Текст книги "Роуз и магия маски"

Глава 2

Даже после того как Роуз провела несколько дней во дворце, его вид все еще приводил девочку в восторг. Он напоминал ей торт – роскошный свадебный торт, весь в сахарной глазури, какие выставляются в витринах дорогих кондитерских.

Встревоженный молодой человек в разукрашенной ливрее мерил шагами Королевскую конюшню, явно ожидая их, и Фредди, заметив его, застонал.

– О, нет! Раф снова что-то натворил. Гляньте на него, он аж позеленел.

Рафаэль Кресси приходился Фредди кузеном и служил во дворце конюшим. Никто точно не знал, как ему удалось получить эту должность, но по версии Фредди это случилось благодаря тому, что весь полк, где служил Раф, готов был солгать, лишь бы избавиться от него.

Раф отличался умопомрачительной красотой и потому был полезен во дворце в качестве украшения – в него были влюблены все старшие сестры принцессы Джейн. Внешность часто помогала ему выходить сухим из воды, что довольно-таки несправедливо, но большую часть времени он вел себя как круглый дурак.

Королевский конюший бросился открывать дверь кареты и чуть не столкнулся с кучером, который поспешил отойти в сторонку, бормоча что-то себе под нос.

– Прошу вас, быстрее, сэр! – взмолился Раф. – Его Величество с ума сходит от беспокойства.

– Что ты натворил, дубина? – прошипел Фредди, спрыгивая и подавая руку Роуз.

– Это не я! – возмутился Раф. – Серьезно, я и близко не подходил к этой штуке, будь она неладна. Его Величество ждет в тронном зале, идем скорее. – Он схватил Роуз за рукав и, поторапливая всю компанию, потащил ее мимо стражников вверх по громадной лестнице, перила которой поддерживали пухленькие и веселые ангелочки, заставившие мистера Фаунтина сморщиться. Ему решительно не нравились перемены, произведенные во дворце после смерти старого короля.

– В тронном зале, – ворчал он. – Ну, конечно. У меня от этих алых ковров мигрень начинается, а статуи… что за абсурд.

Гус бежал впереди Рафа, задрав хвост. Он наслаждался волнительными ситуациями, а еще, как подозревала Роуз, надеялся наконец-то вдоволь поиздеваться над комнатной собачкой королевы Аделаиды. Во время их предыдущего визита во дворец кот прятался и был вынужден держать свои природные стремления в узде.

Король вышагивал по алому ковру, который так беспокоил мистера Фаунтина. Роуз мысленно с ним согласилась: ковер имел цвет крови, а стены были покрашены чуточку темнее. Они будто очутились в мешке с ливером[1]1
  Ливер – внутренности животных, используемые для приготовления пищи.


[Закрыть], обильно украшенным позолоченными мраморными статуями. Сам король был крайне неудачно одет в форму гвардии пурпурного цвета, некрасиво отличавшегося от цвета стен и пола. Лицо монарха посерело и осунулось, глаза запали.

– Ну наконец-то!

– Прошу прощения, сир, мы приехали, как только получили ваше письмо. Она действительно пропала?

– Смотрите! – Король резко повернулся и размашистым жестом указал на развешанное на стене оружие. Даже Роуз видела, что в середине что-то отсутствовало.

– Там должна быть эта маска? – шепотом спросила она Фредди. Тот раздраженно пожал плечами: обычно он гордился, что знает о дворце больше, чем Роуз.

– Что здесь делают эти дети? – По залу шествовала королева Аделаида; шлейф ее бархатного платья волочился по красному ковру. Позади нее семенил с унылом видом паж, держа на руках толстого пекинеса, который таращил глаза на Гуса.

– Нам нужна их помощь, дорогая, – кротко напомнил ей король.

Роуз слегка согнула колени в надежде спрятать видневшиеся из-под платья ноги. Но от королевы это движение, похоже, не укрылось. Она посмотрела на детей свысока и сморщила свой довольно длинный нос.

– Им обязательно выглядеть так неопрятно? – спросила она театральным шепотом.

Мистер Фаунтин поклонился. Он недолюбливал королеву, это было очевидно, но как хороший придворный никогда не признался бы ни в чем подобном.

