Текст книги "Рукопись Бога"

10

Ривен, взявший на себя командование «фольксвагеном», без труда отыскал место для парковки на площади Кубы. До проспекта оттуда было рукой подать.

Чтобы защититься от мерзкой измороси, пропитавшей туман, они с Альваро подняли воротники. Вязкая сырость, поднимавшаяся от Гвадалквивира, расползлась по улицам, смешавшись с выхлопными газами, и город сделался похожим на преисподнюю; в этом болезненном мареве ничего не стоило заблудиться.

Скверное время для прогулок.

Дом номер двести пять оказался дальше, чем они думали. Во всем здании не светилось ни одно окно, и, сколько Альваро ни жал на кнопку домофона с цифрой четыре, ответа не было.

– Он наверняка давно спит.

– Нам бы тоже не помешало, – буркнул Ривен. Альваро легонько оперся на дверь, и она распахнулась. – Буржуям следует тщательнее выбирать охранные системы.

– Давайте поднимемся.

Роскошный просторный лифт бесшумно доставил посетителей на четвертый этаж.

Дверь с позолоченной табличкой «Коронадо Баскьер» была приоткрыта, под ней виднелась узкая полоска света.

– Слишком много открытых дверей, – прокомментировал Ривен и сунул руку в карман.

Священник несколько раз нажал кнопку звонка, затем решился открыть дверь пошире и позвать хозяина квартиры, но никто не откликнулся.

Ривен, в руке которого откуда ни возьмись очутился складной нож, стремительно шагнул в темноту и направился в гостиную, единственную комнату, в которой горел свет. Альваро последовал за ним, прикрыв за собой дверь.

Громадную гостиную тускло освещал старинный торшер. Его света оказалось достаточно, чтобы гости разглядели всю сцену целиком и потрясенные застыли на пороге.

Ривен пришел в себя первым. Выбросив лезвие ножа, он метнулся в темный коридор. Альваро не двигался с места.

– Шикарная квартира, с кучей ценностей. Ее кто-то взломал… Наверное, искали ваш чемодан. Не бойтесь, здесь никого нет. Кроме него. Войдем.

Приглушенный свет торшера не позволял как следует разглядеть благородное дерево мебели, мягкую кожу кресел, сочные краски картин, дорогие корешки книг, матовый металл статуэток. Но мучительная боль, застывшая в глазах мертвого старика, была видна очень хорошо.

Альваро и Ривен прошли в центр комнаты. Убийцы крепкими веревками привязали свою жертву к ножкам стола и кресел, крестообразно, как на распятии.

Баскьеру отрезали нос и левое ухо. Переломали пальцы на руках. И на ногах. Расплющили соски. Раздавили тестикулы. Прижгли пенис. Вспороли живот и наполовину вытащили кишки. Вырвали из бедра большой кусок мяса, обнажив кость. Ободрали кожу под мышками, в паху и на внутренней стороне бедер. И только потом убили.

– Милостивый Боже, каким зверем нужно быть, чтобы сотворить такое?

Альваро преклонил колени и скороговоркой прочел молитву.

Ривен казался спокойным. Не отдавая себе отчета, он все еще сжимал в кулаке рукоять ножа.

Когда Альваро закончил молиться, парковщик опустился на колени рядом с ним.

– Они напрасно старались. Старик ничего не сказал. Пытка зашла слишком далеко. Люди, которые боятся физической боли, то есть абсолютное большинство, начинают говорить сразу. Убийцы, как видите, постарались на славу. Но так и не узнали, где спрятан чемодан.

Альваро тряхнул головой, стараясь отвлечься от изуверств и вернуться к реальности.

– Несмотря на сан, у Баскьера была дочь. Это указано в таблице, помните?

– В этой квартире всего одна спальня. Вряд ли дочка жила с ним.

– Возможно. Возможно, несмотря на богатство, несмотря на всю эту роскошь и картины в подлиннике, Баскьер был совершенно один. Возможно, он это заслужил. Не делал добра ближним. Не был достоин сана. Не знаю. Но однажды ему доверили нечто очень ценное, и через пятьдесят лет он прошел через ад, но не нарушил клятвы.

– Нам пора отсюда убираться.

– Да.

Они одновременно поднялись на ноги.

Откуда-то из глубины квартиры послышался мелодичный бой часов. Ровно три.

