Текст книги "Кино с президентом"

Глава 7
В начале пути

Шли вторые сутки с момента, как Богатов приступил к исполнению служебных обязанностей. Первый день почти полностью был потрачен впустую, его съели ненужные формальности: представление по поводу присвоения звания, посещение отдела кадров, нескончаемые поздравления и т. п. Лишь ближе к шестнадцати часам удалось выслушать доклады о ходе дел первостепенной важности и отдать некоторые распоряжения. Предстояло во все вникать заново, пребывание в госпитале не прошло без следа. Обременяла работа с бумагами, которых накопилось немало. Присланный исполняющим обязанности полковник Рогозец практически не прикоснулся к ним, словно был уверен, что Богатов вернется. Взглянув на «канцелярию», Саныч решил поработать допоздна: он не любил оставлять что-либо на потом, поскольку каждый новый день нес свою порцию проблем и накапливающуюся нехватку времени. Так что к делу, благодаря которому на его плечи легли генеральские погоны, пришлось приступить лишь следующим утром. Отправив официальный запрос по интересующим вопросам в Службу внешней разведки и зная, что ответ будет не скоро, Богатов решил форсировать события, задействовав старые связи.

Ровно в тринадцать в кафе на набережной Александр Александрович уже беседовал с человеком, уполномоченным передать ему необходимую информацию. Теперь он был осведомлен о «выступлении» президента Америки по телевидению, о том, как это стало возможным, а также о ходе совещания у директора ЦРУ.

– Что это: реальные события или операция прикрытия, разбираться вам, – подытожил неприметной наружности мужчина, пришедший на встречу. Взяв небольшую паузу и допив кофе, он добавил: – Пожалуй, это всё. Если вы не против, мне пора.

– Да, конечно, – приподнявшись, Сан Саныч пожал протянутую руку и вновь опустился в кресло.

«А что, все может быть. Теперь, в случае провала, ведущего к международному скандалу, станут утверждать, что искали киберзлодея, посягнувшего на честь страны, и не более. Но это сработает, если сунут нос в область компьютерных технологий, а в них мы отстаем. Тогда какой смысл? Или цель иная: пустив пыль в глаза, отвлечь от истинных интересов. В самом деле, уж больно просто удалось раздобыть столь конфиденциальную информацию, похоже, что ею “по-дружески” поделились. В то же время их агентура не на шутку взялась обхаживать специалистов, занятых разработкой ПРО, здесь им есть чем поживиться – со своей-то не ладится. Вот только прихватить и предъявить пока нечего, всё на начальной стадии: “случайные” знакомства, «неожиданные» повторные встречи, выстраивание “дружеских” отношений, и никакого интереса к профессиональной деятельности. Но руку “на пульсе” они ощущают, а столь плотный контроль “ребятишкам” ни к чему. Вот и готовят штатное мероприятие – резонансное “дело” с шумихой в прессе в надежде оттянуть на него основных сотрудников. Такого подарка им не будет, резервы имеются. А что, если не прикрытие? И некий “Кулибин” таки обскакал звездно-полосатых, а испытав свое детище, поставил все спецслужбы на уши. В одиночку?.. Обойти “заточенные” на компьютерные технологии корпорации и институты? Сомнительно… разве что гений. А такого добра у нас валом, Иван-дурак не сказочный персонаж. Дурак – не отсутствие ума, а особый, порой непостижимый ум, способный находить решения там, где “копать” и в голову не придет. Так что все может быть. Тогда наша задача первыми отыскать этот самородок, не дав им добраться до его наработок».

Достав из внутреннего кармана мобильный, Богатов набрал номер/

– Сережа (трубку поднял его личный помощник старший лейтенант Сергей Тубальцев), я возвращаюсь в Управление, к трем часам у меня должен быть Крохин.

Нажав кнопку «отбой», Саныч подозвал официанта и, расплатившись, направился к машине.

Группа Крохина была самой бойкой в отделе, в ее копилке было множество виртуозно проведенных операций. Больше всего Богатову нравилось, что все, от командира до последнего новичка, здесь были частью команды; они не просто выполняли поставленную задачу, следуя инструкциям, а привносили в работу нечто сродни искусству. Все у них выходило гладко и красиво, словно на десятом дубле в кино, а если и случались импровизации, то на них было любо-дорого глянуть. Саныч понимал, что вся эта легкость и простота были результатом продуманности действий, подкрепленных кропотливой работой. Именно поэтому самые непростые дела чаще всего он поручал именно им.

