Текст книги "Всевидящее око"

– Не беспокойся обо мне, – продолжал старик. – Тело человеческое слабо. Зрение и слух угасают. Но только они мне не нужны. Взор мой обращен внутрь вас. Я слышу и вижу то, что вам неведомо.

Девушка немного испугалась. Ей казалось, волшебник разговаривает вовсе не с ней, но откликается на каждую её мысль.

– Да только я заболтался, а ты наверняка хотела сказать что-то важное. – Теперь старец смотрел Ях прямо в глаза, и от того взгляда ей сделалось не по себе.

– Прости, почтеннейший. – Дочь Эфа попыталась взять себя в руки. – Несколько дней назад на нашу деревню напали степняки. Хотели по своему мерзкому обыкновению угнать скот. То была шайка одного из кнафов. Наши пастухи дали им достойный отпор. Но кнаф едва не убил Керта, моего жениха. Представляешь, каменной булавой огрел по голове! Только чудо да снадобья Итуш спасли его от смерти. Он выжил и быстро пошёл на поправку, но потерял память. Деревенские напуганы. Они не верят в выздоровление. Несут всякую чушь о демоне, насланном кнафом. Пусть поверье и говорит о том, что все они колдуны, но я не могу во второй раз потерять Керта. Собрание решило просить тебя об очищении. Вот мы и здесь.

– Ты взывала к духам?

– Да.

– И дала им надежду на жертву?

– Не понимаю, о чём ты? – удивилась Ях.

– Духи порой бывают мелочны и мстительны. Своего не упустят. Помни о том. Теперь хочу услышать слово Керта.

– Да что сказать? – замялся пастух. – Ях всё правильно говорит.

– Всё ли? – лукаво подмигнул старик. – Тебя ведь ещё что-то тревожит? Думаю, не мнение деревенских неучей. Ты в том и самому себе боишься признаться. Но мне можешь довериться.

Ях и Керт переглянулись. Девушке не верилось, что между ними есть какие-то тайны. Она не сомневалась в избраннике и не могла допустить даже намёка на недоговорённость.

– Ты прав, старец. – В голосе юноши сквозила неуверенность. Он смекнул, от затворника глупо что-либо скрывать. Непонимания со стороны Ях он не боялся. Куда более опасался самого себя. – Не знаю, может, виной тому тяжёлая рана, вычуры, бред. Или я схожу с ума? Но коль просишь, то расскажу. Надеюсь, ты найдёшь объяснение. Боязно мне, потому как ничего похожего никогда не видывал. Стало быть, придумать не мог. Я видел себя посреди заснеженной пустыни. Но я был не один. Со мной находились люди. Очень много людей в одинаковых одеждах. Подобно диким степнякам мы оседлали мёртвых чудовищ и двигались в пустоту. Да, чудовища те были мертвы, но они извергали чад, копоть и едкий дым, вроде того, что исходит от плавильного горна. В их жилах текла не кровь, а зловонная огненная вода. Иногда мне казалось, те создания высечены из огромных чёрных каменных глыб или отлиты из металла. Но ведь такого не может быть! Среди тех людей я чувствовал себя чужаком. Мы шли на большую охоту или войну. Луков и копий не видел. Каждый из нас вооружился деревянной палицей, изрыгавшей смертоносное пламя.

Ях изменилась в лице. Ничего страшнее и непонятнее она не слышала в жизни! В глазах её вспыхнул суеверный страх. Теперь она почти поверила в россказни Сирха. И если Керт и не одержим демоном, то сумасшедший уж точно. Он свихнулся! Жуткое предположение её саму едва не свело с ума. Мысленно с мольбой она обратилась к старцу. Тот долго молчал, всё глядел на огонь да грел ладони. Керт даже подумал, будто колдун не только слеп, но и глух.

– Успокойся, пастух, – нарушил напряжённое молчание отшельник. – Если тебя то утешит, могу сказать: духи степей к твоим бедам не причастны. Ты вне их власти. И оставим о том. Куда более интересен кнаф. Полагаю, он не сказал последнего слова. Бойся его!

– Кнаф? Зачем я понадобился ему?! – Керт едва не сорвался на крик.

