Текст книги "Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах"

В переписке между сотрудником Министерства иностранных дел Нидерландов и британскими властями встречается предложение о возможном решении проблемы: «Нельзя ли сделать так, чтобы британское патрульное судно проплыло рядом с фортом и каким-то образом повергло его в море?» Британское правительство ответило, что у него нет полномочий предпринимать какие-либо действия.

Наконец, власти ФРГ направили в Силенд дипломата, который договорился об освобождении Путца. Впоследствии Майкл расценивал этот шаг как официальное признание суверенитета Силенда. Проведя некоторое время за мытьем туалетов и приготовлением кофе в ожидании своей участи, Путц получил разрешение покинуть Силенд при условии оплаты семье Бейтс штрафа в размере 75 000 немецких марок или $37 500. Несколько лет спустя в этой истории появился еще один эпизод, который после всех этих событий может показаться странным: в 1980 г., когда Рой отправился в Нидерланды, чтобы подать в суд на голландцев, представлял его тот самый Путц, который некогда был его пленником.

Эти странности натолкнули некоторых наблюдателей на мысль о том, что весь этот путч был тщательно спланированным спектаклем, с помощью которого Рой и Путц решили привлечь внимание общественности к Силенду и добиться юридического признания его суверенитета. Когда я спросил Майкла, что он думает по этому поводу, он назвал домыслы несостоятельными. «Есть фотографии, которые служат доказательством, – сказал он, имея в виду проведенную ими операцию по возвращению форта. – Все было по-настоящему». Я не стал сразу задавать другие вопросы, сделав вид, что обдумываю его ответ. Я ждал, точнее сказать, даже надеялся, что, как это обычно бывает в таких ситуациях, он станет юлить, обвиняя злопыхателей в мифотворчестве и призывая скептиков смотреть правде в глаза. Мои ожидания не оправдались. Он не стал объяснять, как Путц так быстро превратился из врага в друга.

Майкл также не согласился, когда я сказал, что по принципу кармического воздаяния переворот рано или поздно должен был случиться. «Ведь у воров нет чести, верно?» – спросил я. Майкл резко оборвал меня и сказал, что никто ничего не крал: Силенд появился в результате захвата. Я подумал, что использование одного термина вместо другого сути не меняет. Но Майкл еще не раз повторил: «Мы управляем Силендом. Это не та территория, где нет закона». Судя по всему, для него это был принципиальный момент.

По мнению лингвистов, язык отличается от диалекта тем, что за ним стоит армия; в трудах теологов культ становится церковью, когда приобретает политический вес и влияние; в глазах семьи Бейтсов – во всяком случае так казалось со стороны – платформа становится страной, когда сформулирован основополагающий нарратив. Учитывая, что нарратив этот временами выглядел по меньшей мере странно, то расцветая новыми подробностями, то вырождаясь в теорию заговора, четко сформулировать его вряд ли бы кому-то удалось. Но, сохраняя за собой статус неофициальных летописцев Силенда, Бейтсы с годами научились преподносить события прошлого в нужном им свете.

Вторая попытка захвата власти в Силенде была более опасной. По словам Майкла, он думал, что за ней стоял Ахенбах. Но в 1997 г. с ними связались люди из ФБР. Их интересовало убийство модельера Джанни Версаче на ступенях его дома в Майями. «К тому моменту мы уже привыкли к странным телефонным звонкам, связанным с Силендом», – сказал Майкл. Убийца по имени Эндрю Кьюненен покончил с собой на жилой барже, в которую он проник незаконно через несколько дней после убийства Версаче. В ходе расследования владелец судна Торстен Рейнеке представил полиции поддельные паспорта Силенда[168]168
  Emma Dibdin, “A Complete Timeline of Andrew Cunanan’s Murders,” Harper’s Bazaar, Feb. 28, 2018; Martin Langfield, “Infamous Houseboat Sinks,” Washington Post, Dec. 23, 1997.


[Закрыть].

Кроме того, по словам сотрудников ФБР, Рейнеке разъезжал по Лос-Анджелесу на «мерседесе» с «дипломатическими номерами» Силенда.

