Текст книги "Назвавшейся Е. К."

Назвавшейся Е. К.
20 стихов о любви
Игорь Левин

© Игорь Левин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Пятый сборник стихов Игоря Левина «Назвавшейся Е. К.» включает только те стихи последнего периода авторского творчества (начиная с 2011 года), которые посвящены возлюбленной автора либо событийно связаны с ней. Что можно сказать о чувствах автора к девушке, имя которой зашифровано инициалами, имеющими к ней лишь косвенное отношение? Лучший язык чувств – язык поэзии

Это стихи о любви, которая не знает ни возрастных преград длиною в четверть века, ни предрассудков межнациональных отношений, ни испытаний годами разлуки. Именно о такой любви когда-то воскликнул Данте: «Любовь, что движет и солнце и звёзды».

Автор намеренно представил сборник без иллюстраций, считая, что изобразительная функция поэтического слова самодостаточна.

Игорь Леонидович Левин – поэт, прозаик, художник и учёный, член Российского союза профессиональных литераторов, Международной федерации художников, Творческого союза художников России.

© И. Левин, 2015

Поэзия и правда. Вступительная статья Елены Крюковой
о поэзии Игоря Левина

Секрет настоящей поэзии – в сердце автора.

«Трещина прошла через сердце поэта», – сказал когда-то Генрих Гейне, а мне хочется перефразировать эти всемирно известные слова: «Солнце взошло в сердце поэта».

Ибо поэт не только вместилище трагедии мира, но и зеркало счастья мира.

Поэзия Игоря Левина и драматична, и трагична. Но это не значит, что она беспросветна и безвыходна. Он – подлинный лирик, и вместе с великим горем – и собственным, и чужим – его душа полна радости, праздника, и он хочет отдать, подарить его людям, и ему это – в лучших стихах – удается.

Игорь Левин художник и ученый. Мышление ученого, помогающее внимательно расщепить и досконально исследовать явление, и мышление художника, тяготеющего к объединению, к цельности, к синтезу, – казалось бы, две разные дороги… Но Игорю они всемерно помогают убедительно выстроить произведение: оно у него насыщено красочными подробностями и в то же время несет в себе нерасчленяемое единство живого.

Поэзия – и мировая, и русская – это тоже живое существо, абсолютно живое пространство. Игорю Левину внятно внутри мирового культурного кода многое, если не все. Он знает и показывает в своих работах срезы мощных культурных пластов, делает намеки на символы-знаки времени, вечности, разнообразных мифологий.

Естественно, внутри такого большого здания авторской поэтики без создания авторского мифа не обойтись. И Левин постепенно, шаг за шагом, выстраивает его – в диапазоне от миниатюры и лирического наброска до большого стихотворения, стихотворной крупной формы. Симфонизм присутствует в его стихотворениях так же, как и интимная, сокровенная камерность.

Его стихи созвучны его живописным работам, и для целостного восприятия авторской индивидуальности в идеале надо смотреть живопись Левина и тут же читать или слушать его стихи. Это и есть, может быть, древний синкретизм, утерянный века назад синтез искусств.

Поэт всегда ловит музыку и цвет, свет, краски. Удачно найденное слово тоже играет всеми красками, как богато, щедро положенный на холст мазок.

В поэзии не обойтись без правды. Момент лирического волнения, который, по известной ахматовской формуле, действительно краток, опирается только на пережитое. Настоящую поэзию не выдумаешь: она или живет в тебе, или не живет.

Строки Игоря Левина предельно живые, и в этом их счастье. Сконструированное и надуманное уходит бесследно, жить остается лишь подлинность чувства. Правда большого чувства присутствует сполна в этих текстах, и можно как угодно исследовать авторские технологии, технику версификации, подмечать образные находки, указывать на недочеты – зачем? Живой человек так же несовершенен и прекрасен, как его дух, душа.

Вы остаетесь наедине с необычной книгой. Попробуйте понять ее, переплыть на лодке чуткости и понимания, узнать в ней себя и биение своего сердца.

Это и есть мост между людьми и временами.

Игорь Левин строит его.

Как любой художник – каждый день и каждый час.

