Текст книги "Идущий"

Игорь Колосов
Идущий

© Колосов И., 2014

© ИК «Крылов», 2014

* * *

Я вечный странник в этом мире,

Всюду лишь гость,

Чаще всего нежеланный.

Сегодня мы отправляемся

В Путь, и да поможет

Нам Небо.

Пролог (Последствия)

Парящий под облаками орел не смог бы заметить, что они двигались друг за другом.

Этих людей связывала незримая нить. Каждого из них вынудили отправиться в путь свои причины: кого-то горе, кого-то отсутствие выбора.

Величественная птица, пережившая все передряги этого Мира, отдавшись на волю воздушных потоков, видела тысячи других людей. Видела города и деревеньки, пятнами усыпавшие землю. Но для черной птицы никто из людей не выделялся из общей картины безликого человеческого муравейника.

Она видела мальчика, похожего на листок, сорванный ветром и все дальше гонимый его порывами. Мальчика сопровождала летучая мышь, существо из подвида вампиров. Летучая мышь спала большую часть дня и лишь с наступлением сумерек опять находила человека с помощью дара, присущего только ее сородичам – эхолокации.

Черная птица видела мужчину в дорожном плаще, под которым скрывалась иная одежда, незаметная даже ее всепроникающему взору – темно-серая ряса монашеского Ордена Талхов. Ордена, рожденного Великой Катастрофой, Преобразовавшей Мир. Ордена, набравшего за последние столетия такую силу, что даже официальной власти приходилось считаться с талхами.

И еще птица видела четырех человек в бордовых плащах, следующих за мальчиком и монахом и неумолимо сокращающих расстояние. В отличие от монаха они не скрывались. И они перемещались верхом на лошадях – роскошь, которую могли позволить себе считанные люди.

Это и давало им преимущества.

Пролог (Первопричина)

Когда мальчик выбежал из рощи и увидел черный дым, клубившийся над домом тяжелой тучей, он уже знал, что случилась беда. Он почувствовал это, как иногда чувствуешь на себе чей-то взгляд, но осознаешь это, лишь повернув голову и заметив чужие глаза.

Десятилетний мальчик замер, опустился на колени. Завалился на бок. Дыхание сперло, он даже не смог заплакать. Лишь сипел, глухо и жутко, но его никто не слышал. Затем он встал и неуклюже, как младенец, пошел к дому. Из-за выступивших слез он не различал дороги. Гарь остановила его. Мальчик закашлялся. Дом, пожираемый огнем, скрипел. Ребенок почувствовал жар. Он позвал отца и мать. Кожа на лице и руках болезненно нагрелась, но мальчик сделал еще пару шагов вперед. И увидел родителей.

Мать лежала у крыльца, ее одежда была пропитана кровью. Отец лежал на углу дома, и мальчик заметил только его ноги. И еще меч, который незаконно хранили его родители.

Они были мертвы.

Мальчик уловил запах крови, попятился, зацепился и упал на спину. Он перевернулся на живот, прополз несколько шагов, зарыдал. В легкие проникало все больше дыма, но мальчик не осознавал этого. Он лежал, свернувшись калачиком, и плакал.

Дом, умирая, посылал в небо поток искр. Одна из них, спикировав миниатюрной падающей звездочкой, ужалила мальчика в затылок. Отметина от ожога останется на всю жизнь. Мальчик вскрикнул, пополз прочь. Казалось, дом пытался спасти ребенка.

Ближе к лесу мальчик потерял сознание.

Часть 1 Дорогу осилит идущий

Преследователь или попутчик?

Дини очнулся на закате.

Легкие наполнились гарью, и мальчик долго кашлял. А потом какое-то время сидел и беззвучно плакал. Ему мерещились голоса отца и матери. Мать успокаивала его, говоря, что смерть ничего не значит. Отец требовал от него мужества.

Эти призрачные голоса помогли. Мальчик перестал плакать и представил, как бы поступил на его месте отец. И понял, что ему нужно уходить.

К дому никто не пришел, хотя за поворотом дороги была деревенька. Скоро сюда прибудут вооруженные люди барона Магбура, в чью вотчину входила деревенька. Больше никто не придет. Жители деревни боялись. Убить семью и поджечь дом могла какая-нибудь банда, в последние годы их развелось немало.

Было и другое объяснение.

Отец Дини попал в когорту неугодных. Он не проповедовал своего образа жизни и мыслей открыто, но это ничего не значило. Как солнце не остановит собственное сияние, так и отец не мог таить в себе то, что было сутью его души. Скорее всего, он навлек на себя гнев властей.

