Текст книги "Практики счастья. Истории, тесты, исследования"

Целеполагание: наполнить жизнь смыслом

Как и любое лекарство, любовь к себе должна быть дозированной. Иначе она станет во вред. К примеру, когда-то очень давно я увлекался алкоголем, любил шумные застолья, любил крепкое вино и, конечно, любил себя в этом состоянии. С каждым годом мое пристрастие становилось сильнее, отталкивая от меня близких людей и отодвигая все дальше мои мечты. В какой-то момент это чуть не погубило меня! И дело тут не только в интоксикации. Есть вещи пострашней. Если жить только сегодняшним днем и совершенно бесцельно, можно прожить пустую и бессмысленную жизнь. Лично я понял это 6-го августа 2003-го года. В тот день я проснулся утром от жуткого похмелья и узнал, что отсутствовал дома полночи.

– А сколько по времени меня не было? – спросил я у жены.

– Где-то с двенадцати до четырех.

– Утра? – уточнил я, уже понимая, что сморозил глупость.

Но она сдержанно ответила: да, утра.

Шел десятый год моей пьянки. Я думал, жизнь закончится совсем скоро. Не было смысла в ней особого. А с алкоголем вроде как был. Помню, качался как-то на остановке, в ожидании маршрутки, мучаясь похмельем, с бутылкой водки в руке, и солнце шпарило нещадно, духотища стояла невероятная! Я качался и думал только о том, чтобы добраться до прохладной квартиры и выпить там, на кухне, стакан водки. Рядом со мной стоял пожилой татарин, косился на меня вроде как с отвращением, и, наконец, не выдержав, сказал: «Нельзя водку пить в такую жару». Я ответил ему «ага» и спустя уже полчаса валялся на своем диване, пьяный вусмерть.

– А чего же ты меня не остановила? – спросил я жену утром 6-го августа 2003-го года.

– Как? Ты встал, оделся и ушел. Я спросила, куда, но ты ответил, что сейчас придешь. Все.

– И пришел в четыре?

– Да, где-то так. Принес вон какую-то шляпу с собой. И вот еще недопитый абсент в бутылке.

– Абсент?

Абсент в нашем поселке не продавали. Значит, я ездил в город. Но как? На чем?

…Однажды меня пригласили на собеседование. К тому времени я пил почти каждый вечер, покупая разливной самогон у соседской бабули. Жена растолкала меня в восемь утра. Сказала: «Не ходил бы ты лучше, видно же по лицу, что алкаш». Но я все равно пошел. Меня собеседовал начальник торгового отдела одной крупной торговой компании. Мы встретились в какой-то кафешке, и он расспрашивал меня о том, о сем. Было видно, что я ему неинтересен. Наконец, он спросил: «Вы пьете?» Я сделал дикие глаза и уверенно ответил: «Нет, конечно! Вообще не пью!» Но, представляю, как от меня разило тогда. Самогон у бабы Нины пах хуже ацетона!

В общем, меня не взяли, понятное дело…

– А где мои деньги? – спросил я у жены.

Она готовила что-то у плиты. Ответила, что кошелек вон, на тумбочке, в прихожей. В кошельке было пусто. Но вечером там была зарплата. Или около того.

– Я отдавал тебе вчера зарплату?

– Нет. Только деньги за квартиру.

– А где же зарплата моя?

– Там, где ты взял эту шляпу, – ответила мне супруга.

…В 2002-м я законно напивался каждую пятницу. Я тогда работал в крупной табачной компании, постоянно был за рулем. А пятница – день водителя. Каждая пятница, если что. Я брал две бутылки крепкого пива и одну «гранату» – портвейн объемом 0,7 литра. Выпивал это все за вечер. Потом «лечился» субботу и воскресенье. Однажды похмелье затянулось до понедельника. Будучи не в силах выйти из дома, я позвонил своему руководителю и сказал, что жутко отравился. Потом позвонил ему во вторник и сказал то же самое. В среду звонить не стал, а просто вечером поехал в офис. На маршрутке. Мне казалось, весь мир презирает меня.

