Текст книги "Искупление. Том первый: Озерон"

ОЗЕРОН. Открытие

Ветерок гуляет по улицам еще спящего города, разметывая неубранный мусор и опавшие листья. Последний месяц осени – самое грустное время в любой точке Галактики. Уже улетели перелетные птицы, и по утрам холод напоминает, что скоро наступит его царство.

Тридцатьседьмой встречает рассвет у окна, задумчиво перечитывая заголовок утренней газеты. «Союзу быть!» – оптимистично вещают крупные черные буквы заголовка. То, что Готлиб посчитал малозначимым и не включил в свой отчет, сразу бросилось в глаза Тридцатьседьмому. Обычно о мире громко кричат те, кто готовится к войне.

Эта новость полностью изменит Озерон. Являясь полностью мононациональными, страны северного материка традиционно не создавали никаких союзов, кроме военных в особенно сложные времена. За последнюю сотню лет не было даже намеков на объединение – слишком сильно каждый народ ценил свою независимость. Новообразованный союз же противоречит всем устоям. Отменяет границы, по сути превращая весь север континента в одно мощное государство. В планах, как не сложно догадаться, создание единой валюты и правительства.

Беспрецедентный в истории Озерона шаг. Тридцатьседьмой внимательно вгляделся в черно-белую фотографию на развороте. На ней лидеры государств, точно мальчики церковного хора, выстроились в одну линию на фоне флагов. В центре – идейный вдохновитель Союза, премьер-министр Республики – Буро Онеже.

Тридцатьседьмой еще раз сверился с базой данных. Нет, такого сочетания имени и фамилии не было в списке «вдохновленных». Оставляя сорок лет назад Озерон с «вдохновлёнными» первооткрывателями авиации, двигателя внутреннего сгорания и радио, он долго раздумывал, стоит ли дать знания о радиации или повременить. Но времени практически не оставалось, все ближе роковой год, а миссия и так затягивалась. Рискуя форсировать события, он все же «вдохновил» стандартные пять кандидатов в первооткрыватели. И перестраховался – параллельно, в тайне от Корпуса, он все же «вдохновил» трех философов, которые должны были дать идею об объединении Озерона, стремлении в космос и только мирном использовании энергии атома.

Вернувшись на планету, Тридцатьседьмой попытался найти их. К сожалению, ни один из них не выжил – двоих в раннем возрасте сгубила пневмония, а третий попал под колеса автомобиля, даже не успев закончить институт.

Вторичная подготовка могла бы исправить дело, но это означало потерю еще не менее пары десятков лет. Он уже почти отчаялся, как тут появилась эта новость. Чутье агента влияния подсказывает, что это результат того решения. Теперь в и без того сложную программу коррекции добавилась еще одна неизвестная переменная.

Действовать необходимо быстро и решительно. После пятой чашки крепкого до горечи чая, он нашел решение. Элегантное и эффективное.

Сыграв на пристрастии человека к мистике и некоторой доли паранойи, на раннем этапе коррекции он решил прибегнуть к помощи тех, кого всегда ненавидел. Создание тайных элитных сообществ, эдакий профсоюз для определённых слоев общества – заслуга, которой Тридцатьседьмой не хотел гордиться, но благодаря им на планете его всегда ожидали апартаменты, некоторое количество актуальной на данном этапе исторического развития валюты и пропуск туда, куда обычным смертных вход заказан. Достаточно просто навестить главу организации и рассказать несколько увлекательных фактов из его биографии – Готлиб всегда поддерживал в актуальном состоянии соответствующий раздел в базе данных станции. В целом, все эти Великие Магистры, Архонты, Всевидящие, Бессмертные и прочие, возглавлявшие подобного рода организации, были неплохими ребятами, но иногда все же перегибали палку. Тогда приходилось действовать быстро и решительно. Нынешними лидерами мировой за кулисы были участники элитного клуба «Печер и Тиско» – все, кто хотел сделать карьеру в правительстве любой страны выше уровня министра, знали, от кого зависит их судьба.

Сейчас слишком многие в правящих кругах были недовольны политикой Онеже – неизвестной выскочки по меркам сообщества. Подергав за необходимые ниточки, Тридцатьседьмой потратил весь день на сбор необходимой информации и закупку оборудования.