– Не ты, – всё так же спокойно продолжал старик. – Но в чём-то деревенские правы. Нельзя назвать их мудрецами. Они невежественны и злобны. И всё же… Ты не принадлежишь себе. В твоём теле находится чужая душа. Ночные видения – воспоминания пришельца об иной жизни. Кнаф – охотник. Он хочет пленить чужака. Потому и вознамерился тебя убить. Только так можно завладеть сторонней сущностью. Думаю, охота продолжится. Потому не дайся ему в руки.

– Как же мне поступить? – не на шутку испугался Керт.

Он глянул на Ях. Та побледнела от страха и не могла вымолвить даже слово.

– Ты отмечен духами. Но цель твоя мне неведома. Ты должен сам её найти. Как? Не знаю. Иди в мир. Великая Мать, дарительница жизни, не оставит тебя.

– А как же я? – неожиданно заговорила Ях.

– Смирись, внучка. Керт чужак в нашем мире. Нам дозволено только сожалеть о его участи.

– Старец, ты говоришь ужасные слова! – вспылил пастух. – Как поверить им, коль они столь невероятны?

– Разве ты выбирал судьбу? Может, я? Или она? – Колдун встал и коснулся руки Керта. – Не ропщи. Иди. Но берегись охотника. Он не оставит тебя в покое. И помни: если он убьёт тебя, то душа твоя погибнет навеки. Тогда убей себя сам. Только так освободишь дух из темницы тела. Но, надеюсь, до этого не дойдёт. Стойте! Тут кто-то есть! – Старик резко повернул голову и прислушался.

Керт встрепенулся, напряг слух. Заблеяла коза. Где-то вдали послышался лошадиный храп. Хрустнула сухая ветка. Пещерный отшельник охнул. Глаза его сделались пустыми. Вместе с последним выдохом он плюнул кровью. В страхе юноша отшатнулся. Голова старика дёрнулась и поникла, а рубаха стала бордовой. Прямо из груди, разорвав плоть и ткань, вылезло огромное жало бронзового клинка. Керт услышал омерзительный хрустящий звук. Металл ломал человеческие кости. В следующий миг невидимый убийца потянул лезвие на себя, а старец повалился наземь.

Пастух инстинктивно бросился к Ях, поспешил уберечь подругу от опасности. Невольно сбил девушку с ног. Что-то со свистом пролетело над головой. Керт судорожно пытался отыскать в холщовой сумке нож. Но что мог сделать ничтожный кусок кремня против клинка кнафа? Он рвал плоть лютым зверем. Так дыхание ночи пожирает закат, так молот судьбы дробит надежды смертных.

Ях вскочила и побежала под защиту деревьев. Она успела достать стрелу из колчана и натянуть тетиву, но не смогла скрыться от преследователя. Тяжесть удара пришлась на дубовый ствол. Клинок увяз в древесине, а девушка, выронив нехитрое оружие, с разрубленной шеей повалилась на землю.

Керт увидел нападавшего со спины. В громиле, одетом в шкуры и кожу, он узнал степного кнафа. Память вернулась в одночасье, заставив вновь пережить страх скорой смерти. Степняк, не оборачиваясь, дико выкрикнул что-то на языке кочевников, высвободил меч, развернулся всем корпусом, замахнулся. Керт подался назад. Лезвие просвистело у самой груди. Один шаг – и юноша не удержал равновесия, покатился по склону, ломая кости о камни. Мир завертелся, отозвался резкой болью и сгинул во тьме.

Глава 5. «Хромой висельник»

Алексей открыл глаза и едва не ослеп. Солнце, синева небес, сосновый лес, зелень травы и камыша, серо-голубая гладь реки резали глаза до слёз. Шум ветра в кронах деревьев и шорох песчинок оглушали. Всё кругом показалось неестественно ярким, громким и резким. Следопыт вздрогнул. Он так и не мог понять, призрачное ли перед ним видение или реальность. И только оклик Кайдлтхэ заставил его покинуть мир грёз и галлюцинаций.

– Ты в порядке? – с тревогой спросила девушка.

– Да… кажется, – растерянно ответил великий герцог.

– Тогда с возвращением. Рассказывай!

