И пока она выплакивала свое горе, Ри держал ее в объятиях и молча гладил по голове, словно ребенка; ничего не говорила и она.

Наконец Кейт глубоко и неровно вздохнула и отодвинулась от него. Вытерев слезы рукавом, она взглянула на него:

– У нас много дел. По-моему, пора взяться за них. Ри кивнул. Кейт положила ладони на его грудь, привстала на цыпочки и поцеловала его:

– Я люблю тебя.

Он вновь привлек ее к себе. Лучи солнца согревали ее затылок подобно материнскому поцелую, а близость Ри вливала в нее новые силы. Наконец она почувствовала себя готовой к встрече с пустотой Дома.

Алви и Ян уже поджидали их в коридоре.

– Я полагал, что нам нужно поскорее заняться делами, – заметил Ян.

Ри изогнул бровь:

– Сейчас еще достаточно рано.

– Я голодна, – сообщила Алви. – Мы с Яном уже перекусили кое-чем из дорожных припасов, но Кейт говорила, что здесь в кладовых найдется еда повкуснее.

– Нам не придется жить на скудном пайке или спускаться в город за необходимым, – подтвердила Кейт. – Запасов на случай осады Дома должно было хватить на целый год тысяче человек. Нам четверым этого хватит до конца наших дней, если только еда не испортилась. – Она улыбнулась Алви. – Ты не будешь голодать. Нужно только сразу определить, какие продукты у нас есть, где они лежат и в каком они состоянии. А потом поднимем наверх еды на неделю или на две, чтобы не пришлось спускаться в кладовые каждый день. Закончим с этим, тогда подумаем, что делать дальше.

– Драконы вывезли отсюда бездну припасов, – сказал Ян. – Боюсь, что результаты поисков разочаруют тебя.

– Не сомневаюсь, что они очистили основные хранилища. – Кейт пожала плечами. – Но осадные припасы были хорошо замаскированы. Их предназначали на случай крайней необходимости и сложили в таких местах, где врагам было бы трудно обнаружить их.

– Сабиры, а потом и Драконы… извлекли информацию из уцелевших Галвеев, – негромко сказал Ян.

Он осторожно сформулировал свою мысль, опустив слово «пытки», однако Кейт угадала его в интонациях его голоса и по тому, как он отвернулся от нее. Она напряглась, почувствовав, как похолодела ее кровь. При виде картин, возникнувших в ее мозгу, хотелось кричать. Однако Кейт, сохраняя непринужденность голоса, ответила:

– Что и сколько смогли найти враги, нетрудно определить, проверив запасы.

Она повела всех вниз по одной из многочисленных служебных лестниц. Нигде не было видно ни пятен крови, ни обломков костей, ни любого другого следа ужасов, свидетелем которых стал Дом, но Кейт все равно постаралась взять себя в руки на тот случай, если они все-таки наткнутся на скелеты в знакомых ей одеждах, увидят кости прежде любимых ею людей.

Воспоминания о былых временах вновь овладели Кейт. И, охваченная мрачным волнением, она заспешила вперед. Позади раздался вдруг шепот Алви:

– Ри, я не могу идти так быстро.

Кейт впилась ногтями в ладони и заставила себя замедлить шаг. Они достигли первого подземного этажа, где находились главная кухня и основные погреба. Кейт заглянула в темный коридор, а потом посмотрела через плечо на Яна:

– Ты приходил сюда?

– Сам я здесь не был, но Драконы могли отправить сюда кого угодно.

Кейт перевела взгляд на пол. Пыли на нем не было. Она нахмурилась, вдруг осознав, что не видела пыли во всем доме, хотя жилище Галвеев пустовало с того самого дня, когда Драконы оставили его, укрывшись в своей Цитадели Богов. Отметив этот странный факт, Кейт тем не менее не смогла объяснить его.

– Держитесь поближе ко мне, – сказала Кейт. – Здесь начинаются запутанные коридоры. Случалось, люди навсегда пропадали в этих подземных этажах.

Они вошли в коридор, повернули налево на первом разветвлении, потом направо – на втором, а затем Кейт завела их в небольшой тупик, оканчивавшийся полукруглой стеной и такой же изогнутой скамьей. Кейт зажгла лампы, осветившие знакомую ей картину. Воздух был затхлым, но здесь, внизу, Дом еще казался жилым. Привычным. Откуда-то из не знающих солнца и воздуха глубин подземного лабиринта до нее долетали запахи, полные ужаса, слух улавливал шелест, скрипы и едва различимое постукивание; и чудилось, будто оттуда за ними наблюдают чьи-то глаза и чьи-то острые когти поджидают их приближения. Внешне приветливый Дом Галвеев был полон жестоких, страшных тайн. В этих глубоких и темных подземельях его даже Кейт предпочла бы не оставаться в одиночестве.

