Текст книги "Новая Зона. Дикий Гон"

Глава 3

Московская Зона. Серая Отмель

Вдоль холма тянулась полоса низкорослой «тошнотки», а за ней снова начинались заросли вездесущей рыжей колючки.

Скоро Шквал выбрался на старое шоссе. Растения Зоны до сих пор не смогли толком укорениться на асфальте и бетоне, и дорога только слегка заросла чахлой травой. Он с удовольствием воспользовался возможностью ускорить шаг.

Остановился возле развалин старых колхозных (а может, совхозных) мехмастерских, растасканных, вероятно, в далекие девяностые. На стенах матерные слова и корявые картинки, тоже похабные, а в бурьяне лежали гильзы – уже старые.

Сталкер прошел вдоль глухой стены с остатками кран-балки, постоял рядом с ремонтной ямой, в которой лежали несколько скелетов мутантов, кажется псанов, засыпанных битым кафелем.

«И зарастут дворцы ее колючками, крапивою и репейником – твердыни ее; и будет она жилищем шакалов… И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение и находить себе покой», – неожиданно вспомнилось ему недавнее речение Дьякона в баре.

В конторе на старообразном канцелярском столе с выцветшим зеленым сукном он убрал автомат в рюкзак, достав оттуда спальник и гранату на всякий случай. Вытащил винтовку из чехла. Рюкзак сунул под стол. Заберет, как сделает дело, если…

Нет уж, заберет, и точка. Без «если».

Теперь можно было выдвигаться.

Одолел уже половину пути, когда слева от дороги в зарослях зажглись угольки злобных глаз и послышалось гулкое ворчание. Шквал, не останавливаясь, протянул руку с зажатым в ней «Глоком», наведя ствол прямо между злобных огоньков. Глаза мигнули, ворчание сменилось недовольным тявканьем. Жракс развернулся и скрылся в зарослях. Здоровому сталкеру, даже одиночке, этот зверь не опасен, хотя у раненого человека могли бы быть большие проблемы. Но хайрод раненых не оставляет, да и мелочи вроде жракса или там ночного вомбата лучше быть от него подальше.

«И филин и ворон поселятся в ней; и протянут по ней вервь разорения и отвес уничтожения. Там угнездится летучий змей, будет класть яйца и выводить детей и собирать их под тень свою», – опять полезли в голову слова Святого Писания, услышанные из уст помешанного сталкера.

Прохладный ветерок качнул стебли колючки.

Шквал почувствовал, как в груди шевельнулось раздражение, и постарался его подавить: злость сейчас только помеха. Новый порыв ветра принес хорошо знакомый сладковатый запах. Мужчина раздвинул жесткие стебли и шагнул на засыпанный песком пятачок.

Три трупа, как и ожидалось…

Первым был паренек лет шестнадцати-семнадцати, точнее не определишь, потому как головы нет. Пасть у хайрода вроде и не особо большая, но при желании – не человека, само собой – даже крупная башка гомо сапиенс в нее вполне влезает.

Поодаль лежал еще один, лет на пять постарше, с развороченной грудью и животом – все выпотрошено до последней железочки-кишочки лучше, чем в морге. В руках он держал так и не пригодившееся охотничье ружье.

Под стенкой, словно отдыхая, сидел пожилой уже мужик – полуседую бородку обильно испачкала кровь, кровь была и на груди засаленного камуфляжа. «Вал» с разбитым прикладом валялся поодаль.

Мутант ограничился тем, что вырвал ему кадык. Да еще отчекрыжил кусок от бедра. Наверное, уже насытился первыми двумя.

Вроде староват для сталкера.

Шквал никогда не видел ни Слесаря, ни кого-то из его людей, но никем иным эти трое быть не могли. Далеко не первые мертвецы на памяти Шквала…

* * *

Он устроил себе гнездо в развалинах, использовав спальник. Соседство вышло, что и говорить, невеселое. Как в том старом фильме – «мементо море». Ну или применительно к прежней профессии Шквала – «моментом в море».

Расстояние не больше сорока шагов. Он не промахнется. Остается только ждать. Все зависело от того, придет ли мутант к добыче.

Шквал расслабил пальцы на цевье и отвел взгляд. Зверь придет. Потому что хочет есть. А еще он знает, что на месте его охоты и трапезы никто не отваживается расположиться.