– Ваше Величество, мы спешили прибыть во дворец по зову Его Величества.

Королева царственно протянула «Хм-м-м», и Роуз с Фредди попытались спрятаться за спину мистера Фаунтина. Получилось так, что Гус вышел из-за ног хозяина и ухмыльнулся пекинесу. Песик привстал на руках у пажа и бешено затявкал, но кот лишь кротко смотрел на него широко раскрытыми глазами, стоя неподвижно рядом с Роуз. Выглядел Гус невинно, но по тому, как дергался кончик его хвоста, Роуз поняла, что происходящее его несказанно забавляет.

Королева выхватила пекинеса из рук пажа и заворковала над ним, но песик продолжал барахтаться и царапаться, заходясь лаем.

– Мне кажется, он страшно ругается по-китайски, – сообщил Роуз восхищенный Гус. – Жаль, я его не понимаю.

Наконец королева отдала извивающуюся собачку обратно пажу.

– Мне придется унести отсюда Цветочка, – объявила она, хмурясь. – Он не выносит общества животных нечистой породы. Я поговорю с тобой позже, дорогой. – Она чинно направилась к выходу, и паж проследовал за ней, на ходу пытаясь удержать выкручивающегося из рук Цветочка, разодравшего золотое шитье на его ливрее, и злобно поглядывая на Роуз и Фредди, которые давились от смеха.

– Это она обо мне? – Гус смотрел вслед королеве с изумлением и нарастающим ужасом. – Нечистой породы? Я?

Королю уже доводилось слышать, как Гус говорит, но он все равно слегка вздрогнул, когда у его ног раздался голос.

– Прошу прощения, – смущенно сказал Его Величество: очевидно, ему было тяжело обращаться к коту, даже такому необыкновенному, как Гус. – Моя жена не любит кошек. Уверен, у вас замечательная родословная. – Он неуверенно протянул руку, чтобы погладить Гуса по голове, но Роуз, Фредди и мистер Фаунтин так дружно напряглись, что он передумал.

– Я потомок египетской богини, – буркнул Гус, раздраженно помахивая хвостом.

– Сир, а что это за волшебная маска? – спросила Роуз, присев в реверансе. Уж лучше продемонстрировать невежество, но отвлечь Гуса и не дать ему оцарапать царствующего монарха.

– Фамильная драгоценность… – Король Альберт устремил взгляд в пустое место на стене, его лицо приняло отсутствующее выражение. – Маска из чистого золота, покрытая эмалью и украшенная самоцветами. Настоящее сокровище, даже просто как ювелирное изделие…

– Вот только это не просто ювелирное изделие, – вздохнул мистер Фаунтин. – Это магический артефакт, венецианская маска. Известно, что венецианцы владеют удивительными силами и проводят волшебные праздники с любопытными танцами. Ну, знаете, ритуалы. Во всем этом задействованы культы из иных стран, – добавил он туманно. – Говорят, их обряды посещают жрецы далеких Индий.

– Вероятно, те, которые когда-то мне поклонялись! – гневно вставил Гус.

– М-м-м. Я часто задумывался о поездке в Венецию. Маски – поразительные предметы, а венецианские маски придают человеку великую силу… Ко всему прочему, эта маска принадлежала доктору Ди, придворному волшебнику королевы Елизаветы. Ходят слухи, что он многому научился в Венеции. Кто знает, какими чарами он пропитал ее, в дополнение к ее собственным тайнам? Это бесценный магический артефакт.

Король, на чьих высоких скулах горели алые пятна, достал что-то из кармана жилета. Все вежливо воззрились на него. Наконец Фредди рискнул подать голос:

– Это чайная ложка, сир.

Он бросил тревожный взгляд на Роуз. Одно дело, когда принцессы пропадают, совсем другое – когда правящий монарх сошел с ума.

– Знаю, – терпеливо проговорил Его Величество. – Сегодня утром один из лакеев обнаружил, что к стене прикреплена ложка – вот эта ложка – вместо маски доктора Ди.

Мистер Фаунтин взял ложку и взвесил ее в руке.

