Электронная библиотека » Иэн Бэнкс » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Бизнес"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 02:50


Автор книги: Иэн Бэнкс


Жанр: Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 5

– Ну ты и стерва.

– Сама напросилась.

– Я помочь хотела.

– Я тоже.

– В каком смысле?

– Ну, ты так нахваливала этого доктора Пеггинга, что я решила подкинуть ему работы. А ты оплатишь. Больно подумать, как нуждается этот бедняга. И потом, сдается мне, ты все равно по нему сохнешь. Да, боюсь, тебе нужно будет еще целый год дополнительно лечиться, раз ты звонишь неизвестно кому и говоришь, что это – твоя лучшая подруга.

– Бывшая лучшая подруга.

– Да как ни скажи.

– Кейт, не будь такой гадюкой!

– Извини, Люс. Проехали?

– Ну что с тебя взять.

Подчиненные Жебета Э. Дессу дали знать, что середина недели – слишком поздно; они хотели, чтобы я все бросила и примчалась к ним.

Итак: сперва на «ланчии-аврелии» дяди Ф. – в аэропорт Лидса-Брэдфорда, где из-за какой-то идиотской отмены рейса Британских Региональных Авиалиний (судя по ругани моих несостоявшихся попутчиков, такое было обычным делом) мне пришлось взять напрокат вертолет. Я позвонила нашим адвокатам, чтобы они выставили счет БРА на соответствующую сумму, снятую с моей кредитной карточки. Полностью разделяю нелюбовь принца к вертолетам, да и вообще к легким летательным аппаратам – правда, исключительно из-за статистики.

С грехом пополам – до Хитроу на «беллджет-рейнджере»; деловитый пилот, к счастью, не отвлекался на болтовню; потом – в шикарном гигантском тюбике из-под сигары, в котором просверлили крошечные иллюминаторы, а на боку написали «Конкорд». Свободных мест не было, и меня подсадили к самодовольному менеджеру из рекламного агентства, такому же вызывающе шикарному, как наш самолет, причем вознамерившемуся извлечь максимум удовольствия из бесплатного шампанского, а также из двух часов нашей вынужденной близости. Я вставила в уши «затычки» от плеера и включила звук на максимум. Шерил Кроу перекричала моего соседа.

Дослушав альбом, я задремала и проснулась от болтанки, когда мы уже пошли на снижение сквозь облака. Я была в том полусонном, бестолковом состоянии, когда разумная часть сознания еще не успевает отозвать обратно ту часть, которая отвечает за сны и безумные идеи, и все выглядит как в бреду. Помнится, я видела далеко-далеко внизу американское побережье и думала: вот я здесь, а Стивен в Вашингтоне; случись теперь какая-нибудь тотально-глобальная катастрофа, мы хотя бы окажемся на одном континенте. А я, если выживу в мировых катаклизмах, пойду его искать. А миссис Б., может статься, трагически погибнет, и мы с ним начнем новую жизнь…

Стряхнув с себя это наваждение, я достала американские документы, чтобы после приземления без задержек пройти паспортный контроль.

Потом аэропорт Кеннеди, «боинг-737» до-Чикаго (обед неаппетитный, зато кофе явно улучшился), изящный аэробус – «фоккер» на Омаху, а оттуда – невероятно шумный армейский вертолет «хьюи» до обширных владений Дессу на границе Небраски и Южной Дакоты: восемьдесят тысяч акров, расчерченных дорогами, словно параллелями и меридианами; равнины, кустарники, деревья, стада и неистребимая пыль. Второй пилот, который помогал мне пристегнуть ремень, заставил меня также надеть громоздкие зеленые наушники с перемычкой. Они погубили мою прическу, которая с честью выдерживала перелеты через океан и половину континента, но категорически не выносила шляп и тяжелых наушников.

Примерно через полчаса над грядой поросших соснами холмов мы попали в зону турбулентности. Съеденный мною обед намекнул, что внутри у меня ему неуютно и хочется на свободу. Я вспомнила неблагозвучное имя вертолета, «хьюи», и, чтобы отвлечься от мыслей о тошноте, стала вспоминать другие двусмысленные названия транспортных средств, но дальше «сикорского» и «хюндая» дело не пошло: болтанка вскоре прекратилась, и мой обед решил, что, по большому счету, ему и так неплохо.

