Текст книги "О Божественной Литургии"

Иеродиакон Серафим (Чуркин)
О Божественной Литургии

© Диакон С. Чуркин, авторский текст, 1998 г.

© Издательство «Сатисъ», оригинал макет, оформление, 2000 г.

Когда заходит разговор о Литургии, почему-то вспоминают Чайковского, Рахманинова, «Херувимскую» Бортнянского, знатоки заговаривают об Архангельском, Чеснокове, вспоминают певцов, руководителей хоров… В наше время стало уже обычным делом (даже модным) ходить на концерты церковной музыки или дома, уютно устроившись в кресле, услаждать свой слух записями какой-нибудь Литургии или Всенощной. Не будем сейчас разбирать – хорошо это или плохо. От знамений времени не убежишь. Хочу только сказать, что музыка эта не для меломанов. Это, если хотите, «рабочая музыка», производственная, музыка специальная, для посвященных. Была когда-то она общедоступной, всенародной – это когда Родина наша была страной Православной и называлась даже Святой Русью. А если поглубже заглянуть, то во времена девственной веры люди, не принадлежавшие к Церкви Христовой, не допускались к этой музыке, их просто выводили из церквей.

Не будем сейчас рассуждать, почему и как Святая Русь превратилась в страну язычников и атеистов, нас тревожит иной факт. Говорят: Церковь Русскую от полного уничтожения спасли наши старушки. И здесь есть доля правды. Помнятся те времена, когда лишь их белые платочки оживляли пустынные, чудом уцелевшие храмы Божии. Но вот теперь, все чаще и чаще приходят в храм старушки, поражающие нас, священнослужителей, отсутствием элементарных понятий о Церкви. В чем дело?

А причина простая – те старушки– хранительницы уже умерли, а новые, приходящие – все это дети века сего, бывшие комсомолки, строительницы безбожного государства. Какие у них могут быть знания о Церкви? А уж что и говорить о молодежи?

Понятно, почему с такой легкостью сатана подарил теперешнюю свободу Церкви. Он решил, что после семидесятилетнего истязания она уже мертва, так что пускай себе свободно догнивает и разлагается в окружении тоже выпущенных на свободу всяких астрологов, экстрасенсов да колдунов. Твердят и ученые, что за семьдесят лет прерывается генетическая связь поколений, а, следовательно, Православие осталось за бортом нашего общества.

Не хочется верить в такое уж безнадежное положение нашей Церкви, особенно когда в Рождество или на Пасху видишь храм, заполненный народом. Ведь что-то их привело?.. Поэтому, прежде чем говорить о великом и главном явлении церковной жизни, о Божественной Литургии, думаю, не лишним будет сказать несколько слово о самой сути Церкви Христовой.

Начнем с одного события. Две тысячи лет тому назад воплотился на земле Сын Божий – Господь наш Иисус Христос. Для чего надо было Богу приходить на землю и жить человеком? Св. апостол Павел говорит, что Он явился «к концу веков для уничтожения греха жертвою Своею» (Евр. 9, 26). Прежде всего, что значит к концу веков?

Да будет вам известно, что две тысячи лет тому назад человечество подходило к концу веков своего земного существования и должно было прекратить свое бытие во Вселенной. Человечество предопределено было к уничтожению.

Дело в том, что после своего грехопадения в раю человечество чем дольше развивалось, тем больше деградировало. Сотворенный для того, чтобы совершенствоваться в святости, любви, богоподобии, человек все больше укреплялся во грехе: в пороках, в злобе, в бесоподобии. Ко времени, о котором мы говорим, человечество представляло собою столь безнадежно больной, столь вредоносный орган живого тела Вселенной, что истребление его становилось насущной необходимостью.

В подобном положении род человеческий один раз уже находился. Вспомним Всемирный Потоп – все живое было уничтожено. И только по милости Божией праведностью одного человека, Ноя, род наш сохранился от абсолютного исчезновения с лица земли. Но, как ни прискорбно, потомки Ноя, коими и мы с вами являемся, недалеко ушли от безумия людей допотопных. Более того, растление общества достигло такой степени, что никакие праведники не способны были исцелить его. Господь Бог Сам вынужден был спасать род человеческий.

Поверьте, если бы положение человечества не было столь безнадежно, Творец Вселенной не послал бы Сына Своего Единородного, на проклятую Землю, да еще на такую унизительную и жестокую муку. Уж наверное, придумал бы что-нибудь попроще.

