Текст книги "Панарин, Василевский, Тарасенко, Бобровский. Русские дороги к хоккейной мечте"

Спрашиваю Артемия, была ли у него злость на Стэна Боумэна, когда он узнал об обмене.

– Была, не буду лукавить. Потом прошла, потому что я отходчивый человек. Больше, правда, никогда с ним не виделись. Но вначале был полный шок! Не готов был к этому, не знал, что тут все делается как бизнес. Теперь его решение понимаю. Логика в нем была.

– Чисто бизнесовая?

– Не только. Еще она была в том, что команда, до того через сезон выигрывавшая Кубок, два года подряд вылетала в первом раунде. А значит, в ней нужно было что-то поменять. У меня контракт заканчивался через два года, и они решили, что Саад на четыре сезона будет им полезнее, чем я на два. Но тогда удар для меня был сильный. Не знал, что дальше делать в жизни. Думал так, как принято в России, где бюджет не такой строгий: если хорошо играешь, то тебя никуда не поменяют, деньги на тебя найдут. Но постарался внушить себе, что все нормально.

И внушил ведь!

В «Коламбусе» у Артемия и близко не было партнеров по звену калибра Кейна – а очков стало больше. Впервые в карьере он преодолел рубеж в 80 очков, а на второй сезон поднял планку еще выше – с 82 до 87. И, что еще ценнее, оба сезона команда из штата Огайо выходила в плей-офф. И пусть соперника № 1, будущего обладателя Кубка Стэнли «Вашингтона», на первом этапе одолеть не получилось, но семь очков Тёмы в шести матчах, включая шайбу в овертайме первой встречи, показали всем: Панарин – «плейоффный» игрок.

– Мне всегда казалось, что Панарин скорее распасовщик, чем снайпер, а для крайних нападающих это не слишком частое явление, – рассуждал Кейн, когда они уже играли в разных клубах. – В этом сезоне можно увидеть, что он тащит их команду. Скучаю по нему. У Хлебушка есть удивительная способность – менять ход игры своими усилиями. За ним всегда в кайф наблюдать – и всякий раз, когда показывают матч с его участием, я не переключаю канал. Мне хочется его смотреть! Хоккей – это бизнес. И ты понимаешь, что в нем происходят самые разные обмены. Безусловно, нам Панарина не хватает.

Еще одна любопытная мысль Артемия, высказанная уже после подписания суперконтракта с «Нью-Йорк Рейнджерс», затрагивает в том числе и Кейна:

– Может, людям это сложно понимать, но я свои силы оцениваю хорошо, уверен в себе. Переходя в «Коламбус», осознавал, что делать дело теперь будет гораздо сложнее. Но уверенности не утратил. И теперь благодарен судьбе, что все повернулось именно так, потому что я стал сильней. Если бы играл с Кейном до сегодняшнего дня, то подписал бы меньший контракт, чем сейчас.

Тёма имеет в виду то, что в «Блю Джекетс» он доказал: уровень партнеров на его игру не влияет никак. С Кейном или без Кейна, с художниками или сантехниками в тройке, в Иллинойсе или Огайо он ведет за собой команду, играет в первом звене, стабильно набирает очки, выигрывает матчи. Курс валюты панаринского хоккея не зависит от условий, в которых он играет.

Георгий Белоусов смеется:

– Знаете, как он мне говорит? «Мне пох…, с кем. Я играю в свой хоккей!» Все правильно – человек должен заниматься тем, чем умеет. Если он всю жизнь играл в это, то не должен себя ломать. И «Коламбус», и теперь «Рейнджерс» без него – другие команды. Я вообще не знал, что там за Фасты какие-то в Нью-Йорке, Крайдеры… Он реально делает людей сильнее! Они начинают стараться, поляну видеть. А сам он – человек не жадный. Говорит: «Могу три отдать и ничего не забивать!» У нас такие предки: и его дед, и мой папа всегда говорили, что если есть человек на дальней штанге, который катится вперед – отдай пас! Не жадничай, отдай! А он тебе вернет, если надо.

Со всем этим точно не поспоришь. Панарин из тех, кто играет сам и прокачивает других. Хоккеисты ниже уровнем мечтают играть с ним в одном звене. Большой вопрос – мечтает ли об этом он сам…

* * *

На Панарина в «Коламбусе» не могли нарадоваться. Одна проблема тревожила клуб после первого его сезона в «Блю Джекетс» – через год истекал контракт, и Артемий становился неограниченно свободным агентом. И в июле 2018-го он уведомил руководство «Синих Мундиров» об отказе подписывать новый долгосрочный контракт.

