Текст книги "Красавец для чудовища"

«Аполлон»

«Черт бы побрал этого выскочку», – она просмотрела его пометки, поминая, что его взгляд «со стороны» дал ту самую чистоту восприятия, которую она всегда требовала от Ларисы и других начальников отделов и департаментов.

Набрала по внутреннему номер Ларисы, вызвала к себе.

– Переделай по правкам, – толкнула тонкую папку, с раздражением запустила как кораблик через стол, Лариса едва успела поймать. – Это дело развалит любой желторотик, вчера из ВУЗа.

Лариса покраснела, прижала документы к груди, словно нашкодившего ребёнка. Инга уставилась в папку с документами на подпись, мрачно переваривая навязчивую мысль о том, что весь её опыт и чутьё не стоят ничего. Что придёт какой-нибудь… с горы, и всё рухнет, рассыплется в прах.

Посмотрев на часы, поняла, что надо бросать безнадёжное себяжаление и себяглодание и отправляться на встречу с итальянцами. С чувством захлопнув папку с короткой надписью «Дело», она отложила ее в сторону, на край письменного стола. Подхватила дамскую сумочку и направилась к выходу. Вспомнив, что осталась без секретаря, набрала с сотового номер диспетчерской такси, вышла в приёмную.

«Аполлон» с акульими амбициями неторопливо переставлял папки. В момент, когда начальница фурией выскочила из кабинета, он вставлял лист А4 в прозрачный файл.

– Что вы здесь делаете? – резко спросила она, уставившись на мужчину.

Тот невозмутимо поднял на неё глаза:

– В данный момент вставляю таблицу с описью вложения в титульный файл. Не знаю, почему столь очевидная вещь для упрощения документооборота не пришла в голову вашего помощника до этого.

Инга убрала сотовый в сумочку, поправила очки:

– Я вам сказала убираться отсюда. И, на сколько я помню, подчеркнула, что в ваших услугах не нуждаюсь, – Инга холодно прищурилась. «Аполлон» раздражал её все больше.

– Я понял, – мужчина вздохнул, захлопнул папку и поставил её на место, в ряд с папками точно такого же мышиного цвета. – Вы пригласите помощника, который вас устроит, я передам ему дела. Ведь ваша Ирина уже в декрете, и вызвать её вы не сможете.

На его столе пиликнул городской телефон, он снял трубку с рычага, поблагодарил. Вернув трубку на аппарат, сообщил:

– Такси ожидает вас на парковке. Госномер А 215 РУ.

Инга растерялась.

– Откуда вы… С чего вы взяли…

Молодой человек невозмутимо отозвался:

– Я сверился с вашим органайзером, оставленным Ириной. Увидел, что у вас назначена встреча. Заказал к нужному времени такси… Это не сложно. Мне вас сопроводить на встречу?

От навязчивого сервиса свело скулы. Инга поправила очки в тонкой оправе, бросила язвительно:

– Спасибо, в эскорте не нуждаюсь…

Кажется, «Аполлона» невозможно вывести из себя:

– За эскорт вам бы пришлось доплачивать отдельно, – он невозмутимо распрямился, кончики пальцев уперлись в гладкую поверхность стола. – Я могу присутствовать на встрече как ваш помощник. Все-таки вдвоём на такие мероприятия ходить более профессионально.

Инга почувствовала, как дыхание сорвалось, а в груди едкой кислотой растекалось раздражение.

– На такие мероприятия, если я и беру помощника, со мной ходят специалисты. В услугах делопроизводителя я на них не нуждаюсь.

Смерив выскочку холодным взглядом, она вышла из приёмной.

Сеньорина

– Сеньорина Широко́вва, – белозубо улыбался Джакомо Северини, сотрудник посольства и юрист, как обычно картавя и неправильно расставляя ударения в ее имени. Он провёл Ингу в свой кабинет, где у низенького кофейного столика их уже ожидала компания из двух мужчин и довольно моложавой женщины сильно за шестьдесят. С женщиной она уже встречалась – это переводчик-синхронист, Алла Матвеевна. А вот все остальные присутствующие оказались незнакомцами.