Сын Божий воплощается на земле и, таким образом, защищает Собою мир земной от трагедии уничтожения. Присутствие Божества в роде человеческом сохранило его дальнейшее на Земле существование.

Теперь спросим у иноверцев – магометан, буддистов и прочих. Сделали их боги что-нибудь подобное для людей?

Христос продлил годы жизни человечества. Возблагодарим Его – мы с вами живем в этом, Христом подаренном человечеству времени!

Но если посмотреть на дело Сына Божия с позиции всего мироздания, был ли смысл в продлевании жизни человечества? Есть ли смысл сохранять пораженный гангреной орган? Продление пребывания человечества на земле еще не снимало проблемы его вредоносного для мира греховного разложения.

И вот, следующее чудо Божьего к человеку благоволения. Сам будучи без греха, Источник чистоты и святости, Христос принимает на себя ответственность, принимает на Себя расплату за все зло, совершенное человеком во все времена. Христос жертвует Собою ради человека – вместо человечества идет на смерть Сам. За человеческие злодеяния, за наши с вами грехи и пороки, опозоренный, избитый, в обществе разбойников, под насмешки и издевательства толпы, в мучительных страданиях, Он умирает на кресте.

Но смерть Христа – не просто замена казни человечества казнью Сына Божия. Человечество, неукротимое в своем злобытии, уже через день, если не через час после смерти Христа пришлось бы снова выручать подобным образом. Смертью Своею, отдав Себя человечеству, Сын Божий соединился с ним нераздельно, объял его Своим Божеством. Человек, в прямом смысле, стал жить во Христе, как в утробе матери, переживающей всякое исхождение своего плода. «Без Меня не можете делать ничего», – сказано Христом человеку. «Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, – говорит св. апостол Павел, – потому что они не ваши, а Божии – вы куплены дорогой ценою» (1 Кор. 6, 20).

Какие боги иных религий подобной ценой спасали род человеческий от гибели? Кто из иных богов злодея и убийцу за минуту перед его смертью и уходом в ад на муку вечную, успевшего лишь попросить Христа вспомнить о нем, мог очистить от всех его пороков и злодеяний до чистоты новорожденного младенца и открыть ему дорогу в рай?

Но сохранением земного человечества и открывшейся для него возможности пожигать свои грехи огнем Христовой благодати не кончились благодеяния Божии. Верный Своему замыслу о человеке, Он и спас, и сохранил род человеческий, чтобы человек все-таки смог осуществить свое изначальное предназначение – обожествление. Но как Творец человека, знающий о нем все, Он знает и то, что одни тяготятся своим рабским положением перед сатаной, знает, что другие это падшее состояние считают нормой жизни и не раскаются в своей порочности даже на смертном одре. Как ни печально, но одни пойдут со Христом, чтобы наследовать Царство Небесное и жизнь вечную, другие – с сатаной в ад и муку вечную. Всякий вправе выбирать, с кем ему идти, хотя каждого Христос зовет к Себе, зовет до самого конца его земного существования.

Так что же уготовал Христос тем, кто следует за Ним? Священное Писание сообщает, что Христос воскрес и вознесся на Небо – сел по правую руку Отца Вседержителя. Заметьте, закончив дело Свое на Земле, Сын Божий не освобождается от человеческой природы, не сбрасывает с Себя человеческое тело – возносится Христос, воплощенный в человека Сын Божий. А это значит, что в Царство Небесное возносится и человек. Это значит, что человек обретает возможность жить в одном мире с Отцом Небесным, не просто в мире небесном, не в раю, а в мире Божественном. «Иду приготовить место вам в доме отца Моего Небесного», – говорил Христос ученикам перед Своим вознесением.

Вознесением Своим Христос не только приготавливает место человеку в мире Божественном. Возведением человека до престола Отца Он приготавливает самого человека, Он прививает человеку, влагает в него способность Богобытия, способность быть божеством, способность исполняться всеми качествами Бога.

Сей величайший дар Христос и ниспосылает на десятый день после Своего вознесения на последовавших за Ним учеников. Вот как пишет об этом евангелист Лука. «При наступлении дня Пятидесятницы все ученики были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого». И далее мы видим, как эти, прежде слабые духом, недалекие умом, пугливые представители народной массы преображаются в мудрых и сильных духом всемогущих учителей человечества.

