Текст книги "Наследник"

Глава 2

– Внимание, командующий на борту! – звонкий голос вахтенного офицера заставил встречающих вытянуться во фрунт.

Пронзительно засвистели дудки боцманов, почетный караул вскинул табельные плазмеры в приветственном салюте. Десантники вытянулись по стойке смирно и отдали честь. Створки шлюзового отсека разъехались в стороны, и в ангар ступил сухопарый среднего роста человек лет шестидесяти на вид в безукоризненно сидевшей на нем форме с погонами контр-адмирала Объединенного Флота. В одном глазу поблескивал древнего вида монокль. Он окинул ангар требовательным холодным взглядом и не спеша двинулся вдоль строя. Следом шел с небольшим кейсом в руках личный адъютант, молодой белокурый лейтенант. Худое лицо нового командующего космической станцией «Роберт Хайнлайн» было совершенно невозмутимым, однако все знали, что контр-адмирал Карл фон Бок подмечает все и всегда, любой, даже малейший недостаток – он слыл невообразимым педантом даже среди своих соплеменников, немцев, и больше всего на свете ценил порядок.

Многие удивлялись назначению фон Бока, особенно на эту базу, где порядка не могло быть по определению – ведь на ней базировались истребительные подразделения «безумцев». Кое-кто, правда, подозревал, что творящееся на «Роберте Хайнлайне» окончательно вывело командование из себя, особенно если вспомнить последние, совсем уж дикие инциденты. И оно решило хоть как-то компенсировать этим назначением творящийся здесь бардак, надеясь, что «старый сухарь», как за глаза называли контр-адмирала, сможет хоть как-то обуздать «безумцев».

– Господин контр-адмирал! – сделал шаг вперед подтянутый, даже щеголеватый полковник. – Вспомогательный личный состав базы построен и ждет ваших приказаний! Докладывал заместитель командующего, полковник Хмелин.

– Вспомогательный? – с недоумением посмотрел на него фон Бок через старомодный монокль. – Что это значит?..

– Истребительные подразделения заняты отработкой новых методов ведения боя! Согласно приказу № 345/18 их запрещено отвлекать.

– Ясно, – кивнул контр-адмирал. – Когда они завершат тренировки?

– Не могу знать! – вытянулся полковник. – Время тренировок не нормировано.

– Тогда вызовите ко мне капитана Суровцева, а также лейтенантов Шнитке и Шнеерзона, я уполномочить вручить им награды за бой у Вестальта-IV.

– Будет исполнено.

Контр-адмирал величественно наклонил голову и, заложив руки за спину, неспешно направился к выходу из ангара, держа спину столь прямо, словно, как говорят русские, проглотил аршин. Люк мягко скользнул в сторону, и фон Бок ошарашенно замер, услышав рев нескольких луженых глоток:

– Мы красные кавалеристы!..

Из-за поворота коридора рысью вылетел полуголый длинноволосый субъект на палочке с лошадиной головой и резво проскакал мимо замершего соляным столбом в ошеломлении контр-адмирала. За ним, строго соблюдая строй древней немецкой «свиньи» и тоже верхом на палках следовали четверо очень разномастных личностей, одетых кто во что горазд, но отнюдь не в военную форму. Последний справа заметил фон Бока и браво отдал ему честь вилкой, которую сжимал в руке.

– Что это?!. – с трудом выдавил из себя новый командующий, проводив кавалькаду круглыми глазами. Из левого глаза выпал монокль.

– Лейтенант Хряченко проводит психологический тренинг своей эскадрильи! – четко доложил вытянувшийся полковник.

– Психологический тренинг?.. – тупо переспросил фон Бок и потряс головой.

– Так точно, господин контр-адмирал!

– Вы что, издеваетесь?.. – сорвался голос командующего.

– Никак нет! – Хмелин вытянулся с видом придурковатого служаки. – Тренинг проводится согласно расписанию. Каждый тренинг протоколируется, и протокол отправляется в штаб для изучения опыта.

