Текст книги "Проблемы и горизонты трансплантационной медицины. Морально-этические императивы"

Главными предметами интереса этических метатеорий являются не сами этические ценности, а способы их проблематизации, и в этом аспекте философские неклассические системы морали можно рассматривать в качестве экспериментальной площадки развития и функционирования неклассического идеала рациональности, выражаемых в системе конкретно-научной этики [В.А.Канке,2003]. Проблема неклассических конкретно-научных этик и способов их аргументации актуальна также и для развития самого этического знания [Е. Барбур,2001], его приращения в области философии морали и этики, а также в приложении к той или иной активно, а вместе с тем противоречиво развивающейся сфере науки или профессиональной деятельности, то есть речь идет о проблематизации конкретно-научной этики.

Схема адекватного взаимоотношения философской этики и конкретно-научной этики выглядит таким образом: «философская этика – конкретно-научная этика – поступки», тогда как неадкватное их взаимоотношение выражается схемой: «философская этика → поступки», то есть из-за того, что пока еще не сформировалась конкретно-научная этика, то поступки интерпретируются философски [В.А.Канке,2000]. Именно такая ситуация возникла с этикой трансплантологии, которая еще на стадии лишь формирования и становления.

Собственно, этический статус в этой области теории и практики активно дискутируется на протяжении 20—30 лет, однако многие проблемы, прежде всего морально-этического и нормативно-правового методологического характера, либо неосмысленны, либо малоосмысленны [В.И.Покровский,1997], а между тем недостаток этической аргументации сдерживает процесс становления и развития этой авангардной науки и сферы профессиональной деятельности. В этой связи, разработка и исследование модели неклассической этической аргументации позволит внести ясность в теорию трансплантологии и совершенствовать практику прикладных этик в этой области познания и сферы профессиональной деятельности.

На наш взгляд проблема неклассических моделей этической аргументации актуальна также в методико-дидактических аспектах. Всегда актуален вопрос о характере и способах этической аргументации в изложении научно-методического материала, позволяющего ученым, врачам и специалистам быть максимально эффективным и в решении задач формирования гуманистических нравственных ценностей. Нужно учесть тот факт, что любая наука всегда развивается скачкообразно, то есть отдельными прорывами, а между тем это служит предпосылкой возникновения недостаточности философско-методологического ее основания.

В этой связи, для использования идей философии как концептуальной навигации для развития передовых наук важное значение приобретает этика аргументации. Этика аргументации, как известно, важна не только для формирования обоснованного философско-методологического основания той или иной науки или сферы профессиональной деятельности, но и для определения путей их развития [А.В.Пазарчук,2002]. В нашей работе этическая аргументация выступает и как основной методологический принцип этики трансплантологии, и как объект общефилософской рефлексии.

Находим нужным подчеркнуть еще одно обстоятельство, а именно то, что исследования выполнялись в несколько взаимосвязанных этапов: оценка ситуативно-исходного состояния проблемы в современной трансплантологии (сущностные противоречия и плоскости их разрешения) и целеполагание (в виде резюме по оценке состояния проблемы); осмысление поступков (как предметное действие) и их результатов (по результату рассмотрения философско-этических феноменов жизни и смерти, сострадания и терпимости, ответственности); выработка приемлемых рекомендаций по корректировке ценностей (конечное видение проблем в ракурсе, как возможной трансформации идей и взглядов, так и нового этапа этического действия).

В самом начале работы важно правильно расставить акценты: анализировать этические теории как таковые, то есть взятые в изоляции от всего того, что к ним ведет, то ли рассматривать их в контексте того целого, которому они принадлежат [П.А.Гаджикурбанова,2005]. Мы нашли целесообразным раскрыть по возможности, класс самых противоречивых морально-этических и правовых проблем современной трансплантологии, связанных с этикой: жизни и смерти; сострадания, телесности, терпимости и толерантности; права и ответственности.

Следует подчеркнуть и то, что выполненный нами анализ философско-этических систем в этих ракурсах выполнен в эскизном плане, носит краткий, конспективный характер. Видоизменения морального сознания сопровождаются появлением новых аргументационных установок, изменением стиля аргументации, появлением новой этики аргументации. Если говорить о степени изученности этой проблемы, то следует отметить, что разработка проблем этики аргументации имеет многовековую историю.