Она пригнулась, сунула руку под скамейку и прикоснулась к ее ножке. Нащупав скрытую там кнопку, Кейт нажала на нее. Механизм повиновался ее руке, и с негромким шорохом стена вместе со скамейкой отъехала в сторону.

– Этот тайник наиболее очевиден, – сказала Кейт. – Если его ограбили, отыщем другие, укрытые понадежнее.

Она шагнула в проем, открывшийся в стене слева от нее, и огляделась. Полки были пусты.

Выйдя из кладовой, Кейт пожала плечами, вновь опустилась на колени и нажала на кнопку механизма, закрывавшего потайной ход. Особого разочарования она не ощущала.

– Теперь вниз. На нижних этажах расположены более надежные тайники.

Однако Сабиры и Драконы обнаружили и вывезли большую часть тайных припасов Галвеев. Потратив полдня и осмотрев шесть полностью очищенных тайных хранилищ, Кейт наконец привела своих спутников в нетронутый погреб, расположенный далеко в стороне от обитаемых частей Дома, в коридоре настолько темном, что фонари, казалось, лишь разрывали тьму, но не рассеивали ее. Здесь потайной механизм был снабжен двумя кнопками, на которые следовало поочередно нажать несколько раз, и Кейт пришлось пять раз повторить попытку, прежде чем дверь наконец открылась. Войдя внутрь, она с удовлетворением увидела темные силуэты кувшинов с крышками, закупоренных воском амфор, объемистых бочек и пузатых бочонков, мешков, ящиков, коробок и свертков. Воздух благоухал перцем, корицей и многими другими специями. И хотя с потолка свисали не окорока, а лишь пустые крючья, а на полках справа от нее вместо колбас лежала лишь оберточная бумага, имеющихся припасов одного этого погреба им четверым хватило бы на целый год.

– А я уже начинал опасаться, думая, что ты ошиблась, – признался Ри. Подойдя к Кейт со спины, он обнял ее за талию.

– Я тоже беспокоилась. Никак не предполагала, что чужаки сумеют найти настолько хорошо замаскированное хранилище, как то, которое мы осмотрели перед этим.

– Эти хранилища создавали сами Драконы.

– Я уже думала об этом. Но найти все тайники мог бы лишь тот Дракон, который построил этот Дом. Вернувшись, он, конечно, захотел бы поселиться в собственном жилище.

– Похоже, ты права.

Кейт внимательно осмотрела запасы:

– Теперь нам не о чем беспокоиться: на жизнь хватит. Но мне все же хотелось бы обойти все известные мне погреба. Возможно, скоро мы уже не будем здесь лишь вчетвером. Сейчас можно перекусить, а потом вы понесете наверх все, что нужно, а я тем временем осмотрю оставшуюся часть подземелий. Или можно отложить экскурсию до завтрашнего дня.

Ян завершил осмотр тайника.

– Лучше бы продолжить поиски, – ответил он. – В этом хранилище нет мяса, а я не сомневаюсь в том, что ты хотела бы найти его, прежде чем день закончится.

Кейт была удивлена. Она принюхалась… Здесь пахло копченой ветчиной, олениной и говядиной, вяленым питоном. Однако на вбитых в потолок крюках не осталось ни единого обернутого бумагой окорока, и мешки с копченым мясом на полках казались чересчур плоскими.

– В любом из этих тайников должно было храниться все, что нужно для жизни. В задней части кладовой имеется кран, из которого можно набрать пресной воды, дверь надежно запирается изнутри, если вдруг потребуется отсидеться здесь. Где-то тут должно быть даже золото – в небольших сундучках.

Кейт начала осматривать полки. Однако Ян был прав. Все припасы были на месте – кроме мяса, исчезнувшего до последнего куска.

– В нескольких бочках должна быть соленая рыба, – добавила она. – Мы с Ри можем прокормиться и ею.

Ри нахмурился. Он указал на пустые крюки, затем на вощеную ткань и упаковочные шнурки, кучками лежавшие под каждым из них.

