Текст книги "100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе"

Jefferson Airplane освещают «Лето любви»

1967 год начался для группы из Сан-Франциско Jefferson Airplane замечательно. Несколько месяцев назад они переманили красавицу вокалистку Грейс Слик с волосами цвета воронова крыла у другой местной группы, The Great Society. Как раз закончились сессии звукозаписи к своему второму альбому «Surrealistic Pillow». Группа получила известность за пределами города, который гитарист и один из основателей Jefferson Airplane Пол Кантер назвал «49 квадратными милями, окруженными исключительно реальностью». В следующие месяцы группе предстояло испытать на себе лучшие из времен, но их выход за рамки локальной славы к общенациональной популярности оказался роковым. Jefferson Airplane были готовы к взлету и новым достижениям, но от коммерческого успеха они внезапно перешли к рискованным экспериментам в тяжелом звучании.

Январь того великого года ознаменовался массовым гуляньем под названием «Пау-Вау: собрание племен», которое для простоты назвали просто «Be-In». Это было первое событие, собравшее массы хиппующих молодых людей со всей Америки, которые прибыли в одно место, чтобы отпраздновать сам факт своего существования. 20 тысяч странников явились в солнечный день 14 января 1967 года в парк «Золотые ворота» в СанФранциско. Знаменитости контркультуры общались с толпами почитателей. Quicksilver Message Servise, Big Brother And The Holding Company, Jefferson Airplane, The Grateful Dead и другие группы создали звуковой фон. Аллен Гинзберг рассказывал, как использовать «силу цветов» в мирных целях, Тимоти Лири учил, что все должны «врубиться, настроиться и выпасть» из социальной программы. Тихо и мирно на одной площадке встретились политиканы и хиппи, «Ангелы ада» и рок-н-ролльные дервиши.

Все закончилось за несколько часов, но «Be-In» положил начало тому, что газетчики прозвали «Поколением любви». Все газеты в США писали об этом концерте с восторгом: это было «утверждением жизни, а не смерти, добра, а не зла». Для многих американцев большим открытием стало то, что хиппи так много и число их растет. Сан-Франциско получил громкую рекламу – на тот момент это был самый молодежный, модный и крутой город: приезжай сюда, если твой городишко кажется скучным! Но в сравнении с Сан-Франциско любой город покажется скучным! Jefferson Airplane тоже попали в зону всеобщего внимания, хотя они получили свою первую долю славы еще до того концерта. В декабре 1965 года в журнале Newsweek была опубликована статья о роке в Сан-Франциско, в которой Jefferson Airplane были названы «самой популярной группой».

Такой рост популярности таил в себе определенные риски. Во время остановки в Лос-Анджелесе, где они записывали пластинку, басист Джек Кесиди был пойман в гостиничном номере за курением запрещенных препаратов. Инцидент был замят и не попал в газеты, но всем стало ясно, что веселые времена в рок-музыке попали в сферу интересов серьезных лиц из правоохранительных органов. Скоро полицейские меры коснутся The Beatles, The Rolling Stones и The Grateful Dead, некоторые музыканты даже попадут за решетку. Правда, Джека Кесиди это не очень волновало. Скоро он попался во второй раз, когда, накачавшись в районе Монтерея каким-то новым галлюциногеном, сидел голый в луже грязи с блаженной улыбкой на лице.

В феврале вышел второй альбом Jefferson Airplane «Surrealistic Pillow». В музыкальных магазинах его нельзя было пропустить. На обложке красовался черно-белый портрет музыкантов перед исписанной странными иероглифами стеной в студии фотографа. Большая часть участников группы держат инструменты, на которых они даже не умеют играть. Название альбома дано красивым шрифтом на розовом фоне, а имя группы – на банджо в руках барабанщика Спенсера Драйдена. Дизайн обложки придумал основатель группы, вокалист Марти Балин, правда, он планировал сделать голубой фон для надписи, но фирма RCA без его ведома использовала розовый цвет. В журнале Look появилась статья на четыре страницы под названием «Jefferson Airplane любят вас». Грейс Слик ненавидела прозвище Грейси, но автор статьи только так ее и называл.