Вечер того же дня. Районы «красных фонарей» всегда выглядят и расположены одинаково, в любом городе любого мира в обитаемой Вселенной. Нет, не те, что отстроены для туристов – те всегда напоминают ярмарку, где каждый расхваливает товар, обворачивая его в самые яркие и красочные одежды. Разукрашенные на манер боевых амазонок «товары» с невозмутимостью профессионалов выполняют пожелания гостей. Под зорким присмотром охраны, разумеется.

Но это товар широкого потребления. Истинные источники разврата спрятаны куда как надежней. И клиенты у них совсем другого уровня – люди, которым ни к чему шумиха вокруг их персоны. Найдите самый неприметный район. Такой, в котором даже и не помыслишь, что здесь может находиться хоть что-то интересное. Обычные серые здания. Ничем не примечательные ворота из проржавевшей стали в ограде бетонной коробки заброшенного склада. За такими ширмами скрываются настоящие «империи страсти». Угощение на любой, даже самый извращенный вкус – отделанные дубом панели и бархатные стены будуаров заглушат любые звуки. Для любителей экзотики есть подвалы с цепями и колодками. И самый широкий ассортимент «товара». Молчаливый и улыбчивый персонал никогда не выдаст увиденного, а при случае проигнорирует пропажу кого-то из «товаров» – за определенную плату, конечно. И даже не вспомнят об этом, погружая тяжелый черный полиэтиленовый мешок в рефрижератор… Все для высокочтимых клиентов.

Тридцатьседьмой органически не переваривает таких мест. Сожаление к несчастным, решившимся пойти по этому пути, перекрывает холодная ненависть к тем, кто пользуется подобного рода услугами. Жестокое порождение цивилизации, вынужденное зло, которое ему приходится терпеть. Он с трудом подавил желание просто сжечь это место.

Но сейчас столь бурные эмоции могут только помешать делу. Вдыхая ночной воздух мегаполиса, полный пыли, миазмами сточных вод, терпким запахом перегретого бетона и еще тысячами других малоприятных компонентов, Тридцатьседьмой чувствует, как вместе с этой отвратительной смесью в организм вливается холодная ярость. Ледяным потоком скользя по венам, она остужает все тело, даря невосприимчивость к боли и усталости. Обостренное восприятие реальности, работающий на бешеной скорости мозг – как раз то, что нужно сейчас.

Затаившись в темноте у стены, он ждет. Негромко прошуршали покрышки по гравию. Кончики губ слегка приподнялись – информатор не соврал, ровно в полночь заместитель министра обороны прибыл для «приятного времяпрепровождения». Сегодня у него будет особенная ночь.

Угрюмый охранник сверился с журналом – да, на сегодня такая машина записана. Ржавые на вид ворота раздвинулись абсолютно бесшумно, впуская ночных гостей. Пользуясь отвлечением охраны, он перемахнул через забор. Затаившись за обломком бетона, агент проследил, как машина остановилась у освещенного желтым светом одинокого фонаря входа. Торопливо выскочивший пассажир юркнул в открывшуюся на секунду дверь.

Шофер привычно припарковался неподалеку, приготовившись ждать час или два. Опустив тонированные стекла, он закурил дешевую сигарету. Едкий дым впитывается в мягкую обивку салона. Ему нравится его маленькая месть – шеф не выносит запаха табака, но после таких поездок лишь недовольно морщится и молчит. Наутро он даст ему денег и пошлет на мойку, что означает несколько часов свободы. Он помял сигарету губами. Да, определенно это сладкий вкус.

Размечтавшись, как он завтра пойдет в кафе, пока усердные ребята в синих комбинезонах будут всеми возможными методами очищать авто, водитель решил немного размять ноги – еще успеется прокурить салон. Открыв дверь, он вдруг почувствовал укол в шею. Перед глазами кто-то задернул шторы, а тело наполнили ватой вместо мышц. Зевнув пару раз, он погрузился в сладкую дрему.

Отпихнув безвольное тело на место пассажира, Тридцатьседьмой быстро стянул маскировочный халат. Под ним оказалась синяя форма – как у шофера. Взяв его кепи, Тридцатьседьмой посмотрел в зеркало – сойдет. Прикрепив за подголовником почти незаметный эмиттер, он поднял перегородку. Аппарат немедленно начал выделять в салон сонный газ. Подождав пару минут, он натянул кепи поглубже и решительно направился ко входу.

