Текст книги "Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»"

Они встречались то в отеле, то в ее маленькой квартирке. После череды командировок Карлос с удивлением узнал, что Анжела предпочла ему любителя выпивки ученого Барри Вудхемса. Он решил познакомиться с Вудхемсом и даже смог с ним поладить. Позднее Вудхемс вспоминал любопытный эпизод: во время просмотра новостей о готовящейся казни двух убийц Карлос с неприязнью сказал, что подобные типы заслуживают смерти, потому что тот, кто убивает ради денег, не имеет права дышать одним воздухом с теми, кто не щадит своих жизней ради борьбы. Предлагаю запомнить это признание.

Не забывал он и про Нидию, которой отводил главную роль в подготовке спецопераций. Однажды летним вечером 1974 года он позвонил ей и попросил скорее приехать. Она накинула пальто и бросилась в такси, которое доставило ее в аэропорт. В этот же день она была в Париже, где Карлос, чмокнув ее в щеку, деловито сунул тяжелый черный чемодан, полный оружия.

– Держи это у себя и никому не отдавай, если только этот кто-то не сообщит полную дату моего рождения, – бросил он.

И все. Больше Нидия знать была не должна. Согласно воспоминаниям офицера «Моссада» Островского, на следующий день после взрыва в израильском банке Карлос встретился с Мухарбалом в Париже.

«Он сказал ему, что на время оставит в покое израильские цели, потому что это слишком рискованно. Ему нужно еще отдать кое-какие долги японским и немецким группам».

И не солгал, только перед этим передал привет «Моссаду» из Парижа.

Глава 5. Месть самураев

Сообщение о том, что у Карлоса есть неотложные дела с японскими и немецкими товарищами, немного успокоило «Моссад», но, как признаются его офицеры, «с Карлосом никогда нельзя было успокаиваться». 3 августа 1974 года европейский филиал НФОП совместно с бойцами «Прямого действия» нанес удар по редакциям просионистских газет «Аврора», «Ковчег» и «Минута». Кстати, в здании редакции газеты «Минута» располагался и штаб сионистской организации «Еврейский национальный фронт», собиравшей деньги для ЦАХАЛа. Как и в предыдущих случаях, Карлос разработал операцию так, чтобы минимизировать случайные жертвы: по его замыслу, взрывы должны были произойти ночью, когда сотрудников нет на работе.

В результате машины, начиненные взрывчаткой, взорвались в нужное время. Это был успех! До этого момента все акции, организованные Карлосом и его товарищами, были бескровными, однако в следующей операции он должен был поработать с новыми людьми – японской Красной армией, зарекомендовавшей себя крайне жестокой группировкой.

Как и во всем мире, в Азии вовсю бушевали левые студенческие забастовки с поправкой на воинственный местный менталитет. Даже в Японии, где после поражения во Второй мировой правило марионеточное американское правительство, пробивались ростки красного радикализма. К концу 1970-х росло движение новых левых, которое проявило себя как массовое явление в 1968 году, когда десятки тысяч человек вышли на улицу протестовать против американского присутствия в Японии и войны во Вьетнаме.

В этих событиях японская компартия вела себя предельно осторожно, чего не скажешь о молодежи, которая рвалась поучаствовать в реальных революционных баталиях. Это все вылилось в разрыв между просоветскими коммунистами и левыми студентами, которые требовали всего и сразу. Среди последних большое распространение получили труды Льва Троцкого, идеи перманентной революции и вооруженной борьбы. И конечно, особой популярностью пользовался маоизм: революционный Китай был рядом, щедро экспортируя в Японию юани и маоистские идеи.