Общеизвестно, проблемам этики посвящены труды Платона, Аристотеля, Цицерона, Сенеки, Секста Эмпирика и др. В системе основных проблем моральной философии заняли свое достойное место труды по проблемам этической аргументации Э. Роттердамского, Фомы Аквинского, Р. Декарта, Г. Лейбница, Д. Юма, Ж.-Ж.Руссо, Б. Спинозы, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, Л. Фейербаха, К. Маркса, У. Джеймса. Проблемы морали и теории познания во взаимосвязи и взаимодействии представлены в неокантианстве и связаны с именами Н. Гартмана, Э. Кассирера, Ф.А.Ланга, Г. Когена, А.И.Введенского, И.И.Лапшина и др. Огромный вклад в проблему этической аргументации внесли Г. Джонстон, Х. Перельман, Ж. Дюбуа, Ф. Эделин, Ж.-М. Клинкенберг, Ф. Мэнге, А. Тринон, Ф. Пир и др.

Проблемы этической аргументации, в том числе в ее неклассических модусах, представлены в работах русских философов А.Ф.Лосева, В.В.Розанова, С.Л.Франка, Л. Шестова, Н.А.Бердяева, П. Флоренского, А.А.Потебна, М.М.Бахтина и др. В них этическая аргументация выступает и как основной методологический принцип, и как объект философской рефлексии. Большой вклад в развитие неклассической этической аргументации принадлежит В.С.Соловьеву, А.Ф.Лосеву, В.В.Розанову, Н.А.Бердяеву, П. Флоренскому и др.

Антропологические аспекты проблемы этики отражены в трудах таких философов, как А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, С. Кьеркегор, О. Шпенглер, К. Ясперс, Х. Ортега-и-Гассет, П. Рикер, Э. Фромм, М. Бубер, П. Тейяр де Шарден и др. Этическая аргументация в аспекте человеческой ментальности представлена в трудах К. Леви-Стросса, К. Леви-Брюля, А. Валлона, М. Элиаде, И. Хейзинги и др.

Основания этики как науки, как самостоятельной философской дисциплины отражены в трудах таких представителей философии науки, как И. Лакатос, Т. Кун, А.Н.Уайтхед, К. Поппер, Б. Рассел и др. Этическим проблемам посвящены труды таких представителей философии познания, как М. Полани, М. Вартофский, Н. Бор, М. Планк, В. Гейзенберг, И. Пригожин и др. Эти работы раскрывают этическую аргументацию как специфическую исследовательскую активность, как особые исследовательские программы. Фундаментальный вклад в развитие методологии неклассической философии внесли С. Кьеркегор, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Г.-Г. Гадамер, Ю. Хабермас и др.

Новые идеи и принципиально иные ракурсы видения аргументации как этико-аксиологической проблемы разрабатывали Р. Барт, Ж. Лакан, М. Фуко, Ф. Гваттари и др. В настоящее время этике аргументации посвящены труды Ж. Делез, У. Эко, Ж. Деррида Ж. Батай, Ж. Бодрийар и др. Проблемам этических моделей посвящены работы таких мыслителей, как Э. Фромм, Дж. Ролз, М. Вебер, Ф.А.фон Хайек, Л. фон Мизес, В.С.Библер, Э.Ю.Соловьев, Л.А.Громова, П.П.Гайденко, Ю.Н.Давыдов и др. Важные открытия в области неклассических подходов к данной проблеме принадлежат М.К.Мамардашвили, А.А.Гусейнову, О.Г.Дробницкому, Ю.В.Согомонову, Е.Л.Дубко и др.

Проблемам этики и психологии во взаимосвязи посвящены труды К.-Г. Юнга, З. Фрейда, А. Адлера, Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева, А.Р.Лурии и др. Проблемы этики представлены в трудах В.А.Лефевра, Э. Берна, Л.Н.Гумилева и др. Важное методологическое значение имеют работы А.А.Ивина, А.П.Алексеева, В.Б.Родоса, Д.П.Горского, В.О.Лобовикова, Ю.В.Ивлева, А.А.Гусейнова, О.Г.Дробницкого, Е.Л.Дубко, И.Л.Зеленковой, В.Г.Иванова, В.Н.Кузнецова, Ю. Лотмана, Л.В.Максимова, В.В.Налимова, И.С.Нарского, Т.И.Ойзермана, и др.

