Текст книги "S-T-I-K-S. Тарч"

Глава 5
Приманка

Цыган и Тарч сидели у края крыши одноподъездной высотки, стоящей на углу площади имени Максима Горького, главной площади их небольшого города. Шестнадцать этажей офисных помещений позволяли возвышаться не только над архитектурным ансамблем, но и над большинством зданий нескольких ближайших кварталов.

Площадь не была чем-то особенно примечательным: прямоугольная, метров триста в длину и сто в ширину, опоясанная односторонним кольцевым движением. В центре на высоком постаменте – семиметровый писатель, одухотворённо взиравший вдаль, как и положено приличному памятнику советской эпохи. Вокруг скульптуры располагался небольшой сквер с дорожками для прогулок, элегантными лавочками и увядшими клумбами. Сквер можно было бы назвать уютным, если бы не непрерывные потоки транспорта, круглосуточно курсировавшие по кольцевой. Сюда, на площадь, стекались пять крупных городских транспортных артерий, три небольшие улицы и ещё парочка проездов. Автомобили, автобусы и небольшие грузовички текли вокруг парка непрерывным потоком, въезжая с одних улиц и сворачивая на другие.

Сейчас площадь представляла собой жутковатое зрелище, скопированное с фильма о зомби-апокалипсисе. Брошенные владельцами автомобили плотно заполнили не только три полосы движения, но и часть тротуаров. В некоторых ещё работали двигатели – видимо, водители, покидая автомобиль, уже не были в состоянии его заглушить, или надеялись вернуться, выяснив причину необычно долгой пробки. Кое-где виднелись проплешины пожаров, но огонь не распространялся, оставляя сгоревшие автомобили одиноко чадить от медленного тления. Огонь – вот кто больше всех выиграл от локального апокалипсиса. Одна из прилегающих к площади пятиэтажек сгорела на добрую четверть – пожар возник сразу в нескольких квартирах и, перекидываясь от окна к окну, распространился вверх, до самой крыши. Полностью выгорел «Макдональдс», расположенный на первом этаже офисного здания в противоположном конце площади. До сих пор дымило несколько окон в здании с огромной вывеской «Ростелеком».

Позицию для стрельбы Цыган оборудовал так, чтобы винтовка была направлена в центр площади. Рядом кинул одеяло для Тарча и вручил ему бинокль.

– Нам нужды светиться нет. Свежие иммунные уже вряд ли появятся, а вот рейдеры – запросто. Сам слышишь выстрелы, а это значит, мы не одни в кластере. Сейчас здесь самая охота – в городе остались только самые упорные мутанты. Те, кому повезло поймать больше всех добычи, и те, кто опоздал на праздник изобилия и теперь надеется поживиться хоть чем-то. Им постоянно нужно жрать. Организм всё время перестраивается, требует тонны белка. Остановить или притормозить этот процесс они не в состоянии, а потому могут сдохнуть от банального голода. Развитые мутанты для этого с собой стаи и водят, и даже подкармливают, чтобы всегда было чем закусить в голодные дни.

– А большинство мутантов куда-то ушли?

– В другие кластеры. Некоторые заражённые чувствуют время перезагрузки нескольких кластеров вокруг. Кто-то сильнее, кто-то тупит и двигается за другими. Если людный кластер перегрузился – будь уверен, в его направлении тут же выдвинулись сотни развитых мутантов. И за ними шлейфом – тысячи более слабых. Ты, пока спал, не видел ничего, а здесь в первый день такая мясорубка была, мама не горюй. Поэтому мы подходим или в момент перезагрузки, а потом сразу же сваливаем, или позже, когда основная масса заражённых уже схлынула.

Цыган осторожно выглянул за край крыши, осматривая площадь.

– Только не везёт нам что-то с охотой, парень. Может, ты невезучий? Не замечал никогда такого за собой? Хотя какой ты невезучий? Семья перед перезагрузкой уехала, жёнушку свою «мочить» не пришлось. Первые сутки выжил, догадался, что высовываться не стоит. Меня встретил. Да ты прямо мистер Удача. Надо было тебя так и окрестить, а?