Дини не мог пойти к кому-нибудь из жителей деревни. Ни в одном доме его не примут из-за страха за собственных детей. Он остался жив, но для здешних мест это было равносильно смерти. Он должен уйти, чтобы не заразить других собственной судьбой, как должен уйти прокаженный.

Дини поднялся, повернувшись спиной к останкам родного дома.

Уйти.

Куда? И как он будет жить дальше?

Его спины как будто что-то коснулось, и мальчик обернулся. Сзади никого не было. Снова зазвучал голос отца.

Мужество, говорил отец, великая вещь. Будь мужественным, гони отчаяние прочь. Ты не должен бояться, ничего не надо бояться, даже смерти, и собственной, и тех, кто тебе дорог. Смерть – это не то, что думают большинство людей. Совсем не то.

Отец говорил разное. Дини понимал не многое из того, что слышал. Один разговор мальчик запомнил надолго и сейчас уцепился за него, как за спасительный канат.

Это было три года назад. Отец разговаривал со своим братом, жившим в соседней деревушке. Время, говорил отец, вещь, которую выдумали люди, его просто нет. Время – одно из приспособлений, которым они пользуются для удобства. И, как часто бывает, необходимые вещи порабощают сознание. Отец сказал, что все существует в настоящем, все сразу. Но время, придуманное нами же, держит наши глаза закрытыми. Оно – туман, мешающий видеть. Чтобы понять это, надо подняться над этим туманом. И тогда человек увидит мир по-другому, поймёт, что никто никуда не уходит, что умершие не исчезают в небытии, что все по-прежнему живы. Живы в настоящий момент.

Дини находился рядом и, конечно, ничего из сказанного не понял.

– Папа, значит, вы с мамой никогда не умрете?

Отец улыбнулся, покачал головой.

– Наверное, другие люди подумают, что мы умерли, но ты, если очень сильно захочешь, сможешь увидеть нас и поймешь, что мы всё-таки живы. Ведь на самом деле никто никогда не умирает.

Если очень сильно захочешь.

Дини стоял, глядя перед собой, и вспоминал эти слова снова и снова. Он знал, что отец никогда не лгал. Отец всегда говорил правду. Получалось, родители живы? И Дини мог их увидеть?

Но как?

Мальчик всхлипнул. Волна горячего желания разбилась о неприступную стену.

Надо жить и идти, снова послышался голос отца. Идти предназначенной дорогой. Идти до конца. Потому, что дорогу осилит только идущий.

Дорогу осилит идущий.

Отец часто повторял эти слова. Мать как-то сказала, что лишь одно это выражение может навлечь на них беду. Это была фраза из какой-то древней книги, якобы повествовавшей о Мире до Великой Катастрофы. Из запрещенной и давно забытой книги.

В этот момент, в который решалась его судьба, мальчик отдался на волю собственной интуиции. Отец не мог его обманывать, и Дини верил, что увидит своих родителей. В последний раз он оглянулся на место, где жил с рождения, и сделал первый шаг. Слезы вновь подступили, но теперь в них не было столько горечи. Главное – он вышел на свою дорогу.

Мужчина и женщина смотрели на мальчика на крыльце своего дома.

Мальчик приходился им племянником – сын родственника из соседней деревни. Уже то, что он оказался здесь один, означало: пришла беда. Лицо у ребенка было вымазано, волосы всклокочены. Рубаха, испачканная сажей, в дырах. От мальчика исходил запах гари.

Мужчина, растерянный, отступил в сторону.

– Заходи, Дини.

Мальчик вошел в дом своего дяди.

Дини заблудился в ночном лесу и плутал до рассвета. Под утро он вышел к деревне, где жили его родственники. Он не думал про них, просто шел вперед и оказался в соседнем селении. Тетя запричитала. Дядя велел ей молчать. Он догадался, что его брат с женой погибли. Позже они узнают от Дини подробности, но не сейчас.

Они отмыли племянника, накормили. Дини провалился в сон, долгий и на удивление ровный, без кошмаров. Он проспал почти весь день, проснулся под вечер, поел и снова улегся в кровать.

У дяди и тети было четверо детей. Двое давно ушли из деревни в поисках лучшей жизни. Двое других детей были почти того же возраста, что Дини. Он встал, когда стемнело. Прошел к комнате дяди и тети, замер, услышав их приглушенные голоса.

– Куда он пойдет? – говорил дядя. – Кому он нужен? Сейчас на дорогах полным-полно сирот.

Голос тети:

– Я знаю, знаю. Бедный наш Дини. Мы бы его как-нибудь прокормили. Но не случилось бы чего. А если убийц подослал барон? Они ведь прознают, что он живет у нас. У нас двое собственных, а Дини мы все равно ничем не поможем.

