Текст книги "Музыка забытых дорог"

Иар Эльтеррус
Музыка забытых дорог

* * *

Грустная сказка

Тихая, едва слышная мелодия колыхала пространство. Но почти незаметно, только где-то на грани слышимости что-то слабо звенело, давая понять знающим суть, что музыка еще жива, еще не умерла, еще не стала добычей хаоса и пустоты. Еще что-то несет мирам вокруг радость и свет, заставляет осознавать, что нельзя думать только о себе и своих интересах, только о власти и силе. Что нужно что-то менять в самом себе, если ты еще не разучился мечтать о том, чего не бывает, что совершенно невозможно в реальности. Только в безумных фантазиях это неуловимое нечто облекалось в плоть, давая крылатым силу терпеть, надеясь в самой глубине души на чудо. И изредка случалось так, что чудо происходило. Мечтатель, которому становилось совсем уж невмоготу жить среди не ничего понимающих пустых, мертвых душой людей, выходил за порог дома, делал шаг в пустоту и исчезал, уходя в неизвестность. Навсегда. Куда? Да кто его знает! Иногда поговоривали, что пропавшего видели где-то, но это чаще всего оказывалось всего лишь слухами. А может, и видели. Никогда ведь не знаешь куда занесет вечного странника забытая дорога. Куда приведет его музыка небесных сфер. И зачем.

Серая вуаль, покрывающая собой все вокруг, колыхнулась, пропуская окутанную неярким сиянием фигуру. Если бы здесь мог оказаться кто-нибудь, то он увидел бы, что это человек. Усталый путник в пропыленной одежде с почти пустой котомкой на спине. Из-за его левого плеча виднелась рукоять двуручного меча, на поясе висела кобура с лучевым пистолетом. На лице незнакомца не было ничего, кроме усталости, однако на губах бродила легкая тень ироничной, все понимающей усмешки.

Даен на несколько мгновений остановился перед переходом на иную дорогу, для преодоления вуали требовались силы, а их почти не осталось. Надо бы отдохнуть и пополнить запасы, давно уже не выходил ни в одну реальность. Наверно, добрых десять локальных лет он шел и шел не зная зачем, не зная куда, без цели и смысла. В душе было пусто, окружающее давно перестало интересовать странника. Когда кончались припасы, он выскальзывал в какую-нибудь реальность, совершенно не интересуясь в какую именно, покупал или крал немного еды, напивался в ближайшем кабаке и снова уходил, снова музыка забытых дорог вела его за собой в неизвестность, перекрывая собой все остальное. Иногда местные пытались напасть на странника, но что они могли сделать бессмертному, которому достаточно сделать один шаг, чтобы исчезнуть из ткани мироздания? Ничего. Но если ему причиняли неудобства, он убивал. Убивал без сомнения и жалости, не испытывая при том никаких чувств. Только такого не случалось почти никогда, странник старался избегать чужого внимания. В дела смертных Даен давно не вмешивался, смысла нет, все равно все изгадят и уничтожат своей скотской жадностью. Пусть им, ему до них дела уже нет, не станет никого спасать, никого лечить и никого учить. Незачем. Благодарности от них не получишь, только плевки в лицо, проклятия, а то и камни. Не стоят эти глупцы усилий. Вот и проходил странник мимо чужой беды, безразлично проходил, хотя раньше всегда бросался на помощь, просили его о том или нет. Но это было давно, полсотни лет назад, наверное. Тогда он еще на что-то надеялся, еще во что-то верил. Все умерло. Душа замерзла, превратилась в кусок льда, пропиталась мертвенным, пугающим безразличием.

Еще один рывок, очередная вуаль преодолена. Музыка стала немного громче, пронизывая сущность Даена чистыми потоками Света и холодным равнодушием Тьмы. Он немного постоял на месте, наслаждаясь приобщением к тайнам мироздания, затем вздохнул. Как ни жаль, сил для перехода на следующую дорогу не хватит. Хочешь не хочешь, а придется выходить в реальность на несколько локальных дней. Надо отъестся и набраться сил. Хорошо хоть страннику не требовалось есть каждый день, как обычным людям, хватало куска хлеба недели на две. Раскинув вокруг ментальные щупы, Даен нашел ближайший выход в какой-то мир и шагнул туда. Загремел аккорд изменения реальности, тело пронзила резкая, выворачивающая наизнанку боль, и странник оказался на улице незнакомого города.