– Подожди, дай с мыслями собраться. Всё так необычно, словно всю жизнь проспал, а теперь проснулся и ничего не пойму. Сдаётся, видел очередной сон. Нет, я попал в другой мир, в далёкое прошлое. Тамошний народ ходил в шкурах, бегал с луками и копьями. Но уже появилось земледелие, скотоводство и бронзовые ножи. Наверное, прошло много тысяч лет. Всё было так осязаемо и живо. Я видел людей, мог до них дотронуться, чувствовал запахи. И возможно, вселился в тело одного из них. Точнее, в неё, девушку, о которой ты говорила.

– Не томи! – Д'айдрэ не могла побороть нетерпение.

– Её звали Ях. Да, точно, Ях. Она жила в деревне земледельцев на берегу реки, неподалёку от соснового леса. Знаешь, если смотреть на город… да, крутые холмы, поросшие дубовым лесом. Нет, к северу. Там и сейчас лес, а река делает петлю. А вот дальше, у сосняка, было болото. Хотя столько времени прошло. Наверняка это другое место. Не важно. На чём я остановился?

– Её звали Ях, – напомнила спутница.

– Да, правильно. А отца, старейшину деревни… Ага, вспомнил! Эф. Отца звали Эф. И жил в деревне юноша, пастух, по имени Керт. Пастух влюбился в Ях. Девушка ответила взаимностью. Отец обещал их поженить, но не срослось…

– Почему? – не выдержала д'айдрэ.

– Да не перебивай, а то собьюсь. Вот, как-то Керт с друзьями пас общинное стадо. И напала на них банда степняков во главе с каким-то кнафом. Короче, разбойникам намяли бока, да только кнаф тяжело ранил Керта, огрел по голове булавой. Но бедолаге удалось выжить и быстро встать на ноги. Только непонятное дело. После такой травмы и наша медицина не всегда спасёт. А тут кругом одни дикари. Местным эта заваруха показалась странной. Стал народ роптать да требовать изгнать Керта. Решил Эф отправить его к какому-то старцу, знахарю и колдуну. И тут произошла чудная история. Откуда ни возьмись появился тот самый степной кнаф, прирезал старичка, зарубил Ях, а Керт, похоже, оступился, покатился по склону обрыва и свернул себе шею.

– Почему чудная? Вполне обычная. И сейчас запросто можно на разбойников нарваться.

– Возможно, не спорю. Да только есть одно но. Точнее, не одно, а несколько.

– Не много ли туману напускаешь?

– Д'айдрэ столь нетерпеливы? Думал, вы другие.

– А ты не думай. Выкладывай.

– Ладно. Да, есть неувязки. Говорил ведь, рана Керта по всем статьям смертельная. Только дикарь выжил. И заметь, никаких фурацилинов-пенициллинов тогда и в помине не было. Одни корешки, мази да травяные отвары. Потом, пастуха мучили видения. Думаешь, бред, сумасшествие? Едва ли. Он говорил о таких вещах, о которых понятия не имел. О винтовках, например. Человек бронзового века знал лук, копьё, кремнёвый скребок, нож. Ну, кнаф притащился с мечом. Но никак не с винтовкой!

– Винтовка? Какая винтовка? – удивилась Кайдлтхэ.

– Такие штуки ты должна знать. Во времена войны Огненного клинка твои предки наверняка пользовались огнестрельным оружием.

– Огнестрельное… оружие?! Оно стреляет огнём?

– Ну, вроде того. А ещё Керт говорил о танках. Подробности опустим. Иными словами, он видел то, с чем в реальной жизни никогда не сталкивался. Спрашивается, откуда он мог знать об оружии далёкого будущего? Но и это не всё. Старец говорил, в теле пастуха нашла приют иная душа. Да, Керт не при делах. Он, как и я, всего лишь вместилище чужой сущности. Не знаю, души ли, демона. А вот этот степной кнаф весьма любопытная фигура. По словам отшельника, кочевник охотился за душами, искал того, кто спрятался в теле пастуха. Поймать дух довольно просто. Нужно убить носителя, и тогда душа перейдёт к ловцу…

– Выходит, если я прирежу тебя, то овладею пленником, – вслух рассуждала д'айдрэ.

Алексей запнулся. Он сообразил, какую непростительную ошибку совершил. Невольно проговорился, раскрыл самую страшную тайну. Он испугался, и страх пронзил его до мозга костей. Пыточная камера в покоях Гвинедера, вид разъярённой толпы в Кьярге и визит посланников Трибунала рядом с этим страхом показались детскими забавами. Вот ведь, в самом деле, Кайдлтхэ одним движением перережет ему глотку, а он и пикнуть не успеет. Ведь до чего обидно. Так опростоволоситься! На лбу выступила испарина. Сердце, пленённое ужасом, бешено колотилось, грозилось выскочить наружу.