Елена Крюкова, писатель, искусствовед, член Союза писателей России

Русская Лолита

 
– Идёт вдоль насыпи девчонка —
Ландрина блеск в глазах зелёных.
– А имя кто мне скажет чётко?
– Алёна, кажется, Алёна.
А, может, просто Ло из сказки…
– Лолита?! Сказок не бывает.
– Она прохожим строит глазки,
Как феньки локоны сплетает.
Она играет сладострастно,
Из роли вечно не выходит.
Сценарий задан ей опасный.
Опасность же её заводит.
– И не боится совершенно?
– Нет, боязлива и проворна.
– Тогда к чему вся эта сцена?
– Есть в этой сцене жёсткость порно.
Она порхала между строчек,
Но имя поменять забыла.
Тоннель, где очень много точек,
Из книги в жизнь уже прорыла.
Но только спутаны событья,
И нет предела вожделений.
Мечтам о Гумберте не сбыться
В размытом шельфе поколений.
Задорный смех в словесных сколах
И резвость детская в движеньях.
Тот курс, что не проходят в школах,
Прошла, отбросив все стесненья.
Любовь одела наизнанку
И раскроила по де Саду.
Не принц, а фат, схватив приманку,
Фантазий скверных пел баллады.
Она всё шла куда-то прямо,
Но выходило как-то боком.
А на пути – за ямой яма.
(Об этом не писал Набоков…)
Её ладонь в тумане тает,
Сплетаясь с белыми домами.
Волос огонь ей лоб терзает
И затухает над глазами.
В разгар тусовок, модных сходок
Ровесник ей не будет дорог.
И гладит нежный подбородок
Вновь тот, кому уже за сорок.
Она хотела б раствориться
В толпе наивненьких девчонок.
Но от себя не сможет скрыться
В страстях взрослеющий ребёнок.
– А сколько лет ей? – Восемнадцать.
– Уже? – Ещё, прекрасный возраст,
Чтобы Лолитою казаться,
Теченья жизни снизив скорость,
Чтоб жить, подбрасывая в воздух
Песок искрящихся мгновений,
Чтоб строить мир в манерных позах
Самозабвенных вожделений.
– Но что же дальше с нею будет?
Не сшито детство, боль не крыта.
– Не знаю, лишь смотрю, любуюсь:
Шагает русская Лолита
 

2011 г.

«Вечер шьёт узоры огней…»

 
Вечер шьёт узоры огней
И сумрак теней
Янтарными нитями вьёт.
Я живу на Светлой Горе,
В камней кожуре,
В прорези узрев небосвод.
Улица идёт не спеша
И, еле дыша,
Вползает в квёлость ветхих домов.
А едва удастся свернуть,
Покажется путь
К проулочку кирпичных грибов.
Стала жить и ты в сентябре
На Светлой Горе,
На том же переулке вблизи;
В башне – высоко-высоко,
Где тень облаков
По полу очень нежно скользит.
Ты, мелькнув, заденешь зарю,
Прошепчешь: «Я сплю»
И выстроишь во сне цепь преград.
Шаг к тебе, а ты – два назад.
Иду наугад,
Да валит с ног картечь – листопад.
Крепость – гриб гигантский пророс,
Впитав влагу рос.
И звёзды плачут радугой слёз.
Луч-вопрос, что косо упал,
Светиться устал.
А дождик всё хохочет и льёт.
Он в бреду фальшиво поёт,
Нахально бредёт
И струны веток искоса рвёт.
Ты же мне ни слова в ответ.
Промок парапет,
И крыши, как разорванный плед.
Рядом ведь – на Светлой Горе,
Но в тёмной игре
Ты подливаешь яд в лунный свет.
 

2011 г.

Восьмое чудо света

 
Не плачь, Алёнушка, не трать
Ты слёз, как листья клёны
Роняют наземь поутру,
Ветвями шелестя.
А лучше завари опять
Любимый чай зелёный.
Ты сон увидишь наяву,
Лишь дай мне рассказать
О славных чудесах земных:
О золотой Афине
И о высоком маяке,
Съедающем весь мрак;
Об исполинах ледяных
И о садах в пустыне;
О храме, выросшем в реке,
И про гигантский злак.
Но где висячие сады —
Сады Семирамиды?
Их воды буйные смели,
Фундамент в горы врос.
Вулканы землю сотрясли,
Сожжён храм Артемиды,
И исполинский пал колосс
На острове Родос.
Там не протоптаны следы,
Где мхом покрылись плиты.
Мавсол в руинах погребён,
И не горит маяк.
От громовержца – только дым,
Поблёкли пирамиды.
Другие символы времён
Разрушил дерзко враг.
Не взлезть на небо по скале,
Не станет стоун пудом.
Иссохнут перья на крыле,
Завянут все цветы.
Но только знаю я верней:
Есть и живое чудо —
Восьмое чудо на земле.
И это чудо – ты.
 