Майкл сказал, что паспорта Силенда есть примерно у 300 людей, каждого из которых он проверял лично. В ответ фэбээровцы посоветовали Майклу зайти на интернет-сайт, владельцы которого объявляли, что представляют «правительство Силенда в изгнании»[169]169
  Adela Gooch, “Storm Warning,” Guardian, March 27, 2000.


[Закрыть]. На сайте можно было приобрести паспорт Силенда и утверждалось, что «силендская диаспора» насчитывает уже 160 000 человек, защитой интересов которых занимаются консульства по всему миру. Следователи выяснили, откуда происходят паспорта, и определили владельцев сайта: все дороги вели в Испанию. Продолжив распутывать клубок, они обнаружили свидетельства того, что за всем этим стоит Ахенбах, который терпеливо ждал момента, чтобы устроить еще один переворот. На этот раз он действовал издалека. Майкл заявил, что ничего не знает о многочисленных мошеннических схемах в интернете и за его пределами, в которых «полоскалось» имя Силенда и соответствующие дипломатические привилегии.

События приняли неожиданный оборот. В том же году сотрудники испанской Гражданской гвардии арестовали владельца ночного клуба для любителей фламенко Франсиско Трухильо за продажу разбавленного бензина на принадлежащей ему автозаправке в Мадриде[170]170
  “Principality Notice PN 019/04: Fraudulent Representation of Principality,” Sealand, Feb. 15, 2004.


[Закрыть]. Назвав себя «консулом» Силенда, Трухильо предъявил дипломатический паспорт, который якобы давал ему иммунитет от уголовного преследования. Полицейские обратились за помощью в Министерство иностранных дел Испании, и им ответили, что такой страны не существует. Тогда полиция провела обыски в трех представительствах Силенда в Мадриде и в цехе по производству номерных знаков Силенда[171]171
  “Sealand y el trafico de armas [Силенд и контрабанда оружия],” ElMercurio (Santiago), June 17, 2000; Jose Maria Irujo, “Sealand, un falso principado en el mar [Силенд, псевдогосударство в море],” El Pais (Madrid), March 26, 2000; “Owner of Fort off Britain Issues His Own Passports,” New York Times, March 30, 1969.


[Закрыть]. Выяснилось, что Трухильо выдавал себя за «полковника армии Силенда». Он даже придумал и пошил военную форму для себя и других офицеров.

Было установлено, что люди, выдающие себя за «правительство Силенда в изгнании», успели продать тысячи паспортов несуществующего государства. В них стояла печать Бейтсов, изображающей двух морских созданий в коронах. Стало известно, что такие паспорта предъявляются людьми по всему миру – от Восточной Европы до Африки. Почти 4000 были проданы в Гонконге, когда многие жители этого города хотели получить документ об иностранном гражданстве перед передачей колонии обратно Китаю в 1997 г.[172]172
  Gooch, “Storm Warning.”


[Закрыть] Среди обладателей паспортов, выявленных полицейскими, были контрабандисты гашиша из Марокко и торговцы оружием из России. По данным испанских правоохранителей, несколько представителей преступного мира пытались заключить сделку на сумму $50 млн по продаже Судану 50 российских танков, десяти истребителей МиГ-23 и другой боевой авиатехники, артиллерии и бронетехники. По сообщению газеты The Los Angeles Times, приблизительно 80 обладателям паспортов были предъявлены обвинения в мошенничестве, подделке документов и незаконном использовании дипломатического статуса.

Я спросил Майкл, считает ли он, что эти махинации были частью плана по захвату Силенда – физическому или только номинальному. Он сказал, что, наверное, так и было. «Но, скорее всего, – добавил он, – они просто хотели заработать денег на идее». Независимо от мотивов, организовано все это было компанией под названием Sealand Trade Development Authority Limited. В «Панамском досье» имеются данные о том, что компания учреждена в Панама-Сити юридической фирмой Mossack Fonseca и связана с глобальной сетью преступников, занимающихся отмыванием денег и прочими аферами[173]173
  Langhans, “Newer Sealand.”


[Закрыть].