Даже коровы, пасущиеся вдоль дороги. Я смотрел на них в окно маршрутки. А они – на меня. Головы подняли и жевать перестали. В их глазах читалось: «Какая же ты скотина, Игорь. Хуже нас!» В офисе меня встретил наш региональный директор. Заглянул мне в глаза и сказал коротко: «Еще раз так заболеешь, я тебя уволю. Возьми уже себя в руки!» Это как раз где-то за пару месяцев до 6-го августа произошло…

– Откуда у меня эта шляпа?

– Слушай, отстань от меня! – не выдержала жена. – Иди уже похмелись.

Но у меня не было денег на опохмел. Я попросил жену занять. Она заплакала, но дала. А я взял. И пошел за пивом. Купил две бутылки. Сел в сквере, на скамейку. Выпил одну залпом и задумался. Это был край. Край всего: семьи, карьеры, жизни. Тут следует, наверное, написать, что в душе у меня произошел слом, что я прозрел или что-то в этом роде. Но это не так.

Мне просто стало страшно. Впервые. Это было где-то около одиннадцати утра, 6-го августа 2003 года. Стало очень страшно! Я даже вспотел от страха. Ведь если мне стало отшибать память, значит, алкоголизм уже наступил.

Я допил вторую бутылку и пошел домой.

С тех пор я не пью.

За первые же месяцы после 6-го августа у меня втрое сократилось количество друзей. Зато появилась уйма времени. Для начала я изучил Power Point и сделал свою первую презентацию. Потом изучил Adobe After Effects и смонтировал свой первый ролик. Я снова начал много читать. Наконец, я смог сформулировать для себя внятную карьерную цель и составить новое резюме. Через год меня пригласили на руководящую должность в молодую растущую компанию, а еще два года спустя предложили занять позицию бизнес-тренера в крупной соковой компании. Так я пришел в обучение. Пивные вечера остались в прошлой жизни.

Я где-то прочитал: чтобы по-настоящему полюбить солнце, надо посидеть на дне ямы. Это абсолютная ерунда!

СОЛНЦЕ МОЖНО ЛЮБИТЬ ОТКУДА УГОДНО, ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ ЦЕЛЬ.

У меня в любой момент времени они есть – цели. Потому что (признаюсь честно) я до сих пор боюсь. Боюсь той ямы, в которой отсидел десять лет.

Этой ямой была не водка, нет!

Яма – это бесцельная жизнь. Иногда она так и выглядит – как яма.

Один мой товарищ как-то рассказывал про своих соседей, семейную пару лет сорока. Она – ухоженная работящая женщина, а он – вечно хмурый домосед. Нигде не работал, если верить словам моего товарища. Все время дома был, валялся на диване перед телевизором.

По вечерам встречал жену с работы у дверей, сумки забирал, сортировал покупки по шкафчикам. А потом снова на диван. Не знаю, сколько они так прожили вместе. Может, лет десять.

Однажды он умер. От скоропалительного рака. Как-то за месяц зачах, очень быстро. Через неделю после похорон к моему знакомому зашла та соседка и попросила помочь вытащить из зала диван, на котором ее муж жил и на котором умер. И вот он рассказывал мне с удивлением, что никогда прежде не видел таких диванов.

– Там посредине, ближе к одному из валиков, вот такая яма была, представляешь! Здоровенная! Сосед был крупным мужчиной, он задницей утрамбовал себе ямищу до самого пола за все эти годы. Дико! Мы диван из квартиры вытаскивали, и я все на яму эту смотрел. Я того мужика ведь и не знал совсем, но все представлял, как он день и ночь в яму садился, ложился, снова садился. Чего не отремонтировал-то? Новый почему не купил?

Я слушал этот рассказ и тоже представлял себе диван с ямой. Все нереализованные мечты, задумки, планы, все переживания, успехи и неудачи – все было похоронено в этой диванной яме. Разве есть что-то более страшное, чем такое наследие? Когда все, что остается после мужчины – это старый диван с огромной просиженной ямой?

Когда у человека нет никаких целей, то сначала к нему приходит лень, следом – апатия, а потом – бедность. И часто – водка. Это происходит незаметно, постепенно. Человеку начинает казаться, что жизнь еще не началась, что это только разминка перед настоящим рывком вперед. Что вот еще немного…

Знаете, как выглядит самая убедительная, успокоительная и одновременно – самая ошибочная и смертельно опасная идея? Идея, в которую свято поверило несчетное количество безвестных, уже ушедших от нас людей и еще столько же живущих ныне. Сейчас я расскажу.

