Текст книги "Апофис 2068 и его Тайна"

Новая научная церковь

31 декабря ранее указанного года в кабинете директора Института ядерной астрономии (опустим все его регалии) Бармалеева Александра Николаевича, руководителя Витапа, раздался настойчивый звонок. Великий и ужасный «Бармалей», как звали его подчиненные был старомоден и не технологичен, носил большие очки в черепашьей оправе, разговоры вел исключительно по старой, смонтированной еще в тридцатых годах выделенной правительственной телефонной линии. Бармалей запретил сотрудникам в повседневной жизни пользоваться ускорительными чипами, загружать сознание в компьютерную сеть, считая, что постоянная кибернетическая загрузка обезличивает сотрудников и не дает им научного развития. Директор верил в его величество Мозг и считал, что он выше всякого современного компьютера. По этому поводу он давал различные интервью газетным изданиям и понемногу стал раздражать этим его молодое, высокотехнологичное начальство.

Звонил протопресвитер Единой Святой Соборной Апостольской Церкви, отец Иларион Русинов. С директором ИЯА отца Илариона связывала старая дружба, еще с совместной учебы в МГТУ Н. Э. Баумана. Затем дороги их разошлись, но связь никогда не терялась, в беседах между собой они проявляли жесткость в суждениях, отличались откровенностью, вместе с тем уважали мнение друг друга и были взаимно вежливыми. Что еще нужно для тесной мужской дружбы! Они очень давно не виделись, а значит встреча их вызрела, и упала в руки спелым яблоком с ветки.

– Иларион, слушаю внимательно. Говори быстро, у нас аврал, скоро выведение объекта на орбиту. Ну, вот, всю секретную информацию тебе выдал.

– Александр Николаевич, приветствую. Храни тебя Бог! В наше время сложно что-то скрыть, в сети гуляет о вас информация. Правда в разрозненном виде. Но я пазл сложил и имею смутное, но представление о вашей деятельности. Короче, Николаевич, нам надо встретиться – у меня задание от духовного руководства.

– Только сегодня после 21—00 выделю тебе час. А потом поеду домой встречать Новый год. Это святой языческий праздник, батюшка. Уж не обессудь.

– В 21—00 я буду у тебя в кабинете, как штык, товарищ Бармалей.

– И ты туда же. Хорошо, не прощаемся.

В указанное время дверь кабинета директора Института ядерной астрономии открылась и в нее вошел человек среднего роста с правильными чертами лица и проницательным взглядом, одетый в темно-синий классический костюм, на его выглаженной рубашке видна была также жилетка с шелковой подкладкой. Не большая, но ухоженная бородка с седеющими волосами, напоминающая какого-то православного святого собирательного образа, выдавала в нем представителя духовного сословия.

– Ну заходи, преподобный, раз пришел, – грузный Бармалеев вышел навстречу, и они обнялись. Бармалеев, на фоне отца Илариона, казался великаном, большая лысая голова была в крупных каплях пота, и он вытирал его клетчатым носовым платком.

Директор скомандовал «Бриз!», и с пола пошел охлаждающий приятный воздух, наполненный ароматом моря. Ветер с суточной периодичностью, так называют бриз, быстро охладил кабинет высокопоставленного чиновника.

– Надо же бриз с моря в новогодний день! – Отец Иларион снял пиджак и остался в жилете.

– Позволь слово молвить. Спасибо, Александр Николаевич. Так вот, мое духовное руководство написало письмо на твое имя, в котором просит ввести в состав астрофизической космической обсерватории нашего работника божественного фронта. Этот работник будет иметь базовое техническое образование, свое видение поставленной задачи, ну и научный интерес, естественно.

– Научный интерес? Я правильно расслышал? – Бармалей уставился взглядом большого начальника на духовное лицо.

– Правильно, Николаевич. Религия и наука две стороны одной монеты мирозданья: религия без науки слепа, наука без религии мертва. Я недавно прочитал книгу Циолковского «Щит научной веры», где он описывает различные варианты развития событий в мире для тех, кто не верит в Бога, и для тех, кто верит. В итоге Циолковский приводит и тех и других к одному знаменателю: люди должны жить с принципами совершенного разума и жить по заповедям. Это является истинным счастьем. Должен быть всегда внутренний оптимизм потому, что мы бессмертны!

– Высокую ноту взяли, выше преподобие. Позвольте узнать имя этого протеже, не отец Иларион, часом?

– Вы угадали, нет, математически вычислили этого человека, да, Николаевич, это я!

– А ты знаешь, а я не против. Вот так быстро я даю ответ на еще не пришедшее ко мне духовное письмо. Это хорошая мысль, в команде должен быть человек с твоим опытом: и гражданским, и духовным. Можно и телескоп освятить, и обсерваторию нашу, вселить в них дух божий, так сказать.

Парирую тебе на упоминание Циолковского, ведь многие его считают маргинальной научной фигурой, уж не обижайся, более матерой научной фигурищей, такой как Макс Планк, отца квантовой физики, так, по памяти: «Куда бы и как далеко мы бы ни стали смотреть, мы не находим противоречий между религией и естественной наукой, напротив, именно в основополагающих пунктах наилучшее сочетание. Религия и естественная наука не исключают друг друга, как это в наши дни некоторые верят или этого боятся, эти две области дополняют друг друга и зависимы друг от друга».

Довольный самим собой Бармалеев посмотрел на друга и задал вполне невинный вопрос:

– Кстати, Иларион, а если мы найдем инопланетную цивилизацию, это будет большим ударом по религии?

– Не найдете, будь у вас сто таких и мощнее телескопов. И Бога не найдете потому, что Бог – это Дух и Он всегда среди нас. Он везде. Он сейчас в этом кабинете с нами и на последней Галактике. Бог и Любовь – тождественные понятия, они не отделены друг от друга, составляют единое целое и пронизаны духом святым. И они неосязаемы. Самое главное, чтобы Бог был в наших сердцах.

Бармалеев встал с кресла, подошел к другу и спросил:

– Иларион, как церковные дела у нас, ведь теперь тело Христово, так же называют церковь, стало другим после Реформации? Не спеши, подробнее, для меня важны детали, душа требует разговора о вечном.

Они сели на большой кожаный диван, стоявший в углу кабинета и Иларион, тихо сказал:

– Реформация пошла нам всем на пользу. Церковь идет в ногу с прогрессом, мы развиваемся, долгий застой преодолен.

– Я слышал много веяний новых, появились талантливые духовники, новые практики, это так и есть?

– Так и есть. Существует неподтвержденная Святым писанием реплика Христа, возможно неверно переведенная, которую часто цитируют. Да и мне она по душе, надо признать. Она по силе равная его истинному изречению: «Вы– храм Божий».

Когда Иисуса спросили: «Где храм твой?», он ответил:" Где стою я, там и храм мой.» Этим сказано все. Православие ушло по раннему протестантскому пути, появились общины, которых раньше, по сути, не было, каждый может примерить на себя роль священника, а это здорово.

Православие теперь всячески старается отказаться от модели «прихода» в пользу модели «общины». Теперь настоятель не назначается сверху, а выбирается самой общиной. Также решен вопрос, который беспокоил всех – деньги. Сейчас приходской совет с настоятелем обязаны предоставлять финансовый отчет, чем обеспечивается прозрачность, что, в свою очередь, приводит к доверию Церкви со стороны людей.

Да, Николаевич, можно сказать, что это мы копируем протестантские общины, к примеру, из Объединенной Конфедерации Америки. Но на самом деле «все новое это хорошо забытое старое». Те, принципы, которые я тебе озвучиваю, придумали не последователи Лютера или Цвингли, они существовали еще в первые века нашей с вами религии. Это объединяющий элемент с той же Объединенной Конфедерации Америки, которую можно охарактеризовать как протестантскую нацию, проводящую сейчас жесткую политику «кальвинизма первозданной чистоты». С «европейским» католицизмом у нас сходящие на «нет» нейтральные отношения, а вот с «латиноамериканским» католицизмом, где сильны патриархальность и семейственность в обществе – много общих точек соприкосновения. Особое внимание уделяется монастырским обителям, ибо пока молятся монастыри – жива Русь!

– Николаевич, я не очень высокопарно выражаюсь? Нормально? Тогда ответь мне на один вопрос?

– С удовольствием, если мои познания позволят.

– Лику какой богородице надо молиться от пьянства?

– Это я знаю, иконе Божьей Матери «Неупиваемая чаша».

– А от болезней?

– Тоже знаю – Иверской иконе Божьей матери, – довольный Бармалеев весело посмотрел на отца Илариона.

Протопресвитер тяжело вздохнул:

– Формально ты прав, Александр Николаевич. В календаре упоминались около 260 ликов Богородицы, им устанавливались отдельные дни празднования, им написаны молитвы, тропари, кондаки, иногда акафисты. А молиться надо Единой Богородице, нельзя ее разделять, она у нас одна и неделима, и всем готова помочь! Это я все к чему клоню? К тому, что много еще осталось «языческой прошивки» хоть у нас все поголовно крещены да венчаны. Так вот, чтобы все это по возможности устранить, начался сложный, многоформатный, масштабный процесс. Долго голову ломали над одним его названием! Сошлись все-таки на варианте – Реформация, как бы ни был запятнан в истории этот сам по себе неплохой термин.

Итак, Реформация идет уже несколько десятилетий. И, честно тебе скажу, конца и края еще не видно, потому что с кондачка она не делается. То, что вырастало в головах и сердцах людей, как сорняк, не уберешь одним указом. Плетью обуха не перешибешь! Поэтому впереди еще не паханное поле, но уже кое-какими плодами похвалиться можем, – тут в улыбке Илариона скользнуло что-то тщеславное, поскольку он был важной фигурой – первым заместителем руководителя в Синодальном отделе, отвечающем за Реформацию, и к нему прислушивались.

– При всем ходе Реформации, – продолжал протопресвитер, – мы конечно же головы не теряем. Реформация это конечно же хорошо, но главное это нам остаться Церковью Христовой. Развиваясь, идя в ногу со временем, и преодолевая своего рода застой, не забываем простую истину: «Церковь, что венчается с веком нынешнем, овдовеет в следующем».

Мы стали не захожанами, а прихожанами и стали чувствовать текст Библии. Три основных литургии проводятся на языке, утвержденным общиной и не более двух часов. Пост – это высшая духовная практика и только для просвещенных христиан. В храмах теперь стоит достаточное количество скамеек и стульев для всех участвующих в богослужении. Мы ушли от дикого понимания, что «службу надо выстоять» даже, если уже «искры из глаз» и ломит спину. Вообще сделан акцент и на прочие вещи, создающие комфорт: кондиционеры, вентиляторы, так остро нужные, к примеру, в южных регионах нашей любимой Великороссии; кулеры с хорошей прохладной или горячей водой, вешалки, уборные. Вроде бы все это мелочи, но в прежние времена отсутствие этих мелочей служило препятствием для того, чтобы прийти на службу. Церковь стала местом, где можно получить реальную помощь по любым вопросам, в любой точке мира, тамошние местные власти считается с нами, ибо мы глобальная церковь. Технический прогресс приветствуется только в целях быстрой коммуникации, а в остальном церковь спешит медленно, и в чем-то отстает, надо признать. Государство финансирует церкви и все другие конфессии страны, и это правильно, при наших-то природных богатствах, хотя идеологически страна светская.

Существенные изменения претерпел подход к одному из главных христианских Таинств – Крещению. Во времена нашей молодости зачастую крестили без должного научения основам христианства. В провинции это почти нигде не встречалось. А во времена молодости наших дедушек и бабушек вообще крестили всех налево и направо. Тогда думали, что это «духовное возрождение», а по факту что? Где все эти люди? Сейчас же подход серьезный. Каждый желающий стать христианином может посещать в течении полугода лекции при храме о том, во что, а точнее в Кого верят христиане, и как должен жить христианин.

Омовениям в прорубе во время Крещения Господнего – зеленый свет и всяческую святую поддержку. Я считаю, что это правильное решение, ибо не каждый народ может продемонстрировать такую силу духа, в наших то суровых широтах. Этот обряд – не требование от Бога чуда, как многие считали ранее, а некая осознанная жертвенность собою, к которому надо готовить себя духовно заранее.

Одна из основных идей христианства – идея Воскрешения, идея победы над смертью и последующей вечной жизни. Это самая важная и самая сложная тема, даже для священнослужителей. В последнее время появилось много христианских проповедников, говорящих об этом на языке современной молодежи, и находящих отклик в их душах в этом сложном вопросе.

Церковь всегда на стороне простого народа, мы своеобразный «духовный профсоюз», памятую о своем сервилизме по отношению к власти в этом вопросе во времена крепостной зависимости крестьян от помещиков. Трудно говорить об этом и сейчас, хотя прошло уже полных 200 лет. Проповедовали же: «Всякая власть от Бога!», а нет, не всякая, Александр Николаевич.

Вот мы и коснулись острейшего вопроса отношений – Церкви и государства. Ух, сколько копий мы на эту тему сломали! Спорили с пеной у рта. Тезисно расскажу тебе, к чему мы пришли. Великий Альберт Эйнштейн сказал великую фразу: «Ни одну проблему нельзя решить на том уровне сознания, на котором она была создана». Вердикт такой: мы должны всячески стараться быть, в первую очередь, с простым народом. Не с царями-батюшками, губернаторами и мэрами, а с простыми работягами. Если почитать Евангелие, то увидим, как Христос общается именно с этой социальной категорией. Кто его ученики? Античные философы? Последователи сложных концепций Платона или этики Аристотеля? Нет, самые простые мужики-рыбаки, которые порой вынуждены были ставить сети всю ночь для пропитания, о чем нам свидетельствует пятая глава Евангелия от Луки. К кому еще было обращено слово Спасителя? К сборщикам налогов для оккупационных властей – самым презренным людям. Кого оправдал Сын Божий? Представительницу «древнейшей профессии».

Итак, мы не лезем в политику, и поэтому не хотим, чтобы политика лезла к нам. Их дело – устраивать жизнь земную, наше дело – благовествовать то, что путь к Богу открыт.

Теперь о науке. Наука помогает Церкви во многих вопросах, сейчас проводятся эксперименты с вводом в действие обособленного от мирского, так называемого, глобального «христианского» интернета. Задача церкви в этом щекотливом вопросе, направить запросы нашей паствы именно по «святому» пути, исключая «лукавые» подключения. Надо уметь слушать свою паству, знать их сокровенные желания. Практически все прихожане ждут от Бога чудес и решения даже бытовой проблематики, как дети от Деда Мороза. Им хочется христианской магии и волшебства, быстрого решения своих насущных проблем, несмотря на достаточно высокий уровень общей образованности. Скажу сразу, я не сторонник этой идеи. Но как сказал один из популизаторов марксизма: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». И ведь он прав, окаянный.

– Я понятно выражаюсь? – Отец Иларион отпил глоток воды из стоящего на столе стакана и продолжил:

– Просто трудно формулировать мысль, когда неясен сам предмет обсуждения. Но мы осилим и это.

Бармалеев робко вставил:

– Иларион, а вот есть слова того же Циолковского, сейчас, дословно, подключусь…, «что будущим людям понадобятся все виды знания «все науки, религии, веровании, техника, словом, все возможности; и ничем будущее знание не станет пренебрегать, как пренебрегаем мы, еще злостные невежды, данными религии, творениями философов, писателей и ученых древности. Даже вера в Перуна, и та пригодится. И она будет нужна для создания истинной картины мира».

– Извини, что перебил.

– Я не буду спорить с Циолковским, которого искренне уважаю, как ты заметил, несмотря на его …«маргинальность». Мы сейчас оба затронули этого удивительного провидца-ученого, и у него, наверняка, в этом есть рациональное зерно. Я, с твоего разрешения, продолжу. Ну, и разошелся же я!

Теперь, наверное, об одной чувствительной теме. Слово «раб» убрано априори из всех текстов. Если Бог отец наш, то мы дети его и этом случае, часто упоминаемое в церковных тестах слово «любовь», наполняется прямым смыслом – любящего отца к свои детям, но не рабам. Мы все работники Божьи, и именно такой смысл первоначально вкладывался в это понятие. Приходите вы в церковь и слышите: «причащается работник Божий Александр». Богословски очень точно, кстати.

– Иларион, я слышал появилась «христианская йога»?

– Да все верно. Для занятий йогой в церкви выделены специальные места и можно заниматься под псалмы и духовную христианскую музыку. От желающих нет отбоя, но мы берем всех. Глубокими традиционными практиками Востока мы не занимаемся, ведь йога – индуистская практика, направленная на достижение конкретных религиозных задач. Цель «наших» же занятий – совершенствование тела с духовным христианским наполнением. Ранее в православной церкви наш человеческий дух и потребности с желаниями должны были усмиряться подавлением своей плотской похоти, т.е. уничтожением в себе греховности. А вот в традициях Востока главенствует не только душа, но и тело. И это прекрасно, крепкое и здоровое тело – доказательство веры. В связи с этим тело и душа человека взаимосвязаны друг с другом. Специально отобранные асаны реально работают, излечивая порой такие тяжелые недуги, когда официальная медицина, при всем ее величии и технологичности, бессильно разводит руками.

Многим прихожанам импонирует практика «Око Откровения», известная как йогическая традиция, берущая начало в монастырях Тибета. Считается, что ей уже более 2500 лет и знания о ней передавались исключительно из уст в уста среди тибетских монахов, отсюда и ещё одно название – «тибетская йога». Никаких возражений!

Я слышу сердцем друг ты хочешь спросить про спорт и банальную физкультуру? Угадал, дружище! Так вот, некоторые святые, жившие в 19—20 веках, одним из них был святитель Феофан Затворник, рекомендовали людям умственного труда заниматься гимнастикой. К примеру, этот святой советовал прочитать книжку о «комнатной гимнастике», где приводятся различные упражнения для рук, ног, туловища, шеи и головы. А святитель Василий епископ Кинешемский писал: «Цель гимнастики состоит в том, чтобы укрепить здоровье человека, и большинство занимается ею именно для этого». Перу святителя Василия принадлежит и такие слова: «…всякая сила и способность не только в человеке, но и во всяком живом существе при употреблении и упражнении развивается, без употребления же отмирает, или, как говорят, атрофируется. Действие этого закона можно наблюдать везде и всегда. Если вы хотите развить в себе физическую силу, вы должны упражняться с тяжестями, заниматься гимнастикой. От этого мускулы увеличиваются в объеме и приобретают прочность и упругость». Появилась новая специальность «христианский» тренер.

Так, что развиваемся, Александр Николаевич, церковь – проводник «научной», если хочешь, религии, здорового и совершенного, как царствие божие, образа жизни. И как говаривали на Руси: «Церковь – она не в бревнах, а в ребрах», и это не какие-то сооружения из бревен, кирпича или камня, а прежде всего, душа, совесть, сердце человека, укрепленные заповедью Господа нашего Иисуса Христа. Который не был ни протестантом, ни католиком, ни православным, это мы люди разделились по конфессиям. А делить то нам что? Необходимо быть ближе к тексту Святого писания, меньше догм и обрядовости. А по жизни надо помнить слова Симеона Афонского: «К себе будь строг, а за другими смотрит Бог».

– Ну ты и оратор, ваше преподобие. Жаль мало времени на подобные беседы. Полностью убедил и просветил, где расписаться? Все-таки служители культа – это добрейшие и мудрейшие люди, земное воплощение безупречной ангельской чистоты.

– И на солнце бывают пятна, – сказал смутившийся Иларион.

Бармалеев рассмеялся, они встали с дивана и по-дружески крепко обнялись.

– Ты в команде, Иларион. Но знай, что руководитель астрофизической космической обсерватории Талий Игорьевич Витапов фундаментальный материалист. Не боишься?

– Если он рулеткой сможет измерить мысль, то он материалист. Но он не сможет. Подбери ему другое слово, Николаевич.

На служебной летающей машине Бармалеева, друзья покинули здание института ядерной астрономии, предварительно поздравив, заступивших в ночную смену ученых, и поспешили к своим семьям встречать Новый Год – на часах значилось 23—45 местного времени.