Отдельные события складывались в сюжет, который казался странным, даже абсурдным. В некоторых моментах было довольно трудно связать его с реальностью. Правительства Силенда, будто бы находящиеся «в изгнании» в Германии и Испании, конечно, были самозванцами. Но статус тех, за кого они себя выдавали, тоже был сомнительным. Это все напомнило мне цитату из новеллы Хорхе Луиса Борхеса «Круги руин»: «И вот во сне сновидца призрак пробудился и стал существовать»[174]174
  Перевод М. Былинкиной. – Прим. пер.


[Закрыть].

…

Несколько часов я просидел с Майклом на захламленной грязной кухне Силенда. Мы так увлеклись распутыванием клубка интриг против микрогосударства, что не заметили, как наш чай совсем остыл. Закончив рассказ, Майкл – без всяких признаков эмоций на лице – смотрел на меня, словно ожидая моей реакции. Я тоже смотрел на него, надеясь на продолжение. Ждал я напрасно – он поднялся и поставил чайник. Скользнув взглядом по столу, я увидел свою записную книжку и понял, что под впечатлением от услышанного перестал делать записи.

Перед посещением этого странного места я прочел тысячи страниц старых газетных и журнальных статей, а также рассекреченных документов британских ведомств. Я даже раздобыл записи радио– и телепередач разных лет. Хотя большинство из того, что рассказал мне Майкл, совпадало с результатами моих изысканий, сама возможность услышать все от участника событий придавала этим историям гораздо больший вес. «Либо, – думал я, – он просто “втюхивает” мне те же самые басни, которыми кормил британское правительство, чтобы оно от него отстало».

Я решил проветриться и попросил Майкла об экскурсии по платформе. Мы вышли из кухни, прошли по коридору и спустились по крутой узкой лестнице. Каждая из опорных колонн Силенда представляла собой башню, состоящую из располагающихся друг над другом круглых комнат диаметром немногим меньше 7 м[175]175
  Garfinkel, “Welcome to Sealand. Now Bugger Off.”


[Закрыть]. Бетонные стены не хранили тепло, там было холодно, сыро и зябко. Запах мазута смешивался с запахом плесени. Как и на «перевернутых» маяках, подводная часть которых куда больше надводной, большинство помещений в колоннах располагались ниже уровня моря, из-за чего там все время был слышен плеск воды. Некоторые освещались простыми лампочками без абажуров: в их свете казалось, что ты находишься в бункере постапокалиптических времен. Во время осмотра к нам присоединился охранник Силенда Беррингтон. По его словам, в ночное время в колоннах можно слышать, как о бетон разбиваются волны от проходящих мимо судов.

В северной колонне располагались гостевые комнаты, карцер и конференц-зал. Там жил Беррингтон. «Я не боюсь холода», – сказал он, когда я спросил, хватает ли мощности обогревателя зимой. В одном помещении он задержался – там была оборудована экуменическая часовня в минималистском стиле. На столе, покрытом нарядной скатертью, лежала раскрытая Библия. На книжной полке рядом с трудами Сократа и пьесами Шекспира стоял Коран. Выглядело это все весьма сюрреалистично и было больше похоже на библиотеку на подводной лодке. Человеку с клаустрофобией там точно нечего было делать.

Мы выбрались на поверхность из северной колонны и прошли по платформе к южной. Майкл начал рассказывать мне о самой, наверное, амбициозной затее обитателей Силенда. На платформе должны были разместиться серверы для хранения конфиденциальных данных, которые не должны были попасть в руки властей. Серверы принадлежали компании HavenCo, основанной в 2000 г. и представляющей собой информационный аналог «налоговой гавани». Ее клиентами были владельцы ресурсов, связанных с азартными играми, финансовыми пирамидами, порнографией, почтовых сервисов, гарантирующих защиту от судебных повесток, и банковских сервисов, предоставляющих лицевые счета, которые невозможно отследить. Спамеров, владельцев ресурсов с детской порнографией и киберпреступников, охотящихся на корпоративные секреты, там не привечали. «Мы против вседозволенности», – сказал Майкл. (Я очень хотел спросить, чем финансовые пирамиды лучше спамеров, но решил не поднимать эту тему.) Он добавил, что в 2010 г. отказал представителям WikiLeaks, которые обратились к нему с запросом о паспорте и предоставлении убежища для основателя этого ресурса Джулиана Ассанжа. «Они тогда публиковали столько всякого разного – меня это не устраивало», – добавил он.