Песня с альбома «My Best Friend», написанная уже уволенным барабанщиком Скипом Спенсом, вышла в январе и не вошла даже в сотню хит-парада. Медленная и тихая песня не могла удовлетворить публику, которая ждала от самой популярной группы Сан-Франциско будоражащего «кислотного» рока. Альбом «Surrealistic Pillow» двигался вверх по таблице популярности медленно, но скорость подскочила после публикаций в прессе, участия в «Be-In» и визита в Нью-Йорк той же зимой, где Jefferson Airplane играли две недели. Лишь в начале апреля пластинка резко взлетела вверх: толчком послужил сингл «Somebody To Love». Эту ударную песню написал родственник Грейс Слик по имени Дерби, пока они еще состояли в The Great Society. Движимый таким локомотивом, в августе альбом дошел до 3-го места. От вершины его отделяли лишь такие «тяжеловесы», как сенсационный «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band» от The Beatles и «Headquarters» от The Monkees.

Менеджер Jefferson Airplane Билл Грэм стремился к как можно большему количеству концертов. Группа обожала играть живьем, но постоянные разъезды начали надоедать. Той же весной у ребят случилось первое серьезное выступление на телевидении. В начале мая сыграли в «Комедийном часе братьев Смутерс». На фоне пульсирующего светового шоу они исполнили «Somebody To Love» и новейший хит «White Rabbit», сочиненный Грейс Слик на стыке образов из «Алисы в Стране чудес» и болеро «Sketches Of Spain» Майлза Дэвиса. Те же две песни вышли в эфир 3 июня в «Американской эстраде» Дика Кларка – «дедушке» телевизионных рок-программ. Так как съемка велась под фонограмму, музыканты не касались гитар. Угрюмый Марти сидел за пианино, а Грейс Слик сверкала своим пронзительным взглядом. Дик Кларк был в восторге: «Они были потрясающи. Я был взволнован, и детишки были взволнованы, потому что они были такие горячие».

Когда «White Rabbit» вышла 6 июня, группа была уже в студии, записывая новый альбом. Но еще до этого они записали еще кое-что. Компания – производитель джинсов Levi Strauss & Co. заказала у группы серию рекламных роликов для радио. За это полагалось свободное время в студии, где Jefferson Airplane могли делать что угодно, пока они носят нужные джинсы. В итоге было записано четыре ролика. Некоторые радикалы расценили это как продажность. Эбби Хоффман, вождь политизированной группы «йиппи», ненавидел рекламу. В открытом письме в мае 1967 года он написал: пока Jefferson Airplane радуются и поют о джинсах, 100 рабочих на джинсовой фабрике на границе Теннесси и Джорджии бастуют. Когда группа узнала о проблемах с рабочими, они решили прекратить записывать ролики, а фирма Levi’s предпочла освободить музыкантов от контракта, пока они не начали критиковать бренд. Jefferson Airplane никогда больше не записывали никакой рекламы.

К тому времени для группы был снят дом в Беверли-Хиллз (когда-то в нем останавливались The Beatles), где на восьмидорожечный магнитофон пора было записывать новый альбом. Работа началась 22 мая с записи песни Пола Кантера с интригующим названием «The Balls Of You & Me & Pooneil». Слово Pooneil было смесью двух важнейших источников вдохновения для автора песни: медвежонка Винни-Пуха и фолк-певца Фреда Нейла. С первых секунд это новый звук Jefferson Airplane: взрыв гитарных эффектов, быстрый ритм, пунктирные гитарные стаккато и новая степень свободы, которой не было на ухоженном и аккуратном «Surrealistic Pillow». По какой-то причине фирма RCA позволила группе играть на инстинктах и не потребовала еще одной коммерческой записи. Отсутствие помех дало музыкантам свободу экспериментировать без ограничений. Альбом «After Bathing At Baxter’s» (1967) – свидетельство быстрой эволюции Jefferson Airplane.

Общему духу обретенной свободы способствовал новый продюсер Эл Шмитт, который не только дружелюбно относился к музыке Jefferson Airplane и понимал нужды музыкантов, но и нашел с ними контакт на личностном уровне. Он поступил на службу в RCA еще в 1959 году и за несколько лет успел поработать с Элвисом Пресли, Сэмом Куком, звездами джаза Четом Бейкером и Джерри Маллиганом. Он был первым, кто заметил группу на концерте и предложил RCA подписать с ней контракт, но лишь сейчас впервые с ними начал работу. Студийные сессии проводились по одной схеме: группа играет беззаботно и легко, как на концерте, а Шмитт лишь фиксирует результаты на пленке. Инструментальная дорожка для «Young Girl Sunday Blues» и вовсе была взята с концертной записи, на которую был наложен новый вокал Марти Балина. Получилась идеальная, натурально звучащая любовная песня – и единственный вклад Марти в альбом.