Все верно, хищник хитер, но это всего лишь животное. Шквал повернулся спиной к ветру и поудобней перехватил винтовку.

Хайрод не самая опасная тварь Московской Зоны. Куда больше людей погибает от стай собачьих мутантов и даже вовремя не замеченной «подвальной гнили».

Но если уж он отведал человечины, то пиши пропало. Для него она становится лучшим лакомством. Будь это место облюбовано каким-то сильным кланом, устроили бы большую загонную охоту и завалили бы тварь в дюжину стволов. Но территория эта была бедна аномалиями, а значит, и артефактами и не нужна никому, так что уже третий месяц хищник жрал случайных сталкеров (и пару туристов прихватил). Когда он в один день убил всех пятерых жителей Коровинского хутора – обосновавшихся в Зоне киевских бомжей, – в баре «Амазонка» пошли разговоры, что надо бы собраться да грохнуть людоеда. Но опять же, кому это надо – вместо сбора хабара рисковать башкой?

Так было, пока «Гидру» не заинтересовала Серая Отмель. А лучше всего работать на Отмели именно отсюда.

Спрут за пару кило «скорлупок» нанял команду Слесаря. И вот результат.

Когда спустя четыре дня после выхода «слесарей» от них не пришло никакой весточки, вызвался Шквал.

Обычные люди просто не понимают, как опасны мутанты, как они могут часами выжидать, не двигая даже мускулом, как способны чувствовать человека и сливаться с местностью. Если хочешь получить хоть какой-то шанс в схватке, нужно использовать то, в чем у тебя есть преимущество. Например, технику.

Он еще раз оглядел оружие. Редкость в своем роде – «АВС-36». Автоматическая винтовка Симонова образца баснословного одна тысяча девятьсот тридцать шестого года, сделанная малой партией в Финляндии в далеких шестидесятых по спецзаказу для охотников-гурманов. Как она попала в Зону, непонятно, но, наверное, из коттеджа какого-нибудь олигарха – с Рублевки или еще откуда. Оружие, требовавшее ухода и внимания, но и сполна вознаграждавшее знающего стрелка. Практически полное отсутствие отдачи («СВД» бьет гораздо сильнее), спокойная приятная работа «УСМ» и плавный ход спуска.

А главное, хороший мощный патрон. Не хваленый «промежуточный» сорок третьего и тем более не пять пятьдесят шесть – его пуля не рикошетировала от костей и панцирей тварей, а уходила вглубь.

Регулятор выставлен на максимум давления, винтовка вычищена и смазана.

Но все равно, если он не хочет стать четвертым покойником, нужно сделать все очень тщательно.

К северу подал голос свинохвост. Крик кабана-падальщика походил на надрывный кашель. По нервам Шквала прошла знакомая дрожь. Старый вожак предупредил семейство, что движется опасный хищник.

Скоро все решится!

Шквал напряженно вслушивался, и через несколько минут свинохвосту ответил другой – из развалин водокачки. А затем окружающую тишину наполнило гортанное подвывание. Все правильно, враг движется по дуге через самые непролазные заросли.

Через некоторое время перекличка свинохвостов затихла, Шквал знал, что происходит. Хищник затаился и выжидает. Предусмотрительно, но бесполезно. Главная ошибка уже сделана. Вчера хайрода что-то спугнуло, а сегодня хищник не выдержал голода и вернулся к брошенной на открытом месте добыче. То ли тварь обнаглела от безнаказанности, то ли Шквалу неслыханно повезло. Как бы там ни было, сейчас только от него зависит, станет ли эта ошибка последней в карьере мутанта-людоеда.

Шквал отогнал лишнюю мысль. Ждать осталось недолго, с минуты на минуту станет ясно, кто кого. Чувства сталкера болезненно обострились.

И все равно хищник появился на полянке совершенно неожиданно. Могло показаться, что черная фигура просто телепортировалась. Миг назад его не было, и вот он уже стоит, подняв к серому небу плоскую уродливую морду.

Кое-кто из вольных бродяг, говоря о хайродах, всерьез считал их нечистью и чуть ли не гончими Хозяев Зоны. Но Шквал знал, что перед ним всего лишь тварь из плоти и крови. Хотя… тому, кто сталкивался с этими почти совершенными убийцами, их способности действительно могли показаться волшебством.