–Откройте, срочно! Полковник, мне нужен господин полковник! – барабаня без устали в дверь, причитает Тридцатьседьмой.

Открывшаяся створка чуть не сбила его с ног. Недовольный голос проскрипел из темноты коридора:

–Он занят. Сиди и жди.

–Вы не понимаете! Его вызывают в Штаб, очень срочно! – с отчаянием человека, которого вот-вот лишат должности, залепетал еще быстрее Тридцатьседьмой.

Дверь с треском захлопнулась. Удовлетворенно хмыкнув, он отступил из освещенного круга. Минуту спустя створки опять отворились, и на улицу вывалился полковник с бутылкой в руке.

–Ну что там такое? – отхлебнув залпом из горлышка, он попытался сфокусироваться на Тридцатьседьмом.

–Радиотелефон, сэр. Звонили из Штаба, вы срочно нужны им. – все таким же умоляющим голосом пролепетал Тридцатьседьмой, переминаясь с ноги на ногу.

–А в пекло их всех, я отдыхаю. Так и передай этим свиньям – еще один мощный глоток крепкого пойла окончательно выводит полковника из равновесия. Пошатнувшись, он чуть не упал, если бы не вовремя подхвативший его Тридцатьседьмой. Как истинный алкоголик, заместитель при этом не выпустил из рук бутылки.

–Сэр, это очень срочно. Сказали, приоритет «красный, а» – прошептал агент в ухо повисшего полковника.

Тот толи рыгнул, толи икнул. Оно и понятно – такой статус означает угрозу Республике или кому-то из высокопоставленных чинов в правительстве.

–Давай к машине.

Быстро втолкав полковника в салон, Тридцатьседьмой занял свое место. Охранник уже спешит открыть ворота, услышав звук заведенного мотора.

Они быстро выкатились на дорогу. Тридцатьседьмой недовольно хмурится – еще две минуты до того, как чинуша будет готов к допросу.

–Ты что, наконец-то догадался использовать освежитель? – сладковатый аромат сонного газа наконец пробился в отравленный алкоголем мозг пассажира.

–И вообще, какого черта ты поднял перегородку! Ты же знаешь, я нервничаю, когда не вижу дорогу – все больше открытий совершает для себя полковник.

–Что-то совсем меня сморило.. Как доедем, разбуди – заплетающимся голосом он оповестил Тридцатьседьмого.

На всякий случай агент подождал еще минут десять, колеся по окраине и проветривая салон. В конце концов, заглушив мотор на пустыре, он опустил перегородку. На заднем сидении тихо похрапывал – Тридцатьседьмой надеялся, что этот звук только храп, – изрядно помятый полковник.

Отвращение к нему достигло предела. Тридцатьседьмой криво усмехнулся – пусть мучается. Вколов пентотал натрия³, он приготовил диктофон и все оставшееся терпение. Сейчас начнет извергаться поток сознания, в котором нужно будет уловить необходимый ответ.

Нерадивый сластолюбец тяжко застонал, открывая веки.

–Это допрос. Ты не сможешь соврать – даже не пытайся, будет только сильнее болеть – начал с места в карьер Тридцатьседьмой.

Чиновник осоловело покрутил головой. Вдруг зрачки его расширились:

–Я не хотел, она сама напросилась! Это была самооборона! – видимо, принял Тридцатьседьмого за следователя. – Вы и представить не можете, на что способны четырнадцатилетние стервы! – тонким голосом заверещал он.

Волна отвращения поднялась в Тридцатьтседьмом. Размашистая пощечина несколько высвобождает гнев. Забившийся в угол салона в миг сжавшийся чиновник трусливо следит за каждым его движением, в особенности за руками.

–Какие планы у штаба? Отвечай!

–Завтра министр поедет на званый обед, потом к любовнице…Полдень, банкетный зал – несвязное затихающее бормотание. – Потом совещание, тактические учения…

– Не убивайте! – опять взвизгнул несчастный. – У меня семья, дети! Я могу заплатить! Много, очень много! Тебе хватит до конца жизни!

Еще одна пощечина. Собрав всю волю в кулак, Тридцатьседьмой пошел на блеф:

–Что, если завтра Империя нападает? Чем ответит Республика?

