Текст книги "Коллаж Осколков (сборник)"

Глава вторая, о том, как появились первые проблески будущей грозы. Суть эксперимента. Лион

1955 год. Западная Европа. Филиал частного института физико-химических исследований. Это отдаленная труднодоступная территория. Представьте себе, такое закрытое лесным массивом со всех сторон поместье. Небольшой комплекс зданий в сельской местности, оснащенный отличной электрической станцией и независимой системой подвода воды. Черепичные крыши всех строений были опутаны сложной конструкцией антенн и громоотводов. Приусадебный периметр был обнесен высоким забором и рядом колючей проволоки. Само место было расположено крайне далеко от населенного пункта, до ближайшей фермы служащий мог доехать на автомобиле за два часа, долго плутая по извилистой лесной дороге, переезжая мелкие реки вброд. Штат сотрудников невелик, всего несколько человек обслуживающего персонала, охрана, две группы ведущих специалистов и два помогающих им лаборанта. Это, казалось бы, глухое место имело современные средства связи, радиоточки. Основные новости, о которых можно было узнать на тот момент – военные беспорядки, связанные с кризисом французского правительства в Алжире. После второй мировой войны наметилась стремительная тенденция деколонизации бывших африканских и азиатских колоний. Все это происходило очень болезненно, наверное, потому что никто к такому не был готов. Предвидеть, что колонии потребуют независимости, это было крайне неудобно. Да, кажется, что именно тогда сэр Черчилль подал в отставку по возрасту и состоянию здоровья с поста премьер-министра Великобритании, и эту новость тоже все горячо обсуждали. У Великобритании настали свои проблемы с колониями, которые трудно было решить в одночасье.

Суть эксперимента

Здание имеет несколько этажей, которые заполнены кабинетами, кладовыми, комнатами для отдыха и проживания персонала. Отдельное крыло отведено научной работе. Имеется небольшое подземное лабораторное помещение, где проводится данный эксперимент, целью которого является передача информации на расстояние, более того, передача ее во времени.

Доктор Илонг Канец пытается преодолеть временную нишу, чтобы найти в недалеком прошлом нужный объект для своего лабораторного опыта. Как он выглядит? Высокий, жилистый, без лишнего веса. Широкое лицо, волевой подбородок, короткие седые волосы. Это сорокапятилетний мужчина, который за своей работой не замечает остальной жизни. Впрочем, газетными новостями он еще интересуется, как и игрой в шахматы в свободное время.

Его «генератор снов», это такая особенная энергетическая установка, которая развивает нужные для работы параметры, но найти подходящий «приемник» в прошлом оказалось проблематично. Мистер Канец жалуется своему новому коллеге, которого хочет посвятить в суть происходящего опыта. Они разговаривают почти на равных, несмотря на существенную возрастную разницу.

– Да, так и получается, что самое трудное, это найти в прошлом человека, который бы смог пойти с нами на контакт. Это должен быть психически нормальный человек, который смог бы осознать, что именно с ним происходит. Последний раз мы смогли найти такого мальчика, который вполне мог послужить нашим «приемником», точнее сказать, передатчиком. Он получал передаваемые нами осмысленные сигналы, и, самое главное, адекватно реагировал на них. Наш реципиент передает свои мысли в прошлое, но через наш аппарат. Это была почти двухсторонняя связь. Но потом все осложнилось, контакт исчез. Очевидно, что родители ребенка были обеспокоены случившимся. Возможно, что блокировка связи произошла в результате медикаментозного воздействия со стороны. Тогда мы ошибочно предположили, что ребенок перестал спать, или, что самое печальное, он умер.

–А как вы узнали, что этот человек из прошлого?