Рейдер ещё раз окинул взглядом сквер и поднялся.

– Сиди здесь. Тихо сиди, что бы ни случилось. Видимо, дяде придётся пошуметь. Винтовку не трогай, а то ещё меня подстрелишь.

Через пару минут Тарч увидел внизу выходящего в центр сквера Цыгана. Рейдер огляделся и вдруг закричал так, как будто с него заживо сдирали кожу. Орал добрую минуту, непрерывно оглядываясь. Замолчал, постоял немного и снова закричал. В третий раз выступать не пришлось – из-за здания с «Макдональдсом» выбежал кто-то, быстро передвигающийся между плотно стоявшими машинами. Больше трёхсот метров дистанции и ряд деревьев не позволяли рассмотреть, но Тарч был уверен, что такого мутанта ещё не видел. Это был почти человек, даже остатки одежды на нём сохранились – только немного больше, мощнее, и передвигался быстрее, чем любой спринтер. Правда, как оказалось, только на небольшие дистанции.

Метров через пятьдесят мутант остановился и пошёл в направлении Цыгана, хотя явно видел добычу, но почему-то уже не бежал, а брёл уверенным, но не быстрым шагом. Рейдера появление монстра не смутило. Он не стал скрываться, а как раз наоборот, повернулся, заорал, спровоцировав ещё один скоростной рывок. Мутант почти добежал, но, споткнувшись на ровном месте, снова перешёл на шаг. Цыган не стал ждать. Снял с пояса клевец, приблизился быстрым шагом и, не дожидаясь атаки обалдевшего от наглости добычи противника, вогнал ему в голову острие.

К этому моменту с разных сторон на площадь вбежали ещё три мутанта. Они были похожи на первого, но казались более развитыми и сильными. Цыгана не пришлось предупреждать об опасности. Он заметил всех нападавших, которые и не пытались скрываться, с шумом пробираясь сквозь ряды машин. Рейдер быстро огляделся, громко крикнул ещё пару раз и исчез. Не убежал, не спрятался, а просто исчез. Тарч в этот момент смотрел прямо на него и мог руку дать на отсечение – Цыгана не стало в одно мгновенье, неожиданно, без какой-либо видимой подготовки.

Не опуская бинокль, Тарч старался понять, куда делся напарник. Осматривал деревья по периметру сквера, скамейки и даже макушку памятника, пытаясь доискаться, куда так быстро скрылся рейдер. Мутанты были удивлены не меньше. Они сбежались к центру парка, туда, где в последний раз видели добычу, и теперь стояли обескуражено, осматриваясь и рыча друг на друга.

– Что, красиво мы кинули лошков? – от звука голоса Цыгана за спиной Тарч испуганно вздрогнул, чем изрядно насмешил напарника. – Ха! Что? Страшно? Смотри не обделайся.

– Как это ты так?

– Ну, ты всё равно видел, поэтому скажу. Я же говорил уже, парень, в рейде дары не скроешь. Дядя умеет становиться невидимым. Ненадолго. Иногда. Вот там и врубил дар, чтобы спокойно уйти.

– Ого! Выглядело потрясающе! Ты невероятно крут. И что, они тебя не чуют вообще? А на какое время становишься невидимым?

– Могут почуять. По запаху, например. Но не эти, и не здесь. Тут запахов сейчас столько – ни одна собака след не возьмёт. А эта мелочь вообще вряд ли сообразит что-то.

Вопрос о длительности состояния невидимости Цыган проигнорировал, но Тарч не стал настаивать на ответе. Скорее всего, это тоже тайна, о которой спрашивать не принято. Между тем рейдер приник к прицелу винтовки и сделал первый выстрел. Тарч без бинокля увидел, как ноги у одного из мутантов резко подогнулись, он упал на тротуарную плитку, гневно заурчал и начал беспорядочно перебирать руками, пытаясь подняться. Два следующих выстрела раздались один за другим, опрокинув двух оставшихся мутантов на землю таким же образом.