Фон Бок снова потряс головой, а затем вспомнил, какой именно базой командует. Все обмолвки адмирала флота Новицкого, старого друга еще по Академии, во время последнего разговора сразу стали понятны, как и вскользь брошенная им просьба хоть немного призвать разгильдяев к порядку. Ясно теперь, каких разгильдяев. Также он понял причину сочувствующих взглядов прежних сослуживцев после того, как они узнали о новом назначении контр-адмирала.

«Безумцы»! Не было на флоте лучших пилотов-истребителей, одна их эскадрилья могла легко разнести в пух и прах четыре, а то и пять эскадрилий противника, поэтому им прощалось практически все. Но нужны же хоть какие-то рамки! О дисциплине речи уже не шло, хотя бы перестали устраивать клоунады, от которых любому кадровому военному сводило зубы.

Карл фон Бок до сих пор лично с «безумцами» дела не имел, разве что изредка на командных учениях смотрел записи их боев – и каждым восхищался. Эти пилоты летали, как боги, и дрались, как черти. Они вытворяли в космосе на своих вертких машинах такое, что в голове не укладывалось. «Безумцы» каждый раз ухитрялись удивить противника, выдумав что-то новое. Лучшие пилоты «котов» буквально охотились за ними, а остальные, увидев аляповато раскрашенные истребители класса «Берсерк» с их характерными обводами, старались побыстрее унести ноги, что удавалось далеко не всегда.

Взять хотя бы ставший уже знаменитым бой у Вестальта-IV, в котором пять истребителей смогли не только уничтожить больше двадцати вражеских, но и взорвать сперва авианосец, где те базировались, а затем и спешащий ему на помощь крейсер первого класса. Последнее до сих пор считалось физически невозможным для истребителей, но капитан Суровцев с со своей эскадрильей все же сделал это, подобравшись к самим дюзам крейсера и запустив прямо в них несколько ракет. При этом трое из пяти отчаянных парней ухитрились уцелеть, уйдя в пояс астероидов на такой скорости, которой машины этого класса никогда еще не развивали. Как можно было маневрировать между каменными глыбами при подобных перегрузках, никто не понимал. Однако Суровцев со товарищи выжили и вернулись на базу, хотя после этого вынуждены были почти три недели отлеживаться в госпитале.

Тяжело вздохнув, фон Бок двинулся к командному центру базы. Похоже, ему придется значительно труднее, чем он себе представлял. Как призвать к порядку таких вот «красных кавалеристов»? И не повредит ли это делу? Ведь главная задача – уничтожать вражеские корабли, а это «безумцы» умели делать, как никто другой. Но командование устало от их художеств, именно поэтому Новицкий и попросил фон Бока взяться за командование «Робертом Хайнлайном». К сожалению, контр-адмирал не представлял себе уровня сложности этой задачи. До сих пор не представлял – теперь до него начало доходить, какую свинью ему подсунули и почему друзья так сочувствовали, узнав об этом «повышении». Фон Бок тогда только пожимал плечами, удивляясь их реакции, считая себя в состоянии навести порядок на любом военном объекте, благо, опыта хватало. Даже в штрафных батальонах, которыми контр-адмиралу когда-то довелось командовать около года, до сих пор царила железная дисциплина – штрафники боялись своего командира больше, чем врага, и готовы были на все, лишь бы не привлечь к себе его внимания.

Что-то в небольшой кают-компании слева привлекло внимание командующего, и он остановился. Полковник, идущий позади него, застонал, как от зубной боли. Картина, представшая глазам контр-адмирала, была достойна кисти Сальвадора Дали. Встрепанный субъект с двумя огромными красными бантами в черных немытых волосах, голый по пояс, рисовал что-то стене широкими мазками. Взгляд фон Бока опустился ниже, на его штаны, и контр-адмирал схватился за сердце – веселенькие розовые штанишки с оборками, длиной по колено, были украшены аляповатыми ромашками. Затем командующий присмотрелся к тому, что рисовал этот безумец, и ему стало еще хуже – сидящая в похабной позе голая женщина со всеми анатомическими подробностями.