Под вечер мы сели на пыльном аэродроме в каком-то пустынном захолустье, подняв в воздух необъятное желто-серое облако.

– Добро пожаловать на Большую Дугу, мэм, – сказал мне пилот.

– Благодарю вас.

Я неторопливо отстегнула массивную упряжь и повозилась с наушниками, дожидаясь, когда осядет пыль. К посадочной площадке с ревом подкатил древний армейский «виллис», который затормозил у вертолета, едва не попадая в радиус вращающегося пропеллера.

Под лазурным небом, испещренным розовыми полосками высоких облаков, метался сильный, резкий суховей. Где-то неподалеку стреляли из автомата – в воздухе разносилось беспрерывное «тра-та-та». Второй пилот забросил мои сумки на заднее сиденье открытого джипа и побежал обратно к «хьюи», который уже собирался взлетать.

– Здравствуйте, миз Тэлман. – Водитель джипа оказался седеющим здоровяком лет на десять старше меня. На нем была солдатская рабочая одежда. Он протянул мне руку. – Истил. Джон Истил. Это весь ваш багаж?

– Здравствуйте. Да, это все.

– Я вас доставлю к месту назначения. Держитесь. – Он крутанул руль джипа и нажал на газ; мы с грохотом отъехали в сторону от «хьюи». – Извините, что не лимузин.

– Ничего страшного. Наоборот, хорошо, проветрюсь. – Сказать по правде, я была приятно удивлена тем, как спокойно мистер Истил вел машину, по контрасту с ездой дяди Фредди, который руководствовался убийственным принципом «давлю на газ – плюю на вас».

– Вам много потребуется времени, чтобы прийти в себя с дороги, миз Тэлман? – спросил Истил. – Мистер Дессу хотел бы встретиться с вами немедленно.

– Пять минут.

Мы ехали минут десять. Отведенная мне бревенчатая хижина занимала довольно значительную площадь; вокруг росли сосны, а из окон открывался вид на тихую речку, которая вилась по низине, устланной бледным травяным ковром. Пока Истил ждал в машине, я повесила на крючок выходной костюм прямо в дорожном чехле, ополоснула лицо, слегка подушилась, провела щеткой по волосам, наскоро почистила зубы и усадила на тумбочку возле кровати грустную обезьянку. Во встроенном шкафу висела лыжная куртка, которую я натянула уже по пути к джипу.

Мы вернулись в город и пересекли его из конца в конец по безлюдным улицам. Целью нашей поездки оказался старый кинотеатр под открытым небом: огромное поле размером с бейсбольный стадион, вдоль длинной стороны – каркас для гигантского экрана, но самого экрана не было, осталась только паутина опорной конструкции из сбитых крест-накрест перекладин. Вокруг стояло множество грузовиков и тяжелой техники, а также два подъемных крана, причем стрела одного из них была вытянута, а сам он приподнят на своих лапах.

Заросшее сорняками поле прорезали ряды коротких ржавых столбиков, на которых, видимо, раньше крепились громкоговорители, доносившие звук до зрителей-автомобилистов. Истил остановил машину рядом с джипами и каким-то спортивным инвентарем, возле проекционной, которая более всего напоминала бункер; вместо окон в ней со стороны отсутствующего экрана были проделаны маленькие прямоугольные отверстия. Из одной такой амбразуры торчала длинная труба.

– Мисс Тэлман! Разрешите представиться. Жебет Э. Дессу. Зовите меня Джеб, на все остальное практически не отзываюсь. Я, если не возражаете, буду говорить вам «мисс Тэлман», покуда не узнаю вас получше. Как долетели? Домик приемлемый?

Из проекционной ко мне торопливо шел могучего телосложения краснолицый субъект в бежевой камуфляжной форме, которая во всем мире ассоциируется с операцией «Буря в пустыне». На голове у него была такая же пятнистая бейсболка, но нелепым образом надетая задом наперед, как носили нью-йоркские хип-хопперы лет пять назад, а из-под нее выбивались не то светлые, не то желтовато-седые лохмы. Он протянул мне огромную пятерню.

Его рукопожатие оказалось бережным, даже нежным.