– Ну, вот теперь пусть пошумят за нас, парень, – удовлетворённо хмыкнул Цыган и повернулся к Тарчу, – Давай, смотри, не расслабляйся. Бинокль зачем дядя дал? Увидишь что – маякуй, будем разбираться. Эти трое – мелочь. В них мы ничего не добудем. Так что ждём кавалерию.

– А они нас не найдут? – обеспокоенно спросил Тарч, оглядывая в окуляры все уголки площади.

Трое раненых монстров рычали и урчали во всю мощь, на которую только были способны, и пытались расползтись. Один почти уполз за памятник, и Цыган тут же прострелил ему голову.

– Нашли бы – в другое время и в другом месте. Если бы мы одни в городе стреляли – развитые мутанты могли бы и найти по звуку, да и по запаху. Но сейчас здесь заваруха на заварухе. Они же звери, хоть и очень умные. Пока будут соображать, откуда выстрел, в другом месте три раза выстрелят.

В разных концах площади крутилось уже несколько монстров, но к центру подошёл только один – мощный, с толстыми кривыми ногами. Цыгану хватило одного выстрела, чтобы пробить огромную дыру в груди. Предсмертный крик жертвы разгорячил остальных, и они один за другим начали подбегать к поверженным товарищам. Чем руководствовались заражённые, Тарч понять не мог. Скорее всего, их привлекала как возможность откусить от собратьев по вирусу изрядный кусок мяса, так и попытка найти их убийцу, которого наверняка представляли огромным вкусным сочным стейком со степенью прожарки medium rare.

Вот только охотники за мутантами прыгать в пасть голодным монстрам не спешили, методично отстреливая цели так, что они падали друг на друга, образовав немалую кучу тел. Постепенно Цыган смещал место отстрела мутантов, и они начали падать в разных местах, покрывая центральную площадку сквера относительно ровным слоем.

Точность, с которой рейдер попадал в цель, будь то широкая грудь развитого мутанта или ноги быстро бегающих неразвитых монстров, поражала. Стоило жертве на мгновение замереть – и пуля тут же попадала именно туда, куда её направлял стрелок. Нечеловеческая точность выстрелов подсказала Тарчу, что умение становиться невидимым – не единственная сверхспособность Цыгана, и сколько их всего, оставалось только догадываться.

Когда стрелок завалил примерно тридцатого по счёту монстра, на площади снова стало тихо. Подранков рейдер перестал оставлять, а новые заражённые не торопились бежать на канонаду выстрелов, занимаясь какими-то своими, видимо, более важными делами. Подождав немного, Цыган встал, поднял винтовку и кивнул в сторону парка:

– Пойдём, парень. Надо трофеи собрать, пока новые не набежали. Дяде нужны трофеи, а тебе?

Напарники спустились на площадь. Цыган достал из кармана широкий нож, перевернул ближайшую тварь ничком и показал на затылок:

– Видишь эту штуку? Это споровый мешок, – рейдер указал ножом на странный нарост на голове заражённого, занимавший существенную часть затылка и выглядящий как разделённая на дольки полусгнившая, а потом засохшая, груша. – Только ради него мы на этих тварей и охотимся. Это как гениталии у женщин – квинтэссенция смысла её существования и единственное, ради чего их приходится терпеть.

Цыган коротко усмехнулся собственной шуточке, ничуть не смущаясь принципа «сам придумал, сам посмеялся», и продолжил.

– Наш вирус, он же гриб, в теле образует грибницу. И у нас, и у мутантов. Но в теле иммунного развитие грибницы останавливается. А у мутантов нет. И вот тут у них, – рейдер наклонился и вставил нож между долек спорового мешка, – то ли органы размножения, то ли центр управления, вроде мозга – этого никто точно не знает.

Цыган сделал надрез и аккуратно развёл дольки. Внутри всё было заполнено тонкими серыми паутинками, среди которых, немного покопавшись, рейдер нашёл две маленькие виноградинки. По сути это были те же самые паутинки, только уплотнённые, похожие на скомковавшиеся от времени и влаги шарики пыли.