Сейчас ему вспомнился день, когда Крохин, тогда еще майор, проводил первую операцию. Требовалось отследить контакты объекта в людном месте и выявить связного. По оперативным данным, встреча должна была произойти именно на этой площади у входа в парк. Важно было не засветиться и не спугнуть «клиента». Поначалу все шло гладко, как вдруг произошла накладка. Ставить в известность смежников о проводимом мероприятии было нельзя. В то время в милиции уже так «текло», что через полчаса после прохождения информации вся шушера, промышлявшая на площади под ментовской «крышей», была бы осведомлена о присутствии ФСБ. И, как назло, в самый ключевой момент паре сотрудников ППС, направлявшихся к ларьку за пивом, вдруг чем-то не приглянулся «выпасаемый» объект. Они лишь сделали пару шагов в ненужном направлении, как Крохин, сориентировавшись, изменил их планы. Прикинувшись пьяным, он стал шумно приставать к даме, пытавшейся открыть дверь «БМВ». Венцом «спектакля» была вынутая из кошелька купюра, которую «негодяй» демонстративно пытался погрузить в декольте отбивавшейся от него женщины. Завидев деньги, стражи порядка, не раздумывая, метнулись в его сторону: упустить возможность поживиться они не могли. Потолкавшись с ними для вида, Виктор позволил застегнуть на себе браслеты, стерпев удар дубинки. Только в машине, принявшись обыскивать задержанного, они поняли, с кем имеют дело, когда мгновение назад «пьяный» подопечный, сумев освободить руки, в долю секунды обезоружил обоих. Водитель было потянулся к табельному оружию, но, увидев направленный на него «весомый аргумент», решил подчиниться. Машина через минуту покинула площадь, увозя «задержанного», и ситуация была спасена.

Богатов не торопясь вводил Крохина в курс дела, стараясь не упускать деталей.

– Витя, это лишь версия, но ее нужно отработать по полной. Если такой человек существует, мы должны добраться до него первыми. Не мог он не оставить следов; возможно, где-то уже было подобное со взломом сервера или с видео. Как-то же он опробовал промежуточные варианты своего творения.

– Башка у него работает. И если надумал валить за бугор в надежде заработать, то понимает – «светиться» ему здесь незачем.

– Заработать? С таким «ключиком» деньги не проблема. Организует сбой программы в солидной конторе и под шумок выведет любую сумму. Отщипывай понемножку, никто и искать не станет, спишут на технические издержки.

– Выходит, есть смысл потрясти компьютерные отделы банков, выяснить, как часто подобное случается. Найдем систему – появится ниточка. Стоит пошерстить хакеров. Им о событиях такого рода и друг о друге много чего ведомо.

– Это главная часть работы. Раз он мыслит нестандартно, понять его будет непросто, если вообще возможно. Есть надежда, что коллеги по цеху натолкнут на стóящую мысль. Поработай с ними деликатно, без нажима.

– Сделаем в лучшем виде. Выходы на эту «гвардию» имеются, да и наши спецы кое-что могут подсказать.

– Итак, версию с деньгами обозначили; другой мотив – признание и слава. В этом случае он намеренно засветится в своей среде. Если же им движет нечто иное, вываливающееся за рамки наших представлений, найти его будет нелегко. Допустим самый неблагоприятный вариант: цель действий неясна, несмотря на все наши старания. Что тогда?

– Да будь он хоть трижды гений, не наследить невозможно. Это сейчас осторожничает. А раньше, вынашивая идею? Наверняка с кем-то делится планами. Без общения оно ж никак… Глядишь, и проявится.

– Витя, начинаем работать. Пока не найдем или не поймем, что это блеф, будем авралить. Докладывать в двадцать ноль-ноль ежедневно, по результатам корректируем действия.

Как только Крохин вышел из кабинета, на пороге вырос Тубальцев.