Д'айдрэ взглянула на Алексея. И от этого взгляда у следопыта по коже побежали мурашки. Казалось, глаза её холодны, как арктическая пустыня. В них только голый расчёт и ничего более.

Невольно копарь попятился. Ему почудилось, что пальцы д'айдрэ коснулись рукояти Сокрушителя бездны.

– Испугался? – Кайдлтхэ улыбнулась уголками губ. – Если я покорю демона, то непременно овладею частью его силы. Но и получу в наследство древнее проклятие и неведомую, чуждую цель. Сомнительный выигрыш, не правда ли? К тому же ты дважды меня спасал. В Почтовом лесу и в «Пучеглазом драконе». И заметь, ничего не попросил взамен. А с твоим демоном, похоже, я нашла общий язык. Пожалуй, сохраню тебе жизнь.

Алексей перевёл дыхание. Волна страха, подступившая к самому горлу, откатилась, ушла прочь. Следопыт вздохнул и почувствовал небывалое облегчение. А не солгала ли Кайдлтхэ? Великий герцог порой и себе не верил. В чужом мире никому нельзя открывать душу. Так стоит ли доверять таким непредсказуемым существам, как д'айдрэ? Если они готовы истребить весь род гойхэ, то с одним глупцом с языком без костей церемониться не станут.

– Ну, знаешь… – Следопыт сделался бледным.

– Признайся, ты струсил.

– Нет, просто ты единственная, на кого я мог положиться. И если ты предашь, то…

– Знаешь, мне пришла в голову забавная мысль. Надо бы отыскать того, кто ныне стал пристанищем души кнафа, да поговорить с пристрастием, тряхнуть как следует. Уверена, от древнего духа узнаем много любопытного.

– Найти?! Кнафа?! Как?! – Алексей так и не справился с охватившим его возбуждением. Но несказанно обрадовался тому, что внимание д'айдрэ теперь занимал вовсе не он, а степняк, чьи кости давным-давно сгнили в безымянной могиле.

– Не знаю. Пока не знаю. Всё, пора седлать коней. Надо спешить в Тамарвалд.

– Зачем? У тебя есть деньги, хороший меч.

– Видать, от страха ты едва не наложил в штаны и разум твой помутился, – засмеялась Кайдлтхэ. – Да. У меня есть. А где твой обрубок?

– Пёс его разберёт. Потерял в суматохе. Может, в «Пучеглазом драконе» или где-то по дороге обронил. Ночь, погоня… Сейчас и не вспомню.

– Возьми мой. Пригодится. – Д'айдрэ сняла с себя портупею и протянула оружие великому герцогу. – Бери, не стесняйся.

Следопыт взял меч, конфискованный у рыцарей братства «Две молнии», извлёк его из ножен и внимательно осмотрел.

– Да, топорная работа. Не чета Сокрушителю бездны. И сталь паршивая. Смотри, лезвие начало крошиться, появились зазубрины.

– Потерпи немного. В Тамарвалде подыщем что-нибудь стоящее.

– Опять Тамарвалд! Тебе там мёдом намазано?

– Представь себе. Надо прикупить новый клинок да костюмы сменить. А главное, разобраться с твоими рассказами. Я злопамятна и обидчива до крайности. Потому не терпится отыскать степняка. И с Кертом, точнее, с его нынешним воплощением, хотела бы встретиться. Я говорила, в Тамарвалде есть квартал, населенный д'айдрэ. Они наверняка помогут.

– Или сдадут нас Трибуналу.

– Нет, не сдадут. Вне пределов Моридора живут только изгои да беглецы. Они не питают тёплых чувств к Трибуналу.

– Ну, как знаешь. Я в ваших делах не спец. Только уж больно есть хочется. Сколько мы тут прохлаждаемся? Час, два? Если судить по солнцу, то скоро полдень.

– Там, за рекой, находится Эделгард. Заедем в какую-нибудь харчевню и подкрепимся.

– Тогда вперёд!

– Вперёд!