Вопросы нетрадиционной этики за пределами академической этики и традиционной науки отражены в работах Э. Мулдашева, Б.Н.Лазарева, Г.П.Малахова. Известны важные суждения в области философии морали Л.М.Архангельского, В.В.Бибихина, Г. Гачева, С. Аверинцева, Р.Г.Апресяна, А. Гулыги, А.В.Перцева, Д.В.Пивоварова, М. Рыклина, В.И.Свинцова, Э.Ю.Соловьева, Г.Л.Тульчинского, Ю.А.Шрейдера, А.И.Титаренко и др.

Нам представляется важным проанализировать контекстуальную аргументацию как специфическое функционирование неклассической этики в приложении к такой области, как трансплантология, причем в следующих неуниверсальных аргументах: к востребованности трансплантологии; к справедливости; к социальной терпимости; к медицинской аудитории; к осмысленной жизни; к вере и состраданию; к терпимости и толерантности; к модели смерти; к здравому смыслу и пр.

Глава 2

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ КАК БИОЭТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
Конечное и бесконечное в характеристике трансплантологии

Проблема отношения к жизни и смерти человека является основной проблемой этического сознания [А. Демичев,1997]. В настоящее время, в связи с развитием трансплантологии, безусловно, актуализировались такие феномены этой проблемы, как «смысл жизни – в самой жизни»; «смерть как экстраординарный порядок жизни»; «смерть служит продлению жизни».

Нам представляется важным осмыслить указанные феномены в конкретном приложении к вызовам трансплантологии, в ракурсе этики трансплантологии. Очевидно то, что в настоящее время есть необходимость выработки новых концептуальных установок философско-рационального значения, касающихся проблем «жизнь – смерть», в том числе для формирования научного ответа на вызовы современной трансплантологии.

Между тем это разработка новых и «обновление» старых идей, в том числе, заложенных в эрзац-теориях, квазитеориях, метатеориях биоэтики, деонтологии и других разделах философской дисциплины и имеющих не только теоретическое, но и прикладное значение. В то же время в этой объективно заданной дифференциации этики зачастую теряются ее «метафизические», то есть, собственно, философские признаки, что не может не вызывать сомнения. В таких случаях, на наш взгляд, правильно попытаться, как это было заявлено во введении, преодолеть, с одной стороны, чрезмерный эмпиризм и прагматизацию, а с другой – чрезмерное абстрагирование и абсолютизацию.

Для становления и развития трансплантологии безусловное значение приобретает феномен смысла жизни, традиционно выражаемый в формуле: «смысл жизни – в самой жизни», в первую очередь, научно эксплицировавшийся через этические и аксиологические построения [В.И.Покровский,1997]. Следует отметить, что коренной мировоззренческо-аксиологической проблемой медицины является отношение врача к жизни и смерти. В «Женевской декларации» (1948) провозглашается: «Я буду сохранять высочайшее уважение к человеческой жизни с самого момента зачатия».

В «Международном кодексе медицинской этики» (1949) сказано, что «врач должен всегда помнить об обязанности сохранять человеческую жизнь» [В.В.Власов,1997]. Данная медицинская максима, определяющая человеческую жизнь в качестве безусловной ценности, приобрела статус общечеловеческой моральной и правовой нормы. Однако в условиях технологического прогресса нравы детерминируются и инерцируются, когда жизнь теряет свою вечную и универсальную ценность. Сохраняет ли эта максима свой статус в таких условиях инерции нравов? В этом аспекте одним из объектов исследования в данной главе является – смысл жизни человека, обусловленный реалиями современности, и один из предметом исследования – специфика смысла жизни в условиях глобализации трансплантационной практики.

