Текст книги "Литературное наследие. Книга 6"

В настоящее время мы видим полное отступление от всего выработанного и замеченного более 30 лет назад автором этого фундаментального труда. Спрашивается – куда, в какую пропасть Россия скатывается! Кто и когда остановит развал сельских территорий по всей, некогда могущественной, аграрной матушке России! 15.11.21.

Дым Отечества

РАССКАЗЫ, ЭССЕ, ОЧЕРКИ

Когда ж постранствуешь, воротишься домой

И дым Отечества нам сладок и приятен

А. С. Грибоедов «Горе от ума»

.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ… РАССКАЗ

Всяк кулик своё болото хвалит

Русская пословица

Жизнь подходит к своему логическому завершению. Память возвращает и возвращает к родному селу Зауралья. С годами обостряется память красивого вида села, огибающего подковой большой проточный пруд, в нижней точке которого устроена плотина с вешняками сброса вешнего полноводья. Пруд образован глубокой чашей при слиянии двух рек – Катырла и Айба. По преданию старины далекой эта чаша выкопана руками каторжан, сосланных в поселение Земляное со всей матушки России, второй половины восемнадцатого века. Весной, когда рыба начинает задыхаться от недостатка кислорода, она стремится к плотине и, массово уходит с потоком воды в открытые вешняки. По лотку плотины рыба скатывается в образовавший ручей. Рыбаки всех возрастов, стоящие вдоль ручья, отлавливают сочками изобилие рыбы всех сортов. У ног каждого рыбака образуются кучка улова живой рыбы, бьющейся хвостами о вешний снег. С высоты плотина хорошо видна картина массовой рыбалки односельчан. Прибыльная рыбалка продолжается весь световой день. Не пойманная рыба уплывает по ручью в реку Балдушку, протекающую на южной стороне поселка и, там продолжает жить в свободной воде, обогащенной кислородом. Так повторялось каждый год при затяжной весне, когда лед медленно таял в пруду. Погибшую рыбу в пруду вылавливали при полном сходе льда и удобряли ей окрестные поля. Всё шло в дело, ничего не пропадало. Но это еще не все. С приближением риска выживания рыбы в пруду, местный рыбнадзор обращался к нашим односельчанам с просьбой помочь нарубить больших прорубей во льду с целью притока кислорода для спасения бедных рыбак. Народ выходил по этому призыву на просторы огромного пруда и, начиналась рубка прорубей по многим местам зимовочных рыбных ям. С появлением чистой воды рыбка кишела в прорубях, а порой даже сама выбрасывалась на лед из последних сил. Люди сочками вылавливали умирающую рыбку. За малое время такой ловли, добычу везли коробами домой. Хозяйки знали как обеспечить длительное хранение улова. Наша мама через день пекла вкусные пироги с рыбой, начиненных картошкой и луком. До наступления лета дома спасительных рыболовов жили обеспеченные вкусной едой. В конце осени, где-то в двадцатых числах ноября, наш красавец пруд покрывался ровным, прочным и прозрачным льдом. Наступало время массового катания на коньках и санках по зеркалу пруда. Выходили на лед целыми семьями, пруд становился любимым развлечением односельчан. Рыбаки на коньках скользили к рыбным зимовальным ямам, добывали заветный продукт, радостные возвращались домой ближе к вечеру. Оказывается в такую пору клев рыбы идет до заката солнца, как и в летнюю пору. Закон природы постоянен по времени в течение всего календарного года. Это и есть моё «первое открытие» детства. Когда начинался снегопад, мы расчищали себе каток для игры в хоккей. К середине декабря снега выпадало столько, что у нас, ребятишек, не хватало сил поддерживать каток в чистом виде. Тогда мы переходили к строительству горки с берега и спуском по уплотненному снегу пруда. На фанерках или санках катились по инерции далеко от берега пруда. В будний день детей собиралось не так много, а вот в выходной день не протолкнуться к верхней площадке горки. Тогда взрослые дети организовывали «живую очередь» из желающих прокатиться с ветерком вниз, по разгонной дорожке пруда. Это детское веселье у снежной горки продолжалось всю долгую уральскую зиму и, только с приходом конца марта детские голоса затихали – появлялись первые проталины, снег на спуске горки начинал проваливаться, катание уходило от нас до прихода зимней поры нового года. Весна захватывала нас изготовлением корабликов, пускам их по быстрым журчащим ручейкам сельских улиц. Апрель на Урале пик весенних паводков на реках, озерах и топей болотистой местности. Начинается сбор березового сока, мы пропадаем днями в лесах, на плешинах показавшихся лужаек!

Пока набирается сок в наши баночки, горит костер с уложенной картошкой для печенок. Разламывая горячую корку картошки задыхаемся её ароматным запахом. Вприкуску с картошкой едим соленое сало с луком, блаженство неописуемое на свежем лесном воздухе. Чудная пора детства живет с нами до окончания нашего земного века!

