Текст книги "Духовное бытие свободы"

Выбирая саму свободу на уровне своей воли, собственного выбора, человек обеспечивает и соответствующее этой свободе бытие на уровне телесной и духовной организации. Конечно, это в значительной степени касается психической жизни, в меньшей – телесно-материальной. Но подобная ситуация является более приемлемой и оптимальной. Ведь человек живет в большей степени и прежде всего своими душевными переживаниями, и только незначительно непосредственно телесными. Жизнь человека есть прежде всего жизнь его души, только потом – жизнь тела. Душевные переживания определяют отношение человека к телесно-материальному бытию, а это отношение определяет и составляет саму жизнь. Для человека в жизни значимым всегда является именно отношение, не то, что с ним происходит, а как он к этому относится.

Воля предполагает выбор, свобода же его не предусматривает. Выбор характеризует только волю, путь к свободе, но сама свобода выбор уже отрицает. С выбора только начинается путь к свободе. Человек выбирает между свободой и несвободой, и свой выбор делает в пользу свободы. Но, выбрав свободу, у него уже не остается возможности выбора. Ему остается следовать свободе. Поэтому выбор – это категория человеческая, а не личностная. Человек выбирает, а личность нет. У личности нет возможности выбирать, но есть возможность быть свободной. Личность не выбирает между свободой и несвободой. Она всегда действует по пути реализации свободы. Как говорил Н. Бердяев: «…свобода есть моя независимость и определяемость моей личности изнутри, и свобода есть моя творческая сила, не выбор между поставленным передо мной добром и злом, а мое созидание добра и зла. Самое состояние выбора может давать человеку чувство угнетенности, нерешительности и даже несвободы. Освобождение наступает, когда выбор уже сделан, и когда я иду творческим путем»[10]10
  Бердяев Н. А. Самопознание. – М., 1990. – С. 56.


[Закрыть].

Личность – это реализовавший свой выбор человек. Он свой выбор уже сделал в пользу свободы, в пользу добра. Теперь он только идет по избранному пути. Суть соотношения свободы и выбора глубоко выразил Максим Исповедник. Вот как излагает его идею Г. В. Флоровский: «Свобода и воля совсем не есть произвол. И свобода выбора не только не принадлежит к совершенству свободы; напротив, есть умаление и искажение свободы. Подлинная свобода есть безраздельное, непоколебимое целостное устремление и влечение души к Благу. Это есть целостный порыв благоговения и любви. “Выбор” совсем не есть обязательное условие свободы. Бог волит и действует в совершенной свободе, но именно Он не колеблется, не выбирает… Выбор (то есть собственно “предпочтение”, как замечает сам Максим) предполагает раздвоение и неясность, то есть полноту и нетвердость воли. Колеблется и выбирает только грешная и немощная воля. Падение воли, по мысли преподобного Максима, именно в том и заключается, что утрачена цельность и непосредственность, что воля из интуитивной становится дискурсивной, что воление развертывается в очень сложный процесс искания, пробы, выбора… И вот в этот процесс привходит личное, особенное. Так слагаются личные желания… Здесь сталкиваются и борются несоизмеримые влечения… Но мерило совершенства и чистоты воли есть ее простота, то есть именно цельность и единовидность. И возможно это только через: Да будет воля Твоя! Это и есть высшая мера свободы, высшая действительность свободы, приемлющей первотворческую волю Божию, и потому и выражающей подлинные глубины самой себя»[11]11
  Флоровский Г. В. Восточные отцы V–VIII веков. – М., 1992. – С. 217.


[Закрыть].

Онтологически именно свобода есть основа понимания ответственности. Свобода – это долг человеческой воли. И мера выполнения этого долга определяет ответственность. Для воли еще нет ответственности, но для свободы она обязательная составляющая. Ответственность – это соответствие человеческой воли свободе. Ответственность по сути дела определяет, насколько воля человека реализует свободу, а насколько нет. Свобода, таким образом, предполагает не только волю, но и долг. Обычно свободу противопоставляют ответственности и считают, что свобода без ответственности превращается в произвол. Показательно, что современный австрийский психиатр В. Франкл, заканчивая свою книгу «Человек в поисках смысла»[12]12
  См.: Франкл В. Человек в поисках смысла. – М., 1990.