– На ней были чары личины, – сказал он, постучав ею по зубам и осторожно прикусив черенок. – Кража произошла не вчера. – Он задумчиво посмотрел на монарха, очевидно, спрашивая себя, понадобятся ли разъяснения.

– Ну, разумеется, не вчера! – раздраженно воскликнул король. – Ее украли этот мерзавец Венн со своим приспешником. Очевидно же! Кто, кроме них, болтался по дворцу с неограниченными волшебными силами? И только взгляните на ручку! Неимоверное нахальство. Вопиющая наглость. Они оставили визитную карточку.

Роуз пригляделась к ложке, и Гус, в котором любопытство пересилило праведный гнев, запрыгнул к ней на руки, чтобы лучше видеть. На серебряной ручке ложки была аккуратно выгравирована изящная снежинка.

Роуз нахмурилась. Не слишком ли расстарались Госсамер и лорд Венн? Столько усилий – ради предмета, предназначенного лишь для отвода глаз?

– А что они сделают с маской? – спросила она, от волнения забывшись и покусывая ноготь. – Она что-нибудь… делает?

– Если они сумеют разгадать тайны наложенных на нее заклинаний, они смогут делать все что пожелают, – пробормотал мистер Фаунтин, тяжело опускаясь на хрупкий золоченый стул и проводя по лбу шелковым платком. – Она чудовищно сильная. Однако никто толком не знает, как ею пользоваться, со времен самого Ди. Никто не решался надеть ее, не зная, что произойдет. – В его голосе послышались странные жадные нотки, глаза прикрыты платком. – Мне нужно вернуться домой и порыться в книгах – где-то у меня лежала история Венеции. У них есть ритуалы. Определенные дни, когда все ходят в масках. Но эта маска… Недобрый человек, надев ее, сможет сеять разрушение, оставаясь неузнанным. Или хуже того: он сможет использовать ее, чтобы создавать.

– Создавать армии, – глухо подхватил король. Он даже не потрудился дойти до стула – просто сел на постамент одной из уродливых позолоченных статуй. – Армии волшебников, ведомых силой человека в маске.

– Мы бы не стали… – Но голос мистера Фаунтина прозвучал неуверенно, он поежился, а затем слабо улыбнулся, проводя пальцем по щеке, будто разглаживая маску.

Почти всю дорогу до дома мистер Фаунтин молчал. Фредди и Роуз, будучи заинтригованными, обменивались взглядами, но не решались нарушить молчание. Даже Гус безмолвно сидел на плече у королевского волшебника и смотрел в окно на темные улицы.

По возвращении из дворца гадание по зеркалу немедленно отменили – оно уступило место лихорадочным поискам. Это означало, что Фредди карабкался по книжным полкам в кабинете, как дрессированная обезьянка, сдвигая с места огромные обтянутые кожей тома и поднимая клубы густой и поблескивающей пыли. Собрание книг мистера Фаунтина состояло в основном из очень древних фолиантов, у многих название на корешке отсутствовало или же от него осталось лишь несколько поблекших золотых букв. От мистера Фаунтина не было совершенно никакой пользы. Он сидел в своем кресле у окна в окружении растущих стен из книг и изредка высовывался, чтобы напомнить им, что они все еще не нашли нужную ему книгу. Он не помнил ее заглавия – хотя любезно предположил, что фамилия автора «какая-то цветочная», – и понятия не имел, какого цвета переплет, так что Фредди все больше злился.

– Вот здесь в названии что-то про Венецию, сэр! – мальчик рывком выдернул книгу с полки, отчего чуть не свалился на Роуз. Он отчаянно замахал руками, точно мельница, и внутри Роуз зашевелилась и зажужжала магия: Фредди окружило облако пылинок, похожее на серое одеяло. Пылевое создание, отдаленно напоминающее ладонь, уверенно подтолкнуло мальчика обратно к полке и положило книгу Роуз в руки, после чего растаяло в воздухе и осело тонким слоем пыли по всей мебели в комнате.

Мистер Фаунтин удивленно округлил глаза, а Фредди, дрожа, вцепился в огромный географический атлас – такой тяжелый, что сдвинуть его с полки было просто невозможно. Роуз неодобрительно вздохнула, глядя на пыль. Ну почему волшебство не могло ее аккуратно собрать? Теперь придется все заново протирать, а она и так целых полчаса убиралась в этой комнате сегодня утром.

