Текст книги "Утро черных звезд"

Мир биотехов, Маджента
Миани

Сон отпускал неохотно и был каким-то непривычно-темным. Словно он, Миани, стоял под дождем из летящих в него черных игл. Рядом был дом, но сдвинуться с места и войти в него он не мог, потому что из земли вылезли змеящиеся черные корни и намертво притянули ноги к усыпанной иглами земле. Иглы, острые и неживые, причиняли боль, и Миани инстинктивно прикрыл голову руками. Вдруг под ногами он ощутил что-то живое и, опустив взгляд, увидел, что из земли, навстречу иглам, поднимаются тысячи черных блестящих червей. Его передернуло от отвращения. Он рванулся, что было сил, и, о чудо, корни вдруг перестали держать его ноги. Вот она, спасительная дверь дома! Прочь, прочь, скорее! Дверь поддается, но за ней оказывается не дом, а непроницаемая темнота, в которую Миани падает, и… и тут сон оборвался.

Миани открыл глаза. Слава Богам, всего лишь сон. Но до чего же реальный и до чего неприятное ощущение! Надо поскорее забыть об этом кошмаре, прочитать охранную молитву и браться за дела, благо, дел много, и все, как на подбор, приятные. День смоет впечатление от сна, и все постепенно забудется.

Он сладко потянулся, зевнул и сел на постели. День обещал быть чудесным. В окошко новой спаленки лился розоватый утренний свет, мягкий мох, покрывавший пол, приятно запружинил под ногой, когда Миани встал, а по светло-бежевому своду-потолку над его головой протянулась первая тончайшая ниточка снежно-белых вьющихся цветов.

Дом был закончен. Он дорос за эту ночь уже полностью и принялся за вторую часть своей программы – растил украшения, полы, мебель. На это уйдет еще несколько дней, но все будет готово в срок. Миани же в это время отправится в обратный путь, за женой.

…Когда сюда впервые войдет Тиидара, весь потолок будет в цветах – белых, золотистых, синих. Они с женой завершили свое странствие, и первенец, их долгожданный первенец, родится тут, в этой комнате, в чудесном доме, и растить сына они с Тиидарой будут в замечательной общине, которая понравилась Миани и к которой они с женой присоединились. Община приняла их сразу же, Миани приглянулся основателям, ему с женой выделили участок под дом и даже устроили маленький праздник в честь нового семейства, решившего поселиться тут, в краю водопадов и лесов.

Все обычаи были соблюдены, и это особенно радовало Миани. Сначала он почти три года жил отдельно от будущей жены, встречаясь с ней только с разрешения ее родителей, затем они соединились и отправились в Пятилетний путь. Как и перед всеми молодыми парами, перед ними тоже открылся весь мир – согласно обычаям, молодые могли устраиваться на временную работу где угодно и кем угодно, а если им хотелось поменять место или отдохнуть, никто не препятствовал и не держал их. «Молодости свойственна тяга к перемене мест, – говорилось в уставе Пятилетнего пути. – Поэтому мир открыт молодым. Если у человека за спиной растут крылья, грешен тот, кто мешает его полету».

Конечно, Пятилетний путь надо было заслужить. Надо было получить образование, надо было найти себе пару, надо было доказать, что ты достоин Пути, и тогда, в один прекрасный день, к тебе приходил человек из Департамента и торжественно сообщал, что ты готов и мир открыт перед тобой, да еще и снабжал внушительной суммой на расходы. Большинство молодых людей начинали Путь с отдыха в каком-нибудь красивом месте, а потом, переезжая из города в город, из общины в общину, подыскивали себе временную работу – ведь постоянно отдыхать скучно и нелепо.

Миани и Тиидара не стали исключением из правил. Первый месяц Пути они нежились на песчаных пляжах Больших Озер, купались, гуляли, по вечерам играли с другими парами в какие-то глупые и забавные игры, но отдых вскоре приелся, и они, попрощавшись с новыми друзьями, отправились дальше. Большие Озера были особенно хороши тем, что в них временно снимались все ограничения по кастам, и Миани с Тиидарой завели знакомство с представителями элитарных каст, с которыми в обычной жизни, скорее всего, даже не встретились бы.