[Закрыть], отмечает, что напротив американской статуи Свободы он бы поставил статую Ответственности. Эта идея оправдана только в том случае, когда свобода отождествляется с волей, с вольностью. Но если свободу рассматривать как свободу воли, то необходимо признать, что ответственность не противостоит свободе, а является ее внутренней сокровенной сущностью. Ответственность в определенной мере противостоит воле, определяя ее должное состояние. Ответственность – это долг человеческой воли перед свободой. Воля – это необходимый потенциал и условие свободы, которая выступает сокровенной сущностью воли. Ответственность – это соответствие реализации воли своей сущности. Свобода же – это та ступень воли, когда она достигает единства с ответственностью. Когда человек реализует в своем бытии свободу, то он автоматически решает все проблемы, связанные с долгом, ответственностью и т. п., ибо реализация свободы означает утверждение абсолютного начала своей жизни.

Итак, свобода – многогранная категория, которая складывается из трех необходимых составляющих. Во-первых, свобода предполагает обретение независимости по отношению к внешнему миру и посторонней воле. Во-вторых, свобода строится на детерминации собственной волей человека. Свобода – это бытие, определяемое только своим собственным независимым волеизъявлением человека. И, в-третьих, свобода основывается не только на воле самого человека, которая относительна, но и на абсолютном начале воли, которая выражается в доброй воле или в воле к абсолютному добру.

3. Свобода как сущность и идеал духовной жизни

Независимо от того, что образует содержание духовной жизни, в ее основе лежит понятие духа. Духовная жизнь есть не что иное, как жизнь духа или жизнь, детерминируемая духом. Дух представляет собой отправную точку и начало всей духовной жизни. Поэтому первая задача на пути раскрытия содержания духовной жизни – это определение понятия духа.

Существует целая философская традиция отождествления духа с сознанием. Дух представляет собой, согласно ей, средоточие всех функций сознания. Дух есть нематериальное идеальное начало. Поскольку же идеальным является и сознание, то дух отождествляется именно с сознанием. Эта позиция характерна и для марксистской философии, однако она существовала задолго до возникновения марксизма. Она появляется вместе с зарождением в античной философии рационалистической традиции, абсолютизирующей роль мыслительной деятельности человека. Одним из первых такой подход отстаивает Аристотель, для которого высшей формой деятельности духа является мышление о мышлении и, более того, для которого даже Бог есть Нус (Ум). Эту традицию продолжает и Декарт, отождествивший духовную субстанцию с мышлением. Вершиной же этой позиции в домарксистской философии является учение Гегеля, для которого деятельность духа есть познание, а сам дух – единство сознания и самосознания, осуществленное в разуме. Примечательна в этом смысле одна из фундаментальных работ Гегеля «Феноменология духа», где рассматривается фактически феноменология мышления. Эта традиция была продолжена и в марксизме, ибо марксизм непосредственной своей философской предпосылкой имел именно философию Гегеля. Хотя идеалистический рационализм Гегеля трансформировался в марксизме в разновидность материалистического, сам рационализм своей сути в нем не утратил.

Наряду с рационалистической существует и другая традиция толкования духа. Она также зарождается в античном мире. В частности, ее ярким представителем является Плотин, который толковал дух как некое сверхразумное начало, которое недоступно нашему логическому мышлению и может быть познаваемо непосредственно, т. е. интуитивно. Эта традиция сводится к идее о том, что дух – явление принципиально не только нематериальное, но и нерациональное и сверхрациональное. Дух – это нечто высшее, более высокое образование, чем сознание. Эта позиция близка к религиозной сфере, поэтому наиболее распространена прежде всего в религиозной философии, практически все представители которой придерживаются ее. Она характерна и для русской философии, для которой религиозность является отличительным признаком. Так, согласно И. А. Ильину, дух представляет собой такие состояния, в «которых человек живет своими главными благородными силами и стремлениями, обращенными на познание истины, на созерцание или осуществление красоты, на совершение добра, на общение с Божеством – в умозрении, молитве и таинстве; словом, на то, что человек признает высшим и безусловным началом»[13]13
  Ильин И. А. Собр. соч. В 10 т. – М., 1994. – Т. 3. – С. 23.