– М-м-м. – Мистер Фаунтин поманил девочку жестом, взял книгу, провел пальцем по обложке и посмотрел на пыль.

– Прошу прощения, сэр. – Роуз присела в реверансе. – Я все уберу, сэр, после урока.

– Меня не пыль беспокоит, Роуз. – Мистер Фаунтин устало покачал головой. – Я начинаю думать, что вам с Фредериком пригодились бы уроки у кого-то, чья магия работает более… необычно, чем моя.

– Я сделала что-то неправильно? – встревожилась Роуз.

– Конечно нет. Заклинание же сработало! Но мне бы и в голову не пришло использовать пыль. Пыль, ради всего святого!

– А вы бы что сделали, сэр? – слабым голосом поинтересовался Фредди.

– Дал бы тебе упасть, наверное. Ты уже достаточно давно трудишься над своим заклинанием полета и упорно думаешь, что я о нем ничего не знаю. Пора бы тебе его испробовать. – Не обращая внимания на возмущенное кудахтанье Фредди, мистер Фаунтин положил книгу на стопку других томов рядом с креслом. – И это тоже не та. Но тебе, пожалуй, стоит спуститься и прийти в себя. Возьмите каждый по книге вот отсюда и поищите что-нибудь полезное.

Потеревшись об открытую дверь, в комнате возник Гус. Он прошествовал по турецким коврам, уселся на подлокотнике кресла и презрительно уставился на горы книг.

– Бессмысленная затея. Нужно сосредоточиться на Госсамере: найдем его – найдем и маску!

– А что мы будем делать, когда найдем его? – Мистер Фаунтин устало посмотрел на кота. – Подойдем к нему и вежливо попросим вернуть ее? Неужели ты не понимаешь? Роуз сумела победить Венна во дворце только с помощью твоей силы и силы Фредди и при этом чуть не умерла сама. А ведь Венн – всего лишь приспешник Госсамера! Он не настоящий злодей, а просто слабак, который сломался и начал выдавать секреты хозяина. Госсамер понял, что его план не сработал, и решил убраться оттуда вместе с Венном, пока тот не выболтал чего-нибудь еще. Мы все еще не знаем, на что способен он сам, да еще с волшебной маской.

Королевский волшебник повернулся к окну и устремил взгляд на площадь, но Роуз знала, что он смотрит сквозь снежинки, которые снова начали падать – на этот раз знаменуя начало настоящей зимы. Мистер Фаунтин видел что-то за пеленой снегопада, кого-то, кто был намного холоднее, чародея не менее могущественного, чем он сам, и владеющего не одним, а двумя ужасными орудиями.

Конечно, у Госсамера есть маска, но еще страшнее его готовность безжалостно ее использовать. Готовность пойти на все – кражу, похищение и даже убийство – чтобы добиться своего. А они даже не знают, чего именно.

Роуз лежала на колючем ковре в кабинете, подпирая голову руками и вглядываясь в книгу перед собой. Леди не подобает принимать такую позу – мисс Бриджес пришла бы в ужас, но вечер выдался длинный и девочка устала. Она на секунду приподняла локти и зашипела от боли, когда кровь прилила к отпечатавшемуся на коже рисунку в сеточку. От странных острых пылинок, летавших в воздухе, у нее чесался нос – как будто все время хочется чихнуть.

Она украдкой зевнула и попыталась снова сосредоточиться на странице.

Туалеты венецианской знати весьма разнообразны и часто отличаются от одежд жителей других европейских городов. В большом ходу дорогие материалы, такие как бархат, шелк и мех. Самая же отличительная черта благородной венецианской дамы – разумеется, ее маска.

Сердце Роуз замерло, когда это слово выпрыгнуло со страницы.

Многие венецианцы никогда не снимают эти диковинные украшения, по крайней мере в приличном обществе, руководствуясь устарелым суеверием, будто маска является частью их души.

Самые изысканные наряды приберегают для бала-маскарада в первое воскресенье года во Дворце дожей, куда съезжается знать, чтобы танцевать и участвовать в необычных ритуалах…

У Роуз вырвалось ругательство, которому она научилась от Билла. Она стукнула по странице и закашлялась, когда от книги поднялся столб пыли. Да кому интересны их дурацкие платья?! Что еще за необычные ритуалы?!