При виде Инги мужчины привстали, заискрились европейскими улыбками. Вот интересные эти иностранцы. Французы небрежны. На любой встрече их много. Они жестикулируют, отбрасывают шуточки, явно смешивая деловое с личным. Американцы холодны как акулы. Ледяная приветливость и внимательный колкий взгляд – это их визитная карточка. Инга отличит американца-дельца в любой компании. Испанцы очень близки с нашими предпринимателями: отдают работе внимания ровно столько, сколько требуется, чтобы достичь взаимопонимания. Делают это виртуозно, но не поддаются какому-либо форматированию или систематизации.

Итальянцы – это гремучая смесь всего вышеперечисленного. Они одной рукой могут подписывать многомиллионный контракт, а другой поглаживать коленку симпатичной секретарше.

Вот и сейчас, точно понимая, что Джакомо представил её исключительно с профессиональной точки зрения, отпустив (максимум) замечание, что она ещё и чертовски привлекательна, итальянцы, наскоро забыв о причине встречи, уставились на её грудь.

Тут Инга самодовольно ухмыльнулась про себя: ни черта они там не увидят. Такой поворот был предусмотрен и заранее минимизирован деловой блузкой. Она мысленно поаплодировала себе и протянула руку ближайшему гостю.

– Добрый день, – поприветствовала на итальянском: работа обязывала ее владеть на разговорном уровне несколькими европейскими языками. Перевод контрактов она поручала специалистам, а вот умение понимать общий контекст без переводчика не раз ее выручало.

Джакомо оказался сегодня особенно внимателен: устроил на удобном диванчике рядом с импозантным брюнетом, подал чашку чая с тонким ломтиком засахаренного лимона, придвинул вазочка с бельгийским шоколадом, ароматными ломтиками лимонного бисквита и фруктами. Это сразу насторожило Ингу.

Она предложила перейти к предмету встречи. Итальянцы деловито рассмеялись, передали в руки собеседницы папку с документами и описью застрявшего груза. Инга пробежала глазами мелко набранный текст, уже прикидывая наиболее удобную схему. Ее отвлекло ненавязчивое прикосновение: пожилой итальянец смотрел на нее с восхищением, говорил сумбурно и настойчиво.

Представился как Гильермо Далаверди. Он оказался владельцем крупной транспортной компании и хотел, кроме всего прочего, чтобы при перевозках клиенты Инги приглашали его агентство. Он обещал щедрый процент от каждой сделки.

Инга, наконец, разобравшись в сути сказанного, вежливо улыбнулась:

– К сожалению, я вряд ли смогу быть вам здесь полезна: мои клиенты принимают решение самостоятельно. Если ваша фирма обладает достаточным количеством рекомендаций, имеет соответствующий парк автотранспорта и контейнеров, то, уверена, вы и так сможете заполучить любого заказчика. И без моего вмешательства. Я здесь – лишнее звено, влияющее на стоимость услуги.

Итальянцы переглянулись, тонкие губы растянулись ещё шире. Импозантный сосед доверительно проговорил, наклонившись к Инге и, интимно положив руку поверх ее пальцев, чуть сжал их.

– Ваш профессионализм восхищает, сеньорина Широкова. Знаете, чаще всего предприниматели не отказываются от таких сделок…

– Бесплатный сыр, знаете ли, только вы мышеловке, – пояснила Инга, откровенно раздражаясь.

Она бросила сердитый взгляд на Джакомо – тот даже не пытался как-то переключить настырных соотечественников и вернуть беседу в первоначальное русло. Инга подозрительно прищурилась, догадалась: посольский работник затеял встречу не ради «горящего» груза. А ради этого идиотского предложения.