Путники оседлали коней и лёгкой рысью двинулись к тракту. Алексей быстро позабыл о недавних переживаниях. Удивлялся, как мог сомневаться в Кайдлтхэ? Но временами страх напоминал о себе, червём пожирал душу. Кто знает, что на уме у д'айдрэ. Может, убаюкивает сладкими речами, а потом враз порешит. Но если бы она того хотела, то давно прирезала бы без лишних хлопот, а тело бросила в камыши. Но ведь не прирезала!

Копыта застучали по каменному мосту. Там, на противоположном берегу, Алексей увидел небольшое строение сродни сторожевой будке. Возле постройки суетилось несколько солдат. Ратники возились у костра с приготовлением обеда. От ароматов жареного мяса у следопыта мир поплыл перед глазами, а в брюхе заурчало дико и громко.

Конники рысью миновали мост. Служивые, занятые важным делом, не обратили на них никакого внимания. Здесь, вблизи городских стен, сновало всякого народу в избытке. Пешие и конные всё чаще попадались на дороге. На всех глаз не хватит.

Эделгард встретил путешественников холодно и неприветливо. Местная фортификация разительно отличалась от виденного Алексеем в Коралтаре, не говоря уже о полудиком Ромедере. К воротам шла мощённая булыжником дорога, что само по себе выглядело необычно. Крепостная стена, опоясывающая Эделгард, возвышалась над землёй на добрый десяток метров. Эскарпированный склон вкупе со стеной делал крепость неприступной.

У широких городских ворот толпился разношёрстный народ. Тут Алексей увидел и местных крестьян в неброских одеждах, и разодетых в разноцветные наряды франтов. Всадники с рыси перешли на шаг. Приходилось едва ли не протискиваться сквозь толпу. Горожане ворчали, но, взглянув на конников, нехотя уступали дорогу.

Миновав ворота, сколоченные из тёсаных брёвен и обитые толстыми железными полосами, всадники оказались в тёмном тоннеле, проходящем сквозь стену. По длине тоннеля Алексей мог судить о толщине стены, и выходила она почти пять метров. Такая мощь могла противостоять и лёгкой артиллерии. Благо тамарвалдцы пока не дозрели до огнестрельного оружия. Но город наверняка не мог устоять против армии д'айдрэ, хотя о военном искусстве Моридора великий герцог ровным счётом ничего не знал. Но если не д'айдрэ, то кого могли бояться горожане, от какой угрозы прятались за толстыми стенами? Едва ли подданные императора почитали коралтарцев за серьёзных противников. Кстати, стража за въезд в город не взяла с путешественников ни арда, что весьма удивило копаря. Правда, он мало смыслил в местной фискальной политике. Возможно, император не разменивался на мелочи, а довольствовался, например, рыночным сбором или другими налогами. На ум шли какие-то обрывочные сведения о борьбе городов и сеньоров. В те тонкости вникать не было никакого желания. Не взяли, и слава Богу. Пара лишних монет не помешает.

Улицы Эделгарда поразили следопыта не меньше городской стены. Вымощенные брусчаткой, пусть и кривоватые, лишённые какой-либо зелени, они напоминали каменные мешки. Двух – и трёхэтажные дома с черепичными крышами вовсе не походили на лачуги южных соседей. В памяти всплывали картинки старых городов Прибалтики и Западной Европы. Всё здесь выглядело слишком красивым и ухоженным. Даже водостоки имелись, не говоря о застеклённых окнах. Да и столь свойственная городам вонь не так била в нос. Хотя запахи щёлочи, серы, кожи и навоза витали над городом, но всё это не шло ни в какое сравнение с Коралтаром, превращенным жителями в огромную выгребную яму.

Подданные империи отличались от коралтарцев не только лицом и ростом, но и нарядами. Выглядели они если и не чистюлями, то вполне опрятно. Женщины носили длинные прилегающие платья различных расцветок, мужчины предпочитали простого покроя рубахи и штаны. Те, что побогаче, могли позволить себе кожаные куртки, добротные сапоги или туфли с бронзовыми пряжками, плащи-накидки, фетровые головные уборы с меховой оторочкой.