Из Озер молодая пара направилась в далекий северный город Кишпал, где проработала почти полгода, – в Кишпале тогда очень не хватало специалистов по конструированию движущихся растений-переносчиков, а Тиидара специализировалась во время учебы как раз в этой области. Миани в это время осваивал работу с индиго-технологиями, благо, что университет Кишпала сотрудничал со многими мирами. И на тот момент, когда они, истосковавшись по теплу, покинули Кишпал, Тиидара оказалась обладательницей приличной суммы денег, а Миани получил еще один ценный диплом, в дополнение к шести уже имеющимся. Специалистов, умеющих общаться с нерожденной и нерастущей техникой, в их мире было очень мало, и они более чем ценились.

После полугода холодов они отправились на юг, в страну, лежащую между трех морей, и почти месяц развлекались, переезжая каждый день от одного моря к другому. Места были поразительно красивые, древние. Интересных вещей оказалось поистине множество. Например, Миани и Тиидара посетили музей, в котором были выставлены такие реликвии, как скелет первого ураган-дерева, одного из первых шагающих деревьев, которое после прохода не погибало, а могло укорениться и набраться сил для следующего этапа прохода, в этом же музее нашлись портреты Основателей сращения трех континентов, и Миани с удивлением узнал, что один из трех мужчин-основателей был из той же касты, что и он сам. То есть имена этих людей они, конечно, знали, Тиидара даже носила третье имя в честь одной из семи женщин-основательниц, но про их касты учителя ничего не говорили…

Потом они устроились работать на морскую станцию и почти год ухаживали за самыми вкусными в мире водорослями толло, из которых делают и соусы, и супы, и даже детские сласти. После моря ненадолго навестили родителей, а затем снова отправились куда глаза глядят, на этот раз – в глубь континента жары и рек, заниматься выращиванием домов для освоителей земель.

Они с радостью делились с миром знаниями, которые получили, когда обучались, а мир в свою очередь добавлял им опыта, мудрости, терпения. Огромный, разнообразный мир вплетался в их путь, как плющ, и приносил то радости, то трудности. Эти годы сплотили их еще сильнее, и когда Тиидара сообщила мужу радостную новость, и она, и Миани знали, что последует за ней, – пришла пора обзаводиться собственным домом.

Тиидара пока что осталась со своей матерью, а Миани приступил к поискам. Они отняли больше полутора месяцев, зато успех превзошел все ожидания. Молодую пару приняла община, живущая в совершенно сказочном месте; община старая, с устоявшимися обычаями, может быть, чуть-чуть чопорная, но зато дружелюбная и почти полностью независимая от внешнего мира. Да еще и на касты в этой общине смотрели сквозь пальцы. Нет, конечно, никто не позволил бы тому же Миани построить дом рядом с домами Оранжево-желтых (Серебряных в общине вообще не было), но то, что Красные, Зеленые и Синие селились на одной улице, говорило об очень многом. Ведь это очень приятно, когда ты, обладатель вертикальной зеленой полоски на лбу, запросто здороваешься с тем, у кого полоска красная, а он так же запросто тебе отвечает и ничуть не стесняется этого. И как же приятно, когда твой ребенок играет с другими детьми на общей улице и никто не упрекнет его в том, что он играет не с теми и не там, где положено…

Формальности уладили очень быстро. Сумма взноса в общую казну была заплачена пока что наполовину, но Миани с Тиидарой собирались выплатить ее полностью года за три, не больше, тем более что оба планировали впоследствии работать на общину. Миани выделили участок, подарили саженец дома, помогли с планировкой, устроили праздник в его честь, и вот теперь, наконец-то, настал день, когда он, молодой мужчина касты Образующих Порядок, Зеленых, должен отправиться за женой, чтобы вскоре начать свою взрослую жизнь уже тут, в прекрасном краю водопадов, древних деревьев, лилий и долгого мягкого лета.

Итак, Миани проснулся в своем новом доме ранним утром, отогнал от себя призрак странного ночного кошмара, завязал вокруг бедер тяжелый лист травы юуо и вышел из своего дома на улицу.