Хайрод смотрел на противоположный край полянки, похоже, что-то там тревожило его. Шквал мог поклясться, что не оставил никаких следов, но в таких делах никогда нельзя ни за что ручаться.

Ожидание стало мучительным, по лбу Шквала скатилась капелька пота. Зверь стоял очень неудобно, выстрел его бы только зацепил. Если бы у Шквала имелся «АГС-17» или «Аглень», он бы рискнул. Но сейчас о таком оружии можно было только мечтать.

Мутант шагнул к центру полянки. Секунду-другую постоял над своими жертвами, а потом опустился на брюхо. Послышалось чавканье и влажный хруст. Медленно, миллиметр за миллиметром, Шквал начал поднимать винтовку. У хайрода на фоне хорошего слуха скверный нюх и неважное зрение (хотя при его силе и реакции это, как говорится, не его проблемы), но вот что-что, а взгляд поверх ствола он чует…

Важно было ничем себя не выдать до самого последнего мига.

Наконец приклад изделия финских оружейников и советских конструкторов уперся в плечо, а прицел совместился с целью.

Отлично. Пуля пробьет шею у основания и разорвет позвонки. Лучшего выстрела нельзя и желать. Палец плавно лег на спусковой крючок.

Неожиданно зверь вскинул голову и одним движением вскочил на все шесть лап. От неожиданности Шквал чуть не выдал себя. Людоед перешагнул через растерзанную добычу и бесшумно прыгнул к краю полянки, в следующую секунду скрывшись в зарослях.

Сталкер замер, все еще сжимая винтовку и ничего не понимая.

Что, о боги Зоны, случилось?! Что его спугнуло? И что делать дальше?! Ждать, что хайрод вернется? А есть ли в этом смысл? Для этого мутанта, что называется, и семь верст не крюк – появиться может и завтра, и через три дня – мясо с душком они тоже уважают. На редкость всеядная скотина!

Шквал осторожно выглянул из убежища и вытащил бинокль. И тут же заметил движущийся среди зарослей силуэт. Шел себе человек в камуфляже и шлеме, держа на изготовку блестящий хромированный автомат Калашникова старого образца под семь шестьдесят два.

Десантник немедленно отбросил вздорную мысль, что вольный бродяга забрел в это проклятое место случайно. Другой охотник решил попытаться взять зверя? Или, если быть точным, найти свою смерть. Обычный мутант, может, и сбежал бы, но хайрод воспримет охотника только как свежую порцию мяса.

Шквал примерно прикинул, по какому маршруту хищник будет подбираться к жертве, перевел туда взгляд, и острый глаз опытного бойца сумел ухватить едва уловимое движение в зарослях. Он снова взглянул на охотника. Идиот пер во весь рост прямо в пасть мутанту, сжимая автомат, и явно ничего не подозревал. Мелкий он какой-то, не иначе сопляк из «отмычек» Дикобраза или послушник из скита отца Гервасия. Да нет, Дикобраз еще тот хмырь, но даром губить «отмычку» не будет, а монастырские ребята в Зоне выросли, не полезут так тупо на опасного зверя. Точно турист, ищущий острых ощущений и адреналинчику. Сынок богатенького папашки.

Шквал выматерился сквозь зубы. Был у охотников старой школы такой прием – привязать поблизости от логова тигра, льва или медведя козочку-овечку и ждать… Хищнику позволяли напасть на жертву, убить ее, и только потом, когда тот начинал жрать, забыв обо всем, стреляли, неспешно и со вкусом прицелившись. И Шквал знал немало своих товарищей по ремеслу, что поступили бы сейчас именно так, принеся недоумка в жертву. Так сказать, детям Зоны на пропитание. Но… он все-таки был еще слишком человеком и не слишком сталкером. К тому же сейчас хайрод располагался под неудобным для выстрела углом, а когда тварь начнет терзать добычу, он, скорее всего, вообще ничего не увидит.

Шквал поднял винтовку и положил палец на спусковой крючок. Теперь, когда зверь стал на след новой жертвы, можно особо не таиться. Вот в перекрестии уже сплюснутая уродливая голова с клыкастой пастью. Говорят, они происходили от летучих мышей (как когтекрылы от кур). Хайрод подпустит жертву еще на несколько шагов и прыгнет.