– Кому придет в голову разворачивать мясо, прежде чем забрать его отсюда? – спросил он. – Без упаковки оно не будет долго храниться, а сразу столько не съешь.

Кейт не нашлась с ответом и лишь предложила:

– Может, стоит поискать рыбу?

Сняв крышку с одной из пахнущих рыбой бочек, она заглянула внутрь. По всем правилам засолки рыба должна была укладываться почти доверху и заливаться рассолом. Однако бочонок был полон лишь на одну треть. И треть эта, занятая рассолом, не обнаруживала никаких признаков рыбы. Ни в соленой жиже, ни на стенках бочки она не заметила ни плавника, ни чешуйки. Сняв со стены стержень с крюком, она погрузила его в темную жидкость.

– Пусто. Ни одной рыбешки. Если бы не запах, я бы сказала, что в этом бочонке никогда не было рыбы.

– Может быть, рассол приготовили, а рыбу положить не успели? – предположил Ри.

Кейт пристально посмотрела на него. Он пожал плечами:

– Да нет, конечно. У нас тоже отправляли в погреба только готовые продукты. Даже представить не могу, что здесь случилось.

– Я тоже. Но нам с тобой мясо необходимо. Наши спутники прекрасно обойдутся и без него, но…

– Я мяса не ем, – прервала ее Алви. Кейт кивнула и продолжила:

– Но если мы с тобой будем лишены мяса во время и после Трансформации, то долго не протянем.

– Значит, идем искать следующий погреб, – подытожил Ян. Очередной склад оказался опустошенным. Но в следующем все было на месте. Все, кроме мяса. Ароматизированные травами вощеные обертки так же лежали аккуратными кучками под крюками, бочки же с соленой рыбой все как одна были закупорены. Взяв в руки одну из пустых оберток, Кейт вдруг заметила, что на ней нет даже разреза. К шву никто не прикасался, к ткани тоже. Никто не мог извлечь мясо из упаковки, не разрезав ее предварительно. Тем не менее, хотя это и казалось невозможным, мясо исчезло.

– Наша ветчина испарилась, – разочарованно произнесла Кейт. – Если бы мясо испортилось и сгнило, в обертках остались бы по крайней мере кости, но в них нет ничего.

Озадаченный Ри рылся в припасах:

– Так что же здесь произошло?

– Трудно сказать. – Кейт устало опустилась на сундук, в котором до сих пор находилось золото и серебро в виде монет самой разнообразной чеканки и различного достоинства. – Кому нужно красть одно только мясо, пренебрегая винами, приправами, овощами? Зачем вообще похищать копченое мясо, оставив здесь золото, на которое можно купить в тысячу раз больше продуктов?

– Так каким же образом они это сделали? – буркнул Ян.

Алви притронулась руками к полу в середине помещения; зажмурив глаза, она застыла, касаясь камней растопыренными пальцами. Кейт отвлеклась от своих раздумий, увидев странную позу и предельную сосредоточенность девочки.

Заметив, как примолкла Кейт, Ри и Ян проследили направление ее взгляда. И тоже затихли. Все трое теперь не отрывали глаз от девочки. Наконец Алви заговорила, не разжимая крепко сомкнутых век и не расслабляясь:

– Вы – первые люди, вошедшие в эту комнату после… злого дня, дня злых чар и злых смертей. Ничто живое с той поры… не переступало этот порог… никто… ни один человек… не брал ничего из этой комнаты.

Кейт наклонилась вперед, опершись локтями о колени:

– Тогда кто это сделал?

– Здесь поглощали пищу мертвые. Мертвецам отдали плоть… – Алви поежилась и еще крепче зажмурила глаза. – Им отдали всю мертвую плоть в качестве жертвы. – Тело ее сотрясала крупная дрожь, голос переменился, замедляясь и понижаясь: – Отзвуки данных им обещаний до сих пор доносятся из стен. Они еще слышат их и выполняют свой долг. – И Алви нараспев произнесла:

 
Кровью живых,
Плотью усопших
Вас призываю,
О духи Предков,
Ушедших прежде.
Враги за стеной,
Враги внутри Дома,
Они ворвались,
Они убивали,
Грабеж творили,
Брали добычу,
И побеждали,
И покоряли.
Придите ныне, о духи мертвых,
Всю плоть усопших в Доме Галвеев
Вам предлагаю я вместо крови.
Гоните из Дома, чужих гоните,
Но не вредите, не лейте крови
И даже боли да не чините.
Прошу не мести,
Прошу спасенья.
Вам отдаю я толику крови
За безопасность врага и друга
Внутри стен Дома,
Покуда чары сии вершатся.
И так да будет!
 