2011 г.

«Запутан в золоте картин…»

 
Запутан в золоте картин
Я вижу осень золотую,
Небес лазоревый сатин
И куртку сине-голубую.
На дуги глянцевых волос
Упали солнечные блики.
Мерцает бронзовый утёс,
Весь в янтаре и сердолике.
Твой профиль – тень от кроны лип,
А шапка – сфера с облаками.
К лучистым прядям шарф прилип,
Замотан резвыми руками.
Ты скрылась в пестроте витрин,
В светах игриво-полосатых.
И листьев яркий серпантин
Испепелён огнём заката.
Осенним золотом звеня,
Сбежала ты в пределы сказок,
Где гуси-лебеди летят
И шелест трав зловещ и вязок.
 

2011 г.

Эксцесс в ванной (пародия на песню группы «Бахыт-компот» «Я в тебя заползу»)

«Ты сжимаешь губку, поднимаешь руку

Грудь твою ласкают пена и вода.

Если б в эту ванну запустили щуку,

Я хотел бы щукой оказаться, да!

Я в тебя заползу, я тебя разгрызу…»

 
Если б крокодила запустили в ванну,
Жрал бы аллигатор по кускам тебя.
Прямо от колена вдоль прямого стана
Выгрыз бы все ткани, нежно так любя.
 
 
Если бы удава поместили в ванну,
Кольцами в объятьях он сломал бы тело
И заполз в тебя бы, сдавливая рану,
Позвонки срывая шейного отдела.
 
 
Если б в эту ванну кашалот забрался,
Проглотил тебя бы, выплюнув на кафель.
А потом бы очень долго измывался,
Разжевав две ножки, словно лапки цапель.
 
 
Но всего отрадней стать глистом упрямым,
Что в проходе заднем норовит блуждать,
Выполнить без сбоев эту турпрограмму…
Ох, любовь какая! Что ещё сказать?!
 

2011 г.

К портрету Отто Дикса «Сильвия»

 
В потоке красных сладострастных стрел,
Из пульса звуков сумрачного микса
Принцесса войн – мишень для тёртых тел —
Ты, Сильвия с картины Отто Дикса.
 

2012 г.

Серия «Фотопортреты»

Портрет на фоне яркой зелени

 
По ярко-солнечной листве
Шагают сумрачные тени.
И день невиданных видений
Сменяет ночи тусклый свет.
 
 
Тогда в безмолвии сквозном
Клеймящий взгляд я различаю,
Где кофеин густой печали
Мешается с тоски вином.
 
 
Ты так задумчиво-нежна.
Меня симметрия пугает.
Одета ты – душа нагая,
В устах застыла тишина.
 
 
В баз̀илике рос базил̀ик.
Твой лик, как светлая лампада.
Власы, как медные оклады,
Жизнь камня, как песчаный миг.
 

2014 г.

Отражение в овальном зеркале

 
В глубоком омуте тонул,
Но выплыл на берѐг туманный.
В прохладных сумерках уснул
И видел сон – зловещий, странный,
 
 
Что будто в замок не спеша
Вошёл – и двери затворились.
А только сделал один шаг —
Вдруг слуги замка возмутились:
 
 
– Так смело смог сюда прийти
И заглянуть за отраженье!
Как смел ты вновь её найти,
Нарушив времени скольженье?!
 
 
– Но разве я её искал?
А к замку вывела дорога.
Он высится меж круч и скал.
Идти в обход безмерно долго.
 
 
– Так что же, рыцарь, не тебе,
Его хозяйка говорила,
Что тоже есть предел судьбе?
Её пределы зыбь пронзила,
 
 
Её не можешь видеть ты,
Портрет её увидеть можно.
Ты узнаёшь её черты
За растром чувств в узоре сложном?
 
 
Принцесса, дивно хороша,
Глядела в будущее строго.
Там свет таинственно дрожал,
Во взгляде плавала тревога.
 
 
Мне показалось что портрет
В овальной раме пошатнулся,
И в лунном свете силуэт
За амальгаму вглубь метнулся.
 
 
За ней рванул, разбив стекло.
Но зеркало с окном я спутал.
А солнце горизонт прожгло,
И пламя дымный лес укутал.
 

2014 г.