Скажем более. В день Пятидесятницы ниспосланием Духа Святого на род человеческий Христос явил на земле Свое подобие в лице двенадцати Его учеников-апостолов и Его Матери, Пречистой Девы Марии. В день Пятидесятницы родилась Церковь Христова – общество верующих во Христа людей, Богочеловеческий организм, утвержденный Христом нести на себе миссию Сына Божия.

И вот уже две тысячи лет Церковь Христова стоит как хранительница жизни на нашей планете. И пока она – «соль земли» – существует, человечеству не грозит уничтожение. Мы с вами свидетели – слабеет Церковь Христова, беды и страдания обрушиваются на народы… Не будет Церкви, перестанет Земля рождать святых божиих людей, тогда отнимется от нее и сила, удерживающая мир от катастрофы, – предупреждает святой старец Силуан.

Две тысячи лет Церковь Христова берет на себя грехи человеческие и очищает всякого, приходящего с раскаянием и верою в ее Божественное происхождение, в ее Божественную силу.

Две тысячи лет Церковь возводит сыновей и дочерей своих в обитель Отца Небесного, освящает и перерождает человеков в Божественных небожителей – преобразуется Сама из земной воинствующей в Небесную Царствующую.

Все условия для перерождения ослепших, озлобленных, замученных сатаной людей – в сынов и дочерей Божиих, – имеются в Святой Православной Церкви. По завету Христа: «идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа», – Церковь учит и освящает. Она – школа жизни и Храм освящения. И если говорить о Церковных общественных богослужениях, то они-то и являют собою это единство просвещения и освящения; в них и преподаются высочайшие понятия об истинах христианской жизни, и совершаются благодатные таинства приобщения человека к жизни во Христе.

Центральное место, средоточие всех богослужений суточного круга – Литургия. В простонародье называется она «обедней», и это нехитрое слово подводит нас к сути богослужения. На Литургии участники богослужения обедают, совершают таинственную трапезу – в присутствии Самого Христа, вкушают Его Тело и Его Кровь.

Таинство для непосвященных непонятное, дикое и страшное. Но не будем трогать тайны мистической жизни, скажем только то, что таинство это установил Сам Христос. Перед казнью, на «Тайной вечере», в заключительной беседе с учениками Он преломил хлеб, каждому дал по куску и сказал: «Это Тело Мое»; взял чашу с вином: «Пейте из нее все – это Кровь Моя. Если не будете есть Плоти и пить Крови Моей, то не будете иметь в себе жизни. Кто ест и пьет – имеет жизнь вечную».

Таким образом, на Литургии Христос вселением Своим в человека под видом хлеба и вина приобщает его Своей Богочеловеческой природе и соделывает его способным к восхождению в обители Отца Небесного, к вечной в них жизни.

Понимая величайшую благость Таинства Причащения Тела и Крови Христовой, и зная, что неспособен человек сохранить в себе эти Божественные Дары более суток, апостолы и первохристиане совершали Литургию от начала Церкви ежедневно. Перед причастием Тела и Крови они читали св. Писание, пели псалмы и молитвы.

Апостол Иаков первый составил чин Литургии – установил определенную последовательность чтения и пения. ВIV веке святитель Василий Великий изложил письменно чин Литургии. Затем в том же IV веке св. Иоанн Златоуст ввел в употребление более сокращенный чин Литургии.

Но прежде, чем начать знакомство с Литургией, скажем несколько слов об основной ее части – о вкушении Тела и Крови Христовой, так как в принятии этой таинственной Пищи есть проблема ее усвоения.

Известно, что не всякий человек способен воспринимать одну и ту же пищу. Один и тот же продукт здорового насытит, а больного заставит еще больше страдать и мучиться. На Литургии же преподается пища особая, пища Божественного происхождения. И сколь живительно ее воздействие на души здоровые, столь опасна она для душ больных, зараженных ядом бесовщины: лукавством, ненавистью, гордостью.

Здесь надо знать один закон духовной жизни. Объясняет его св. Исаак Сирин. «Бог есть любовь. Любит Бог всех до последнего грешника. Но любовь Божия силою своею действует двояко: она мучит грешников и веселит собою праведников. Праведников благодать согревает и очищает, грешников пожигает». Оттого священники обычно и предупреждают пришедших на службу, чтобы они ни в коем случае не вздумали без отпущения грехов приступать к Святому Причастию. За практику Церкви немало было случаев кончавшихся печально для шутников, богохульников и любителей экспериментов на собственном теле.