– В чем дело? – Гус спрыгнул с подоконника и потерся об ее щеку. Он склонился над книгой так низко, что усы коснулись страницы, будто могли втянуть в себя слова. – Хмф. «Устарелое суеверие» – скорее всего, правда. Как маска может быть частью души? – спросил кот, а Роуз показала книгу мистеру Фаунтину.

Нахмурив брови, волшебник быстро перевернул несколько страниц в поисках других упоминаний масок.

– Как описывается в любопытном сочиненьице синьора Фьори… Фьори, ну конечно! Цветы! Я же знал, что не ошибся!

Фредди и Роуз уставились на него с недоумением, и мистер Фаунтин раздраженно щелкнул пальцами.

– Цветы по-итальянски – фьори. Надо будет еще нанять вам преподавателя современных языков. Это та самая книга. И как сказал Гус, в ней содержится, скорее всего, правда. Потертая бордовая кожа, Фредди, размером примерно с мою ладонь. Ну же, парень, найди мне ее! Ищи!

Легко сказать, но гораздо труднее действительно найти, даже зная, как книга выглядит. Разве что теперь, когда они знали, что книга маленького формата, можно было предположить, что ее задвинули поглубже на полку.

– Может, вы кому-нибудь ее одолжили, сэр? – устало предположил Фредди, заталкивая на место последний фолиант. – Ее здесь нет.

– Уверен, я бы об этом помнил, – пробормотал мистер Фаунтин, потирая виски и хмурясь. – Где эта треклятая книга?

– Придется вернуться к гаданию по зеркалу. – Гус с торжествующим видом провел лапой по уху, а затем злорадно промурлыкал: – Можете поискать в зеркале книгу.

– Ох, выйдите вон, вы все! – рявкнул мистер Фаунтин, швыряя в кота книгой – по крайней мере, достаточно близко, чтобы показалось, что он действительно в него целился. Гус изящно спрыгнул с подоконника, а книга с оторванной обложкой скользнула по оконному стеклу.

Уходя, Роуз оглянулась: хозяин поднимал книгу, аккуратно поглаживая ее по корешку, и страницы снова склеивались. Он положил ее на самую высокую стопку и рухнул обратно в кресло, мрачно глядя в темноту за окном.

Глава 3

Хотя Роуз знала, что маска пропала, что они понятия не имеют, куда скрылись Госсамер и Венн, и что хозяин засел в своем кабинете, снедаемый тревогой, она все равно напевала себе под нос, убираясь в комнатах и натирая камин в гостиной графитом. Весь дом был пронизан духом Рождества, который создавали украшенные гирляндами зелени перила и венки из остролиста. Роуз это чувство было в новинку и пронизывало девочку всякий раз, когда она замечала собственное отражение на глянцевых листьях или улавливала запах редких специй, которые миссис Джонс добавляла в фарш. Уже сочельник!

В приюте Святой Бриджет Рождество полностью зависело от щедрости благотворителей, а они скорее жертвовали рулоны хлопка на новые переднички, чем рождественский пудинг и гусей. Лишь одно Рождество Роуз вспоминала с особенным удовольствием: когда одна эксцентричная пожилая леди, прихожанка церкви, куда сироты ходили парами каждое воскресенье, пожаловала мисс Локвуд огромную катушку бордовой бархатной ленты. Она сказала, что славным деточкам неплохо бы иметь ленты для волос на Рождество. Подаренной катушки хватало, чтобы сделать каждой девочке по большому банту, и было ясно, что леди ожидает увидеть эти банты на рождественской службе.

По счастью, в тот момент в приюте довольно давно ни у кого не было вшей, и большинству сирот было к чему привязать бантик. Мисс Локвуд долго ворчала о непозволительности такой роскоши и приговаривала, насколько лучше было бы получить в дар деньги, но сироты все-таки отправились в церковь нарядными. Роуз берегла ту ленту как зеницу ока, пока она совсем не истрепалась.