Следует сказать, что в КР углубляющееся социальное неравенство, расшатывание нравственных устоев, низкий уровень правовой и политической культуры, девальвация традиционных ценностей, отсутствие консолидирующей общественной идеи порождают состояние смятения, фрустрацию, что позволяет говорить о мировоззренческом кризисе личности [У. Бек,2000]. Безусловно, такой кризис отражается на общественном сознании и отношении. Тем не менее, актуальность заявленной темы данного раздела книги определяется не только динамикой условий жизни современного социума, все более приобретающей негативный характер или имеющей негативные морально-нравственные последствия, но и целым блоком этических задач, выдвигаемых развитием таких высокотехнологичных разделов науки и медицины, как трансплантология.

Не секрет, что и современная моральность в основном базируется на эрзац-теориях. В качестве примера можно привести этику благовения перед жизнью А. Швейцера: «Я – жизнь, которая хочет жить, я – жизнь среди жизни, которая хочет жить» [А. Швейцер,1973]. По его мнению, этика благовения перед жизнью является самой образцовой моральностью: «Все возникающие в обществе принципы, убеждения и идеалы мы должны крайне педантично измерять мерой абсолютной этики благовения перед жизнью».

Казалось бы, нравственность феноменов «стремление к жизни», «стремление к счастью», «желание добра и любви», «абсолютная недопустимость насилия» и пр. – это безгранично великое [Р.Г.Апресян и соавт.,2001]. Между тем научная этика не признает «безгранично великое» или квазиценности житейской этики вне исчисления максимальной ответственности. С этой позиции к эрзац-теориям относятся этика Аристотеля, Милля, Ницще и др. С этой позиции и этика А. Швейцера также является ничем иным, как эрзац-теорией по отношению к этике ответственности. З. Фрейд, в отличие от А. Швейцера – сторонника философии жизни, считает главным этическим принципом стремление не жизни, а к смерти. По его мнению, такие концепты, как «счастье», «горе», являются субъективными реакциями на результаты поступков, интерпретируемых в соответствии с этикой ответственности, а потому, считает он, не следует возводить житейскую этику в ранг научной этики [В.А.Канке,2003].

Можно сделать такое допущение, к сожалению, уже имеющее под собой реальные факты, когда в условиях дефицита донорских органов, больной, нуждающейся в пересадке органов, и его близкие и родственники ликуют по поводу смерти другого, то есть появлению «свежего и подходящего трупа», от которого можно будет «забрать» нужный орган. «Заинтересованное лицо» сразу же появится и в среде медиков, юристов и пр. Какая трансформация взглядов на жизнь, ее ценности произойдет в этих условиях? На наш взгляд, они представляют безусловную актуальность для этического и социально-философского анализа.

Если говорить о степени изученности данной темы, то следует отметить, что проблематика смысла жизни в той или иной степени отражена во всей классической и постклассической философии. Понятийная разработка активно осуществлялась западноевропейскими философами А. Шопенгауэром, Ф. Ницше, С. Кьеркегором и др. Проблема смысла жизни получила развитие в философии экзистенциализма, а это труды М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж.П.Сартра, А. Камю, Г. Марселя и др. Экзистенциалисты видели смысл жизни в преодолении абсурдности бытия. В творчестве и самосовершенствовании находили смысл жизни представители философской антропологии М. Шелер, А. Гелен, Э. Ротхамер, П. Тейяр де Шарден. Об утрате смысла жизни констатирует постмодернистская рефлексия Ж. Дерриды, Ж. Делеза, Ф. Гваттари и др.

Понятийным исканиям смысла жизни посвящены работы русских писателей и философов П.Я.Чаадаева, В.Г.Белинского, Н.Г.Чернышевского, А.С.Хомякова, Н.Я.Данилевского, B.C.Соловьева, Ф.М.Достоевского и др. О гармоничном развитии человека, как о смысле жизни, писали русские космисты Н.Ф.Федоров, А.В.Сухово-Кобылин, Н.А.Умов, К.Э.Циолковский, В.И.Вернадский, А.Л.Чижевский, А.К.Горский, А.А.Сетницкий, А.Г., Холодный и др. Есть ценные суждения о смысле жизни В. Франкла, Э. Фромма, А.Д.Лосева, А.Ф.Замалеева, И.Т.Фролова, Л.Н.Когана, Н.Н.Трубникова и др. Условие допустимости веры в смысл жизни рассматривали Л.Н.Толстой, А.И.Введенский, Е.Н.Трубецкой, С. Л. Франк, П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, Л. И. Шестов и др.