После массовых волнений среди молодежного движения оформилось радикальное крыло под руководством Цунео Мори, столичной фронды и радикала. Именно ему было суждено стать создателем фракции Красной армии Японии, названной по аналогии с германскими коллегами. Свою первую атаку красноармейцы провели весной 1970 года, захватив самолет авиакомпании «ДЖАЛ». Эта акция имела успех в первую очередь у левой молодежи, которая с большим энтузиазмом бросилась создавать свои революционные ячейки по всей стране. Одной из таких организаций-подражателей стал Совет совместной борьбы против «Договора безопасности» под руководством молодой симпатичной девушки Хироко Нагаты. Эта организация получила боевое крещение в 1969 году, забросав коктейлями Молотова посольства Советского Союза и США. Кроме того, на их счету был ряд ограблений крупных банков и оружейных магазинов. Как говорила сама Нагата:

– …Пару лет назад у меня появился большой интерес к идеям Мао, и я стала зачитываться его произведениями. Именно они вдохновили меня на революционную борьбу.

Вскоре деятельность членов Совета тесно переплелась с деятельностью их столичных товарищей из фракции Красной армии. Это произошло поздней осенью 1971 года, когда, спасаясь от преследований полиции, активисты обеих коммунистических организаций укрылись в труднодоступном горном районе префектур Нагано и Гумма. Здесь, в горных пещерах, оборудованных под укрытия для партизан, произошло объединение двух организаций в одну, получившую название Объединенная Красная армия. В состав японской Красной армии вошел 31 человек, средний возраст которых колебался от 16 до 28 лет. Был сформирован центральный комитет ОКА, председателем которого избрали Цунео Мори, а его заместителями – Хироко Нагата и еще одного представителя Совета – Хироси Сакатути. Итак, японская сталь закалялась в условиях жесткой конспирации: никаких выходов из пещер без санкции командиров, ежедневные занятия по повышению уровня боевой подготовки, изучение теоретических наработок Троцкого, Мао и Карла Маркса. Но ОКА не ограничивалась тренировками – регулярно бойцы Красной армии совершали вооруженные атаки и экспроприации.

Конечно, было не все так гладко, как хотелось, – бойцы, перешедшие на подпольное положение, были измотаны новой жизнью, которая оказалась тягостнее, чем выглядела в романтических статьях из левых газет. С этим падал и боевой дух – дошло до того, что некоторые соратники ОКА начали проводить подрывную деятельность в отряде, склоняя других участников к дезертирству и сдаче в полицию. Чтобы положить конец разброду, было принято решение казнить наиболее активных капитулянтов в количестве 14 человек. Приговор был приведен в исполнение на рассвете. Крутость и жесткость ОКА подтверждает и факт наличия среди казненных беременной девушки.

Тем не менее в 1972 году база ОКА прекратила свое существование. Произошло это следующим образом: отряд из оставшихся фанатичных 11 красноармейцев был замечен местными жителями, в результате чего первая группа, в составе которой находилось все руководство, была арестована полицией, а второй группе удалось отстреляться и скрыться в одном из горных отелей. Захватив несколько заложников, японские барбудос превратили отель в неприступную крепость, откуда почти девять суток вели оборону. В гостинице отключали воду, электричество, даже привозили некоторых родителей членов ОКА, но все безуспешно. Только после кровавого штурма удалось освободить одного заложника и арестовать нескольких членов Красной армии.

В конце 1972 года из остатков Объединенной Красной армии была возрождена Красная армия Японии. Может быть, казненные бойцы ОКА были отчасти правы: после выхода из пещер японская Красная армия стремительно увеличила число своих бойцов до 400 человек боевиков и до 1500 резервистов, предоставляющих хорошую страховку деятельности ОКА. Во главе организации встали лидер японских левых Такая Сиоми и знаменитая танцовщица Фисако Сигэнобу. Кстати, в рейтинге популярных женщин-повстанцев она занимает третью строчку сразу после красотки Лейлы Халед и немецкой журналистки Ульрики Майнхоф.

В идейном плане Красная армия провозгласила борьбу за дело мировой революции. Для совершения мировой революции КАЯ предусматривала создание Красных армий Японии, Кореи, Африки и Латинской Америки, последующее их объединение в Мировую Красную армию, Мировую революционную партию и Мировой революционный фронт. Амбициозно, ничего не скажешь. Как и их соратники по всему миру, японские революционеры считали, что «революции не являются следствием борьбы масс, но являются результатом вооруженного насилия». Под этими словами мог подписаться и Карлос.