– Нет ничего проще. Установка настроена только на определенный пятидесятилетний – шестидесятилетний период и место. То есть, это должна быть Западная Европа конца прошлого века. Идея самого «сна-генератора» не новая, ее выдвинул один известный ученый, который в свое время сам добился некоторых положительных результатов. А в случае с «нашим мальчиком», нам удалось узнать его имя. Потом мы точно смогли установить дату его рождения по записям в метрических и церковных книгах. Более того, мы нашли этого человека. Им оказался пастор Дор. Нам удалось его опросить и тестировать. И он сам подтвердил, что в детстве ему снились странные сны, похожие на кошмары. «Голоса», которые с ним разговаривали, они изменили всю его жизнь, потому что родители поместили его в монастырь. Нам пришлось ограничиться только тем, что он сообщил перед смертью. Старик рассказывал, что сам поверил в свои разговоры во сне, но вот его богобоязненные родители, они приняли соответствующие меры, обратились за помощью к врачам, потом в церковь.

– И как они добились подобной блокировки?

– Не поверишь! Самым простым способом – опаивали его успокоительными настоями, лечили травами. А потом, когда это дало результат, его ввели в лоно церкви. Там мы его потеряли окончательно.

Лион

Новый сотрудник с интересом смотрел на установку, о которой ему раньше приходилось только слышать. Перед ним расположены сложные осциллографы, широкие световые экраны, ряды столов, служащие непонятно для каких целей. Увидев удивленный взгляд, доктор Илонг пояснил.

– Это экран для воспроизводства изображений в сигналы. Трудно пока добиться точной трансформации, но, судя по прежним опытам, подопечный видел даже фотографии, которые можно было ему передать. Раньше мы пробовали найти контакт с добровольцами, которые были помещены в отдельные капсулы, и находились там, в постоянном состоянии сна. Две отдельные группы выполняли разные задания. Они ничем связаны не были, но в итоге спящие люди должны были увидеть сны, навеянные другой группой из будущего. Генератор настраивали на временной суточный период, и он транслировал звуки, изображения различных символов, фотографии и слайды. Результат был неутешителен. Добровольцы редко могли что-то вспомнить. Такое впечатление, что этот ряд опытов нам не удался.

Доктор Илонг сам с любопытством смотрел на нового коллегу. Лиону предстояло самому стать в некотором роде «подопытным кроликом». Доктор Илонг был намерен усложнить задачу своего эксперимента. Теперь с этой стороны «сна-генератора» должен был находиться человек. Более того, определенный человек.

Но никто не мог предположить, что в это, практически закрытое место попадет человек с явным психическим отклонением. Лион был подвержен навязчивой идее, кардинального изменения прошлого. Во-первых, он был ярым антифашистом. Взгляды свои он не скрывал, но и особенно не демонстрировал. Откуда шли корни этой небывалой ненависти? Все это последствия событий второй мировой войны. Она внесла много различных изменений в судьбы людей. Дело в том, что когда-то он сам являлся малолетним узником концлагеря, и вероятность его скорой смерти там была велика. По счастливой случайности, он трижды избегал смерти, а появившиеся воины отрядов Красной Армии освободили оставшихся узников и спасли его лично от голодной смерти. Следует отметить, что особой любви к освободителям он не испытывал, потому что ничего тогда не понимал. Изможденного мальчика передали в общество «Красного Креста и Красного Полумесяца», поэтому он попал в Западную Европу, что решило его дальнейшую судьбу. Вот его родителям и родной старшей сестре повезло намного меньше, он всегда считал, что они погибли в газовой камере. Лион сам видел, как их отправили в особый подвал, откуда они уже никогда не вернулись.

Далекие родственники смогли дать ему немного ласки и тепла, помогли получить образование. Но тень прошедшей войны, как наколка номера на руке, вечно напоминала ему, накрывая его своим темным крылом частых приступов. Он давно уже не страдал голодом, но эти страшные приступы регулярно появлялись, чтобы лишить его сознания. Так, долгое пребывание в обыкновенной бакалейной лавке могло привести к выходу из реальности. Продавцы с удивлением наблюдали молодого человека, который приседал на колени, и со страхом озирался по сторонам, словно увидел далеких призраков. Действительно, любое изобилие продуктов, плюс их специфические запахи – все это приводило его в ступор, из которого он со временем научился находить выход. Врачи это объясняли приемным родителям кошмарами лагеря, но ничего страшного в этом не видели, прописывали успокаивающие лекарства.