«Раз, два, три, четыре», – Инга снова принялась считать про себя в надежде унять злость: Джакомо прекрасно знал, что она не станет участвовать в такой сделке. И в конце-то концов, итальянцы могли приехать к ней в офис. Зачем было выдёргивать посреди рабочего дня? Инга подавила в себе досаду, намереваясь встать и распрощаться.

Это движение не ускользнуло от внимания импозантного соседа:

– Могу ли я вас проводить? У меня автомобиль с водителем – знаете ли, не роскошь, а необходимость в незнакомом городе.

Инга покосилась на часы: если она быстро вернётся в офис, то ещё успеет отработать исковое по «Мерилл Консалтинг».

– Можете, – кивнула она. – Только если это вас не затруднит.

Её согласие отразилось неожиданным облегчением на лицах итальянцев, что насторожило Ингу ещё больше. Джакомо так вообще буквально расцвел на глазах.

Она встала. Импозантный сосед последовал за ней, галантно открывая двери, пропуская вперёд, источая комплементы, прося опереться на его руку при спуске с широкой мраморной лестницы. Инга молча принимала ухаживания до вестибюля, где двойная дверь скрыла ее и от видеокамер, и от любопытных глаз случайных прохожих. Едва захлопнулась внутренняя дубовая дверь, она сделала шаг назад, не позволив открыться внешней. В тесном пространстве перехватила руку итальянца и с такой силой вывернула его пальцы, что на красивом лице разом отразились муки всех натурщиков Караваджо.

– Что происходит? – прошипела в лицо.

– Н-ничего, – пролепетал мужчина, краснея. Бисеринки пота собрались на его висках. Инга сильнее вывернула вспотевшие пальцы иностранца. Тот закатил глаза и произнёс: – Джакомо верит, что сеньорина – великолепная партия для князя Энрико.

Инга моргнула, чуть ослабила хватку:

– То есть как «партия»? Какого князя Энрико?

– Энрико Каравалли, – повторил мужчина и сдул со лба изящный локон.

– Да кто это, черт вас возьми!

– Я, – выдохнул мужчина и вымученно улыбнулся.

Инга отпрянула, высвободила его руку.

– Бред какой-то! У вас своих нет?

Она толкнула внешнюю дверь, вырвалась на крыльцо. Импозантный князь, правда, теперь уже не такой ослепительный, а даже будто капельку потрёпанный, последовал за ней:

– Не в этом дело. Просто человек с такими связями, как у вас, в семье – большая удача. Финансовые дела дома Каравалли, знаете ли, не очень успешны…

Инга закатила глаза. Ну, конечно, все в дом, все в семью.

Джакомо стоит убить.

Нет, предварительно уничтожить, а потом убить.

Инга поправила очки, повернулась к мужчине и протянула руку. От невинного жеста князь отшатнулся. Инга рассмеялась:

– Не бойтесь. Я под прицелом видеокамер князьям пальцы не ломаю. Но впредь прошу не приближаться ко мне с подобными предложениями. И Джакомо передайте… Хотя нет. Джакомо я сама передам все, что о нем думаю. О нем и об этом идиотском сватовстве…

И она улыбнулась так, что бедолага голубых кровей вжал голову в плечи и постарался ретироваться.

– Вот так-то лучше, – Инга отряхнула руки и направилась к проспекту.

Шпильки впивались в разомлевший на солнцепеке асфальт, из-за чего Инга шла, неуклюже проваливаясь.

– Инга Павловна! – знакомый голос с парковки. Она обернулась: тонкий греческий профиль, чуть вьющиеся волосы, идеальный костюм на идеально широких плечах. «Аполлон» Василий Швецов собственной персоной на собственном, судя по всему, автомобиле марки Пежо.

Инга окаменела на мгновение, медленно, походкой приготовившейся к прыжку пантеры, направилась к помощнику.

– Не могу понять: вы меня преследуете?