Зима. Каток

 
Мороз узоры вырезал
В ночи, дивясь своим движеньям.
Плыл город в медленном скольженье
И таял в сумерках вокзал.
Струился сладкий пар из труб,
Лоток в бурлящем зелье трясся,
Каток устал от парных танцев,
Копился снег на складках шуб.
Вдруг ты явилась на пути
В немую стынь певучей птицей —
И засияли светом лица.
Ты встала – мимо не пройти.
Преобразился мир вокруг.
Ты снежный мел взяла игриво,
Мороз гнала и в хвост, и в гриву —
Ночь стала днём, спиралью – круг.
Резными стали небеса,
И куртка вся в резных узорах,
Прорезан лёд, хрусталь во взорах,
Искрят открытые глаза.
Стал парашютом капюшон.
Твоя улыбка – лето в стужу.
Веселье наполняет душу,
И рвётся в швах зимы шифон.
 

2014 г.

У храма

 
У храма ты стоишь —
Он сгусток облаков.
Где треснувший асфальт,
Ты – маковый цветок.
С решёткою окно —
Сеть прутьев и замков,
Белёсая эмаль-
Прозрения исток.
 
 
Зубцом решётка вверх —
Бесстрашье высоты!
Цепляет крюком свет,
Всё ярче звёзд накал.
Зубец вершиной вниз —
Расколоты черты.
В стекле твой силуэт,
Как тающий кристалл.
 
 
Решётка полосой —
Всё крепче связь миров,
И стал прямым дождём
Затейливый узор.
Но кольца вновь пошли:
Браслеты – цепь оков.
По лестнице идём —
И напряжён твой взор.
 
 
Ах, снова вверх зубцы —
Ты хочешь воспарить,
Ты вспоминаешь сны
Из тонких струн-лучей.
Ох, пикой вниз легли!
Где Ариадны нить?
Орнамент стал уныл,
Как лабиринт идей.
 
 
А ты всё смотришь ввысь,
Витая среди грёз,
Где крут небесный склон
И чуден перламутр.
Но рвётся тюль мечты,
И солнца нет без гроз.
То ровно, то уклон,
Тьма тьмы и нежность утр.
 

2015 г.

На золотистом фоне

 
Сепия по золоту – в обхват
(Спеть бы)
Волосы, что тёмный шоколад
(Съесть бы)
В сторону туманно-томный взгляд
(Плыть бы)
Обернуть бы времечко назад
(Жить бы!)
Поворот лица – скользит рука
(Взять бы)
Близко ли, безмерно далека?
(Знать бы)
Бюст живой в плавлении свечи
(Стыть бы)
Запросто к тебе не подойти
(Взвыть бы!)
В нежном колорите золотом
(Лить бы)
Свет стекает свежим молоком
(Пить бы)
Как вернуть беспечности полёт?
(Вот бы!)
Чтобы не бежал за годом год
(Стоп бы)
Сонна, невесома, холодна
(Знать суть бы…)
В янтаре слоистая луна
(Знак судьбы)
 

2015 г.

Проходя вдоль колоннады

 
Маленькая девочка – большие колонны,
Ты проходишь мимо – они расступаются.
Высота громадная – карнизы, что склоны.
Свет танцует – тени улыбаются.
 
 
Многое потеряно, но память осталась.
Был весенний день моложав и светел.
И пускай порой набегает усталость.
Думы растревожил вольный ветер.
 
 
Маленькая девочка – пальтишко-реглан,
Алое пятно – чёрные линии.
Мраморный корабль – в отлучке капитан.
Палевая гладь и небо синее.
 
 
Солнце ослепило – ты в дремотной неге
Быль сплетаешь с бредом в коленкоре,
Прошиваешь нитью мыслей обереги.
Оттиски огней угаснут вскоре.
 
 
Маленькая девочка – широкий простор.
Факел ярко вспыхнул – город тает.
В колоннаде ропот – в душе раздор
Камни-великаны наблюдают.
 

2015 г.

Вечереет

 
Как нежится в томлении весна
В дыханье пряном опьянённых саун…
Вдали мелькают избы – ты одна.
Пунктирно движется шлагбаум…
Затопленный топлёным молоком
В закате тортом тонет закоулок.
Земля накрылась шёлковым платком,
Как пни, видны тела бетонных втулок.
В кисельных берегах бурлит река.
Уходишь вглубь себя размытым взором.
И солнце поджигает облака
У стен провинциального собора.
И где-то высоко завис вопрос:
«В мечтах парить иль в буднях раствориться?»
Дождём прольётся золото волос,
В беседе с Богом будет сердце биться.
Здесь так светло вокруг, но не тепло.
Ты ищешь теплоты – найти не можешь.
Тебе везло – туда ли привезло?
В ту даль идёшь, где душу растревожишь.
Поправив ярко-алое пальто,
Лицо омыла рыжими лучами.
С собой играешь мыслями в лото
И прячешь выигрыш от себя ночами.
 