Церковь признает безгрешными только детей до семилетнего возраста, разумеется, детей крещеных. Взрослым на безгрешие Церковь отпускает только трое суток с момента крещения. За три дня человек, очищенный в водах святой Купели, уже успевает столько нагрешить, что вкушение Божественной пищи для него становится опасным.

Вот почему с Литургией связано еще одно таинство – способность Церкви как представительницы Сына Божия на земле брать на себя грехи человеческие и очищать от них всякого искренне раскаивающегося. Это таинство Покаяния. Перед Литургией желающие причаститься должны исповедать свои грехи перед священником с решимостью не повторять их больше никогда. Священник, Духом Святым наследующий достоинство апостольское властью и силою Христа прощать грехи, совершает над кающимся этот великий обряд очищения души.

Нелегкое это дело – каяться, исповедывать свои грехи. Особенно если ты раз в год в церковь заходишь, то совсем тяжело – поди вспомни, что ты там за год натворил. Да если и чаще заходишь, тоже не легче, даже если и преступлений нет, а мелочь всякая, пустяки, мусор, о котором и говорить-то несолидно. Да и у батюшки время отнимать неловко… Да и батюшка какой попадется – один, чувствуешь, входит в твое положение, другой торопится накрыть тебя епитрахилью. Как надо каяться, трудно давать совет, если совесть твоя молчит. Одно, братья и сестры, можно сказать определенно: не отпущенный священником грех так грехом и останется. А посему, и не жалуйтесь, что судьба ваша не складывается, что жить тошно, и просвету не видать; утаенный грех – ив судьбе вашей надлом, и в душе рана. И будет рана эта болеть и на этом свете, и на том. И ни о каком покое, ни о каком счастье, ни о каком блаженстве ни в этой жизни, ни в будущей и разговору быть не может. Не исповедать грех – это собственными руками себя к аду пригвоздить. Беда в том, что мы уже привыкли к аду, привыкли существовать в беспросветной беде. Но это, поверьте, наваждение, удушливый туман, пущенный на нас врагом человеческим. И держится он на грехах наших, и не развеется он, пока мы не раскаемся. Поэтому знать мы должны самое главное: священник может отпустить грехи, то есть не просто посочувствовать тебе, не только разделить твою душевную боль, а дальше мучайся ты, как мучился, а действительно способен уничтожить твой грех, сделать так, будто ты его вовсе не совершал. Вот это надо знать, приходя на исповедь, чтобы после таинства Покаяния мы стояли перед Богом радостно-дерзновенными, как только сын или дочь может стоять перед Отцом любимым.

К началу Литургии исповеданный священником прихожанин уже чист. Казалось бы, здесь-то и вкусить Тела и Крови Христовой. И не к чему тянуть время, когда каждую секунду есть опасность согрешить, если не словом или делом, то уж мыслью, это точно. А так бы хорошо – покаялся, принял Святые Тайны – и ты житель Неба. К чему это промедление, длинные молитвы, долгое стояние? К чему этот разрыв между Покаянием и Причастием?

Нам, приходящим к Богу с грузом своих собственных забот и личных нужд, пожалуй, трудно будет понять св. старца Силуана, когда он в беседе с одним из монахов спросил:

– Ну скажи мне, если посадят тебя в рай и ты будешь видеть, как кто-то горит в адском огне, будешь ли ты покоен?

– А что поделаешь, сами виноваты.

– Любовь не может этого понести… Нужно молиться за всех… Нужно молиться за мир. А молиться за мир – кровь проливать.

Литургия – это не какой-то магический обряд по переработке человеков-грешников в родственников Бога. Литургия – это общественное дело. Такой смысл заложен в этом греческом слове. Покаяние и Причастие – начало и конец Литургии, между ними – работа, основное дело христианина, молитва за мир. Без Покаяния бесполезно было бы и молиться, так как «Бог грешников не слушает» (Ин. 9, 31); венец этого коллективного дела – Причастие, уподобление Христу.

Литургия – это сознательное перерождение во Христа. Желающий получить Божественное достоинство Христа должен хоть в какой-то степени дорасти до его мировоззрения. А это значит – быть подобным Христу: добрым, всепрощающим, принимающим на себя грехи всего мира, хранителем жизни на земле. Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный, Который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных – только тогда станете Сынами Божиими (Мф. 5).