Идея о размещении онлайн-сервисов в нейтральных водах не нова. Писатели-фантасты уже многие годы мечтают о безопасных гаванях для данных. Наверное, самое известное произведение такого рода – опубликованный в 1999 г. роман Нила Стивенсона «Криптономикон», в котором султан вымышленного богатого нефтью островка Кинакута, располагающегося между Филиппинами и Борнео, хочет превратить свои владения в коммуникационный хаб без всяких законов об авторском праве и прочих ограничений.

Не все проекты такого рода являются фикцией или выдумкой. В 2008 г. компания Google приступила к реализации проекта по созданию в водах Мирового океана центров обработки данных, в которых для охлаждения серверов должна использоваться морская вода. Проект призван сделать компанию более экологичной и при этом сэкономить на расходах на кондиционирование, которые при размещении серверов на суше достигают заоблачных значений. В 2010 г. группа ученых из Гарварда и Массачусетского технологического института опубликовала работу, в которой предложила фирмам, занимающимся высокоскоростной автоматизированной биржевой торговлей, перенести свои серверы в море, чтобы ускорить передачу информации за счет сокращения расстояния и тем самым получить конкурентное преимущество[176]176
  A. D. Wissner-Gross and C. E. Freer, “Relativistic Statistical Arbitrage,” Physical Review, Nov. 5, 2010.


[Закрыть]. Хотя пока эти планы еще далеки от осуществления, ученые уже представили некоторые свои идеи на этот счет на конференции, организованной «Институтом систединга».

У истоков компании HavenCo стояли два предпринимателя-технаря. Первый – программист Шон Хейстингс, перебравшийся на остров Ангилья, самоуправляемую заморскую территорию Великобритании в Карибском море, чтобы работать там над проектами онлайн-ресурсов для любителей азартных игр. Второй – специалист по информационной безопасности Райан Лэки, недоучившийся в Массачусетском технологическим институте и отличавшийся крайней независимостью суждений.

Оба молодых человека были убежденными либертарианцами, сторонниками абсолютной онлайн-свободы и противниками любых попыток государства ограничить свободу слова или нарушить конфиденциальность данных пользователей. Убедив Бейтсов создать компанию в Силенде, Хейстингс и Лэки привлекли инвесторов, среди которых оказались два успешных интернет-бизнесмена.

У основателей HavenCo были большие планы. Чтобы обезопасить серверы от посягательств, они собирались нанять по крайней мере четырех хорошо вооруженных охранников. В помещениях вместо воздуха должен был быть чистый азот. Дышать им невозможно, поэтому войти в комнату можно было бы только в водолазном снаряжении. Защиту от хакеров должна была обеспечить группа суперпрофессиональных программистов и специалистов по кибербезопасности. Для предотвращения возможных проблем со связью, обусловленных желанием Британии или других государств прекратить деятельность HavenCo и заблокировать доступ к данным на серверах компании, Силенд должен был иметь интернет-коммуникацию с несколькими странами, а для обеспечения максимального уровня доступности – еще и соединение через спутник связи. Данные клиентов должны были передаваться и храниться только в зашифрованном виде, чтобы даже сотрудники HavenCo не могли узнать, чем именно те занимаются.

Большинству этих планов не суждено было реализоваться. «Это был полный провал», – с сожалением констатировал Майкл, задержавшись в помещении, где вдоль стен стояли трехметровые стеллажи, на полках которых когда-то размещались серверы HavenCo. Наладить охлаждение серверных не удалось. В большинстве помещений не было розеток. Топлива для генераторов постоянно не хватало. Одна из компаний-партнеров, которая должна была обеспечивать HavenCo подключение к интернету, обанкротилась[177]177
  Ryan Lackey, “HavenCo: What Really Happened” (presentation at DEF CON 11, Aug. 3, 2003). На видео см.: 30:15.