И тут же увидел нечто такое, от чего волосы у него на голове встали дыбом.

Его новая соседка, милейшая и добрейшая пожилая женщина из Красной касты, которая еще вчера угощала его ягодами и поила замечательным соком, с которой они так мило поговорили про детей и про путешествия, поливала из кувшина уничтожителем дерево, растущее напротив входа в собственный дом. Дерево трепетало, корчилось, но сделать ничего не могло – уничтожала его собственная хозяйка, и обороняться дерево, конечно, не смело.

– Что же вы делаете, уважаемая?! – в ужасе закричал Миани. – За что?!

– Не лезь в чужие дела, зеленый выродок! Тебя сюда не звали, сам пришел, а еще и меня учить вздумал! Сейчас я тебе покажу!

Она перехватила кувшин поудобнее и, подбоченясь, пошла к дому Миани. Тот замер, не зная, что предпринять. Обижать старшую, да еще и высшей касты, было ни в коем случае нельзя, но вдруг женщина выплеснет содержимое кувшина на корень его нового дома? И что вообще с ней случилось?

– Уважаемая, не делайте этого, пожалуйста, – попросил Миани. – Если хотите, я уйду, только дом не трогайте, ради Богов!

– Испугался? – женщина засмеялась. – Правильно испугался! Сначала уйди, а с домом мы потом решим, без тебя. Ишь какой, хитрый! «Дом не трогайте», – передразнила его женщина. – Смотри, как бы тебя самого не тронули!

Она замахнулась прозрачным кувшином, уничтожитель вспенился, и Миани, от греха подальше, бросился на улицу, прочь от потерявшей разум старухи. Картина на улице была не лучше. Сначала он наткнулся на детей-подростков, избивавших совсем маленькую девочку, потом на него набросился какой-то незнакомый мужчина и начал кричать, что «всякий зеленый сброд надо отдать на корм священным змеям на площадном алтаре», потом две женщины стали бросать в него грязью, а когда он отошел от них подальше и обернулся, то обнаружил, что они, забыв о нем, вцепились друг другу в волосы и дерутся, как дикие кошки.

Миани попробовал активизировать канал связи с женой, но та почему-то молчала. Это напугало Миани гораздо сильнее, чем старуха с уничтожителем или дерущиеся дети. Тиидара отвечала всегда почти сразу же, и сейчас, не услышав ее обычное «здравствуй, мое второе солнце», Миани встревожился не на шутку.

Ему наперерез снова бросился какой-то человек, Миани увернулся, отскочил, и человек, сразу забыв о нем, умчался прочь.

«Да что же происходит? Все сошли с ума? – думал он, быстро шагая по улице к выходу из поселка общины. – Что случилось со всеми?» На выходе был общий инфор, и Миани решил сходить к нему, может быть, удастся узнать хоть что-нибудь.

Белая утренняя пыль приятно холодила босые ноги, солнце, встававшее из-за леса, раскрашивало мир удивительными красками, но Миани сейчас было не до красот природы. Он почти бегом добрался до инфора и обнаружил, что рядом с ним столпились люди.

«Интересно, это нормальные или нет? – пронеслось у него в голове. – Если эта толпа тоже сумасшедшая, меня убьют».

Оказалось, к инфору пришли те, кто не потерял ночью разум. Миани тепло поприветствовали. Вскоре он стоял в толпе меднокожих мужчин и женщин и со все нарастающим ужасом слушал сообщения, передававшиеся в общую планетарную сеть вещания.

– …на всех трех континентах. Просим вас сохранять спокойствие и не применять к обезумевшим никаких насильственных мер. Если есть возможность, постарайтесь изолировать их, не привлекать их внимание. Идет разбирательство, информация появится в ближайшее время. Планета временно изолирована от сообщения Транспортной Сетью, поэтому, если вы наш гость, просьба явиться на Таможню в кратчайший срок, чтобы зафиксировать ваше пребывание в нашем мире, с целью передачи информации Официальной Службе…

– Что происходит? – Миани тронул за плечо стоящего перед ним мужчину. Тот обернулся, и он поспешно отдернул руку. Оранжево-желтый улыбнулся ободряюще и похлопал его по плечу. Высокий, смуглый, на груди сложный татуированный узор из переплетающихся ветвей, и на вид не намного старше самого Миани.