– Рада познакомиться, Джеб. Спасибо, все хорошо.

Он выпустил мою руку и отступил на шаг чтобы получше меня разглядеть.

– А вы женщина хоть куда, мисс Тэлман; надеюсь, мне простится такая откровенность. Я даже стал лучше думать о своем тупоголовом племяннике, хотя своих мнений, уж поверьте, не меняю.

– Как там Дуайт?

– Все такой же дурак. – Он кивнул на джип. – Пойдемте, отвезу вас к нему. Он, нахмурившись, посмотрел вверх, а потом развернул козырек бейсболки с затылка на лоб.

Жебет Э. Дессу вел машину более агрессивно, чем мистер Истил, который теперь сидел сзади, крепко ухватившись за сиденье, и жевал потухшую сигару.

– Спой-ка нам, Джон, – проорал Дессу, когда мы неслись по окраинам пустынного города.

– Что предпочитаете? – спросил Истил. У меня создалось впечатление, что просьба его не удивила.

– Да все равно. – Дессу посмотрел на меня и ткнул пальцем в монолитную центральную панель джипа. – Сюда никакую магнитолу не поставишь, – пояснил он. Я только кивнула.

Джон Истил с жаром – нет, пожалуй, просто громко – запел старую песню, которую я смутно припоминала, но не могла определить, пока он не дошел до припева. Тогда я поняла, что это – «Крошка-южанка» группы «Литл Фит». Дессу тоже пытался подпевать, хотя был напрочь лишен слуха.

По руслу высохшей речушки мы подъехали к бревенчато-каменному строению неопределенной формы, при взгляде на которое почему-то вспоминался Фрэнк Ллойд Райт. Скорее всего, мысль работала от противного.

– Парень приходит сюда марать бумагу, – прокричал мне Дессу.

– Понятно. Как у него дела?

– Да вот, какую-то его пьесу ставят в Нью-Йорке, если не врет. Этот идиот небось сам за все платит. Не теряет надежды пробиться в Голливуд, чтоб его имя первым в титрах стояло. И в этом… ну пусть сам расскажет.

– Если не ошибаюсь, дядя Фредди считает, что у Дуайта есть некая безумная идея, от которой вы хотите с моей помощью его отговорить.

– Не хочу навязывать вам готовое мнение, мисс Тэлман. Я вас еще не знаю, не могу предположить, куда вас поведет. Хочу только, чтобы вы были с парнем откровенны. Ваше имя у него с языка не сходит. Может, он к вам прислушается. А меня, черт побери, ни в грош не ставит.

– Я постараюсь.

– Да, вот именно, сделайте небольшую пристрелку.

Мы вышли из машины. Истил опять остался в джипе, а Дессу спрыгнул с подножки, широким шагом направился к двери, обрушил на нее два мощных удара и вошел.

– Дуайт! – орал он на ходу; я следовала за ним по пятам. – Ты в приличном виде, мальчик мой? Я тут к тебе даму привел! – Он снял бейсболку и взъерошил волосы.

В коттедже царил полумрак; здесь на разных уровнях стояли длинные низкие диваны, а бетонные стены и пол были закрыты коврами. Откуда-то из дальнего помещения донесся вопль, и Дессу повернул в ту сторону.

– Сейчас, сейчас, только сохранюсь!

Племянник Дуайт пребывал в спальне с видом на пересохшее русло. Широкая постель была сплошь покрыта листами бумаги; на письменном столе у окна громоздился видавший виды «макинтош». Дуайт стоя щелкал клавишей «мыши». При нашем появлении он обернулся.

– Здорово, дядя. Привет, Кейт! Как житье-бытье?

Дуайт, долговязый юнец с резкими чертами лица, был почти вдвое младше меня; он встретил нас босиком, в джинсах и халате; его отросшие каштановые волосы наполовину выбились из неряшливого хвостика. Физиономию украшала козлиная бородка и клочковатая щетина. Он пробежался пальцами по клавиатуре, выключил экран монитора и только после этого подошел к нам, взял меня за руки и слюняво чмокнул в обе щеки.

– Ммм-а! Ммм-а! Чертовски рад тебя видеть! Добро пожаловать!

– Привет, Дуайт.

– Я не ослышалась?