– Эт-то к-кт-то?.. – с трудом просипел фон Бок, ощущая, как в нем поднимается раскаленная волна ярости.

– Капитан Суровцев… – с явной неохотой сообщил полковник.

– Тот самый?! – изумился контр-адмирал.

– Так точно, – подтвердил Хмелин, выглядя так, словно съел сразу килограмм лимонов.

– Значит, это называется «отработка новых методов ведения боя»?.. – язвительно поинтересовался фон Бок.

– А что я еще мог сказать?.. – попытался оправдаться полковник. – Что герой Вестальта-IV рисует голую бабу на стене кают-компании?!.

– Именно так! – отрезал контр-адмирал. – Запомните, я не терплю лжи от подчиненных! Хочу знать, как обстоят дела в действительности, иначе невозможно владеть ситуацией. Приказываю всегда докладывать правду, какой бы она ни была.

– Есть, докладывать правду! – вытянулся Хмелин.

– А теперь мне нужно исполнить порученное, – едва слышно сказал фон Бок и вошел в кают-компанию. – Капитан Суровцев!

– Ну?.. – нехотя протянул тот, оборачиваясь. – Ты кто, мужик?

– Ваш новый командующий, контр-адмирал фон Бок, – губы контр-адмирала дернулись, он едва сдержался, чтобы не взорваться, но все же пересилил себя.

– Здорово! – расплылся в идиотской улыбке Суровцев. – Это вы командовали обороной базы «Эльвания» в 2343-м?

– Я, – удивился его осведомленности фон Бок.

– Хочу выразить свое восхищение, – поклонился капитан. – Если бы у вас было хоть еще пять истребителей, то вы бы удержали двенадцатый сектор. Но вы и так сделали невозможное.

– Благодарю, – немного оттаял командующий, довольный признанием его заслуг даже «безумцами», и перешел на официальный тон. – Капитан Суровцев, за бой у Вестальта-IV командование Объединенного Флота награждает вам орденом Доблести первой степени!

С этими словами он достал из своего планшета и открыл коробочку с высшей наградой Объединенного Флота, затем протянул Суровцев. Тот слегка растерянно посмотрел на усыпанный бриллиантами орден, затем вытер испачканную краской руку об собственный голый бок и взял его. Покрутил в руках и, ничтоже сумняшеся, прикрепил орден на свои цветастые штаны, от чего фон Боку в который раз за этот сумасшедший день стало плохо.

– Служу Земле! – по-уставному рявкнул Суровцев.

После чего, явно потеряв к командующему всякий интерес, повернулся к стене, обмакнул кисть в краску и принялся тщательно вырисовывать орден на высокой груди «портрета». Контр-адмирал задохнулся от возмущения, но не найдя что сказать, четко развернулся и двинулся дальше. Он пребывал вне себя от гнева, по его понятиям, армия была сильна исключительно дисциплиной. Но на этих дисциплина не распространялась, более того, было строжайше запрещено применять к «безумцам» дисциплинарные меры, а уговорам, они, похоже, не поддаются.

По дороге к командному центру фон Боку пришлось стать свидетелем еще нескольких диких эпизодов из жизни «безумцев». Один катался колесом по коридору и что-то гнусно орал. Второй бегал на четвереньках и лаял по-собачьи. Еще двое с увлечением играли в классики, нарисовав квадраты на полу коридора несмывающейся люминисцентной краской.

Контр-адмирал старался абстрагироваться от этого кошмара, но получалось плохо, так что войдя в командный пункт он был готов уже ко всему. Однако там его встретил столь милый сердцу кадрового военного идеальный порядок. Все находившиеся в центре вскочили и застыли по стойке смирно. Дежурный по смене строевым шагом подошел к фон Боку и четко отдал рапорт, обрисовав текущую ситуацию в секторе, который контролировала космическая станция «Роберт Хайнлайн».

– Когда крэнхи последний раз атаковали? – поинтересовался контр-адмирал.