Смысл жизни человека в истории философской мысли исследуется современными учеными Н.К.Гаврюшиным, Е.В.Грунт, И.Л.Зеленковой, Б.И.Ковалем, А.В.Маслихиным и др. В работах Л.Э.Балашова, С.С.Воронкова, О.С.Пугачёва и др. рассматривается взаимосвязь жизни, смерти и бессмертия. Выяснению роли ценностей личности и ее ценностной ориентации в постижении смысла жизни посвящены труды О.Г.Дробницкого, Е.В.Золотухиной-Аболиной, А. Маслоу, В.И.Супрун, В.Я.Титаренко, В.П.Тугаринова, Н.З.Чавчавадзе и др.

Анализ смысла и цели жизни отражен в работах Ю.В.Александровой, В.П.Огородникова, Л.Б.Волынской, Г. Гачева, А. Гулыги, В.Ю.Инговатова, М.М.Карпова, В.Е.Кемерова, И. Кондрашина, В.И.Красикова, С.В.Кузнецова, В.Н.Куницына и др. В. Г. Асеев, Б.Н.Бессонов, А.А.Бодалев и другие рассматривают проблему смысла жизни с позиции акмеологии. Отдельные труды В.М.Бороздина, С. Борчикова, Б.С.Братуся, А.Е.Соколова посвящены проблемам решения смысла жизни в моральной, нравственной плоскости. Аналогичной постановкой проблемы посвящены работы Г.С.Малыгина, В.А.Рыжкова, А.Е.Соколова, П.А.Сухоплюева, Э.С.Трембача, B.C.Трипольского, В.Э.Чудновского, В.Н.Шердакова и др.

А.А.Озеров анализирует смысл жизни как проблему российского менталитета, А.В.Суворов рассматривает смысл жизни в аспекте воли к жизни. Г.А.Вайзер исследует возрастные особенности смысла жизни, а В.В.Варава, Л.Б.Волынская, З. Гаджинская, В.Т.Ганжин характеризуют смысл жизни как генеральный код человечности. Л.В.Пятилетова представляет любовь как смысл и оправдание человеческой жизни, а А.В.Первушин рассматривает смысл жизни как рефлексию цели жизни в условиях отчужденного состояния человеческого общества. Социологический подход к проблеме смысла жизни отражен в работах С.В.Кучеровского, А.В.Старикова, Т.Г.Цигулевой, Т. А. Бирюковой, Ю.М.Резника, Т.Е.Резника, И.И.Шурыгиной, З.К.Селивановой, Л.А.Гусейновой, А. В. Рубцовой и др.

Вопросы смысла жизни, смысла существования человека отражены в работах Дж. Форрестера, Д.Л.Медоуза, Д.Х.Медоуза, Н.Н.Моисеева, А. Печчеи, Э. Янча, Т. Тиммана, В.А.Энгельгардта, П.Л.Капицы, Д.М.Гвишиани, В.В.Загладина, Е.К.Федорова, Г.С.Хозина, И.В.Бестужева-Лады, Ю.М.Павлова, O.K.Дрейера, О.Д.Ульриха, А.Л.Громыко, Ю.Е.Федорова, Р.А.Перелета, Б.Ф.Ключникова, М.М.Максимовой, Н.Н.Иноземцева, С.М.Меньшикова, Ю.А.Школенко, А.Д.Урсул, Ю.М.Колосов, М.А.Стыриковича, Ю.В.Синяка, С.Я.Черняковского, М.И Будыко, В.М.Коблякова, А.Б.Аронова, Е.К.Федорова, Г.С.Голицына, И.П.Герасимова, В. А. Ковда, В.А.Анучина, Г.А.Аграната, В.Г.Розанова, В.М.Гохмана и др.

Необходимость переоценки ценностей, развития этики и планетарного сознания обосновывают Н.Н.Моисеев, А. Печчеи, Е.Н.Хохрина, Я. Линь, И. Кондрашин, В.В.Вальковская, М.А.Макеева, П.Н.Пестеров, Н.И.Мальцева, И.В.Вишев, Б.М.Ханжин, Т.Ф.Ханжина, В.Р.Бганба-Церера, В.Г.Раскин, Н.П.Медведев, Н.Я.Веретенников, А.Н Кочергин, Н.Г.Апухтина, С.Н.Чанов, Н.М.Годунов, A.M.Буровский, В.П.Беркут и др.