[Закрыть], а спутниковое соединение, которое решили использовать взамен сервисов обанкротившегося партнера, обеспечивало скорость не более 128 Кбит/с – примерно, как у мало продвинутых домашних пользователей в начале XXI в. Южная колонна Силенда так и не заполнилась серверами. Трюк с закачиванием в серверные азота для дополнительной безопасности был обычной маркетинговой уловкой и так никогда и не стал реальностью. Из-за беспрерывных интернет-атак на сайт HavenCo связи не было по несколько дней. HavenCo удалось привлечь с десяток клиентов, в основном онлайн-казино, но их не устраивали постоянные сбои связи и некомпетентность сотрудников HavenCo. Так что вскоре они ушли к другим провайдерам услуг хостинга.

Разругавшись с партнерами, в 2003 г. ушел из HavenCo и Лэки. Выступая на ежегодной конференции хакеров и разработчиков DEF CON, он рассказал, что большинство обещаний HavenCo были обманом и оказались невыполнимы. «Почти все время тратилось на взаимодействие с прессой, – признался Лэки. – Никто не занимался продажами. Никто не подумал о системе регистрации и обработки обращений. Поступавшие в самом начале запросы были либо потеряны, либо по ним ничего не было сделано»[178]178
  Thomas Stackpole, “The World’s Most Notorious Micronation Has the Secret to Protecting Your Data from the NSA,” Mother Jones, Aug. 21, 2013.


[Закрыть].

Майкл перечислил и другие проблемы. «Скажем так, мы разошлись с компьютерщиками во мнениях относительно того, каких клиентов мы собирались привлекать», – сказал он. В частности, «княжеская» семья не поддержала план Лэки по размещению на серверах данных сайта, предоставлявшего пользователем незаконный доступ к контрафактным DVD-дискам. По мнению Лэки, HavenCo как раз и создавалась для того, чтобы предоставлять такие услуги. Несмотря на всю свою браваду, Бейтсы настороженно относились к тому, что могло обострить отношения с британскими властями и навредить их тщательно сбалансированным притязаниям на суверенитет. Я не мог понять, была эта осторожность, обостренное чувство самосохранения результатом многолетней борьбы или Бейтсы с самого начала скрывали эти свойства за маской фанфаронского бахвальства. У меня создалось впечатление, что конфликт с Лэки был больше вызван личной неприязнью, нежели какими-то принципиальными разногласиями («Он был таким странным», – не переставал повторять Майкл), а пиратские DVD стали просто предлогом. После ухода из HavenCo Лэки переехал в Ирак, где в 2004 г. основал компанию Blue Iraq, предоставлявшую интернет-услуги армии США и частным подрядчикам[179]179
  Ryan Lackey, “HavenCo: One Year Later” (presentation at DEF CON 9, n.d.).


[Закрыть].

Когда мы допили последнюю чашку чая на той же кухне, где начали этот день, лицо Майкла неожиданно расплылось в широкой улыбке. Судя по всему, он гордился и лихо закрученным сюжетом, который представляла собой история странного детища его семьи, и живучестью Силенда. Воспользовавшись лазейкой в международном законодательстве, Бейтсы сохраняли свое микрогосударство уже много лет, а большинство проектов независимых «вотчин» в море так и остались фантазиями. Конечно, Бейтсам в наглости не откажешь. Но секрет выживания Силенда совсем в другом – в скромности амбиций. Дерзкое, но без особых претензий микрогосударство не было ни Аль-Каидой, ни «Исламским государством», пытающимся создать грандиозный халифат. В глазах могущественных соседей Силенд был ржавым королевством, которое проще не замечать, чем пытаться что-то с ним сделать.

Члены семейства Бейтс были искусными миротворцами, которые с удовольствием культивировали и сохраняли нарратив своего княжества, что, в свою очередь, поддерживало его суверенитет. Силенд никогда не был утопической «безопасной гаванью»; это всегда было не столько островное государство, сколько его идея или, как заметил один наблюдатель, «нечто среднее между неофициальным семейным бизнесом и театром марионеток»[180]180
  Grimmelmann, “Sealand, HavenCo, and the Rule of Law.”


[Закрыть]. В Голливуде велась работа над фильмом о Силенде (я так и не понял, насколько она продвинулась, а Бейтсы предпочитали не распространяться на эту тему). При этом основным источником финансирования Силенда является интернет-магазин, работой которого управляют Бейтсы. Цены указываются не в «силендских долларах», а в фунтах стерлингов. Кружки идут за 9,99 фунтов, а для того, чтобы войти в силендское высшее сословие, придется раскошелиться на 29,99 фунтов, а то и на большую сумму[181]181
  “Sealand Shop,” Sealand.