– Ты ведь из новой семьи, которая к нам въезжает, так? – спросил оранжево-желтый.

– Да, – ответил Миани. – Я должен был сегодня отправиться за женой, но теперь даже не знаю, возможно ли это. Мой личный двойной канал заблокирован, теперь я понял, что это из-за Транспортной Сети.

– Именно так, – подтвердил Оранжево-желтый. – Они ни у кого не работают. Вот что, Миани… тебя ведь Миани зовут? Бери любой транспорт и езжай поскорее к жене. Дальше как получится. Или привози ее сюда, или оставайся с ней у ее матери. Сейчас для тебя и для нее важнее всего ребенок.

– Спасибо. – Миани с трудом нашел в себе силы, чтобы улыбнуться в ответ. – А не говорили, почему все это произошло?

– Сон. Сон про черные иглы… – начал оранжево-желтый.

– Мне он тоже снился! – воскликнул Миани.

– Он снился всей планете. – Оранжево-желтый кивнул на инфор. – Уже говорили. Снился всем, но кого-то свел с ума, а кого-то нет. А почему он появился, не знает никто. Отправляйся. Боюсь, что время дорого.

Миани поклонился, Оранжево-желтый отвернулся к инфору. Миани протолкался сквозь толпу к краю площади и побежал к полю, на котором, как он помнил, росли три ураган-дерева. Слава Богам, сумасшедшие не добрались до них. Секунду подумав, Миани вскочил на нижнюю ветку среднего дерева, кошкой взлетел к вершине, уселся в удобную развилку. Ненадолго замер, потом ласково провел рукой по стволу, настраивая дерево на восприятие его собственного Ши. Оно вздрогнуло, ведущие корни пошли вверх, опорные отошли от ствола, и дерево сделало первый гигантский скачок. Путешествие Миани началось.

* * *

Ит чувствовал себя подавленным, усталым и раздраженным. На него никто не обращал внимания, все были заняты исключительно Ри, а он, после своего удачного замечания, невесть откуда взявшегося, оказался совершенно не у дел. Пока Контролирующие и Ри переговаривались и решали, что делать дальше, созидающий незаметно отошел в самый дальний угол зала, сел в кресло и, взяв с ближайшего столика бокал непонятно с чем, принялся приводить в порядок разбегающиеся мысли.

Итак. Домой попасть явно не светит, на новую работу – тоже. Вместо того чтобы отправиться туда, куда следует, он бежит в неизвестность в компании троих якобы мертвых сумасшедших и одного внушаемого слабовольного дурака, согласного на все. Ита изумляла готовность Ри выполнять все просьбы Контролирующих, а от одного только воспоминания о щупальце с кристаллом его передергивало. Как можно позволять… такое! Это противоестественно и отвратительно. Ит отхлебнул из бокала и тут же, закашлявшись, принялся плеваться – в бокале оказалась какая-то горькая, холодная, пузыристая жидкость, отдававшая то ли брожением, то ли какой-то неизвестной травой.

«Ненормальные, – пронеслось в голове у Ита, – они ненормальные, все! Кончится тем, что меня просто чем-нибудь отравят!»

– Тебе что, так не понравилось пиво? – Леон, оказывается, уже сидел в соседнем кресле, вот только задумавшийся Ит его присутствия не заметил.

– Я такой пакости в жизни не пробовал. – Ит поставил бокал обратно на столик. – Как это вообще можно пить?

– Дело вкуса, – миролюбиво пожал плечами Сэфес.

Ит подумал, что ему из всей компании хоть немного нравится именно Леон. Остальные… он невольно нахмурился. Ри – чванливый и высокомерный, Таенн – хам, Морис – эгоистичный подонок… В душе все сильнее и сильнее нарастало раздражение, он чувствовал – еще секунда, и он схватит со стола что-нибудь потяжелее и запустит в того, кто первый подойдет поближе. Или в Леона, если никто не подойдет.