– Неделю назад! – доложил полковник Хмелин. – По данным разведки, следующего нападения следует ждать в ближайшее время. Насколько нам известно из расшифрованных переговоров командования противника, они надеются выжать нас из восемнадцатого сектора, особенно из окрестностей планетной системы Ен-24.

– Чем их так заинтересовала эта система? Удалось выяснить?

– Аналитики предполагают, что разведчики крэнхи обнаружили на одной из планет системы артефакты Лонхайт.

– Тогда нечему удивляться, – кивнул фон Бок. – А наши разведчики нашли что-нибудь? Артефакты мы отдавать врагу не имеем права, сами знаете их ценность.

– Поиск ведется двумя звеньями, остальные задействованы в прикрытии, – Хмелин что-то прочел в своем паде. – Нам не хватает ресурсов.

– А когда ждать подкреплений?

– Не могу знать! Запрос командованию отправлен, ответа пока нет.

– Значит, будем обходиться наличными силами, – спокойно сказал контр-адмирал.

Однако на самом деле на душе у него было тревожно. Крэнхи являлись серьезным противником, недооценивать их не стоило, не раз били землян. Эта странная то ли война, то ли не война продолжалась уже около двухсот лет и заканчиваться не собиралась. Глобальных столкновений не происходило, однако мелкие стыки случались постоянно. В общем-то, наличие внешнего врага стало для народов Земли спасением – по крайней мере фон Бок считал именно так. Ведь до встречи с крэнхи, которых в просторечии звали «котами», Российская Империя и Соединенные Штаты в союзе с Объединенной Европой готовы были вцепиться друг другу в глотки и лихорадочно готовились к большой войне. А такая война, скорее всего, стала бы концом для человечества. Наличие в космосе агрессивной чужой расы заставило разные страны объединить усилия, отбросив разногласия и вражду. Иначе было просто не выжить – и все это понимали. Одной стране не потянуть военный флот, только вместе можно это сделать, да и то ресурсов катастрофически не хватает. Некоторые аналитики считали, что у крэнхи была подобная ситуация, и для них столкновение с землянами тоже стало спасением.

В первое время стычки были яростными, флоты врага рвались к Земле, не стоя за ценой, а затем крэнхи вдруг отошли, причем отошли, когда победа, казалось, уже лежала у них в кармане. Состоялись переговоры, причем на высшем уровне. Со стороны «котов» в них участвовали вожди шести старших кланов, а со стороны людей – российский император, американский президент, халифатский султан, европейский премьер и южно-американский диктатор. К каким именно договоренностям они пришли никто и до сих пор не знал – это было строжайше засекречено, как и сама встреча. Однако слухи ходили самые разные. Именно после этой встречи война и пошла так, как шла сейчас – ни шатко, ни валко. Фон Бок подозревал, что об этом лидеры противников и договорились, но смысл подобных договоренностей уловить не мог. Возможно, конечно, и те, и другие решили, что внешний враг необходим для выживания обеих цивилизаций, подошедших к грани самоуничтожения. Однако это не объясняло всех несуразностей происходящего. Особенно, если учесть, что жертв на этой «войне» хватало. Но ни люди, ни крэнхи никогда не бомбардировали населенные планеты, хотя в космосе грызлись отчаянно. Дальние сектора с завидным постоянством переходили из одних рук в другие. Но наиболее ожесточенные сражения велись за планеты, на которых находили артефакты Лонхайт.

Впервые эти артефакты обнаружили немногим больше ста пятидесяти лет назад в системе Бетельгейзе. Изучив находки, земные ученые пришли буквально в неистовство – казалось, эти артефакты специально предназначались для недавно вышедшей в большой космос цивилизации. Расшифровать язык удалось без особого труда, тем более, что ключ к нему нашелся в том же хранилище. И чего в нем только не было! Улучшенные схемы гипердвигателей, которые земные инженеры успешно адаптировали к имеющимся на данный момент производственным мощностям. Артефакты сократили путь развития Земли в несколько раз. Помимо того хватало данных по медицине, органической химии и многому другому. Не имелось только никаких данных о самих Лонхайт, никто даже не догадывался, как они выглядели, чего хотели, где жили, как и почему исчезли. И исчезли ли.