Мы сидели на террасе над высохшим руслом речки – Истил, Дессу, Дуайт и я – и пили пиво. На небе начали появляться звезды. От обморожения нас спасали только лыжные куртки да тепло, которым веяло из открытой двери дома.

– Идея – просто блеск! – воскликнул Дуайт, размахивая руками. – Ты что, не понимаешь?

Я удержалась от соблазна заметить, что не понимает как раз он, и вместо этого сказала:

– Ну-ка, изложи все сначала.

– Знаешь эту штуку, типа корабельной трубы, так? В Мекке, прямо в центре. Куда мусульмане совершают паломничество, понимаешь? Вроде как приходят посмотреть на эту хреновину; это камень в таком, ну, типа, затемненном здании, в центре этой жутко огромен-ной площади в Мекке.

– Кааба.

– Вот это да! – Дуайт пришел в восторг. – Ты даже знаешь, как это называется! Точно, Кааба. Именно! – Он сделал большой глоток из своей бутылки. – Так вот, идея фильма в том, что… а, подожди, этот камень, который в Каабе, да? Считается, что он упал с неба, вроде как он – подарок от Бога, от Аллаха, так? То есть, понятно, сейчас все знают, что это метеорит, но он все равно священный, ему поклоняются, да? Или всем только кажется, будто они знают, что это метеорит. – С этими словами Дуайт поставил локти на стол, едва не угодив в соусницу. – Идея фильма в том, что на самом-то деле это космический корабль, а не какой-то там сраный метеорит.

– Дуайт! – резко одернул его Дессу.

– Да ладно, дядя! – досадливо фыркнул Дуайт. – Все нормально. Кейт спокойно к этому относится. Ты знаешь, сейчас от женщин можно и кое-что почище услышать. – Он посмотрел на меня и закатил глаза.

– Если тебе это по нраву, племянник, можешь сколько угодно сквернословить при женщинах, но не смей сквернословить при женщинах в моем присутствии.

– Ну, хорошо, хорошо,-сдался Дуайт, опять закатив глаза к звездам. – Так вот, – продолжил он, делая, для пущей выразительности, ударение на тех словах, которые считал важными – суть в том, что камень в Каабе – вовсе не камень: это спасательная шлюпка, то бишь отделяемый отсек инопланетного космического корабля, который взорвался над землей полторы тысячи лет назад. Спасательная шлюпка обгорела в атмосфере, поэтому она похожа на камень, а может, она и задумана была похожей на камень, точно, чтобы никто не пытался заглянуть внутрь – то есть, может, все это произошло на войне, так? Нужна была маскировка, так? Ну вот, эта штуковина упала на землю в Аравии, и все решили, что это дико священная, ну, вещь. А может, с ней, ну, что-нибудь приключилось, понимаешь? Может, поэтому ей и поклоняются, и все такое, потому что с ней что-то приключилось, чего с камнями обычно не бывает, даже с метеоритами не бывает, может, она парила над землей или сама вылезла из песка, ну, в таком духе, или кто-нибудь хотел в нее забраться, а она его прихлопнула! Ну, не суть. Потом ее переправляют в Мекку и все начинают ей поклоняться и так далее, но… – Он с бульканьем влил в себя еще пенного напитка. – Но, поскольку это все же спасательная шлюпка, она посылает сигналы бедствия, так? – Он рассмеялся, видимо, наслаждаясь свободным полетом своей фантазии. – И понимаешь, за какое-то время сигнал дошел до инопланетян, и они явились сюда. Так вот, когда начинается наша история – то есть как бы все это показывается еще до титров, ну, там, сражение в космосе, и как эта шлюпка скользит в атмосфере, а на нее смотрят пастухи, которые отправились в ночное, или как там это называется, – ну вот, а уже после титров главный корабль, ну, прилетает. И вот эти ребята-инопланетяне внутри отсека, они начинают просыпаться. – Дуайт откинулся на стуле, его глаза расширились от волнения. Он широко раскинул руки. – Ну, что скажешь? То есть по только начало, но для затравки пойдет; как по-твоему?

Я уставилась на Дуайта. Жебет Э. Дессу, как можно было подумать, измерял ладонью ширину своего лба. Истил дул в горлышко бутылки, издавая низкий, хрипловатый вой.