Молодой человек пожал плечами:

– Я всего лишь выполняю свои обязанности. Ваш помощник – это ваша тень, ваша правая рука, видимый только тогда, когда его помощь действительно нужна. Вам же сейчас нужна моя помощь? – Инга с сомнением нахмурилась, переложила сумочку в руках, поправила переданную итальянцами папку, но промолчала. – Куда вас отвезти?

– Учтите, я не собираюсь оплачивать вам это день как рабочий, – Инга прищурилась, посмотрела изучающе. Парень не изменился в лице, отозвался холодно:

– Считайте, это демонстрационной версией… Куда вас отвезти? В офис?

Инга озадаченно кивнула и направилась к пассажирской двери.

В чужой постели

Удивительно, но до офиса она так и не доехала. Через четверть часа с минуты, когда она села в серебристый Пежо навязчивого калужского интригана, она почувствовала, как смыкаются глаза. Тошнота охватила, прилипчиво надавив под ребрами. Серо-зеленые круги расцветали в темноте, топя ее в чем-то приторно-сладком, назойливом. Вязкое ощущение вне себя и собственного тела, мышечные спазмы, тяжелое забытье.

Она очнулась в темноте, словно сбрасывая наваждение, в один миг. Как ледяным душем окатили чужие запахи, чужие звуки и… чужая постель. Последнее отрезвило больше запахов и звуков. Инга подскочила, тут же повело, перед глазами расцвели радужные пятна. Незнакомая комната. Небольшая, метров девять, педантично чисто прибранная. Светлое кресло справа от кровати, тумбочка с торшером – слева. Глубокий платяной шкаф с зеркалом. На вешалке висят ее брюки и отглаженная блузка.

По спине, методично пересчитав позвонки, пробежал холодок: она оказалась в чужой комнате, в чужой постели, в одном белье. С тумбочки незнакомой трелью звенел будильник чужого сотового.

Инга подтянула одеяло к шее, подобрала под себя ноги.

В коридоре послышались шаги. Не осторожные, не крадущиеся. Обычные шаги, какими передвигаются по собственной квартире. Замерев за дверью, их обладатель деликатно постучал и заглянул. В проеме показалась голова вчерашнего авантюриста из кадрового агентства.

– Доброе утро, Инга. Надеюсь, вам уже лучше.

«Что между нами вчера произошло, чтобы он называл меня уже Инга? – мелькнуло в голове, бросив в холодный пот. – Что между нами не произошло, что он обращается все еще на вы?»

– Д-доброе утро, – язык прилип к небу, горло пересохло. – Где я?

Василий приоткрыл дверь чуть шире, застыл в проеме: домашние шорты, голый торс, волосы как у цветущего одуванчика с белыми парашютиками – торчком в разные стороны. Он их пригладил одним широким движением. «Красив, подлец» – опять отметила про себя Инга и автоматически пригладила собственную макушку.

– Неужели вы ничего не помните?

Инга задумалась и покачала головой. Василий скрестил руки на груди, кивнул:

– Вы у меня дома. В машине вам стало плохо, вы потеряли сознание. Вас вырвало. Не зная вашего домашнего адреса, я не нашел ничего лучше, чем привезти к себе. Блузка и брюки оказались испорчены, я взял на себя смелость и выстирал их.

Он замолчал, с интересом разглядывая женщину, к которой медленно возвращалось самообладание.

– Благодарю вас. Как мне узнать, который час? – фраза, достойная английской королевы. И такой же подчеркнуто-вежливый тон. Инга поджала губы, заправила за ухо светлую прядь.

Василий криво усмехнулся, на щеках появились ямочки.

– Без пяти минут десять, – коротко сообщил, с удовольствием наблюдая, как паника выплескивается из глаз незадачливой начальницы. Забыв о приличиях и присутствующем молодом человеке, она выскочила из-под одеяла и бросилась к своим вещам:

– У меня исковое не отправлено, в десять встреча с адвокатом Магринычева. А это такой жук… Это такая сволочь, – она махнула рукой, – да что я вам объясняю! Почти десять, а я черти-где!