Также не обнаружили даже намеков на оружие – ни одной технологии, которую можно было бы использовать для убийства себе подобных. Поэтому приходилось обходиться изобретенным самостоятельно. До сих пор самыми смертоносными являлись термоядерные боеголовки. Правда, в войне с крэнхи они уже сто девяносто лет как не применялись, использовали более слабое оружие – видимо, опять по договоренности.

– Проводите меня до моей каюты, – приказал фон Бок адъютанту, тот открыл свой пад, подключился к сети станции и скачал нужную информацию.

– Прошу следовать за мной, господин контр-адмирал, – негромко сказал он.

Каюта оказалась недалеко от командного центра, всего метрах в двухстах. К своему немалому облегчению, по пути командующий не встретил больше ни одного «безумца». Войдя внутрь и кивнув лейтенанту, чтобы следовал за ним, фон Бок окинул взглядом обстановку. Все обычно для космических станций проекта 78-z, никаких излишеств, все сугубо функционально. Вещи еще не доставили, поэтому контр-адмирал опустился в кресло, жестом предложив адъютанту сесть напротив.

– Ну, Вилли, – доброжелательно улыбнулся он, – что ты на все это скажешь? Как тебе первое место службы?

– Мы в цирк попали, дядя Карл?.. – уныло спросил юноша, в которого военную дисциплину вбивали на протяжении всей его жизни, поскольку происходил он из семьи кадровых военных в незнамо каком поколении.

Отец Вильгельма Вольфа был старым другом и однокурсником Карла фон Бока, они вместе учились в военно-космическом училище. Да что там, дружили еще их отцы и деды, внуки всего лишь унаследовали традицию. Контр-адмирал, тогда еще только капитан второго ранга, вместе с другом забирал Вилли с матерью из роддома, поэтому знал его от и до. И считал юношу подающим надежды молодым офицером. Поэтому, когда в списке выпускников училища прошлого года обнаружил имя сына старого друга, то, не сомневаясь ни мгновения, забрал его к себе в адъютанты. Правда тот был этому вовсе не рад и не раз бурчал, оставаясь с контр-адмиралом наедине, что не просил протекции и хочет пройти все ступени служебной лестницы самостоятельно.

– Я сам начинал адъютантом у твоего деда, – отвечал ему на это фон Бок. – Это не помешало мне стать профессионалом, а, совсем наоборот, помогло.

Понимающе посмотрев на Вилли, контр-адмирал горько усмехнулся и приказал:

– Напомни-ка мне, как появились «безумцы». И тогда сам многое поймешь, а не поймешь – разъясню.

– Ну… – на мгновение задумался лейтенант, вспоминая пройденный три года назад курс новейшей военной истории. – Первый раз они были зафиксированы в две тысячи триста пятнадцатом году. До того наши пилоты не могли на равных противостоять пилотам «котов».

– Мальчик мой, не унижай достойного противника, – мягко пожурил его фон Бок.

– Так все так говорят… – растерялся Вилли.

– Ты – не все. Ты заметил, что ни я, ни твой отец ни разу на твоей памяти на назвали крэнхи «котом»?

– Не обращал внимания… Но теперь вспоминаю, что да… Спасибо, что указали мне на это, дядя Карл, больше не повторится.

– Продолжай.

– Так вот, один истребитель крэнхи разменивался на два, а то и три наших. Это физиологическое ограничение, у них быстрее реакция и сильнее костяной и мышечный каркасы. Улучшение наших истребителей давало немногое, все упиралось в пилотов, не способных реагировать с нужной скоростью. Попытки доверить управление компьютеру ситуацию не улучшили – компьютер не обладает человеческой интуицией, способен действовать только по схеме. Крэнхи быстро вычисляли эту схему и уничтожали наши космолеты. Как только ни изгалялись земные инженеры и медики, но ничто не помогало – наши потери намного превышали потери противника.