– Это спораны, самое большее, что можно найти в таких вот не особо развитых. Из этих штук делается живец, который ты пил. На спирте мы их настаиваем. Потом процеживаем. Одна штука на бутылку. Пошли дальше, остальных обыщем.

Из тридцати убитых тварей Цыган достал пятнадцать серых комочков и три горошинки чуть большего размера с зеленоватым отливом, похожие на спрессованный сахар. Их он назвал «горохом» или «сахарком».

– Горох – это уже более ценно. Хотя, по сути, тоже мелочь. В приличных стабах за горошину ты и три дня не проживёшь. Ну, там, гостиницу взять, пожрать, попить нормально, девочку снять. Нет, всё-таки ты не мистер Удача, парень. Шляпа, а не добыча. Дядя недоволен. Поднимайся наверх, я тут снова пошумлю.

За следующие три часа напарники ещё дважды спускались за трофеями, Тарч уже сам научился вскрывать споровые мешки и делал это, пока Цыган прикрывал его с винтовкой. Всю добычу отдавал рейдеру, а тот всё больше мрачнел, не скрывая недовольство результатами охоты. Солнце давно перевалило за горизонт и подумывало склониться к закату, большая часть площади была заполнена плотным слоем тел мутантов, а на руках у охотников до сих пор было не больше сорока споранов и всего семь горошин, что, судя по реакции Цыгана, было очень и очень мало.

– Вот твари! Лезут одни бегуны да жрачи. Дядя недоволен. Всего десяток топтунов, да и те пустые, – рейдер с непонятной злостью посмотрел на Тарча, как будто он был причиной неудачно проходящей охоты. – Провозился я с тобой. Надо было сразу сюда идти. Уже валить пора, не ночевать же здесь. Хотя ночевать придётся, похоже. Не уходить же сейчас. Тут и на патроны-то с трудом набирается, не говоря уже про девочек. Вот ты любишь девочек, парень?

Тарч промолчал. Ему не нравился изменившийся тон Цыгана, и в груди начала зарождаться уже успевшая позабыться тревога. Сейчас напарник не походил на доброжелательного, хотя и немного жестковатого, товарища по рейду, и это Тарча изрядно напрягало. Пару часов назад он даже позволил себе представить, каким бы напарником был Цыган, если бы они решили ходить в рейды вместе и дальше. Опытный сильный товарищ с развитыми дарами мог бы многому научить, и играл бы поначалу первую скрипку. Но постепенно и Тарч набрался бы опыта, получил от Улья новые способности, и стал бы полноправным партнёром в тандеме. Вот только почему Цыган до сих пор ходил в рейды в одиночку? Потерял постоянного напарника? Или до сих пор ни с кем не сошёлся из-за своего тяжёлого характера?

– Я вот люблю девочек, – продолжил рейдер, не дожидаясь реакции собеседника, – Много девочек, и разных. Особенно дорогих, таких, чтобы с ногами от ушей, и чтобы умели всё и были покладистыми, чтобы не начинали писк разный, не вырывались и лежали шёлковыми.

– А что, дорогие?

– Дорогие, парень, – снова зло ответил Цыган и выругался. – Тебе на таких полгода копить, на одну. Шлюх разных по стабам хватает, хоть и мало девок в Улье, но те, кто есть, в основном покладистые, и за споран ноги раздвинут. А есть места, где и права не имеют отказать – главное, заплати ей вперёд и делай, что душе угодно, хоть вон дробовик ей засунь и проворачивай: ей-то что, за день заживёт, Улей же. Но с этими не интересно. Я люблю, чтобы прям королевна. Чтобы все облизывались, когда её в номер уводишь. А на таких этого, – Цыган кивнул на поясной карман, куда складывал трофеи, – не хватит. Туда, где такие есть, с таким капиталом и соваться нечего.