Когда-то мы жили в Карелии. Я проходил там офицерскую службу, и нашей соседкой по военному городку была одна женщина по имени Ирина. Ее муж, Владимир, военный пенсионер, сильно пил. Был натуральным забулдыгой. Но таким добрым, не агрессивным. Он не имел целей, не имел увлечений. Жил сегодняшним днем, в свое удовольствие, и бывал трезвым пару дней в году. Мы частенько видели его бредущим мимо наших окон, с улыбкой на лице и слюной на подбородке. Как-то, субботним утром, жена позвала меня, сказала: «Иди-ка взгляни, Володька-то уже на мази^́».

Наш дом стоял на невысокой насыпи, зимой от нас по снегу вниз вилась тропинка. И вот в то утро по ней осторожно спускался наш Владимир, обняв себя руками. На полпути он вдруг поскользнулся и грохнулся вниз. Только упал не назад, на спину, а вперед, через голову. Сделав пару кувырков, он неожиданно бодро вскочил, распахнул бушлат и вытащил из-за пазухи бутылку водки. Осмотрел ее на свет, радостно поцеловал и побрел дальше – домой.

Вся эта картина выглядела уморительно. Мы с женой от души посмеялись тогда. Но его жене, Ирине, было не до смеха. Иной раз она жаловалась нам при встрече – не лечится муж никак. И к бабкам возила его, и к наркологам, и на работу интересную пристраивала – а все одно, через два-три дня снова в «стельку»!

Очередной осенью он умер. К нам пришла соседка, Наталья, сказала:

– А Вовка-то Иркин умер. Вы в курсе?

Мы так и онемели от неожиданности! Как?

– Да. Его с неделю не видно было. Заметили? Вот в ту субботу поехал в больницу, живот его прихватил. Там и остался. А Ирка позавчера ездила, ей врач сказал – неделю осталось ему жить, ни больше. Цирроз, кажись. Неизлечимая стадия. Вчера вечером вот и умер.

Владимир до выхода на пенсию был начальником котельной в нашем батальоне. Когда часть расформировали, и все военнослужащие уехали, бросив нас замерзать среди зимы, он первым пришел и сказал, что надо за котельной землю подолбить – там есть еще запасы угля. Мы раздобыли кирки, бросились долбить и нашли-таки жилу лежалого угля. Запустили брошенную котельную. Володя нас всех тогда здорово выручил. Мы помнили об этом, конечно. И вот его не стало.

На поминках Ирина сказала, что была с ним до последней минуты.

– Когда ему врач диагноз сказал, он сначала не поверил. Заулыбался. Говорит, да ладно, мол, пошел я домой от вас. А врач-то видит, что он алкаш, и прямо ему так и говорит: «Неделю тебе, Володя, осталось жить. Максимум две. Я не шучу».

– Знаете, что он сделал тогда? – тихо рассказывала Ирина. – Он упал на колени и заплакал. Я никогда его не видела рыдающим. НИ-КОГ-ДА! А он ноги врача обхватил и зарыдал «Доктор, миленький, помоги!» Я с медсестрой его от врача оттаскивала, а он все цеплялся и плакал. Говорил, что все сделает, только чтоб выздороветь. Все-все! Ох, вспоминать страшно. Я потом осталась с ним в палате. Он плакал и плакал. Говорил, что ничего не успел из того, что хотел. Что, может, доктор все же ошибся. А потом успокоился, за руку меня взял, стал перечислять, что он в первую очередь сделает, если выздоровеет. Венчаться со мной хотел. Потом с сыном помириться – у него сын от первого брака, в Мурманске живет. Еще на Онежское озеро хотел съездить с удочкой, порыбачить. Баньку нашу достроить. Ему обезболивающее вкололи, он уснул. А ночью умер. Тихо так. Я и не заметила…

Как выглядит самая убедительная, успокоительная и одновременно – самая ошибочная и смертельно опасная идея? Идея, в которую свято поверило несчетное количество безвестных, уже ушедших от нас людей и еще столько же живущих ныне.