И как в свое время Христос уединялся и молился Отцу Небесному, хотя, кажется, Ему-то, безгрешному, зачем молиться? Ему-то что было выпрашивать у Бога? Он за Землю нашу молился, за мир, за нас с вами. Так и Церковь Православная уже две тысячи лет каждый день уединяется в своих Храмах и начинает работу по сохранению жизни на Земле, по оживлению и освящению рода человеческого.

Диакон выходит из алтаря на амвон, становится против Царских врат и, воздев правую руку с орарем, возглашает:

– Благослови, владыко.

От лица пришедших на Литургию диакон испрашивает у священника благословения, благого слова Божия, разрешающего их участие в предстоящем священнодействии. Зачем просить благословения на святое дело? Вроде бы, излишне. Или это такой церковный ритуал – перед священнодействием испрашивать благословение? Нет, братья и сестры. Это одно из условий, составляющих сущность христианской жизни. Это первый и основной закон христианской деятельности – всякое дело совершать только с благословения. И даже не обязательно с благословения священника. Для Православного свято и благословение родительское, и благословение старшего, и благословение друга, а за неимением таковых, и просто благословение первого встречного. И необходимость в благословении исходит не оттого, что православный христианин – человек нерешительный или трусливый, и сам по своей собственной инициативе не способен ничего толкового предпринять. Понятно, что в наш стремительный деловой век искать благословения – это тормоз и большое неудобство. А вы попробуйте начать испрашивать благословение на ваши дела, и сами увидите разницу плодов ваших благословленных и неблагословленных дел.

Но главное в том, что практика испрашивать благословение учит нас видеть в ближнем Христа; усмиряя наше слепое своеволие, приучает доверяться свету воли Божией; научает нас постигать Божие благопромышление о нас, многогрешных. Это маленькое знание – благословлен ты на дело или нет тебе благословения – направляет к вершине всех знаний, к Богопознанию, к Богообгцению, и, наконец, к цели христианской жизни – к Богоусыновлению. Вот такое «зернышко горчичное» из закромов Церкви Христовой.

Итак, священник благословляет всех участников Литургии:

– Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно (всегда) и во веки веков.

Этим возгласом он сообщает, что все участники уже стоят в Царстве Божием.

– Аминь, – велегласно заверяет хор, что так оно и есть, истинно.

Теперь от самих прихожан зависит – откроют ли они себя для восприятия Божественной благодати Пресвятой Троицы.

Диакон начинает Великую ектению (большое прошение):

– Миром Господу помолимся. («Миром» – это значит все вместе, всем миром и в мире друг с другом.)

– О Свышнем (Небесном) мире, и спасении душ наших, Господу помолимся.

– О мире всего мира, благостоянии Святых Божиих церквей, и соединении всех, Господу помолимся.

– О граде сем, всяком граде, стране, и (всех) верою живущих в них, Господу помолимся.

– О изобилии плодов земных и временех мирных… (Для всего мира).

– О плавающих, путешествующих, недугующих (болящих), страждущих, плененных и о спасении их…

Видите? О всех, кто в опасности, в беде и в болезни. Поэтому, когда вам говорят, что в церкви темные бабки да бездельники стоят, не верьте. Бездельники у телевизоров сидят. А в церкви стоят столбом, часами, и с Неба на Землю благодать качают, без которой мы все давно бы уже друг другу горло перегрызли. Это сатана, играя на человеческом тщеславии, вбил нам в сознание лозунг: «Православие – религия рабов и хозяев». И впрямь напугал. А как же! Если ты христианин, то на тебе и пахать можно – ведь велено Христом щеки подставлять. Очень страшно и унизительно. А для чего самый первый в Церкви Раб и Хозяин не только щеки подставлял, но и голову под удары палки, и руки, и ноги под гвозди? Для того, чтобы всех спасти, весь род человеческий. По тому-то самый последний христианин есть самый первый общественный деятель, в самом прямом значении этого понятия. Самая темная бабушка, стоящая в церкви на богослужении, есть работник общечеловеческого масштаба. Если бы Православные прихожане были темными и бессильными рабами, а их стояние по церквям – пустым времяпрепровождением, не стал бы антихрист столько лет давить их своей идеологической машиной.

