Текст книги "День Черных Звезд"

Ответом ему было молчание. Ри подождал еще немного, затем прервал связь.

– Искин, – позвал он. – Налей выпить чего-нибудь.

– Пилот, а ты не хочешь сначала поесть, переодеться и вымыться? – спросил искин.

– Да пошел ты… нет, не хочу. Пусть увидят, до чего доводят их принципы, – усмехнулся Ри. – Налей немедленно, я сказал!

– Пива?

– В задницу себе это пиво засунь! Что пили Леон и Морис? Вот это и налей.

– Пилот, там пятьдесят градусов. Ты долго не ел, тебе плохо станет.

– Искин, – Ри встал, недобро прищурился и упер руки в бока. – Я у тебя, кажется, не спрашивал совета. И не нарывался на лекцию. Я тебе велел сделать – что?..

– Налить, – хмуро ответил искин.

Рядом с Ри возник столик с одной-единственной рюмкой, наполненной светло-зеленой жидкостью.

– Ты издеваешься? – ласково спросил он.

Рядом с рюмкой появилась высокая граненая бутылка.

– Так-то лучше, – удовлетворенно заключил Ри. Он сел в кресло, взял рюмку и, залпом выпил. – Фух… другое дело.

– Пилот, – грустно сказал искин. – Я очень много раз видел, как люди губят себе здоровье, накачиваясь этой дрянью. И поэтому…

– Нет, ты все-таки издеваешься, – подытожил инженер. – Нас едва не убили, мы черт-те сколько шли без еды по холоду, Ит чуть не погиб, и сейчас… сейчас ты мне пытаешься запретить выпить, потому что якобы печешься о моем здоровье?! Если бы у тебя, железяка, была плевательница, я бы попросил тебя ее заткнуть. Но поскольку плевательницы у тебя нет, я тебя попрошу просто больше не касаться этой темы. Я буду пить что хочу, когда хочу и сколько хочу. Уяснил?

– Уяснил, – ответил искин. – Люди неисправимы. Но ты все-таки не увлекайся, тебе еще станцию выводить отсюда, помнишь?

– Я не собирался увлекаться, – миролюбиво отозвался Ри. – Я просто хотел, чтобы ты понял простую вещь – мне не нужна нянька или лектор. Лучше бы ты в более серьезных вопросах помогал, чем по пустякам спорить. Как там Ит со Скрипачом?

– Скрипач в порядке, боль я снял, вывих уже зарастил, а на перелом уйдет дня три, но ходить он сможет уже завтра.

– Ит?

– Тут немного сложнее, – искин замялся.

– В смысле – сложнее? – встревожился Ри.

– Понимаешь, он сделал что-то, что я не могу проанализировать. Детектор, который дал ему Леон, на подобные вещи просто не способен. Рауф с таким детектором в таких же условиях смог бы обездвижить пятьдесят, ну сто человек, но никак не тысячу. И не надолго, уж точно не на минуту.

– А что произошло бы с самим рауф? – холодея, спросил Ри.

– Он бы умер, – ответил искин. – Потому что такая атака полностью истощила бы ресурс тела.

– Ты хочешь сказать, что он умрет, что ли?!

– Да не хочу я это сказать, что ты выдумываешь, пилот! Ему действительно пока что нехорошо, но умирать он не собирается. Дело в другом… – искин замялся. – То, что он сделал… это его изменило.

– Снова-здорово. Рассказывай.

– Изменился и продолжает меняться ряд показателей, которые для него у меня были выведены, как стандартные.

– Конкретнее!

– Очень много. Например, раньше он весил больше шестидесяти килограмм, почти семьдесят, а теперь, когда он вернется в норму, эта норма – максимум пятьдесят пять. Изменился состав крови. Реакции ускорились в полтора раза, и такими останутся. Есть еще и внешние изменения, которые я не в состоянии объяснить вообще ничем… Ри, я потом дам подробный отчет, сейчас еще рано говорить.

– Но жить он будет?

– Несомненно. Говорю же, он не собирается умирать. Но я в растерянности.

Ри помолчал, налил еще одну рюмку зеленой жидкости и принялся задумчиво рассматривать ее на свет.