Никто из спешащих по своим делам людей не обратил внимания, что в подворотне заброшенного дома на мгновение сгустились тени. До того ли? Надо ведь успеть обмануть, убить, предать, втоптать в грязь, поиздеваться, украсть, изнасиловать, ограбить, замучить. Странник наблюдал за идущими мимо людьми незнакомого мира с горечью и даже некой брезгливостью. Во что они себя превратили? Почему не хотят видеть, что все окружающее их – всего лишь иллюзия. Майа. Напрочь отказываются понимать, что каждый из них почти бог, стоит только пошире открыть глаза, распахнуть крылья и сделать шаг вперед, не оглядываясь на оставленное за спиной. На все эти бытовые мелочи, ради которых они уничтожают, смешивают с грязью свои души. Что же вы с собой творите, люди?! Вы ведь люди, образ Творца, почему же вы так стремитесь превратиться в зверей? Зачем вам это? Неужели только ради того, чтобы прожить данные вам краткие мгновения в комфорте и удобстве? Всего лишь?

Даен опустил голову, не желая видеть лица спешащих мимо. Больно это. Не зря древние говорили, что в многих знаниях многие скорби. Чем больше понимаешь, тем больнее жить. Тем страшнее и безнадежнее. За несколько минут в подворотне он успел прочесть в душах горожан столько всего грязного и подлого, что ему в который раз стало не по себе. Давно пора привыкнуть к этому, только вот не мог, не был способен. Каждый раз, когда сталкивался с людьми, долго потом ощущал себя извалянным в грязи. Хотя попадались порой и на удивление чистые души, еще верящие в мечту и любовь.

Странник с доброй улыбкой проводил взглядом влюбленного юношу, пылающего чистым светом. Жаль только, мальчик не знает, что его девочка изменяет ему с офицерами гвардии и рассказывает о нем подружкам всякие гадости. Когда узнает, ему станет больно. И душевная чистота уйдет. А вот обратный случай. Искренне любящая откровенного подонка женщина. Он, напившись, пинает ее сапогами и оскорбляет, а она продолжает любить. Странно. Сколько же вам дано, люди? Много, ох как много. И куда вы все это тратите? На что? На достижение «благополучия»? Глупо. Жаль вас, но помочь невозможно. Каждый должен понять все сам, должен пройти свою дорогу самостоятельно, подняться выше или упасть на самое дно. Только вот почему-то подавляющее большинство выбирает второе. Что ж, это их выбор, и отвечать за него тоже им самим. Даен больше не собирался помогать никому, не хотел взваливать на себя ответственность за чужие жизни и чужие судьбы. Создатель за это спрашивает жестоко.

Однако пора было позаботиться о себе. Странник сунул руку в карман плаща и ничуть не удивился, обнаружив там кошелек с золотыми и серебряными монетами незнакомой чеканки. Так случалось всегда – где бы, в каком бы мире он ни оказался, нечто неведомое исправно снабжало его местной валютой. В небольшом количестве, как раз, чтобы хватило на отдых. Да и знание местного языка приходило само собой. Даен давно оставил попытки разобраться в этом феномене, хотя в молодости, две тысячи лет назад, едва с ума не сошел, пытаясь понять, как такое возможно. Теперь странника это не занимало. Есть, и хорошо. Он на мгновение погрузился в ментальное пространство и удивленно вскинул брови, уловив что-то смутно знакомое. Кажется, бывал здесь когда-то давно. Или недавно? Бог его знает. Попытался все же припомнить, но вскоре махнул на бесполезное дело рукой. Сколько этих миров встречалось по дороге… Сколько их еще встретится…