– Ит, прости, но с тобой все в порядке? – спросил Леон. – Я не читал мысли, но у тебя сейчас такое лицо, что невольно начинаешь думать о чем-то плохом.

– Наверное, да, – неуверенно ответил созидающий. – Что-то чувствую, но не понимаю, что именно. Сейчас разозлился на всех вас и хотел… – он осекся. – Хотел ударить кого-нибудь или сделать что-то еще худшее. Умом понимаю, что говорю несусветные глупости, но в душе…

– А, понятно, – улыбнулся Сэфес. – Это-то как раз легко объяснимо. Мы сейчас подошли к планете, эгрегор которой поражен той же силой, с которой мы столкнулись. Видимо, ты это чувствуешь и реагируешь. На планете катастрофа, Ит, и от уничтожения ее спасает пока только то, что мир полностью биологический и высокоразвитый, в нем нет оружия массового поражения. Видимо, ты ощущаешь вибрации эгрегора, хотя это немного странно.

– Почему странно? – не понял Ит.

– Потому что ты человек, а люди на таком расстоянии подобные процессы ощущать не должны, – ответил Леон. Взял со столика еще один бокал пива, с явным удовольствием отхлебнул. – Если бы мы были внизу и ты бы это почувствовал, все было бы логично.

– А мы будем садиться на эту планету? Зачем? – удивился Ит.

– За надом, – Таенн сел на свободное кресло. – Искин!

– Чего тебе? – отозвался раздраженно голос с потолка.

– Просканируй-ка нашего второго гостя, – потребовал Брад. – И поставь ему на всякий случай минимальную защиту. А то он чего-то больно резко реагирует на то, на что ему реагировать не положено.

Ит не успел возразить. На него с потолка стали опускаться разноцветные световые кольца, воздух вокруг потеплел. Кольца мягко, успокаивающе вибрировали, и вдруг Ит понял, что Таенн – вовсе не хам, как ему казалось несколько секунд назад, а просто веселый человек, любящий соленую шуточку, Морис – обаятельная, совсем немного экзальтированная личность, Ри – смелый и прямой человек, берущий на себя ответственность за сложное и неизученное дело, а Леон…

– Так, стоп, – приказал Таенн. – Еще минута, и он в нас всех влюбится. Только этого нам не хватало. Результаты сканирования?

– Человек он, – после небольшой задержки ответил искин, хотя, как показалось Иту, голос его прозвучал немного неуверенно. – По всем показателям – человек. Может быть, немножко слишком здоровый, но его мир достаточно продвинут, они вполне могли дойти до технологий, позволяющих блокировать…

– Ит, у вас болеют? – напрямую спросил Леон.

– Да, изредка, – ответил ничего не понимающий созидающий. – Чаще всего или дети, или совсем старые люди. Но почему вы про это спрашиваете?

– Говорил же, что станция – старье, – недовольно пробормотал Таенн. – А вы не верили. Ит, скажи, а ты сам хоть раз болел?

– Кажется, да, – Ит задумался. – В детстве. Один раз. Но я почти ничего не помню.

– Ладно, – подытожил Леон. – Пока что мы все равно не сумеем понять ничего сверх того, что уже поняли. Итак, Ит человек… ведь так? – спросил он искина.

– Так, – подтвердил тот.

– Простой человек, но с повышенной чувствительностью к отстоящим вибрациям, – закончил Сэфес. – Правда, я с таким никогда не сталкивался. И никто не сталкивался. Искин, скажи, теоретически такое возможно?

Наступила тишина.

– Искин, мы ждем, – уже с раздражением сказал Таенн.

– Только теоретически, – последовал ответ после небольшой паузы. – Я искал прецеденты. Прецедентов нет.

– Ну, значит, у нас феномен, – усмехнулся альбинос. – В нашей ситуации это уже не имеет значения. Подумаешь, феноменом больше, феноменом меньше. Искин, ты поставил защиту?

– Да, – в голосе искина зазвучало явное облегчение – вопросы, на которые у него не было ответов, видимо, огорчали машину. – Конечно, временную, но на планету вы сможете отправиться все вместе.