2015 г.

Нет лекарства от любви

«Amor non est medicabilis herbis»

11
  Лат., дословно: «Любовь травами не лечится»,
  современная интерпретация: «Нет лекарства от любви».


[Закрыть]

 
– Где найти лекарство от любви, доктор?
В книге сто рецептов, ну а что толку?
Знаю, что навязчивая идея,
Бред и безрассудная затея!
– Чтобы избежать вам сердечной муки,
Долгие прописаны мной разлуки
И режим постельный – с кем угодно.
Лишь бы было всё поочерёдно!
– Доктор, я смущён, но всё же отвечаю:
Только лишь по вам я давно скучаю.
Пробовал ту схему, а эффекта нету.
Лучше посоветуйте мне диету.
– Знаете, бывает, что время лечит.
И со мной случалось, да ещё хлеще.
Вам переключиться не помешает.
Говорят, клин клином вышибают.
– Доктор, не бывает такого клина.
Как вампир сгораю, а кол – осина.
Словно кит бросаюсь на острый камень,
Будто мир – тюрьма из тесных камер.
– Ах, мой друг, но это уже ведь глюки.
Чтоб не наложить вам на себя руки,
Вы дышите глубже и не волнуйтесь
Да взасос с красотками целуйтесь.
– Доктор, говорю же, рецепт просрочен,
Лишь по вам тоскую в душе я очень.
Сладость поцелуев была лишь с вами,
Бельма сплошь видны перед глазами.
– Вы ослепли, милый, лечить вас надо.
Капли есть глазные «В саду де Сада».
Будет взор орла, будет сила тигра —
Вам помогут ролевые игры.
– Доктор, я в игрушки уж не играю.
Вжился в роль и заживо вновь сгораю,
Сам себе судья, сам себе проктор.
Где найти лекарство от любви, доктор?
 

2015 г.

Что мне осталось?

 
Что мне осталось – фото пазл за пазлом
(Так сталось) да воспоминаний кресла-
Качалки… И узкое окошко в интернете.
(Я б мог, наверное, довольствоваться этим).
Что мне осталось – лассо пороков (что проку?),
Салат из грубых удовольствий, потолок да койка.
Горько. Скучаешь иногда по мне…
(И только?) Из талька тёртого слова.
Их столько, что хватит для присыпки (зыбкой) раны.
Всё ж думаю: ещё сдаваться рано…
Не странно ль? Знать бы, куда иду. Попался
На уду – терпи запреты. Табу немало
(Так стало). Короче свод законов Хамураппи.
(Раб ли?). Взглянуть бы в очи ночью иль днём…
А лучше при вечернем свете (та ли?):
Детали собраны в едином силуэте – как бы стенсиль.
Нет сил… Но выстроился образ: изгибов абрис, повороты…
(Завис, не по себе мне что-то…)
Неужто памятью удержан ветер жаркий?
Что мне осталось? Ярко всё стало – к черте черта…
Я ни черта не вижу в этом свете, я что-то упустил,
Но не напрасно впустил и встретил. Лишь ясно:
Влечение небезопасно. (Согласна?) К устам уста…
А нынче пустота уже густа и грома речь безгласна.
 

2015 г.

«Ты трогательно смотришь, вмиг бледнея…»

 
Ты трогательно смотришь, вмиг бледнея,
Когда заколет в солнечном сплетенье,
Сквозь призму пониманья и прозренья
Лицо осветят спектры настроений,
Пытливый взор влекущих нежно глаз
Перелицует ткань живых эмоций.
И станет алогичен твой рассказ,
Включающий абзац сердечных лоций.
Вглубь уведёшь, как лодка-наутилус,
Изящною волной привздёрнут носик.
Покажется: ты наяву приснилась
Бегущей в направленье узких просек.
Задорная улыбка в бликах солнца
Обиженной гримасою затмится.
В траву прольётся интенсивный стронций,
Соцветьем пышным донник будет биться.
 

2015 г.

Берегиня

 
Ветхий дом и хлипкие ставни,
Поясами – небесные хляби.
Взмахи рук – и изба врастает
Вглубь земли, опускаясь корнями.
 
 
Все ушли, жилище покинув.
Жухлой охрою рдеют оградки.
Лишь осталась ты, Берегиня,
Сберегая древесные кладки.
 