Особенностью Красной армии Японии стал необычайный фанатизм ее бойцов и непривычная для европейцев жестокость. Для японцев же – наследников самураев, чтивших самурайский кодекс Бусидо, – не было ничего необычного в высочайшем самопожертвовании: красноармейцы предпочитали погибнуть от вражеских пуль или покончить с собой, чем попасть в руки врага. В то же время они выгодно отличались от других революционных организаций дисциплиной, поддерживаемой казнями за малейшее нарушение революционных принципов и правил организации. Неудивительно, что мудрый Джордж Хабаш начал окучивать их во время своего азиатского турне. Солидаризуясь с палестинским освободительным движением, Красная армия Японии провозгласила израильских агрессоров одними из своих главных врагов.

Так, весной 1972 года Красная армия провела свою самую знаменитую операцию «Большая мишень» в аэропорту Лод. По приказу командования Народного фронта освобождения Палестины в тренировочный лагерь в Ливане прибыло трое боевиков Красной армии Японии: Кодзо Окамото, Ракеши Окудейра и Йошуики Ясуда. Там они прошли трехмесячный курс специальной подготовки, после чего были переправлены в столицу Италии, где получили автоматы чехословацкого производства и советские гранаты типа «лимонка» и откуда 30 мая 1972 года вылетели рейсом Рим – Токио с промежуточной посадкой в аэропорту Лод в Израиле. Прямо в аэропорту японцы спокойно взяли свои чемоданы с ленты, распаковали оружие и открыли огонь. В результате акции 26 человек погибли и 70 получили ранения разной степени тяжести. В бою с полицией были убиты Ракеши Окудейра и Йошуики Ясуда. Кодзо Окамото был арестован и помещен в тюрьму, позже его обменяли на захваченных палестинцами в плен израильских солдат. Организатором этой операции до сих пор считается Карлос, хотя никаких контактов с японцами на тот момент он не имел.

Итак, в 1972 году полсотни бойцов японской Красной армии, руководствуясь принципом «создания баз в других странах», выехали из Японии. Свою штаб-квартиру КА разместила в Ливане, затем координационный центр организации был перемещен в Париж. На территории стран Западной Европы они начали кампанию по похищению влиятельных сионистов и их пособников, чтобы пополнять кассу сопротивления. В 1974 году французские спецслужбы арестовали возвращавшегося из Бейрута члена Красной армии Ютако Фуруйю (настоящее имя Ямада Йошиаки).

Японец, задержанный в аэропорту Орли, отказался давать пояснения по поводу трех паспортов и фальшивых $10 000. Фуруйя хмыкнул, что является марксистом-ленинцем, действующим из идеологических соображений:

– Я поддерживаю Народный фронт освобождения Палестины и Красную армию Японии. Я политический солдат.

Больше из него выбить ничего не удалось. Зато следователи обратили внимание на странную записку:

«Маленькая мисс Полная Луна!

Я умираю от любви к тебе.

Позволь мне снова обнять твое прекрасное тело.

Твой раб Сузуки».

Казалось бы, безобидный стишок.

Однако нет – криптографы раскололи хитрого японца. Это послание, как и другие, было шифровкой с планами нападений на японские посольства. Вот тебе и «мисс Полная Луна». Марику Ямомото, которой предназначалась эта записка, нашли в одном из элитных парижских магазинов, обслуживающих японских гостей.

Как ни пытался комиссар отдела по борьбе с терроризмом ДСТ Жан Арран разговорить японца, Фуруйя хранил молчание. Но с помощью его записок удалось раскрыть часть красноармейцев и выслать их за пределы Франции: вначале в Швейцарию, потом в Западную Германию и далее в Нидерланды. А уже через несколько дней высланные бойцы КАЯ нанесли удар по французскому посольству в Гааге.