Потом он вырос, уехал учиться, и, кажется, что благодаря усиленным физическим упражнениям, закаливанию холодной водой, ему удалось победить свой недуг. Уже потом будет отмечено, что выжившие узники концентрационных лагерей проявляют исключительные возможности самосохранения, открывая в себе огромные внутренние ресурсы во взаимодействии психического и физического начал.

Однажды он услышал, как играли дети. Своими чистыми, наивными спорами, они натолкнули его на мысль, что если как-то в прошлом убить одного человека, то прошлое изменится. Он представил себе, что кто-то убивает единственного, во всем виноватого в истории человека, и многое вдруг изменилось. Не было бы ни войны, ни лагерей. Его родители остались бы жить, и он сам жил бы другой жизнью. Это была его подсознательная идея, в которую он сам не верил, потому что регулярно подвергал ее критике, искал изъяны, противоречия. Он доказывал обратное, и наконец-то понимал, что это практически невозможно. Но именно такие рассуждения дали некий толчок в его дальнейшей научной деятельности. Его дипломная работа была очень интересной для узких специалистов. Молодой Лион утверждал, что неизученные участки головного мозга человека не только хранят некую вековую память, но и могут позволить человеку совершать прыжки во времени, используя для этих целей, как тела своих близких предков, так и тела людей, с которыми, имеется какая-то кровная связь.

Конечно, это сразу вызвало усмешки многих коллег и однокашников, но Лиону удалось обосновать свои выводы некоторыми практическими экспериментами, когда он заставлял испытуемого увидеть что-то из прошлого. Он показал такие результаты, что заставило многих лишний раз призадуматься. Нет, это не был гипноз, как таковой. Наоборот, человек в его опытах совершенно не спал. Обычно он сидел на стуле, и был увешан проводами и искусственными датчиками, которые скидывали на самопишущие машины нужные показатели. Датчики крепились плотными лентами, специальными зажимами, они еще не имели присасывающих липучек, поэтому выглядели громоздкими и несовершенными. На голове у испытуемого был особенный штатив, который тоже был соединен с прибором. Лаборанту приходилось постоянно брать анализ крови, искать различия на всех фазах опыта.

– И проверьте уровень эритроцитов!

Дальше Лион использовал слабый электрический импульс, который посылал в нужный участок мозга, чтобы «разбудить» нужную часть памяти. Электроэнцефалограмма отмечает излучение энергии в мозге, и может служить для фиксации необычной мозговой деятельности. После проверки первичных данных старый преподаватель его университета предостерег молодого ученого, что такие импульсы могут быть опасны для здоровья и жизни человека.

– Но, профессор, тут все и так понятно! При состоянии нормального бодрствования сознания в мозге функционирует лишь десятая часть клеток. Мои поиски и размышления заставляют меня допустить в качестве гипотезы существование в мозге высшего аппарата, – по большей части неисследованного. Более того, он связан с прошлым. Это подтверждается той частью памятью, которой обладает каждый человек, и она не принадлежит лично ему, потому что она – часть прошлого.

– Откуда вам известно, что данная часть мозга действительно отвечает за прошлую память? Ведь любая ошибка может привести к полному стиранию всей информации, более того – всей личности человека! Такие эксперименты напоминают мне опыты фашистских палачей в лагерях смерти. Откуда у вас такая уверенность, что вы идете по правильному пути? Я не могу разрешать вам продолжать такие опыты в дальнейшем, по крайней мере, не в стенах нашего университета. Поймите правильно, мозг человека – это пока неизученная нами сфера, и тыкать туда вашими электродами, очень опасно. А если с вашим добровольцем что-то случится? Тогда ничего не спасет вашу карьеру, а, возможно, и жизнь. Поймите, меня правильно, мой дорогой Лион! В память о вашем отце, прошу, оставьте все это! Хотя бы лет на двадцать!