– Слушай, искин, чисто теоретически… скажи, как тебе кажется, если бы на его месте оказался я или Скрипач, такие изменения были бы возможны и для нас тоже? – спросил он наконец.

Искин молчал.

– Ты не можешь ответить?

– Не могу. Вернее, могу только предположить, что эти изменения возможны для Скрипача, а для тебя возможно что-то другое. То, что сделал Ит, привело в действие некий механизм, о котором не предполагал ни он сам, ни я, никто. Возможно, что-то подобное скрыто и в тебе тоже, но… пилот, на твоем месте я бы не стал рисковать.

– А ведь ты боишься, железяка, – задумчиво проговорил инженер. – Удивительно, но ты боишься. Чего боятся интеллектронные системы? Чего ты вообще можешь бояться?

– Неизвестности, – ответил искин. – Того, что я не могу объяснить. Задачу, решения которой я не найду.

– Ясно, – Ри встал, поставил полную рюмку обратно на столик. – Пойду, посмотрю, как они там.

В медицинском блоке было гораздо теплее, чем в зале управления, свет искин приглушил, и инженеру тут же захотелось спать. Он зевнул, потер глаза. Какой там спать, не до того. Ри подошел к Скрипачу. Тот спал, по детски положив ладони под щеку. Сломанная нога оказалась стянута тонкой эластичной тканью, но когда Ри провел по ней рукой, ткань тут же затвердела под его пальцами. Ага, понятно. Значит, ткань реагирует на движение, но в состоянии покоя становиться мягкой. Забавно.

Ри подошел к Иту и внимательно всмотрелся в его лицо. Да, созидающий и впрямь выглядел значительно худее, чем раньше, черты лица заострились, стали резче. В черных волосах Ри разглядел несколько белых нитей. Седина?..

– Это еще ничего, – вполголоса сказал искин. – Посмотри сюда, пилот.

Туман, в который было погружено тело Ита, растаял в районе груди, и Ри увидел, что на ней появился тонкий белый шрам, идущий чуть ли не от шеи, и спускающийся до солнечного сплетения.

– Я пытался убрать это, но шрам возникает снова. Он не один. Есть еще несколько. Шрамы очень старые, – пояснил искин. – Они старше, чем биологический возраст тела, на котором появились. Если судить по состоянию келоидной ткани, им больше ста пятидесяти лет. А ему – сорок. Но и это еще не все.

Ри потрясенно молчал. Страха он не испытывал, но в душе поселилась какая-то невнятная тревога.

– Пилот, приоткрой ему глаз и посмотри, – посоветовал искин.

– Какой глаз? Правый, левый?

– Любой.

Ри осторожно раздвинул Иту веки на правом глазу, секунду смотрел, потом убрал руку.

– Так что же это получается? Он что, все-таки гермо?..

– В том-то и дело, что нет, – мрачно заверил искин. – Он человек. Не смотря на все это, он – человек.

– У людей не бывает вертикальных зрачков, – возразил Ри. – К тому же детектор…

– А что детектор? Существовали модификации для людей, спроси потом Леона, он расскажет. Пилот, повторяю, я в растерянности. Надеюсь, что когда вернутся Бард и Сэфес, они сумеют хотя бы частично разобраться в происходящем.

Ри покивал.

– Плохо то, что Ит нам нужен, – с досадой сказал он. – Потому что он один способен обеспечить хоть какую-то защиту. И работать мы с ним можем качественно только в тандеме. Если с ним что-то случится, то мы, скорее всего, вообще никуда не дойдем.

– Я бы не был столь категоричен. Дойдете, конечно. Но содействие такого… существа временами действительно полезно. Хотя сейчас от него не было бы никакого толку, ведь станцию ведешь ты.

– Да, действительно, – согласился Ри. – Станцию веду я. И переговоры тоже веду я… Ладно. Искин, дай-ка мне чистую одежду и поесть что-нибудь сделай. Оставим вопросы на потом, сейчас и других дел слишком много.

* * *

Бард и Сэфес прибыли на станцию, когда указанное Ри время уже подходило к концу, и инженер начал нервничать. Корабль остановился метрах в ста, Ри поспешно открыл проход, и через секунду Таенн, Леон и Морис уже стояли рядом с ним в зале управления. Несколько мгновений они неподвижно смотрели друг на друга, а затем Таенн бросился к Ри и, схватив инженера за обе руки, с восторгом и явным облегчением захохотал.