Отчётливо вижу картинку лета – мы с отцом стоим на берегу пруда, он держит меня за руку и, наблюдаем рыбаков, вытягивающих невод из воды на пологий травяной берег. В сетке невода играет хвостами, прыгает всякая живая рыбка. Мелкую рыбку выкидывают назад в пруд, а рыбу крупнее рыбаки и деревенские мальчишки, добровольные помощники рыбаков, кладут в плетёную корзину из дранки. За время протаскивания невода по дуге пруда от побережья канторы лесничества до мостика нашей улицы, в корзине невода набирается много разной рыбки. Отец поджидает подхода каравана рыбаков к нам, начинаются торги по продаже рыбы. Выбрав нужное количество рыбы, мы с отцом возвращаемся домой с уловом. Вечером всю нашу семью мама накормит вкусным пирогом с рыбой. Испечённый на поду русской печи, вкус его становится особенно нежным и притягательным. На протяжении всей нашей шестнадцатилетней жизни в селе, пруд кормил нас вкуснейшей рыбой во все времена года, кроме зимних месяцев. В это время пруд погружался под лёд и засыпал в ожидании весны. Местное население в зимние месяцы занималось промыслом пушных зверьков. Рыбаков, желающих порыбачить и продать излишки, отец находил сам или к нему они приходили со своими предложениями товара. Такие встречи переходили в долгие беседы о жизни, о пережитом в трудные годы для всего народа нашей сторонушки. Мне очень хорошо запомнился знакомый отца, Белоногов Анатолий, с соседней улицы, недалеко от нашей. Это был вечный труженик в своём многочисленном семействе. Первоклассный рыбак в летнюю пору, он ещё и занимался садоводством на своём приусадебном участке. Лучшие саженцы всех растений и деревьев, село покупало у него, как и ежедневно добываемую им рыбу всех сортов. Отец частенько встречал его на пруду, когда Анатолий возвращался с рыбалки. У меня перед глазами стоит высокий, худощавый и загорелый мужчина с приятной улыбкой на лице. Дядю Толю знали ребятишки наших дворов. Воспитывая своих многочисленных детей, он оставался очень чутким и ко всем нам, ребятишкам, живущих по соседству с его домом. Находясь на берегу пруда, мы стремились подойти к нему, при возвращении с рыбалки. Нам интересно было посмотреть на его улов и просто пообщаться, зная его доброту в общении с нами. Он рассказывал нам где, в каком месте пруда клёв рыбки был лучшим. Поговорит, пожурит нас, потом оденет корзину с добычей на весло, закинет его на плечо и направится к дому родному. Окна его высокого дома видны со стороны пруда. Частенько из окна за мужем наблюдала жена, его возвращения с дальних мест пруда, волновалась за него, Анатолий Николаевич был человек уже в преклонном возрасте, отличался хорошим здоровьем, работящего человека. Со временем я познакомился с его младшим сыном, Колей, мне ровесником. Наша триада соседских мальчишек – я, Володя Григорьев, проживающий по улице вдоль пруда и Коля Белоногов, большую часть лета проводили за ежедневным совместным поиском занятий – рыбалки с мостиков вдоль побережья, купанием в разных местах пруда, где не глубоко и, где есть песчаное дно, на нём приятней купаться. Накупавшись вдоволь, до лёгкой дрожи в теле, ложились на тёплый песок погреться и задремать, укрыв голову майкой. Блаженство таких дней не передать словами. В самое пекло дня возвращались домой на обед, оказание помощи родителям по уходу за огородом – пропалывали грядки, выносили накопленную траву со всего огорода. Когда подрастала ботва картошки, окучивали её гнёзда, пропалывали сорняки рукой и тяпкой. Я частенько обжигал руки осокой, душившей картофельное поле. Потом поливал себя дождевой водой из бочки, чтобы не было пузырей на коже. Такой полезный труд, вменённый нам родителями, приносил радость осознания общего дела для всей семьи. Болтаться днями без дела нам не позволительно. А ещё лучше старался сделать такую работу с утра, а потом пойти на улицу к друзьям. Лёгкость от такого исполнения придавала радости встречи – ты свободен, выполнил порученное дело, можешь примкнуть к игре в лапту, ёжика, погонять мячик или пойти искупаться. Свобода выбора частенько сбивала с толку и такие дни проходили сумбурно и скучно. Тогда садился на лавочку у ворот дома и наблюдал за проходящей жизнью Октябрьской улицы. Начиная с мая месяца и до первых прохладных дней августа, меня постоянно влекло желание посидеть на больших корнях векового тополя на берегу пруда, где жила семья Фроловых. Глава семьи, дедушка Степан Фёдорович, инвалид войны, с одной ногой, в эти месяцы постоянно трудился над плетением корзинок из сосновых дранок. Старший сын Аркадий заготавливал для него метровые сосновые брёвна из неподсоченного молодого дерева. От сложенных в плотную стопку поленьев шёл аромат смолы всё лето. Дедушка мастерски их щепал на дранки разной ширины, которые шли на плетение разновеликих чудо – корзинок. Работа мастера шла на заказ или впрок. Товар Степана Фёдоровича не залёживался. Окрестные леса одаривали нас в изобилии ягодами и грибами. С лёгкими и удобными корзинками дедушки Степана народ любил ходить в лес за дарами природы. Я пристраивался у тополя рядом с дедушкой и часами наблюдал за его неспешной работой. По ходу дела он рассказывал мне о тонкостях своего ремесла и приёмах обработки сосновых брёвнышек, называл места лесничества, где их заготовляли. Постоянно находясь возле своего дома, он знал жизнь села и все его новости. С большой любовью к своему занятию он передавал и частичку своей души всем, кто с ним соприкасался. Его руки совершали чудо на моих детских глазах – горка лучинок превращалась в лукошки с ароматом пахучей сосновой смолы. Его добродушная улыбка, мягкий, приветливый взгляд живут во мне все годы прожитой жизни. В этой семье и хозяйка дома, Анисья Семёновна, тоже занималась редким ремеслом – ткала половички из скрученных в шнурок разноцветных тряпочек. В зимнюю пору красивые, разноцветные полоски превращались в тёплые дорожки, разосланные по комнатам, придавали нарядность убранству в домах наших односельчан. Тётя Нюся ткала половички на заказ всем желающим хозяйкам нашего большого села. Наша мама дружила с тётей Нюсей, шила ей на заказ любую одежду, а она ткала нам красивейшие половички. Они и сейчас живут с нами, те половички, украшают полы нашей дачи. Летом так приятно ходить босиком по дорожкам тёти Нюси. С каждым приездом на дачу, видя красоту разноцветных дорожек, одолевает тоска по уральскому краю, вспоминаются зимние вечера, когда мама крутила тряпочки в нитку для мыслимых ею заказов на половички. В такие минуты видятся мне два дорогих лица из ушедшего времени – мамы и тёти Нюся!