«У МЕНЯ ВСЕ ВПЕРЕДИ» – остерегайтесь этих слов, гоните от себя эту мысль!

Потому что она обманчива. Нет впереди ничего, там пустота. Мы можем ее чем-то заполнить. А можем дожидаться времени, пока она заполнится сама по себе.

Однако же правда в том, что нужное время не приходит, время вообще может только УХОДИТЬ. Поэтому пустота заполняется, чем придется; чаще – серыми буднями.

Давайте сделаем вот что. Возьмите калькулятор, ручку и лист бумаги. Возьмите, не ленитесь, будет интересно.

На листе нарисуйте круг. Побольше! Можно прямо на пол-листа! Теперь разделите круг на 80 секторов. Это кропотливая работа, но несложная. Разделите сначала на 4, а затем каждый на 20. Готово? Отлично!

80 – это условные 80 лет. Столько живет обычный человек (хотя живет он обычно меньше, ну да ладно – нам главное принцип увидеть).

Теперь представьте, что ваш круг с секторами – это циферблат. От двенадцати часов отсчитайте вниз по часовой стрелке столько секторов, сколько лет вы прожили, и заштрихуйте их. Закрасьте пожирнее! Это ушедшее время, и его не вернуть. Закрашивайте! Я закрасил 49 – столько лет я прожил на момент написания этой книги.

Сколько у вас секторов осталось? У меня 31.

Выпишите эту цифру где-то рядышком.

Движемся дальше. Сколько часов вы спите в среднем? Я лично не больше 7-ми. Доставайте калькулятор. Нужно проделать следующие вычисления:

– часы сна умножьте на 365 (столько раз по 7 часов вы спите в году),

– получившуюся цифру умножьте на остаток секторов (напомню, у меня 31 сектор),

– затем эту большую цифру разделите на 24 (так мы пересчитаем часы в сутки),

– и, наконец, еще раз разделите на 365 (так мы рассчитаем годы).

В итоге у вас выйдет цифра с остатком после запятой. (У меня получилось 9,04).

Это – сколько лет вы проспите, если будете жить до 80-ти. Отсчитайте нужное количество секторов в плюс к тем, что вы уже заштриховали, и тоже их заштрихуйте. У меня получилось 58. Ведь пока вы будете спать, вы ничего не произведете, не достигнете, не исполните свою мечту. Вы просто будете спать. Поэтому закрашивайте смело!

Далее. Давайте поговорим о работе. Я свою люблю за то, что в ней есть общение с людьми – подчиненными, коллегами, клиентами. Из 8-ми рабочих часов я с ними общаюсь где-то половину (а иногда и меньше). Выходит, что 4 часа в день я занимаюсь всякой нелюбимой ерундой – составляю отчеты, пишу письма, сижу на совещаниях, а еще стою в пробке или еду на встречу. Это тоже выброшенное время. Не совсем уж бесполезное, конечно. Но довольно бестолковое. Оно не ведет к мечтам, с воспоминаниями о которых хотелось бы умереть.

Берите эти четыре часа и делайте с ними то же самое, что и со сном: умножайте на 365, затем на остаток лет, затем делите на 24 и еще раз на 365. У меня вышло 3,65, и я смело округлил до 4-х.

Заштриховываем эти сектора тоже!

Теперь еда. Я гурман, поэтому для меня еда – процесс. В среднем на процесс принятия пищи я трачу не меньше часа в день (а иногда и больше, если иду в ресторан).

Добавим сюда еще один час, который мы тратим на соцсети. Выйдут гарантированные два часа. Давайте умножим на 365, потом на остаток лет, разделим на 24 и еще раз на 365. У меня получилось 1,5. Округляю до двух и отсчитываю сектора.

И что у нас осталось? Сколько не закрашенных секторов?

У меня – 16.

Представьте, что это – осознанное время вашей оставшейся жизни. Вдумайтесь! Его осталось реально очень мало. Если оставшиеся сектора умножить на 365 и еще на 24, вы получите цифру в часах. И вот сейчас, прямо в эту минуту ВАШЕ ВРЕМЯ УХОДИТ!