М. Шелер пишет: «…Человек есть существо возвышенное и возвысившееся в самом себе над всей жизнью и ее ценностями…». По его мнению, человек, преодолевая сопротивление, вырабатывает идеалы и стремится к их осуществлению [Шелер М.,1995]. Интерес вызывает благородные истины, отраженные в учениях буддистов: есть страдание – это реальная жизнь в ее многочисленных проявлениях; есть источник страдании – желание жизни; есть состояние отсутствия страданий – нирвана; к нирване ведет срединная дорога, путь морального совершенствования, связанный с преодолением желаний [А. Вернеке,1981].

Даосизм выделяет пять добродетелей: человечность и любовь к другим, мудрость и интеллект, справедливость и честность, послушание и учтивость, покорность родителям. О том, что важнейшим моральным стандартом человека является честность, милосердие и ненасилие, утверждает джайнизм. Наличие указанных выше направлений свидетельствует прежде всего о глобальном интересе человечества к проблемам этики, о продолжающемся расширении поля этических исследований, об изменениях их характера и областей влияния, а также о постоянной генерации новых подходов к классическим объектам морали и этики.

Абсолютное большинство авторов, перечисленных выше, рассматривали вопросы смысла жизни с понятийным аппаратом ее другой противоположности – смерти как сферы фундаментальной неопределенности и неопределимости. Трагедия человеческого существования в том, что человек не просто живет и умирает, но мучается вопросом о смысле жизни. Именно мучается, ибо смерть создает наиболее радикальный прецедент абсолютной бессмысленности жизни, который человек ни понять, ни принять, ни смириться с которым не может [К.Г.Исупов,1994].

Художественная и философская литература говорит о том, что правильное осмысление такой трагичности способствует выверке линии поведения человека в жизни, способствует верификации его поступков в этой жизни [Кожев А.,1998]. Между тем, именно проблема смысла жизни во взаимосвязи со своей противоположностью – смертью, напрямую касается запросов трансплантологии. В частности, в аспекте прижизненного или посмертного органного донорства.

М. Хайдеггер (1889—1976) призывает «Живи в гармонии мира» и рассуждает так: «Мир задан человеку и навязывание ему особых ценностей искажает истину его бытия» [Хайдеггер М.,1993]. Он придавал особую значимость решимости человека и его выбору перед лицом своей конечности, смертности. По его мнению, подлинное предназначение человека заключается в том, чтобы настолько органично вписаться в мир, чтобы стать незаметным. Интерес вызывает и допущения этики экзистенциализма С. Кьеркегора, Н.И.Бердяева, К. Ясперса, Камю и др. «Жизнь человека обладает для него смыслом лишь до, а не после смерти» [Ю.В.Хен,1993]. По их мнению, смертность человека превращает всю жизнь человека в абсурд, уничтожая все институты ценности.

По А. Камю, «так как я умру, то мне все дозволено». Ж.-П. Сартр утверждает обратное: «Будь до конца своей жизни, даже умирая, свободным и ответственным в изобретении и осуществлении ценностей» [С.С.Лыкин,2000]. Этот оптимистичный довод способствует становлению и развитию трансплантологии, ибо настраивает человека к достойной смерти и достойному своему «продолжению» после своей смерти [К.Г.Исупов,1994]. В этом плане интересная попытка сопоставить опыт реанимационной медицины с трудами христианских богословов и ученых-естественников предпринята в работе П. Калиновского.

Жить для того, «чтобы увеличился смысл существования людей», «жизнь может быть оправдана лишь как нравственный феномен» (Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, Платонов и др.) – такова нравственная максима человечества [А.Н.Орлов,1995]. Всем известно, что художественная литература, отражающая суть человека в разных ипостасях, учит нас размышлять о том, что умереть можно в любой момент, а потому нужно спешить жить, подчеркивая важность настоящего «живи сегодняшним днем», «живи так, как будто проживаешь последний день», «от жизни нужно брать все» и пр.