– Молодец… черт, какой же ты молодец, парень!.. – заговорил он. – Я до последней минуты в тебе не сомневался! Эти вон не верили, а ты…

– Это не я, – слабо отбивался Ри. – Мы все вместе… Таенн, ради всего святого, да отпусти ты меня!

Морис подошел к Ри и хлопнул его по плечу. Улыбнулся. Покачал головой.

– Силен, бродяга. Я на самом деле не верил, что обойдется. Вернее, хотел верить, но боялся сглазить.

– Такие вот мы суеверные Сэфес, – добавил Леон. – Ри, а где Ит и Скрипач?

– Оба в медицинском блоке.

– Что случилось? – напрягся Леон.

– Мы потом подробно расскажем. Если кратко – у Скрипача сломана нога, а Ит… спросите искина, у него есть отчет. Надеюсь, – добавил Ри и коротко глянул в потолок.

– Отчет будет позже, – отрапортовал искин. – Привет, ребята! Как же я рад вас видеть!

– И тебе привет, железяка ржавая, – отозвался Таенн. – Хороший пилот тебе достался, правда? Ри, что ты им пообещал в обмен на наши шкуры?

– Он им пообещал размолотить в пыль половину планеты, – пробурчал искин. – И был настолько убедителен, что ему поверили. Я ему и сам едва не поверил. Особенно после того, что учудил Ит.

– Да что случилось-то? – теряя терпение, спросил Леон.

Ри принялся рассказывать, стараясь не упустить подробности, которые казались ему важными. Бард и Сэфес внимательно слушали, не перебивая и не вмешиваясь, искин тоже молчал.

– Сейчас мне кажется, что можно было сделать иначе – просто остаться на месте и дождаться нужного момента, – неуверенно закончил инженер. – Но в то же время…

– Да нет, если бы вы ждали, ничего бы не вышло, – отозвался Леон. – Нам, конечно, про ваши перемещения не рассказывали, но понервничать вы их заставили знатно. Особенно в последние дни.

– А что с вами делали? – спросил Ри.

– Да ничего, на самом деле, – отмахнулся Таенн. – Требовали, чтобы мы сняли капсуляцию. Мы сумели доказать, что это физически невозможно с нашими силами. Тогда они стали требовать, чтобы мы связались с теми, кто может это сделать. Мы сумели доказать, что вне секторальной станции и при закрытой капсуле такая связь невозможна. В общем, это был очень долгий и нудный словесный поединок. Не вмешайся ты, Ри, они бы нас тут и год продержали, задавая вопросы. Хорошо, что хоть не тронули… Зато вам досталось.

– Досталось преимущественно Иту, – печально сказал инженер. – То, что мы вообще дошли, его заслуга. И матрицы, с помощью которых он им морочил головы трое суток, и то, что он сделал на берегу – это все сыграло нам на руку, и я не представляю себе, что бы было, если бы не он. Мы бы не выбрались.

– Расскажи подробнее про его схему и про берег, – попросил Леон.

– В общем, схему он предложил следующую. Сначала он бьет парализующим щитом по всем, до кого сумеет достать, а потом я подаю команду искину, одновременно активируя ключи, и мы уходим на станцию.

– Без его удара обойтись было нельзя? – спросил Таенн.

– Нельзя, он объяснил, почему. Нас ждали, и, даже появись станция в нужный момент и в нужном месте, мы не успели бы активировать ключ, нас бы расстреляли раньше, – объяснил Ри. – Искин эту выкладку подтвердил.

– Наш созидающий внезапно научился считать, – задумчиво заметил Таенн. – Дальше?

– А дальше мы вышли на берег, Ит немножко заговорил им зубы, пока я готовился активировать ключ, потом он ударил, и… и все.

– Ударил одновременно по тысяче человек и достал всех? – со странным выражением на лице спросил Леон.

– Ну да, – Ри все еще не понимал.

– И остался после этого жив?

– Да.

– Феноменально, – все с тем же выражением медленно сказал Сэфес. – Ри, просто для справки. Никакой детектор не способен ни на что подобное. Детектор тут вообще ни при чем.