А вы еще не написали книгу, не создали своей компании, не поднялись на Эльбрус.

Подождите-ка! А это есть в ваших планах? Или только в мечтах?

Периодически я сажусь и составляю свой «Список дел, которые я хотел бы непременно совершить, если бы мне осталось жить месяц». Есть такое упражнение, я узнал о нем в 2009-м году, когда готовил большой тренинг по тайм-менеджменту. Прочитал описание упражнения и сразу нашего карельского Володю вспомнил. Мне стало не по себе. Тогда я и составил свой первый список. Благодаря этому списку я написал свою первую статью, а затем и книгу, поднялся на Эльбрус, выучил китайский язык.

Всякий раз, когда меня посещает идея «У МЕНЯ ВСЕ ВПЕРЕДИ», я непременно уточняю ее вопросом «А ЧТО КОНКРЕТНО?» Именно так моя жизнь и наполняется событиями.

Однако следует помнить о формулировках, поскольку известно, что правильно записанная цель наполовину достигнута, а непонятная цель чаще всего откладывается.

Есть хороший способ правильно формулировать личные цели, чтобы с ними все было понятно, и их хотелось достигать.

Запишите ее так, будто вы записываете ее не себе, а кому-то другому. Чтобы совершенно посторонний человек смог ее достичь БЕЗ ВАШЕГО УЧАСТИЯ.

На моих тренингах это выглядело так: человек писал цель, зачитывал ее вслух, а мы задавали уточняющие вопросы.

Например, если участник говорил – «Похудеть к лету на пять килограммов», мы задавали примерно следующие вопросы:

– С какого дня начинаем?

– Какой вес будем терять в течение недели?

– А бегать нужно? А если ноги болят?

– Будем ли соблюдать диету? Каков рацион и распорядок?

Некоторые участники тогда нервничать начинали. Они говорили: «Что вы прицепились-то? Нужно похудеть на пять килограммов. Меньше есть, больше двигаться. Что тут непонятно?».

«Да непонятно, что делать надо! – волновалась аудитория. – Ты же потом сам ругаться будешь, что мы все не так делаем!»

Тогда человек садился и писал эту цель ДЛЯ НИХ. Чтоб даже самому главному зануде было понятно, что делать надо. Это отнимало прилично времени, но на выходе участник получал предельно ясный план действий.

Хороший способ. Рабочий. Попробуйте.

Составьте список ваших самых желанных целей с максимальной детализацией. Представьте, что вы – консультант и хотите эту цель отдать нуждающемуся. Тому, кто очень хочет ее достигнуть, но не знает как.

Это займет некоторое время, но оно того стоит, поверьте. Жизнь, в которой есть планы и цели, наполняется смыслом. И именно такая, осмысленная жизнь, делает человека счастливым.

Призвание: как найти себя

Я полагаю, деньги придумали для того, чтобы люди забыли свое предназначение. Ведь задача человека – быть счастливым и делать счастливыми других. А деньги не только отвлекают, но и напрочь сбивают с пути!

Вот был, допустим, у меня одноклассник, смышленый начитанный парень. Поступил в престижный ВУЗ, закончил факультет журналистики, отработал немного по профессии и в PR подался. Там его деньги и сбили с толку. Когда я в 2011-м году вернулся в Москву, он позвонил, расспросил про мою новую работу и предложил встретиться. Мы пересеклись в кафе, пообщались. Его интересовала рекламная тема, а я в тот момент только принял должность коммерческого директора небольшой дистрибьюторской компании, продвигавшей напитки и соки на территории Москвы и области. Производитель, чью продукцию мы продавали, как раз собирался выделить бюджет на рекламу своего продукта.

– Давай так сделаем, – сказал мне мой бывший одноклассник. – Если тебе восемь миллионов выделят, ты никуда с ними не ходи; я за четыре миллиона сделаю все то же самое, что другие тебе сделают за восемь. Понял? А оставшиеся четыре миллиона мы с тобой пополам разделим. Как смотришь?

Я на это плохо смотрел. Так и сказал ему тогда:

– Слишком ты на деньгах зациклен.

Он не обиделся. Просто заметил:

– Я вообще-то не запрашивал у тебя мнения по этому поводу.