Исследователи проблемы «жизнь-смерть» подчеркивают два взаимосвязанных момента, а именно беспокойство о неисполненных обязательствах и страх смерти. Следует согласиться с тем, что одна из главных причин, порождающих страх смерти у людей, – это чувство неисполненного долга, осознание о неблаговидных делах, совершенных ими при жизни. Другая причина – это привязанность к телу, к вещам и чувственным удовольствиям [Н.В.Гайдабрус,2002]. К. Ясперс пишет о том, что «пока есть страх – у человека есть шанс выстоять, и реальность этого шанса зависит от того, как человек преодолеет свой страх». По его мнению, «страх – основа надежд».

По мнению ряда авторов, танатология претендует на то, чтобы стать религией XXI века, и тому есть основания. Есть такое выражение: «каждая эпоха бросает жизни свой вызов смерти». Как сегодняшняя философия и культура справляется с этим вызовом? Прежде всего повышенным интересом к проблеме смерти. Безусловно, актуальным для современной этической теории является создание морально внятного языка смерти. Сверхактуальность данной проблемы для целей трансплантологии не вызывает сомнений, так как когда речь идет о смерти как о юридическом или биологическом факте, то это находится в пределах нравственного сознания, но когда речь идет об использовании трупных органов для пересадки – вне нравственного сознания.

Характер осмысления смерти в каждой культуре и в каждой эпохе носит универсальные черты, определяющие уровень духовного самосознания нации, по которому можно судить о его нравственном достоинстве, интеллектуальной честности и метафизической укорененности. Либерализация гуманитарного знания, спровоцированного постмодернистским релятивизмом, дает различные, порой, безответственные, как правило, упрощенные интерпретации смерти [П. Зилгалвис,1999].

С одной стороны, это, безусловно, будет способствовать становлению и развитию трансплантологии, так как появляется возможность кардинально решить вопрос о дефиците трансплантатов, а с другой – разумеется приведет к окончательной дискредитации трансплантологии в глазах общества. Обилие интерпретаций смерти позволяет охарактеризовать сложившуюся ситуацию как «танатологический ренессанс» [С. Булгаков,1988]. Пристальный интерес к теме смерти со стороны современной культуры имеет прагматический характер, так как последняя стремится к созданию радикально гедонистического общества, в котором человеку будет обеспечен комфорт и в жизни, и в умирании, и «после» смерти.

Современный «грех сциентизированного сознания» (по Н.Д.Зотову-Матвееву) приводит к возникновению новой фазы технократического утопизма, так называемого «трансгенного утопизма», когда Человек научный (Homo sciential), утративший понимание онтологических и нравственных границ своей личности, делает вызов к сути смерти и пытается осуществить такие проекты, как иммортализация жизни, обессмертение человека, оживление умершего, создание копии человеческого сознания и пр. [Е.Н.Индейкин,1998].

Если говорить о уровне разработанности проблемы смерти, то нужно указать на то, что основательным образом рассматривали проблему смысла жизни человека как существа смертного такие религиозные деятели, как архиепископ Иоанн (Сан-Францисский), митрополит Евгений (Булгар), епископ Иоанн (Смоленский), митрополит Платон (Левшин).

Проблему смерти рассматривали писатели и философы Г. Сковорода, П.Я.Чаадаев, К.Н.Леонтьев, А.И.Герцен, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, Н.Н.Федоров, В.С.Соловьев, В.В.Розанов, Н.А.Бердяев, Л. Шестов, С.Л.Франк, С.Н.Трубецкой, Е.Н.Трубецкой, Л.П.Карсавин, В.И.Несмелое, М. Тареев, Ф. Шперк, А. Токарский, С.Н.Булгаков, Б.П.Вышеславцев, П. Флоренский, Д.С.Мережковский, Г. Флоровский, И.А.Ильин, В.Н.Ильин, Г.Э.Ланц, А. Горский, В.П.Свентицкий, П. Страхов, В.Н.Муравьев, И.И.Лапшин, М.М.Бахтин, Н.Н.Трубников и др.