– Так что же это было? – недоуменно спросил Ри.

– Видимо, это был он сам. Ладно, когда очнется, будем выяснять, что это все значит, – хмуро заключил Морис. – Но мне это все нравится чем дальше, чем меньше.

– Простите, что прерываю, – вмешался искин, – но капсула скоро откроется. Давайте поговорим позже. Нам с Ри нужно работать.

Инженер, которого разговор уже давно тяготил, мысленно сказал искину «спасибо». Сэфес и Таенн отправились в медицинский блок, а Ри сел в кресло и попробовал сделать предварительный расчет выхода. Сейчас ему предстояло вывести секторальную станцию в пространство, пораженное атакой, и он поспешно прикидывал, что предстоит делать дальше – в пространстве, для которого нормальные расчеты недействительны.

– Курорт, мать твою, – бормотал Ри, прогоняя вероятность слой за слоем. – Отдохнули, блин. Кому бы рассказать…

Расслабляться было некогда.

Все действительно только начиналось.

Стовер Великолепный
Формула дьявола

Интуиция и вдохновение. Он долго думал, что же ведет его и почему вдруг решения стали приходить с такой невероятной скоростью, решения мало, что правильные, гениальные! Два столпа – интуиция и вдохновение. И еще удача, наверное. Потому что куда же без удачи.

Группа получилась отличная, Стовер с каждым днем убеждался в этом все больше и больше. Палач так и вообще оказался выше всяческих похвал – мгновенно установил контакт со всеми, младшим позволил называть себя дядей Мишей, для старших, вернее, для расчетной группы, назвался Михаилом, и с фантастической легкостью за трое суток подобрал «ключи» к каждому члену команды. Стовер понимал, что палач работает в обязательных для себя рамках, что команду (и предполагаемые реакции этой команды), он обязан знать на высшем уровне, но его приятно удивило то, что Михаил сумел не просто подобрать «ключи», но и понравится и всей команде вместе, и каждому ее члену в отдельности. Клайд и Хьюман (ставший для палача вскорости просто Ричи) смеялись вместе с ним над всякими веселыми историями из жизни, причем историями не всегда приличными, а с изрядной дозой крамолы. Агор и Аран начали посматривать на палача уважительно после трехчасовой беседы о религии, и даже Грегори, всегда внешне невозмутимый, поглядывал на Михаила чуть ли не ласково – после задушевном разговоре о настоящем героизме «маленьких людей».

Стовер заметил, что, беседуя с каждым членом команды, палач едва уловимо меняется. Для Агора и Арана он немножко вырос, кожа потемнела, на узком лице четко обозначились строгие носогубные сладки. Для Клайда и Ричи палач помолодел лет на пять, лицо округлилось, а волосы сделались светлыми, больше похожими на волосы Клайда, чем на его собственные. Разговаривая с Грегори, он сутулился, глаза стали невыразительными и темными, гораздо более темными, чем помнил Стовер. Ночью, когда все уже спали, Стовер разбудил палача, и тот охотно подтвердил его предположения.

– Конечно, все правильно. Это программа «зеркало».

– То есть внешность действительно меняется?

– А для чего нужно зеркало, по-вашему? Я показываю человеку то отражение, которое удовлетворяет его больше всего. Лучшие черты, так сказать. То есть в его понимании – лучшие. Разговаривая со мной, человек разговаривает с собой, а какие от себя, родного, могут быть тайны?

– Но они же знают, кто вы такой на самом деле, – возразил Стовер.

– Конечно, знают, – покивал палач. – Но сейчас им чего бояться? Они же ничего плохого не делали. Микаэль, поймите правильно – контакт и хорошая атмосфера в команде нужны в любом случае. Вы авторитарны, я либерален. Думаю, мы отлично сработаемся, потому что хорошо дополняем друг друга.

Ремарка про дополнения Стоверу совершенно не понравилась – еще не хватало, чтобы палач попробовал перехватить на себя управление. Но, как оказалось, Михаил предусмотрел и это.