Впрочем, Алексея мало интересовала здешняя мода, как и другие этнографические особенности. От множества красных, синих, белых и золотистых одежд рябило в глазах. А тут ещё живот свело от голода. И, как на грех, на каждом углу торговали пирожками с зайчатиной, пряниками, пшеничными булками, мясом, рыбой и прочими вкусностями. Благо Кайдлтхэ нашла какую-то забегаловку. При появлении у порога заведения богатых и необычных всадников откуда-то выскочил слуга. Путешественники спешились. Прислужник взял лошадей под уздцы и отвёл их на задний двор.

В кабаке царил шум, толклись посетители, пахло луковым супом и жиром, чадили факелы. Д'айдрэ брезгливо сморщила нос, но выбирать не приходилось. Пока она осматривалась, изучала обстановку, из-за стойки, завидев важных господ, выбежал юркий плешивый мужичишко.

– Прошу, прошу к столу светлых господ. – Хозяин подобострастно улыбнулся д'айдрэ и с опаской посмотрел на Алексея. – Желаете отобедать?

– И как можно скорее, – важно произнесла Кайдлтхэ.

– Первое? Второе? Вино?

– Пожалуй, ограничимся вторым блюдом и вином.

– Рекомендую оленью отбивную.

– Валяйте. Где тут у вас свободный стол?

– Вот, извольте. – Хозяин закрутился вокруг визитёров, жестом приглашая пройти в глубь харчевни.

В углу у стены Кайдлтхэ углядела пустующий стол. Плешивый трактирщик опередил гостей и принялся тряпкой протирать жирную мебель.

– Не трудись, любезный, – запротестовала д'айдрэ. – Принеси чистую скатерть. Да поживее!

– Сей момент. – Хозяин поклонился и убежал на кухню.

Кайдлтхэ, скорчив брезгливую гримасу, присела на край табурета. Глаза девушки сделались жёлтыми. Она бросала колючие взгляды по сторонам, рассматривала горожан с плохо скрываемым отвращением.

– Ненавижу подобные забегаловки, – произнесла д'айдрэ. – Всюду вонь, грязь, клопы, крысы и тьма надоедливых ротозеев. Того и гляди, отравят какой-нибудь тухлятиной.

Алексей смолчал. Он молил спутницу лишь о том, чтобы она не передумала и не бросилась прочь из этой вонючей дыры. Пусть хоть захудалый, но обед. В брюхе так урчало, что казалось, звук тот слышен на улице.

Вскоре вернулся хозяин заведения. За ним следовали две служанки. Одна из них, смазливая тёмно-русая девица в длинном белом платье с глубоким декольте, на подносе несла тарелки с оленьей отбивной, хлеб и два кубка вина, а вторая, курносая и конопатая, как и предписывалось в таких случаях, деревянную лохань, полотенце, отвар мыльного корня и кувшин с водой. Хозяин опередил прислугу, расстелил скатерть, улыбнулся, показав стёршиеся жёлтые зубы, и поклонился.

– Госпожа… – заискивающе произнёс кабатчик после того, как сервировка стола была окончена.

– Что ещё? – с раздражением спросила д'айдрэ.

– С вас один эрб, светлая госпожа.

– Ах, братец, – игриво обратилась девушка к Алексею. – Соизволь рассчитаться за обед.

Следопыт полез в кошель, достал серебро и положил монету на стол, и она тут же перекочевала к трактирщику.

– Послушай, любезный, – не скрывая брезгливости, продолжала Кайдлтхэ. – Вот золотой. Поменяй на серебро.

– В сей же миг. – Кабатчик спрятал монету, поклонился и растаял в толпе посетителей.

– Наконец-то! – Д'айдрэ с облегчением вздохнула и принялась за еду.

Следопыт, стараясь не забывать о приличиях, взялся за свою порцию. Мясо показалось довольно вкусным, хотя и плохо прожаренным, а вино излишне кислым. Но голод не тётка, да и выбор не велик.

– Завтра, если всё сложится хорошо, доберёмся до столицы. Там поешь как следует, – словно отзываясь на его мысли, сказала Кайдлтхэ.

– Вот именно, если сложится. А нам везёт как утопленникам. То понос, то золотуха. Либо пожар, либо погоня или другая какая напасть. Да, только разбойников недоставало.

– Не накликай! И куда запропастился старый хрыч с нашим золотом? Чего возится, шельма?