Решительно выйдя из подворотни, Даен двинулся куда глаза глядят. Горожане с удивлением косились на высокого, бледного человека в потертом дорожном плаще. Его длинные черные волосы были стянуты на затылке в хвост при помощи затейливой заколки, имеющей вид свернувшего кольцом дракона. Не похож на местных уроженцев, совсем даже не похож. Бледен, как сама смерть. Однако никто не решился заговорить с незнакомцем, достаточно было заглянуть в его страшные, мертвые, пустые глаза, чтобы поспешить по своим делам, осеняя себя священным знаком Тарла, волнистой линией. Нежить какая-то! Этот легко убьет, переступит через мертвое тело и пойдет себе дальше с такими же пустыми глазами. Лучше не связываться. Даже стражники, не слишком любящие бродяг, не осмелились подойти к этому, веяло от него чем-то потусторонним, жутким до онемения. Да и огромный меч бродяги не добавлял стражам закона служебного рвения. Пусть себе идет – пока беспорядка не устраивает, можно не обращать внимания. В город ведь пропустили как-то, значит, проверили.

Улица сменялась улицей, странник продолжал не спеша идти, разглядывая вывески. Одновременно вслушивался в мысли владельцев питейных заведений. Он искал не слишком роскошный трактир, где не задавали бы лишних вопросов гостям. Дойдя до западных ворот, Даен уставился на вывеску, где была изображена пивная кружка, зажатая в копытцах веселого, довольного жизнью хряка. Вслушавшись, он кивнул – то, что нужно. Здесь останавливались купцы, прибывшие в столицу королевства Ланеон по делам. Владелец неразговорчив, даже мрачен. Странник направился ко входу в трактир.

В затхлом воздухе стоял негромкий говорок. Ланеонцы, гертаниане, дгорсы, лентью, карны и ворфы решали свои дела, торговались, ругались, ели и пили. Для того и служил трактир у западных ворот столицы, через которые прибывали, в основном, купцы и их слуги. Но не только, конечно. Порой встречались даже королевские гонцы, а то и лесные разбойники. Здесь никому не отказывали в приюте, если у него имелись полновесные золотые или серебряные цехины. Нищебродов вышибалы гнали поганой метлой, хозяин, бывший сержант королевской гвардии, на дух не переносил бездельников. Калеке мог и подать, немало его сослуживцев остались таковыми после последней войны, а вот бездельнику – ни-ни. Да и правильно это, если разобраться. Нечего здоровому малому милостыню просить, работы после войны всем хватает, только не ленись.

Входная дверь открылась, и на пороге показался откровенный бродяга в драном и потертом плаще. Кевадай, как звали владельца трактира, собрался было приказать вышибалам вышвырнуть наглеца, но его взгляд натолкнулся на рукоять двуручного меча за спиной нежданного гостя. Трактирщик тут же захлопнул рот, решив, что перед ним не бродяга, а наемник. А у этих солдат удачи деньги водились. Осмотрев чужака внимательнее, бывший сержант поежился, натолкнувшись на холодный взгляд льдисто-серых, совершенно безразличных глаз. Тот еще головорез, судя по виду. С таким справиться будет непросто, если бучу устроит. Интересно, откуда он родом? Никогда таких белокожих не встречал, бледен, что снег, который как-то раз довелось повидать на дальнем севере во времена службы в гвардии.

– Мне нужна комната дня на два, – сказал незнакомец, подойдя к стойке. – И хорошая еда.

– Поесть, оно недолго… – проворчал трактирщик, не слишком желая связываться с наемником, еще напьется и драку устроит. – Токо нумеров нема, усе сдал.

– Ты лжешь, – появилась в глазах незнакомца холодная угроза, у Кевадая внутренности скрутило от страха, никого и никогда он так не боялся, как это светлоглазое чудовище.

– Тады, это, два цехина, – зло буркнул бывший сержант, надеясь отвадить гостя высокой ценой. – Золотых.

Однако незнакомца это не испугало, он вынул откуда-то из-под плаща две золотые монеты и подвинул их по стойке к трактирщику. Тому не осталось ничего другого, кроме как принять плату.

– А вот за еду, – бросил на стойку еще одну монету гость. – Только учти, мяса и рыбы я не ем. Сыру дай, каши, салатов, морса или сока. Несколько бутылок самого крепкого вина или бренди, если есть.