После доминирования на «Takes Off» (1966) и «Surrealistic Pillow» (1967) со своими самыми запоминающимися песнями теперь Марти Балин уступил львиную долю сочинительства Полу Кантеру и Грейс Слик. Йорма Кауконен и Джек Кесиди считали его песни о любви банальными и постоянно критиковали. К тому времени группа почти постоянно была под кайфом, музыканты с трудом разговаривали друг с другом, каждый сидел в своей маленькой ракушке. Коллектив разделился на фракции: в одном углу – влюбленные друг в друга Грейс и Спенсер (и иногда Пол), в другом – старые друзья Йорма и Джек. Между ними – одинокий Марти Балин, пытающийся быть судьей и миротворцем. «Лето любви» в Сан-Франциско было в разгаре, но группа, его олицетворяющая, была далека от любовной идиллии.

Тем временем в апреле на Хейт-стрит начали курсировать туристические автобусы. С безопасной дистанции туристы разглядывали странных хиппи и фотографировали их из окон. Весь район Хейт-Эшбери был наполнен тысячами молодых людей, прибывших со всех концов США. Раскрашенные цветами автобусы и диковатые наряды создавали карнавальную атмосферу. Наскоро возникшие добровольческие организации на бесплатной основе занялись здоровьем и юридическими проблемами новоприбывших художников, активистов, анархистов, интеллектуалов и искателей смысла жизни. Марти Балин вспоминал: «Год или два все было мило и красиво, а потом вышла статья в журнале Time. Они брали у меня интервью. Я сказал тому парню: это здорово, что вы печатаете эти красивые сцены. Он сказал: «Это самый быстрый путь покончить с этим». И он был прав».

Любопытные прибывали отовсюду. В апреле в Сан-Франциско на день прилетел Пол Маккартни. За два года до этого Марти Балин и Пол Кантер учились играть рок-н-ролл по записям The Beatles, а теперь сам Пол Маккартни пожаловал с визитом прямо к ним. Полу нравилась музыка Jefferson Airplane, особенно басовые линии Джека. После репетиции Пол, Марти, Джек, Йорма и будущий менеджер Билл Томпсон показали заезжему англичанину город. Марти прекрасно помнит ту историческую встречу: «Я спросил: и что там нового у The Beatles? Он сказал: у меня с собой запись с кое-чем новеньким. Это была «A Day In The Life». Представьте себе: ты немного под кайфом, с Маккартни, слушаешь эту песню в первый раз. Я чуть не умер!»

Пол Маккартни рассказал еще об одной лондонской сенсации – Джими Хендриксе, и в июне Jefferson Airplane получили возможность увидеть Джими своими глазами во время рокфестиваля в Монтерее. На том фестивале Jefferson Airplane представил Джерри Гарсия из The Grateful Dead, назвав группу «идеальным примером того, к чему движется мир». Ребята сыграли укороченный сет, на экране пульсировало одно из лучших в Сан-Франциско световых шоу. В фильме «Monterey Pop» во время исполнения на тот момент неизданной мелодичной песни «High Flying Bird» камера концентрируется на троице вокалистов. Когда приходит очередь «Today», в кадре мы видим только Грейс Слик, что обидело основного вокалиста Марти Балина. Грейс считала акцент на себе закономерным: «Если у вас четыре козла и одна свинья, все внимание будет на свинью. Я думала, все это потому, что я девушка».

Фестиваль в Монтерее стал высшей эмоциональной точкой «Лета любви». Что бы ни мешало братству хиппи в Сан-Франциско, что бы ни происходило в реальном мире войн, на три дня и три ночи все было забыто, а на смену ссорам пришли доброта и спонтанное творчество, улыбки и цветы. Рок-н-ролл перешел на другой уровень, когда Джими Хендрикс спалил на сцене свою гитару, словно принеся ее в жертву. Дэвид Кросби из The Byrds рассказывал: «Я помню, как мы с Полом Кантером и Дэвидом Фридбергом из Quicksilver смотрели на Джими и думали: ты не можешь этого сделать, это невозможно. Что он делает?» К вечеру воскресенья запас адреналина иссяк не у всех музыкантов. Джек Кесиди выследил Джими Хендрикса в районе сцены, взял бас и сыграл с ним дуэтом. Когда солнце встало, все разъехались по домам.