План операции был разработан за несколько недель до этих событий при поддержке Карлоса как представителя НФОП в Европе. Японцам была предоставлена необходимая финансовая помощь и оружие, включая автоматы и гранаты. Уже 3 сентября 1974 года он прилетел в Цюрих, чтобы окончательно обговорить детали с представителями Красной армии. Через некоторое время он нанес им еще один визит, но уже совместно с Мухарбалом.

Согласно плану операции, бойцы КАЯ должны были прорваться в посольство и захватить посла. Что же там произошло на самом деле? Японцы захватили посольский автомобиль и приказали водителю везти их к дипломату. Пока они направлялись в кабинет, полицейский патруль успел их заметить и открыть огонь.

Завязалась перестрелка, в результате которой командир группы был ранен. Но и двое полицейских получили ранения и были вынуждены отступить. В ходе слаженных действий красноармейцам удалось захватить посла и еще 10 человек заложников. В заранее подготовленном письме отряд японской Красной армии потребовал освободить Ютако Фуруйю и предоставить им самолет.

Этот японец был единственным требованием Красной армии – в заложниках же у бойцов находилось 11 человек, поэтому французские власти без особых колебаний пошли им навстречу. Подход двух европейских стран был разным: премьер-министр Жак Ширак требовал пристрелить Фуруйю, если японцы начнут убивать заложников, а вот голландцы, напротив, спешили обеспечить его всем необходимым. Хотите, мистер Фуруйя, газет? Пожалуйста! У нас есть самые свежие газеты с репортажами о ваших друзьях. Не хотите ли откушать? И тут же несли самые вкусные блюда, прохладительные напитки и выпивку. Голландцы вовсю хотели продемонстрировать свое гостеприимство, чтобы японцы не стали мстить за неподобающий прием.

Забавно, но французам давали лишь сухой паек и воду. Великодушный Фуруйя даже заказывал больше еды, чтобы поделиться ею со своей французской охраной. Кстати говоря, французы не выказывали благодарности, зато время от времени кошмарили японца, что продырявят ему башку, потрясая перед его лицом массивным пистолетом. Фуруйя только смеялся.

В те дни произошел странный теракт на улице Сен-Жермен, за который Карлос получил в 2017 году третий пожизненный срок. Само место, где произошел взрыв, знает каждый француз: там находится кафе «Де-Маго» – любимое место богемы Франции 1970-х. Туда захаживали художники и поэты, парижские интеллектуалы и прозаики. Например, одними из завсегдатаев были писатель-коммунист Эрнест Хемингуэй и левый философ Жан-Поль Сартр. Чуть поодаль находилась аптека Сен-Жермен, вмещавшая в себя помимо самой фармакологической лавки рестораны и бутики. Мужчина сел на втором этаже ресторана, достал гранату, свесил руку в пролет и отпустил. Граната глухо стукнулась о мраморные плиты пола, потом прогремел взрыв и началась паника: люди кричали, давили друг друга и старались выбраться из чертова здания. Мужчина со второго этажа поднялся и вышел. В результате взрыва было убито двое и ранено 34 человека, включая детей.

Нет никаких серьезных доказательств того, что этим мужчиной был Карлос. Во-первых, японская Красная армия не нуждалась в его участии в операции в Париже. Во-вторых, без особой надобности Карлос не использовал оружие против представителей властей и гражданских – это было негласное условие заключенных между органами власти и палестинскими организациями соглашений. Версию об участии Карлоса в теракте исключают и офицеры «Моссада», которые получали донесения от Мухарбала.

Мой друг, турецкий защитник Карлоса Гювен Иылмаз так прокомментировал вопрос об участии Карлоса в атаке на Сен-Жермен:

– Конечно же, эта акция не была осуществлена Карлосом лично или на основании его указаний. Этот акт также не имеет какого-либо отношения к палестинскому сопротивлению, от лица которого действовал Карлос. Точно так же как и другие судебные производства в отношении него, это судебное дело стало очередным фарсом, для того чтобы лишить Карлоса возможности когда-нибудь покинуть стены тюрьмы. Кроме того, это дело нужно было, чтобы «отмазать» настоящих фигурантов этой террористической атаки.