Затем сел за стол в углу, причем, сел так, чтобы видеть входную дверь. Кевадай хмыкнул – видно волка по повадке. Надо же, мяса не ест! Слыхал он когда-то про карнийских монахов-воинов, от всего отказавшихся ради служения своему богу – поговаривали, страшные бойцы, десятерых обычных латников стоят. Встречать вот только не доводилось. Неужто, и в самом деле монах? И то может быть. Хотя делать монаху в столице Ланеона ну совершенно нечего. Надо будет послать мальчишку в тайный приказ, тайники просили сообщать обо всех подозрительных гостях. А уж коли этот не подозрительный, то кто ж тогда? Или не надо? Еще отплатить захочет. Нет, связываться с таким не стоит, ну его, волчару поганого, убирался бы поскорее.

Даен не спеша ел горячую вкусную кашу из незнакомого злака, заедая ее печеными клубнями и великолепным желтым сыром. Давно такого не пробовал, сплошное удовольствие. Он смаковал каждый кусок, много лет назад научившись извлекать радость из самых простых вещей. Бренди или водки в этом мире еще не знали, пришлось обходиться вином. Он твердо намеревался этим вечером напиться до полного беспамятства, чтобы уснуть. Иначе сон страннику забытых дорог не давался. Хватало получаса дремоты раз в несколько дней. Но и надолго задерживаться в этом затхлом мире, еще не вышедшем из средневековья, он не собирался. Ничего интересного здесь нет и быть не может. Завтра к вечеру, пожалуй, и уйдет. Музыка звала. Куда? Да какая разница! Куда-то.

Вино оказалось на удивление неплохим. Насытившийся странник пил бутылку за бутылкой, ощущая как постепенно расслабляется до предела натянутая в душе пружина тоски и одиночества. Как же глупо все. Как бессмысленно. Казалось бы, пошел за мечтой. В неизвестность. И вот уже две тысячи лет идет, идет и идет. Без отдыха. Бесчисленные миры остались позади, такие разные и такие одинаковые. А конца дороге не видно. Последнее живое чувство у него осталось одно – любопытство. Что там? В конце дороги? Ведь когда-нибудь он все-таки дойдет. Или не дойдет? Так ли уж это важно? Даен не знал ответа на терзающие его вопросы, ему просто было больно. Пора бы уже привыкнуть к этой проклятой боли, да вот только не мог, не получалось. Он тяжело вздохнул и выпил еще вина. Создатель, почему так пусто на душе?

Внезапно дверь трактира широко распахнулась, и внутрь влетела девушка с волнистыми каштановыми волосами и тонкими чертами лица. Она окинула зал наполненными ужасом большими синими глазами и тихо застонала. Платье беглянки выглядело на удивление хорошо, видимо, не из бедных. Вслед за ней в трактир ввалились трое мужчин в темно-серых балахонах с лицами, скрытыми масками. Девушка вскрикнула и рванулась в угол, где сидел Даен. Она с отчаянной надеждой посмотрела страннику в глаза, увидела там безразличие и глухо, коротко всхлипнула, вжавшись в стену. Один из вошедших мужчин поднял небольшой арбалет и принялся со смешками целиться в девушку, делая вид, что никак не получается, что руки трясутся.

Странник с некоторым даже любопытством смотрел на все это. Снова люди убивают кого-то. Всегда так с этими зверьми, никак не хотят успокоится. Вмешиваться он не собирался, какое ему до них дело? Пусть себе давят друг друга, раз не способны ничего понять. Вот хоть этот убийца. Хорошо, пришел убить девчонку, так убивай, не издевайся. Нет же, обязательно надо помучить, обязательно насладиться чужими страданиями. Люди!

Девушка, потеряв последнюю надежду на спасение, закрыла лицо руками, тихо плача. Никому из посетителей трактира в голову не пришло помочь ей, связываться с гильдейскими убийцами не стоит, если своей шкурой дорожишь. Раз им заплатили за эту девицу, то лучше не вмешиваться, целее будешь. Убийца продолжал похохатывая водить арбалетом со стороны в сторону. Его коллеги держали на прицеле замерших возле стойки вышибал. Те стояли смирно, не собираясь рисковать своими драгоценными жизнями.