Тарчу от подобных разговоров стало ещё более неуютно. Цыган уже не казался хорошим напарником, и захотелось, чтобы охота поскорее закончилась. Добраться до стаба и постараться забыть сутки, проведённый вместе с этим не сказать чтобы уравновешенным рейдером.

Ближайший стаб назывался просто – Орлиный. Находился он, если верить рассказам напарника, в четырёх часах небыстрой езды на автомобиле или в сутках пешего хода на восток. Завести любую машину без ключа, как сказал Цыган, умеет каждый уважающий себя рейдер – да и в большинстве брошенных автомобилей ключи, как правило, остаются в замке зажигания. Но вот пытаться добраться туда в одиночку – это гарантированное самоубийство. А потому надо дождаться конца охоты и постараться поменьше надоедать напарнику вопросами, чтобы не раздражать и не провоцировать. Не один же он может рассказать об Улье. И другие люди есть.

Когда после отстрела нескольких средних по размеру мутантов в охоте наступила новая пауза, Цыган протянул Тарчу нож:

– Давай сам. Собери там всё и бегом возвращайся. Не рискуй только, ты от них не убежишь.

Сделав над собой усилие, чтобы не показаться трусом и обузой, Тарч взял нож и отправился за трофеями. Ещё утром он был почти уверен в том, что сможет самостоятельно сбежать из города и даже добраться до семьи, но теперь, насмотревшись на монстров вблизи, боялся даже шаг сделать за порог здания. Но отступить не получится – Цыган в этом случае его без долгих разговоров отправит восвояси, и будет полностью прав.

Площадь издали напоминала поле боя во времена Первой мировой войны. Пулемёты тогда за минуты выкашивали сотни, а то и тысячи солдат, поднимавшихся в привычные лобовые атаки. Если знать, что там, в сквере, лежат убитые мутанты, полностью потерявшие человеческую личность – реальность можно воспринимать как игру, или как очередной голливудский блокбастер. Но многие тела лишь слегка отличались от человеческих: те же руки, те же ноги, те же головы, и многие всё ещё в обычной повседневной одежде, пусть разорванной и измазанной кровью, слюной и экскрементами.

Нужно было два дня прожить в Улье, быть свидетелем того, как твой друг убил любимую женщину, увидеть остатки детей, съеденных собственным отцом, самому зарубить соседа и двух красивых, не потерявших невероятного очарования девушек, чтобы выйти на эту площадь и не сойти с ума. Не свалиться на землю, крича от ужаса и выблёвывая внутренности от страха и отвращения.

Больше ста трупов лежало сейчас на площади. Больше ста тел, каждое из которых всего два дня назад было человеком со своей жизнью, эмоциями, мыслями, переживаниями. Они ходили на работу, любили родителей и детей, влюблялись друг в друга, дружили и враждовали. А теперь лежат вповалку, вырванные из собственного мира, изуродованные мутацией и метко подстреленные рейдером, который распотрошит им затылки и спустит трофеи на элитных проституток. Кто обрёк всех этих людей на такую судьбу? Кто обрёк их жертв быть съеденными собственными родственниками, друзьями, соседями, коллегами? О чём думала вон та пятнадцатилетняя девушка позавчера вечером перед сном, беседуя со своим дневником или болтая с подружками по телефону? Вряд ли о том, что утром превратится в мутанта, сожрёт собственную мать, пойдёт бездумно бродить по городу, испражняясь прямо в красные облегающие штанишки, а потом умрёт под ударом лапы более удачливого монстра, который выбрался несколько месяцев назад из собственного кластера и пришёл в этот, полакомиться новоприбывшими обитателями Улья.

Вонзив нож в споровый мешок первого мутанта, Тарч вдруг почувствовал, как по позвоночнику пробежался холодок, который принято трактовать как сигнал о ещё не осознанной опасности. «Как будто на меня кто-то смотрит!», – говорят одни. «Попой чую!» – говорят другие. «Опасность!» – орала интуиция Тарча, и лёгкий сквозняк, пробежавшийся по спине, начал превращаться в лютый мороз.