Молитва о мире кончается, и диакон отходит к иконе Спасителя. Диакон – церковнослужитель, на котором лежит преемственная от апостолов благодать Духа Святого руководить общественным богослужением. Он – распорядитель и дирижер Литургии, этой священной мистерии. Для прихожан диакон олицетворяет ангела, побуждающего их молиться, указывающего, о чем надо молиться, показывающего, как креститься, когда кланяться. «Делай, как я» – говорит он всем своим видом.

Итак, диакон подходит к иконе Спасителя Христа и стоит, держа руку с орарем, показывая своим видом – не терять внимания, не рассеиваться, не отдыхать и не беседовать друг с другом, а стоять, как и он, перед Христом, незримо присутствующем в Храме, и вместе с хором вспоминать о великих милостях Бога к нам, многогрешным, и благодарить Его ото всей души. Хор в это время исполняет первый антифон, псалом пророка Давида: «Благослови, душе моя, Господа…»

Снова встает диакон перед Царскими вратами и снова приглашает всех на молитву. Совершается «малая ектения» (прошение);

– Паки и паки (снова и снова) миром Господу помолимся.

– Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.

– Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш (жизнь нашу) Христу Богу предадим.

Это тричастное моление то и дело врезается в строй всего богослужения. Зачем? Составители службы, сами великие молитвенники, знали, что нужна в долгом молитвостоянии минута осознания самой сути церковной жизни, момент сопричастности к живой истине бытия – «я воедино с близкими, со всеми святыми, с Самой Богородицей жив благодатью, ниспосылаемой Христом Богом». Малая ектения сохраняет молитвенный настрой в должном направлении. Она – как глоток вина за духовной трапезой, как соприкосновение в беседе с Любимым. В конце концов, – для несобранных и рассеянных – она толчок в бок, чтобы вспомнили, для чего они пришли в храм.

И снова диакон отходит к образу Спасителя. Хор исполняет второй антифон. Если в первом антифоне мы благодарили Бога за Его к нам милость, то во втором, мы хвалим и воспеваем Его, Творца неба и земли за Его доброту и любовь к праведникам, в числе которых хотим видеть и себя, и вспоминаем непосредственного Виновника нашего стремления к праведности, Начало и Главу Церкви – Сына Божия, воплотившегося в человека.

Хор исполняет: «Единородный Сыне…»

И снова малая ектения. Диакон возглашает прошения, хор вторит ему: «Господи, помилуй. Тебе, Господи».

Конечно, если бы все, участвующие в Литургии, были людьми, в совершенстве знающими чинопоследование службы, то, может быть, на возгласы диакона каждый и откликался бы, как положено, может быть и псалмы пели бы всем собранием, как это и было в годы молодости Церкви. Правда, есть еще одна причина: глубоко молящемуся человеку тяжело, затруднительно вслух произносить слова – сердце охлаждается.

Установлением хора в общественном богослужении отцы Церкви явили помощь прихожанам. На хор легла миссия всего собрания прихожан – открыто общаться со священнослужителями и, конечно, соответствовать своими песнопениями всему ходу богослужения. Вот отчего у отцов Церкви так строг подход к музыкальной стороне произведений, предлагаемых композиторами для богослужений. Многие писали для Церкви, да не многие ею принимаются. При хорошем хоре (к сожалению, бывает и такой, что лучше бы его и не было вовсе!) прихожанину остается лишь следить за действиями священнослужителей да спокойно внимать певчим. И когда ваш ум и сердце вторит хору, когда вы растворяетесь душою в гармонии общего богослужения, то знайте, что идете по верному пути к достойному принятию Тайн. Поэтому-то в Церкви и сравнивают хор с молящимися за вас и восхваляющими Бога ангелами.

И вот открываются Царские Врата. Хор поет «Блаженны» – «Во Царствии Твоем…» За возгласом благоразумного разбойника хор поет не ветхозаветные пророчества, а уже слова проповеди Самого Иисуса Христа. Первую встречу людей со Христом символизирует и выход священнослужителей с торжественно возвышаемым в руках диакона Евангелием – Истиной Христовой.

«Малый вход». Несомая впереди свеча – свет просвещения человеков. Священник – впервые явивший Себя миру Христос, еще не узнанный человечеством – идет сзади.