– Пока все верно, – поощрил контр-адмирал. – Дальше.

– Однажды был обнаружен очередной артефакт Лонхайт, в памяти которого нашли схему телепатического управления малыми космолетами. Ее без промедления поставили на несколько экспериментальных машин, однако это ничего не дало – реакция пилотов повысилась незначительно. После этого на проект махнули рукой, а эти космолеты остались в дальнем ангаре станции «Ярослав Мудрый», на которой проводились испытания. Данную станцию содержала Российская Империя, хотя экипаж, как и на всех остальных, был смешанным, но русские все же превалировали. В начале века она контролировала девятнадцатый сектор и постоянно подвергалась нападениям крэнхи, поскольку там нашли немало артефактов. В феврале 2315-го года противник неожиданно атаковал станцию большими силами. Во время сражения практически все штатные пилоты погибли, также не осталось запасных машин. Пытаясь хоть как-то продержаться до подхода помощи из соседнего сектора, командующий станцией вспомнил о находящихся на гауптвахте пятерых пилотах-разгильдяях, которых собирался отдать под трибунал за невменяемое поведение. Скорее от отчаяния, чем по здравому размышлению, он распорядился выпустить их и отправить в бой. Однако машин для этих пятерых не нашлось, кроме тех самых, экспериментальных. И пилоты вылетели на них, подключив себе импланты прямой телепатической связи с машиной. Случившееся затем вызвало шок не только у крэнхи, но и у всех на станции. Пятеро нарушителей дисциплины, отринув все каноны ведения космического боя, буквально вымели истребители крэнхи из пространства, уничтожив более тридцати. Их реакция на порядок, а то и больше превышала человеческую. Когда все закончилось, за вернувшихся пилотов взялись ученые. В конце концов они пришли к парадоксальному выводу – использовать в полной мере машины с телепатическим интерфейсом способны только люди определенного психологического склада, причем каждый из них должен в обязательном порядке являться человеком искусства хотя бы потенциально – поэтом, художником, музыкантом или актером. Имеется в виду – божьей милостью, иметь талант. Вот, в общем-то, и все, что нам рассказывали на лекции…

– Неплохо, но явно недостаточно, – вздохнул фон Бок. – Хотя я и сам не знаю больше. Нужно выяснить, почему они так себя ведут, а главное, почему командование им это позволяет. Я, к сожалению, раньше данным вопросом не интересовался.

– Можно вызвать главного медика станции, – предложил Вилли. – Уж он-то обязан знать.

– По некоторым причинам я не хочу афишировать свой интерес, – неохотно пояснил контр-адмирал. – Поэтому поговорить с медиком, да и с другими людьми, поручаю тебе. Постарайся сделать это аккуратно, мотивируй своей личной заинтересованностью.

Фон Боку не хотелось признаваться, что он просто проигнорировал переданные ему командованием материалы, посчитав себя достаточно компетентным, чтобы разобраться в любой ситуации. Как выяснилось, переоценил себя. И это было очень неприятно.

Внезапно взревевшая сирена боевой тревоги заставила обоих вскочить на ноги и выбежать из каюты. Контр-адмирал со всех ног ринулся к командному пункту, лейтенант не отставал от него.

– Почему тревога? – выдохнул фон Бок, врываясь в командный центр.

– На подступах к базе зафиксирован авианосец крэнхи в сопровождении линкора и двух крейсеров, – доложил вахтенный офицер. – Атака ожидается через сорок минут.

– Беру командование на себя! Приказываю эскадре охранения выдвинуться в сторону противника и связать его боем. Ей придаются восемь эскадрилий штурмовиков. Линкору «Александр Освободитель» оставаться в резерве базы. Истребителям оставаться на базе в боевой готовности.