Рождество в доме Фаунтинов было совсем другим: как говорится, гусь свинье не товарищ. Гуси, кстати, хранились в холодной кладовой с мраморным полом, подвешенные за кривые желтые лапы. Пудинги приготовили с большой торжественностью уже несколько недель назад. После некоторых раздумий на кухню позвали Беллу и Фредди – мешать смесь для пудинга и добавлять в нее шестипенсовики и крошечных фарфоровых куколок.

Бакалейная лавка, в которую так часто посылали Роуз, уже много недель торговала всевозможными рождественскими товарами. На прилавках возвышались коробки с финиками, и среди сладостей было столько интересных новинок, что Биллу понадобилось лишних десять минут, чтобы сделать все покупки.

Роуз не жаловалась, ведь она и сама не меньше провела у прилавка, разглядывая его главное украшение, которое, как им с гордостью сообщила дочь бакалейщика, привезли из самой Богемии.

– Это жутко далеко. Рядом с Россией и Америками. Его привезли на корабле, весь завернутый в шелковую бумагу.

Роуз, конечно, и раньше видела имбирные пряники – Билл даже купил ей золоченый пряник на Морозной ярмарке. Сейчас он лежал в коробочке у нее под кроватью, завернутый в картинку с напечатанным именем Роуз с той же ярмарки. Но таких пряников девочке видеть еще не доводилось: огромные, украшенные завитушками из сахарной глазури коржи, соединенные в форме домика с заборчиком и дорожкой из розовых леденцов. Роуз хотелось в нем жить. Она так и видела, как ходит по сладкой розовой дорожке и спит в ароматной сахарной кроватке. Девочка прожужжала о нем все уши миссис Джонс, и кухарка надела свой лучший капор и отправилась в бакалею, чтобы взглянуть на домик, а когда вернулась, долго сидела, праздно уставившись на свои любимые формочки для желе.

От волнения у Роуз кружилась голова. Она знала, что Белла купила ей подарок, так как в один из дней хозяйская дочь потащила свою гувернантку за покупками и привезла ее обратно в кебе – несчастная мисс Анструдер была в полубессознательном состоянии и слабым голосом жаловалась, как Белла нагнала страху на несколько магазинов с игрушками. С того дня каждый раз, когда Роуз убиралась в комнате Беллы, та путалась под ногами и постоянно переносила с места на место небольшой сверток, явно стараясь делать это незаметно и натужно-беззаботно напевая себе под нос. Для себя Белла написала длиннющий список и предъявила его отцу с видом человека, который не намерен остаться разочарованным.

Роуз смастерила для Беллы книжечку-игольник. Она была уверена, что Белла вряд ли когда-нибудь ею будет пользоваться – кусок ткани, на котором хозяйская дочь училась вышивать, лежал в корзинке в классной комнате с ржавеющей иголкой, воткнутой в букву Ф, с тех самых пор, как в доме появилась новая младшая горничная, – но это какой-никакой подарок. Роуз вышила по платку для Фредди и Билла, а также – довольно рискованно – для мистера Фаунтина, с красивым вензелем. На платке Билла она просто вышила «Билл», ведь у него, как и у нее, не было фамилии, а оставить одно Б показалось ей жадностью. Конечно, можно было бы вышить «Уильям», но это намного длиннее, а ведь еще нужно сделать игольники для мисс Беллы, и мисс Бриджес, и Сары. Для миссис Джонс она купила в бакалее сто граммов шоколадных леденцов и красивую салфеточку, чтобы завернуть их, так как кухарка когда-то призналась, что очень их любит. Вечерами Роуз с восторгом смотрела на свой маленький склад подарков и вспоминала те ужасные недели, когда другие слуги пытались притворяться, что ее не существует. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

Еще одну салфеточку она купила для Сьюзен. Было бы грубо ничего не подарить ей, а в приюте ее воспитали в духе христианского великодушия и всепрощения. И потом, они стоили всего полпенни за штуку.

Рождественским утром Роуз проснулась в обычное время, но только потому, что ее оцарапал Гус. Кот завел привычку спать на ее постели – как она подозревала, из привязанности к теплу ее тела, а не к ней самой.