Даен, которому не терпелось, чтобы все поскорее закончилось, бросил досадливый взгляд на девушку и ему вдруг показалось, что его ударили. На пальце беглянки блестело черным, лишь слегка ограненным камнем витое серебряное кольцо. Очень хорошо знакомое ему кольцо, до боли знакомое. Когда-то странник сделал его своими руками и подарил единственной за сотни лет любимой женщине, дорогой женщине, предавшей женщине, предпочевшей мечте обычную, полуживотную жизнь. Так вот почему девочка показалась смутно знакомой, вот почему кого-то напомнила. Понятно теперь. Наверное, внучка Лоны. Или даже правнучка, больше шестидесяти лет ведь прошло. Вот, значит, в каком мире он оказался…

Убийце надоел спектакль, и он выстрелил. Однако болт встретило лезвие меча не ждавшего от себя такого Даена. Казалось, что-то внутри взорвалось, застило глаза бешеной яростью и заставило выхватить меч из ножен.

– Девочка под моей защитой, – тихо сказал странник.

– Уйди, наемник, – насмешливо оскалился убийца. – Не лезь не в свое дело. Гильдия такого не прощает!

– Значит, я уничтожу вашу гильдию, – ровным, мертвым голосом ответил Даен.

– Ну, как хочешь!

Все трое убийц одновременно выстрелили. Меч странника размазался в туманную полосу, отбив болты. Причем, два вернулись к выпустившим их, оборвав две никчемные, никому не нужные жизни. Оставшийся в живых ошалело уставился на рухнувших коллег и глухо выдохнул:

– Колдун, люди! Колдун!!!

– Стражу, стражу зовите! – засуетился трактирщик, с ужасом глядя на Даена. – Святых отцов зовите! Инквизицию!

Даен с гадливостью посмотрел на него. Значит, если какая-то там гильдия посылает убийц к юной девушке, то это в порядке вещей? Зато защитившего ее надо травить всеми силами? Что же вы творите, люди? Да нет, не люди вы. Звери. А раз так, жалеть вас не стоит. Заслужили.

– Спасибо, господин мой… – донесся до него дрожащий голос девушки. – Но они и вас убьют.

– Меня убить не так-то просто, – иронично усмехнулся странник, продолжая цепко держать взглядом зал и просчитывая варианты отхода. – Если вообще возможно. Что ты им сделала?

– Ничего… На нашу семью орден святого Патрия ополчился. Гильдию нанял. Я не знаю почему! Папу с мамой уже убили, только мы с прабабушкой еще живы…

Она всхлипнула.

– Не плачь, – посоветовал Даен. – Это не поможет. Тебе есть, где скрыться?

– Нет…

– Ясно, – тяжело вздохнул странник, придется брать на себя обузу. – Как зовут?

– Ната.

– Где взяла это кольцо?

– Прабабушка подарила, – удивленно взглянула на него девушка. – Наказала беречь. Что-то говорила о том, что он придет и по кольцу узнает. А кто он, не сказала, только плакала.

– Как зовут бабушку? Лона?

– Откуда вы знаете? – расширились глаза спасенной.

– Оттуда, – недовольно буркнул Даен, проклиная собственную память – перед глазами стояла радостно улыбающаяся Лона в белом платье, и от этого воспоминания было очень больно. – Узнал я твое кольцо, потому и вступился.

– А…

– Не до того, – отмахнулся странник, глядя на появившихся в трактире стражников.

Он испытывал досаду. Вырваться будет не так просто, крови придется пролить немало. Очень не хотелось этого делать, Даен терпеть не мог убивать – не он дал жизнь, а значит, не вправе отбирать. Создатель спросит за каждого убитого! Но иного выхода не видел. Был бы один, ушел бы на забытые дороги, пусть себе ищут. Хоть тысячу лет. Но он не один. Отдать убийцам правнучку женщины, которую когда-то любил больше жизни, странник не мог. Впрочем, надо для начала проверить кое-что. Не унаследовала ли девочка от прабабушки один интересной талант? Не способна ли слышать музыку сфер? Он вслушался в Нату и позволил себе легкую улыбку. Унаследовала. Еще как унаследовала! И не только это. Чиста, как слезинка, хотя характер еще тот, обычно язвительна донельзя. Вот и хорошо, теперь убивать ни в чем не повинных стражников не придется.