– Звонил Прудников из МИДа, вы просили не беспокоить, – разведя руками, помощник дал понять, что лишь выполнил распоряжение.

– Сережа, все нормально, свяжусь с ним сам.

Оставшись в кабинете один, Александр Александрович по мобильному набрал нужный номер.

– Иван Степанович, добрый день, Богатов. Извините, что не ответил, не было возможности.

– Здравствуй, Саша. Слышал, ты уже генерал.

– Да вот, угораздило.

– А что так? Не доволен?

– Думал, уволюсь, отдохну.

– Легкой жизни захотелось?

– А кому не хочется?

– Не надейся.

– Так я уже осознал: вы человек занятой, без дела не звоните. Проблемы? Нужна помощь?

– Проблемы не у нас, а у вас.

– Не понял!

– Через два дня в посольстве США, в консульском отделе, будет новый сотрудник Кельвин Уорд Барлоу. Тебе это имя ни о чем не говорит?

– «Шахматист»?.. Только его не хватало. Умеете вы, Иван Степанович, обрадовать.

– Что поделать, Саша, работа. Должен был известить. Значит, признал «приятеля». Кстати, почему «шахматист»?

– Причины две. Любит сложные комбинации. Разыгрывает, как продуманную партию. Но это мы не сразу поняли. Поначалу окрестили в шутку: тогда он был Джоржем Фишером, фамилия в шахматном мире известная.

– Учти, теперь этот гражданин – лицо официальное. Максимум, что можем, – выслать из страны, но для этого нужны очень весомые аргументы.

– Сомневаюсь.

– В чем?

– Да в том, что даст хоть малейший повод. Хитер, зараза.

– Помозгуйте, понаблюдайте. Глядишь, и зацепите. Будет что-то конкретное, звони.

Глава 8
Первые новости

Перестраиваясь в правый ряд, Крохин взглянул в боковое зеркало. За ним на почтительном расстоянии семенил повидавший виды «Форд», впритык к которому катил зеленый «Опель». Выполняя маневр, подполковник осознал, что сегодня уже видел эту машину. На светофоре перед поворотом он намеренно сбросил скорость: ему нужно было взглянуть на бампер «Опеля». Так и есть, край молдинга завернут. Служба, в которой не было мелочей, приучила Виктора машинально запоминать, казалось бы, бесполезные для обычного человека детали. Вот и сейчас наработанная годами привычка дала неожиданный результат.

«Что это? Случайность или “пасут”? Проверим».

Чтобы ответить на этот вопрос, ему не надо было «нарезать» круги по городу, поглядывая в зеркало заднего вида, – необходимая информация уже была в бортовом компьютере, на который работало четыре видеокамеры. При необходимости записи с них могли поступать прямо к ребятам в отдел, но сейчас Крохин посчитал это излишним, решив разобраться во всем сам. Требовалось бегло просмотреть «киношку»; соответственно, опекуны не должны были ничего заподозрить. Припарковавшись у супермаркета, он купил бутылку ряженки и круассаны, устроив демонстративную трапезу с тщательным пережевыванием пищи, и через десять минут уже знал, что ведут его три экипажа: тот самый «Опель», темно-синяя «Ауди» и довольно резвая бежевая «шестерка». Надо отдать должное, «катали» грамотно, меняясь по необходимости и пропуская перед собой одну, две, а чаще три машины. Потерять не боялись, чувствовалась школа. «Да Бог с вами, помыкайтесь, коли хочется, – подумал Виктор, – пока не мешаете. Интересно только, чьи вы будете?»

С утра на столе у Крохина лежала увесистая папка с данными лиц, имевших патологическую любовь к «нестандартному» использованию компьютерных технологий. Виктор предполагал, что их много, но не ожидал, что настолько. И это были лишь лучшие в своем деле, чьи умения можно было отнести к разряду «выдающихся». Для того чтобы отработать только их, по скромным подсчетам потребовалось бы два месяца. Ускорить процесс решили, действуя не парами, а по одному, подобрав «клиентов» с близко расположенными координатами, чтобы не терять времени на пустые мотания по городу. Общий сбор Виктор назначил на девятнадцать, за час до доклада Богатову; за это время он должен был выслушать донесения, переварить и обобщить информацию.