Мне пришлось прочистить горло:

– Ты уже наметил какое-нибудь продолжение?

– Еще чего, – отмахнулся Дуайт. – На то есть сценаристы. Но главное – это замысел. Как он тебе? А? Только честно.

Несколько секунд я изучала его улыбающееся лицо, горящее от воодушевления.

– Ты хочешь снять фильм, в котором главная святыня чуть ли не самой воинственной и фанатичной из мировых религий оказывается…

– Объектом инопланетного происхождения, – кивнул Дуайт. – То есть дядя Джеб опасается, что кое-кто воспримет это в штыки, но я тебе говорю, Кейт, идея потрясающая. У меня в Голливуде есть знакомые, которые будут убить готовы, лишь бы снять такой фильм.

Услышав эти слова, я испытующе посмотрела на Дуайта, ища какой-нибудь признак того, что он иронизирует или просто шутит. Ничего подобного. Я взглянула на Дессу – тот покачал головой.

– Дуайт, – спросила я, – тебе знакомо слово «фетва»?

В ответ Дуайт только усмехнулся.

– Или, например, имя Салмана Рушди? Тут он оглушительно рассмеялся:

– Брось, Кейт! Он же мусульманин! Я-то нет!

– Вообще говоря, на тот момент он уже отошел от религии, как мне кажется.

– Ну все равно, он из мусульманской семьи или чего-то там такое! То есть он же из Индии или откуда-то оттуда, да? Меня их религия никак не колышет. Черт, я даже не знаю, какая религия меня колышет, – может, я бывший баптист или как там. Да, дядя Джеб?

– Если не ошибаюсь, твоя мать действительно была баптисткой, – согласился Дессу. – А вот кем себя считал твой отец – понятия не имею.

– Вот видишь? – произнес Дуайт таким тоном, как будто теперь все было расставлено по местам.

– Что тебе сказать, – начала я. – Дуайт, дело в том, что твоя идея, скорее всего, будет воспринята как глумление над исламом. Многие отнесутся к ней враждебно, и никто не спросит, какой веры придерживаешься – или не придерживаешься – ты сам.

– Кейт, – Дуайт вдруг посерьезнел. – Я ведь не говорил, что в фильме не будет полемичности и злободневности. Мне как раз хочется, чтобы он стал потрясением. Хочется, чтобы люди осмыслили эту суперидею, чтобы они встряхнулись, задумались и многое переоценили, понимаешь? Я хочу, чтобы они спросили себя: эй, а что, если наши религии не просто откуда-то свыше, – тут Дуайт скривился и нервно взглянул на почти черное небо, – что, если они, скажем, со звезд! Понимаешь? – Он расплылся в улыбке и допил свое пиво.

Я глубоко вдохнула:

– Ну, Дуайт, замысел, строго говоря, не блещет новизной. Но если ты за него держишься, вполне можно было бы… скажем, реализовать его в ракурсе другой религии. Или же изобрести новую.

– Изобрести? – нахмурился Дуайт. Я пожала плечами:

– Это вроде бы несложно.

– Послушай, Кейт, моя идея целиком завязана на Каабе, здесь обязательно понадобится эта спасательная шлюпка!

– Дуайт, если каким-то чудом удастся снять такой фильм, спасательная шлюпка обязательно понадобится прежде всего тебе.

– Фигня это все, Кейт!

– Дуайт, – устало напомнил Дессу. Дуайт искренне огорчился.

– Я думал, хоть ты поймешь! Я же художник; художники должны рисковать. Это моя работа, мое призвание. Я должен быть верен себе и своему дару, верен своим идеям, иначе стоит ли суетиться? То есть стоит ли вообще нам всем суетиться? На мне лежит ответственность, Кейт. Я должен быть верен своей музе.

– Твоей музе? – Дессу чуть не поперхнулся.

– Вот именно, – подтвердил Дуайт, переводя взгляд с дяди на меня. – Иначе получится фальшь, а я не хочу фальши, Кейт.