Ждать было больше нельзя! Шквал задержал дыхание и нажал на спусковой крючок.

Громыхнула короткая, экономная, в три патрона очередь, неплотно прижатый приклад ударил в плечо с такой силой, что сталкер едва не слетел с карниза. Винтовка повисла на ремне, а сам он вцепился в осыпающийся край стены.

Но успел заметить, что тварь рванула вперед, сминая человеческий силуэт: похоже, мутант все же записал на свой счет четвертого охотника.

«Звездец!!! Опоздал!!»

Тварь заметалась, запрыгала, громко вереща… И сгинула в кустах.

Чудовище еще взревело пару раз и замолчало. Тишина насторожила Шквала куда больше рева. Он торопливо вскарабкался на карниз и выглянул наружу.

Глазам его предстали измочаленная просека в зарослях колючки и обгрызенные трупы… Хайрод будто испарился.

Шквал выругался сквозь зубы и начал спускаться на пол. Он знал, что не промахнулся, но хайрод даже с самыми тяжелыми ранами, перед тем как сдохнуть, мог быть опасен еще несколько часов или даже дней. И, похоже, хищник засек, откуда стреляли. Хайрод сдернет его с карниза одним прыжком, как обезьяну с ветки. Если он хотел уцелеть, нужно было срочно найти место, где можно выдержать осаду. Его спасение было в том, что тварь захочет отомстить, но не рискнет идти напролом. А значит, есть возможность ее опередить. Сменив магазин, сталкер спрыгнул вниз.

Едва ноги коснулись пола, он, сломя голову понесся к ближайшему пролому и выскочил наружу. Под берцами захрустел битый кирпич. Сталкер отбежал от мастерских и остановился. Бежать не будем, соревноваться в скорости с хайродом было бы безумием, на открытой местности тот, даже раненый, догонит его в два счета.

Целью Шквала была кирпичная будка трансформаторной подстанции в паре десятков метров от цеха. Еще осматривая место будущей засады, он отметил прочную железную дверь и узкие, похожие на бойницы окошки. Если Шквал хотел сохранить при себе голову и кишки, ему нужно было как следует постараться. Дверь, конечно, хайрод вынесет, но она его задержит на время, чтобы разрядить магазин «АВС» в его башку или бросить гранату.

Что делать, охотник стал добычей!

«И кто во всем виноват?» – промелькнуло у него в голове.

Правильно, во всем виноват тот кретин, который сорвал охоту!

Шквал повернул голову в сторону развалин. Нет, с этой стороны мутант не нападет. Тогда откуда?

Шквал осторожно двинулся в сторону маленького домика, не отводя взгляда от зарослей перед ним. Когда он собирался сделать очередной шаг, что-то толкнуло его изнутри. Он хорошо знал это чувство. Оно предупреждало об опасности.

Десантник ничего не видел в зарослях и не слышал ни одного подозрительного звука, но твердо знал, что мутант уже здесь.

Палец напрягся на спусковом крючке. Однажды он видел, как хайрод охотился на быкаря. Прыгнул и одним ударом сломал шею. Теперь Шквал оказался на месте того быкаря…

Рев зверя разорвал тишину, как гром. Разворачиваясь, Шквал припал на колено и вскинул винтовку. Время послушно замедлилось. Распластавшееся в прыжке длинное многолапое тело будто повисло в воздухе. Он успел разглядеть мерцающие огоньки в оранжевых глазах и нити слюны на оскаленных клыках. Спустил курок, воочию представляя, как запирающий клин, перемещаясь в пазах ствольной коробки под действием пружины, выходит из пазов затвора, отпирая его, как взводится пружина…

Ему казалось, что его палец уже очень давно давит на спусковой крючок, но выстрела все не было. На какое-то жуткое мгновение он подумал, что случилась осечка.

По коже прошел мороз, и тут винтовка дернулась в его руках, а дуло расцвело вспышками.

Хайрод сложился пополам и пролетел в каком-то метре от него, обдав вонью, будто от кучи перегнившего на жаре мусора.

А потом время вернулось к обычному течению.

Зверь рухнул на землю и уже не встал, а Шквал все наводил на него оружие, запоздало прикидывая, остались ли еще патроны? Но нового выстрела не понадобилось.