Ни Ривен, ни Альваро не спешили уйти.

11

Секретарша приняла срочный факс.

В здании международного автовокзала «Автопорт-92», построенного на месте казарм 9-го полка Сории, имелся черный ход, ведущий в старую промышленную зону. Ливень превратился в сплошную стену воды, мерцавшую в непроглядной ночи.

Черный автомобиль с тонированными стеклами и дипломатическими номерами остановился у черного хода, мотор не выключили. Внутри молча сидели епископ Сесар Магальянес и его вечный спутник, темнокожий священник.

С тех пор как ее наняли в ночную смену после серьезного сокращения среди служащих автовокзала, временная секретарша успела заметить на новом месте работы немало странностей. Из сотрудников она одна была местной; остальных набрали в других городах, а все мало-мальски ответственные посты занимали иностранцы. Хотя автовокзал был солидным предприятием, судя по всему, приносившим немалые доходы, о его владельцах никто никогда не слышал. Было совершенно непонятно, зачем стоянке автобусов – даже такой огромной – гигантский административный корпус, изнутри напоминающий лабиринт, в большую часть которого не было доступа младшему персоналу. Но как бы то ни было, это была ее первая настоящая работа, не слишком обременительная и неплохо оплачиваемая. Конечно, ее сразу предупредили, что она понадобится минимум на две недели, но разве можно знать заранее, как все обернется.

Когда факс ожил и тихонько зажужжал, секретарша отложила папки, которые взялась было раскладывать но порядку, нажала на кнопку и вытащила из аппарата послание, в «шапке» которого значилось «срочно», а чуть ниже было указано имя адресата: Хуан Франсиско Крас, генеральный директор «Автопорта-92».

То, что кто-то отправил факс в такой час, было само по себе удивительно, и уж совсем непонятно, отчего его не отправили прямо получателю. Но секретарша не стала ломать голову над этой загадкой. С листком в руках она проследовала пустынными коридорами и оказалась у приемной начальника.

– Ты что-то хотела? – спросила суровая дама за стойкой с эстремадурским выговором.

– Сеньор Крас еще не ушел?

– А зачем тебе?

– Ему прислали срочный факс.

– Только что вышел.

Девушка колебалась. Ей не хотелось тревожить директора по пустякам, но и упускать время не следовало: а что, если дело и вправду срочное.

– Он пошел в открытую зону, – так сотрудники именовали часть административного корпуса, в которую пускали посетителей. – Если поторопишься, догонишь.

– Спасибо.

Секретарша стремительно проскочила пустой коридор. Свернув за угол и убедившись, что ее никто не видит, она действительно бросилась бежать, насколько позволяли каблуки.

Девушке в первый раз предстояло встретиться с директором, и она не хотела ударить лицом в грязь.

«Автопорт-92» располагался в старинных армейских казармах и, несмотря на множество перестановок, сохранил прежние очертания: древняя каменная стена отделяла вокзальную площадь от казарменных бараков, в которых помещались депо, мастерская и гостиница для пассажиров. На месте гауптвахты устроили административный корпус; ветераны 9-го полка утверждали, что в подвалах казармы спрятаны огромные залы, тайные казематы и ходы, ведущие неизвестно куда.

Временная секретарша обошла всю административную зону, но так и не обнаружила директора.

На вокзале почти не было пассажиров. Неоновые вывески светили сквозь пелену дождя, одинокий автобус медлил на стоянке, не решаясь отправиться в путь.

Охранник у входа с изумлением уставился на запыхавшуюся девушку.

– Вы не видели сеньора Краса?

– Он только что был здесь. – Охранник вышел из-за стойки и махнул рукой в темноту. – Видите?

– Спасибо.

Прячась от дождя под козырьком галереи и стараясь не упустить из вида фигуру директора, секретарша помчалась дальше. Сеньор Крас держал над головой большой черный зонт, но был без пальто, что, вероятно, свидетельствовало о том, что директор ненадолго покинул контору по делам и вскоре собирается вернуться.

Секретарше все не удавалось его нагнать.

На площадке перед зданием вокзала со времен казармы сохранилась разметка, облегчавшая автобусам въезд и выезд. Главный фасад выходил на пересечение Андалусского проспекта с автострадой А-92, которой предприятие было обязано своим названием. В задней стене, глядевшей на узкую разбитую дорогу, была неприметная дверь, которой почти никогда не пользовались. К ней-то и направлялся Хуан Франсиско Крас.