Роуз лежала, дрожа и удерживая в сознании обрывки сна, который только что видела. Маска… Та самая? Девочка не знала точно, но помнила, что она была белой, холодной и отвратительно напоминала мертвых гусей, висевших в кладовой.

– Проснись! – прошипел Гус ей в ухо. – Пора разжигать камины!

Роуз застонала.

– Не злорадствуй так. Я же знаю, что ты заберешься под мои одеяла, стоит мне выйти за дверь.

– Ну конечно! – Оранжевый и голубой глаза Гуса округлились от удивления. – А как иначе? Веселого Рождества, дорогая Роуз! Задуй свечу, когда будешь уходить. И передай миссис Джонс, что я желаю отведать сардинки в дополнение к сливкам на завтрак, потому что сегодня Рождество. – Он издевательски зевнул, подмигнул ей и зарылся поглубже в ее постель, оставив снаружи лишь самый кончик белого хвоста.

Роуз торопливо оделась, натягивая нижние юбки, которые она с вечера положила поверх покрывала – тепло не бывает лишним.

– Не забудь про сардинку! – мяукнул ей вслед приглушенный голос, когда она выходила.

Девочка протопала вниз по деревянной лестнице без всякого праздничного настроения. Сон огорчил ее. Она взяла все необходимое для розжига на кухне, где никого не было, хотя из кладовой слышались голоса миссис Джонс и Сары (вероятно, они снимали с крюков гусей), и направилась обратно наверх, в спальню Беллы. Не успела она приоткрыть дверь, как на нее набросился маленький дьяволенок в розовой кружевной ночной рубашке.

– Роуз! У меня для тебя есть подарок! – радостно пропела Белла.

Роуз недоуменно уставилась на нее. Она знала, что Изабелла с нетерпением ждала Рождества и раздачи подарков, но такого не ожидала.

– Открывай, открывай! – Белла сунула ей в руки красивый сверток и запрыгала на месте от нетерпения, пока горничная развязывала ленточки. Внутри оказалась фарфоровая кукла, по размеру как раз для кукольного домика, в аккуратном хлопковом платье в цветочек, белом переднике и чепце. К ее запястью лентой была привязана крошечная метла. Даже волосы у нее были, как у Роуз, темно-русые.

У Роуз никогда в жизни не было куклы. Она едва могла представить, что с ней делать, хотя принцесса Джейн заставляла ее играть с гигантским кукольным домиком, занимавшим большую часть ее гостиной.

– Тебе нравится? Нравится? – не переставая хихикала Изабелла.

– Да, мисс. – Роуз восхищенно погладила фарфоровое личико и улыбнулась ротику, похожему на розовый бутон.

– Она тебе очень пригодится! – воскликнула Белла и снова захихикала. Роуз покачала головой.

– Подержи ее, мисс Белла, пока я разжигаю камин, будь добра. Она такая чистая, – добавила она с улыбкой. – Не хочу запачкать ее угольной пылью.

Роуз положила куколку в карман передника и носила ее с собой все утро, иногда поглаживая ее и ощущая пальцами хлопок платьица и гладкость фарфора.

Миссис Джонс дремала на стуле в углу кухни, отдыхая после приготовления роскошнейшего обеда, который, как пообещал Билл, почти весь вернется прислуге, а Роуз опять разглядывала подаренную куклу, когда снаружи послышались громкие голоса. У лестницы, ведущей с улицы на кухню, стояли два мальчика и тележка, запряженная осликом, с изящной надписью «Лондонский игрушечный магазин».

– Доставка! – гаркнул один из мальчишек, заметив девочку в окошке.

– Беги наверх и открой им парадную дверь, Роуз, – велела миссис Джонс, поправляя чепец и вздыхая. – Еще что-то привезли для мисс Беллы или этого Фредди. Безнадежно избалованные дети…

Но когда Роуз открыла парадную дверь, мальчишки с трудом втащили вверх по ступенькам огромный холщовый сверток и вручили ей конверт. На конверте черными чернилами было аккуратно выведено: Роуз.

– Ой, приехал, приехал! – Из столовой вылетела Изабелла в своем лучшем платье с талисийским кружевом, ее локоны растрепались от бега. – Открывай скорее!

Прямо в парадной прихожей Роуз развязала пакет и увидела рождественский подарок от принцессы Джейн.