– Сейчас мы уйдем, девочка, – негромко сказал он. – Не пугайся. Потом я отведу тебя к бабушке.

– Я постараюсь… – едва выдавила из себя ничего не понявшая Ната, смотря на бледного наемника с отчаянной надеждой.

В трактире появились несколько священников в коричневых сутанах.

– Сдавайся, проклятый колдун! – заорал один из них, потрясая каким-то символом своей религии, отлитым из серебра.

– Жди, – зловеще рассмеялся Даен, открывая себя для музыки сфер, затем ментальным толчком сделал то же самое с душой ничего не понимающей Наты. – Как только, так сразу.

Величественная, поднимающая к небу мелодия полилась отовсюду, мир вокруг начал медленно танцевать под нее, подчиняясь и изменяясь. Девушка задохнулась от неожиданности и оглянулась, пытаясь понять кто это играет и как вообще возможно так играть, но музыкантов в трактире не было. Что это? Ната подняла налитые изумлением глаза на спасшего ее человека. Он грустно улыбался.

– Идем, девочка.

Ната доверчиво вложила свою руку в его. В глазах вдруг потемнело, музыка стала нестерпимо громкой и какой-то торжествующей, она лилась подобно потоку, заставляя душу замирать в неземном восторге, плакать и смеяться, забывая обо всем, что осталось позади. Казалось, она летит, казалось, за спиной распахнулись крылья. Девушка открыла глаза и онемела. Вокруг полыхали тысячами цветов полупрозрачные завесы, между которыми вилась уходящая в бесконечность белая дорога.

Святым отцам и стражникам показалось, что фигуры чужеземного колдуна и девчонки вдруг расплылись, потеряли четкие очертания и разошлись по трактиру клочьями тумана. Через несколько мгновений ничего не напоминало о них. Потрясенные свершившимся на их глазах страшным, противоестественным колдовством люди долго стояли молча.

– Где мы? – простонала Ната, с ужасом и одновременно восторгом глядя на вуали.

– На забытых дорогах, девочка, – ласково улыбнулся ей Даен. – Дорогах между мирами.

– Ой, мама…

– Не бойся, здесь нет ничего страшного, – рассмеялся ее испугу странник. – Идем, я покажу тебе Мир Цветов, один из самых красивых в Ожерелье. Самое главное, там нет людей. А значит, нет ненависти, подлости и жестокости. Когда-то я приводил туда твою прабабушку.

– Она мне рассказывала… – прошептала девушка. – Сказку о Мире Цветов и одиноком страннике.

– Она не поверила, – в глазах Даена мелькнула тоска. – Посчитала все это красивым сном и предпочла “реальную” жизнь. Возможно, она права, не знаю. Мне просто было слишком больно, и я ушел, на прощание подарив Лоне это кольцо.

– Вы же совсем молодо выглядите! – расширились глаза Наты.

– Мне больше двух тысяч лет, девочка, – грустно улыбнулся странник. – Я и сам не знаю, кто и что я сейчас. И зачем я нужен. Просто иду туда, куда зовет музыка забытых дорог.

Музыка и в самом деле звала куда-то, наполняя собой все вокруг. И была настолько красивой, возвышенной, что Нате перехватило дыхание от восторга. Да, за такой музыкой можно и пойти, забыв обо всем на свете, а прежде всего об обычной, чаще всего пустой и никчемной жизни. Девушка зачарованно смотрела на вуали, играющие мириадами оттенков всех цветов радуги. Они волновались в такт мелодии. Никто не смог бы остаться равнодушным в этом невероятном месте, слишком здесь было красиво.

– Идем, – снова негромко рассмеялся странник, беря Нату за руку.