После Монтерея Jefferson Airplane снова сосредоточились на «After Bathing At Baxter’s». В конце июня группа отправилась в студию, чтобы закончить «Poonail» и записать психоделическую тарабарщину «Two Heads» от Грейс Слик. Волнообразные переливы гитары в восточном стиле – это было красиво, но явно не подходило для сингла и радио. В конце августа Jefferson Airplane записали «Martha» – одну из шести песен, написанных Полом Кантером, который проявил неожиданную плодовитость, и мощный рок-гимн «The Last Wall Of The Castle» Йормы Кауконена. К этому времени у Йормы и Джека были новые кумиры – английское трио суперзвезд-виртуозов Эрика Клэптона, Джека Брюса и Джинджера Бейкера. Cream произвели на «самую популярную группу Сан-Франциско» глубочайший эффект. Йорма и Джек накупили новых колонок, громоздких усилителей и гитарного оборудования. Jefferson Airplane окончательно потяжелели – и они уже никогда не будут прежними.

Послушать

Jefferson Airplane «Surrealistic Pillow» (1967)

RCA Victor

Вечнозеленые хиты «White Rabbit» и «Somebody To Love» затмили болезненную красоту этого пропитанного чудными мелодиями классического примера рок-психоделии Западного побережья. Второй альбом Jefferson Airplane оказался первым с пронзительным голосом новой вокалистки Грейс Слик. Еще одно новое лицо – лос-анджелесский джазовый барабанщик Спенсер Драйден (между прочим, племянник Чарли Чаплина). Первый бестселлер психоделического рока явил всему миру богемную сцену, которая развилась в Сан-Франциско, и вписался в хит-парад, в котором царили The Beatles и The Rolling Stones (до Jefferson Airplane с 1964 года подобное удавалось только The Byrds). Песни, написанные Марти, Грейс, Полом и Йормой, пронизывает сдержанное, почти заунывное настроение, психоделии здесь едва ли не меньше, чем фолк-рока. Но каждая песня от славного разгона «She Has Funny Cars» до возвышенной акустики «Embryonic Journey» и слегка небрежного финала «Plastic Fantastic Lover» – потенциальный хит. Милую балладу «Today» Марти Балин и вовсе написал для эстрадного сердцееда Тони Беннета. Сами музыканты признавали, что альбом не передает их подлинного звука: слишком уж тут все приглаженно и аккуратно. Но рамки как раз заставили Jefferson Airplane сконцентрироваться и записать лучшую пластинку в своей истории – и во всей истории рока.

Святая рок-троица Cream

В 1965 году станцию лондонского метро «Ислингтон» украсило граффити «Клэптон – бог», и скоро та же фраза появилась на других стенах британской столицы. Это постарались ценители виртуозной техники Эрика Клэптона – молодого блюзового гитариста, любимца лондонской музыкальной сцены. В 1965 году он играл в The Yardbirds, но ему не очень нравилось играть поп-музыку (пусть даже весьма успешную). Он перешел в блюзовую группу The Bluesbreakers, где состоял с апреля 1965 по июль 1966 года. Этим составом руководил Джон Мэйолл, энтузиаст блюза и учитель для многих английских блюзовых музыкантов. Эрик Клэптон был в их числе. Звукозаписывающие компании относились к блюзу с подозрением, и классический альбом «Blues Breakers» был записан только потому, что в группе теперь состояла звезда – Эрик Клэптон, чья гитара блистала здесь на переднем плане.

Блюз в Англии тех лет был чем-то вроде культа для избранных. Первые американские пластинки с блюзами попали в Британию еще в 30-х годах, во время Второй мировой войны ими приторговывали американские солдаты, переброшенные в Европу. Записи Бесси Смит или Лидбелли ценились на вес золота. Молодые бунтари любили сырую и жизненную музыку, старшее поколение считало ее порочной. В начале 60-х годов самым популярным блюзовым гитаристом Британии считался Хэнк Марвин из The Shadows, но он принадлежал к предыдущей, более спокойной эпохе. The Rolling Stones, The Kinks и The Animals развивали ритм-энд-блюзовый стиль Чака Берри, и первым удалось протолкнуть настоящий блюз в британский хит-парад в 1964 году, когда их версия песни Вилли Диксона «Little Red Rooster» стала Номером 1.