Случалось, что дедушка Степан давал мне свою удочку, показывал, где в его огороде накопать червей и дозволял мне постоять на мостике пруда, порыбачить. Он в это время сидит у тополя, работает и наблюдает за мной. Расстояние между нами совсем маленькое, для меня нет никакой опасности, а для дедушки это радость, видеть меня за интересным занятием. Стою на закате солнца у воды, вижу поплавок среди играющих отблесков лучей, стараюсь не упустить поклёвку. Солнце приятно меня согревает, пока не скроется за горизонтом. Пора уходить, в ведёрке плещутся несколько рыбок для наших кошек – деда Степана и нашей чернухи. Рыбалка удалась. По мере взросления, хотелось рыбачить подальше от мостика родной улицы. Мы, уличная ватага ребятишек, по слухам знали, что за горой верховья нашей улицы, в низине, протекает неизвестная нам речка Балдушка. Русло реки извилистое, много перекатов, течет иногда по сильно заболоченной территории. Не пересыхает, но после села Мичурино местами сливается с болотом, русло здесь угадывается с трудом. Во время короткого половодья река шумит и выходит из берегов. На плесах река зарастает водными растениями, по берегам местами непролазные заросли черемухи, тальника, дикой смородины, ольхи, малины, шиповника, хмеля. Когда-то по этой реке сплавляли лес на местную бумажную фабрику. На реке стояли пять водяных мельниц. Из нашего большого пруда излишек воды сбрасывается через верх плотины. Образовавшийся шумный поток воды превращается в маленькую речку, которая течёт и сливается с рекой Балдушкой на юге от нашего посёлка. В далёком и памятном детстве, мы ходили ловить пескарей на удочку ниже по течению от места слияния потока воды из пруда и Балдушки. В такой дальний поход любили ходить ближе к вечеру, когда солнце начинает садиться за горизонт, в глубоких омутах реки начинает играть всякая рыбёшка. Садились на травку крутого берега реки, ноги свисали к речке и, забрасывали наши не хитрые удочки. В таком положении рыбачить одно удовольствие – ноги и спина не устают, можно просиживать за рыбалкой дни напролёт. Река видна как на ладони, особенно любили рыбачить на Крутом повороте – вода подтачивала берег, с отвесной стены легко забрасывалась снасть удочки в глубину омута. Населённые пункты, через которые протекает река в нашей местности хорошо видны на карте Западно-Сибирской низменности. Протяженность приточной реки Катырла составляет 13 километров, она полноводна, берега её плотно заросли камышом и кустарником. К её истоку со стороны пруда в мою бытность никто не пробовал добраться. Во время весеннего разлива пруда от побережья соснового бора Шувалово, вдоль побережья Катырлы до поляны Весёлый стан, образовывались многочисленные заводи с заходом в них рыбы. В это время начиналась ловля крупной рыбы сетчатым фитилём. Мы с другом Володей Григорьевым и его отцом, дядей Витей, ходили устанавливать фитили на мелководье в заводях. Стоим на возвышении, а дядя Витя в болотных сапогах укрепляет на кольях растянутую сеть фитиля. Через сутки приходили к снастям вынимать пойманную рыбу – щук, карася, плотву, окуня, линя. Это доставляло нам, ребятишкам, радость видения такой рыбалки взрослыми в весенний разлив. В утренний час, когда солнышко начинает пригревать, мы отправлялись к установленным снастям. Дорога проходила через сосновый лес, от поворота на Шувалово, в побережное мелколесье. Подходим к первой заводи во впадине заливного луга по дороге на Весёлый стан. Солнце освещает заводь. Вода прозрачная, мы видим, как в корзинах фитиля играет пойманная рыбка. Дядя Витя вытаскивает два боковых кола растяжки, берет руками растянутую сеть, соединяющую две корзины и, приподнимает её вверх. В поднятых корзинах без воды бьётся пойменная рыбешка. Крупную рыбу забираем домой, а мелкую отпускаем опять в воду. Пройдя все заводи и проверив снасти, возвращаемся с богатым уловом. Солнце уже высоко, лес купается в его лучах, воздух весны нас безмерно радует. День прошёл с пользой для дела и отдыха. Счастливые расходимся по домам на берегу пруда, напротив дома Григорьевых, стоящего первым от кромки пруда. Наступило седьмое лето моей школьной поры. Грустно смотрел на рыбаков «дальнего плавания» в нашем красивейшем пруду – очень хотелось самому однажды отплыть на своей лодке от берега, бросить якорь за поворотом лесной поляны Шувалово. Бывалые рыбаки посоветовали – ищи вдоль побережья пруда брошенный бат, хорошенько просуши, обработай смолой, если надо, нарасти борта для большей остойчивости. Это был первый морской термин, который я узнал от соседа, бывшего моряка с Дальнего Востока. В то далекое время на флоте служили четыре года, в настоящее время служат три года. Он безбоязненно выходил в прибрежные воды на своём широченном бате при опасной штормовой погоде. Видимо тоска по морю, видению кипения морских волн, осталась в нём до пожилых лет. Владимир и стал моим главным наставником подготовки бата к выходу на большую воду. А нашёл я заброшенный бат в камышах мыса Песчаное, что находится на стороне бумажной фабрики, ближе к Лесному мосту. С другом Володей Григорьевым, притянули находку к нашей