Директор был человеком лет сорока с небольшим, подтянутый и слегка надменный, привыкший держать дистанцию с подчиненными. По скудным слухам, его мать была француженкой, а отец испанцем, в свое время он занимал в Европе высокие посты и пользовался большим авторитетом среди руководства фирмы.

Окликать такого человека по имени было совершенно немыслимо.

Секретарша не ошиблась: Крас действительно направлялся к задней двери.

Рискуя угодить под автобус или, в лучшем случае, вымокнуть до нитки и предстать перед боссом в непотребном виде, девушка ринулась за ним через дорогу, игнорируя «зебру».

Риск оказался напрасным.

Когда она добралась до двери, Крас уже входил в нее, услужливо прикрывая своим зонтом священника в длинном черном плаще поверх сутаны. Следом шел еще один священник, чернокожий, в таком же плаще, но под собственным зонтом.

Рядом со своим спутником импозантный и властный генеральный директор смотрелся то ли учеником, внимавшим суровому наставнику, то ли лакеем блистательного господина.

На девушку он даже не взглянул.

Крас был слишком занят: он старался сделать так, чтобы на его гостя не упало ни одной дождевой капли, и одновременно нашептывал ему на ухо нечто, по всей вероятности, очень важное.

О том, чтобы прервать их беседу, нечего было и думать. Самое умное, что можно было предпринять, это последовать за директором и его гостями, чтобы выждать более удачный момент.

Директор и священники как раз собирались войти в административный корпус, но не через главный подъезд, а через боковой, ведущий в конференц-зал. Крас открыл дверь своим ключом, вежливо пропустил священника, закрыл зонт и прошмыгнул за ним, последним вошел чернокожий.

Секретарше, в душе которой росло презрение к начальнику, показалось, что дверь за собой они не заперли.

Так и было.

Подождав минуту, девушка вошла в пустое помещение. В глубине главного коридора раздавались чьи-то шаги; коридор вел прямиком в конференц-зал, никаких боковых дверей в нем не было… Разминуться было невозможно.

Секретарша шла медленно, на ходу восстанавливая дыхание, приглаживая мокрые волосы. Стараясь расправить намокший факс. Давая хозяину и гостям время устроиться.

Оказавшись перед закрытой дверью, она сосчитала до пятидесяти и вошла.

За дверью скрывалась просторная комната с густым ковровым покрытием на полу и полукруглым столом, окруженным кожаными креслами, перед каждым лежал ноутбук. На стене висела карта мира, на которой при помощи крошечных автобусиков были обозначены города, где имелись отделения фирмы. Никаких задних дверей. И никаких следов директора и посетителей.

– Как будто их поглотила земля, – рассказывала секретарша строгой даме с эстремадурским акцентом, вернувшись в приемную босса. – Точнее, ковер… Честное слово, я ничего не понимаю. Я все время шла за ними, слышала их голоса… Свернуть они не могли, коридор ведет прямо в зал. Внутри ни окон, ни дверей. Все это очень странно. Возможно, где-то есть тайный ход, как и фильмах, но…

– Сеньорита, не будете ли вы так любезны передать мне факс? – На пороге возник заведующий секретариатом, как всегда, в безупречном темно-сером костюме с золотым крестиком в петлице пиджака, худой, лысый и чертовски неприятный.

– Да, конечно. Я как раз говорила сеньоре…

– Вот именно. В нашем коллективе сплетни не поощряются. Возвращайтесь к работе.

– Я только говорила…

– Спасибо.

Когда наутро временной секретарше заявили, что сотрудницу, которую она заменяла, выписали, и контракт с ней расторгается автоматически, девушке даже в голову не пришло связать внезапное невезение со вчерашними событиями.

Когда спустя два дня у лифта в ее доме лопнул трос и кабина рухнула вниз, унося свою жертву навстречу неминуемой смерти, девушка не успела сообразить, что это печальный результат ее ночного приключения.

12

Мощные фары «фольксвагена» врубались в стену дождя, словно мачете в непроходимые заросли.

К пяти утра потоп изменил русла улиц, погасил огни, разогнал по домам последних пешеходов.