Тонкий чешуйчатый хвост еще ворошил камешки, а по хитиновой чешуе бежала дрожь, но это уже был конец. Шквал вздохнул и сел прямо на землю. Несколько минут он просто смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом. Когда отходняк опустошенности прошел, сталкер тяжело оперся на винтовку и встал. Ощутил предательскую слабость в ногах и выругался сквозь зубы. Потом подошел к своей добыче. Нужно было закончить работу.

Хайрода уже оставили последние капли жизни. Теперь можно было не сомневаться – мутант завершил свой путь.

Шквал склонился над ним, чтобы лучше рассмотреть.

Очередь прошила зверя наискосок, прострочив легкие и оба сердца. Морда мутанта так и застыла в оскале, будто в вечной усмешке. Сталкер приподнял ее носком ботинка. Понятно. Первый выстрел все же попал в голову и зацепил мозг. Даже такой выносливый зверь с подобной раной не протянул бы долго. Может быть, хайрод спешил отомстить, пока у него оставались силы?

Людоед весил не меньше трехсот килограммов.

Шквал одну за другой поднял лапы хайрода, выбирая, какую отрубить. Потом снял с пояса длинный «ка-бар», примерился и несколькими точными ударами отрубил переднюю лапу зверя по суставу. Вытерев нож о шкуру, он убрал трофей в полиэтиленовый мешок для мусора, потом в обычный, затянул горловину шнурком и перекинул через плечо. Груз был увесист – пуд без малого.

Шквал повесил «винтарь» за спину и направился к тому месту, где в последний раз заметил охотника-неудачника. Ему, конечно, уже ничем не поможешь, но было любопытно, кто же это все-таки такой. К тому же, может быть, придурок окажется из богатеньких, и если жив (что сильно вряд ли) – с семьи или страховщика причитается. Он забрался в заросли и прошел по едва заметной тропинке. Погибший, точно так, как он и запомнил, лежал посреди развороченной колючки.

Рядом с телом валялся так и не пригодившийся смельчаку автомат и консервные банки, выпавшие из распоротого рюкзака. На груди – вдавленный след удара лапой (эти твари рвут трехмиллиметровый железный лист, скорость сумасшедшая).

Странно, что крови не видно. Должно быть, вся она внутри – разломанные ребра и грудина вонзились в легкие, печень, сердце…

Шквал подошел ближе. Штаны убитого были новехонькие, на куртке – ни единой заплатки. Шлем-сфера, берцы «Маттерхорн»… М-да, вряд ли прикид обошелся дешевле штуки евро. Жаль, не его размер… А вот автомат пригодится, хотя…

Шквал посмотрел на блестящий хромом «АК». Нет, черт с ним, штука копеечная, если подумать, но приметная. Если начнут искать покойничка, могут ненароком выйти на след ствола. Он слишком часто видел, как дела, в которых, казалось бы, не оставалось живых свидетелей, совершенно неожиданно выходили на свет божий с фатальными последствиями для замешанных в них. Он-то дурачину и пальцем не трогал, но кому потом что докажешь?

Но кто все-таки решил поиграть в великого охотника на мутантов?

Он нагнулся и стянул шлем с мертвеца…

На землю упала аккуратно заплетенная косичка… Чуть раскосые, широко раскрытые синие глаза невидяще смотрели прямо ему в лицо…

– Деррьмо!!! – с чувством выдохнул сталкер.

Перед ним лежала юная, вряд ли больше восемнадцати-девятнадцати, девушка.

Дура!!! Молодая дура! Он сжал кулаки. Была бы жива, измордовал бы кретинку безмозглую до полусмерти!

Налетевший с Новомосковского моря сырой ветер бросил на лоб выбившуюся золотистую прядь.

Шквал, сам не зная зачем, потянулся, чтобы ее убрать. Ему показалось, что девушка все-таки жива.

Он вытащил из ножен штык от «АВС» и поднес к губам. Ждал долго, но сталь так и не замутилась. Потом из уголка рта появилась струйка крови… Надежда была напрасной…

Пора было возвращаться.

Глава 4

Московская Зона. Поселок «112-й километр»

В лицо били брызги – прибой накатывал на берег, заливал асфальт и полз обратно.