улице на буксире с помощью его бата. Я сразу приковал бат цепью и закрыл на замок свою долгожданную находку. На следующий день собрались на берегу все мои уличные друзья. С помощью катков дружно вытащили бат на берег, перевернули его днищем кверху для продолжительной просушки. С этого момента для меня началась ранняя пора занятия серьёзным, взрослым делом. Через две недели просушки бата под жаркими лучами солнца, на нём начала выступать старая смола. Опытные «корабелы» сказали, что это хорошо, бат ещё не совсем сгнил и его можно восстановить до плавучей живучести. Коллективно с друзьями решили – затащить бат во двор нашего дома, он стоял четвёртым от пруда, расстояние небольшое и, там продолжать спокойно ремонтировать будущий «кораблик». Я насобирал пять катков большого диаметра для волочения бата домой. В прежнем составе бурлаков мы лихо закатили высохшую шхуну к нам во двор. Первый этап эпохальной работы по ремонту бата прошёл на редкость легко и интересно. Теперь мне спокойно и сладко спалось, зная что «кораблик» рядом со мной, в нашем дворике. А между тем заботы навалились не малые. Решил наращивать борта к бату, долблёнка на вид оказалась мелковата. Возник вопрос – где взять две сосновых строганых доски с двух сторон, длиной три метра и толщиной не менее полтора сантиметра. Отец моего друга – соседа Миши, дядя Вася, работал столяром в нашей фабричной столярке. С ним направились на экскурсию в столярку. Василий Андреевич нас внимательно выслушал и предложил следующее: – Ребятки, всё, что вы мне рассказали интересно, но лучше я приду вечером к вам, посмотрю конкретно вашу лодку и оценю, что для её ремонта надо, ступайте домой. Радостные от такого общения с добрым дядей Васей, отправились искупаться в местечке, что находится рядом с нашей улицей. Домой пришли к обеду голодные и синие от купания. Вечером, когда уже садилось солнце, в гости к нам пришёл дядя Вася, поздоровался с отцом, рассказал о новостях фабричной жизни. Он знал, что мой отец был когда-то главный бухгалтер нашей бумажной фабрики. Беседа проходила у борта моего «кораблика»: – Ну, что я вам скажу, – продолжил разговор наш гость. – Смотрится батик неплохо, просох хорошо, можно начинать делать столярку с его бортами. Здесь потребуются еловые, а не сосновые доски, иначе закругления у носа и кормы не выгнуть. Такие заготовки я вам сделаю, – Степан Андреевич, вы подойдите в нашу бухгалтерию, выпишите материал, а Костя Аганьян, подвезёт на лошади доски, обрезки на сиденья, бруски для стяжки бортов на носу и корме, всё нужное подготовлю, не беспокойтесь. С этими добрыми словами дядя Вася попрощался с отцом, а мне сказал не гнать лошадей, у нас всё образуется и получится. Через два дня Константин Аганьян, во время своего обеда, подвёз к нам весь материал, заготовленный дядей Васей. С братом Борисом мы занесли драгоценный груз во двор и уложили на лаги возле батика. Началась кропотливая робота по зачистке стенок бортов шхуны от неровностей, старых гвоздей, наростов из гудрона, сгустков смолы. На следующий день примерили наложения досок к бортам, стянули проволокой носовую и кормовую части. Доски плотно прилегли к подготовленным поверхностям бортов. В таком состоянии прошили доски вдоль бортов оцинкованными гвоздями с большими шляпками. Они плотно прилегли с минимальными просветами. Все видимые щели я дважды пролил смолой, а потом законопатил их тонкой просмоленной нитью. На завтра перевернули бат, пролили горячим битумом со смолой швы набитых бортов. На протяжении недели хорошо просмоленный ботик сох под горячими лучами солнца. Двухнедельная авральная работа по ремонту «кораблика» успешно закончилась, радости моей не было конца. Я впервые в жизни вместе с братом Борисом приобщился к ремонтному столярному делу и, возродил умирающий, брошенный батик, осуществил вожделенную мечту моего рыбацкого занятия. В начале июля 1966 года, с помощью всей уличной ватаги, мы спустили «кораблик» на воду. Борис шутливо назвал его «Спасённый», что точно отвечало содеянному над ним. Наступил долгожданный день сборов на рыбалку, ранним утром следующего дня. Полдня искал груз для якоря, нашёл звено от гусеницы трактора. К вечеру накопал червей в компостной яме. После посиделок у дома отправился спать на сеновале, выезд наметил на четыре часа утра. Сон никак не шёл ко мне, всё фантазировал своё первое отплытие от родного берега. Мама разбудила меня в половине четвёртого. Наскоро попил молока с булкой, забрал все снасти, пошёл к пруду. Стояло тихое безветренное утро, пруд не колыхнётся. От его зеркальной глади отражаются лучи восходящего солнца. Вдали, где ещё стоит тень от деревьев, видна полоса тумана у самой поверхности воды. Оттолкнул бат от берега, осторожно погрузился, гребя веслом повернул нос судна на Зимник, так назывался наш лес на противоположной, северной стороне пруда. Работая веслом поочерёдно с двух сторон бата, он легко заскользил в глубину пруда. Душа моя запела, труды наши не пропали зря, мы сотворили хорошую, лёгкую рыбацкую лодку, легко послушную веслу. На первый выезд решил далеко не заплывать – подошёл к островку