– Заклинание, – пробормотала Кейт.

– Да, заклинание. И совершенное человеком могущественным и умным. Я слышу отзвуки его шагов, доносящиеся здесь отовсюду. Этот Дом и его также, по праву плоти и духа, хотя пребывал он здесь недолго.

– Значит, он призвал мертвых?

Алви открыла глаза и посмотрела на Кейт:

– И они пришли. Духи усопших Галвеев до сих пор наблюдают за Домом, они смотрят на нас и сейчас. Побывавшие здесь враги явились сюда еще раз, но не смогли жить здесь. Мертвые сейчас не так сильны, как в ту в ночь, когда было произнесено заклинание. Но они до сих пор способны на многое. – Алви обхватила себя тонкими руками, и Кейт заметила, что они покрылись гусиной кожей. – В этом доме не может жить человек, который не является другом твоей Семьи или твоим другом. Мертвые забирают себе всю мертвую плоть, попавшую в эти стены, и когда здесь кто-нибудь умирает или сюда попадает мясо, духи поглощают его и на время становятся сильнее. И тогда, вернув себе силу, они исполняют волю того, кто призвал их.

Ян захохотал.

– Что с тобой? – взглянула на него Кейт.

– Нечего удивляться тому, что Сабиры и Драконы оставили это место, полное голодных и алчущих плоти призраков.

– Это осложняет наше положение, – заметил Ри. – Нам необходимо мясо, чтобы выжить.

– Мы можем охотиться, – сказала Кейт. – И мясо нетрудно съесть снаружи, за стенами.

– Возможно. Но тем самым мы выдадим себя тому, кто решит понаблюдать за Домом.

– Да, кое-какой риск в этом есть, – согласилась Кейт. – Но я охотилась здесь долгие годы, и мне удавалось скрываться даже от внимательных глаз.

Алви протянула руку ладонью вперед:

– Кейт, я открыла еще одну важную вещь. Позволь мне пойти дальше по дороге.

Кейт кивнула и приготовилась ждать. Девочка снова закрыла глаза; она долго сидела на полу, едва дыша и чуть приоткрыв рот. Сейчас Алви напоминала Кейт олененка, спрятавшегося в траве от глаз охотника. Сердце Кейт затрепетало… Конечно, ребенку ничто не грозило, но хищница, обитавшая внутри Кейт, не позволяла ей забыть этот образ или заменить его менее тревожащим охотничий инстинкт. Она подумала о том, что ей удалось обнаружить в этой девочке нечто неизвестное ей прежде. Наконец Алви заговорила:

– Неподалеку от этой комнаты скрывается женщина с двумя детьми. В кладовой, такой же, как эта. Они заперлись изнутри и питаются хранящимися там припасами. Они прячутся там с того дня, когда Дом был второй раз захвачен врагами. Но сперва их было двое, а третий… пришел позже.

Кейт замерла:

– Так здесь до сих пор есть уцелевшие?

– Так говорит мне тропа. – Девочка кивнула.

Дом мог укрыть их. Дом мог тайно принять в себя даже целое войско, нужно было только разместить его в определенных местах, под защитой хитроумных механизмов, отпирающих стены. Галвеи не успели воспользоваться этими тайниками, но все же кто-то из них сумел уцелеть!

– Ты можешь отвести меня к ним? – взволнованно спросила Кейт.

Алви кивнула. Ее большие глаза блеснули.

– Они так боятся, Кейт. Каждый день они ждут, что их обнаружат. Я ощущаю их ужас. Они не знают, что Дом пуст.

Они прожили эти два года в своем укрытии, не зная солнца и свежего воздуха… слабея, бледнея, быть может, умирая. Нужно немедленно отыскать их. Женщина и двое детей – все, что осталось от ее Семьи!

Впрочем, Кейт попыталась запретить себе надеяться на то, что эти трое окажутся ее близкими родными. Дугхалл говорил ей, что, по его сведениям, все они погибли. Но быть может, сумела спастись какая-нибудь из ее кузин. И тут же она напомнила себе, что в Доме обитало множество людей, к Семье не принадлежащих, – гораздо больше, чем самих Галвеев, и возможность уцелеть скорее всего предоставилась какой-нибудь служанке, охваченной ужасом, и двоим ее детям.