– Вот и славно, – альбинос отхлебнул пива. – Никак не могу привыкнуть к роли трупа. Почему-то хочется подышать свежим воздухом, пройтись по траве, посмотреть на небо.

* * *

Катер снижался по глиссаде, внизу простиралось бесконечное зеленое море, по которому тянулись в разных направлениях светлые нити дорог. Небо этого мира, светлое, лазурно-зеленое, было, даже на взгляд Ита, каким-то необыкновенно чистым, словно искрящимся. Леон пояснил, что цивилизация, выросшая здесь, имеет полностью биологическую структуру, а технику разрешено применять лишь в шести городах планеты, да и то с огромным количеством ограничений. Транспортная Сеть тут присутствовала, но пользовались ею местные жители очень редко и неохотно. Даже для короткого визита в другой мир любому местному приходилось проходить существенную и сложную подготовку, уж очень сильно этот мир отличался от любого техногенного.

Транспортная Сеть на запрос Ри ответила, трое официалов, находящихся на планете, подтвердили разрешение на посадку, и сейчас катер шел к холму, на котором стояла Машина Перемещения. Таенн и Сэфес предложили встретиться с официалами и транспортниками, чтобы немного прояснить обстановку, а также на планете предстояло задержаться как минимум на сутки. Нужно было сделать расчет для следующего «шага» или в пределах этого сиура, если он не поражен, или для перехода в следующий, если передвижение внутри сиура невозможно.

Для Ри предстоящая задача была сложной, но он надеялся справиться, тем более что помогать в расчетах ему вызвались и Таенн, и оба Сэфес, и официалы. Ит робко предложил свою помощь, но Ри отмахнулся от созидающего, как от мухи. Куда этот гуманитарий лезет? Новые возможности, которые появились у него после суток, проведенных на станции Безумных Бардов, добавили Ри уверенности. Особенно нравилось ему многопотоковое мышление. Этой замечательной игрушкой он готов был забавляться без сна и отдыха, и не отправь его Таенн спать чуть не насильно, Ри так и просидел бы все время, пока Бард и Сэфес обсуждали вопрос с посадкой, решая задачи, до того казавшиеся ему не решаемыми из-за сложности.

Зато Ит те несколько часов, пока станция находилась на орбите, проспал как убитый. Он и сам, похоже, не догадывался, насколько сильно вымотался. Будили его втроем, причем Морис, исключительно по доброте душевной, предложил вылить несчастному созидающему за шиворот кружку пива, на что Леон ответил, что пиво он, пожалуй, и сам выпьет, а вот от холодной воды у Ита бодрости тоже запросто прибавится.

…Ри вел катер осторожно, приноравливаясь, все больше и больше восхищаясь безупречностью попавшей ему в руки машины. Некоторые принципы он уже понял и теперь прикидывал, можно ли будет применить их на практике дома. Выходило, что можно. Управление, например. Или способ подачи энергии на основные узлы – ее уходило на порядок меньше за счет перераспределения, но не простого, а упреждающего. Ах, какая чудесная машина! А может быть, когда это все закончится, ему подарят такой катер? Это, конечно, вряд ли, но чем черт не шутит?

– Что это там такое? – удивленно спросил вдруг Ит, до этого сидевший за плечом у Ри и всматривавшийся в пейзаж, проплывающий вниз (инженер сделал стенки катера прозрачными).

Ри приблизил картинку. Таенн и Сэфес подошли к нему и тоже, встав рядом, принялись следить за происходящим.

По дороге, грунтовой и светлой, идущей между двумя зелеными лесными стенами, огромными скачками неслось… дерево. Оно двигалось каким-то странным манером. Сначала вперед вылетали два узловатых огромных корня, потом дерево склонялось, почти касаясь кроной дорожной пыли, и выбрасывало ствол вперед, резко выпрямляясь. Двигалось оно поразительно быстро для такой махины, и Ит не сразу разглядел, что в кроне, намертво вцепившись в развилку, сидит человек и что-то, кажется, кричит.