Встреча в Ницце с генеральным менеджером, финном Ярмо Кекалайненом ничего не изменила – более того, есть версия, что это были вовсе не переговоры, а традиционный для Северной Америки визит вежливости.

Отказ Панарина не был связан ни с деньгами, ни с игрой. Он был в абсолютном прайме и мог бы легко получить от «Коламбуса» контракт на максимальные по законам НХЛ восемь лет со среднегодовой зарплатой в восемь миллионов долларов. Но это ему не было нужно – точно так же, как не нужны были миллионы от СКА, когда он надумал поехать покорять НХЛ.

И неудовлетворенности игровой составляющей у него тоже не было. Я предположил было, что ему не хватало рядом такого же игровика, как он сам, и его грызла память о Кейне. Но мне это не подтвердили – более того, роль явного лидера оказалась Хлебушку по нутру, а набирать еще больше очков, чем раньше, отсутствие топ-партнеров в атаке ему не мешало. К Торторелле он тоже относился положительно – как и любая звезда, которой тренер дает массу игрового времени и отсутствие жестких рамок.

В свои тогдашние почти двадцать семь – в возрасте, когда наступает время обзаводиться семьей, – Панарин просто не планировал пускать корни в штате Огайо, далеко не самом привлекательном для интересной жизни. Когда половина команд лиги готовы платить тебе примерно одинаковые деньги и есть возможность выбора, а делать его надо на много лет вперед – ты будешь учитывать не только свою роль в команде. Тем более что «Блю Джекетс» были, есть и будут далеко не первыми в очереди за Кубком Стэнли.

Бытовая составляющая – где жить – для Артемия действительно стояла во главе угла. И, как мне кажется, он повел себя вполне честно, не мороча людям головы неопределенностью: расставил приоритеты за год до истечения контракта и предложил «Коламбусу» достаточно времени на принятие решения – дать ему доиграть этот сезон и отпустить бесплатно или обменять перед ним или по его ходу. И чем дальше – тем за меньшую компенсацию.

Я не сомневался: если Артемия до сезона не обменяют, а болельщики примутся встречать его недовольным гулом, то как только он начнет творить новые шедевры, недовольство фанатов улетучится. К тому же Панарин слишком оптимистичен и позитивен, чтобы даже в случае негатива болельщиков угодить в депрессию и бросить играть. И не через такое проходил, а тихий Коламбус – не Торонто или Монреаль, где ему действительно могли бы устроить черную жизнь.

Теоретически он мог бы подписать с «Коламбусом» двухлетний контракт, но для игрока в этом опять же не было смысла: не факт, что в 29–30 лет он получил бы те же деньги на долгий срок. Один из законов хоккейного бизнеса: звезде за 25 нужно подписывать максимально долгое соглашение.

Панарин не бастовал, не отказывался играть, никого не оскорблял и не обижал – да на него, по-моему, и обидеться невозможно. Он мог руководствоваться помыслами, которые в итоге могли оказаться неправильными, но это покажет только жизнь, а в ней не бывает гарантированно верных алгоритмов. Пока у Хлебушка все шло по восходящей, чутье его не обманывало. И если он вышел победителем даже из психологически сложнейшей ситуации с обменом из «Чикаго» в «Коламбус», то он не должен был бояться следующего вызова. Тем более что решать все теперь предстояло ему самому.

– Не было ли давления в клубе после того, как ты объявил, что выйдешь на рынок свободных агентов? Насколько просто оказалось к такой ситуации адаптироваться? – спросил я у Панарина спустя девять месяцев, перед началом серии первого раунда плей-офф-2019 «Тампа» – «Коламбус».

– В начале и середине сезона было достаточно просто. Шли очки, голы, чувствовал себя хорошо. Поэтому давления как такового не чувствовал. Потом небольшое появилось, когда мы с Бобом повторили, что выходим на рынок свободных агентов. Пару раз болельщики на нашем стадионе меня освистали. Но потом это прошло. И перед дедлайном, конечно, все равно мысли закрадывались всякие-разные. Может быть, это как-то повлияло на мою игру. Но в целом, если исходить из того, каким образом люди, как я слышал, проходят этот сезон перед статусом свободного агента – давление могло быть гораздо сильнее. У кого-то что-то не получается. А у меня все хорошо, я всем доволен.