– Я не претендую на власть, – напрямую сказал он, предупреждая следующий вопрос. – Но команду я знать обязан. И она обязана мне доверять. Иначе никакого сотрудничества у нас не выйдет. Представьте себе, что все на этом катере идут с вами из-за страха передо мной или перед вами, и работают из-под палки, сами того не желая? Представили? Вот для этого я и есть. Я и кнут, и пряник одновременно.

«И теперь мне придется молиться, чтобы ты пряником и остался, – закончил про себя Стовер. – Лучше бы я взял бабу, черт побери».

– Она еще хуже, – засмеялся палач. – Микаэль, ну я вас прошу…

– Еще и телепат, – заключил Стовер. – Браво, дядя Миша.

– Микаэль, вы не обижайтесь, но вы слишком долго просидели со своей программой «Террана», – уже серьезно сказал палач. – То же «зеркало» используют все мои коллеги уже лет пятнадцать. Вы просто не в курсе.

– Интересно, о чем еще я не в курсе, – проворчал Стовер.

– Хотя бы о том, что сразу же после того, как меня наняли вы, со мной связался Теуш. Вам сообщить размер суммы, которую мне заплатили? Учтите, деньги я взял.

– Замечательно. Рад за вас.

– Спасибо. Так что я тут представляю не только ваши интересы, Микаэль, но и интересы Теуша и Антиконтроля, как организации, тоже. Однако, – палач сделал паузу и улыбнулся, – есть еще один человек, интересы которого превыше всего.

– И кто же это? – поинтересовался Стовер.

– Я сам. Но вы не волнуйтесь, я не нарушу работу команды и не потесню вас ни в коей мере. Тем более, что все интересующее я уже узнал. Не тревожьтесь. Спокойной ночи, Микаэль.

* * *

Проходить Индиго-сиур на катере Сэфес оказалось одно удовольствие. Агор и Аран, которых Стоверу после пары неудачных попыток удалось ввести в систему, были результатом более чем довольны – расчеты стали занимать втрое меньше времени, чем раньше. Пространственные коридоры решили пока что не использовать, шли по опорным точкам. Тут Стоверу пришлось поневоле сказать «спасибо» памяти и способностям погибшего «кота», без них так лихо ходить не получилось бы.

Проходя через миры, уже посещенные пятеркой, они собрали дополнительную информацию, и команда пришла в восторг – размер предполагаемой добычи превышал пределы разумного. Секторальная станция! Если все получится, то после этого дела можно будет вообще не работать никогда в жизни и, мало того, покрыть свое имя почетом и уважением на три поколения вперед. Станция – это вам не катер. Это куда серьезнее.

Однако на следующей точке вышла заминка.

– Далат. Не пойдем мы туда, – угрюмо заявил Аран, закончив вычисления. – Сильный конклав, а нам не нужны неприятности.

– Нельзя туда идти, – поддержал брата Агор. – Слишком опасно.

– На этом катере нам ничего не опасно, – возразил Стовер.

– Опасно, Микаэль, опасно. У Далата очень сильные друзья. Если в Далате то же, что и везде, то там уже есть Аарн. А что вы Аарн скажете? Что идете за станцией, чтобы катер им вернуть?

Они не шутили. Микаэль это знал. То есть, может быть, и шутили, но как-то очень на свой манер. Они не улыбались и сейчас, смотрели на Стовера неподвижными темными глазами.

– Если мы не пойдем в Далат, то куда же мы пойдем? – спросил Стовер. – У вас есть конкретные предложения или вы просто констатируете факт?

– Мы пойдем туда, куда они ушли из Далата, – снисходительно ответил Аран. – Но чтобы понять, куда ушли они, нам нужна дополнительная информация.

– И где ее взять?

– Пусть в Далат сходят Ричи и Клайд, – предложил Агор. Предложил буднично, словно побывать в Далате было то же самое, что выйти из дома на улицу и вернуться обратно. – Мы уведем катер к одному из миров, на котором работает Транспортная Сеть. В Далате она работает. Не на всех планетах, но работает. Они сходят через Сеть и узнают, куда ушла станция.

– Как они это узнают?..

– Клайд ксенолог, вот пусть и поработает, – с удовольствием сказал Агор.

– Но ксенолог-то тут при чем?!

– Ну, не палача же туда посылать, – заметил Аран.