Продолжать поиски не представлялось возможным.

Ривен вез Альваро домой, на проспект Менендес-и-Пелайо, чтобы тот хоть немного поспал. Потом он собирался отогнать машину к своему пансиону, чтобы днем вернуться за стариком. Выслушав последние новости о резне на «Святом Игнатии», парковщик выключил радио и молча крутил баранку, а его напарник в глубокой задумчивости перелистывал записную книжку в пунцовом бархатном переплете, исписанную каракулями на итальянском языке.

– Это дневник моего дяди, кардинала Тертулли; вернее сказать, один из дневников. Остальные утеряны. В молодости дядя интересовался библейской археологией. Даже считался крупным специалистом в этой области. В этих дневниках описаны первые годы его работы, что-то вроде полевых исследований. Ничего из этого он так и не опубликовал; дядины исследования приняли такое направление, что о монографиях пришлось забыть. Перед смертью он отдал мне этот дневник, чтобы я прочел и понял, что составляло смысл его жизни. Дядя занимался изысканиями в области Священного Писания. И в тысяча девятьсот сорок седьмом году… обнаружил нечто… То, из-за чего мы с вами попали в эту… историю. Вы хорошо знаете Библию?

– Назубок. Могу прочесть кусок «Богородицы», ну и еще всякий бред: «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое…»

– Ясно, – Альваро понимающе улыбнулся. – И все же я возьму на себя смелость поведать вам о некоторых исторических событиях, чтобы вы, так сказать, лучше ориентировались в поле, на которое мы собираемся ступить. К сожалению, я не могу посвятить вас во все подробности своей миссии, но, по-моему, вы имеете право знать, что нам предстоит и чего стоит опасаться.

– Я опасаюсь только счетов без отсрочки платежа. Всe остальное меня не слишком тревожит.

Вопреки собственным словам, Ривен припарковал машину, заглушил мотор, разжег сигару и уставился на священника, давая понять, что готов внимательно слушать.

– Начинать историю надо с самого начала, но я, признаться, и сам не знаю, когда именно она началась. Вам наверняка приходилось слышать о тайных обществах. Они существовали всегда. Но особенно много их плодилось в эпохи хаоса: в самые темные периоды Средневековья, в девятнадцатом столетии, когда Европа переживала одно потрясение за другим, перед мировыми войнами… Но такие общества были и раньше, в древности. В любом веке находились люди, стремившиеся познать тайные законы бытия и поделиться сакральным знанием с узким кругом избранных. Вальденсы, розенкрейцеры, гностики, теософы… Их следы были повсюду: в университетах, дворцах, монастырях, трущобах, о них распускали слухи и слагали легенды.

Альваро закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Теперь он говорил медленно и печально, постепенно извлекая на свет воспоминания, загнанные в самый дальний и темный угол души.

– Из всех этих… ладно, пусть будут легенды… Из всех этих легенд нас интересует только одна. Тайна Рукописи Бога. Своего рода священная книга, точнее пятикнижие, в котором каждая из частей носит имя одного из малоизвестных библейских пророков. Вам приходилось слышать об Аггее, Иоиле, Хабакуке и Софонии?

– Хабакук это типа как хук справа?

– Иудейский пророк седьмого века до нашей эры… – Альваро замолчал, осознав, какую древнюю и запутанную историю ему предстоит рассказать.

Сигарный дым и запотевшие стекла создавали внутри машины таинственную, немного зловещую обстановку.

– Сейчас вы скажете, что в этой книге зашифровано пророчество о судьбе человечества.

– На самом деле это не пророчество… По крайней мере, не в привычном понимании.

– Что-то поздновато для таких историй… А я не мастер отгадывать загадки. Давайте отложим умные разговоры на потом.

– Вы правы, – Альваро на несколько сантиметров приоткрыл дверь машины. – Боюсь, еще немного, и мы тут задохнемся от никотина.

– Пожалуй. – Ривен достал очередную сигару и, усмехнувшись, добавил: – А какое отношение эта книга имеет к нам?

– Все дело в моем дяде.

Резкий порыв ветра швырнул в салон пригоршню ледяных дождевых капель, и священник поспешно захлопнул дверь. Внутри было тепло.