[Закрыть].

Когда пришло время возвращаться на сушу, кран опустил меня на нелепом деревянном сиденье к колыхавшемуся на волнах Северного моря катеру. Несуразность почти детских качелей на портале в это диковинное место соответствовала его сюрреалистичности.

Оказавшись в лодке рядом с бетонными опорами Силенда, я посмотрел вверх на ржавеющую платформу и помахал Беррингтону на прощанье. Он стоял наверху, как одинокий Санчо Панса, хранитель духа донкихотства. Под ледяными порывами ветра Майкл и Джеймс запустили мотор и направили лодку к берегу. Силенд медленно растворялся вдали, прощаясь с отцом и сыном, которые возвращались на сушу, в свои теплые дома в Эссексе, откуда они гордо правят своим далеким княжеством.

4
Закон не для всех

Они влачили жалкое существование, которое нельзя было назвать жизнью, и чувствовали, что платят за него слишком дорогую цену. Они готовы были работать круглые сутки, а когда люди делают все, что могут, разве не дает им это права на жизнь?

ЭПТОН СИНКЛЕР. ДЖУНГЛИ[182]182
  Перевод Д. Горфинкеля, Э. Линецкой. – Прим. пер.


[Закрыть]

Ночью 14 августа 2010 г. капитан южнокорейского траулера «Оянг 70» вышел из новозеландского порта Чалмерс в свое, как оказалось, последнее плавание. Судно направлялось в рыбопромысловые районы приблизительно в 400 милях к востоку от порта в южной части Тихого океана. Через три дня, когда рыбаки добрались до места, 42-летний Хенки Шин – так звали капитана судна – приказал собравшейся на ржавой корме команде выставить сети. На освещенной фонарями палубе закипела работа. Заработали лебедки, вытаскивая из воды тонны узкотелых рыб, которых называют южной путассу. Вскоре на палубе не осталось свободного места – повсюду трепыхалась и извивалась выловленная добыча. С каждым подъемом трала переливающаяся серебром чешуи гора продолжала расти.

Представитель тресковых, южная путассу, иногда идет на рыбные палочки и продукты, имитирующие мясо омара. Но чаще всего из нее делают гранулы богатого белком корма для выращиваемых в садках и прудах хищных рыб, например для лососевых. При цене около девяти центов за фунт южная путассу не самая выгодная промысловая рыба, так что команда «Оянг 70» должна была работать в поте лица, чтобы получить хоть какую-то прибыль[183]183
  Произвести эти расчеты в апреле 2017 г. мне помог Дрю Черри, шеф-редактор IntraFish Media.


[Закрыть]. Тонна за тонной рыба оказывалась на палубе судна. Всего около 40 т – достойный улов.

Потрепанное 73-метровое судно уже давно отслужило свое. Средний возраст рыболовных судов дальнего плавания в Южной Корее на тот момент составлял 29 лет; «Оянг 70» было уже 38. Знающие люди в порту называли его «валким» – эвфемизм для обозначения судна, плавать на котором не стоит. За месяц до выхода в море новозеландский инспектор оценил состояние «Оянг 70» как «связанное с высоким риском». В своем заключении он перечислил десяток нарушений правил безопасности, включая то, что одна из главных дверей в пространстве под палубой не была водонепроницаемой. Когда оператор судна отчитался об устранении всех проблем, инспектору не оставалось ничего другого, как выдать разрешение на дальнейшую эксплуатацию.

Одной из проблем, которые так и не удалось решить, был человек, стоявший у штурвала судна. Шин сменил прежнего капитана, который в состоянии подпития упал за борт и утонул. Когда в тот день команда поставила сети в первый раз, Шин был в должности капитана уже девять месяцев. Между собой матросы называли его не иначе как «сердитым мужиком». По их словам, он был угрюмым, постоянно срывался на крик и почти всегда носил с собой бутылку с прозрачной жидкостью, из которой то и дело отхлебывал. Матросы спорили: одни говорили, что там была вода, другие – спиртное. Спрашивать было себе дороже.