Дедлайн – это последний срок для обменов в НХЛ, чуть более чем за месяц до начала плей-офф. В этот момент «Коламбус» мог выручить за Артемия уже гораздо меньше, чем годом ранее, но в итоге решил оставить и его, и Бобровского у себя до конца. Дело в том, что борьба за место в плей-офф шла до заключительного дня регулярки, и две звезды нужны были «Синим Мундирам» позарез. И клуб не прогадал.

– В какой момент ты понял, что тебя не поменяют? – спросил я Панарина. – Ты же чувствовал нюансы – как с тобой разговаривали, как смотрели. Чутье в таких ситуациях наверняка срабатывает.

– Ничего не менялось на протяжении всего сезона. Поэтому понял, что меня не обменяют, только тогда, когда закончился дедлайн.

* * *

Один из опытнейших и колоритнейших тренеров лиги, настоящий олдскульный чертяка Джон Торторелла приехал на первый раунд плей-офф-2019 в Тампу – город, который ему поклоняется. Потому что в 2004 году местная «Молния» единственный на тот момент раз в истории завоевала Кубок Стэнли именно под его руководством.

60-летний тренер со стильной бородкой по прозвищу Тортс способен ответить на вопрос журналистов, обеспокоившихся отсутствием Артемия Панарина в заявке на матч с «Монреалем» (дело было незадолго до дедлайна на обмены, и подозрения были связаны именно с этим), так:

– Панарин чертовски болен. Наложил в штаны, его тошнит.

С таким не соскучишься. Как, собственно, и с самим Хлебушком – оба харизматичны до невозможности и остроумны. Что и позволило двум этим сильно разновозрастным гражданам найти общий язык, без которого нашему форварду невозможно было бы два года подряд устанавливать рекорды «Коламбуса» по системе «гол плюс пас» в звене не с каким-нибудь Кейном, а с теми самыми сантехниками, о которых упоминал Ларионов.

И вот Торторелла за день до начала серии плей-офф «Тампа» – «Коламбус» выступает перед журналистами в одной из пустых раздевалок в Ice Sports Forum – тренировочном катке «Лайтнинг», на котором в разное время работают обе команды. Журналистов – около десятка. Мне удается вклиниться с тремя вопросами, потом сотрудник пресс-службы «Блю Джекетс» сзади вежливо берет за локоток – пора, мол, и другим дорогу дать.

О взаимопонимании с Панариным тренер высказывается так:

– Да он грандиозный профи! Когда мы его приобрели, я знал, насколько он талантлив. Но не был уверен, во-первых, в том, что он за личность, а во-вторых, понимает ли он другие элементы игры. Панарин оказался асом. Не только в игре, но и в том, как он к себе относится и работает над собой.

Услышать такое от одного из самых строгих тренеров НХЛ – это круто. А Торторелла продолжал, и следующие его слова очень напомнили рассказ самого Артемия об идущей из подольского интерната агрессии и о том, что за свое он будет цепляться до конца:

– Считаю, что он один из трех лучших игроков этой лиги. И очень уважаю то, какой он боец. Он весит 170 фунтов[1]1
  77 килограммов.


[Закрыть] – и при этом выигрывает больше единоборств, чем многие в НХЛ! У него всегда есть готовность сражаться. Нам очень повезло, что у нас в команде есть такой игрок.

– Есть что-то, помимо набора очков, чего вы ожидаете от него в плей-офф?

Тортс в ответ на этот мой вопрос улыбнулся:

– Ну, набор очков – это абсолютно ключевое для него. В остальном же Артемий должен делать ровно то, что и остальные хоккеисты. В плей-офф игра становится плотнее, жестче, и уровень концентрации у каждого хоккеиста должен быть еще выше, чем в регулярном чемпионате. Есть также определенная работа, которую ему требуется проделать «по другую сторону шайбы» – то есть когда он ею не владеет. Но это не должно подменять сильных сторон, в первую очередь – инстинктивности. Назову Панарина одним из самых сильных с точки зрения игрового инстинкта игроков, которых я когда-либо встречал в хоккее.

Спустя несколько минут я сообщаю об этой россыпи комплиментов самому Панарину. Конкретно – что тренер назвал его одним из трех лучших игроков НХЛ (что, кстати, материализуется год спустя, когда Тёма попадет в тройку номинантов на «Харт Трофи»).

Панарин отвечает в своем стиле:

– Да? Приятно, рад. Сейчас его в какой-то топ тренеров надо включить?

На вопрос, какие у них отношения и в чем Тортс сделал его как игрока сильнее, реагирует:

– Отношения хорошие. Может, стал в оборону больше бегать.