– В тысяча девятьсот сорок седьмом году пастухи-бедуины нашли так называемые свитки Мертвого моря. Ворох документов, которые произвели настоящую революцию в археологии и навсегда изменили наши представления об иудаизме и раннем христианстве. В декабре того же года мой дядя кардинал Тертулли, который тогда еще не занимал никакого важного поста в церковной иерархии и был простым священником в Падуе, получил весьма любопытное письмо из Трансиордании. Скорее всего, его автором был один из обнаруживших рукописи бедуинов, решивший подороже продать находку. Когда-нибудь я расскажу вам…

– Не пора ли переходить к делу, если в этой истории есть хоть что-нибудь стоящее? – Парковщик раздавил сигару в пепельнице. – И закройте, наконец, дверь, пока нас не залило по шею.

Однако, вместо того чтобы закрыться, дверь машины внезапно распахнулась, и священник исчез в темноте.

Ривену понадобились две секунды, чтобы понять, что происходит.

И подпереть локтем дверь со своей стороны, прежде чем ее сумели открыть снаружи.

Сквозь мутное от дождя стекло едва можно было разглядеть фигуры нищих, окружавших машину, подобно немым вестникам смерти.

Обернувшись, Ривен увидел, что Альваро исчез не до конца. Он зацепился ногой за сиденье.

Ривен выпрыгнул из машины и бросился на бородатого здоровяка, который тащил за собой священника. Обхватив Альваро правой рукой, левой парковщик схватил нападавшего и изо всех сил приложил его лбом о дверь.

Скользя и путаясь в полах пальто, священник и парковщик с трудом протиснулись в машину.

Оборванный карлик с изуродованным лицом вскочил на капот и шарахнул по лобовому стеклу пивной бутылкой, но стекло выстояло, а бутылка разлетелась фейерверком мельчайших осколков, часть которых угодила в лицо ублюдку.

Альваро наконец сумел захлопнуть дверь, и Ривен подал было назад, но увидел в заднее стекло, что бандиты опрокинули огромный мусорный бак, чтобы перекрыть им дорогу.

Ривен рванул вперед, до предела выжав сцепление, чтобы заскочить на тротуар. Резко вывернул руль влево и только тогда заметил очередное препятствие: большое дерево.

Пришлось поворачивать и сбрасывать скорость.

Парковщик видел, как перед капотом мелькнула тень одного из нищих, и почувствовал, что колеса проехали по чему-то мягкому.

Автомобиль на полной скорости помчался по улице, маневрируя между оградами домов и припаркованными у бордюра машинами.

«Фольксваген» занимал почти весь тротуар.

Разглядеть хоть что-нибудь сквозь заднее стекло было невозможно.

Ривен с трудом отыскал просвет между двумя машинами, чтобы вернуться на проезжую часть.

Он по диагонали пересек проспект, круто развернулся, чиркнув колесами по мостовой, и на полной скорости помчался прочь.

Через несколько мгновений нападавшие остались далеко позади.

А еще через несколько минут священник и Ривен вновь смогли закурить.

И возобновить разговор.

– Сделаем круг и проедем по другой улице к моему пансиону. Сегодня вы ночуете у меня. Домой вам в ближайшее время лучше не соваться.

– Спасибо. Я вам очень благодарен, – пробормотал Альваро, не глядя на собеседника. Тяжело дыша, он без особого успеха пытался оттереть пятно с рукава своего кожаного плаща. Старик казался скорее расстроенным отвратительной сценой, участниками которой им пришлось стать, чем напуганным внезапно возникшей опасностью. Хотя, возможно, он просто устал и немного стыдился своей слабости…

Остаток пути они проделали в полном молчании.

Что-то пошло не так. Кто-то заменил надежные мосты над пропастью хлипкими канатами, лебединый пруд оказался полон крокодилов, рука друга обернулась лапой чудовища, спальня операционной, а больница кладбищем.

С тех пор как они начали поиски, не прошло и суток.

Гесперио М. Тертулли
Трансиордания, декабрь 1947

И все это движется в Ничто, в океан, по подземным, тайным каналам, и Люди Наверху словно бы желают об этом забыть, словно пытаются игнорировать эту сторону своего истинного бытия. А герои вроде меня, наоборот, словно бы обречены на адский, проклятый труд напоминать и рассказывать об этой стороне жизни.

Эрнесто Сабато. О героях и могилах