зарослей напротив мыса Шувалово и, бросил якорь. Закинул длинную удочку и короткую. Вокруг лодки расходились круги от метаний рыбы. Вскоре начались частые поклёвки, разбросанное просо притянуло рыбёшку. К восьми часам утра удалось поймать рыбки на уху и жаркое. Переехал ближе к Песчаному, это восточная сторона пруда, здесь мелководье, водятся караси, плотва, окуньки. За два часа ловли попалось несколько средних плотвичек, карасиков и клёв затих. Смотрю по сторонам, в начале одиннадцатого часа, многие рыбаки потянулись домой к берегу, собрался и я. Встреча на берегу продолжила мой праздник первого выезда – все похвалили мой скромный улов. Придя домой, передал маме полную миску свежей рыбы, она похвалила меня и разложила улов по сортам. В обед наша семья отведала ухи и жареной рыбы под сметаной с картофельным пюре. Началась моя пора добытчика подсобного пропитания, я повзрослел на целую жизнь. Два лета провёл на пруду со своим судёнышком, проплыл все заядлые места рыбаков, получил полное представление о красоте нашей водной стихии и, её побережья, покрытого лесами вековой давности. Наступила золотая пора осени 1966 года, со своим школьным другом Гришей весь сентябрь проводили в окрестных лесах пруда, охотились на рябчиков. Мне досталось от старшего брата старенькое ружьишко – одностволка шестнадцатого калибра. Его слабая убойная сила особого успеха на охоте не приносила. В стволе имелись многочисленные мелкие раковины, ослабляющие силу выстрела. За не имением другого ружья приходилось довольствоваться таким – уж очень хотелось стать охотником и, приносить домой лесные трофеи. У друга имелось двуствольное ружьё двенадцатого калибра, в хорошем состоянии, он очень бережно к нему относился. Вообще Гриша был аккуратист в любом деле. Он любил и великолепно читал стихи Есенина, особенно вот эти: Выткался на озере алый свет зари. На бору со звонами плачут глухари. Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. Только мне не плачется – на душе светло. Есть тоска веселая в алостях зари. С. Есенин. 1910 год. Думаю, что эти стихи привезли домой из города в рукописном виде кто-то из его старших братьев. Они в то время были уже на своих «хлебах» – Николай работал на «Уралмашзаводе» в Свердловске, жил в общежитии, там были все литературные новости, а Дима учился в техникуме, в городе Талица, на Родине нашего легендарного советского разведчика, Николая Кузнецова. Как-то раз, придя в кино, мы зашли с Гришей в библиотеку, она тоже находилась в здании бывшей церкви, как и кинозал. Заведующей библиотекой работала родная тётя Григория. Она встретила нас с мягкой приятной улыбкой, спросила: – Что вы мальчики хотите почитать? Гриша проговорил: – Если есть Есенин, прочту. Конечно, есть: – Ответила тётя Луиза и отошла к книжным полкам. Через минутку приносит книжку стихов, малого формата, обложка салатового цвета. Гриша присел за читательский стол и принялся просматривать книгу, а тётя Луиза обратилась ко мне со словами: – Игорь, я знаю, ты записан в школьной библиотеке, регулярно посещаешь и много читаешь, раз ты уже закончил седьмой класс, тебе исполнилось четырнадцать лет, то можно и у нас записаться. Я с радостью согласился и был записан во взрослую библиотеку. С этого времени тётя Луиза стала формировать мой читательский интерес к нужным книгам моего возраста. По памяти перечислю, какие книги держал в руках за два года, посещая нашу поселковую библиотеку: Жюль Верн. Пятнадцатилетний капитан. Увлекательная история пассажиров шхуны «Пилигрим» и их юного капитана Дика Сэнда. Этель Лилиан Войнич. Овод. Овод – псевдоним журналиста революционера. Под псевдонимом скрывается другой человек Артур Бертон, некогда обманутый и оклеветанный своими близкими. Александр Дюма. Три мушкетера. Приключения молодого человека, который приезжает в Париж чтобы стать мушкетером. Вениамин Каверин. Два капитана. Мальчик Саня Григорьев находит сумку с письмами участников полярной экспедиции. Марк Твен. Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна. Веселые приключения двух мальчиков. Юрий Олеша Три толстяка. В фантастической стране, где правят три толстяка вспыхивает мятеж. Майн Рид. Всадник без головы. Приключенческий роман о прериях. Джонатан Сфивт. Приключения Гулливера. Гуливер попадает в фантастическую стану лилипутию. Джек Лондон. Белый клык. Повествование об истории жизни волко-собаки по кличке Белый клык. Рафаэлло Джованьоли Спартак. Исторический роман о восстании рабов. Вальтер Скотт. Айвенго. Приключенческий роман о средневековой Англии и рыцарях. Среди этих книг, любимыми были, есть и остаются – «Овод» и «Два капитана», трилогия Л. Н. Толстого. Я бесконечно благодарен тёте Луизе за внимательное отношение к моим книжным пристрастиям, за формирование понятия «Высокой литературы», какую следует знать и читать. После окончания школы, старался больше читать русской классики – Толстого, Тургенева, Достоевского, Гоголя, Лескова, Мамина-Сибиряка. Через некоторое время, после совместного посещения библиотеки, из книги стихов, Гриша прочитывал в слух стихотворение – исповедь, о днях молодости:

 
     Мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
 
 
     Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.
 
 
     Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
 
 
     Иною кажется мне Русь,
     Иными – кладбища и хаты.
     Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
 
 
     Что ты одна, сестра и друг,
     Могла быть спутницей поэта.
     Что я одной тебе бы мог,
      Воспитываясь в постоянстве,
      Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.
 
 
      С. Есенин. 1923 год
 

Упомянутые стихи Есенина Гриша читал в лодке, когда мы на закате вечерней зари возвращались домой после охоты на Зимнике, в конце августа 1966 года. Его возраст брал своё, другу хотелось иметь подругу для общения, влюблённости и чтения стихов для неё, единственной. Так и сложилось потом в его жизни, когда мне суждено было покинуть мою малую Родину в конце июля 1967 года. То время полное надежд и желанных свершений навечно вошло памятью в мою уходящую жизнь, проживаемую в Беларуси. Мы росли со всеохватным познанием жизни – общались с природой, любили её, умели любоваться восходом солнца на утренней заре над прудом, вечерней зарёй уходящего дня, делились прочитанным из книг, думали о будущем. 12.03.2020

ДОРОГА НА ЗАПАД

РАССКАЗ

Середина жаркого, знойного уральского лета. Многолюдная городская суматоха заметно редеет и затормаживает свой бег – народ разъехался от удушья нагретого асфальта по местам отдыха, лечения, дачам, экскурсиям в дальние дали. Мы стоим с земляком на перроне вокзала столицы Урала. Ждём подачи поезда дальнего следования местного формирования Свердловск – Брест. Оживлённо делимся нашими планами на предстоящий год жизни и учёбы в радиотехническом техникуме имени А. С. Попова. В глазах не скрываемая тоска прощания, после двух лет совместно прожитой жизни на квартире у доброй бабушки Анны Львовны. Она частенько подкармливала нас бедных студентов блинами и оладьями с вареньицем. Два года учёбы пролетели как один день, мы приближаемся к финишу – мне предстоит год преддипломной практики на производстве в Белоруссии, а Володю Фёдорова перевели на третий курс техникума. Он остаётся в одиночестве квартировать в нашей любимой комнатке, покосившегося домика по улице Халтурина, Верх – Исетского района Свердловска. Мы привыкли к размеренной жизни по расписанию учёбы. В дни отдыха ходили в кино, рядом с нами находился кинотеатр «Сталь», примыкающий к рынку. Бывали дни – заходишь на рынок, справа от входа доносится запах пельменной. Изредка, со стипендии, заходили сюда плотно пообедать с запасом денька на два, потом переходили на булочки и пирожки с кефиром или чайком. Ничего, выжили, доучились и дожили до светлого часу. На первую, главную платформу северной стороны вокзала, медленно вползает состав моего поезда. Прощаемся у входа в вагон. Пытаемся шутить, находить слова из нашей копилки весёлостей. Предчувствия долгого, а быть может прощания навсегда, не покидают нас взаимно. Дружески обнимаемся, проводник поезда торопит с посадкой в вагон. Поезд трогается, стоя у раскрытого окна, машу рукой другу юности. Шум родного города остался позади. Соседи по купе сочувствуют нашему расставанию, высказывают слова поддержки, что жизнь ещё вся впереди. Поезд набрал скорость, монотонный стук колёс стал утомлять. Время приближалось к полудню, пассажиры засуетились готовиться к обеду. Меня охватило чувство безразличия ко всему происходящему, забрался на своё место во второй полке, пытался заснуть. В голове прокручивались события последних дней пребывания в Свердловске. Главной заботой стала отправка пяти посылок с книгами в Белоруссию. Книги куплены в магазинах букинист, научно – технической книги, академической книге. К ним добавились учебники и методические пособия для студентов заочного отделения философского факультета Уральского университета имени А. М. Горького. Неимоверная тяга к знаниям заставила меня посещать вечернюю среднюю школу, получить аттестат о среднем образовании, учась на втором курсе техникума. Днём техникум, вечером школа. Посещал регулярно и учился с полной отдачей. Завелось много друзей – школьников на соседних улицах с нашей улицей Халтурина. Школа №22 находилась в начале улицы Бебеля, по правую сторону, когда поворачиваешь от улицы Крылова, где находился наш радиотехнический техникум. Такое расположение позволяло тратить минимум времени на все перемещения. Занятия в школе начинались с шести часов вечера, а в техникуме заканчивались около трёх часов дня. Приезжал домой, чаёвничал, немного отдыхал, просматривал задания по техникуму и отправлялся в школу. Шёл с особо приподнятым настроением и желанием, там ставили меня в пример взрослым «плохо успевающим». Здесь сложился хороший коллектив учителей и послушных учеников. На переменах мы обсуждали с учителями любые проблемы и темы текущей жизни. Выпускной прошёл достойно и памятно. Частенько просматриваю общую фотографию выпуска. В лицах помню всех и, даже отдельные уроки кто как отвечал. Благословенно то золотое время! Двое суток пути многое восстановили в памяти. Первый раз по этому маршруту мы проехали с моей младшей сестрой Ларисой, когда в июле 1965 года, после окончания Заводоуспенской средней школы она решила поступать в минский институт иностранных языков. Меня она везла в Белоруссию, к нашей старшей сестре Надежде для передачи в путешествие по Кавказу. Эта поездка открыла мне красивейшие места нашей огромной Родины, они отложились в моей памяти как цветное кино. Мы проехали с Надей и Игорем, мужем сестры, на новой машине «Москвич-407» от города Лунинец, Брестской области, через Белоруссию, Украину, Краснодарский край, до Северного Кавказа. Путь пролегал через многие города нашей необъятной страны – Гомель, Чернигов, Харьков, Изюм, Артёмовск, Ростов – на – Дону, Новороссийск, Геленджик., Анапа, Сочи, Адлер, Сухуми. По всему пути следования, останавливались в красивых местах, рассматривали исторические достопримечательности, отдыхали, вкусно обедали и, дальше двигались к намеченной цели с хорошим настроением автотуристов. Через неделю добрались до Сочи. Здесь провели двадцать счастливейших дней. В моей детской памяти отложился парк «Дендрарий», пляж «Ривьера», гастроли московского цирка, с участием Юрия Никулина и его лучшего друга – клоуна Миши. Хорошо помню их выступление на ковре цирка как клоунов. После цирка мы гуляли по вечернему Сочи, много ели мороженое, дамой пришли поздно. Не передать восторг от купания в море рано утром и поздним вечером на заходе солнца, картина сказочная. Морской воздух, хорошее питание сделали меня упитанным. Пока мы отдыхали на юге, Лариса сдавала вступительные экзамены в Минске, а потом ждала нашего возвращения. Находясь далеко от неё, мы не знали результатов прохождения по конкурсу, очень переживали за неё и в душе желали успехов. На двадцатый день отдыха, сестра Надя, позвонила