На том мы и разошлись.

А пару лет спустя он попытался провернуть очередную схему и попал в переделку, лишившую его всех накоплений, а также всего движимого и недвижимого имущества. Я не знаю деталей, но факт остается фактом: талантливый журналист зациклился на деньгах. В итоге талант закопал, а денег не нажил.

У меня таких историй еще с десяток. Да и у вас есть наверняка. Когда люди впадали в заблуждение относительно своего предназначения. Поэтому я и говорю: деньги сбивают с толку. Многие спешат заработать, но совсем не обращают внимания на то, насколько способ заработка им интересен. Это опасное заблуждение, потому что оно отравляет жизнь, лишает ее радости.

И оно вдвойне опасно, когда исходит от «заблудших» родителей. Тех, кто придерживается неверной логики: если безденежье усложняет жизнь, то надо сосредоточить наших детей на деньгах.

Ехал я как-то в поезде с пожилой супружеской парой. Разговорились мы, разоткровенничались, и они рассказали о своей семейной трагедии. Их сын – алкоголик. Пьет уже много лет, и ничего не помогает: ни лечение, ни уговоры. Все из дома пропил, пенсии у них ворует, в драку лезет, если денег не дать. Тяжелая история, женщина даже заплакала. Выслушал я их, и первое, о чем спросил – кто их сын по профессии? Кем работает?

«Не работает, – ответили мне. – Никогда не работал. Мы хотели как лучше, отдали его в престижный юридический ВУЗ, он там и начал нам нервы трепать. В итоге учебу бросил и пьет уже пятнадцать лет».

Мне сразу на память пришел эксперимент, проводимый английскими психологами в одном африканском заповеднике. Они там наблюдали за жизнью обезьян и в ходе наблюдений выявили наличие социальных ролей в обезьяньем сообществе. Иначе говоря, каждый ее член занимал свое определенное место в иерархии.

Был в стае официальный вожак. Тот, который давал понятные команды: идем на водопой, меняем место локации и т. д. Он обладал приоритетом в выборе самки, решал внутриколлективные споры и периодически подтверждал свой статус стычками с подрастающими соперниками.

Были обычные «граждане», жившие жизнью обывателей. Они ссорились, мирились, рожали и воспитывали детенышей, трудились на благо стаи. Все, как у людей, одним словом.

И еще, утверждали психологи, в каждой стае обязательно присутствовал изгой. Обезьяна, которая жила рядом. Ее гигиенические инстинкты были атрофированы, она крайне редко вступала в коммуникации, спала всегда отдельно. У нее не было пары, и остальные обезьяны проявляли к ней либо безразличие, либо агрессию. Но эта обезьяна-изгой являлась членом коллектива. Она всегда следовала за стаей, всегда находилась где-то поблизости. Она не являлась отшельником, жившим в философском одиночестве, а была скорее «бомжом», который терпеть не может социум, но и жить без него тоже не может.

Однажды люди решили дать обезьянам легкий наркотик растительного происхождения, чтобы понаблюдать, как они будут делить между собой эту «ценность». Поставили поблизости большую корзину то ли с пьяными ягодами, то ли с какой-то травой, и стали наблюдать.

Вожак, попробовав наркотик, скривился и ушел прочь. Обыватели съели кто больше, кто меньше. Но никто не «подсел» на наркотик. Удивительнее же всех повел себя изгой. Эта обезьяна, распробовав, уже не смогла остановиться. Она пожирала «угощение» горстями, падала, засыпая; просыпалась и снова принималась за дело. Пока наркотик не закончился. Обезьяна-изгой полюбила его больше других.

Чтобы установить причину такого разного отношения к наркотику, ученые решили проанализировать кровь обезьян. Так и было сделано это потрясающее открытие: биохимический анализ выявил наличие ДОФАМИНА – гормона удовольствия, в крови вожака и рядовых членов стаи, однако в крови обезьяны-изгоя данный нейромедиатор практически отсутствовал. Я не биохимик и, возможно, искаженно описываю результаты анализа, и все же осмелюсь сделать вывод: у вожака и рядовых «граждан» дофамин производился под воздействием различного положительного опыта, тогда как у обезьяны-изгоя такой опыт был минимален, поэтому и с воздействием дофамина изгой был плохо знаком. Наркотик же искусственно стимулировал «центр удовольствия», заставляя организм вырабатывать гормон. Отсюда возникла и быстрая привязанность к такому угощению.