В разговоре с Артемием вспоминаю фрагмент беседы с Сергеем Бобровским, который признался, что они с Тортореллой в раздевалке, бывало, друг на друга при всех орали. У Панарина, по его словам, такого не было.

– Боб уже давно играет в НХЛ, лучше владеет английским. А я еще не забыл русскую школу. У нас тренер – это бог, которому ничего нельзя говорить. И тем более, понимая свою ситуацию с контрактом, я не лез на рожон и старался умалчивать в общении с ним даже те моменты, которые мне не нравились. Глотал их. Тем более что в целом работать с ним мне было комфортно. Я свою задачу выполнял, и он меня не трогал. А насчет «в штаны наложил»… Думаю, если бы в полной мере владел английским, что-то по-любому ему ответил. Но еще не понимаю менталитета и не могу судить, нормально ли в Америке то, что он сказал, или нет. Поднимать-то эту тему начали не в Штатах, а только в России: мол, что он такое говорит?! Были мысли как-то отреагировать, но решил, что я в их менталитете и сленге мало что понимаю, по-настоящему разозлиться не могу, так что и бог с ним.

С Тортореллой, кстати, Панарин после ухода в «Рейнджерс» попрощается тепло. Они пошлют друг другу добрые эсэмэски.

Все осталось нормально у Артемия и с генеральным менеджером «Коламбуса» Ярмо Кекалайненом. Хотя, например, защитник Никита Задоров рассказывал мне, что на драфте финн шокировал его вопросом, сколько он может выпить водки. То есть со стереотипами о русских там все в порядке.

Панарина он на эту тему не спрашивал.

– Там-то был драфт, а я уже в клубе. Поэтому, наверное, он не хотел расстраиваться, узнав, сколько могу выпить, – хохотнул он.

Я был просто вынужден «докрутить»:

– А сколько?

– В зависимости от формы. В начале лета, конечно, меньше, потому что в сезоне же не выпиваешь. Но в конце набираешь форму – и полегче становится.

* * *

Перед началом Кубка Стэнли-2019 мы в Тампе проговорили с Панариным в шумной раздевалке «Коламбуса» минут двадцать. Проходи разговор во время регулярки, шуток наверняка было бы больше, но она закончилась, и Тёма высказал достаточно много серьезных и важных мыслей. Например, так ответив на вопрос, важно ли ему было в «Коламбусе» доказать самому себе, что он способен играть на том же уровне, а то и лучше, без Кейна:

– Да, сто процентов! На самом деле первый сезон в «Блю Джекетс» психологически был сложнее, чем второй. Самый сложный момент заключался в том, что вся лига и хоккейное сообщество думали, что я играю только за счет Патрика. Конечно, он очень хороший хоккеист, с ним гораздо легче играть. Но, как выяснилось, я тоже могу кое-что показать.

– Стало легче?

– Да, меня это обрадовало, стало уже психологически попроще. Даже благодарен судьбе, что так получилось. И Стэну Боумэну – или кого там благодарить, кто меня прогнал? У меня как раз было два года на то, чтобы сделать из себя более хорошего игрока. Думаю, что это удалось, и все вышло только в плюс. Обмен стал для меня серьезным вызовом. Я и сам для себя давление создавал, и общественность тоже. Старался никуда не смотреть, ничего не читать, не думать об этом. Но все равно давление было.

Давления Панарин не боится. Что доказал и в «Коламбусе» в целом, и в Кубке Стэнли-2019 в частности.

Тот разговор в раздевалке мы с Тёмой начали на шутливой волне. Накануне многие с удовольствием посмотрели в панаринском Инстаграме видео его тренировки с клюшкой, мячиком и… своей собакой. И порадовались его тезисам: «Так, Рыжий, у нас «Тампа». Так что посерьезнее к тренировкам относись, понял?». «Вот я на большинстве выхожу, вот Хедмана наворачиваю…»

Я спросил Панарина, вывел ли Рыжий его на пик формы к плей-офф.

– Посмотрим завтра! – ответил он. – Пока чувствую себя неплохо.

Когда мы спустя восемь месяцев разговаривали с Артемием, уже форвардом «Нью-Йорк Рейнджерс», я предположил, что навыки владения шайбой во время таких тренировок с собакой неплохо отрабатываются.

– Сто процентов! – подхватил Панарин. – Кстати, честно говорю – я ощущал разницу. Это ведь работа над реакцией, игровым мышлением. Мячик, который Рыжий пытается поймать, быстро прыгает. На одном метре обыгрываешь его, и это развивает твои качества.