Дядя медлил с ответом, и тетя, будто оправдываясь, сказала:

– Я за него боюсь. Как бы не получилось, что мы его оставим на верную погибель.

Послышался глухой звук. Дини не сразу понял, что дядя хлопнул ладонью по столу.

– Вот что, милая, – в голосе дяди слышалась недовольство. – Прекрати причитать раньше времени. Накличешь беду. Им нужен был мой брат, и они его получили. Чем мешает им ребенок? Что с того, что он остался жив? Он поживет у нас, пока не узнаем точно, что произошло, а там видно будет. И не спорь.

Дини вернулся в свою комнату, забрался под одеяло. И лежал, глядя в потолок. Вскоре в комнату заглянул дядя, решил, что племянник по-прежнему спит, вернулся к жене.

Дом затих, все легли спать.

Не спал только Дини. Не потому, что уже выспался, мальчик ждал. Он решил уйти ночью. Он должен уйти. Его ждет дорога, осилив которую он сможет увидеть своих родителей. Уйти днем сложно. Дядя не отпустит его. Дини не хотелось его огорчать. Мальчик не обижался на тетю, он ее понимал. Он уйдет, но дядя и тетя этого не увидят.

Мальчик выждал до полуночи, встал, прошел в спальню взрослых. Минуту он постоял на пороге. Дини беззвучно поблагодарил их и вышел. Подумал, не взять ли какой-нибудь еды, поколебался, понимая, что дяде и тете тяжело кормить двоих детей, и все-таки забрал то, что не доел во время ужина: половину овсяной лепешки и пару картошин. С одеждой проблем не было. Родственники переодели его, дали не только новую рубаху, но и плащ, который пригодится в холодные ночи.

Дини выскользнул на улицу, осторожно прикрыл за собой дверь, поклонился дому и вскоре покинул деревеньку, растворившись в ночи. На исходе этой ночи он впервые увидел жуткое существо, которое, казалось, преследовало его.

Летучую мышь.

Дини шел всю ночь, стараясь уйти как можно дальше. Он опасался, что дядя попытается догнать его.

Мальчик обогнул соседнюю деревеньку, не желая оставлять следов. Он пробирался лесом, вздрагивая, когда дерево или пень превращались в воображении во что-то опасное. Когда небо, прежде черное, как сама земля, посерело, Дини стал поглядывать вверх. В один из таких моментов он споткнулся о корень дерева и упал. Послышался звук, похожий на шелест листьев, потревоженных внезапным порывом ветра. Мальчик перевернулся на спину, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Что-то пронеслось над головой, и мальчику померещилась какая-то тень.

Спина у Дини покрылась пупырышками. Возможно, всему виной темнота, и при свете дня страха бы не было. Дини встал, желая одного – уйти подальше. Через несколько шагов мальчик снова споткнулся. Падая, опять услышал глухой шелест.

Дини замер. Может, если не двигаться, его оставят в покое? Мальчик ждал. Когда он уже почти убедил себя, что вокруг никого нет, рядом закачалась ветка. Под чьей-то тяжестью. Дини заметил расплывчатое пятно, задержал дыхание. Пятно зашевелилось, приобретая очертания, и Дини узнал летучую мышь. Мальчик вскочил и побежал. Он несколько раз падал, но тут же поднимался. Впереди ослабла чернота – лес переходил в поле. На опушке Дини остановился. Он уже не мог бежать, не хватало дыхания. Уверенный, что оторвался от мерзкого существа, он вглядывался в расплывчатую массу деревьев. Дыхание восстанавливалось. Дини вымучено улыбнулся, готовый продолжить путь.

В пяти шагах на одной из нижних ветвей дерева свисала злополучная тварь.

Мальчик попятился, осел на землю. Тварь вовсе не упустила его. К счастью, она не нападала. Казалось, летучая мышь лишь держала его в поле зрения. Дини следил за мышью и вспоминал, что слышал от взрослых про этих существ. В голову ничего не приходило. Рассвет набирал силу, и теперь он мог разглядеть тварь подробнее. Тупая бульдожья мордочка. Ее покрывают кожные наросты. Короткая рыжеватая шерсть упругого тельца. Его облегают крылья, свисающие миниатюрными темными плащиками. Уши почти как у обычной полевой мыши. Не видно только глаз. Кажется, они закрыты.

Успокоенный неподвижностью летучей мыши, Дини приподнялся, выждал, шагнул в сторону. Тварь не пошевелилась. Дини сделал еще пару шагов. Летучая мышь никак не отреагировала. Окрыленный маленьким успехом, Дини вспомнил, что летучие мыши охотятся по ночам, днем же они спят.