Таким образом, мы имеем дело с еще одним эпизодом «мифологии Карлоса».

Тем временем французское правительство не только освободило Фуруйю, но и предоставило японцам «Боинг» с $300 000 на борту. Посол Сенар болезненно встретил эту капитуляцию. Его понять можно – он сам был бойцом Сопротивления во время Второй мировой войны. Но руководство Франции осталось довольно тем, что все обошлось без потерь и малой ценой удалось откупиться от жестоких японских революционеров.

После «японской операции» работать стало значительно труднее. С этого дня от всех подпольщиков требовалось большее мужество, большее хладнокровие и самоотдача. Они должны были быть предельно осторожны и постоянно совершенствовать свое умение. Но в целом на Карлосе никак не сказалась эта операция – полиция не заподозрила его в помощи японским повстанцам и тем более никак не связывала его имя со взрывом в Сен-Жермен (это благополучно сделали через несколько десятков лет после самого события). Вади Хаддад же высоко оценил организаторские способности Карлоса.

– Что касается японской Красной армии, – пояснил мне Карлос, – то сегодня говорят много вещей про них, которые не соответствуют действительности. Красная армия Японии была сформирована в ноябре 1971 года. До выхода на международную арену они участвовали во внутринациональной вооруженной борьбе, многие люди были убиты, другие – арестованы. Фисако Сигэнобу и ее муж приехали в Бейрут и связались с палестинцами, с НФОП, и стали иностранными добровольцами Народного фронта. Их первой и самой важной операцией был рейд в аэропорт Лод в 1972 году. В этой операции погиб один из самых важных командиров – муж Сигэнобу, он пожертвовал собой ради революции. После этой операции весь мир начал уважать их за храбрость. Они колесили везде с арабскими паспортами и были очень крутыми коммандос.

– То есть после этого их начали отслеживать?

– Совершенно верно. После рейда во французский аэропорт был арестован их товарищ, и японская Красная армия приняла решение предпринять меры по его освобождению. Тогда правительство Франции разделилось на два лагеря: тех, кто стоял за то, чтобы отпустить японца, и тех, кто хотел продолжить опасную игру. Так или иначе, японцы из НФОП захватили французское посольство в Гааге вместе с заложниками, среди которых был посол Франции. В результате операции правительства Нидерландов и Франции согласились пойти им на уступки и отпустили пленника; кроме того, им был предоставлен самолет. На нем они полетели в Йемен, но получили отказ в посадке. Единственной страной в те часы, готовой их принять, была Сирия. Я же впоследствии был осужден за эту операцию в Гааге. Японских товарищей позже преследовали в Японии, после того как сирийцы предали их и правительство Ливана передало их американцам. И меня здесь преследовали за организацию взрыва в аптеке Сен-Жермен. СМИ писали, что якобы есть свидетели, готовые подтвердить мою причастность к этому всему – к тому, что якобы я там был. Судьи убеждены, что я это совершил. Но ни один из свидетелей, которые в то время сказали, что это я, не пришли на суд. Они осудили меня только на основании одного интервью с сирийцем, в котором много вранья и передергиваний. Благодаря этому у меня еще один пожизненный срок.

– Вы хорошо знали лично этих людей?

– Что я хочу сказать: японцы пожертвовали собой ради палестинского дела, арабского дела и исламского дела. Эти люди были брошены арабами, арабскими правительствами и большинством Сопротивления – это очень грустно. У меня всегда были хорошие отношения с ними. Сначала мы объединились в 1971 году. У нас была встреча с Фисако и его женой, мы дарили подарки друг другу в Бейруте. Фисако Сигэнобу и ее муж – он был великим человеком, этот человек, он пожертвовал собой в аэропорту год спустя. И он подарил мне книгу Че Гевары, по-моему, эта книга была на английском – я не помню, – но она с тех пор находилась в моей семейной библиотеке в Бейруте. Позже мы встречались несколько раз в Бейруте, Багдаде и Дамаске, но это не случалось часто, поскольку меня разыскивали, и такие встречи белого парня с японцами привлекали внимание. То есть я держался на некотором расстоянии от них из-за соображений безопасности. Но я уважаю этих людей.