Вахтенный офицер тут же передал по назначению приказы контр-адмирала. Замершие невдалеке от станции линкор «Президент Рузвельт» и два вспомогательных крейсера в сопровождении четырех эсминцев снялись с места дислокации и двинулись к границам сектора, следуя за идущими впереди эскадрильями штурмовиков, роями вылетевших из стартовый аппарелей «Роберта Ханлайна». Второй приписанный к станции линкор остался на месте.

– Господин контр-адмирал, а почему вы не отправили в бой «безумцев»? – едва слышно поинтересовался адъютант, которому разрешено было задавать любые вопросы, чтобы набраться опыта.

– Противник атакует не слишком большими силами, – объяснил фон Бок, напряженно вглядываясь в тактический голоэкран и отслеживая любое изменение ситуации. – Эскадра вполне в состоянии отбить нападение. Пусть «безумцы» пока побудут в резерве, их слишком мало, не хотелось бы никого из них терять, слишком ценны.

Крэнхи атаковали по классической схеме, словно по учебнику, что сразу насторожило контр-адмирала – непохоже на них, обычно флотоводцы противника находили чем удивить. Почему же теперь они действуют так кондово? Ведь численный перевес на стороне землян! Что-то здесь не то, крэнхи однозначно что-то задумали. Вопрос: что?

Сражение началось тоже по классической схеме – линкоры и крейсера обменялись залпами ракет на дальней дистанции. Ни одна из ракет не достигла цели, все были сбиты лазерной защитой. Имея численный перевес, земляне начали охватывать силы противника по сфере. А крэнхи почему-то не выпускали истребителей. Странно, почему?

Фон Бок смотрел на все это и все больше недоумевал. Происходящее с каждой минутой не нравилось ему все больше и больше. Почему они медлят? Ведь через несколько минут линкор с крейсерами подойдут на дистанцию прямого залпа – и крэнхи мало не покажется. Огневая мощь земных линкоров в полтора раза превышает мощь их линкоров.

Внезапно из аппарелей вражеского авианосца выскользнули мошки истребителей, всего четыре эскадрильи – двадцать восемь машин. В эскадрилье крэнхи, в отличие от людей, было не пять, а семь истребителей. Контр-адмирал недоуменно пожал плечами – поздно же! Они просто не успеют справиться со штурмовиками, и эскадра без проблем отстреляется.

Того, что случилось дальше, никто не ждал – истребители крэнхи неожиданно разошлись в стороны немыслимыми ни для кого, кроме «безумцев», виражами, обошли строй земных штурмовиков и по ломаным траекториям ринулись к линкору.

– Дайте крупным планом изображение истребителя крэнхи! – хрипло каркнул фон Бок, что-то заподозрив.

Посмотрев на экран, он мертвенно побледнел и крикнул:

– Выпускайте «безумцев», срочно!

Взглянув на экран, побледнели и остальные люди в рубке. Неизвестной формы машина, явно новая модификация, была вся расписана какими-то аляповатыми изображениями невиданных зверюшек. Нос выглядел распахнутой пастью с окровавленными клыками. На капоте был нарисован цветок нежно-василькового цвета.

– О, Господи! – выдохнул адъютант. – У них появились свои «безумцы»…

– Похоже на то… – пробормотал контр-адмирал. – Гром и молния! Шайзе!

Из выходный аппарелей «Роберта Хайнлайна» с шутками и прибаутками в эфире выскользнули тридцать истребителей – шесть эскадрилий. И тут же дали форсажный ход, рвясь к месту боя. А там происходило избиение линкора – от штурмовиков «безумные коты» отмахивались, как от мух, уничтожая их походя, чтобы не мешали. А от залпов крейсеров просто уворачивались.

– Когда они будут на месте? – хрипло спросил фон Бок.

– Через шесть-семь минут, – доложил оператор сканирующих систем.

– Хоть бы линкор уцелел…

При мысли о том, что погибнет линкор, да еще и американский, контр-адмиралу стало дурно – вонь поднимется страшная. По комиссиям затаскают, замучают вопросами, почему он отправил в бой американский, а не русский корабль, и не было ли здесь злого умысла. Русские же наоборот посчитают, что потеряли из-за него честь, оставаясь в тылу.