– Но, профессор! Двадцатилетнее отставание даст фору американцам и русским сделать прорыв в этой области, когда у нас уже есть ряд высоких показателей!

– Эти данные весьма внушительны, но что потом? Измените все показатели? Затем вы увеличите частоту, или станете применять воздействие на другие точки мозга! Да? Или просверлите в черепе дырку, чтобы добраться до самих мозгов?

Мэтр строго посмотрел на своего ученика. Впрочем, в последних словах чувствовался сарказм. Лион поразился минутной откровенности старого ученого, его практической подсказке всего будущего эксперимента. Напоминание об отчиме только вызвало досаду. Тот всегда был против его научной деятельности, но уходить в бизнес Лион не собирался.

–Еще я думаю, что у нас пока не готова аналитическая база. Чтобы обработать всю полученную вами информацию, чтобы точно определить те или иные точки, безопасные для проверки.

– Но мы говорим о новейшей технике, предназначенной для того, чтобы привести в движение сверхбыстрые механизмы в спящей части нашего мозга.

– Тем не менее, я повторяю, что это очень опасно. Следует проверять каждый свой шаг.

Тут академик был прав, Лиону мучительно не хватало людей, и простой техники, чтобы правильно анализировать итоги опытов, исключить все ошибки. Но кто даст ему этих людей и столько дорогих приборов? Если даже учитель отказывает ему в поддержке.

– Так можно тыкать указкой в небо, все равно она куда-то попадет. Поверьте, молодой человек, иногда следует что-то не сделать, чтобы не навредить науке! И вообще, все это мне напоминает работу машины профессора Эдисона. Правда, ему пришлось от нее отказаться. Вам следует поступить таким же образом, поверьте!

Лиону отказали в лаборатории, если он не перепрофилирует все свои работы. Парню пришлось закончить свое обучение. И покинуть кафедру. Именно тогда он стал задумываться над ролью одного человека в масштабе истории. Идея, что устранив одно звено, можно повернуть всю историю вспять, она не давала ему покоя. Но чем больше он об этом думал, тем больше находил контрдоводов к своей теории. Роль человека казалась ему цельной в совокупности с другими факторами, но в остальном он видел появление данного человека на исторической арене, скажем так, нелогичным! Целый год он занимался самостоятельной исследовательской работой, подрабатывал случайными заработками, а потом получил приглашение от доктора Илонга Канеца, который в его прежних работах не видел ничего опасного. Сам доктор Канец нередко использовал закрытые материалы немецких ученых мужей, и удивить его смелостью подхода было трудно.

Что касается финансирования? Деньги на его исследования давали некоторые европейские институты и закрытые общества, которые не требовали быстрого результата, но четко определили область будущих разработок. Конечно, результаты должны быть использованы в военных целях, чтобы иметь возможность противостоять коммунистическим разработкам в этой области. Доктор Канец упорно выстраивал свою линию исследования. Но параллельно его коллеги вели другие опыты, которые тоже интересовали институт финансистов.

Филиал

После осмотра служебных помещений доктор Илонг и его новый коллега Лион вернулись на двор. Доктор нещадно курил сигареты, и отметил с сожалением про себя, что его пачка опустела. Он знал, что в его комнате сигарет тоже не было. Снабжение филиала было самым умеренным, такие вещи, как спиртное и сигареты, приходилось покупать самим. Собственно говоря, в Европе еще не наступил пик продовольственного благополучия, и многие товары приходилось покупать почти «из-под полы». У доктора был знакомый в ближайшей деревне, куда следовало наведаться самому. Тот регулярно поставлял для него иностранные папиросы. Илонг предложил прогуляться, по пути хотел показать пару живописных мест. Они натянули теплые свитера, простые плащи, обулись в резиновые сапоги и вышли. Доктор дал напарнику охотничье ружье, ничего не объясняя.