– Тогда зачем была спланирована атака на Сен-Жермен?

– Что касается связи между рейдом против французского посольства в Гааге и тем взрывом в аптеке Сен-Жермен в Париже, то она выдумана специально, чтобы обеспечить мне пожизненное заключение. Такая связь отсутствовала. Якобы японской Красной армией было сделано коммюнике, и оно было опубликовано на следующий день после взрыва в газете Le Figaro. На самом деле пресса никогда его не видела и никогда не получала звонка от моего лица или от лица Красной армии. Само коммюнике японской Красной армии так и не было найдено, и Le Figaro никогда не публиковала его – все это было сфабриковано. И несмотря на это все, на отсутствие доказательств, они осудили меня. И почему они это сделали? Потому что был один сириец, который опубликовал лживое интервью. Это было сделано… изменником, в конце концов он был застрелен нашими товарищами. Я говорил много раз: если кто-то плохо говорит обо мне, я не возражаю… Если кто-нибудь скажет, что я мерзавец, я ничего не сделаю… Но если кто-то лжет, то мы убьем его во имя революции. Ужасные вещи, но это цена предательства. Возвращаясь к японской Красной армии, я хочу сказать, что мы никогда не имели тесного сотрудничества с японцами из-за соображений безопасности. Вы можете представить себе, что японцы легко видны в арабской войне, да и на Западе. Поэтому я уважаю этих людей, они хорошие люди, они революционеры, они неоднократно доказывали, что готовы жертвовать собой ради своей борьбы. В дополнение к упомянутым выше они сделали много операций. Вы можете быть уверены, что их вклад в дело Палестины больше того, что внесли многие арабы.

Следующей запланированной Хаддадом операцией стал угон самолета авиакомпании «Эль-Аль», на борту которого должны были находиться высокопоставленные чиновники израильского правительства. Но внезапная забастовка сотрудников компании в декабре 1974 года вынудила Карлоса отложить операцию. С этого времени его новым помощником, а впоследствии соратником и другом, стал Иоханнес Вайнрих, продавец коммунистической литературы во Франкфурте. Худой белобрысый юноша поначалу вызывал лишь снисходительную улыбку у опытного революционера. Совладелец книжного магазина «Красная звезда», еще когда был студентом, со своим товарищем Уинфридом Безе организовал протестные выступления против войны во Вьетнаме. Потом юноша создал «Революционные ячейки» – сеть независимых групп, объединенных марксистской теорией и принципами вооруженной борьбы.

Первой пробой пера Вайнриха стала атака на самолет «Эль-Аль». 13 января 1975 года Вайнрих со вторым участником припарковали автомобиль «Пежо» у дороги, соединявшей терминалы аэропорта Орли, и с хорошо просматриваемой площадки стали выжидать появления самолета компании «Эль-Аль». Для операции был выбран самолет, следовавший из Тель-Авива в Нью-Йорк, в котором находилось 136 пассажиров и семь членов экипажа. Когда шасси самолета были готовы соприкоснуться с землей, парочка подошла к багажнику, Вайнрих выбросил недокуренную сигарету и вытащил РПГ-7 – убойный советский противотанковый гранатомет. РПГ эффективно использовался практически во всех вооруженных конфликтах с 1968 года (когда впервые был применен во Вьетнаме) и до наших дней. Это довольно серьезное оружие, и неудивительно, что двоих парней с такой штукой на плече увидели посторонние. Вайнрих сделал первый выстрел, но неудачно – снаряд прошел аккурат над кабиной пилота. Второй выстрел пришелся на югославский самолет, снаряд пропорол его насквозь и уткнулся в пустые кухонные помещения, так и не взорвавшись.