Допив ряженку, Крохин запустил двигатель и взглянул на таймер: в распоряжении было еще полных четыре часа. Плавно выехав со стоянки и развернувшись на перекрестке, он разогнал машину до допустимой в городской черте скорости, направляясь по очередному адресу.

Уже возвращаясь в Управление по окончании последней встречи, Виктор позвонил капитану Кудрявцеву, дежурившему в отделе.

– Леша! Смотайся к спецам, возьми аппаратуру, нужно почистить «хоромы». Только сделай все сам.

– Понял, Виктор Степанович, тут наши уже подтягиваются.

– Хорошо, скоро буду.

Через двадцать минут, припарковав машину и скачав видеофайлы, он поднимался в отдел.

Кудрявцев ждал на лестнице.

– Как успехи, Алексей?

– Товарищ подполковник, ну у вас и чуйка, пять «членистоногих». Давненько такого не было.

– Думаю, это только начало. Держи. – Крохин протянул капитану флэшку. – Мне через час на доклад к Санычу, до этого надо выяснить, что за «орлы» надо мной кружили.

– Попробую, Виктор Степанович. Но так быстро не обещаю, всякое может быть… Да, все в сборе, ждут вас.

Было без десяти восемь, когда, выслушав последний доклад, Крохин засобирался к Богатову.

– На сегодня все свободны. Завтра работаем в прежнем режиме. Кудрявцева ко мне!

Алексей заглянул в кабинет, как только Крохин остался один.

– Вызывали?

– Давай быстрее! Хоть что-то выяснил?

– А то! Плохи ваши дела, товарищ подполковник, – со скорбным видом произнес Кудрявцев, хотя по нему было видно, что он готов рассмеяться.

– Леша! Не томи, времени в обрез, – Крохин указательным пальцем постучал по циферблату.

– Виктор Степанович… вы под колпаком у ФСБ.

– Значит, свои!.. Интересно. Что ж, поиграем в кошки-мышки. Я к генералу, остальные подробности потом.

Богатов выслушал Крохина, не перебивая.

– То, что первый день не дал информации по искомому объекту, нормально. Зато других новостей хоть отбавляй. Давай прикинем, что имеем с гуся. Значит, по «Кулибину» работаем не только мы. …

– Первыми шерстить хакеров начали то ли бандиты, то ли чоповцы, уже потом подключился кто-то из наших.

– Не факт, Витя, не факт. При нынешней технике сляпать удостоверение можно левой пяткой в пьяном угаре. Тем более что никто из опрашиваемых проверять его не решится.

– Так-то оно так, но ребятишки все ушлые, нашего брата нюхом чуют, бумажки им ни к чему.

– Забыл, сколько бывших сейчас в частных структурах, поди угадай. Хотя, если учитывать затеянную «прослушку» и приставленные к тебе ноги, думаю, ты прав. Вот только знать это нужно наверняка.

– Выясним. Для начала поработаем с адресами, где они подсветились, – рядом могут быть камеры, глядишь, по записям и всплывет какая известная личность или машина. Отследим места, где еще не объявлялись, тупо понатыкав камер. Судя по тому, с чем столкнулись, вычесывают спецов плотным гребнем. Так что рано или поздно проявятся.

– А если нет? И они оставили эту грязную работу, дожидаясь, пока ее сделаем мы? Сколько раз нас пытались использовать втемную? Заметь, копать начали до инцидента в Америке. Стало быть, «Кулибин» уже где-то обозначился, и информация о нем была, но с нами ею не поделились. Почему?.. Думаю, коли это свои, то ищут, преследуя коммерческий интерес.

– Возможно, товарищ генерал. Он вполне мог сглупить и подломить банк на значительную сумму, отсюда бандюки и чоповцы. Те сами не справились и подключили наших.

– Или знают, сколько стоит его разработка, на которую уже есть покупатель. Так или иначе, начинайте работать по банкам, необходимые для этого бумаги уже готовы.

– Сан Саныч, объем колоссальный, плюс банки. Провозимся не один месяц.