нашему старшему брату Герману на Урал, поинтересовалась жизнью его семьи, спросила о новостях. Оказалось, что в нашу Заводоуспенку приехал самый старший брат Дмитрий из Ставрополя и хочет познакомиться со мной, младшим братом, до этого мы с ним никогда не виделись. Надя с Игорем отправляют меня прямым поездом Сочи – Тюмень. Там меня должен встретить средний брат Сергей, который в это время закончил с отличием челябинское автомобильное училище и, дома находился в отпуске, перед отъездом к месту службы. За время пути следования до Тюмени меня наблюдала, поила, кормила проводница вагона, так распорядилась сестра Надя. Рано утром в начале августа 1965 года на вокзале Тюмени меня встретил Сергей. На нём была необычная форма офицера – кремовая рубашка, чёрные брюки, фуражка моряка с самолётом. Обнялись, разговорились, идём на выход к городу. Он уже всё узнал, как добраться до Заводоуспенки, наш автобус отправляется в пять часов дня. Решили ехать на постой к Емельянову, он давнишний друг нашей семьи – соратник отца по работе областного банка в Тюмени. Пока добрались до улицы Герцена, дом №4, где проживала семья Емельяновых, подошло время летнего завтрака. Заходим в квартиру номер №2, а Сергей Владимирович стоит на кухне в фартуке и в большой миске делает овощной салат из помидор, огурцов, редиса, лука, укропа. Оказалось это его изысканное любимое блюдо на летний период. Аромат стоит на всю квартиру, в кастрюле кипит свежая картошка. Сергей исчезает в магазин за приправой. Завтрак прошёл на славу. Немножко вздремнули, но до отхода автобуса остаётся ещё много времени. Сергей вызывает такси и, мы направляемся в нашу деревню с шиком. Проезжаем половину пути дороги домой, навстречу идёт легковая машина. Сергей узнаёт, что это едет наш брат Герман в командировку до Тюмень, за запчастями к машинам лесного хозяйства. Он в это время работал главным механиком этого предприятия. Останавливаемся, Герман предлагает пересесть к нему, убеждает нас, что ему только забрать готовую упаковку с деталями в Тюмени и мы вернёмся назад, домой. Минутное колебание, Сергей соглашается, трогаемся в обратный путь. Благополучно добрались до склада запчастей в Тюмени. Время приближается к пяти вечера. Сергей предлагает посмотреть наш дом на Смоленской улице. До этого случая мне не приходилось там бывать. Прошло двенадцать лет, как наша семья перебралась жить в Заводоуспенке. Братья отметили, что внешне двухэтажный деревянный дом не изменился. Зашли в ограду, подошли к лестнице на второй этаж. Вышел мужчина, расспросил кто мы такие, пригласил подняться и осмотреть нашу квартиру. Мне она показалась тёмной и невзрачной. Наш дом в посёлке намного светлее и уютней, так я вслух оценил увиденное жилище. Поблагодарили хозяев за гостеприимство, не спеша вышли к машине. В начале седьмого вечера выехали на дорогу домой. Старший брат Дмитрий с женой меня не дождались, уехали в Ставрополь за два дня до моего приезда. Теперь понимаю, что это было к лучшему. Беспробудная пьянка никому не в радость. Он мало что увидел в нашем красивом посёлке, один пруд чего стоит с его лесными берегами, зоной отдыха Шувалово. Между тем поезд оставил позади Москву, движемся к Смоленску, до Орши остаётся совсем ничего. С волнением выхожу на перрон, осматриваюсь по сторонам, а моей сестры Нади не видать. В ответной телеграмме в Свердловск, она просила меня – по выходе из вагона никуда не уходить, обязательно ждать её. Моя вечная торопливость в этот раз чуть не обернулась для меня трагедией. Не дождался её и пошёл через виадук на привокзальную площадь. Вдруг на мосту слышу окрик, – Игорь, Игорь! Оборачиваюсь, вижу идущую Надю. Обнялись, она в подавленном состоянии отчитала меня за спешку. Действительно, я даже не знал номер воинской части и где она расположена под Оршей, даже бы таксист не взялся мне помочь. Оказалось, что это очень секретная часть, стоит в лесу, по дороге в сторону деревни Устье. Одним словом, не будь тогда Нади, сидел бы не одни сутки в милиции до выяснения личности, к кому приехал из далека и зачем. Служебная машина подвозит нас к дому в еловом лесу, воинской части, где служат и живут сестра Надя и замполит части Игорь Георгиевич Шураков, наш дорогой шурин. В квартире меня встретили родители, которые за год до этих событий переехали жить из Урала в Белоруссию, по настойчивому приглашению Нади и Игоря Георгиевича. В письме к нам на Урал, в январе 1969 года, Надя так и написала «В Белоруссии уже наступил коммунизм». Отец быстро нашёл покупателей нашего дома и в феврале того же года родители с моим братом Борисом выехали в Белоруссию. О коммунизме упомянул с глубоким смыслом. В те далёкие годы Белоруссия отличалась высоким жизненным уровнем, под руководством Петра Мироновича Машерова. Это был народный лидер из народа. Отличался высокими организаторскими способностями, был исключительно предан своему народу, был доступен всем слоям населения. Народ его боготворил за его скромность поведения на высоком посту главы Государства. Он очень хорошо смотрелся на всех торжествах Республики – строгий, подтянутый, улыбчивый, располагающий уважением к себе человек. Очень оберегал и помогал Ветеранам войны и труда. Одним словом являл собой эталон руководителя Государства. Когда через некоторое время, после приезда сюда, прошлись с сестрой по торговым рядам продовольственных магазинов, посмотрел изобилие выбора продуктов, невольно сравнил с выкладками товаров на Урале, разница большая, в пользу Белоруссии. Через две недели отдыха на новом месте, направился на завод «Красный Октябрь», где предстояло пройти практику с первого августа 1970 года. Начальник семнадцатого цеха сборки радиостанций подтвердил готовность принять меня на практику регулировщиком радиоаппаратуры третьего разряда. Пройдясь по цеху, увидел много молодёжи, решил не ждать назначенного срока выхода на практику, а выйти на работу в ближайшие дни. Семнадцатого июля 1970 года началась моя трудовая биография в возрасте восемнадцати лет. В семь часов утра в составе четырёх человек, тоже работающих на заводе, мы выходили за проходную части и пешком отправились на остановку в деревню Червино рейсового автобуса Болбасово – Барань. От воинской части до названной остановки расстояние три километра. Пройти утром лесной дорогой по свежему воздуху с запахом хвои и порции осязаемого кислорода, не составляло большого труда. Такая утренняя разминка перед работой доставляла только удовольствие. Автобусы ходили через каждые тридцать минут, проехать к заводу нужно было две остановки междугороднего маршрута. Дорога от дома до проходной завода занимала всего сорок минут. По городским меркам это очень малая трата времени. Одним словом, всё сложилось хорошо для начала моей трудовой биографии. Вспоминая сейчас то время, у меня остались только светлые, приятные моменты жизни молодого человека, в составе большого дружного коллектива