Тропинка начиналась у запертой калитки, ключ от которой доктор взял на вахте. Они покинули поместье, и плотные, высокие кусты поглотили их. Под ногами едва угадывалась светлая каменная крошка. Так продолжалось несколько сот метров, потом лес оборвался, они уперлись в хлипкую ограду, за которой можно было видеть обрыв. Чуть в стороне небольшая речка имела ветхий помост, по которому приятели быстро пересекли водную преграду. Было тихо. Тут уже не было такой плотной растительности, встречались обгоревшие толстые стволы деревьев. Очевидно, что пожар выжег все на этой стороне, а река не позволила сжечь все остальное. Тропа вела в сторону, где снова показался более молодой лесок. Ученые остановились у небольшого холма. Док рукой указал на тропу, ведущую далеко вверх. Его красивое, волевое лицо озарилось на миг загадочной улыбкой.

– Там имеется прекрасный вид сверху. Но сегодня мы туда не пойдем, нет времени. Нам следует побывать в деревне, и вернуться дотемна.

Они еще немного поплутали, и оказались на околице небольшого поселка. Обошли по проселочной дороге, оказались на центральной улице. Мимо прошли два здоровенных, хмурых парня с охотничьими ружьями. С ними никто не здоровался, возможно, что жители просто не любили соседей – ученых, которые претендовали на обширные лесные территории. Этого Лион не знал. Косые взгляды остальных прохожих жителей, никто не отвечал на его приветствия, когда он вежливо пытался здороваться.

– Не обращай внимания, они видят в нас чужаков. А таких, поверь, никто не любит.

Все дома в поселке были каменные, добротные, они словно выросли среди вековых сосен, ничего не испортив своим появлением. Хилые изгороди, словно пограничные зоны, разделяли дворы, указывали на территориальную разницу. Ни привычных садов, ни огородов. Несколько каменных хлевов, сараев для скота. Двери всюду деревянные, массивные. Изредка можно было видеть каменные строения колодцев, крыши которых были покрыты дранкой или черепицей.

В небольшой лавке их встретил служащий. Он рассчитал местного жителя, записав его долг в толстый талмуд, поднял голову и приветливо улыбнулся. Это был молодой парень, первый из жителей, который так реагировал на появление ученых. После короткого разговора, тот достал приготовленный заранее плотный пакет и получил наличные деньги. Шотландское виски, импортные сигареты и папиросы из города. Все это было дорогое удовольствие для сельской местности. Жители обходились французскими сигаретами, южным вином и местным крепким самогоном. Ещё парень передал доктору пакет, который для того оставил водитель грузовика. Обычно почтовую корреспонденцию доставляли из ближайшего отделения связи, и проверяли. Это послание носило частный характер, и не должно было попасть в руки любых проверяющих. Доктор радостно кивнул, и они вышли.

– Это письмо от моей сестры. Она живет в ближайшем городе, просто передает знакомому водителю, когда тот едет в деревню. Так проще, наши письма будут проверять службы, это условие, как часть контракта. А сестре я ничего особенного не пишу. Просто поддерживаю деньгами и продуктами.

Они ушли достаточно далеко по дороге, где присели перекурить. Точнее, дымил доктор, а Лион с интересом рассматривал растения. Звякнув стеклом в пакете, Илонг открыл конверт. Письмо было на одном плотном листе. Ничего особенного, но доктор радостно прищурился. Они еще немного посидели, и вернулись на тот участок, где начиналась их тропинка. Дальше шли молча. Спиртное отдали охраннику. Он сразу же расплатился. Это был его заказ.

Первый рабочий день. Доктор Илонг, Лион и лаборант составляли план на ближайшие три дня. При первой встрече пожилой лаборант долго с прищуром смотрел на молодого ученого, словно хотел что-то вспомнить. Грузное тело этого человека было удивительно подвижным, напоминало объемный шкаф на колесиках. Никто из остальных не заметил его минутного замешательства.

– Сначала я хочу повторить все твои дипломные разработки. Шаг за шагом, чтобы понять, куда потом можно будет двигаться. Нам дадут одного добровольца, который послужит на все время этих опытов. Если результаты стабильно повторятся, то я хочу попробовать то направление, с которым связаны мои работы. И если это удастся связать, мы поищем наш объект в некотором прошлом, и наконец-то установим новый контакт.