Ночь отступила. Мальчик, глядя на существо, попятился. Когда летучую мышь скрыли деревья, Дини перестал таиться и побежал. Не рискуя выходить на открытое место, мальчик устроился на опушке леса под первым приглянувшимся кустом. Он убедился, что один, и сразу уснул.

Прежде чем встало солнце, на одну из ветвей кустарника, под которым устроился мальчик, опустилось существо с мышиной головой и крыльями, натянутыми на лапы крохотными черными парусами.

Оно свесилось вниз и замерло безжизненной тушкой, но мальчик этого не видел.

В этот день Дини обогнул три деревеньки. Он все еще находился во владениях барона Магбура. Пока у него остается еда, он не покажется людям.

Мальчик проснулся в полдень и первое, что увидел, была летучая мышь. Дини не сомневался, что перед ним та самая тварь, от которой он скрылся на рассвете. Мальчик смотрел на существо, понимая, что летучие мыши не преследуют людей. Летучая мышь не шевелилась и выглядела спящей. Дини поднялся и медленно ушел.

Он не выходил к дорогам, полагаясь на интуицию. Как он ни экономил остатки еды, к вечеру в карманах ничего не осталось. В сумерках он услышал знакомый шелест – его нашла летучая мышь.

Дини вздрогнул, но ничего страшного не происходило, и он пошел дальше. Летучая мышь то исчезала на некоторое время, то опять глухо вспарывала воздух над самой головой. Иногда садилась на ветку, повиснув в своей излюбленной позе, и провожала ребенка взглядом. Затем, после очередной непродолжительной паузы, появлялась в поле зрения.

Как же ему спать, зная, что рядом находится летучая мышь? Он уже не сомневался, что летучая мышь, преследующая его с такой настырностью, относится к существам-вампирам. Существам, питающимся и кровью людей.

Летучая мышь выжидает, когда Дини заснет?

От усталости мальчик спотыкался и вскоре присел под деревом. Глаза он не закрывал. Если не спать, летучая мышь-вампир не тронет его. Дини сказал себе, что отдохнет лишь чуть-чуть. Отдохнет и пойдет дальше. Летучая мышь опустилась на ветку ближайшего дерева, свесилась, завернувшись в смятые скатерки крыльев. Мальчик захныкал.

– Что тебе надо? Я хочу спать, не трогай меня.

Летучая мышь не шевелилась, и Дини заплакал. Существо, встряхнувшись, расправилось и упорхнуло в чернильную вязь леса. Некоторое время Дини оглядывался и даже не заметил, как его подхватил сон.

Вскоре к нему присоединилась летучая мышь, потяжелевшая после того, как насытилась благодаря косуле, дремавшей в пяти минутах полета отсюда.

Утро началось с суетливых поисков отметин, что могли оставить зубы летучей мыши на его теле.

Тварь свисала с ветки в нескольких шагах, и мальчик не сомневался, что она провела ночь рядом с ним. Он со страхом рассматривал себя и все-таки признал, что летучая мышь его не тронула. Страх покинул его, уступив место голоду. Дини зайдет в первое селение.

Деревенька встретилась ему на пути, когда приближался вечер. Ему придется просить еду. От этой мысли стало неуютно. Мальчик вспомнил о родителях. Если не попросить еды, он ослабнет и не сможет осилить дорогу. Он представил лицо матери, ожидающей его где-то в конце этого пути, вспомнил ее слова.

Если ты хочешь что-то и не можешь найти, не стесняйся: попроси у кого-нибудь.

Стучите, и вам откроют. Это тоже были слова из древней книги.

Он вошел в деревню, надеясь, что летучая мышь отстанет от него. Людское поселение – не лес.

В этой деревне мальчик открыл в себе то, что стало причиной всех последующих событий.

Дар

Женщина вышла из дома с кастрюлькой в руках выплеснуть воду. Увидев мальчика, она замерла.

Дини не стучал в дверь, не приближался к дому, он проходил мимо, но за минуту до того, как появилась женщина, что-то задержало его. Мальчик остановился, непонимающе разглядывая дом, самый обычный дом для такой деревеньки, остановился, хотя паутина сумерек оплетала улочки, а он рассчитывал покинуть селение, провести ночь вне его пределов.