Девушка покончила с обедом и стала выглядывать хозяина. Тот и в самом деле пропал. Нет, она вовсе не беспокоилась о деньгах. Если бы какому-нибудь пройдохе или мошеннику вздумалось бы её надуть, то для бедняги столь неосмотрительный поступок грозил в лучшем случае сломанными рёбрами и выбитыми зубами. Но вскоре хозяин нашёлся. Он семенил, расталкивая посетителей локтями и крепко сжимая кулаки.

– Вот, как вы и заказывали, госпожа. – Плешивый вывалил на стол серебро.

Алексей неторопливо пересчитал монеты и спрятал деньги в кошель.

– Благодарю, любезный, – вальяжно произнёс он.

– Всегда к вашим услугам, светлые господа. – Хозяин не переставал заискивающе улыбаться и отбивать поклоны.

– Да, и прикажи вывести лошадей. Некогда нам тут рассиживаться. – Д'айдрэ встала из-за стола.

– Всенепременно, всенепременно, светлая… – неслось ей во след.

Кайдлтхэ не обращала внимания ни на подобострастные возгласы владельца тошниловки, ни на посетителей. Народ недолюбливал и побаивался д'айдрэ, а потому дорогу уступал без ненужных словопрений. Но какой-то выпивоха из мастеровых принял на грудь сверх меры и оттого зазевался. Он глядел на девушку осоловевшими глазами, громко икал и отрыгивал. Ротозей стал столбом на пути, хотел что-то сказать, икнул и протянул д'айдрэ доверху наполненный кубок.

– Прочь с дороги! – сквозь зубы процедила Кайдлтхэ.

Казалось, пьянчуга оглох, он тупо пялился на путешественницу и её меч. В следующее мгновенье вино выплеснулось на пропойцу, а сам он схлопотал удар коленом в пах и, скривившись от боли, завалился на соседний стол, круша и давя посуду. Будь на месте Кайдлтхэ другой, наверняка в харчевне вспыхнула бы потасовка. Не избежать тогда синяков и сломанных носов. Но д'айдрэ… Никто из завсегдатаев не посмел даже пикнуть, только особо ретивые бросали колючие, полные ненависти взгляды. Желающих испытать остроту клинка из тариалда не нашлось.

У порога путешественников поджидал слуга с лошадьми. Алексей вздохнул полной грудью. Наконец-то теснота и угар харчевни остались позади. Следопыт чувствовал себя сытым и довольным жизнью. Всё складывалось как нельзя лучше. Вот только мелкий инцидент в кабаке немного испортил настроение. Великий герцог полагал, можно было обойтись и без тумаков. Пренебрежительное отношение Кайдлтхэ к гойхэ всё больше раздражало.

– Должен ведь кто-то проучить невежу, – сказала д'айдрэ.

– Опять за своё? – пробурчал копарь.

– Ладно, не буду. – Кай улыбнулась и взобралась на лошадь.

Алексей оседлал Орхидиаса и направился вслед за провожатой, пробиваясь сквозь пёструю толпу горожан. Он отвык от суеты городской жизни и едва не оглох от криков торговцев, зазывавших покупателей, воплей уличных артистов, смеха случайных зрителей, ора ребятни и цокота копыт. Хотелось поскорее покинуть тесный Эделгард, вырваться из крепких объятий мрачных городских стен на привычные сельские просторы.

Миновав северные ворота, всадники перевели дух. Но город, словно спрут, искромсал округу щупальцами дорог и трактов и даже в чистом поле не давал забыть о недавней тесноте и суете. Да только с каждой минутой каменный монстр удалялся, терялся среди множества воспоминаний и впечатлений, пока и вовсе не исчез за холмом. О нём лишь изредка напоминали ватаги селян, возвращавшихся с городского торжища в родные деревни.

Мимо проносились зелёные поля, хуторки и селения. Чем дальше путешественники продвигались на север, тем больше становилось лесов. Дубы и осины сменялись елями и соснами. Всадники подбирались к сердцу империи. Всюду кипела жизнь. Придорожные хутора выглядели опрятно, даже богато. Наверняка хозяева нелегально приторговывали спиртным, не желая тратиться на оплату винного откупа. У таких подпольных заведений всегда толпился праздный народ, желая отдохнуть, перекусить и, как водится, выпить. Обилие повозок и лошадей у коновязей говорило в пользу предположения Алексея. Сталкивался он с подобным и на Земле. Иногда на старой карте близ дороги был отмечен одинокий, ничем не примечательный дом, а вовсе не постоялый двор или трактир. Но стоило выйти на то место с металлоискателем, как монеты так и прыгали в карман. Даже, казалось бы, на выбитых под ноль местах после перепашки лезли не только крошечные полушки, но и крупная монета вроде екатерининских пятаков. Особо удачливые находили даже рубли. Теперь Алексей мог воочию лицезреть такие злачные места, где хозяева богатели, откупаясь от государевых слуг, а странствующий люд тряс мошной, напивался до полусмерти, гулял, буянил, чистил друг дружке морды и терял монеты на радость будущим поисковикам.