Звук выстрела слился со треском раздробленных в щепки костей, и вспышки десятка различных панических мыслей, возникших в голове одновременно, прервались необходимостью сориентироваться в пространстве. Небо завалилось, стало уезжать куда-то вбок, а руки в поисках опоры бессмысленно болтались из стороны в сторону. «Монстр подкрался?», «Кто-то напал?», «Меня убили?», «Я уже умер?» – проносилось в голове падающего навзничь Тарча. «Выстрел точно сделал Цыган. Это его винтовка. А значит, он меня спасёт», – успел подумать Тарч, прежде чем боль, поднимающаяся откуда-то снизу, затопила его сознание.

– Эй, парень! Э-э-э! Ты не сдохни, смотри. О, очнулся что ли? – обеспокоенный и одновременно злой голос Цыгана доносился до Тарча словно издалека. – Ты давай не дохни. Я тебе жгуты наложил, торопился, старался. Живчика в тебя влил почти весь, что был. Надеюсь, ты оправдаешь мои ожидания. Оправдаешь ведь, парень, а? Часа три-четыре ты точно протянешь без проблем. Протянешь ведь, да? Смотри, я на тебя рассчитываю. Ну, ты очнулся же, вижу. Не болит пока? Это хорошо. Сейчас заболит; ты не терпи, кричи. Кричи, только погромче. Очнулся же?

Тарч приходил в себя, но никак не мог понять, что происходит. Ног он не чувствовал, но и руки слушались слабо, только пальцами пошевелить и получалось. Ему пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть стоящего сзади Цыгана. Рейдер, как оказалось, не просто стоял, а затаскивал его, взяв подмышки, волоком на одну из лавочек в центре парка. Тарч попытался спросить, что произошло, но непослушные губы только слегка открылись, и издать вышло лишь лёгкий стон. Цыган уловил это движение и ответил:

– Подстрелить тебя пришлось, парень. Видишь, дела какие. Дяде нужен жемчуг. Дяде нужен хотя бы горох, а дяде не прёт из-за кого-то неудачника, которому помогли, а он охоту портит. Ты уж не сердись на дядю, парень. Всё у тебя будет хорошо, если поможешь. Обещаю, отлежишься. Живчика оставлю, споранов, водки, еды. До перезагрузки долго ещё. Город скоро опустеет. Отлежишься и выйдешь без проблем. Ноги быстро срастутся, мы же в Улье. А сейчас помоги дяде, ладно, парень? Сейчас шок отпустит, тебе больно станет, и ты кричи. Погромче кричи, ладно? Кричи так, чтобы все сбежались. А я тебя прикрою. Ты не беспокойся, дядя тебя хорошо прикроет. Никто тебя не тронет. Дяде ведь нужна живая приманка, да? Не мёртвая. Да и разве можно это, не помочь свежаку? Дядя поможет, чтобы Улей не сердился. Прикроет, а потом посадит в хорошее надёжное место отлёживаться. Только ты кричи, хорошо?

Последнюю фразу Цыган говорил уже стоя в шаге от подстреленной жертвы, вскидывая ремень винтовки за шею. Тарча заворожил контраст между дружелюбным тоном рейдера и тем, что он превращал его, Тарча, в живую приманку. Он сумел ответить только что-то вроде «хоршол ты», потому что сначала решил сказать «хорошо», а потом сообразил, что совсем это не «хорошо», и захотел послать в задницу и напарника, и его изуверскую задумку, но в итоге запутался в словах. Кроме того, шок действительно отступил, и боль из обеих простреленных ног электрическим разрядом прошила от колен до самой макушки.

И Тарч закричал. От крика становилось легче, боль на несколько секунд отступала, её можно было терпеть, ограничиваться стонами, но затем она быстро нарастала, простреливала тело, и кричать приходилось снова. Иногда хотелось быть упрямым. Тарч стискивал зубы, терпел, но если молчал слишком долго, Цыган напоминал о себе, и рядом в тротуарную плитку врезалась винтовочная пуля.