– Да… – прошептала она, улыбаясь счастливой, немного глуповатой улыбкой. – Идемте…

Белая дорога вилась между вуалями, в лицо дул свежий, несущий какие-то странные, незнакомые запахи ветер. Иногда странник, ведущий Нату за руку, подходил к краю, прорывался сквозь вуаль, и они оказывались на другой дороге, выглядящей совсем иначе, но не менее красиво. Девушка шла, как во сне, не веря своим глазам, совсем уже ничего не понимая. Но твердо знала одно – никогда ей не позабыть красоты этих дорог, никогда не суметь перестать мечтать о них и стремиться к ним. Теперь она понимала странника, идущего вперед тысячи лет.

– Мы пришли, – голос Даена показался Нате громом, хотя он говорил совсем тихо.

Странник улыбнулся очарованной девушке, и все вокруг них изменилось. Пара оказалась стоящей на лепестке огромного светло-голубого цветка, плывущего в нежно-розовом небе. Неподалеку сладко пахнущий ветер не спеша нес тысячи и тысячи не менее гигантских цветов, на каждом из которых вполне свободно разместился бы родной город Наты. То тут, то там виднелись разноцветные водяные столбы, между которыми скользили облака.

– Мамочка моя… – простонала девушка, опускаясь на колени и не сдерживая слез. Да и кто на ее месте сдержал бы? Она благоговейно сложила руки перед лицом и замерла.

Если забытые дороги были нечеловечески красивы, то как тогда назвать это невероятное место? Понятно, почему бабушка не поверила, почему посчитала сном. Слишком это для человека. Не место здесь человеку. В воздухе разливался величественный покой, божественный покой, которого нельзя нарушать суетливому смертному. Так, наверное, и должен выглядеть рай, о котором столько говорят святые отцы. Ната не знала так ли это, она продолжала тихо плакать, глядя на чудо. Даже странно для девушки, с детства высмеивавшей любые авторитеты, прославившейся по всей столице Ланеона острым, как бритва, языком. Но здесь ведь не авторитеты, здесь иное, здесь чудо. Кто она такая, чтобы смеяться над чудом? Никто. Меньше, чем никто.

Бросив наполненный благодарностью взгляд на человека, показавшего ей волшебную красоту, Ната подошла ближе. Странник сидел на самом краю лепестка, свесив ноги вниз, и с горькой тоской смотрел в никуда. Представив себя на его месте, девушка поежилась. Красота красотой, но тысячи лет одиночества? Не слишком ли это страшная цена? Только сейчас Ната поняла насколько хорош собой этот человек, и залюбовалась им, хотя красота его и выглядела несколько жутковатой. Грива черных волос билась на ветру, узкое лицо было мрачным, горбатый нос казался клювом коршуна, льдисто-серые глаза смотрели вдаль. Что он там видит? Явно что-то недоступное взгляду простого смертного. Кто же ты, человек? Или не человек? Как ты стал таким? Почему ты стал таким? Ната всегда обладала непомерным любопытством, никогда и ничего не стеснялась, но сейчас не могла заставить себя открыть рот. Где-то глубоко в душе понимала, что нельзя трогать эту рану, иначе последствия будут страшными, а виноватой окажется она. Лучше не надо. Захочет, сам расскажет.

– Здесь безопасно, – спиной ощутил ее присутствие странник. – Я, когда впервые попал сюда, долго не верил, все искал подвох. Думал, что цветы хищные или что-то иное в том же духе. Но нет. Не знаю, чего добивался Творец, создавая этот прекрасный мир. Наверное, хотел, чтобы хоть где-нибудь осталось место, в котором нет ни капли подлости и жестокости. Я прихожу в Мир Цветов тогда, когда совсем уж невмоготу. После очередного столкновения с человеческой жадностью и глупостью.

– Но кто вы, господин мой? – села рядом с ним девушка. – Откуда вы взялись?