[Закрыть].

Именно данная традиция, как представляется, отражает подлинную суть духа. Исходя из нее, дух предстает как принципиально непостижимая сущность внутреннего мира человека.

Однако он имеет характеристики, благодаря которым можно составить определенное представление о нем. В первую очередь, нужно отметить, в данном контексте речь идет не вообще о духе, а об абсолютном Духе. Дух как сущность мира есть Абсолют. Есть дух, и есть абсолютный Дух, и они далеко не совпадают. Любой дух содержит в себе только частичку абсолютного Духа, но не может быть тождественным ему.

Вместе с тем следует отметить, что в некотором смысле понятие абсолютного Духа тафтологично, ибо Дух есть единственно возможная форма существования Абсолюта и других форм существования у него просто нет. Абсолют существует в виде Духа, но не всякий дух есть Абсолют. Дух может быть Абсолютным и неабсолютным, но Абсолют всегда есть Дух.

Объективен или субъективен Абсолютный Дух? В философии выделяются две позиции по этому вопросу. Одну из них представляет Гегель, согласно которому Абсолютный Дух выше и объективности, и субъективности. Он выделяет объективный, субъективный и абсолютный дух. Абсолютный Дух, согласно ему, есть синтез объективного и субъективного духа, есть их преодоление. Абсолютный Дух, поскольку не субъективен, имеет безличностную природу.

Другую позицию представляет Н. Бердяев, согласно которому Абсолютный Дух есть в первую очередь личность. «Абсолютное … не в объективации, оно в ином плане, в плане необъективированного духа и необъективированного существования»[14]14
  Бердяев Н. А. Философия свободного духа. – М., 1994. – С. 248.


[Закрыть], – говорит он. Соответственно Абсолютный Дух субъективен. Таким образом, Абсолютный Дух либо выше объективности и субъективности, либо же субъективен. Представляется, что существующее положение вернее отражает вторая позиция при одном существенном уточнении. Дело в том, что Абсолютный Дух есть не просто личное начало и источник всякой человеческой личностности, но и начало абсолютное. Абсолютный Дух есть не просто личность, но и сверхличность. Соответственно Абсолютный Дух есть олицетворение не просто субъективности, а субъективности абсолютной. Если человеку свойственна просто субъективность, то Абсолютному Духу – абсолютная субъективность. Абсолютная же субъективность порождает субъектность. Абсолютный Дух становится абсолютным субъектом, и человек по мере раскрытия в себе абсолютных начал может проявлять себя как субъект. Для человека, исходящего в своей жизни из абсолютных начал, субъектная реальность выступает активной, творческой, господствующей реальностью по сравнению с объективной и материальной, которая воспринимается пассивной, производной и находящейся в подчиненном положении от первой.

Таким образом, духовная жизнь человека – это жизнь, в качестве основы которой выступает Дух. Основным же признаком духа выступает абсолютность. Духовная жизнь человека имеет трансцендентные и абсолютные основы, она представляет то явление, которое выводит человека в вечность. Поэтому духовная жизнь – это та сторона человеческого существования, где человек проявляет себя не как биологическое или социальное, а как абсолютное существо. А именно: когда он занимается творчеством, то его творчество является творчеством в абсолютном смысле, т. е. соответствует абсолютным началам, создает культуру, то последняя утверждает абсолютные ценности, делает добро, то это добро носит абсолютный характер и т. д. Словом, что бы человек ни делал, его активность при этом соответствует абсолютному началу, становится осуществлением этого абсолютного начала и утверждает абсолютные ценности.

Вместе с тем, Абсолютный Дух в то же время оборачивается абсолютной свободой. «Дух есть свобода»[15]15
  Бердяев Н.А. Философия свободного духа. – М., 1994. – С. 31.


[Закрыть], – указывает Н. Бердяев. Свобода – это само бытие абсолютного Духа. Он принципиально не может быть ограниченным, зависимым и несвободным. Дух является носителем абсолютной свободы, поскольку он сам абсолютен. Абсолютный Дух свободен и сам есть абсолютная свобода. Он пребывает в свободе и распространяет свободу на весь мир. Свобода – это сущностный признак абсолютного Духа. В мире существует свобода только потому, что существует Абсолютный Дух. И там, где присутствует абсолютный Дух, непременно имеет место свобода. Всякая свобода в мире – это свобода, исходящая от абсолютного Духа, это проявление свободы самого абсолютного Духа. Свобода в мире относительна, свобода Духа абсолютна. И относительная свобода в мире существует на основе абсолютной свободы Духа.