– Дуайт, сейчас на экраны вышел фильм, называется «В осаде»…

– Да-да-да! – Он снисходительно улыбнулся и сделал плавное движение рукой, словно гладил невидимую собаку. – Как же, знаю. Но то ~ совсем другое дело. У моего фильма тоже будет высокий бюджет, и он будет в высшей степени зрелищным, но еще он будет, ну – как бы это сказать? – содержательным!

– Люди, которые сняли «В осаде», тоже, вероятно, думали, что фильм будет содержательным. Скорее всего, они не собирались обижать живущих в Америке арабов и не ждали, что по всей стране начнут пикетировать кинотеатры.

– Пикеты были только в Нью-Йорке, – Дуайт покачал головой, досадуя на мою непонятливость. – Ты и вправду на стороне дяди Джеба? – разочарованно спросил он. – Честно говоря, я надеялся, ты мне поможешь его убедить вложить в этот проект деньги.

На сей раз Дессу всетаки поперхнулся пивом.

– Дуайт, такой проект – чистое безумие, – сказала я.

Дуайт вперил в меня негодующий взор. Потом наклонился ко мне, сузив глаза.

– Но ты понимаешь, что это великолепная идея?

– Бесподобная. Просто потрясающая. Но если ты действительно хочешь найти ей применение, выбери из знакомых киношников такого, кто тебе ненавистен, кого ты хочешь разорить или угробить, и предложи ему свою идею, да так, чтобы он потом мог выдать ее за свою.

– И чтобы он получил за нее «Оскара»? – Дуайт расхохотался над моей наивностью. – Ну нет!

Мы с Дессу только переглянулись.

Ужинали мы час спустя в доме Жебета Э. Дессу – это была вилла в итальянском стиле, стоявшая над широким озером на окраине все того же городка, который удивил меня своей заброшенностью. Долгие годы Премьер, штат Небраска, приходил в упадок, а потом Дессу, чье ранчо граничило с городом, приобрел пустырь на противоположной окраине, после чего стал мало-помалу скупать городскую землю, постепенно выселяя жителей, пока не создал свой собственный город-призрак. Перед ужином, показывая мне виллу, Дессу объяснил, что основной причиной для такого расширения владений было то, что человеку, который, как он, увлекается тяжелой артиллерией, требуется простор.

Жебет Э. Дессу любил оружие так же, как дядя Фредди любил автомобили. Пистолеты, винтовки, автоматы, минометы, тяжелые пулеметы, танки, гранатометы – у него было все, включая военный вертолет, стоявший на знакомом мне аэродроме, а также торпедный катер в огромном эллинге на берегу озера. Тяжелая артиллерия – к примеру, танки, разместившиеся на городском складе, – представляла собой реликвии времен Второй мировой или около того. Он посетовал, что правительство почему-то не склонно продавать честным налогоплательщикам новейшие танки и противовоздушные ракеты.

Дессу провел нас с Дуайтом по конюшням, пристроенным к вилле; здесь хранилась коллекция гаубиц и полевой артилерии, причем некоторые орудия относились к периоду войны Севера и Юга.

– Вот это видите? – Он любовно погладил какие-то длинные, не запаянные с одного конца трубы, закрепленные на прицепе. – Сталинский орган, так его называли. Гроза Вермахта. Да и самой Красной Армии тоже – частенько грешил недолетом. Сейчас снарядов для него уже не достать, но мне клепают по спецзаказу. – Его ручища опять похлопала по темно-зеленой металлической трубе. – Верю, пальба будет знатная. Скажу честно: не терпится испытать этого чертяку.

– А какая у вас самая большая ракета, Джеб? – поинтересовалась я с самым невинным видом, памятуя о «скадах», которые, по слухам, Дессу недавно приобрел в собственность.

Он усмехнулся. Теперь на нем был белый смокинг – Дуайт, кстати, тоже накинул пиджак, – но даже и в смокинге Дессу выглядел как фермер, принарядившийся, чтобы ехать в город на танцы.

– Э-хм, – только и ответил он. И подмигнул.

– Черт возьми, Тэлман, я думал, уж кто-кто, а вы со мной согласитесь!

Итак, теперь мистер Дессу называл меня просто Тэлман. Когда он сказал, что будет говорить мне «мисс Тэлман», покуда не узнает меня получше, я опрометчиво решила, что по прошествии какого-то времени он будет обращаться ко мне «Катрин» или «Кейт». Ничуть не бывало. А может, это откладывалось на потом. В данный момент мы обсуждали вопрос, легко ли выкарабкаться из нищеты.