– Понимаю, Витя, понимаю… Усилю тебя группой Самсонова. Для начала они разберутся с тем, кто переходит нам дорогу. Продумай, где будем устанавливать аппаратуру, и подготовь список адресов, которые уже посетили до нас. Полагаю, с этой задачей им будет справиться проще, поскольку всех твоих, скорее всего, водят, как и тебя, а конкуренты не должны знать, какой гостинец мы им готовим. Кстати, выясни, действительно ли вы все под опекой, от этого будет зависеть, как и где лучше подключать Самсоновцев.

– Завтра разберемся.

– Да, Витя, если нароете информацию, ни в коем случае не проявляйтесь, продолжайте работать в прежнем режиме, чтобы «пастухи» не догадались, а то уведут результат из-под носа.

– Это само собой, уже ученные.

– Эх! Знать бы наверняка, с какой целью его ищут.

– Можно подсунуть пустышку. Проглотят – вскроются.

– Этот вариант оставим на потом. Есть проблема посерьезнее. Под видом дипломата в страну въезжает сотрудник ЦРУ.

– Так их и сейчас хоть пруд пруди.

– Он особенный, я бы сказал, – гений в своем деле, переиграть его крайне сложно, сыграть на равных уже честь. Прислан неспроста, наверняка будет курировать решение наиболее важной задачи. По тому, за что он возьмется, и определим приоритет.

– Кто будет по нему работать?

– Поначалу озадачим «наружку», пусть поводят, меньше будет времени на вас. Они даже не представляют, насколько это хлопотно; головная боль им обеспечена. А как выясним, что к чему, ты с группой переключишься на главное направление. … Сегодня отдыхай, а мне нужно подумать.

Как только Крохин закрыл дверь кабинета, Богатов погрузился в раздумья. В голове витали нехорошие мысли. Он понимал, что кто-то наверху владеет частью искомой информации, на получение которой предстоит потратить уйму времени, как понимал и то, что раздобыть ее из этого источника не удастся. Но больше всего обременял вопрос, в курсе ли Максим. Опомнившись, Александр Александрович нажал кнопку селектора.

– Сережа, – обратился он к помощнику, – я еще поработаю, а ты ступай домой. «С такой службой, не дай бог, останется бобылем, как я», – подумал Богатов.

– Так, может, задержусь, мало ли чего?

– Чтобы через две минуты духу твоего здесь не было! Это приказ!

Глава 9
«Марксист»

Барлоу просматривал донесения, посредством которых к нему стекалась необходимая информация. Яценко Григорий Иванович, он же «марксист», был жив и здоров, только заметно постарел. Не спеша перебирая прилагающиеся фотографии, Кельвин прокручивал в голове то, что удалось разузнать на настоящий момент.

Проводимые «марксистом» в течение трех десятков лет изыскания оказались не востребованы, и он прервал работу над ними. Было вообще удивительно, как ему удавалось на протяжении столь значительного времени продолжать начатое без малейших к тому стимулов. Он не был научным работником и двигал свое дело на голом энтузиазме, как правило, в ночные часы, после добывания хлеба насущного. Зачем? Ответа на этот вопрос он не знал. Что-то незримое, сидевшее внутри него, не давало покоя, направляя мысли в исследуемую область. Казалось бы, возьми и брось, но от себя не убежишь. В итоге лишь возраст взял свое, с годами тянуть несколько лямок стало труднее, и он решился поставить точку, точнее, перестал записывать одолевавшие его мысли, но легче от этого не стало. Кельвин улыбнулся: ему были известны подобные терзания, наваливавшиеся на него в сравнительно короткие промежутки времени, тогда, когда он брался за новое сложное дело. Барлоу отложил фотографии в сторону. Их объединяла непреодолимая тоска в глазах человека, утратившего цель, к которой настойчиво шел все эти годы. Понимал ли он, что она недостижима? Скорее всего, да. Но, несмотря на это, она существовала, и было к чему идти. Теперь впереди зияла пустота.