Шин сурово обходился со своими людьми. Выбрав в тот вечер сеть в первый раз, команда сразу же принялась сортировать образовавшуюся на корме извивающуюся маслянистую груду, бойко сгребая рыбу и отправляя ее на ленте транспортера в недра судна, чтобы освободить место для следующей партии. Уровнем ниже, в производственных помещениях, вовсю кипела работа: больше десятка мужчин сгрудились вокруг липкой от слизи конвейерной ленты, вооружившись ножами и циркулярными пилами. Они удаляли головы и внутренности путассу, отделяли прилов, оставляя на конвейере лишь ту часть рыбы, которую предстояло упаковать и заморозить. На обработку первой части улова ушло приблизительно полдня. Ждать, пока они закончат, никто не собирался. Шин приказал матросам на палубе снова ставить сеть. Работа продолжалась практически безостановочно круглые сутки.

Около 3:00 18 августа 2010 г. первый помощник капитана Минску Парк бесцеремонно растолкал спящего Шина и сообщил ему, что в сети слишком много рыбы. Она тянула судно вниз. Вода в машинном отделении поднялась уже на несколько десятков сантиметров. Команда на палубе начала резать сеть. Капитан вскочил с койки и побежал на мостик. Но вместо того, чтобы освободиться от сети, он приказал подчиненным не останавливать лебедки. Этот приказ стал последним в карьере Шина[184]184
  Подробности катастрофы «Оян 70» получены частично из допросов 44 уцелевших членов экипажа. Протоколы допросов хранятся в прокуратуре новозеландской столицы Веллингтона как часть расследования фактов смерти матросов. Согласно закону об официальной информации, власти Новой Зеландии могут по запросу предоставлять эти документы на DVD-диске. В качестве источника я также использовал “Findings of Coroner R. G. McElrea, Inquiry into the Death of Yuniarto Heru, Samsuri, Taefur,” Wellington, New Zealand, March 6, 2013. Этот документ, составленный в 2012 г. для федеральных слушаний, мне предоставили участники государственного расследования. Подробное описание этого происшествия см.: Lee van der Voo, The Fish Market: Inside the Big-Money Battle for the Ocean and Your Dinner Plate (New York: St. Martin’s Press, 2016).


[Закрыть].

…

Для компании Sajo Oyang Corporation, которой принадлежало судно, плохое отношение к работникам и ужасные условия труда во время промысловых экспедиций были обычным делом. Она «прославилась» неоднократными нарушениями прав матросов, зачастую к ним относились так же, как сами рыбаки относятся к попавшемуся в сети прилову, – к тому, что напрасно отвлекает и мешает. Иногда это пренебрежение стоило людям жизни. У моряков Sajo Oyang пользовалась дурной славой, и судьба капитана «Оянг 70» и его команды стала очередным подтверждением того, что эта репутация была заслуженной.

Через многие мои репортажи рефреном проходит мысль о том, как трудно выслеживать злоумышленников на бескрайних просторах морей, – часто их не удается даже обнаружить, не говоря уже о том, чтобы поймать. Случай с судами Sajo Oyang был особенным: владельцы даже не пытались скрывать систематические нарушения правил охраны труда и безопасности, а также полное пренебрежение правами работников. А инспекторы и представители органов надзора во время проверок ничего не делали, просто не выполняли свои обязанности, демонстрируя откровенное безразличие к судьбе простых работяг.

Как это бывает с авиакатастрофами, вызванными техническими проблемами, после трагедии формируется нарратив, из которого следует, что случившегося было не избежать, что всему виной серия незначительных ошибок, которые, вытекая одна из другой, и являются настоящей причиной гибели людей. При этом получается, что составители такого нарратива, в отличие от самих жертв, как бы заранее знают о том, что ждет пассажиров и команду, и пристально разглядывают всю череду событий как будто в замедленной съемке. Никакой замедленной съемки для флотилии Sajo Oyang уж точно не требовалось. Сама идея расследования не вызвала бы ничего, кроме смеха: каждый, кто бывал на этих судах, знал, что катастрофа была лишь делом времени.