Кейт поднялась. Эти трое в любом случае могли оказаться знакомыми ей. Ценна любая связь, соединяющая ее с прошлым.

– Итак, отправляемся на поиски? – спросил Ри.

– Наверное, мне следует пойти одной. – Кейт прикоснулась ладонью к стене.

– Я поведу тебя, – сказала Алви. – Дорога покажет мне их следы. Они поют, призывая меня к себе.

Ри пожал плечами:

– Я не могу оставить вас одних в этом подземелье. Кейт вдохнула и медленно выпустила воздух из груди.

– Быть может, следует подождать до завтра и утром спуститься сюда снова.

В еще не найденной потайной комнате ее ожидала либо великая радость, либо столь же огромное разочарование. События недавнего прошлого заставили ее осторожнее относиться к собственным надеждам… Она научилась не доверять им.

– По-моему, нужно разобраться с этим делом немедленно, – посоветовал Ян, – пока ты еще можешь держать себя в руках.

Кейт, вздрогнув, кивнула:

– Наверное, ты прав.

Алви повела их в сторону балконов. Теперь они шли освещенными коридорами, за открытыми дверями виднелась изящная мебель, и Кейт чуточку приободрилась. Гнетущий мрак, царивший в подземельях Дома, смущал ее сейчас гораздо больше, чем в прежние времена. Сама она обычно чувствовала себя одинаково непринужденно и во тьме и на свету, но ее до сих пор удивляло, почему создатели Дома Галвеев соорудили в нем столько темных, лишенных окон и свежего воздуха помещений. Кто жил в них? Что в них творилось? Для чего они вообще предназначались? Путь их, указываемый Алви, извивался змеей: следуя за ней, они спустились сначала вниз, прошли вперед и снова поднялись. Теперь они находились уже недалеко от балконов, хотя Кейт не помнила, чтобы склады находились так близко от них.

И когда Алви наконец привела их к знакомому Кейт коридору, кончавшемуся тупиком, с двумя балконными комнатами и двумя кладовыми, та сказала девочке:

– Ты где-то ошиблась. Я знаю эту часть дома.

– Я иду правильно, – не останавливаясь, ответила Алви. Кейт не стала спорить. Ошибка скоро обнаружится, и если они потеряют немного времени – это будет всего лишь задержка, отдаляющая ее от разочарования.

Обе двери слева от Кейт вели в очаровательные комнаты с балконами. Справа от нее находились двери кладовых, все четыре сейчас были закрыты. Девочка открыла дверь второго хранилища и прошла между шкафов и полок. Остановившись у дальней стены, она прикоснулась к ней:

– Они здесь.

Кейт бросила взгляд на гладкую поверхность стены, потом на ребенка:

– Там внутри?

– Да.

Кейт приблизилась к стене и принялась изучать запахи, исходившие от нее. Она различала запах людей, слишком слабый для того, чтобы можно было определить, кто именно находится там внутри, однако кто-то, вне всяких сомнений, прятался сейчас за этой стеною. Кейт провела пальцами вдоль углов комнаты, затем по задним краям каждой полки. К собственному удивлению, она нащупала наконец кнопку. Кейт нажала, но механизм не сработал. Значит, дверь заперта изнутри.

Пульс ее участился, Кейт взглянула на девочку:

– Ты права. Там есть комната.

– Я чувствую это, – сказала Алви. – Они живы.

– Значит, они могут слышать меня?

– Да.

Кейт распрямилась, приложила обе руки к стене и крикнула:

– Хейя! Там в комнате! Это я! Кейт Галвей! – Она приложила ухо к гладкой поверхности камня и прислушалась… ни движения, ни голосов – ничего. Выждав немного, она крикнула снова: – Сабиры ушли. Вы втроем можете выйти. Это я, Кейт! Вы теперь в безопасности.

Она вновь приложила ухо к стене, внимательно вслушиваясь. Долгое время до нее не доносилось ни звука, потом она уловила едва различимый шепот:

– Может, это и вправду Кейт?

Голос принадлежал ребенку.

– Кейт мертва, это плохие люди. Сиди тихо, и они уйдут. Вновь наступила тишина.

– Это я, – повторила Кейт, – и могу доказать это.

Ни звука, ни движения. Голос мог принадлежать кому угодно, но в интонациях ребенка, назвавшего имя Кейт, она различила надежду. В мире полно женщин, носящих имя Кейт, и в Доме также жили ее тезки, но, возможно, находившиеся внутри люди знали именно ее. Или быть может, прислуживали ей.