Недалеко от уреза воды, у стен домов, ушедших под воду по второй этаж или мансарду, колыхались на мелкой волне привязанные лодки. Сильно пахло водорослями.

По берегу воды бродила рыжая кошка – тощая и ободранная, таща в зубах какую-то многоногую морскую тварюшку.

Человек в камуфляже и пыльнике, надвинутом почти по самые глаза, еще раз оглядел окружающий пейзаж и, развернувшись, двинулся прочь по улице, выходившей прямо из моря.

Поселок «112-й километр» был одним из незаконных детищ Московской Зоны. Прежде на его месте располагался садово-огородный кооператив с забытым уже названием (то ли «Красная сосна», то ли «Ромашкино»). После московского «харма», в котором большая часть хозяев и сгинула, тут был какое-то время лагерь для беженцев, пока разлившееся Новомосковское море и Пресловутое второе расширение не разогнали народ кого куда.

А потом этот бывший приют дачников, оказавшийся на самой границе Внешнего кольца, облюбовал разный околозонный люд – от тех беженцев, кому некуда было деться, до начинающих сталкеров и мелких мародеров, тащивших из Зоны все, за что давали деньги, – от цветмета и автозапчастей до кирпича.

Местами дорогу преграждали канавы с мутной зацветшей водой, в которой плескалась шустрая мелочь.

Улица закончилась довольно большой площадью, заставленной вперемешку приспособленными под жилье контейнерами, дачными домиками и бывшими торговыми павильонами, переделанными под разные нужды.

Пришелец направил свой шаг к самому большому из бывших дачных владений – двухэтажному особняку, над которым висела мерцающая вывеска с пляшущими изломанными буквами.

Поправив повязку, он толкнул двустворчатую дверь и оказался внутри.

Бар «Рыбья кровь» был полон. Публика подобралась самая разнообразная. Туристы, явившиеся за острыми ощущениями, накачивавшиеся хмельным сталкеры, идущие кто в Зону, кто из Зоны, разные темные личности, о чем-то шушукающиеся. Известное дело, тут, на границе мира и людей, вдали от прокурора и участкового, удобно обтяпывать свои темные делишки. И женщины – блондинки, брюнетки, темнокожие, смуглые горбоносые южанки, скуластые миниатюрные азиатки (именно сюда была эвакуирована часть Университета дружбы народов). Они переговаривались между собой на ломаном русском и громко смеялись.

Воздух был прокурен, пахло духами и жареной рыбой, и в эту мешанину запахов вплетался тонкий сладковатый дымок. В углу бормотал телевизор.

А в центре зала, огороженный металлической решеткой с черепом и костями и безграмотной надписью: «Вниманийе! Жывотных не кормить! Опасно!», возвышался шарообразный аквариум метра два диаметром.

В стекловидной толще воды плавали странные создания. Они бойко толкались, высовывались из воды и время от времени издавали звуки: одни негромко рычали, другие шипели, третьи почти членораздельно пищали…

Играла музыка, слышались крики и смех. Два охранника окидывали цепкими взглядами шумные компании и, если градус веселья поднимался выше, чем дозволялось, тут же вмешивались. Сначала возмутителя спокойствия просто предупреждали. Если не унимался, могли вышвырнуть из бара или отмутузить в туалете. В худшем же случае… Море-то было совсем рядом. Да и про жителей аквариума поговаривали, что их не только рыбой кормят…

Гость направился к стойке и заказал рюмку водки.

Бармен плеснул в стакан прозрачной жидкости на два пальца и подтолкнул к посетителю.

– У меня тут встреча, вы должны были быть предупреждены, – бросил тот, выпив водку и закусив корнишоном, услужливо поданным на блюдечке.

Внешне бармен не выказал никаких чувств, лишь молча принял плату и, кивнув, указал на наполовину прикрытую занавесью стальную дверь.

Стоявший возле нее охранник вопросительно кивнул. В ответ бармен подмигнул, дескать, все в порядке, человек пришел по делу. Здоровяк отошел в сторонку и жестом пригласил гостя пройти.

Ход вел в подвал, где имелась особая комнатушка, служившая местом встреч для проведения особо конфиденциальных переговоров. Хозяин «Рыбьей крови» гарантировал отсутствие в ней прослушки.