Выходит, что осознание и отношение обезьяны к своему социальному статусу, к своей роли в социуме, к своей ежедневной занятости непосредственно влияет на биохимический состав ее крови. Если обезьяна регулярно получает дофамин естественным путем, у нее быстрее наступает отравление от наркотика. И наоборот: чем меньше дофамина, тем легче привыкание к стимуляторам.

У нас, у людей, похожая ситуация, хотя не все это понимают. Как мои попутчики в поезде, которые очень хотели вырастить сына-адвоката. Они рассказали мне, что запрещали тому играть в школьном ансамбле, отправляя к репетиторам по праву; что лишали его улицы и общения с друзьями, чтобы он лучше подготовился к институту. В итоге сегодня они ищут экстрасенсов-наркологов, чтобы излечить сына от алкозависимости.

Я уверен, алкоголиками и наркоманами люди становятся либо от душевной пустоты и незнания, чем себя занять, либо от тяжелой давящей действительности, когда работа и быт – все не в радость, когда нет дофамина в крови. Думается мне: НЕ АЛКОГОЛИЗМ НАДО ЛЕЧИТЬ, А ОБРАЗ ЖИЗНИ.

Нужно делать все, чтобы в ней стало больше положительного опыта. Опыта открытий и достижений, опыта похвалы и одобрения, опыта общения с единомышленниками. Такой опыт можно получить, лишь занимаясь любимым делом. Все мы знаем, что именно люди, фанатично увлеченные своим делом, меняют этот мир к лучшему. Деньги для них – побочный эффект. Главное удовольствие они получают от своего ремесла. Я их называю «Старыми Часовщиками», и сейчас расскажу, почему.

Однажды у моих наручных часов Movado села батарейка. Я отправился ее менять. В каком-то торговом центре нашел вывеску «Ремонт часов». Под вывеской, в стеклянном кубе, заклеенном снизу-доверху объявлениями наподобие «Ксерокс – направо-вниз и до самого ада!» и «Ответить на простой вопрос – 100 рублей. Ответить на глупый вопрос 1000 рублей», я обнаружил насмешливого дядьку, с длинными, давно немытыми волосами. Я спросил у него, может ли он заменить батарейку на часах?

– Показывайте, – небрежно бросил он.

Я протянул часы, он покрутил их в руках и сказал с явной издевкой:

– Что, типа Movado? Ну-ну.

– Вы можете в них батарейку заменить? – повторил я вопрос.

– Батарейку в них вы и сами можете заменить, она стоит рублей пять. Но если у вас есть лишняя тыща, то давайте заменю. У меня как раз открытая пачка с такими батарейками есть.

Я не захотел иметь дел с этим надменным типом, потому что к часам он относился без уважения. Он не любил свою работу, и это было видно.

Пришлось открывать навигатор в телефоне. Навигатор обещал хорошую мастерскую всего в паре станций метро.

Приехал. Небольшое помещение, без дурацких объявлений. Вокруг – на стенах, на полочках, на подоконнике – часы. Все тикают. За стойкой сидит дедушка-часовщик. Приятный такой, домашний. У меня сразу на душе хорошо стало.

– Батарейку у вас можно заменить?

– Конечно! Покажите, что у вас?

Бережно приняв от меня часы, он снял заднюю крышку и принялся рассматривать механизм через глазной окуляр.

– Швейцария, – произнес он с уважением. – Такие даже в руках держать удовольствие.

Затем он достал щеточку и аккуратно прошелся вдоль резьбы на корпусе. Было видно: ему нравится этот процесс.

– Купили года три назад? – спросил он меня.

– Да, где-то так.

– В Швейцарии пунктуальность во всем. На эти батарейки они изначально три года дают. Знаете, вот именно такой у меня нет, но я поставлю вам не хуже. Три года гарантирую. Согласны?

– Да, конечно.

Он взял с меня только стоимость батарейки. За работу брать не стал.