В этот момент они запрыгнули в машину и на бешеной скорости доехали до места, где их ожидал другой автомобиль. В спешке они даже забыли забрать оружие из «Пежо». Не каждый день стреляешь из советского оружия по самолетам. В НФОП были не слишком довольны результатами операции, хотя в защиту Вайнриха следует сказать, что это была одна из самых первых его акций. Считается, что организатором этой акции выступал Карлос, однако доказательств, подтверждающих это, представлено не было (обвинения построены лишь на устных свидетельствах его бывшей жены-немки). Поскольку по ошибке был задет югославский самолет, то ответственность за теракт взяли на себя национальные сепаратисты.

Через пять дней после первой неудачной попытки гранатомет РПГ-2 ждал палестинцев-исполнителей припрятанный в туалете, прилегающем к смотровой площадке. Но достать его оказалось тоже не так просто – как Карлос и предполагал, в воскресенье в аэропорту оказалась масса народа, часть людей выстроилась в очередь в туалет. Отстояв очередь и собрав буквально на коленях РПГ, боевики бросились на террасу и моментально были идентифицированы как подозрительные лица сотрудниками транспортной безопасности. Завязалась перестрелка. Один из палестинцев палил из автомата в воздух, второй судорожно пытался прицелиться из гранатомета в самолет. Лайнер находился на расстоянии 400 метров, что в два раза превышало дальность стрельбы РПГ-2. Пока боевик примерялся, его успел запечатлеть фотограф. Есть кадр.

Так и не выпустив снаряд по самолету, они побежали в здание аэропорта, распихивая зевак прикладами автоматов. По пути в зал ожидания они натолкнулись на патруль полицейских, которые тут же открыли огонь. В ходе непродолжительной перестрелки более восьми человек было ранено, а офицер полиции получил пулю прямо в живот. Выиграв первый раунд, боевики захватили заложников, забаррикадировавшись в туалетных комнатах.

Пока шли переговоры с полицией, взятый в заложники священник отпускал грехи другим захваченным в ходе операции. Он признался, что представители палестинского сопротивления вели себя корректно, вежливо и максимально сдержанно, что, впрочем, не помешало бы им потом в случае чего так же вежливо пристрелить святого отца. Требованием группы Мохаммеда Будии было предоставить самолет с горючим, которого хватит, чтобы долететь до Багдада. Через 18 часов препирательств французская сторона все-таки пошла на сделку. Лайнер вылетел в Багдад…

– Это отличный пример того, как действовало соглашение о ненападении, – рассказал мне Карлос. – Сотрудник службы охраны, вооруженный автоматическим оружием, по-моему, это был жандарм, заметил вооруженного араба, который управлял автомобилем, и направил в его сторону пистолет, но в этот момент тот подает ему знак: «Нет, нет, нет!» Он убирает свое оружие и уходит с этого места, то есть, понимая, что этот человек араб, он не вмешивается. Я не был там, но слышал это от своих товарищей. Невмешательство полиции заключается не в том, что они струсили, – они не вмешиваются потому, что не хотят принимать участие в арабо-израильской войне. В результате нападавшие покидают аэропорт – по-моему, отправляются в Багдад – на самолете, предоставленном президентом Франции. И на этом все закончилось.

Примерно в то время Карлос познакомился с членом «Революционных ячеек» Гансом-Йохимом Кляйном. Как и Вайнрих, Кляйн был из Франкфурта, где трудился штатным клерком в суде. Кляйну Карлос не очень понравился, да так, что поначалу он принял его за мафиози. Он был одет в шелковый костюм и держал толстенную сигару.

Однажды в Алжире в лобио отеля ко мне подошли официанты и начали расспрашивать о Карлосе (накануне я давал интервью местной прессе). Я сидел, развалившись в кресле, и, изнывая от жары, что-то вяло отвечал про третий пожизненный для Ильича. После того как все разошлись, ко мне подкрался араб-официант и на ухо спросил:

– Ты ведь из мафии?

– Из мафии, – улыбнулся я.

Он почтительно склонил голову и ушел.