В подвале было тихо. Сюда не проникали посторонние звуки, только смутный шум сверху.

За приоткрытой дверью обнаружилась комната три на три, освещенная голой лампой, свисавшей с потолка. За прямоугольным столом сидел высокий крупный мужчина.

– Я Сонный, – представился он. – С кем имею…

Вошедший молча протянул замусоленный клок бумажки.

Тот пробежал его глазами.

– Хорошая рекомендация. Кого ждем?

– Спрута! – коротко бросил гость, не сдвигая пыльника.

Сонный кивнул.

– Все правильно. Пока не хотите чего-либо заказать? Вина, коньяку? Виски?

Гость отрицательно покачал головой.

– Может, чего-то более изысканного? – Хозяин открыл стоявшую на столе шкатулку и указал на расположившиеся в аккуратных мензурках порошки. – Что предпочитаете? Буролист годичной выдержки? Или анаша с долей ягод морозухи? Хорошая анаша, афганская.

Гость вновь покачал головой с ухмылкой.

– Я, чтоб вы знали, в Абу-Даби был знаком с человеком, составлявшим курительные и кальянные смеси для местного королевского дома. Вот был мастер… После его зелий как-то местная хрень не вставляет.

– Да? Хотелось бы и мне с ним познакомиться! – с уважением отметил Сонный.

– Увы, это невозможно. Я его зарезал, – как бы между прочим ответил человек в пыльнике.

Хозяин, казалось, не удивился.

– Большая потеря для мировой индустрии развлечений, – только и прокомментировал он.

– Сожалею, но речь шла о моей жизни, а она мне как-то дороже всей мировой индустрии развлечений вместе взятой. – Лицо под повязкой осклабилось.

– Хорошо, – решил Сонный не продолжать приобретший подобное скользкое течение разговор. – Тогда, с вашего позволения, я вас покидаю.

Оставшись один, гость принялся ждать.

Тот, для разговора с кем он сюда пришел, появился где-то через четверть часа. Высокий, здоровенный, метра два, одетый нарочито просто – спортивные штаны с лампасами, кирзовые сапоги, драная штормовка, из-под которой торчал «Дезерт игл» в открытой кобуре.

– Ты Спрут? – осведомился сидевший.

– Спрут, – хрипло ответил тот, при этом не протягивая руки. – Ну, давай поговорим, майор, раз уж пришел. И не кривись, – бросил он явно удивленному собеседнику, – это Зона, и тут все все знают, кому надо. Прости, угощать тебя не буду, да и некогда. Тебя Крылов прислал или сам явился… ха-ха… родину продавать? Тут, кстати, точно не сифонит?

Собеседник сталкера стащил с лица повязку, вытащил из-за пазухи камуфляжа портсигар, ногтем поддел крышку и вытащил оттуда небольшой предмет.

Спрут прищурился, стараясь получше разглядеть вещицу. Ну да, так и есть: сплюснутая с обеих сторон, как будто из металла или из стекла, излучает какой-то странный мерцающий блеск матового лунно-серебряного цвета. А по краям – крохотные огоньки. Воздух над штучкой слегка подрагивал, если смотреть на них краем глаза… Перепутать эту вещь было невозможно.

Артефакт постоял неподвижно несколько мгновений и вдруг пополз сам по себе, словно живой (а может, так и было?).

Но тот, кого назвали майором, прихлопнул ее ладонью, его сомкнутые пальцы озарила оранжевая вспышка. Полыхнула и погасла, как спичка.

– Это то, что я думаю? «Светляк»? Редкая вещица!

– Оно самое, господин Спрут.

– Господин у тебя в штанах, товарищ Барсуков, – буркнул сталкер. – Тогда точно нас никто не слушает. И убери ее, башку ломит.

– Это плохой признак, Зона уже слишком сильно изменила твой организм…

– Волков бояться… Ладно, с чем пришел? Коротко и по существу.

Гость убрал «светляк» обратно в портсигар, неприятное чувство исчезло, но облегчения это не принесло. У Спрута почти не осталось надежды, что он имеет дело с чем-то безопасным и простым.

– Для начала проясню расклад, – сказал он. – Согласно порядкам в «Гидре», решать большие дела имеет право только вся команда. Так что заранее предупреждаю – до чего бы мы тут с тобой ни добазарились, все равно придется утверждать на сходке…

– Думаю, они согласятся.