– А какая тут работа? Крышку снял, крышку поставил. Не надо ничего. Люблю со Швейцарией работать. У них механизмы… эх, да что там говорить!

Этот старый часовщик для меня – воплощение всех влюбленных в свое дело профессионалов. Он не тратит время жизни на написание глупых объявлений, он просто «копает» свою тему, день за днем, год за годом, все глубже и глубже, трансформируясь в эксперта высочайшего класса.

Именно люди, фанатично преданные своему делу, меняют этот мир. Они не только создают прекрасные вещи или оказывают услуги высокого качества, они делают людей вокруг счастливыми.

Я хочу рассказать о «Старом Часовщике», которого знаю лично уже очень много лет. Это удивительный человек. Его страстью является море. Сколько помню, море и он всегда были рядом. Мне нравится эта история, и я частенько рассказывал ее на своих тренингах, когда представлялась такая возможность. Она о верности своему выбору, о соблазнах судьбы и о Доминикане.

В далеком 1989-м году я поступал в Симферопольское высшее военно-политическое строительное училище. Абитуриенты – разношерстный народец. Были среди нас «ботаны», были «пэтэушники», хулиганы были, и были добряки. Кто-то увлекался игрой на гитаре, кто-то бегал через забор к местным барышням. А кто-то ходил в морской фуражке. Днем и ночью. О нем и рассказ.

Мы прозвали его «Море». Почему-то не «моряк» и даже не «капитан», а просто «Море». За эту его белую фуражку с золотым якорем. Она смотрелась удивительно и даже как-то неуместно среди нашей братии, поскольку училище было сухопутным. Нам предстояло воспитывать военных строителей, а не покорять водные просторы. Но Море с ней не расставался, даже загорал в ней.

Мы спрашивали его: «Чего ты в фуражке морской ходишь? Хоть бы якорь оторвал, был бы нашим, сухопутным, при параде». Но он неизменно отвечал: «Люблю море». Так и проносил ее всю абитуру вплоть до зачисления в курсанты.

Службу мы проходили в Симферополе. И все годы, в период летних отпусков, Море пропадал на море. Нет в Крыму уголка, в котором бы он не отметился. У него были ласты, маска, трубка и даже, кажется, гарпун. Он прекрасно плавал. С трубкой, без трубки. Под водой и на воде. Да как угодно! Я никогда прежде не встречал человека, который бы так прекрасно держался в воде и так искренне и бескорыстно любил море!

Однажды он пригласил меня в Алушту в феврале. «Ты серьезно? Что там делать-то зимой?» – недоумевал я. «Все увидишь», – ответил Море. Мы приехали в Алушту, прошлись через весь парк и вышли к пустынному пляжу. «Смотри, – сказал он. – Смотри, какая красота. И запах. Ты чувствуешь его? Озеро так не пахнет, и речка не пахнет. Только море! Давай послушаем прибой». Мы завалились прямо на гальку. Ветер с моря был прохладный, но солнышко чуть грело. Так мы пролежали около часа, задрав руки за голову и слушая море…

Ближе к выпуску все стали определяться, где будут проходить дальнейшую службу. Подавляющее большинство распределялось в стройбат и железнодорожные войска. Но были распределения и в ракетные, пограничные, инженерные войска. Все зависело от предпочтений и усилий конкретного курсанта.

Помню тот день, за пару месяцев до выпуска, когда Море ворвался в подразделение и закричал: «Поздравьте меня, братцы! Я в ВМФ!» Это было невероятно. Во флот распределяли редко, и я до сих пор не представляю, как ему это удалось. Мы тогда нашли еще четверых благонадежных ребят, подхватили Море на руки и понесли его через весь плац, к училищному фонтану. Была такая традиция: бросать будущих моряков в фонтан. В том году бросили, кажется, всего троих. Наш плюхнулся, словно гигантская лягушка, подняв веер брызг. И мы стояли вокруг, посмеиваясь и шутя…

Нашлись мы спустя пятнадцать лет. Кто-то через десятые руки передал, что «Море в Доминикане, привет передавал». Я полез в интернет и действительно нашел! Набрал телефонный номер, услышал его голос. Это был он, наш Море.