–Мы…они…Они не решатся! У нас есть оружие! – глаза допрашиваемого нездорово блеснули. – Чудо-оружие! Тысячи – бум! В пепел! Они даже не доплывут до нас! Ферис будет гореть! ГОРЕТЬ! – полковник залился гадким смехом.

Отлично, Тридцатьседьмой уловил тайну за хвост. Сейчас главное не упустить момент:

–Для этого вы создали Союз?

–Ооо, Союз лишь первая ступень в нашем победном шествии! Мы завоюем их! Завоюем их всех! Доминировать! – тяжело дыша в приступе милитаризма, он выдохнул: – Проект «Доминатор»…мы закончим…сегодня.

Полковник постепенно отключается от реальности – слишком большие дозы алкоголя и транквилизатора в крови, чудо что он вообще еще в сознании. Но Тридцатьседьмой не позволил ему такой роскоши. Схватив его за грудки, он начал загонять каждое слово в открытое сознание:

–Где база проекта?

–Же..Железные… – только и смог расслышать в невнятном потоке слов.

–Железные Горы⁴? – встряхивая обмякшее тело как куль с мукой, Тридцатьседьмой еле сдерживает гнев.

–Да… – рвотные массы подступили к горлу полковника, но прорвать оборону им не удалось.

–Когда будут проводить испытания? – холодный голос опять проник в больной мозг, ища ответы.

–Ночью…Час Быка…Под землей…Бум! – опять мерзкое хихиканье.

Тридцатьседьмой немного ослабил хватку. Очень знакомое выражение. Час Быка. Неужели он так сильно воздействовал на них в древности, что это чисто земное выражение дожило до этих времен. Академик был прав – они все впитывают как губка, и очень важно контролировать каждый шаг при общении с аборигенами.

–Это план Онеже?

–Онеже? Слабовольный пацифист, вот кто он! – слабые руки полковника сложились в неприличный жест. Все-таки не стоит смешивать алкоголь и психотропные вещества, наутро может быть очень и очень стыдно за свои слова и действия.

–Он нам постоянно мешает, говорит что атом должен быть мирным! – полковник испытал прилив сил от злости. – А где гарантия, что имперские сволочи думают так же?! А если они по нам завтра так ударят? А? Чем нам ответить? – речь опять затухла, но вдруг он вскинул опустившуюся было голову:

–Этот выскочка с носом стервятника только деньги забирает, грозит все закрыть! Мы ему еще покажем как боевых офицеров обижать!

Последние силы покинули полковника, и он заливисто захрапел. Двинув напоследок «боевому офицеру» армии алкоголиков в челюсть так, что хрустнули костяшки, Тридцатьседьмой выбрался из машины.

Мозг горит от полученной информации. Все-таки чутье его не подвело – опасность ближе, гораздо ближе, чем предполагалось. Взглянув на часы, он горестно обхватил голову – половина второго ночи. И агент за полконтинента от лаборатории, где через полтора часа проведут испытания ядерного оружия. Немного поразмыслив, он понял их логику – сохранить в тайне надземные или хуже того, атмосферные испытания невозможно. Треск счетчиков радиации выдаст с головой. И это чревато немалыми последствиями – близлежащие страны не оценят загрязнения своей территории. Плюс, теория, что взрыв в атмосфере вызовет цепную реакцию и весь кислород выгорит, хоть и казалась фантастичной, но, видимо, кое-кто решил все же поостеречься.

Взрывая же под землей, они максимум рискуют устроить землетрясение, которое легко можно списать на неожиданную тектоническую активность. Как любят говорить в Штабе: катастрофа, но не беда. А необходимые данные и параметры взрыва все равно получат. Скорее всего, лабораторию уже эвакуировали, так что ей суждено быть погребенной под завалами, будто никогда и не существовало.

Тщательно уничтожив все следы и забрав эмиттер, он посмотрел на спящих. Завтра утром ни один из них не будет помнить, что произошло и как они здесь оказались. Кое-кто даже будет мучиться жуткой головной болью и трещиной в челюсти.

«Неплохо. Надеюсь, что это надолго отобьёт ему желание посещать злачные места. У него же жена и дети» – злорадство немного рассеяло сгустившиеся тучи отчаяния. Растворившись в темноте, Тридцатьседьмой направился к точке эвакуации в пригородному лесу.