– Почему, Джеб?

– Да потому, что ваше детство прошло в трущобах, так ведь?

– Ну не то чтобы в трущобах, но некоторые лишения на мою долю действительно выпали.

– Но вы это преодолели! О чем я и говорю: теперь вы здесь!

«Здесь» означало столовую его виллы, довольно просторную, неопрятную комнату, обставленную роскошной мебелью. Помимо меня, Дуайта, Истила и Дессу за столом сидела супруга Дессу, Мариэтта, сногсшибательная рыжеволосая американка из Лос-Анджелеса в облегающем серебристом платье; она была почти ровесницей Дуайту. Кроме нее пришло человек десять-двенадцать из личного штата Дессу и столько же инженеров и механиков; меня представили им всем одновременно.

За длинным столом чувствовалась строгая субординация: во главе восседал Дессу, разливавший дорогое вино, а на другом конце расположились младшие техники, налегавшие на пиво. Маленькие, удивительно проворные и незаметные мексиканцы подавали блюда мексиканской кухни. Мне стало интересно, всегда ли Дессу так обставляет свои трапезы, то есть, например, подают ли в его доме китайскую еду китайцы с косичками, а итальянские обеды – смуглые, узкобедрые красавцы по имени Луиджи? В качестве основного блюда нам предложили отменный нежирный бифштекс (коровы у Дессу были свои); я, правда, не смогла его доесть – не совладала с такой огромной порцией.

– Мне необычайно повезло, Джеб, – отозвалась я. – У автомобиля миссис Тэлман села шина как раз там, где я играла с ребятами. Если бы не это везение, я бы, наверное, так и осталась прозябать на западе Шотландии. Мне сейчас тридцать восемь лет. К этому времени я бы уже произвела на свет троих-четверых детишек, весила бы фунтов на двадцать-тридцать больше, выглядела лет на десять старше, выкуривала по две пачки сигарет в день и ела бы слишком много сладкого и жареного. При удачном стечении обстоятельств мой муж не давал бы воли рукам, а дети не пристрастились к наркотикам. Может, я бы окончила среднюю школу, может, нет. Оставался еще призрачный шанс поступить в университет: тогда бы все сложилось иначе. Я бы стала учительницей, или социальным работником, или мелкой чиновницей – эти профессии востребованы обществом, но не позволяют жить так, как я привыкла. По-любому, вначале мне просто повезло.

– Нет. Нельзя знать наверняка. Это все «если бы да кабы», – упорствовал Дессу. – В вас говорит британская чопорность, нелепая привычка к самоуничижению. Я знавал Лиз Тэлман; она рассказывала, как нашла девчушку, которая продавала леденцы с пятидесяти-процентной наценкой. Хотите сказать, этот опыт прошел бы для вас впустую?

– Возможно, я бы поняла, что околпачивать людей совсем несложно, и зареклась делать это впредь. Возможно, в конце концов устроилась бы на работу в службу защиты прав потребителей или…

– Напрасно упорствуете, Тэлман. Скорее всего, вы извлекли бы совсем другой урок: что делать деньги совсем несложно, надо только проявить инициативу и предприимчивость, чтобы подняться над своей средой. Вы бы этого все равно добились, с Лиз Тэлман или без нее. Именно это я и хочу сказать, черт побери. Люди, которые заслуживают лучшей участи, выбьются из нужды, наплюют на любые препоны, хоть в Шотландии, хоть в Гондурасе, хоть в Лос-Анджелесе – не важно где.

– Нет, выбьются не те, кто заслуживает лучшей участи. Как можно сбрасывать со счетов огромное большинство, которое так и остается жить в трущобах, в гетто, в бараках, в приютах? Разве они не любят своих родных, друзей, ближних, разве у них отсутствует чувство локтя? Выбьются из нужды, скорее всего, самые эгоистичные, самые беспощадные. Те, кто наживается на других.

– Вот именно! – ответил Дессу. – Предприниматели!

– Иначе говоря, торговцы наркотиками.

– Так это тоже эволюция! Умные продают, дураки употребляют. Это жестоко, но так уж устроено государство с его дурацкими законами.