По тракту то и дело шнырял какой-то народ. Попадались на пути крестьянские телеги, коробейники, богато разодетые горожане или мелкие феодалы в сопровождении вооружённой охраны, гонцы, имперские патрули. Пару раз пришлось видеть военные отряды под сотню солдат в каждом. А однажды встретилась дружина наёмников. Завидев их, Кайдлтхэ замедлила ход, а сердце следопыта учащённо забилось, кровь ударила в голову. Но, к счастью, всё обошлось. Войска и наёмники двигались на юг. Наверняка на границе неспокойно. Алексей не мог исключать и того, что за время путешествия Ромедер пал, а Гвинедер объявил войну Тамарвалду.

Ближе к вечеру тракт опустел. Никто не хотел ночевать в чистом поле. Всякий вояжёр искал ночлег либо в какой-нибудь деревне, либо на постоялом дворе. Кайдлтхэ пришпорила коня. Дорога рассекала густой смешанный лес. Кто знает, какие сюрпризы могли здесь поджидать путников. Ночью хищники выходили на дорогу и нападали на зазевавшихся странников. Или, того хуже, разбойники объявлялись.

Лес удалось одолеть только на закате. К счастью, в километре от опушки близ дороги стояло двухэтажное здание постоялого двора с покатой крышей. Обычно такие заведения располагались на расстоянии дневного перехода друг от друга или от городов. Так что о ночлеге можно было не беспокоиться. Иное дело, найдётся ли комната для двух скитальцев. По большому счёту, крестьяне могли переночевать и в телеге, а светлым господам не пристало спать под открытым небом подобно бродячим псам.

У подворья сбился народ. Возы местных поселян и лошади у коновязи напомнили Алексею земную автостанцию. Кто-то куда-то собирался, чего-то ждал, возился с поклажей, точил лясы или, мучаясь бездельем, сидел у крыльца да считал ворон. Рядом находились хлев, сарай, погреба, конюшня и кузница. Любой желающий мог за несколько медяков подковать лошадь, выправить какую-нибудь железную мелочь или прикупить пару поделок. Из кузни доносился стук молота. Работа, несмотря на близость ночи, кипела. Постоялый двор находился в удобном месте и потому не знал недостатка в посетителях. А кузница только увеличивала доход.

Кайдлтхэ и Алексей остановились и спешились. Лошадей отдали на попечение местному конюху. Люд, собравшийся у входа, косо зыркнул на гостей и затих. У дверей Алексей успел заметить вывеску с названием заведения. Наверняка хозяин забегаловки слыл известным шутником и обладал своеобразным чувством юмора. Едва ли другому пришло бы в голову назвать заезжий дом «Хромым висельником».

Гульба там шла полным ходом. Вино да и кое-что покрепче лилось рекой, дым стоял коромыслом, неслись пьяные крики и слышались разудалые песни бродячего менестреля. Каждый, от крестьянина до богатого горожанина, не думая о завтрашнем дне, веселился на всю катушку, спускал деньги без счёта.

Кайдлтхэ и следопыта посетители таверны одарили холодными взглядами, но веселья не прекратили. Мало ли всяких шатается по дорогам империи? Д'айдрэ? Ну и пёс с ними. Лишь бы никого не трогали.

Девушка огляделась, высматривая уютное местечко для ужина. И в тот миг, прямо как из-под земли, перед путниками нарисовался хозяин гостиницы. Алексею хватило одного взгляда, чтобы понять, кто этот шутник, придумавший кабаку столь мрачное и двусмысленное название.

– Рад приветствовать светлых господ в «Хромом висельнике», – несмазанной телегой проскрипел хозяин. Нет, не телегой! Так скрипел корабельный такелаж под напором морских ветров.