– Сам пойду, – угрюмо ответил Стовер, – с Грегори. От нас явно будет больше толку.

– Нет, не будет, – возразил Агор. – В Далате сейчас Аарн. Они – чужие. И вообще, весь конклав давно поражен чужой заразой. Возьмите Клайда, он пригодится.

Микаэль кивнул. Близнецы, пусть и были странные, все-таки почти всегда говорили правильные вещи. Не ошиблись они и в этот раз.

* * *

На одной из планет Далата Стовер провел в результате трое суток. Результат пребывания там оказался совершенно неожиданным.

Да, станция была там. И Аарн были там. Мало того, что были, они с помощью двархов сумели купировать атаку чужого корабля. Про это сейчас говорила вся планета. А вот дальше начиналось что-то совершенно странное, о чем Клайду (пригодился ксенолог, правы были братья!) под большим секретом поведал один из эмпатов, которого Клайд сумел разговорить. То есть для начала ксенолог просто завязал разговор, а потом с легкостью ввел эмпата в транс и начал выворачивать его сознание наизнанку.

Да, станция была. Но корабль, который отогнали двархи, внезапно вернулся и напал на нее снова. Аарн к тому моменту уже не было, Белая Стерва увела флот. Станция ушла в неизвестном направлении. Чужой корабль – тоже.

– Они ушли в черную зону, – добавил эмпат. – У нас ходят слухи, что их уже и в живых-то нет. Вроде бы Белая Стерва отрядила на поиски корабль, но разве ж они кому докладывают?

– А где это произошло? – осторожно спросил Стовер.

– Да уж не у нас, – усмехнулся эмпат. – Мы – окраина, а станция, конечно, у столицы вышла.

– Значит, корабль напал, внезапно появившись из ниоткуда, и ни пилот станции, ни искин не сумели вовремя отреагировать? – напрямую спросил Стовер. Клайд к этому моменту уже настолько хорошо «обработал» эмпата, что прямых вопросов можно было не стесняться.

– Ага, – безмятежно ответил тот. – Они там друг напротив друг друга минуты три висели. А потом ушли.

– И никто ничего не попытался сделать?

– А как? Там такая силища, что руку протяни – сгоришь. Мы, грешным делом, подумали, что столице того… кранты. Восемь планет потеряли, ни одного живого человека не осталось – и к каждой такой вот корабль просто на полчасика подходил и ничего вроде бы не делал.

Клайд и Стовер переглянулись. Эта информация оказалась совсем новой, и, несмотря на проблемы с организацией, передать ее Антиконтролю было необходимо. Потерявший восемь планет Далат, причем потерявший физически, а не через, например, повторное зонирование – это уже серьезно. Это даже не инферно, которое, при желании, можно хотя бы попробовать остановить. Что-то совсем из ряда вон выходящее.

– Давайте точные координаты местонахождения станции и идите себе, топитесь на здоровье, – ласково сказал Клайд.

– Не надо, пусть живет, – возразил Стовер. – Зачем?

– Ну, как хотите, – пожал плечами ксенолог. – Тогда идите и нажритесь сладкого. Или соленого. Чего больше нравится.

* * *

Через сутки на катере Стовер снова разговаривал с Агором и Араном. Математики тщательнейшим образом проанализировали то, что удалось узнать Стоверу и Клайду, и потом почти десять часов занимались расчетами. Приунывший было Стовер ободрился, когда они позвали его на корму, где оборудовали себе некое подобие каюты, и приготовился слушать.

– Итак, – степенно начал Аран, – получается очень интересная схема. Станция действительно ушла на территорию черной зоны. Вот только увел ее туда не пилот, а, судя по тому, где она финишировала, ее вел тот гермо, Ит.

Стовер удивленно поднял брови.

– Они у рауф? В одном из миров рауф? – недоверчиво спросил он.

– Если бы, – Агор щелкнул пальцами, и в воздухе перед ним повисла прозрачная коробка, плоская, квадратная, в которой лежали разноцветные стеклянные шарики. – Давайте разберем эту задачу на примере.

Стовер сжал зубы и мысленно застонал. Ну только не это!.. Сейчас математики начнут доказывать, что они умные, а все остальные – дураки.