– Приблизь, – велел Морис. Катер начал снижаться. – Я же просил просто приблизить!

– Глаза разуйте, уважаемые, – огрызнулся Ри. – Вы что, не видите – на него кто-то нападает?

Ит и Леон невольно подались вперед. Действительно, из лесной чащи навстречу дереву выхлестывались длинные гибкие лианы, стремящиеся захлестнуть корни, их становилось все больше и больше. Дерево пока что боролось, но все видели, что движения его замедляются, потому что обрывки лиан и все новые и новые зеленые змеи сдерживают его.

– Ну и мирная планета, – пробормотал Таенн. – Маджента. Биологическая цивилизация. Никто и мухи не обидит. Показать бы кому вот это все, – он ткнул пальцем вниз, – и пусть думают, что лучше, Маджента или Индиго.

– Что он кричит? – спросил Ри.

Ит, нахмурившись, прислушался.

– Просит прощения у Бога за то, что не сумеет спасти жену и нерожденного сына, – перевел он. – Это молитва. Он, кажется, прощается. Слушайте, мы можем что-то сделать?

– Мы не имеем права, – мрачно сказал Леон. Морис кивнул. Таенн поморщился, но тоже кивнул следом за Сэфес. – Контроль не может вмешиваться в жизнь людей, Ит. Прости.

– Контроль не может, а мне никакой Контроль не указ, – вдруг сказал Ри. – Ит, держись! Снижаемся! Надо спасти этого местного, пока его в клочья не разодрали.

Катер заложил крутой вираж и начал стремительно падать вниз. Ит с трудом сумел сесть рядом с Ри в кресло, но, оказалось, он поторопился.

– Я подведу катер поближе, а ты его втаскивай, – распорядился Ри. В стене катера появилось круглое отверстие.

– Как?! Я же упаду! – справедливо возразил созидающий.

– А пусть тебя эти… которым нельзя… подержат, – подсказал инженер. – Эй, уважаемые! Вы же не нарушите свои принципы, если подержите Ита за пояс, пока он занимается запрещенным для вас делом?

– Не нарушим, – мрачно сказал Морис.

– Можно поскорее, его сейчас сожрут! – крикнул Ри.

Ит с опаской подошел к отверстию и осторожно посмотрел вниз. Ой, мамочки!.. Высота почти сто метров, а где-то далеко внизу бешено мотается зеленая крона дерева. Внезапно над кроной просвистела огромная лиана, дерево зашаталось, стало заваливаться набок.

– Опускайся! – крикнул он. – Ри, скорее!

Ри уже и сам увидел, что происходит. Он стремительно бросил катер вниз, в пике, и думать забыв о безопасности. На счастье Ита, катер делали более чем умные головы – в момент, когда он начал терять высоту, Ит вдруг обнаружил, что его руки и ноги зафиксированы какими-то выростами, которых раньше, он точно помнил, не было.

Мимо мелькнули тонкие ветви, в лицо пахнуло теплом и озоном. Ит, высвободив одну руку, высунулся наружу и тут же понял – от одной руки толку точно не будет.

– Ближе! – крикнул он Ри. – Левее давай!

Ветки хлестнули его по лицу. Вокруг руки вдруг обвилась лиана, Ит почувствовал, что ее прикосновение обжигает, но снимать лиану было некогда. Буквально в метре от него, вцепившись в ветви, висел местный, и видно было, что еще секунда, и руки у него разожмутся. Ит высунулся еще дальше, схватил местного за локоть так крепко, как только сумел… и почувствовал, что начинает вываливаться из катера. По счастью, его успели перехватить чьи-то невидимые руки, и секундой позже его, все еще державшего мертвой хваткой руку местного, втянули внутрь катера.

На полу образовалась куча-мала. В самом низу лежал, отчаянно ругаясь, Таенн, которому на спину приземлился Морис, а Леона, Ита и спасенного местного общий рывок, к которому присоединилась еще и инерция рванувшего вверх катера, добросил чуть не до противоположной стены. Пока все пытались встать на ноги, Ри поднимал катер все выше и выше, уводя на прежний курс.