Весной 2017 г. я отправился в Новую Зеландию и Индонезию, чтобы детально изучить ситуацию с нарушениями и расследовать подробности гибели полудюжины судов компании Sajo Oyang. Я погрузился в документы судебных разбирательств и прочие материалы, и передо мной открылась страшная картина не только жестокого обращения с командами рыболовных судов, но и незавидной участи тех, кто выжил и не побоялся рассказать о случившемся.

Помимо восьми офицеров-корейцев, на борту «Оянг 70» находились 36 индонезийцев, шесть филиппинцев и один китаец. Месячный заработок индонезийцев в среднем составлял $180. Офицеры как только могли издевались над членами команды, исповедовавшими ислам, называя их «псами» и «обезьянами». Как позже узнали следователи и адвокаты, вместо питьевой воды рыбаки нередко получали коричневатую жидкость с металлическим привкусом. В какой-то момент их рацион сократился до одного блюда – риса с рыбой, которую они сами же и добыли. Тем, кто, как казалось офицерам, работал медленно, снижали зарплату. Члены команды называли судно «плавучим холодильником» – отопление на борту практически не работало. В туалете, одном на всю команду, не было проточной воды. А вот тараканов было столько, что, по словам одного из рыбаков, в машинном отделении пахло горелым – от насекомых, свалившихся на горячие элементы силовой установки.

«Оянг 70» значился траулером кормового траления: для лова использовалась длинная сеть цилиндрической формы, которую судно буксировало за собой. Максимальная нагрузка на команду приходилась в темное время суток, поскольку стаи южной путассу, живущей в придонных слоях, поднимаются к поверхности ночью, охотясь за планктоном, креветками и крилем.

Пытаясь вытащить сеть в ту роковую ночь 18 августа, рыбаки понимали, что рыбы в ней больше, чем судно может принять. Оценить перевес не было возможности – в закрепленных на сети датчиках веса попросту не было батареек, Но все знали: новая сеть обойдется дорого – в среднем в $150 000, а то и больше.

Капитан понимал, что, потеряв сеть, полную рыбы, он лишится работы.

Когда в темноте раннего утра лебедки подняли сеть на кормовой слип, она выглядела так, как будто в нее попал кит. Из открывшегося устья, как из пасти гигантского морского чудовища, на транспортер хлынул поток рыбы. Ее было столько, что уже через минуту трюм заполнился, и образовался затор. Закрытый конец сети – траловый мешок, «куток» – оставался в воде. Сетчатый 30-метровый цилиндр тянулся за кормой. Впоследствии один капитан сказал мне, что, должно быть, этот кусок сети был похож на «большую серебряную колбасу». Находившийся под водой дальний конец сети площадью в шесть теннисных кортов был полон рыбы. На слипе судна ее было уже 6 т, еще не меньше сотни оставалось под водой – такой улов стоил больше $20 000.

Опрошенные впоследствии капитаны других судов заявляли, что ни за что бы не приказали выбирать столь огромный улов на борт судна такого размера – он был как минимум в два раза больше максимально допустимого. Переполненная сеть начала тянуть корму «Оянг 70» вниз, и нос судна оказался неуклюже задран к чернильно-синему небу.

Любой капитан мгновенно бы оценил опасность создавшейся ситуации. Капитанами, добывающими рыбу в открытом море, как пилотами-истребителями, видимо, рождаются, а не становятся. Чтобы удерживать на плаву 1870-тонное судно, учитывая прилив и налетающие порыва ветра, и раздавать точные указания дюжине мечущихся по палубе матросов, нужно сохранять ледяное спокойствие, практически на уровне инстинктов, и уметь идеально ориентироваться в пространстве. Без этих качеств, когда приходит время поднимать улов на борт и в дело вступают лебедки, невозможно выровнять судно так, чтобы сеть оказалась ровно по центру позади судна.

Шин этими качествами не обладал. Он не умел сохранять спокойствие в условиях стресса, а его судно с трудом сохраняло устойчивость даже в обычных условиях, не говоря уже о ситуации, когда сеть внезапно завалилась влево, резко накренив «Оянг 70» на 15 градусов. Однако на нижней палубе продолжали разделывать рыбу, даже когда судно накренилось и вода поднялась до уровня колен. В отчаянной попытке выровнять судно Шин приказал команде перетащить на правый борт и закрепить все тяжелое оборудование, которое они только могли поднять.