– Так что ты имеешь мне… нам предложить?

– Сундук Мертвеца, – просто и обыденно сообщил заместитель командира отряда «Росомаха», одно название которого вызывало ужас у людей Новой Зоны.

– Чувак, ты рехнулся? – рассмеялся Спрут. – А как насчет в Кремль сбегать? Или Замок Хозяев Зоны поискать?

– Спрут, я, по-твоему, пришел сюда шутки с тобой шутить? – Офицер недобро ощерился. – Меня шеф по делу прислал. Если интереса нет, давай тихо разбежимся, буду других искать…

– Погодь, командир, – подобрался Спрут. – Не сепети, тут разговор серьезный. Больно тема закрученная…

Несколько секунд он о чем-то напряженно размышлял.

– Для начала – как вам удалось… найти концы? – изрек Спрут. – Или кто-то из команды Живцова все же уцелел?

– Из команды – никто. Из людей Бормана один выжил.

– Ушел кто-то все-таки! – скрипнул зубами Спрут.

– Ушел. Мы его месяца полтора назад на Периметре прихватили. Смотрим, а это Красавчик из той самой кодлы. Ну, стали его расспрашивать, что да как… – Ухмылка на тонких губах майора была такого сорта, что обычный офисный хомячок мог в штаны наложить, да и Спруту стало как-то неуютно. – Сперва, конечно, не хотел с нами беседовать, но ты ж слышал, наверное, если «Росомахе» надо, у нас и зомби заговорит! – Барсуков хохотнул. – В общем, рассказал он нам все. И про Сундук тоже.

– А потом? – больше для порядка осведомился сталкер.

– Ну, ты же понимаешь, дружище, человек по всем спискам покойник, а по земле бегает. – Он опять тихо рассмеялся. – Непорядок, как ни посмотри, а полковник Крылов непорядка не любит. Раздражает он его крепко. Так что теперь тайну эту знают трое: я, Александр Васильевич, ну и еще один специалист, который с Красавчиком работал. Теперь и ты, и, сам понимаешь, лучше если так пока и останется. И еще…

– Стой! – резко вскинул ладонь Спрут. – Погоди-ка, дай подумать… Больно странно выходит.

Сталкер лихорадочно размышлял. Положим, ничего такого уж невероятного в истории Барсукова как будто нет. Бывало за Периметром так, что люди, считавшиеся погибшими, потом неожиданно оживали, и не единожды даже. Что крыловским головорезам удалось расколоть даже человека Бормана, в это тоже верилось без особого труда.

Но если тот рассказал им про Сундук, то почему братва из спецчастей МЧС просто не пошла и не забрала его? Струсила? Смешно… Опыта не хватает для поисковой операции? Это у «росомах»-то? Так что варианта тут, собственно, два: или это какая-то хитрая подстава, или вожделенная добыча не просто так лежит и дожидается, пока ее возьмут.

– Ладно, – наконец надумал Спрут. – Допустим… допустим, договорились. Наша доля какая?

– Половина… – так же лаконично сообщил Бар-суков.

– Что так щедро? – Спрут был сама подозрительность. – Чего это полковник Крылов, который вольных бродяг за говно держит и на котором крови нашего брата изрядно, стал таким добрым?

– Не в доброте дело, – ухмыльнулся Барсуков. – Просто… ежели хабар искать силами вояк… нашими то есть, то все себе заберет государство родное. – Оскал майора стал просто издевательским. – А нам объедки, как всегда, достанутся. А мы тоже люди и тоже жить хотим! – Он вдруг зло сплюнул. – Александру Васильевичу, да и мне пора уже подумать о пенсии… Сам прикинь, что нам светит? Гроши ежемесячно на сберкнижку да квартирка задрипанная в Архангельской области аль на Ставрополье, откуда народ бежит: соседи там, понимаешь сам… нехорошие. Прилично на гражданке не устроишься. Назначат беженцев пасти в какой госхоз в Сибири, и это за счастье. Не только же начальство себе домик в Испании да Чехии хочет, а в нем, – короткий смешок, – бассейн с длинноногой моделькой. Мы ж тоже люди. Надоело, понимаешь, на дядю работать, и на себя надо когда-нибудь.