Что же убедит их в правдивости ее слов? Начать ли ей с фактов, которые были известны слугам, или сразу с того, что знали лишь члены Семьи? Чьи дети были знакомы ей? Или может, племянники и племянницы? Младшие кузены и кузины? Дети ее слуг?

– У меня было семь сестер, – сказала Кейт. – И двое живых братьев. Моих старших сестер звали Элси, Друса и Экхо. Имена моих младших сестер-близнецов Лорианн и Марсианн, еще были Лусианн и Елена. Кестрель и Эван – так звали моих братьев, которые рано умерли. Вильям и Симон выжили, они были моложе.

Ни звука. Ни отклика. Кейт продолжила:

– Мою служанку звали Данфейт, она была родом из деревушки Хопсетт на северном побережье, возле Рабана. Имя моей матери было Грейс Драклес… Ее род происходил от Имуса Драклеса и Винтермарч Корвин. Отцом моим был Страхам Галвей. Его линия восходит к Эвану Галвею. Мы потеряли след его материнской линии на Брасеассе Карнее и его любовницах.

Ответа не было. «Ну, пожалуйста, – думала она. – Пожалуйста, ответьте. Прошу вас. Пожалуйста, посоветуйте, что именно нужно сказать мне, чтобы убедить вас в том, что я – это я».

– Я занимала угловую комнату возле Ивового зала, – продолжила она. – У меня была раковина, я нашла ее, гуляя у моря, недалеко от нашего сельского дома, и хранила в резной коробочке под подушкой. Раковина эта очень простая: коричневая с одной стороны и белая с другой, но если поднести ее близко к источнику света, она становится ярко-розовой. Еще я держала в этой шкатулке перышко сойки и кристалл, который подарила мне сестрица Экхо. Я часто брала у сестры Элси ее коня, потому что он был быстрее и лучше прыгал, но он не любил меня, и сестра сердилась, когда я ездила на нем.

За стеной зазвучали шаги, кто-то медленно подходил к стене. Все ближе и ближе. Наконец шаги замерли возле самой стены. Кейт затаила дыхание, ожидая, что сейчас стена сдвинется с места. Но этого не произошло, и новых звуков не последовало.

– Пожалуйста, выходите, – попросила она.

– А скажи мне… скажи, почему умерли твои братья, – раздался негромкий голос.

Она не знала, кто именно стоит там, по другую сторону стены. Не ощущала она и запахов находящихся в укрытии людей. Но надежда вдруг вспыхнула в ней с новой силой.

– Оба они были погублены шпионами Сабиров и погибли в младенчестве.

– Да. Но почему их убили?

Сердце Кейт забилось быстрее. Лишь ее близкие родные, ее родители, братья и сестры, знали ответ на этот вопрос. Более того, лишь они, знавшие это и державшие в тайне, могли задать его. Тайна эта по-прежнему могла стоить ей жизни.

Прикрыв глаза, Кейт припала щекой к стене. Прошептав эти слова, она может накликать на себя смерть, но иногда риска все же не избежать.

– Они были Карнеями, – сказала она наконец. – Как и я сама. Изнутри донеслось глухое рыдание. Потом стена поползла вбок – в сторону от Кейт. Из открывшейся щели на нее хлынули запахи, сладкие и знакомые, и стройная фигура показалась в проеме.

Кейт узнала сестру скорее при помощи нюха, нежели зрения. Да и темно здесь было, чтобы глаза могли уверенно сказать ей, что эта хрупкая женщина действительно одна из ее старших сестер.

– Элси, – прошептала она. Обнявшись, они залились слезами. А потом, чуть отстранившись, Кейт спросила: – Кто с тобой?

У Элси было пятеро детей.

– Лонар. И младенец. Я назвала дочку Ретхен.

Сестра впустила Кейт в комнату, два года служившую ей убежищем. Племянник Кейт Лонар с младенцем на руках прятался в углу за грудой ящиков. Когда он увидел Кейт, затравленное выражение на его лице сменилось радостным.

– Так, значит, ты жива, – воскликнул он.

– И ты тоже. – Кейт упала на колени, протянув к нему руки. И вместе с младенцем он бросился в ее объятия. – Лонар, я так рада видеть тебя и твою сестренку. Ты даже представить себе не можешь, насколько я счастлива.

Проснувшийся ребенок заплакал.