Линкор находился уже на последнем издыхании, когда в бой подобно смерчу ворвались «безумцы», одним махом уничтожив два истребителя крэнхи. Остальные тут же перегруппировались и накинулись на нового врага. Началась какая-то безумная карусель, в которой понять что-либо со стороны было невозможно. И люди, и крэнхи творили невозможное.

Земная и крэнхианская эскадры оттянулись в стороны, наблюдая за сражением со стороны. Только экипажу «Президента Рузвельта» было не до того – линкор пытался дотянуть до станции, рыская со стороны в сторону. Подошедший «Александр Освободитель» тоже не стал ввязываться в бой, предоставив «безумцам» самим разбираться с собратьями по безумию. Да и правильно, в этой свалке ему делать было нечего.

– Штурмовикам сопровождать линкор до станции! – приказал фон Бок, не отрывая глаз от тактического экрана.

– Наш истребитель погиб, – глухо доложил вахтенный офицер.

– Кто?

– Лейтенант Шнитке…

– Светлая память… – скрипнул зубами контр-адмирал. – Вывести общий канал в громкую связь.

Он решил, что раз ничего не в состоянии понять визуально, то хотя бы реплики пилотов слышать – может из них станет хоть что-то ясно. Однако того, что услышал, ожидать фон Бок никак не мог.

– Эй, котяра, ты чего это на носу намалевал? – раздался из динамиков веселый голос капитана Суровцева, говорившего на крэ'нхау, которые все офицеры Объединенного Флота должны были знать в обязательном порядке. – К мисочке молока спешишь?

– Нет, трахнуть бабу на твоем носу собираюсь, – столь же весело ответил ему какой-то крэнхи на интерлингве, ошибиться было невозможно, только «коты» говорили с таким непередаваемым шипящим акцентом.

– Подставь мне бочок, дорогой мой коток! – влез в разговор лейтенант Шнеерзон, израильтянин. – У тебя там такой цветочек чудненький, так и просится под мою торпеду!

– А поцеловать меня под хвост, обезьяна ты лысая, не хочешь? – ехидно поинтересовался еще один крэнхи. – Я даже духами там помажу, специально для тебя!

– А может скипидарчиком лучше?

– Себе оставь! Для клизмы.

Гробовое молчание царило в командном центре «Роберта Хайнлайна». Фон Бок сильно подозревал, что такое же молчание царит сейчас в центральной рубке крэнхианского флагмана.

– Вот уж родственные души… – осуждающе поджал он губы. – Нашли друг друга.

Безобразие продолжалось еще минут пятнадцать. Как только «безумцы» и «безумные коты» ни издевались друг над другом. Одновременно они вытворяли в пространстве такое, что оставалось только восхищенно качать головами. А затем истребители землян собрались в ромб, то же самое сделали крэнхи. И эти два ромба бешено завертелись друг вокруг друга, уже не стреляя, а, похоже, отдавая таким образом честь достойному противнику. После этого ромбы красиво разошлись и двинулись к своим базам.

– Господин контр-адмирал! – вскинулся офицер связи. – Крэнхи просят не стрелять, они уходят.

– Прекратить огонь! – тут же приказал фон Бок, понимая, что с наличными силами преследовать вражескую эскадру смысла не имеет. – Отбой тревоги!

В том, что крэнхи действительно уходят, контр-адмирал не сомневался – они никогда еще не нарушали своего слова. Дождавшись, пока полуразрушенный линкор доберется до станции, он распорядился тут же начать спасательные и восстановительные работы. Вскоре доложили, что истребители и штурмовики вернулись в ангары, и фон Бок, ощущая крайнюю усталость, решил немного отдохнуть. Новое нападение вряд ли произойдет сегодня.

Однако подремать контр-адмиралу удалось не более двух часов, его разбудил адъютант.

– Ваш приказ выполнен, господин контр-адмирал! – доложил он.