Тем не менее лейбл Decca не верил в коммерческую привлекательность блюзового альбома и экономил на всем. Запись пластинки «Blues Breakers» осуществлялась в подвале на устаревшей аппаратуре, а звукорежиссер вообще специализировался на классической музыке. Но, несмотря на все ограничения, Клэптон блистал. Его игра была гораздо более энергичной и сложной, чем весь британский блюз, записанный ранее. У него не было предшественников, он будто прибыл с Марса! Впрочем, даже с The Bluesbreakers Эрик Клэптон не мог удержаться долго. На обложке «Blues Breakers» он уже сам по себе – читает детские комиксы, потому что уже чувствует себя в группе чужим. В 1966 году «Бог» британского блюза собрал свой собственный состав Cream, в котором никто уже не мог остановить его во время продолжительных виртуозных соло, на которых он построил свою репутацию.

За бас-гитару взялся шотландец Джон Саймон Эшер «Джек» Брюс, который с детства осваивал джазовую технику игры на контрабасе, а также виолончель. В 1962 году Джек Брюс присоединился в качестве контрабасиста к лондонской группе Blues Incorporated, которую возглавлял Алексис Корнер – пионер и крестный отец всего британского блюза. С этих пор Брюс переходил из группы в группу, и после перетрясок составов фактически те же музыканты образовали состав Graham Bond Organisation, где Брюс играл уже на электрической бас-гитаре. Здесь же играл барабанщик Питер Эдвард «Джинджер» Бейкер – потрясающе мастеровитый музыкант, который предпочитал, чтобы его звали джазовым ударником, и любил играть продолжительные соло (соло-пятиминутку можно найти в композиции «Toad» из дебютного альбома Cream «Fresh Cream» 1966 года).

Отношения у Брюса с Бейкером не задались сразу. Оба были полны молодого гонора и амбиций, они портили друг другу инструменты и даже дрались на сцене. В августе 1965 года Бейкер уволил Брюса, но тот продолжал приходить на концерты. В конце концов Бейкер выгнал привязчивого басиста, пригрозив ему ножом. Джек Брюс выпустил свой сольный сингл «I’m Getting Tired» и ненадолго присоединился к The Bluesbreakers Джона Мэйолла, где уже играл Эрик Клэптон. После The Bluesbreakers в 1966 году Брюс познал вкус коммерческого успеха в качестве участника группы Манфреда Манна, чей сингл «Pretty Flamingo» занял первое место в хит-параде. По воспоминаниям очевидцев, басист пришел на сессию звукозаписи совершенно неподготовленным, но сыграл свою партию с первого раза и без ошибок!

В июле 1966 года Эрик Клэптон встретился с Джинджером Бейкером, тогда лидером Graham Bond Organisation. Клэптон к тому времени устал от ограничений в The Bluesbreakers, Бейкеру надоели наркотические выходки и разбирательства в своей группе. Клэптон помнит ту встречу: «Мне всегда нравился Джинджер. Однажды он пришел посмотреть на The Bluesbreakers. После концерта он подбросил меня обратно в Лондон в своем «ровере». Я был впечатлен его машиной. Он сказал, что хотел бы создать новую группу, а я как раз думал о том же!» Музыканты сговорились быстро – прямо во время поездки. Клэптон согласился присоединиться при условии, что басистом будет Джек Брюс. Бейкер терпеть его не мог и чуть не разбил машину от негодования, когда услышал такое предложение. Впрочем, потом смирился, так как считал Брюса действительно выдающимся музыкантом.

Трио, состоящее из гитариста Эрика Клэптона, басиста Джека Брюса и барабанщика Джинджера Бейкера, дебютировало на фестивале в Виндзоре в июле 1966 года и было встречено очень тепло. Еще бы – в одном составе объединились тяжеловесы блюзовой и джазовой сцены Англии! Название музыканты выбрали соответствующее – Cream («Сливки»), это была одна из первых в истории успешных супергрупп – то есть групп, каждый участник которой – суперзвезда сам по себе. Дела пошли в гору, Брюс и Бейкер на время отложили разногласия, а Клэптону досталась роль миротворца. В октябре Cream устроили джем с прибывшей в Лондон заокеанской знаменитостью – гитаристом Джими Хендриксом. Хендрикс был фанатом игры Клэптона, а последний преклонялся перед Хендриксом.