Метафизика смерти расширяет богословско-философский контекст и вступает в сферу художественного творчества у Гоголя, Пушкина, Лермонтова, Баратынского, Достоевского, Тютчева, Фета, Кольцова, Никитина, Толстого, Бальмонта, Блока, Пастернака, Цветаевой, Мандельштама и др. В частности, у Чаадаева смерть воспринимается как утрата нравственного сознания, а у В. Соловьева – как нравственное беззаконие. Социология и философия смерти отражены в работах Н. Федорова, В. Розанова, Н. Бердяева, С. Булгакова. Смерть как аритмологическая трагедийность мироздания воспринимается П. Флоренским, С. Франком, Е. Трубецким и др. Идея абсолютной неестественности и непостижимости смерти прослеживается у Л. Шестова, С.Н.Трубецкого и др.

В целом стремление выяснить природу смерти с целью ее преодоления взывает к жизни «метафизика всеединства», которая является не столько логической конструкцией, сколько нравственным заданием для личности по воссозданию распадающегося сущего. Несмотря на обилие работ, посвященных теме смерти, очень мало исследований нравственной стороны смерти. Современная гиперрефлексия на тему смерти характеризуется многочисленными нефилософскими «собирательно-энциклопедическими» стратегиями. Существующую на сегодняшний день литературу по танатологическим проблемам можно типологизировать как исследования общефилософских аспектов смерти и исследования в области философии, касающиеся нравственного осмысления смерти.

Историко-антропологические параметры смерти раскрыты в работах А. Я. Гуревича, Ю.М.Бородай, С.Б.Борисова, А.Я.Гуревича, П.С.Гуревича, Б. Гройса, А.Ф.Закомлистова, М.С.Киселевой, А.В.Малинова, О.Г.Постнова, В.Руднева, С.М.Толстой, М.С.Уварова, Е. Шифферса, Г. Чхартишвили, О. Ясакова, М. Ямпольского, Т.В.Чумакова, О.Г.Постнова и др. Значительное место в современной литературе уделяется практическим вопросам биоэтики, психологии смерти и умирания, социологии смертности населения. К наиболее заметным следует отнести работы А.И.Иванюшкина, М. Ермолаева, А. Налчаджяна, А.П.Огурцова, Т.А.Покуленко, В.Л.Попова, И.В.Силуяновой, П.Д.Тищенко, Л.Е.Этинген, Б.Г.Юдина и др.

Многие философы в той или иной мере разрабатывали и разрабатывают проблему смерти (Ю.Ю.Вейнгольд, И.И.Гарин, П.П.Гайденко, П.С.Гуревич, A.А.Гусейнов, Ю.Н.Давыдов, Д.И.Дубровский, С.А.Исаев, Л.А.Коган, B. Кувакин, М.К.Мамардашвили, И.Д.Панцхава, В.Л.Рабинович, Н.Н.Трубников, И.Т.Фролов, А.Н.Чанышев и др.). Данную тему успешно развивают В. Аргази, Л.Е.Балашов, М.В.Горелкин, В.Д.Губин, А.В.Демичев, В. Захаров, П.В.Калитин, Л.В.Карасев, М.Ю.Келигов, А.Я.Кравченко, В.В.Кузнецова, В.А.Кутырев, И.Н.Лаврикова, М.А.Малышев, Б.В.Марков, Т.В.Мордовцева, С.А.Мухамедьянов, С.С.Неретина, В. Подорога, С. Роганов, В.М.Розин, О.С.Суворова, П.Д.Тищенко, М.С.Уваров и др.

В.В.Кузнецова считает, что каждая культурная эпоха имеет свою «художественную модель смерти». Проблема «социализации смерти» как инструмент выработки способов психологической защиты от страха смерти исследуется в трудах И.Н.Лавриковой. П.Д.Тищенко рассматривает взаимоотношения самости и смерти, О.И.Николина – смерть в постиндустриальном обществе. В работе С.А.Мухамедьянова «Человеческая смерть: социально-философский анализ» затрагиваются онтологические, гносеологические, аксиологические аспекты исследуемого феномена. В последнее время интенсифицируются исследования иммортологического характера (И.В.Вишев, В.В.Минеев, В.П.Нефедов, Ю. Линник, Ю.М.Федоров и др.).