«Ладно, – зло подумал он. – Потом отыграюсь. Было уже, проходили».

– Микаэль, не переживайте, – попросил Аран. – Мы же не можем тащить вас в белый свет, не объяснив, куда и по какой причине мы направляемся?

– Хорошо, – сдался Стовер. – Только давайте не затягивать. У нас времени мало.

– Времени у нас предостаточно, – возразил Аран. Взял коробку и протянул ее Стоверу. – Микаэль, окажите нам любезность. Ударьте, пожалуйста, по коробке снизу. Только не сильно, – предостерегающе добавил он.

Стовер ладонью хлопнул коробку по прозрачному донышку и посмотрел, как стеклянные шарики, сталкиваясь боками, катаются взад-вперед и замирают.

– Скажите мне пожалуйста, Микаэль, как вы считаете, движение шариков было хаотичным или нет?

– Хаотичным, – наобум сказал Стовер, и не угадал.

– А вот и нет. Шарики подчинятся многим законам – и тяготению, и тому, что находятся на плоскости, и силе, и направлению вашего удара, – принялся пояснять Аран. – В движении каждого из них есть логика. Заметьте, я не случайно взял замкнутую коробку, а не просто плоскость. Вы знаете, что Контроль придерживается математической модели, в которой отсутствуют отрицательные значения?

– Читал, – коротко ответил Стовер.

– Ну так вот. Станция – это как раз и есть такой шарик. Пользуясь имеющейся информацией, мы сумели понять, что сыграло роль удара, и какова была его сила и направление. Остальное было проще…

– Спасибо за лекцию, – Стовер предупреждающе поднял руку. – Я понял. А теперь можно конкретнее – где они?

– Где – это оказалось довольно просто, потому что роль детонатора в этом ударе сыграл гермо. Открытым остается другой вопрос – когда? – Аран нахмурился.

– Прекратите говорить загадками, – рявкнул Стовер. – Куда мы идем, в результате?

– На Мадангу, – Агор движением руки убрал коробку, которая тут же растаяла. – Мы идем на Мадангу, Микаэль. Несколько неожиданный поворот событий, вы не находите?

Стовер опешил. Впервые за последние дни он по-настоящему растерялся.

– Подождите… Но ведь планета закапсулирована, как они могли туда попасть?!

– Вот это и остается тем самым нерешенным вопросом, – Аран откинулся в кресле и скрестил руки на груди. С достоинством и даже немножечко высокомерно посмотрел на Стовера. – Мы предлагаем следующее. За два «шага», которые мы уже просчитали, вы перемещаете катер в район пространства, ранее принадлежавший системе Маданги. Дальше… будем пробовать разобраться на месте.

– Вы просчитали эти ваши «шаги» через черную зону? – с недоверием спросил Стовер.

– Рассчитали, – подтвердил Агор. Его брат кивнул. – Не радуйтесь, дальше будет сложнее. Сейчас мы считали, основываясь не на координатах в районе зоны, а на то, как шла секторальная станция.

– Весело, – пробормотал Стовер. – Спасибо, Агор. Спасибо, Аран. Нет, на самом деле спасибо. Очень надеюсь, что вы не ошиблись.

– Мы не ошиблись, – уверенно сказал Аран. Агор кивнул. – Возник еще один вопрос. Микаэль, скажите, а что вы собираетесь делать, когда найдете станцию?

– Атаковать, разумеется, – удивился Стовер.

– Да? – с сомнением спросил Агор. – И каким, интересно, образом?

– С помощью катера, – подтвердил Стовер. Почему они спрашивают настолько очевидные вещи? Странно.

– Ммм… ну, ладно, – не совсем уверено проговорил Аран. – В общем, с координатами все понятно. Вы делаете свое дело, а мы делаем свое. Надеюсь, наше сотрудничество и дальше будет плодотворным.

– Вот и хорошо, – Стовер ободряюще улыбнулся математикам и вышел из их крохотного закутка. – Грегори! Михаил! Можно вас на минуту? Нужно поговорить.

* * *

До зоны, в которой ранее располагалась планетарная система Маданги, они добрались за двое суток. Катер неподвижно повис в пространстве, освещенный ярким светом звезд – система находилась практически в ядре галактики.