Свобода – это прежде всего абсолютная категория. И в качестве таковой она является атрибутом именно Абсолюта, т. е. Духа. Свобода, т. е. ненасилие, независимость и абсолютность блага, есть естественное условие бытия Духа. Свобода – это необходимая норма для мира Духа, т. е. для духовного мира. Свобода – это качество самого Духа, существенный атрибут его. И без свободы Дух ни сам по себе, ни его проявления не возможны. Однако это истинно относительно свободы, которая не имеет греховной природы и лишена греховных проявлений. Свобода есть признак Духа, абсолюта, который по своей сути есть Благо. Поэтому свобода, которая может противоречить идее Блага, здесь не может иметь место. Свобода связана не с отдельным ограниченным благом, с каковым обычно человек отождествляет ее и откуда рождается расхожее мнение о том, что благо для одного есть неблаго для другого.

Для мира Духа верно известное изречение, что свобода каждого есть условие свободы всех, и свобода всех есть условие свободы каждого. Свобода имеет непосредственное отношение к абсолютному Благу. И в силу своей абсолютности она должна и может быть благом для всех.

Итак, свобода – это атрибут Духа, ибо именно Дух изначально обладает свободой. Свобода – это отличительный сущностный признак Духа. Абсолютный Дух – это Дух свободы, в то время как мир – это бытие необходимости. Потому онтологической сущностью всей духовной жизни выступает свобода.

Однако в силу противоречивости мира существование явлений, в том числе и духовной жизни, никогда не совпадает с их сущностью. Поэтому сущность для любого явления остается недосягаемым идеалом, целью бытия, которое только может приблизиться к сущности, но никогда с ним не совпадет. Идеал в этом плане указывает на конечную цель духовной жизни, олицетворяет для нее высший образец, к которому она должна стремиться.

В силу указанных обстоятельств свобода выступает идеалом духовной жизни, т. е. эталоном ее совершенства, высшей целью и предназначением. Как идеал свобода определяет ее должное существование и сущность духовной жизни. Идеал всегда выходит за пределы наличной ситуации и выражает потребность в ее преобразовании. Поэтому свобода – выражение ценностного отношения к духовной жизни, через которое вырабатывается критерий ее соответствия своей сущности. По степени реализации свободы в духовной жизни можно судить, насколько она соответствует своей собственной сущности. Поэтому она выступает критерием духовной жизни, мерой ее адекватности своему онтологическому основанию.

Духовная жизнь настолько соответствует своей сущности, насколько реализует все три фундаментальные составляющие свободы. Отсутствие одного из них ведет духовную жизнь к утрате своего позитивного смысла.

Во-первых, духовная жизнь как духовное бытие свободы должна строиться и одновременно утверждать независимость от внешнего мира и в частности от материальной и социальной реальности. Духовная жизнь не может осуществляться по законам и принципам физического и социального миров, ибо степень реализации свободы в них настолько низка, что они выступают олицетворением несвободы и зависимости для духовного бытия. Если духовная жизнь вписывается в рамки материального и социальной реальности, то она растворяется них и становится их частью, лишаясь собственного содержания и своей специфики.

Независимость от физического и социального миров – это первое, с чего начинается духовная жизнь. Это есть негативная свобода, ибо она строится на отрицании. Но она отрицает зависимость и поэтому является необходимой для свободы позитивной. Свобода и зависимость – явления принципиально несовместимые. Вся суть свободы в том и заключается, что она есть отрицание зависимости. И свобода настолько углубляется, насколько отрицает зависимость.

Безусловно, пребывая в духовном бытии, человек не может стать абсолютно независимым по отношению к физическим и социальным реалиям, ибо они суть части его собственного мира. Абсолютная независимость человека от физического и социального миров означала бы прекращение его существования вообще. Но одно дело, находясь в физическом и социальном мирах, человек не замечает их ограниченности, а вместе с этим и своей ограниченности и зависимости от них. И совершенно иное дело, когда человек осознает ограниченность социального и физического миров, в которых протекает его бытие, и свою личную несвободу.