Настоящий кукольный домик.

«Моя дорогая Роуз!

Папа уверяет меня, что ты будешь должным образом вознаграждена за свои необычные услуги. И, разумеется, долг любого верноподданного – служить мне любым способом, что бы мне ни потребовалось. Однако мне захотелось тебе прислать знак моей благодарности не такой обезличенный, как десять золотых соверенов и мой портрет в рамке, что, как я подозреваю, намерен сделать папин секретарь. Я обсудила это решение с Изабеллой, и мы пришли к выводу, что поскольку тебе так понравилось играть с моим кукольным домиком и он сыграл такую важную роль во всей этой истории, будет уместно подарить тебе собственный домик.

С наилучшими пожеланиями в этот светлый праздник,

Джейн (Принцесса)».

Роуз опустилась на колени и уставилась на домик. Просто гигантский. Не такой, как у принцессы Джейн, конечно, но тем не менее. Он был выкрашен бледно-голубой краской, но в остальном очень напоминал дом мистера Фаунтина – высокий, с вытянутыми окнами и маленькими железными балконами под ними, и лестницей, ведущей к парадной двери.

«Так и надо», – подумала Роуз, сдерживая поднимающийся изнутри смех, ведь теперь у нее есть кукла в виде ее самой, чтобы убираться в домике.

– Разве не прелесть? – спросила Белла, встав на колени рядом с ней. – Знаешь, это я его выбрала. Джейн потребовала, чтобы ей прислали каталог, но потом отправила в магазин меня, убедиться, что тебе пришлют то, что надо. Тогда я и выбрала свой подарок, в комплект к домику.

– Что же ты с ним будешь делать, Роуз? – неодобрительно спросила мисс Бриджес.

Роуз обеспокоенно подняла на нее глаза. Об этом она не подумала. В ее спаленке он никак бы не поместился: там еле хватало места для самой Роуз, когда она съедала особенно плотный ужин, что и говорить о кукольном домике…

– Может, мисс Белла разрешит мне хранить его в классной комнате? – предположила она, чувствуя себя виноватой, хотя виновата здесь была не она.

– Нет-нет, он же твой! – возразила Белла. – Хотя мне бы хотелось с ним поиграть. Он намного больше моего… – вздохнула она.

– Поставь его в мастерской. На подоконнике, например. – Мистер Фаунтин оставил надежду на возвращение дочери в столовую и разглядывал домик с легкой улыбкой, качая головой.

– Честное слово. – экономка поджала губы. – Совершенно необдуманный подарок. Кем они ее считают, если дарят такую дорогую безделушку?

Роуз не могла объяснить. Мисс Бриджес, конечно же, была права. Этот кукольный домик наверняка стоил неимоверных денег, а играть с ним у нее не было времени. Но он был прекрасен, великолепен и нелеп, и она уже в него влюбилась.

Когда рождественский обед, а также его продолжение на кухне, наконец закончился, Роуз разрешили побежать наверх и полюбоваться своим сокровищем. В мастерской она обнаружила Изабеллу и Фредди, которым не терпелось увидеть, что внутри домика. Как ни удивительно, Белла сдержалась и не открыла домик без его владелицы; очевидно, она была занята своим подарком от отца – исполинских размеров куклой, одетой в очень элегантную обшитую мехом вечернюю накидку и державшей в руках миниатюрный театральный бинокль; прочая ее одежда была упакована в лакированный саквояж.

– И что ты собираешься делать с этой штуковиной? – поинтересовался Фредди с некоторым отвращением, пока Роуз расстегивала крючки и открывала домик.

– Играть с ним, конечно же! – резко ответила Белла, возмущенная критикой подарка, который она помогала выбирать.

– Роуз уже не маленькая, чтобы играть в куклы, да и разве у нее есть время? – продолжал спорить Фредди.

Но Роуз их не слушала – села напротив домика и разглядывала его мельчайшие детали, поглаживая куклу-Роуз. Гипсовая еда на изящных тарелочках. Огонь, нарисованный над поблескивающими стекляшками-углями. Маленькая светловолосая девочка в детской с гордым выражением лица, совсем как у Изабеллы.