Стовер вспомнил, что на Маданге по-настоящему темно бывало лишь осенью, когда небо покрывали облака, но и они все равно слабо светились… красиво. Это действительно было красиво.

А сейчас на их небосклоне звезд не видно вообще. Черный, непроницаемый купол без единого проблеска. Единственная звезда – их собственное солнце, которое ушло в капсулу вместе с планетой. Самая надежная тюрьма из всех возможных. Из нее никто и никогда не сумеет вырваться. Кто, интересно, это придумал первым – официалы или Контроль? Контроль, наверное. Сволочи, конечно, знатные, но умные, да, этого у них не отнять. Однако лирика лирикой, но что же дальше?

– Агор, Аран, теперь объясните, что вы имели в виду, когда мы сюда только отправлялись. Мы на месте и что нам теперь делать?

– Ждать, – ответил Аран.

– Ждать – чего? – возмутился Стовер. Проклятая расчетная группа! Сколько лет он просил, чтобы они не говорили загадками, но нет – они святой обязанностью считают, по их собственному выражению, «заставить собеседника думать». Стовер думать не хотел, он хотел ответов на поставленные вопросы, причем ответов максимально четких и по делу. Как же, эти по простоте и слова не скажут…

– Ждать станцию, разумеется, – сжалился Агор. – Микаэль, вы хороший человек, но уж очень нетерпеливый. Мы же сказали вам, что времени предостаточно, помните? Станция – во временной капсуле, вместе с системой. Капсула откроется – вот вам и станция. Или на планете, или вне, если успеет выйти.

– Подождите, подождите, – запротестовал он. – Вы хотите сказать…

– Да, капсула сбоит, она в мерцающем режиме, – подтвердил Аран. – Иначе станция вообще туда бы не попала.

– А разве такое возможно? – Клайд подсел к ним и с интересом уставился на математиков. – Вы уверены в том, что сейчас сказали, уважаемые?

– В обычных условиях – невозможно, – покивал Агор. – Но в нынешних, изменившихся – видимо, да. Этот процесс, про причины которого мы ничего толком не знаем до сих пор, внес в существующий порядок свои коррективы.

– Но вы-то откуда знаете, как эти коррективы повлияют на ту же Мадангу?

– Мы еще больше трехсот лет назад теоретически доказали, что подобный процесс возможен, – Аран посмотрел на Стовера своими темными, непроницаемыми глазами. – Мы пытались говорить об этом в родном мире, но нам никто не поверил. Мы ушли в другой мир, но нам не поверили снова. Мы пошли к официалам, но нас объявили шарлатанами и отказались даже выслушать. Официалы связаны с Контролем, и мы поняли, что разговаривать с нами не хочет именно Контроль, при котором и существует эта Официальная служба. Мы несли информацию, а ее признали деструктивной и вредной. И запретили. Во всех мирах, в которых мы находились, нам не было дороги.

– А теперь вы наблюдаете то, что мы тогда предвидели, в действии, – закончил Агор.

– То есть вы знали, что это произойдет? – оказывается, палач тоже подошел к беседующей группе и пристроился на подлокотнике кресла, в котором сидел Клайд.

– Нет. Мы знали, что подобное явление может существовать в принципе, – уточнил Аран.

– Так что же вы… почему вы до сих пор молчали? – недоуменно спросил Стовер.

– У нас до сих пор, – Аран сделал ударение на «до сих пор», – нет уверенности в том, что этот процесс – именно то явление, которое мы предвидели. Сходство присутствует в очень многих моментах, однако есть и различия. Всего предусмотреть невозможно. Мы анализируем, но о результате говорить пока рано.

– Но ведь часть уже сошлась, верно? – спросил Клайд.

– Верно, – согласился Аран.

– А вы Контроль именно поэтому так сильно не любите? – ксенолог улыбнулся, обезоруживающе и ласково.

– Нет, не поэтому, – сухо ответил Агор.

– А почему?

– Вас это не касается, – невозмутимо сказал Аран, вставая. – Разговор окончен.

– Подождите, вы же не сказали самого главного, – запротестовал Стовер. – Сколько нам ждать?

– По меркам вселенной – сущую ерунду, – ответил Агор, тоже вставая.