– Откуда? – с недоумением пожал плечами он. – Я и сам не знаю. Давно потерял родной мир где-то на забытых дорогах. Да и не имею желания его искать, обычная свалка самых гнусных человеческих качеств. Несколько более развит, чем твой, но разве это важно? Отнюдь. Жил себе там самый обычный парнишка, только вот больно ему было от большинства привычных для других людей вещей. Он, вот ведь идиот какой, мечтал о доброте, любви и красоте. Но их не было. Однажды стало совсем невмоготу, жажда иного превратилась в манию, паренек вышел за порог родного дома, в котором был никому не нужен, и сделал шаг вперед. И оказался на забытых дорогах. Был очарован, долго шел, забыв обо всем. Видел множество миров, но ни в одном не нашел ни любви, ни доброты, ни красоты. Если там жили люди. Умеют же люди все изгадить и опошлить! Что ж, они сами решили стать такими, и когда-нибудь с них за это спросится.

– Так вы были обычным смертным? – задумчиво спросила Ната. – Как же…

– Как стал бессмертным? – закончил за нее вопрос Даен. – Если бы я знал… Это просто случилось само по себе. Возможно, такая судьба ждет каждого, кто слишком долго задержится на дорогах. Не знаю, я несколько раз встречал других странников, но они тоже ничего не знали. Их тоже гнала вперед та же навязчивая идея: дойти до края. Найти мир доброты, если он где-то есть.

– Не может не быть… – поежилась девушка. – Если его нет, то зачем тогда жить?

– Ты права, незачем. Все еще надеюсь. Глупо, правда? Две тысячи прошло, а я все еще надеюсь.

– А как вы с бабушкой Лоной познакомились? – не выдержала Ната, задав до безумия интересующий ее вопрос.

– Как? – тяжело вздохнул странник, отбрасывая за спину гриву черных волос, он где-то потерял скреплявшую их заколку. – Случайно, как и происходит все. Вышел в ваш мир, оказавшись на плоской крыше какого-то дома. Ночью. Там сидела девушка и завороженно смотрела на звезды, что-то негромко напевая. Она была так красива в свете трех лун, что я замер. Красавица оглянулась, увидела меня и почему-то не испугалась, а поделилась с незнакомцем своей мечтой, своей страстью к звездам. И я влюбился так, как не влюблялся, наверное, за всю свою жизнь ни разу. Я повел ее по забытым дорогам, показывал самые прекрасные миры, я, идиот такой, даже поверил, что мое одиночество закончилось. Всего месяц длилось счастье, а затем к Лоне, простой горожанке, посватался блестящий молодой аристократ, офицер. Она сказала мне: “Прости…”

– А вы?

– А я ушел, что мне еще оставалось делать? Бороться? Глупо. Раз для нее положение в обществе важнее мечты, то о чем можно говорить? Совершенно не о чем. На прощание я подарил ей это кольцо.

– Она вышла замуж за прадедушку, но всю жизнь любила вас, господин мой… – почти неслышно сказала Ната. – Я столько раз видела, как она гладила кольцо, плакала и что-то шептала…

– Она сама выбрала свой путь, – закусил губу странник. – Сама.

– Не понимаю… – опустила голову девушка. – Не понимаю…

– Чего?

– Вы же ее любили… Почему вы просто ушли?

– Она приняла решение выйти замуж без любви, – перекосила губы Даена горькая гримаса. – Значит, бороться было не за что, понимаешь, девочка? Не за что.

– Но человек ведь может ошибиться!

– Нет более страшного преступления, чем предательство любви, – покачал головой странник. – Пойми, такое не прощается. Никому. Никогда. К тому же мне было слишком больно. С тех пор…

– Что? – внимательно посмотрела на него Ната.

– С тех пор я вообще перестал вмешиваться в дела людей. Перестал помогать, проходил мимо чужой беды. Мне надоело заниматься бессмысленным делом, в благодарность за помощь я получал только камни и плевки. Хватит. Я бы и тебе не помог, если бы не это кольцо. Извини за правду, но мне все давно безразлично. Если бы я мог умереть, то умер бы с радостью. К сожалению, Создатель лишил меня такой возможности. Потому иду дальше. Без надежды и смысла.

– Страшно так жить… – нервно вздрогнула девушка.

– Страшно, – согласился странник. – Но выбора нет.

– А…

– Давай займемся более насущными проблемами, чем моя бессмысленная жизнь, – оборвал ее Даен. – Надо разобраться с этим вашим орденом святого Патрия.