завода. Поначалу трудно давались настройки плат передатчика и блока автоматики изделия «Пальма». Частенько стояли не те навесные элементы, какие должны были быть впаяны согласно принципиальным электрическим схемам. Со временем пришёл опыт, отпали лишние волнения при комплектовании и настройке готового изделия на выходе у военного представителя завода. Желательно было сдавать все изделия с первого предъявления, без рекламаций ОТК и военного представителя. Год жизни пролетел как один месяц. Рабочее время проходило в цехе и у консультанта по дипломному проекту, инженера СКБ, Васюхневич Петра Ивановича. Он фактически предоставил мне готовый новый вариант передатчика, с заменой лампового усилителя мощности, на транзисторный вариант. Это удешевляло изделие, придавало большую надёжность работы при вибрации военной техники, где применялись радиостанции подобного типа. Работа увлекла меня с головой, она продвигалась успешно. В сентябре 1970 года приходит приказ о переводе шурина служить в другую воинскую часть, гомельская область, авиаполк, расположенный вблизи деревни Бобровичи. Нам, гражданским лицам, нужно в спешном порядке освобождать служебную квартиру. Прапорщик Краснов, подчинённый шурина, успокаивает наше волнение – в деревне Червино, что на пути к заводу «Красный Октябрь», подыскивает свободные комнаты в доме знакомого, с которым давно живут в этой деревеньке. Солдаты воинской части помогают нам с погрузкой вещей, транспортировкой и выгрузкой на новом месте. К вечеру двадцатого сентября ужинали в новой обстановке деревенского уклада. Мы уже знали, что в Орше успешно строится кооперативный дом, в который Игорь Георгиевич сумел вписаться, как скорый отставник, по предложению военкомата. К лету 1971 года строители обещали сдать дом для заселения. Ждать оставалось совсем немного, поэтому мы спокойно поживали в белорусской вёске Червино. Родители завели живность – двух поросят и курочек. За работой по их содержанию, время проходило с пользой, прожитые дни не утомляли скукой деревенской жизни. Наступила снежная и морозная зима. На меня легла обязанность чистить снег на подворье, возле дома, тропу к колодцу за водицей, колоть дрова для большой русской печи и, круглой в просторном светлом зале. Планировка дома удачно сочеталась с хорошей освещённостью. По центру зала поставили круглый стол, привезённый с Урала. За ним много работал с учебниками, писал диплом для защиты в техникуме. Сутки проходили с полной отдачей сил по освоению интересного учебного материала. Жизнь не казалась заброшенной в глухой белорусской вёске. Впереди меня ждала насыщенная событиями жизнь. Незаметно подошла первая деревенская весна, дом наполнился ароматом зеленеющих трав, зацветающих садовых деревьев. Радость дожития тёплого времени года ворвалась в каждую сельскую хату – закудахтали куры, гуси, утки на подворье, замычали коровы и тёлки при выгоне пастись на лугах. Вспомнился далёкий Урал, панорама весеннего Заводоуспенского пруда, с выходом из берегов вешней воды, затопление низин в прибрежной зоне. Население готовилось к ловле рыбы фитилями на мелководье, куда она заходит при ежегодных разливах пруда. Наступает пора заготовок берёзового сока. Мы днями пропадали в лесу за этим занятием, сидя у костра, радуясь весне, оживающей вокруг природе после зимней спячки. В начале мая к нам в деревню Червино приехал в отпуск из Архангельска брат Сергей с сыном Олежкой. Тихая деревенская жизнь на фоне природы позволяла нам вечерами хорошо проводить время – ходили на прогулки в лес, к Днепру, полюбоваться вечерним заходом солнца. В моё свободное время занимались частичным ремонтом крыш дома, сараев, заборов, крылечка при входе в дом. Хозяин находился в постоянных разъездах по командировкам бывшего СССР, так как работал в отделе снабжения завода, где мне довелось трудиться. Павел исколесил всю нашу необъятную Родину, много рассказывал нам про жизнь народа в других республиках, утверждал, что лучше Белоруссии никто не живёт. За плотницкой работой вспоминали прожитую жизнь на Урале. Однажды помогли одиноким женщинам, нашим теперешним соседям, посадить картошку под плуг, идя за конём. Впервые водил под уздцы коня вдоль пахотной борозды. Сергей шёл за плугом, женщины в наклон укладывали картошку на дно борозды. К вечеру засели тридцать соток огорода. Эта работа запомнилась ещё и тем, что после её окончания нам под навесом, на свежем воздухе хозяйки накрыли стол с национальными белорусскими блюдами и домашней самогонкой. Засиделись до сумерек, сильно ослабевшие стали расходиться по домам. С этим народным напитком встретили подошедший праздник Великой Победы в войне 1941 -1945г. В двадцатых числах мая проводили Сергея с Олежкой домой. Наступило скучное затишье. К концу мая 1971 года моя дипломная работа имела законченный вид с хорошим отзывом начальника СКБ, о чём и сообщил в Свердловск. Осталось ждать вызова для отъезда на защиту проекта. В начале июня выехал на Урал. Восемнадцатого июня спешно защитился, При выходе из аудитории защиты дипломных проектов, курьер военкомата вручал нам под роспись повестки на срочную службу с двадцать первого июня к десяти часам утра в военкомат Верх – Исетского района Свердловска. Радость успешной защиты оказалась подавленной таким строгим, но ожидаемым известием. Нам дали три дня на сборы – съездить к родителям, оповестить родных и друзей. Позвонил старшему брату Герману в Заводоуспенку, сообщил о событии. На следующий день ко мне приехал племянник Серёжа. Мы провели с ним два дня общения, гуляя по красивым местам Свердловска. Настроение призывника оказалось тяжёлым, переменчивым, с осадком сожаления, что не поехал на преддипломную практику в Бурятию на военный завод по выпуску радиолокационных станций дальнего обнаружения. При заводе находилась военная кафедра, специалистам с дипломами присваивали звания, они проходили срочную службу без отрыва от производства. Тогда мне просто хотелось пожить с родителями, сестрой на новом месте жительства. Три года учёбы в техникуме, вечерняя школа, измотали меня основательно, захотелось передышки, поэтому Белоруссия пересилила выбор и желание поехать на Запад, мной ещё мало виденным и не обжитым. Мы бессильны против стечения обстоятельств судьбы. В назначенный день, нас четверых однокурсников техникума, проводили близкие родственники, друзья, остающиеся на свободе выпускники, которым отложили призыв до осени. Капитан мобилизации от военкомата вручил нашему коллеге Горох Петру проездные документы, деньги на семь суток питания в проходящем поезде дальнего следования Москва – Хабаровск, до конечной станции, назначил его старшим группы убытия и пожелал нам счастливой дороги. Служебный автобус подвёз нас к главному входу вокзала Свердловска. Сопровождающий проводил нас до посадки в проходящий поезд. С этого момента началась наша служба в рядах доблестной и любимой нами Советской Армии.