Осознание ограниченности своего внешнего бытия – это уже обретение независимости по отношению к нему. Всё дело заключается в отношении к внешнему миру. Удовлетворенность внешним миром, его принятие – это признак зависимости и несвободы. Осознание же ограниченности внешнего мира, порождающего зависимое существование, – отличительная особенность независимости.

Сказанное имеет ещё большее значение относительно воли другого человека. Чужая воля может порождать куда более зависимое и ограниченное бытие, чем внешняя реальность, ибо она может порождать принуждение. И только через выработку соответствующего отношения человек может обрести свободу своего бытия.

Таким образом, свобода в духовной жизни несовместима с зависимостью и принуждением, которые преодолеваются соответствующим отношением к ним. Суть же этого отношения выражается в отрешении от них. Более того, выработка внутреннего отрешения от зависимости и принуждения в физической и социальной действительности есть уже акт самой духовной жизни.

Во-вторых, духовная жизнь – это олицетворение человеческой вольности. Она должна быть сферой реализации личной воли человека. Духовная жизнь – это акт собственного волеизъявления человека. В ней он должен воплощать свои интересы и желания. Все то, что осуществляется в рамках духовной жизни, должно быть предметом желания. В духовном бытии человек должен делать то, что ему хочется, а не то, что он обязан делать. Мечты и фантазии, которые далеко не всегда могут воплотиться в физической и социальной реальности, в духовном мире обретают свою плоть. В отличие от физической и социальной сфер, которые подчиняют себе человеческую волю, духовная жизнь предоставляет и, более того, требует свободы воли, свободного волеизъявления, не исключая даже произвол.

В природном и социальном мирах желаемое чаще всего остается неосуществленной мечтой, ибо здесь желания зависят от возможностей. Во внешнем мире бытие определяет желания и волю человека. Именно от бытия зависит, осуществятся они или нет. В духовном же мире желания определяют бытие. Здесь возможности зависят от желаний. Духовное бытие человека таково, каков мир его желаний. Духовная жизнь – это мир, где человек исполняет свои желания.

В-третьих, духовное бытие предполагает не только саму волю и желания человека, но и объект воли. Для духовной жизни важен не только факт осуществления воли, но и то, на что эта воля направляется. В противном случае воля, которая является одной из ипостасей Духа, может противостоять самому Духу, и тогда духовная жизнь человека будет утверждать бездуховность. Иначе говоря, жизнь Духа будет разрушать сам Дух. Поэтому для того, чтобы духовная жизнь утверждала и укрепляла само духовное начало, человек должен свою волю направлять на добро, которое олицетворяет абсолютное начало воли. Относительная воля человека тем самым в духовной жизни должна преображаться в волю абсолютную. Иначе говоря, воля человека должна стать доброй волей. Человек в духовной жизни должен стремиться к добру как высшему абсолютному началу воли. Духовная жизнь человека должна развивать и укреплять добро, чтобы оставаться и осуществляться именно как духовная жизнь, т. е. жизнь, соответствующая абсолютному Духу.

Таким образом, для того, чтобы духовная жизнь соответствовала онтологическому основанию своего бытия, она должна реализовывать в процессе своего осуществления три принципа: во-первых, независимость; во-вторых, вольность; в-третьих, собственно свободу, выражающуюся в воле к абсолютному добру. Одновременная, а не последовательная, триединая их реализация есть условие, с одной стороны, осуществления самой подлинной свободы в духовном мире, а, с другой – соответствия сущности и существования духовного бытия человека.

Итак, поскольку основным признаком самого духа является свобода, последняя выступает онтологической сущностью духовной жизни человека. В силу этого свобода становится идеалом духовной жизни, т. е. эталоном ее совершенства, высшей целью и предназначением. Как идеал свобода определяет должное существование духовной жизни. По степени реализации свободы в духовной жизни можно судить, насколько она соответствует своей собственной сущности. Поэтому свобода выступает критерием духовной жизни и мерой ее адекватности своему онтологическому основанию.