– Идиоты! – Таенн опомнился первым. – Вы все настоящие хрестоматийные идиоты, в особенности вот эти двое Сэфес, которые, для разнообразия, могли бы подумать, что такую задачу можно решить гораздо проще!!!

– Вы посмотрите, кто заговорил, – едко ответил Морис. – Сам-то хорош! Ты мне чуть руку не сломал!

– Тебе все равно, ты мертвый!

– Прекратите грызню, – попросил Леон. – С Итом что-то не так!

Ит пытался встать, но ноги не держали. Он раз за разом поднимался на колени, но тут же валился на бок. Руки тряслись, в глазах стремительно темнело. Он чувствовал, что начинает задыхаться, потянулся непослушной рукой к горлу, и тут мир вокруг него начал погружаться во тьму.

* * *

– …стрекательные клетки, содержащие сильный нейротоксин. Чистильщики созданы для того, чтобы избавлять лес от старых, умирающих животных и растений, – раздавался откуда-то спокойный и немного виноватый голос. – Они уводят живое в следующую инкарнацию безболезненно и гуманно. Ума не приложу, что с ними случилось. Они никогда не нападали ни на деревья, ни на людей. Да они и не могли этого сделать! Я до сих пор в недоумении. Они напали на меня! Уничтожили дерево, не достигшее и середины жизни! Они не восприняли меня как существо, содержащее Ши, и поэтому…

– Что такое Ши? – спросил вроде бы Ри.

– Это аналог единого и неделимого духа, – подсказал кто-то… а, точно. Это Таенн. – Бесконечная цикличность жизни, так сказать. Умирая, возрождаешься. И наоборот. Я прав?

– Совершенно верно, только очень упрощенно, – тут же согласился виноватый голос. – Мне ужасно жаль, что так произошло, и я очень благодарен вам за спасение.

– А скажите, пожалуйста, дорогой Миани, как у вас все это началось? – спросил Леон.

Ит с трудом открыл глаза и попытался осмотреться. Оказывается, он лежал в носовой части катера, на низком, выступающем из стены диванчике. Руку, на которую он попытался опереться, чтобы приподняться, сильно саднило где-то у локтя, голова раскалывалась от гулкой тяжелой боли.

– Что случилось? – спросил он.

– Очнулся, – констатировал Леон. – Тебя едва не прикончило растение, но все обошлось.

– Какое растение? – не понял Ит.

– Вот это, – Сэфес указал пальцем вниз. На полу, свернувшись кольцами, лежала какая-то тонкая бурая веревка. – Оно немножко подержало тебя за руку, и ты едва не отправился к праотцам. К счастью, мы вовремя спохватились.

– О, Господи! – Ит с трудом сел. – И долго я… лежал?

– Меньше часа, – успокоил его Леон. – Мы уже на месте, ждем официалов. Терпеть их не могу, одни формальности!

Ит, превозмогая головную боль, все-таки сумел сесть нормально. Взгляд его невольно задержался на местном. Да уж, человек, попавший на борт катера Сэфес, оказался личностью, вне всякого сомнения, колоритной. Для начала, он был почти полностью гол, только вокруг бедер у него был намотан какой-то то ли кусок ткани, то ли лист растения. Высокого роста, с бронзово-красной кожей, с прямыми, черными волосами, в которые были вплетены ярко-оранжевые нити, унизанные синими и зелеными крошечными бусинками. На груди пришельца оказалась искусно выполненная белой и синей краской татуировка – какие-то символы, ветви, цветы, а на лбу, над бровями – аккуратно нарисованная тонкая зеленая вертикальная полоска.

«Каста или класс, – подумал Ит. – Причем не самый высокий».

– Миани, – улыбнулся местный и приложил указательный палец к полоске. – Прошу принять от меня прощение и благодарность.

– Мы с другом не имели права поступить иначе, – созидающий решил не вдаваться в подробности о том, что «друга» он знает меньше суток. – Жизнь есть священный дар, пренебрежение которым недопустимо. Мы не могли пройти мимо, когда обстоятельства лишают человека этого дара. А еще – ваша молитва. Вы говорили о жене и сыне, и я…