С Джими Хендриксом связано создание главного хита Cream – психоделического шедевра «Sunshine Of Your Love». Однажды Брюс и Клэптон сходили на концерт Джими, а по возвращении домой впечатленный Брюс придумал знаменитый рифф в духе Хендрикса, на котором построена вся песня. Нужен был текст, для чего был вызван поэт Пит Браун, сочинявший лирику для Cream. По словам Брюса, на написание стихов ушла целая ночь: «Я взял контрабас и начал играть рифф. Пит взглянул в окно на восходящее солнце и написал: скоро рассвет, огонь закрывает их усталые глаза…» Эрик Клэптон написал припев, и великая песня была записана. Кстати, соло в «Sunshine Of Your Love» – идеальный пример легендарного «женского тона», который Клэптон часто использовал во времена Cream. Многие гитаристы пытаются его сымитировать.

В августе 1967 года Cream сыграли первые полноценные концерты в США в качестве звезд, произведя фурор в зале Fillmore West в Сан-Франциско. Трио считалось чуть ли не лучшим концертным рок-составом в мире. На одном из концертов публика не желала отпускать музыкантов и требовала еще музыки, на что Эрик Клэптон спросил у зрителей: что играть? Ему ответили: да что угодно! Тогда Cream принялись играть продолжительные джемы минут на двадцать, и восторгу зала не было предела. С тех пор это стало обычным делом: исполнение песни у Cream могло перейти в интенсивную, кажущуюся бесконечной импровизацию. Правда, со временем Клэптон, Брюс и Бейкер начали уставать от бесконечных соло. Как-то раз Клэптон прекратил играть на концерте, а басист с барабанщиком этого даже не заметили, сосредоточившись на своей виртуозности.

В августе 1968 года вышел третий альбом Cream – грандиозный «Wheels Of Fire», который возглавил хит-парад в США и стал первым двойным альбомом в мире, достигшим платинового статуса по продажам. Трио теперь явно отошло от блюза, начав исследования в русле нарождающегося прогрессив-рока с необычными ритмическими структурами и включением дополнительных инструментов. Вторая пластинка отводилась под «живые» записи группы, которые отражали всю концертную мощь Cream (здесь же находилось исполнение «Crossroads» от 10 марта 1968 года – звездный час Эрика Клэптон, одна из лучших его записей). Брюс и Бейкер по-прежнему ненавидели друг друга, что только добавляло их совместной игре напряжения и энергии. Брюс выкручивал ручки громкости на своих усилителях Marshall до максимума, чтобы заглушить барабанщика, а тот в ответ молотил с удвоенной силой.

К этому времени участники Cream заметно устали друг от друга. Бейкер вспоминает: «Все дошло до точки, в которой Эрик сказал мне: «Я больше не могу». Я сказал, что с меня тоже довольно. Я не мог все это выносить. Последний год с Cream был похож на агонию. Мой слух был поврежден, у меня и сегодня проблемы со слухом из-за уровня громкости, на котором все звучало в последний год Cream. Начиналось все совсем не так. В 1966 году было здорово, это был действительно замечательный музыкальный опыт, и он просто вошел в область глупости». Из-за постоянных гастролей отношения Брюса и Бейкера разладились окончательно. Дошло до того, что они отказывались лететь в одном самолете, останавливались в разных гостиницах и разными путями добирались до места концерта.

Музыканты начали искать для себя новые музыкальные пути. На Эрика Клэптона произвела впечатление дебютная пластинка «Music From Big Pink» (1968) американо-канадской группы аккомпаниаторов Боба Дилана The Band. Деревенская простота, простые песни без искусственно раздутого хронометража, тихая красота начали привлекать знаменитого гитариста куда сильнее, чем психоделические эксперименты Cream с их запилами и импровизациями, которые утратили свой блеск и превратились в унылую рутину. В журнале Rolling Stone он прочитал обзор, в котором критик Джон Ландау назвал его «мастером блюзового клише», и не мог с этим не согласиться. Клэптон понял, что пора меняться и завершать историю Cream.