Он уже не был голоден, его ничто тут не удерживало. Дини получил еду в первом же доме, куда постучал. Ему открыла пожилая пара, мальчику понадобилось несколько слов, чтобы старики вынесли ему лепешек, молока и даже кусочек ветчины. Глядя, как ребенок ест, они предложили ему зайти в дом, провести у них ночь, но Дини робко отказался. Старики не настаивали, пожелали счастливого пути, на прощание дали ему несколько лепешек, и мальчик ушел. Он двинулся на другой конец деревни, чтобы там свернуть с дороги к лесу. Кругом было пусто, но вместе с долгожданной приятной тяжестью в желудке он испытывал необъяснимую тревогу.

Он не прошел и половины деревеньки, когда рядом пронеслась уродливая тень, встряхнувшая неподвижный сиреневый воздух. Летучая мышь нашла его в который раз. Дини пожалел, что не принял предложения стариков. Проведи он у них ночь, глядишь, за следующий день получилось бы оторваться от назойливого существа. Летучая мышь, напугав его, снова исчезла, но мальчик не испытывал по этому поводу иллюзий. Он ведь собирался ночевать в лесу.

Он остановился у этого дома на окраине селения, забыв про летучую мышь, забыв о стремлении поскорее покинуть деревеньку.

– Ты не здешний? – спросила женщина.

Дини показалось, что она только что плакала. Он покачал головой, отступив на один шаг, хотя в хозяйке, как и в самом доме, не было ничего настораживающего.

– Голодный?

Мальчик кивнул, спохватившись, испытал мгновенный стыд и замотал головой. Женщина восприняла это по-своему.

– Зайди, я накормлю тебя. Еды немного, но кое-что есть.

Дини сделал шаг к крыльцу, отступил назад.

– Спасибо, тетя. Меня уже покормили.

Она улыбнулась.

– Зайди, не бойся. Даже если ты не голоден, никогда не помешает покушать плотно. Особенно одинокому мальчику. И негоже идти ночью по лесу.

В ее голосе послышалось усилие, которое она прилагала, чтобы не разрыдаться. У нее что-то случилось. Горе с кем-то из близких. Дини не мог ей отказать. И еще он вспомнил о летучей мыши. Вряд ли тварь потеряет его окончательно, раз уж прилетела за ним в деревню, но это был хоть какой-то шанс.

Вслед за женщиной Дини вошел в дом.

Когда хозяйка усаживала его за стол, она тихо сказала:

– Не смотри туда.

Это относилось к чему-то, что находилось в дальнем, самом темном углу большой комнаты, из которой и состоял этот дом.

Женщина поставила перед ребенком миску, наполнила ее жиденькой, но вкусно пахнущей кашицей, положила рядом кусочек пшеничной лепешки. Самый дорогой сорт хлеба в этих местах. Дини заставил себя смотреть перед собой. Родители учили его правильно вести себя в гостях. Если хозяева что-то просят, это надо выполнить в первую очередь.

Поначалу это оказалось несложно.

От каши, на вид не очень аппетитной, пахло сказочно, и этот аромат с легкостью отогнал любопытство, замешанное на едва уловимой тревоге. Дини понял, что его нельзя назвать сытым. Он лишь приглушил голод благодаря старикам, живущим на другом конце деревушки. Пока он ел, женщина дважды отходила к темному углу, и Дини догадался, что там стоит топчан, на котором… кто-то лежит.

Когда мальчик вычистил миску остатком лепешки, женщина что-то сказала лежащему, и ее голос переполнила скорбь. Дини не смог отводить глаза и посмотрел на женщину. Она стояла подле ребенка, мальчика чуть младше самого Дини. Он почувствовал, что мальчик тяжело болен.

Ему стало не по себе. Примешивался стыд. У этой милой женщины ребенок, наверное, при смерти, но она пригласила в дом чужого. Не просто пригласила. Накормила, предложила ночлег. Дини почувствовал сильное желание что-нибудь для нее сделать.

Женщина подошла к нему.

– Покушал?

Дини кивнул.

– Спасибо вам большое. Очень вкусно.

– Ты можешь спать здесь, – она указала на кровать, стоявшую в противоположном от топчана углу.

Дини встал из-за стола, не выдержал и спросил о том, что его терзало. Мать говорила ему: не бойся задавать вопросы, не бойся показаться смешным, особенно, если это продиктовано не праздным любопытством.

– Скажите, там… ваш сын?

Она опустила глаза, кивнула.

– Он заболел?

На щеке у женщины блеснула слеза. К ней присоединилась вторая.

– Заболел. Ложись, поздно.

Дини не колебался. Он не заметил, как сами собой вырвались слова:

– Можно я подойду к нему?

Женщина вскинула голову, промолчала. Возразить ей помешали неожиданность и удивление. Пока она осмысливала происходящее, Дини оказался подле топчана.

И встретил взгляд глаз на исхудавшем, подернутом болью лице.