 
На плечах – кружевная пена,
Веретенисто волосы вьются,
Цвета летнего свежего сена,
О пуховую шаль трутся.
 
 
Серебристые доски и брёвна
С тобой шепчутся беспрерывно.
Ты берёзкой пристроилась стройной
У столба над кустом крапивным.
 
 
Дух древесный, крыльцо – твой берег.
Ты смыкаешь крепёжные клинья,
Затворяешь дубовые двери.
Береги же свой кров, Берегиня!
 
 
Там наличники – дивное диво
И причелины с Алконостом.
При закате сверкает огниво,
И конёк в небо ткнулся носом.
 
 
Ты в туманных мечтах стынешь,
Вспоминая лесную речь.
Береги и меня, Берегиня,
Да себя не забудь сберечь.
 

2015 г.

Ты говоришь…

 
Ты говоришь – сожжён роман,
Его герой тебе не нужен.
Но без меня предел заужен,
Ведь суженый уже иной…
Ты говоришь, что я не твой,
Другого звать желаешь мужем.
Резонно… Только почему же
Шифровкой мысли шлёшь опять?
Ты говоришь – стараюсь зря,
Тебе бы я годился в папы.
Хоть в римские… Не став сатрапом,
Уж стал хранителем огня.
Ты говоришь: «Оставь меня!
Уйди… Зачем не отпускаешь?!»
А после, загрустив и каясь,
Громады разрубаешь льдин.
Ты говоришь – прошла этап,
И я давно остался в прошлом.
Пусть так. Когда бывает тошно,
Я возникаю в сонме снов.
Ты говоришь… Нет, ты молчишь.
Я за тебя сказать пытаюсь:
Ты споришь, сердцем истощаясь,
Любовь влюблённостью слепя.
 

2015 г.

Цветение

 
В твоём краю сегодня вишня зацвела.
В цветном раю плеснеет зелень сочно.
Цветов тела питает сок молочный,
В слепящем танце плещется листва.
 
 
В моём саду фантазии цветут.
Всё выше их заманчивые формы,
Ровнее фразы и сложней узоры,
А в фазах сна мечта нашла приют.
 
 
Вмиг вспомнилась такая же весна.
Мы оба были майским светом пьяны.
Черёмух нежных аромат медвяный
Нужнее пресной влаги вдруг стал нам.
 
 
А ты всё та же, трепетом полна.
И кажется – пройду сквозь время бродом,
На улице опять запахнет мёдом,
И обновятся наши имена.
 

2015 г.

Судьба

 
Площадной гурьбой, петляя, хаживал,
Пыль дорог горстями собирал.
Все, кого любил, за кем ухаживал,
Чей овал лица нарисовал…
Кто они – подаренные случаем,
Чтобы вдоль пройти составы-дни,
Крючьями прицепов грубо скучены
Поезда со скучными людьми?
 
 
То бежал, то вдруг вставал послушно,
В ковыле неловко ковылял,
Чащи сёк, да чаще мох высушивал,
Ядрами по воробьям стрелял.
Хмурые химеры и видения
Рядом поселились навсегда.
Рухнувших построек приведения,
Города – ушедшие года.
 
 
Где прошёл – порубанные ельники.
Хмарь степей, троп драные ремни.
Звёзды, как раскромсанные зельники,
В тесте запечённые огни.
Как сюда я вышел – не видать ни зги,
Что забыл, шагами меря мысль?
В стопы впились липкие репейники,
А душа смятенно рвётся ввысь.
 
 
Кто входил, как в лифт, забитый грузами
Неподъёмных каменных надежд?
Кто меня вязал тугими узами,
Обжигал смолой мне кромки вежд?
Иль шутом на пёстром карнавале
Вёл меня по жизни сатана?
Где она – жемчужина в бокале
Счастья не испитого вина?
 
 
В жерновах у сердца твёрдым семенем
Встряла, обездвижив брус большой,
Девушка, что сказка с русским именем,
Как сиянье Севера душой.
Только вновь исправилась механика:
Ветер вывел лопасти из сна.
Разлетелись с гиком птицы в панике,
Что грядёт холодная весна.
 
 
Кто со мной – кутящие бездельники,
Вздорные зеваки, цыкнул – пни?
Кто они, судьбы несносной пленники,
В кольцах дней ободранные пни?
Убредают, дымным бредом призваны,
В коробы панельных плит брони
Люди-маски, манекены, призраки,
Люди – отгоревшие огни.
 

2015 г.