Последний альбом прославленного трио с подходящим названием «Goodbye» вышел уже после официального распада группы, в феврале 1969 года. Половина его состояла из концертного материала, а студийная часть включала в себя песню «Badge», написанную Джорджем Харрисоном (он же сыграл в ней на гитаре под псевдонимом L’Angelo Misterioso). Прощальный тур Cream прокатился по США в октябре – ноябре 1968 года. На последний концерт 4 ноября в зале Rhode Island Auditorium музыканты опоздали и успели сыграть всего две песни: «Toad» и «Spoonful», которую, правда, растянули на 20 минут. Все закончилось в Лондоне, на двух последних концертах в Альберт-холле 25 и 26 ноября 1968 года. Все билеты были раскуплены, но, по словам Бейкера, группа с каждой минутой играла все хуже: «Концерт вышел плохим, Cream играли и лучше. Мы знали, что это конец, что пора финишировать».

На репетиции за день до церемонии вступления в Зал славы рок-н-ролла в 1993 году Cream впервые сыграли вместе за 25 лет. Но полноценное объединение случилось позднее: в мае 2005 года почтенные старцы сыграли четыре концерта в Альберт-холле, несмотря на то что до этого Брюс едва не умер во время операции по пересадке печени, а Бейкер страдал от тяжелого артрита. Все билеты были раскуплены в течение часа, в зале присутствовали среди прочих Пол Маккартни и Ринго Старр, Роджер Уотерс и Брайан Мэй, Джимми Пейдж и Билл Уаймен. Успех было решено повторить на сцене нью-йоркского Медисон-сквер-гарден 24–26 октября, но полноценного турне так и не последовало. Клэптон уклончиво заявил, что предпочел бы посвятить время семье, но, похоже, время никак не повлияло на старую вражду, и концерты 2005 года закончились старой доброй ссорой.

Джинджер Бейкер рассказал о своем вечном враге Джеке Брюсе: «Когда он доктор Джекил, то все в порядке. Но когда он – мистер Хайд, то все не так. Боюсь, он все такой же. Вот что я вам скажу: больше не будет концертов Cream, потому что он снова превратился в мистера Хайда в Нью-Йорке. Он орал на меня на сцене, сделал свой бас таким громким, что оглушил меня на первом концерте. Он убил магию, и Нью-Йорк напомнил мне 1968 год. Все скатилось к тому, чтобы просто сыграть ради денег. Он показал, почему Cream не задержались в Нью-Йорке. Я не хочу продолжать, в первую очередь из-за Джека. Я работал с ним несколько раз после Cream и пообещал себе, что никогда не буду работать с ним снова». В интервью 2010 года Джек Брюс тоже выразился предельно четко: «Cream больше нет».

Послушать

Cream «Disraeli Gears» (1967)

Reaction

Во время первого визита в США в мае 1967 года Cream отправились в Нью-Йорк для записи второго альбома «Disraeli Gears», который как раз и стал их прорывом в Америке. Мятежная запись от людей, которые играли как одержимые, чтобы заткнуть за пояс не своих конкурентов, а товарищей по группе. В руках троицы Cream блюз засверкал психоделическими красками. Собственно, песен с блюзовой основой здесь всего три: открывающая альбом «Strange Brew» с соло в духе Альберта Кинга, новая версия классики «Outside Woman Blues» и «Take It Back» Джека Брюса. Остальное – прорыв в неизведанные пространства, которые в будущем обернутся джаз-роком, про грессив-роком, хард-роком и другими экспериментами. Гитарные изыски «Tales Of Brave Ulysses» с педалью «вау-вау», кислотный рай «SWLABR», проникновенный хор «World Of Pain» – идеальный звуковой ряд к безумному 1967 году, а вдохновленная Джими Хендриксом «Sunshine Of Your Love» с африканским битом от Джинджера Бейкера станет важным концертным номером самого Хендрикса, который превратит песню в ураган. Уверенный вокал Джека Брюса создает нужную атмосферу (с самого начала Cream условились, что основной вокал будет исполнять Брюс, так как Эрик Клэптон стеснялся петь), и даже мюзик-холл «Mother’s Lament» или слегка несуразное пение Джинджера Бейкера в «Blue Condition» работают на общую причудливую картину.