Народ иудейский не увидел Сына Божия в вышедшем на проповедь Иисусе. Иное дело – Церковь. Первый же выход священника, символизирующего собою Христа, переживается во всей полноте богопочитания. Диакон, крестообразно возвысив Евангелие, громогласно и торжественно повелевает: «Премудрость, прюти», – т. е. «перед вами Сама Истина, внимайте благоговейно». Диакон входит в алтарь – вводит внимание молящихся через Царские Врата к Престолу, к селению славы Божией. К Престолу подходит священник. Они оба склоняются пред Престолом. Священник целует Евангелие, диакон – край престола.

Все, что может человек при встрече с Богом – это осознать свое ничтожество, немощь и в страхе и благоговении пасть ниц. Хор восклицает: «Приидите, поклонимся и припадем ко Христу, Спаси нас Сыне Божий… Аллилуйя!» – воздает хвалу Богу.

Но Церковь, зрящая Бога, исполнена не только страхом и благоговением (подобно Савлу, упавшему на землю и ослепшему). Она живет и радостью своей сопричастности к Господу. И хор исполняет тропари и кондаки дня – песни своей близости ко Христу, в которых вспоминается о Его земных подвигах человека ради, о достигших богоподобия святых людях, о вершине человеческой близости к Богу – Пресвятой Богородице, заступнице перед Христом за род человеческий.

И, наконец, как представители единой Божественной семьи земных и небесных тварей, молящиеся, возносясь мыслью к Царству Небесному, воссылают славу Богу Троице словами самих ангелов. «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». На пении Трисвятого священнослужители идут к Горнему месту, указуя этим, что сейчас Христос пребывает одесную Отца.

Как сказано было в «Блаженствах», Бога видят чистые сердцем. Лицезрение Бога очищает сердце и просвещает ум. И нищие духом, воздав хвалу Богу с просьбой о ниспослании на них милости Божией, получают эту милость. Бог всегда откликается на зов человека, как Отец – на зов сына. Вспомним, что Он сказал: «Если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф. 7, 11). На слово взывающих к Богу и Бог ответствует словом, сначала святым словом апостола, затем и Божественным словом Самого Христа. Литургия, как мы говорили, – не только молитвенно-мистическое действо, но и просветительное. В течение всего года, каждый день Церковь текстом из Апостола и текстом из Евангелия подает своим чадам словесную пищу. Кто из участвующих в богослужении внимательно относился к чтению Апостола и Евангелия, принимая слова текстов как обращения лично к нему, знает, что в продолжении всего дня они раскрывались сущностью его хождения пред лицом Бога.

После чтения Евангелия диакон организует собрание усугубить моление о всех людях, начиная с высших ступеней церковно-общественного служения, где им труднее, где им нужнее помощь от Бога. Все прилежно молятся и о священниках, молятся и за каждого члена Церкви, молятся о живых, прося у Бога им здоровья и спасения, молятся и об усопших, прося у Бога простить им всякое прегрешение, вольное или невольное, и водворить их души там, где праведные упокояются. Диакон и священник вслух произносят имена, читая записки, что подавали молящиеся на «ектению».

Есть два вида записок. Одни подаются на обедню, другие на «ектению». Записки (помянники) приносятся в алтарь вместе с просфорами, где священнослужители поминают (читают) написанные в них имена, изымая из просфор частицы хлеба, которые затем опускают в Чашу и соединяют их таким образом с Телом и Кровью Христовой. Записки, поданные на «ектению», в отличии от «обеденных», читаются священнослужителями вслух и во время «сугубой ектении», и на молебне, в конце Литургии как прошения за людей, требующих более усердного о них моления.

Чтение записок вслух обычно вызывает среди прихожан не совсем молитвенные переживания. Каждый, записавший имена своих родных и друзей, подавая записки на ектению, хочет слышать, как диакон с амвона перечисляет их всех без исключения – возносит их имена прямо в уши Бога. И вот здесь начинается недоразумение. То диакон явно не всех прочитал, то вовсе не услышал прихожанин перечня своих близких, то диакон так произносит имена, что вообще ничего не понять. То хор грянет троекратное: «Господи, помилуй!» – да так, что и диакона не слышно. Что делать? Может, записка вообще не дошла до места? Вспомнит прихожанин о судьбе прошений в наших, земных учреждениях, и печально станет у него на душе, и вместо желаемого усердного моления проплывет по общественному богослужению холодная тучка обиды на Церковь, на попов…