Рейдер стрелял теперь чаще – мутанты на крики умирающего человека пёрли недуром, а убивать их приходилось ещё на подходе, пока не добрались до приманки. Тарч даже подумал, что будет, если у охотника кончатся патроны, но очередная вспышка боли выбила из головы и эту мысль.

Ощущение времени пропало. Сколько продолжалась охота? Десять минут? Или день склонялся к вечеру? Тарч несколько раз слышал рык тварей, которые, судя по издаваемым звукам, были существенно больше тех мутантов, которые приходили на площадь раньше, и Цыган наверняка был доволен приманкой. Вот только сдержит ли обещание? Отнесёт ли человека с переломанными, практически оторванными ногами в безопасное место, и оставит ли припасы? Справится ли повышенная регенерация иммунного с такими ранами? Восстановятся ли ноги до следующей перезагрузки кластера? Ответов не было, но, лёжа в окружении мёртвых тел, под пристальным вниманием десятков мутантов человеку нужно было о чём-то думать, прокручивая мысли в голове бесконечной каруселью.

Внезапно все шумы стихли. Не гремели потревоженные мутантами автомобили, не доносились с крыши высотки выстрелы. Даже стоны свои Тарч перестал слышать и вдруг осознал, что острая боль отступила. Странно, но Цыган больше не стрелял, стараясь подстегнуть приманку на создание необходимых шумовых эффектов. «Может, сожрали его? Нашли всё-таки?» – пронеслось в голове, но было непонятно, радоваться смерти бывшего напарника или нет. С одной стороны, было бы приятно осознать, что поступок Цыгана не остался безнаказанным, и Улей быстро и жестоко отомстил за обиду, нанесённому ещё не успевшему покинуть свой кластер «свежаку». С другой стороны, живой Цыган для Тарча – это хоть какой-то шанс выжить. Мёртвый же Цыган – это гарантированная погибель и для Тарча тоже.

– Ну вот, парень. Ты боялась, а только юбочка помялась, – с добродушным смешком, расплывшийся в улыбке, на границе зрения появился Цыган. – Сейчас дядя соберёт тут всё, и решим, что с тобой делать.

Некоторое время рейдер бродил по площади, вскрывая споровые мешки, и подошёл к Тарчу уже собранный в походное положение, с винтовкой на груди и заброшенным за плечи рюкзаком. В руках он держал бутылку водки, полторашку воды и небольшой тканевый свёрток.

– Держи вот. Дядя сегодня добрый. В водку, прямо в бутылку, кинешь споран. Один только, не больше. Взболтаешь. Потом процедить надо, но второй бутылки нет, извини. Пей через тряпочку, справишься. Когда со здоровьем беда – можно хоть полбутылки за сутки выпить, это помогает. Жри вот ещё, на, – Цыган достал из бокового кармана штанов одну за другой две банки тушёнки. – До утра хватит. А там вон в продуктовый сбегаешь, – рейдер кивнул на разгромленный кем-то магазин Spare, расположенный метрах в ста, в одном из примыкающих к площади зданий, и довольно рассмеялся собственной шутке. – А дядя свежаку помог, и дядя валит.

Цыган, аккуратно переступая через тела мутантов, начал обходить лежавшего Тарча, когда со стороны «Ростелекома» раздался звук сминаемого автомобиля и негромкое урчание такой силы, как будто там одновременно завелось несколько старых «КАМАЗов». Рейдер мгновенно развернулся, привычным движением рук скидывая винтовку с шеи, слегка присел и замер. В движениях появилась нерешительность. Вскинул оружие и тут же опустил. Сделал шаг в сторону, споткнулся о подвернувшуюся ногу мутанта, присел и так же неожиданно, как в первый раз, исчез.

Преодолевая слабость, Тарч поднял голову и посмотрел в сторону шума. К центру площади не торопясь, преисполненный собственной силой, приближался мутант, равного которому он ещё не видел. «Саблезубый слон» – почему-то подумал Тарч.