То, что этот пожилой, уставший и глубоко несчастный человек не работает на российские спецслужбы, было очевидно, однако волею случая он оказался зацепкой, дававшей Барлоу шанс разрешить стоящую перед ним задачу. В первую очередь следовало выяснить, определена ли эта роль простым стечением обстоятельств или является частью продуманного плана. Если это операция русских, то возле «марксиста» должна болтаться ниточка, потянув за которую, угодишь в мышеловку. Если нет, отыскать выход на человека, приправившего выступление «президента» риторикой Яценко, будет непросто. Кельвин выделил здесь два направления. Согласно первому следовало выяснить, нет ли среди знакомых «марксиста» действующего сотрудника СВР или ФСБ, который, в рамках одной из версий Барлоу, случайно использовал подходящий для дела материал. Во втором случае в его окружении следовало разыскать человека, имеющего отношение к разработке компьютерных технологий. Иными словами, предстояло просеять через мелкое сито все связи.

Взялись выяснять все: где работают или служат одноклассники, на какие посты и куда судьба забросила сокурсников и знакомых по институту, кем стали друзья детства и юности, не учившиеся с ним; не забыли о соседях по дому, даче и гаражному кооперативу, не говоря уже о родственниках как его, так и жены. Кроме этого, требовалось отследить прочие личные контакты, и это была, пожалуй, самая трудная часть работы. Именно здесь с наибольшей степенью вероятности мог пребывать искомый человек, но именно в этой области пропустить его было проще всего. Электронная почта, соцсети, скайп, обычные телефонные разговоры – над всем этим работали соответствующие специалисты. Но оставались еще прямые личные контакты. Казалось бы, чего проще: возьми Яценко под плотную опеку, и задача решена. Но здесь была загвоздка: объект поиска мог оборвать взаимоотношения, а выявить связи, ушедшие в прошлое, весьма трудоемко, для этого требовалось завязать не просто тесные, а доверительные отношения с «марксистом». Попытаться сблизиться с ним Кельвин решил лично, поскольку полагал, что наиболее подготовлен для этого. Он был знаком не только с его трудами, но и с основной частью работ тех авторов, переосмыслив которых, «марксист» выстроил свою теорию.

Официально Яценко не пребывал под контролем спецслужб, и контакт с ним не нес никакой угрозы. Во всяком случае, для обвинения в шпионаже за знакомство и беседы с этим человеком оснований не было, так что работать можно было спокойно. Единственное, чего опасался Барлоу, – насторожить объект. Если замкнется, повторно подобраться будет на порядок труднее. Но более всего страшила связанная с этим потеря времени. Возможно, телетрансляция – не игра русских, и они также будут искать лицо, осуществившее кибератаку. В соревновании с ними время становилось важнейшим фактором. Именно поэтому Кельвин не спешил идти на контакт, собирая все, что позволило бы в точных деталях составить психологический портрет «марксиста» и не допустить осечки. Сделать это было несложно, ведь с момента приезда Барлоу за Яценко непрерывно следили.

Чаще всего он появлялся в ночном клубе «Синяя птица». На первый взгляд, это могло показаться странным для человека его возраста, но в этом заведении не развлекалась молодежь, а собирались увлеченные чем-либо люди: от ученых, писателей и художников до байкеров, экстрасенсов и хакеров. Удивительным было то, что почти все они знали друг друга, несмотря на различие интересов. Что объединяло этих людей, оставалось неясным. Здесь не спорили, не доказывали что-либо, но каждый имел право высказать свою точку зрения, равно как и должен был выслушать противоположную. За те несколько часов, что Яценко пребывал в клубе, он вел беседы как с завсегдатаями, к разряду которых относился сам, так и с людьми, приходившими специально для встречи с ним. «Писать» его оказалось проще простого. Являлся он, как правило, к одному и тому же времени и занимал один и тот же столик. Всех вступавших в контакт, соответственно, брали на учет и тщательно проверяли. «Прослушка», помимо прочего, должна была выявить, что раздражает «марксиста» и способно вывести из равновесия. Обладая этой информацией, Кельвин рассчитывал без особых рисков сблизиться с ним.

«Опеку» русских над «марксистом» не выявили, хотя стопроцентной уверенности в том, что ее нет, не было. Походило на то, что Яценко попал в эпицентр событий случайно. О таком положении вещей можно было только мечтать: ведь тогда, если спецоперация русских и имеет место, «марксист» не ее часть, и обнаружив через него выход на составителя ролика, можно не опасаться угодить в западню. Безусловно, самым оптимальным вариантом было отсутствие какой-либо операции вообще – тогда все упиралось бы в талантливого одиночку, которого в конечном итоге и следовало найти. Но в такое везение Барлоу не верилось. Сомнение, как клещ, впилось в мозг. Кельвин знал, что русские способны на тонкую игру и ухо следует держать востро.