Она металась по спальне, торопливо натягивая брюки, впихивая себя в узкие рукава блузки.

Василий наблюдал спокойно. Вздохнув, сообщил:

– Хоть вы вчера и уверяли, что в моих услугах не нуждаетесь, я взял на себя смелость и перенес встречу с адвокатом Магринычева на вторую половину дня, на три часа.

Инга так и застыла: брюки на бедрах, блузка распахнута на груди, тонкое белье едва прикрывает худую и не впечатляющую грудь – предмет девичьих комплексов и печалей с восьмого класса.

– Это вы все подстроили, да? – она обвела указательным пальцем чисто прибранную комнату, посмотрела с вызовом.

– Э-э не, так не пойдет, – молодой человек покачал головой, протестующе вскинул руки: – Все вопросы не ко мне, у меня в машине вы ничего не ели и не пили, так что вспоминайте сами, где могли травануться.

Женщина перевела дыхание, медленно опустилась на край кровати: она пила кофе утром, дома, потом перекусила в офисе тем, что нашла в холодильнике. Последний раз она пила кофе с лимонными дольками в итальянском посольстве.

– Кофе будете?

Инга автоматически кивнула: мозг, будто шарик от пинг-понга, гулко перекатывался внутри черепной коробки, комната «плыла». Парень сочувственно посмотрел и исчез в полумраке. Инга слышала, как зашипел чайник, пару раз стукнули дверцы кухонных шкафов.

Запахнув блузку, она выскользнула на звуки. В квартире – малогабаритной хрущевке-распашонке – витал аромат свежемолотого кофе и горячих бутербродов с сыром и зеленью. Желудок простонал и расширился в размерах, явно собираясь впихнуть в себя побольше, но не зная, получится ли это «после вчерашнего».

Что, кстати, вчера было? Надо выкинуть нафиг все из холодильника в офисе. Не итальянцы же ее травануть решили… хотя… Инга представила, как ее бездыханное тело очнулось бы в спальне князя Каравалли. От картинки скрутило живот. Инга прислонилась к стене, шумно выдохнула.

Очевидно, слишком шумно – из кухни показалась взъерошенная голова «Аполлона», на обнаженных плечах расплескивалось оранжевое солнце.

– Вам помочь?

– Ванна где? Подскажите.

Он понимающе усмехнулся, прошел мимо, обдав тонким бергамота и иланг-иланга, распахнул дверь ванной.

– Чистое полотенце на тумбе, – предельно вежливый приглашающий жест.

Ни тени иронии. Ни капли эмоций. Просто вышколенный дворецкий герцогини Кембриджской. Инга перевела взгляд, просочилась мимо парня и, захлопнув дверь перед его носом, включила воду.

Быстро принять душ, смыть липко-навязчивые запахи, чужие и неправильные. Раздражающие. Потом думать, что произошло и зачем. Инга с сожалением уставилась на свое отражение: еще более помятое и непривлекательное, чем обычно. Еще и в черно-серых потеках туши. Черт бы побрал эти модные «смоки-айз». Из косметики с собой только тушь для ресниц и палетка теней. Тональный крем бы сегодня точно не помешал: синие мешки под глазами, бледный носогубный треугольник, вид потрепанный. И будто накинули к ее тридцати восьми еще пяток лет. Инга простонала, схватилась за виски и отвернулась от зеркала.

Наглость – второе счастье

Ей потребовалось десять минут, и она уже чувствовала себя на девяносто пять процентов в своей тарелке. Холодная, собранная, ироничная.

Стерва – одно слово. Хоть и сегодня потрепанная, будто дворовая кошка. Но кому какое дело? В конце концов – она большая девочка, чтобы не обращать внимание на сплетни.

Нацепив кривую усмешку, посмотрела с вызовом в собственное отражение и выскользнула в коридор.

Василий, уже в тонкой деловой рубашке, светло-бирюзовой, оттенявшей его кошачье-золотистые глаза, в бежевых летних брюках, пил кофе и доедал бутерброд.

При появлении Инги бегло окинул ее взглядом, встал, четко выверенными движениями налил из турки чашку ароматного и горячего напитка, придвинул ближе сливки, сахарницу и тарелку с бутербродом. Вернулся на свое место.

В глазах играло любопытство и немой вопрос. Инга не готова была на него ответить. Да, он оказался вчера очень кстати. Да, судя по комментариям к иску «Мерилл Консалтинг», он наверняка хороший специалист. Да, он мог бы быть полезен фирме.

И нет, она не могла ему это все сказать и оставить своим помощником.

Она посмотрела на него, прищурилась. «А почему, собственно?» – мысль не давала ей покоя, волновала и выбрасывала из прежнего, выбранного один раз и навсегда ритма.

Потому что все скажут, что они – любовники – вот почему.

«Идиотизм», – сама себе ответила. Она вообще иногда говорила сама с собой. Внутренний голос привык быть болезненно откровенным и сообщать без обиняков самые неудобные вещи. «Потому что он красив, обходителен, а ты одинокая старая стерва».

– За «старую» ответишь, – пробормотала под нос, и, поймав удивление в глазах парня, поняла, что последнюю фразу произнесла вслух.

«Идиотка», – покраснела, поправила прядь волос, опустила глаза в матовую мглу напитка. Там, в коричнево-черном кружке отразился ее вздернутый нос, слишком тонкие и не капли не чувственные губы.

– Почти одиннадцать, – сообщил «Аполлон», когда она допила свой кофе.

Они вышли из панельной пятиэтажки в крохотный, убитый двор с выщербленным асфальтом и покосившимися ограждениями – Инга и не подозревала, что в Москве еще такие встречаются. На парковке в торце дома замерла знакомая серебристая иномарка. Инга шагнула к ней.

– Я вызвал такси, – «Аполлон» едва коснулся ее локтя, останавливая. Перед подъездом, действительно, ожидал автомобиль с черно-белыми шашечками.

Инга замерла, в серых глазах мелькнуло и погасло недоумение. Вспомнилась фраза «Вас вырвало… Блузка и брюки оказались испорчены». Инга медленно перевела дух, прикрыла глаза:

– Черт, я вам химчистку салона должна, верно?

«Аполлон» неопределенно повел плечами, посмотрел за ее спину, солнце золотило кожу, подчеркивало точеный профиль. Инга почему-то думала, что он откажется, благородно и величественно. Людям с профилем греческого бога должно быть свойственно великодушие.

– Я думаю, это будет справедливо, – неожиданно произнес он. – Я принесу вам чек.

Инга подхватила сумку и вчерашнюю папку с бумагами, кивнула небрежно – с чего это она вообще о нем что-то надумала про благородство и божественный профиль. «Назойливый, слащавый карьерист. И еще, наверняка альфонс», – подумала, усаживаясь на заднее сиденье в такси. «Аполлон» распахнул дверцу с другой стороны.

– Вы со мной? – Инга подобрала брошенную рядом сумочку, чтобы идеальный зад Аполлона не раздавил сотовый и косметичку. Парень чуть изогнул бровь, сообщил коротко:

– Вы же не пригласили на мое место помощника, который бы вас устраивал: мой менеджер в кадровом агентстве сообщила, что подходящей кандидатуры у них нет.

Инга поджала губы, уставилась в окно: этот малый определенно далеко пойдет с его наглостью и бесцеремонностью. Но, в конце концов, – это его проблемы. Хочет убить время на бесперспективную работу, пусть.

«Ну, оплачу ему эти несколько дней и химчистку салона, пусть подавится», – подумала, закусив губу: у сотового села батарейка, часы показывали почти одиннадцать. Как там ее «Jus Olympic»?