Огромный, около трёх метров в холке, монстр имел большую слегка вытянутую голову с рядом выступающих за пределы пасти клыков и двумя странными отростками под носом, которые, конечно, не были хоботами ни по размеру, ни, наверняка, по назначению, но придавали мутанту некоторое сходство со слоном. Эти отростки были единственной живой не бронированной частью тела. Они непрерывно шевелились, подрагивая и крутясь из стороны в сторону, словно что-то вынюхивая или высматривая, и их колебания были никак не связаны с движениями монстра. Сразу за головой начинался панцирь из брони, состоявший из нескольких больших подвижных платин, плавно перемещавшихся друг относительно друга. Ноги тоже напоминали слоновьи, хотя и были несколько короче, тоньше и выглядели элегантнее, как будто создававший мутанта скульптор задался целью совместить ноги слона и тигра, создавая что-то более совершенное, объединяющее преимущества и того, и другого. Видимых пластин брони на ногах не было, но судя по тому, с какой лёгкостью зверь расталкивал автомобили, сильными ударами превращая их в груды металла, пробить кожу мутанта получилось бы не из каждой винтовки, не говоря уже про обычные автоматные выстрелы. Тарчу хватило одного взгляда, чтобы понять, что Цыгану с таким монстром не справиться. Он снова повернулся к рейдеру, посмотрел на то место, где только что стоял охотник.

Страха смерти не было. Или был, но на размышления об этом не оставалось времени. В душе всколыхнулась обида, нарастающая как цунами и замедлявшая время, как адреналиновые взрывы в моменты смертельной опасности. Было обидно умереть одному. Вот так, беспомощно, без возможности бороться или хотя бы попытаться убежать. Лежать обезноженному и ждать, когда клыки мутанта сомкнуться на шее, в то время как Цыган, невидимый благодаря своему дару, сейчас уже улепётывает по опустевшему городу.

– С-с-сука, что же ты так не вовремя… – послышалось над ухом, и Тарч сообразил, что Цыган ещё тут, рядом. С момента появления мутанта прошла всего пара секунд, и рейдер не успел принять решение. Только сейчас он начал движение и направился почему-то не по кратчайшему пути, к ближайшим зданиям, а в противоположную сторону, мимо лежащего на земле бывшего напарника.

Тарч видел, как отпечатываются на измазанной кровью и кусочками тел монстров земле его подошвы и, когда до следов Цыгана оставалось не больше полуметра, рванулся в ту сторону, рухнул с лавки, но дотянулся, обхватывая невидимую ногу обеими руками и изо всех сил прижимаясь к ней грудью. Тарч понимал, что ему, наверное, сейчас очень больно, что раздробленные ноги посылают в мозг панические сигналы – но всё это потёрло смысл. Сознание затопила только одна мысль, и эта мысль была о том, что Цыган должен умереть вместе с ним. Никакая невидимость, никакие дары и все силы Улья, вместе взятые, не дадут ему вырваться из предсмертных объятий. «Ты не уйдёшь, сука! Никакие дары тебе не помогут! Не уйдёшь!» – беззвучно кричал Тарч и всё сильнее, разрывая усилием собственные сухожилия и мышцы, сжимал ногу беспорядочно вырывающегося и орущего благим матом рейдера. Он продолжал держаться за ногу даже когда тело Цыгана хрустнуло в пасти мутанта – потянулся за ней, уже неспособный разжать сведённые в судороге руки, поднялся почти на метр над землёй и, наконец, упал, когда мутант встряхнул рейдера, раскусывая его пополам; Тарч ударился головой о бордюр и в очередной раз, который уже за последние двое суток, отключился.

Теряя сознание, Тарч не слышал, как по телу мутанта заколотили пули крупнокалиберного пулемёта, заставляя отшатнуться, отпрыгнуть в сторону на добрых два десятка метров, к памятнику. И как уже там, возле одухотворённо взирающего вдаль писателя, в тело монстра врезалась ракета, выпущенная из установленного в кузове ворвавшегося на площадь небольшого грузовика противотанкового комплекса.