– О чем мы вообще говорим, Джеб? Никто и не спорит, что общество состоит из разных людей. Всегда будут и те, кто покоряется своей доле, и те, кто готов на все, лишь бы подняться; мы имеем широкий спектр моделей поведения, на одном конце которого конформизм – люди просто хотят тихо жить, чтобы их не трогали, чтобы им не мешали растить детей, беседовать о спорте, планировать отпуск и, может быть, мечтать о выигрыше в лотерею; а на другом конце – бунтарство. Среди бунтарей кое-кто все же дорожит родными и близкими, старается сделать так, чтобы лучше жилось им всем. Но многие думают только о себе, они не остановятся ни перед чем ради материальной выгоды, они пойдут на ложь, воровство и убийство. У меня возникает один-единственный вопрос: кого считать «достойным лучшей участи».

– Короче, вы считаете, что всплывает дерьмо, а я – что сливки. Спрашивается, у кого из нас подход оптимистичный, а у кого пораженческий.

– Первый – у меня, второй – у вас, мистер Дессу.

Дессу откинулся назад.

– Ну-ка поясните, Тэлман.

– Наверное, всплывают и сливки, и дерьмо, в зависимости от обстоятельств. Впрочем, аналогии – это не доказательство. Выбранное вами сравнение уже показывает, на чьей вы стороне. Однако моя точка зрения более оптимистична, так как предполагает, что возможность продвинуться в обществе есть у всех, а не только у самых жестоких и амбициозных. Ваши взгляды я считаю пораженческими, потому что вы просто ставите крест на девяти из десяти представителей низших слоев общества и говорите, что им никто и ничто не поможет, если они не пойдут по головам.

– Это эволюция, Тэлман. Кто-то набивает себе шишки. Кто-то голодает, кто-то преуспевает. Некоторые прилагают усилия, но им ничего не дается, а кому-то все дается без усилий, но это – исключения, а вообще, кто не совершает усилий, тот не заслуживает успеха. Борьба нужна. Должно быть соревнование. Должны быть победители и побежденные. Нельзя просто так всех уравнять; коммунисты думали, что можно-и где они теперь?

– Но возможна же справедливость. Дессу оглушительно расхохотался.

– Тэлман! Поверить не могу, что приходится вам это объяснять, но в жизни нет справедливости!

– Это не так. В мире нет справедливости, во вселенной нет справедливости. Физика, химия и математика – в них тоже нет справедливости. Но нет и несправедливости, если уж на то пошло. Справедливость – это некое представление, а представления рождаются только у мыслящих субъектов. То есть у таких, как мы. У нас есть представления о добре и зле. Мы изобрели правосудие, чтобы отделять хорошее от плохого. Мы вырабатываем нравственные критерии. Мы создаем правила своего бытия и называем их законами – и все для того, чтобы сделать жизнь справедливее. Конечно, многое зависит от того, кто именно создает законы и кто от них выигрывает, но все же…

– Тэлман, людьми движет эгоизм. А не справедливость.

– И вы после этого меня считаете пессимисткой, Джеб? – улыбнулась я.

– Я реалист.

– По-моему, – сказала я, – многие люди, достигшие успеха, на самом деле не так бесчеловечны, как кажется. Они в глубине души знают, что низы общества безвинно страдают. Те, кому повезло, просто не хотят себе в этом признаваться, не хотят мириться с мыслью, что они точно такие же, как и те, кому не повезло, и более того, они боятся даже на минуту себе представить, что, родись они в другой социальной среде, они бы там и прозябали в забвении и лишениях, чтобы умереть безвременной смертью. С другой стороны, думать, что преуспели они только в силу своего жестокого честолюбия, им тоже не хочется. Поэтому для очистки совести они внушают себе, будто бедняки живут в трущобах только потому, что в силу каких-то неведомых обстоятельств этого заслуживают, а если бы приложили побольше усилий, могли бы оттуда вырваться. Это, конечно, чушь, но психологически успокаивает и дает ощущение собственного превосходства.

– Вы что, Тэлман, обвиняете меня в самообмане? – Мне показалось, он удивился, но не обиделся. Во всяком случае, я надеялась, что дело обстоит именно так.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации