Текст книги "Трагедия 1941. Причины катастрофы (сборник)"

Рядом с «заклятыми друзьями»

Советский Союз начинает активно готовиться к вступлению в войну – увеличивается численность Красной Армии, промышленность переводится с шестидневной на семидневную неделю, рабочий день увеличивается на час, вводится закон об уголовной ответственности за опоздания и прогулы и т. п. В серийное производство запускаются образцы выдающейся военной техники: новейшие самолеты, танки, «Катюши» и т. д. Войска стягиваются к западным границам. Некоторые авторы все это объясняют подготовкой к нанесению превентивного удара по немецким войскам. Но чем же тогда объяснить максимальные уступки и сотрудничество СССР с немцами во всем в этот же период?

А допуск немецких военных комиссий в присоединенные к СССР Латвию, Литву и Эстонию якобы для оформления выезжающих в Германию местных немцев и поиска захоронений периода Первой мировой войны и т. п.? А непрерывное нарушение воздушных границ СССР немецкими самолетами безо всяких для них последствий? (Наши самолеты, оказывается, тоже летали тогда над германской территорией, а в портах Германии находились советские военные представители.) В некоторых публикациях указывается, что поставки, осуществленные из Германии в СССР в 1939–1941 гг., носили не только информационный, но и инновационный характер, в значительной степени обеспечив смену поколений техники и технологии в ряде отраслей советской промышленности. То есть Третий рейх внес значительный вклад в развитие и совершенствование оборонной мощи своего главного противника во Второй мировой войне. Почему же?

А показ немцами советским делегациям абсолютно всего, в т. ч. новейшей секретной авиатехники? (Кстати и немецкой делегации авиаспециалистов, прибывшей вскоре после этого в Москву, было показано почти все.) А передача Германией в счет поставок СССР новейшего крейсера «Лютцов», пусть даже недостроенного?! А создание на Севере на советской территории базы «Норд», которую немецкие подлодки использовали до 1941 года?! А проводка через Северный морской путь по личному указанию Сталина начальнику Главсевморпути Папанину с помощью трех советских ледоколов замаскированного под гражданское судно немецкого рейдера «Komet» в Тихий океан в 1940 году?! А использование сигналов Минской радиостанции при бомбежке немцами польских городов для наведения их бомбардировщиков в 1939 г.?! Это уже не нейтралитет, это сотрудничество и координация действий государств– союзников. А непрерывные, скрупулезно выполняемые СССР поставки Германии сырья и продовольствия (последние эшелоны проследовали в Германию ночью 22 июня 1941 г.)?! А демонтаж вооружения укреплений на старой границе СССР перед самой войной?!

На границе тучи ходят хмуро…

Теперь перейдем к самому главному – так и не объясненному никем факту сосредоточения в течение двух лет на советско-германской границе двух колоссальных армий. Ну допустим, начало этого сосредоточения более-менее правдоподобно объяснила официальная точка зрения в советские времена: немцы захватили Польшу, СССР не мог остаться безучастным к судьбе братьев-украинцев и белорусов и ввиду развала польского государства присоединил исконно российские земли – Западную Украину и Западную Белоруссию (восстановив границы царской России).

Немецкая официальная точка зрения тех лет: немцы предотвратили нападение Польши на Германию, «освободили исконно немецкие земли» – Померанию, Данцигский коридор, разгромили потенциального агрессора и присоединили часть его территории. Но ведь после этого надо было снимать дивизии с границы и переводить туда, где они нужнее: Гитлеру – на Западный фронт, Сталину – на Восток, лишние же демобилизовать. Однако же ничего подобного не происходит. Войска на месте. У Гитлера объяснение: «странная война» на Западе пока не требует новых воинских частей; у Сталина, начавшего войну с Финляндией: это якобы стратегический резерв для нее (в начале лета 1940 г. выясняется, что не только для нее – советские войска вводятся в Прибалтику и составляют новый военный округ – Прибалтийский).

По неизвестной причине количество войск, сосредоточенных у границы с обеих сторон, продолжает увеличиваться. Объяснение каждой из сторон для Запада: они противостоят самому страшному агрессору в Европе и выступают гарантом мира. Объяснение Гитлера для Сталина: это маневр, он сосредоточил здесь и спокойно обучает немецкие войска вне досягаемости английской авиации; для англичан: они готовятся к удару на Восток. Объяснение Сталина для англичан: он сосредотачивает войска на западной границе СССР ввиду немецкой угрозы; объяснения Гитлера для Сталина и Сталина для Гитлера: они соединяют свои войска, готовясь к совместным действиям по высадке в Англии^

Самое интересное, что для различных ситуаций все эти варианты разрабатывались и готовились одновременно, значительная часть их с целью дезинформации. Почему-то Сталин исключал возможность лишь одного-единственного варианта развития событий – внезапного удара Германии по СССР. Объяснять это незыблемой верой Сталина в советско-германский пакт о ненападении просто смешно, так как Сталин отлично знал, что Гитлер без зазрения совести нарушит все и вся. Многие объясняют это невозможностью одновременного ведения Германией войны на 2 фронта из-за отрицательного опыта Первой мировой войны, а также из-за необходимости получения ею сырьевых ресурсов со стороны – или от России или от Британской империи, ибо своих Германии явно не хватало.

Почему же Сталин исключал возможность этого варианта? По единственной причине: он знал, что этот вариант не может осуществиться, пока СССР нужен Гитлеру как союзник для разгрома Англии. То есть сначала война с Англией, а уж потом с СССР…

15 мая 1941 г. немецкий «Юнкерс-52», беспрепятственно пролетев от западной границы СССР до Москвы, приземлился на Тушинском аэродроме. Что означал этот перелет, никогда не объяснялось. Однако в последние годы опубликован текст письма Гитлера Сталину от 14 мая 1941 г. Начинается оно так: «Уважаемый господин Сталин, я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства». А заканчивается так:»Примерно 15–20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы… прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации… Если же провокации… не

удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи {вот и ответ на вопрос: «Что делал Сталин 22 июня 1941 г.?» Да, он действовал по инструкции своего «искреннего» коллеги Адольфа, не слушая никого другого! – Прим. авт.). Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали. Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе (скорее всего, имеется в виду согласие на участие в операции «Морской лев». – Прим. авт.) и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам. Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле. Искренне Ваш АДОЛЬФ ГИТЛЕР. 14 МАЯ 1941 ГОДА».

Судя по дате, главная цель письма – объяснение появления Гесса в Англии, в письме же об этом лишь несколько слов: «…господин Гесс, я полагаю – в припадке умопомрачения из-за переутомления, улетел в Лондон, чтобы, насколько мне известно, побудить англичан к здравому смыслу…» Кстати, вполне возможно, что Гесс никуда не летал, а его выкрала английская разведка, чтобы поссорить Сталина с Гитлером и сорвать совместный десант. Тогда, узнав от своих агентов в Германии об этом письме, Черчилль мог начать через Гесса заочные переговоры с Гитлером (убеждая его в том, что Сталин его письму не поверил и готовит удар по немецким армиям), договориться о «крестовом походе против большевизма» и совместном нападении 22 июня на СССР. А в назначенный день не выполнил своих обязательств, оставив Гитлера в положении, когда он должен вести войну на два фронта. Но Черчилль просчитался в другом – он был убежден, что схватка двух гигантов – СССР и Германии – будет жестокой и длительной. Ему и в голову не приходила возможность катастрофы советских армий в первые дни войны. Ибо он не знал истинной степени союзнических отношений Сталина и Гитлера, сложившихся за последние 2 года их «дружбы».

Начало

Внезапное нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. – превентивный удар Германии не по противнику, готовившемуся напасть, а по союзнику, вместе с которым, координируя свои действия, готовились к удару по третьей стране – Англии. Причем по союзнику, практически безоружному – не имеющему в частях боеприпасов и горючего, разоружившему (наверняка тоже в соответствии с договоренностью) укрепрайоны на старой границе.

Ко всему и психологически советские войска абсолютно не были готовы к смертельному бою со вчерашними союзниками. Поэтому и первый приказ был: «огонь не открывать» (а может быть, потому и был дан этот приказ, что боеприпасов в приграничных частях не было согласно ранее отданному приказу, и нужно было время, чтобы их подвезти). В первые часы войны яростное сопротивление вероломному агрессору оказали только имевшие боеприпасы герои-пограничники, сражавшиеся до последнего патрона, и то небольшое количество воинских частей, командиры которых, рискуя жизнью, нарушив приказ высшего командования, привели свои части в состояние боеготовности и имели в них боекомплект. Поэтому благодаря отважному наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову ВМФ не потерял в первый день войны ни одного корабля, танковая дивизия И. Д. Черняховского углубилась на 20 км на территорию Восточной Пруссии и, получив приказ вернуться, прорвалась назад, а бессмертный гарнизон Брестской крепости героически оборонялся более месяца! Конечно же, были и другие командиры, нарушившие установки высшего руководства, соединения и части которых дали достойный отпор врагу, нанеся ему значительные потери. Красноармейцы и командиры повсеместно проявляли массовый героизм, однако, не имея боеприпасов, укреплений, прикрытия авиацией и артиллерией, наши войска были вынуждены отступать от границы.

Только этим и объясняются невообразимые потери СССР в начале войны: техники, территории, а главное – личного состава армии. Это трудно себе даже представить – при численности Красной Армии 5 млн чел. только за 1941 г. в плен попали 3,8 млн. советских бойцов и командиров! А если сюда приплюсовать убитых и раненых?! Есть сведения, что к октябрю 1941 г. от кадрового состава Красной Армии осталось лишь 8 % и она существовала лишь за счет ежедневного пополнения вновь призванными новобранцами и запасниками.

А уничтоженные фашистской авиацией в первый день войны 1200 советских самолетов (из них 800 самолетов на земле) дали гитлеровцам, по крайней мере, полтора года безраздельного господства в небе.

Такой удар мог выдержать только наш народ. Наши отцы и деды сумели выйти из этой страшной войны победителями, даже не подозревая ни о каких интригах в высших сферах, а ценою своей крови и своих жизней отстояв независимость нашей Родины.

Правильность новой гипотезы подтверждает «Генералиссимус»

В 2002 г. в издательстве «Вече» Москва, вышла книга участника войны, Героя Советского Союза, бывшего Первого секретаря правления Союза советских писателей В. Карпова «Генералиссимус», в которой он привел ряд документов И. В. Сталина, ранее никогда не публиковавшихся. В частности, в ней сообщается, что 20–27 февраля 1942 г. в занятом немцами г. Мценске по поручению Сталина состоялась встреча высших представителей советской и немецкой разведки по вопросу немедленного заключения перемирия с немцами (аналогичного Брестскому миру 1918 г.). И.В. Сталин лично набросал тезисы для руководителя советской делегации – первого замнаркома внутренних дел СССР Меркулова, которые В. Карпов привел полностью за факсимильной подписью вождя.

Пункт № 3 этих тезисов выглядит следующим образом: «ПОСЛЕ ПЕРЕДИСЛОКАЦИИ АРМИИ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ СССР К КОНЦУ 1943 ГОДА ГОТОВЫ БУДУТ НАЧАТЬ СОВМЕСТНЫЕ ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ С ГЕРМАНСКИМИ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ ПРОТИВ АНГЛИИ И США». В. Карпов называет это «тактическим ходом с целью выиграть время»…

Автор данной публикации с ним не согласен и считает это первым мощным документальным подтверждением правильности изложенной выше его новой гипотезы начала Великой Отечественной войны.

Игорь Пыхалов. 1941: Миф о разбежавшейся Красной Армии

В 1920-1930-е гг. на Западе было модным считать Советский Союз «колоссом на глиняных ногах». Станут ли русские сопротивляться всерьез в случае внешней агрессии? Совсем недавно Россия пережила очередное смутное время. Взбунтовавшаяся чернь осмелилась посягнуть на самое святое – власть и привилегии благородных сословий. Оставшаяся без надлежащего руководства страна обречена на гибель и распад. Вот что писал, сидя в тюремной камере после подавления «пивного путча» будущий правитель «Третьего рейха» Адольф Гитлер:

«Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории»[86]86
  Гитлер А. Моя борьба / Пер. с нем. М., 2002. С. 556.


[Закрыть].

Сходных мнений придерживались и многие российские эмигранты. Проиграв Гражданскую войну, бывшие хозяева жизни нашли пристанище на Западе, в бессильной злобе глядя, как Россия обходится без них. Сейчас, сейчас, еще немного, и возомнившие о себе хамы поймут, что же они натворили. Осознают, раскаются, приползут на коленях, умоляя бывших господ смилостивиться и вернуться. Стоит явиться освободителям в иноземных мундирах, неважно, английских, французских или германских, как измученные сталинским режимом мужики тут же бросятся резать ненавистных большевиков.

«Но как бы ни оценивать шансы „мирной эволюции “ мирного врастания социализма в кулака (можно утверждать, что издали – виднее), один факт остается для меня абсолютно вне всякого сомнения. Об этом мельком говорил краском Тренин в „Последних Новостях“: страна ждет войны для восстания. Ни о какой защите „социалистического отечества“ со стороны народных масс не может быть и речи. Наоборот, с кем бы ни велась война и какими бы последствиями ни грозил военный разгром, все штыки и все вилы, которые только могут быть воткнуты в спину красной армии, будут воткнуты обязательно. Каждый мужик знает это точно так же, как это знает и каждый коммунист! Каждый мужик знает, что при первых же выстрелах войны он в первую голову будет резать своего ближайшего председателя сельсовета, председателя колхоза и т. д., и эти последние совершенно ясно знают, что в первые же дни войны они будут зарезаны, как бараны»[87]87
  Солоневич И. Л. Россия в концлагере. М., 2005. С. 20.


[Закрыть].

Можно понять И. Л.Солоневича, писавшего эти строки в 1935 г. Совсем недавно сбежал из СССР, пользуясь ротозейством лагерного начальства. Равно как и «краскома», на которого ссылается Иван Лукьянович. П. И.Тренин – советский летчик, бежавший из СССР в начале 1930-х, во время Великой Отечественной войны нашел бесславную смерть в рядах власовской армии[88]88
  Там же. С. 515.


[Закрыть]. Предатели всегда ненавидят тех, кого они предали.

Правящие круги западных демократий также оценивали шансы СССР устоять в будущей войне весьма невысоко. Помимо морально-политического состояния советского общества, они выдвигали и технические соображения. И так уже сильно отставшая в промышленном развитии от ведущих стран Запада, в результате революции и Гражданской войны наша страна потеряла еще десять лет. Форсированная индустриализация 1930-х позволила совершить мощный рывок вперед, однако западные «доброжелатели» привыкли относиться к советским достижениям скептически.

Так, в датированной 2 августа 1939 г. инструкции для британской делегации на переговорах военных миссий СССР, Великобритании и Франции было сказано следующее.

«Другим затруднением является состояние внутренних коммуникаций России. Железные дороги работают в настоящий момент с максимальной нагрузкой и не могут выдержать никакого дополнительного бремени. Если в течение первых недель войны они могли бы выполнять свою роль по мобилизации армии, то промышленность и другие важные отрасли оказались бы в большей или меньшей степени парализованы. По истечении двух или трех недель военная мобилизация должна была бы быть остановлена или, по меньшей мере, приостановлена, с тем чтобы избежать полного паралича промышленности и всей жизни страны»[89]89
  Инструкция для британской делегации на переговорах военных миссий СССР, Великобритании и Франции от 2 августа 1939 года // Документы и материалы кануна Второй мировой войны. 1937–1939. Т. 2. Январь – август 1939 г. М., 1981. С. 172.


[Закрыть].

В самом деле, в Русско-японскую войну железные дороги не смогли обеспечить своевременной переброски войск и военных грузов на Дальний Восток. В годы Первой мировой войны опять же именно транспорт оказался самым уязвимым местом русской военной экономики. Почему сейчас должно быть иначе?

Впрочем, осторожные британцы тут же делают оговорку:

«С другой стороны, хотя все правила логики заставляют полагать, что русская транспортная система должна потерпеть крах под давлением потребностей войны, не следует забывать, что все русские транспортные средства и промышленность фактически до сих пор функционировали вопреки тому, что они уже давно должны были бы потерпеть полный крах, если исходить из общепризнанных положений. Поэтому следует помнить о том, что нельзя судить о потенциальных силах России, исходя из западных представлений»[90]90
  Там же.


[Закрыть].

Однако случилось непредвиденное. Ведомый большевиками и лично Сталиным советский народ не только выстоял, но и победил. Мало того, СССР внес решающий вклад в разгром Германии. Вопреки голливудской киностряпне, именно на Восточном фронте была уничтожена львиная доля германских войск, именно Красная Армия в мае 1945 г. взяла Берлин.

Этот факт совершенно не укладывается в концепции обличителей «преступлений сталинизма». Впрочем, они нашли выход из положения. Если нельзя отрицать саму Победу, можно представить ее следствием неправильной немецкой политики. Дескать, в поражении Германии виноват сам Гитлер. Измученные «коммунистическим рабством» народы СССР были готовы встречать немцев как своих освободителей. Увы, одержимый русофобскими идеями «бесноватый фюрер» не оправдал надежд. Увидев, что вместо свободы пришельцы принесли террор и геноцид, граждане нашей страны поневоле вынуждены были взяться за оружие и дать отпор оккупантам.

«И если бы пришельцы не были так безнадежно тупы и чванны, не сохраняли бы для Великогермании удобную казенную колхозную администрацию, не замыслили бы такую гнусь, как обратить Россию в колонию, – то не воротилась бы национальная идея туда, где вечно душили ее, и вряд ли пришлось бы нам праздновать двадцатипятилетие российского коммунизма»[91]91
  Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918–1956. Том третий. М., 1989. С.28.


[Закрыть], – сокрушается автор «Архипелага ГУЛАГ».

А вот что пишет В. Э. Спроге, добровольно оставшийся в оккупированном немцами Харькове:

«– Открывайте! Открывайте! Город занят немцами!

Это были Щеткины. Мы выбежали, обнимая и целуя их, радостно возбужденные.

Так закончился советский период нашей жизни. Только тот, кто испытал гнет и ужас коммунистического ига, может понять, что означало освобождение от него.

Но, увы, мы ошиблись. Это не был конец нашим злоключениям. За освобождением от большевиков последовало горькое разочарование в самих „освободителях“. Новые „коричневые“ злодейства сменили прежние „красные “. Даже ужас угрожавшей нам голодной смерти в осажденном Харькове бледнеет перед тем, что творило „коричневое“ управление.

За этим последовали потери близких и дорогих, всего имущества, болезненные разлуки, авантюрное бегство, бомбы и пожары в Берлине»[92]92
  Кригер-Войновский Э. Б. Записки инженера. Воспоминания, впечатления, мысли о революции. Спроге В. Э. Записки инженера. М., 1999. С. 514–515.


[Закрыть].

«Доказательством» подобного тезиса служит «нежелание воевать за Сталина», якобы имевшее место в первые месяцы после гитлеровского нападения. Сладострастно смакуя поражения Красной Армии в начальный период войны, сегодняшние обличители пытаются представить их как неслыханную катастрофу.

«Сопротивление отдельных застав, частей и гарнизонов не могло скрыть от командования совершенно невероятное поведение армии. Такого история войн еще не знала.

Полтора миллиона человек перешли к немцам с оружием в руках. Некоторые целыми соединениями, под звуки дивизионных оркестров.

Два миллиона человек сдались в плен, бросив оружие. (Под словом «оружие» подразумевается не только винтовка или пистолет, но все до танка и самолета включительно.)

500 тысяч человек были захвачены в плен при различных обстоятельствах.

1 миллион человек откровенно дезертировали (из них 657354 человека было выловлено, 10200 —расстреляно, остальные исчезли без следа).

800 тысяч человек были убиты и ранены.

Примерно миллион человек рассеялся по лесам»[93]93
  Бунич И. Л. Пятисотлетняя война в России. Книга третья. СПб., 1997. С. 564–565.


[Закрыть].

Разумеется, причина всех этих поражений кроется исключительно в нежелании армии воевать за людоедский сталинский режим.

«Когда началась советско-германская война – через 10 лет после душегубской коллективизации, через 8 лет после великого украинского мора (шесть миллионов мертвых и даже не замечены соседнею Европой), через 4 года после бесовского разгула НКВД, через год после кандальных законов о производстве, и все это при 15-миллионных лагерях в стране и при ясной памяти еще всего пожилого населения о дореволюционной жизни, естественным движением парода было – вздохнуть и освободиться, естественным чувством – отвращение к своей власти. И не «застиг врасплох» и не «численное превосходство авиации и танков» (кстати, всеми численными превосходствами обладало РККА) так легко замыкало катастрофические котлы – по 300 тысяч (Белосток, Смоленск) и по 650 тысяч вооруженных мужчин (Брянск, Киев), разваливало целые фронты и гнало в такой стремительный и глубокий откат армий, какого не знала Россия за все 1000 лет, да наверно и ни одна страна, ни в одной войне, – а мгновенный паралич ничтожной власти, от которой отшатнулись подданные как от виснущего трупа»[94]94
  Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918–1956. Т. 3. М., 1989. С. 30–31.


[Закрыть].

«Находясь в полной уверенности, что проводимые с 1917 г. воспитательные мероприятия с русским народом, главным из которых было постоянно проводимое массовое истребление этого народа, окончательно превратили его в оболваненную, бессловесную массу, годную только для перемолки в лагерную, а теперь и окопную пыль, товарищ Сталин был потрясен тем сюрпризом, что ему преподнесла любимая армия.

Извращенная психология, культивируемая в коммунистическом антимире, заставила и самого вождя поверить, что красноармейцы и командиры (среди которых практически не найти человека, у кого бы не был расстрелян, замучен, раскулачен, сослан, арестован или бесследно исчез кто-нибудь из родных, близких или друзей) настолько растеряли все нормальные человеческие чувства и эмоции, настолько мутировали на страшном пути от обычного человека к человеку советскому, что не имеют уже никаких других желаний, кроме как идти в поход, чтобы завоевать для преступного режима мировое господство.

К великой чести русского народа надо сказать, что этого не произошло. События лета 1941 г. можно без всяких преувеличений назвать стихийным восстанием армии против сталинской деспотии»[95]95
  Бунич И. Л. Пятисотлетняя война в России. Книга третья. СПб., 1997. С. 567.


[Закрыть].

«С утра 22 июня сталинская номенклатура оказалась даже не между двух, а меж трех огней.

С запада наступали гитлеровцы, своих намерений по отношению к коммунистам не скрывавшие.

С востока, из Кремля и с Лубянки, летели приказы, один расстрельнее другого. Самый многочисленный враг был рядом – и та безрассудная решимость, с которой большевики когда-то сожгли все мосты между собой и обманутым, замордованным народом, обернулась теперь против них. Вот и пришлось их женам хватать горшок с фикусом и в панике бежать, куда глаза глядят.

Последствия массового бегства руководителей оказались фатальными. Любая система выходит из строя после разрушения центра управления. Любая армия временно (а то и навсегда) теряет боеспособность в случае потери командиров. Но у нас-то была не «любая», а очень даже специфическая система: система, скрепленная террором и террором управляемая.

Вместе со сбежавшим начальством ушел страх – и Красная Армия, великая и ужасная, стала стремительно и неудержимо разваливаться.

Как бочка, с которой сбили обручи»[96]96
  Солонин М. С. 22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война. М., 2006. С. 479.


[Закрыть].

Однако давайте отбросим завывания и посмотрим, как все обстояло на самом деле. Разумеется, переход красноармейцев на сторону немцев «целыми соединениями, под звуки дивизионных оркестров» имел место лишь в воспаленном воображении нынешних доморощенных ниспровергателей и обличителей. Тем не менее результаты боевых действий советских вооруженных сил в начальный период войны нельзя назвать слишком удачными.

Так, с первого дня войны до конца сентября 1941 г. наши войска потеряли убитыми, умершими от ран и болезней, погибшими в результате происшествий 430 578 человек, пропавшими без вести и попавшими в плен – 1 699 099 человек. В октябре-декабре 1941 г. соответственно 371 613 и 636 383 человека[97]97
  Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С. 250.


[Закрыть].

Обращает на себя внимание соотношение погибших и пленных: с 22 июня до конца сентября на каждого убитого советского военнослужащего приходилось почти 4 пропавших без вести или сдавшихся в плен, в последние три месяца 1941 г. это соотношение уменьшилось до 1 к 1,7. Впрочем, не всех пропавших без вести следует считать сдавшимися в плен. Согласно подсчетам Г. Ф. Кривошеева, из 5 млн советских военнослужащих, пропавших без вести за годы войны, примерно 500 тыс. не были пленены, а погибли или, будучи тяжелоранеными, остались на поле боя, занятом противником[98]98
  Там же. С. 461.


[Закрыть].

Что ни говори, потери тяжелые. Однако прежде чем обличать ошибки и преступления «сталинского режима», давайте посмотрим, насколько успешно воевали с Гитлером другие страны.

Как известно, Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 г. нападением Германии на Польшу. Уже 28 сентября гарнизон Варшавы капитулировал, а польские вооруженные силы были к тому времени полностью разгромлены. Миллионная польская армия прекратила свое существование. При этом на германском фронте поляки потеряли 66,3 тыс. убитыми и пропавшими без вести, 133,7 тыс. ранеными и 420 тыс. пленными[99]99
  Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз в борьбе за Европу: 1939–1941 гг. (Документы, факты, суждения). 2-е изд., исправ. и доп. М., 2002. С. 108.


[Закрыть].

17 сентября 1939 г., после того как польское руководство позорно бежало из страны, в Польшу вступили советские войска. В боях и стычках с ними польская армия потеряла 3,5 тыс. убитыми, 20 тыс. ранеными и пропавшими без вести, а также 454,7 тыс. пленными[100]100
  Там же.


[Закрыть].

Итак, в ходе боевых действий против германских войск на каждого убитого польского военнослужащего приходилось 6,3 попавших в немецкий плен. Если же посмотреть на результаты столкновений с советскими войсками, картина становится просто вопиющей: на одного убитого 130 пленных жолнежей. Господа обличители, бьющиеся в истерике по поводу массовой сдачи красноармейцев в 1941-м, – вот как выглядит армия, действительно не желающая воевать!

Впрочем, ситуация вовсе не удивительна. Едва появившись на свет, «уродливое детище Версальского договора» немедленно развязало вооруженные конфликты со всеми соседями, стремясь максимально раздвинуть свои границы. В 1920 г., воспользовавшись идущей в нашей стране Гражданской войной, Польша оккупировала Западную Украину и Западную Белоруссию. Став в возрожденной Речи Посполитой гражданами второго сорта, население этих территорий подвергалось многолетним издевательствам и унижениям. Когда в 1939 г. Советский Союз забрал свое обратно, мобилизованные в польскую армию украинцы и белорусы отнюдь не горели желанием умирать за «независимую Польшу», обращавшуюся с ними как с бесправным быдлом. Об их отношении к начавшейся войне можно судить по тогдашней частушке:

 
Вы не думайце, палякi,
Вас не будзем баранiць,
Мы засядзем у акопах
I гарэлку будзем пiць.
 

Но если к польскому государству можно предъявить справедливые претензии, то тогдашняя Франция без сомнения могла считаться оплотом свободы и демократии. Ее индустриальная и военная мощь также не шли ни в какое сравнение с польскими. Мало того, в отличие от Польши 1 сентября 1939 г. или СССР 22 июня 1941 года, к моменту германского нападения Франция уже больше восьми месяцев находилась в состоянии войны. Французская армия успела отмобилизоваться, занять оборонительные позиции, дождаться прибытия британских союзников. Тем не менее результат оказался более чем плачевным.

10 мая 1940 г. немецкие части перешли в решительное наступление. Уже через несколько дней положение на фронте стало катастрофическим. Выяснилось, что французские солдаты вовсе не горят желанием умирать за родину. Как пишет в своих мемуарах Черчилль:

«Очевидцы рассказывали о толпах пленных французов, которые шагали рядом с немцами, причем многие из них все еще несли свои винтовки, которые время от времени собирали и уничтожали под танками. Я был потрясен крайней беспомощностью и отказом от борьбы с немецкими танковыми частями, которые, имея несколько тысяч машин, осуществляли полное уничтожение могущественных армий; не менее поразил меня и быстрый крах французского сопротивления сразу же после прорыва фронта. Все немецкое передвижение осуществлялось по главным дорогам, и ни в одном месте их не остановили»[101]101
  Черчилль У. С. Вторая мировая война: В 6 т. Т. 2: Их самый славный час / Пер. с англ. под ред. А. Орлова. М., 1997. С. 37.


[Закрыть].

14 июня немецкие войска без боя вступили в Париж. 22 июня 1940 г. Франция позорно капитулировала. В ходе скоротечной военной кампании французская армия потеряла 84 тыс. убитыми и 1547 тыс. пленными[102]102
  История Второй мировой войны 1939–1945. Т. 3. Начало войны. Подготовка агрессии против СССР. М., 1974. С. 115.


[Закрыть]. Таким образом, на одного убитого французского военнослужащего приходилось свыше 18 сдавшихся в плен.