Так и сделали. На второй день опытов, записывая результаты, Лион уловил закономерность: чем больше он развивал диапазон импульсов, тем больше появлялось новых показателей. Приборы, которые они смогли задействовать, давали более широкую картинку всех работ. Это его реально обрадовало. Пожилой лаборант крупного телосложения терпеливо записывал диктуемые цифры. Кажется, что того ничего не смущало. Суровый, немногословный человек с бычьей шеей. Пока это была обычная работа, ничего удивительного. Доктор Илонг сам пытался повторить опыты молодого ученого, но теперь удалось заполучить его самого, и значит, дело в этом направлении пойдет быстрее.

В комнате лаборатории находился еще один немолодой уже человек. Это был не местный, приезжий тип, которого пригласили для этого эксперимента специально. Ему пришлось раздеться, чтобы исследователи смогли описать все физиологические особенности его тела. Доброволец безмерно прищуривался, его бил нервный тик. Как было написано в медицинском листе, это отголосок контузии. Пациент сам ничем примечательным не отличался, его рентген головного мозга всегда находился под рукой у специалистов. Потом его приготовили к опыту, он был терпеливый малый, иногда мог пошутить. После воздействия, его спрашивали, что он такого мог себе представить.

– Я словно вновь оказался на Восточном фронте. Однажды там нашу роту внезапно накрыло артиллерийским огнем, мы все вжались в грязный снег. После чего меня ранило в шею. И я потерял сознание. Благо тогда меня успели перебинтовать и отправить в лазарет. Но сейчас я снова пережил это событие, до самого своего «без сознания». А потом словно увидел что-то другое, очевидно, что это уже была другая война. Оружие и форма совершенно другой эпохи, там меня сразу ранило в голову, и я словно вернулся. Что это, доктор?

– Не волнуйтесь. Это тоже часть эксперимента. Сейчас мы повторим некоторые детали, и если вы что-то увидите, то сразу прошу описать подробнее.

Настройка происходила медленно, доброволец слабо щурился, его глаз вновь стал дергаться. Он опять впал в прошлое. Лаборант на миг замер, в его обязанности входило не дать заснуть пациенту, чтобы сохранить чистоту данного эксперимента. Как только он видел, что доброволец прикрывает глаза, он хлопал его по ладони, потом приходилось даже ущипнуть. С его внушительной комплекцией, у испытуемого возникало противоположное чувство, он заранее испуганно вздрагивал.

– Что нового?

– Опять бой, но это, как в старом кино. Враги наступают, а нас накрыло взрывом. Только это я и успел увидеть.

– В деле написано, что ваш отец воевал во Фландрии, и там получил серьезное ранение в голову. Так?

– Так. Вы хотите сказать, что я увидел все глазами своего отца?

– Кто знает? Возможно, это так, а может быть, и нет. Трудно судить по таким отрывочным сообщениям. Вы могли вспомнить часть увиденного раньше фильма или воспоминания старших товарищей, скажем, рассказ отца или дяди. Это словно наложение на ваши собственные воспоминания о войне.

Следующие полтора дня ничего нового не произошло, доброволец устало кивал головой, его замучил нервный тик, но нового он так ничего и не увидел. Доктор Илонг был крайне рад, постоянный результат от независимого источника, это его вполне устраивало. Теперь можно было переходить на более сложные части опытов. Осталось только расписать все показания данного этапа, чтобы документ для архива был полностью готов. Сложные диаграммы, разрезы, контуры – все это требовало точного описания. Все подробности легли в сценарий. Самописцы были самыми передовыми на тот момент времени. Лаборант усердно собирал и склеивал бумажные листы. Кажется, что ни один из замеченных факторов не был забыт. Пациента отпустили в комнату отдыха, завтра он уедет домой, его контракт закончился. Потом можно будет взять другого добровольца, или вызвать этого же.