«Что бы я сделал на их месте? Если “марксист” – приманка, то они изучили его лучше, чем мы. Постоянство привычек этого человека превратило дни его жизни в точные копии, что позволяло организовать такой контроль с использованием технических средств, обнаружить который крайне сложно. Пожалуй, именно так нас и могли ввести в заблуждение. С другой стороны, они понимают, что мы начнем прощупывать его связи, а стало быть, контролировать можно не самого “марксиста”, а объекты, способные заинтересовать нас, среди которых и будет их заготовка. Этот момент я упустил».

Было довольно поздно, Кельвина начинало клонить в сон, и он решил взбодриться, выпив кофе. «Проклятое время, его постоянно не хватает, опять придется истязать себя, чтобы отвоевать несколько часов для работы», – подумал он, отправляясь на кухню. Барлоу не любил натуральный кофе, а предпочитал растворимый, тот, что истинные гурманы называют суррогатом. Пока закипел чайник, ему в голову пришла мысль, как разрешить возникшую перед ним дилемму. «“Спектакль” с провокацией? А что, может сработать». Положив в маленькую чашку две ложки кофе с горкой и сахар, он налил в нее кипяток. Сделав глоток, Кельвин отправился в комнату, где, опустившись в кресло, принялся продумывать детали предстоящего действа.

Как никогда кстати оказалось то, что за ним самим непрерывно следили. Русские, конечно, предполагали, с какой целью он прибыл в страну, но полной уверенности в этом у них не было. Стало быть, водить его следовало неусыпно, а потеряв, принять все меры, чтобы восстановить контроль. На это и делал ставку Барлоу. Первым делом следовало оторваться от соглядатаев, Николу при этом предстояло сесть на хвост оставшейся с носом «наружки» и фиксировать ее действия. Затем Кельвин должен был проявиться рядом с «марксистом» в том месте, где контроль спецсредств наиболее вероятен, – в посещаемом им клубе. Причем разрыв между этими событиями необходим минимальный, чтобы не успели опомниться и сообразить, что к чему. Входить в контакт не обязательно, а вот уходить следовало как можно быстрее. Если контроль у клуба за ним будет восстановлен, значит Яценко звено в плане русских.

На следующий день ближе к вечеру все было готово для проведения задуманной операции. Кельвин, оставив машину у торгового центра, поднялся на второй этаж. Побродив для вида, он сделал покупку в отделе мужской одежды. Именно на этом этаже за одной из колонн, которую «облюбовал» Никол, его ждал двойник. Эта роль была поручена подходившему по росту и комплекции сотруднику посольства, соответственным образом загримированному. Вблизи отличить его от Барлоу было несложно, а вот на расстоянии сходство было таким, что позволяло ввести в заблуждение приставленных к нему наблюдателей. Колонна, при движении, на мгновение скрывала объект, что и позволило осуществить подмену. Немаловажную роль в этом сыграла покупка, перекочевавшая из рук в руки. Осмотрев еще несколько отделов на втором этаже, двойник поднялся на третий, намеренно столкнувшись со следовавшим за ним сотрудником, но это было уже после того, как Кельвин, переодевшись в примерочной, благополучно покинул здание. Русские, осознав, что прокололись, предпринимали отчаянные попытки отыскать пропажу, незамедлительно сообщив о случившемся куратору. Теперь Барлоу взялась выявлять не только «наружка», и можно было приступать к завершающей фазе операции. Через двадцать минут Кельвин, переступив порог «Синей птицы», расположился за столиком позади «марксиста». Подозвав официанта, он заказал эскалоп и апельсиновый сок. Времени, чтобы идентифицировать его, если, конечно, здесь велось наблюдение, было достаточно. Неторопливо расправившись с пищей, Кельвин вскоре покинул заведение. Как и было условлено, покатавшись определенное время по ночному городу, он отзвонился Николу, контролировавшему его передвижения, – хвоста за ним не было.