И тут Тёма неожиданно добавил:

– Но если это интервью прочитает кто-то из молодых ребят и подумает: «Сейчас я тоже буду со своей собакой играть», предупреждаю: надо свои силы правильно оценивать. Если ты не можешь аккуратно играть, чтобы не попадать по собаке клюшкой, точно не стоит этого делать! Меня не просто так в «Рейнджерс» взяли – я могу собаку обыграть. Однако не всем, мне кажется, можно это делать. О собаке тоже нужно думать.

* * *

Поговорили тогда во флоридской раздевалке и о Никите Кучерове, который в том регулярном сезоне набрал рекордные для российских энхаэловцев всех времен 128 очков и выиграл бомбардирскую гонку. В том, что он завоюет «Харт Трофи» – приз лучшему игроку сезона, – никто не сомневался, и Панарин выразил уверенность, что «Харт» – у Никиты в кармане. Оказался прав.

– Способен ли ты сам выйти на его нынешний уровень, и если да – что для этого нужно делать? – спросил я Хлебушка.

– Мне кажется – способен. А что для этого делать? Много работать.

Через несколько месяцев я поинтересовался у Панарина, стало ли для него стимулом то, что Кучеров взял «Харт Трофи». Стимулом быть не хуже.

– Конечно! – ответил он. – Это еще и урок для всех ребят, причем по разным видам спорта. Ведь то, что сделал Кучеров, надо правильно понять. Он уступает тому же Макдэвиду по каким-то качествам – скорости, дриблингу. Но берет свое за счет головы. Вообще, мой девиз в последнее время: «Выигрывает умнейший. Он побеждает сильнейшего».

– Но какой-то талант все равно нужен…

– Конечно. Нельзя же сказать, что у Кучерова нет таланта. Просто тот же Макдэвид – он с другой планеты! И потому Кучерову, оказавшемуся в этом сезоне сильнее, – еще больше уважения. Тебе все непросто дается, но ты за счет пота и крови всего добиваешься. Глядя на Никиту, понимаю – все возможно, все реально!

Всего год спустя Панарин сам войдет в тройку номинантов на «Харт Трофи», что уже невероятно крутое достижение. Но обойти Макдэвида в тот раз окажется нереальным…

А тогда, в 2019-м, в серии первого раунда с «Тампой» панаринские «Синие Мундиры» рассматривались даже не как аутсайдеры – их считали никем. Ведь встречались не просто первая и восьмая команды Восточной конференции. Клуб из Флориды, в том сезоне разделивший рекорд по победам в чемпионатах НХЛ всех времен, показывавший божественный хоккей, играл с командой, запрыгнувшей в кубковый поезд за день до конца регулярки. И первый период первого матча подтверждал все прогнозы – 3:0.

Три шайбы. Столько же, сколько было в финале молодежного чемпионата мира-2011 Канада – Россия в Баффало. Исход вы помните.

Здесь произошло примерно то же. Одна была отыграна во втором периоде. А за шесть ураганных минут третьего 3:1 превратились в 3:4. При счете 3:3 на 57-й минуте Панарин в большинстве идеально выложил шайбу под страшенный бросок защитнику Сету Джонсу, и тот почти порвал хозяйскую сетку. Эта передача стала победной.

– Просто увидел игрока и отдал. Как обычно. Ничего особенного, – лаконично объяснял мне Артемий свой пас в раздевалке. Куда подробнее он разбирал третью шайбу «Тампы», которая началась с его помарки. И резюмировал:

– Эта игра сплотила нас еще больше. Но еще много работы впереди.

Через день «Молния» предстала психологически сломленной. Теперь «Коламбус» отгрузил ей пять голов, пропустив лишь один. Одна из шайб была на счету Панарина. Выйдя из душа, на мои поздравления с голом он отреагировал так:

– Всегда приятно забивать, но уже который раз говорю: я не хоккеист-забивала. Для меня первостепенна победа, и играю на команду. Если на меня бежит хоккеист противника, не буду из неудобного положения бросать или еще что-то делать – например, лезть на чужие ворота, когда передо мной трое. Я отдам передачу. Для меня, если забьет партнер, это так же приятно, как и я сам. В том же эпизоде с моим голом пас Дюшена гораздо важнее. Он отдал мне на пустые ворота, и оставалось просто по ним не промахнуться.

– Но ведь в атаке, завершившейся твоим голом, ты поборолся у борта и выиграл единоборство, позволив Бьоркстранду завладеть шайбой и отдать пас Дюшену.

Тут Тёма улыбнулся:

– Спасибо, что заметил. Не всегда журналисты обращают внимание на такие детали.

Мы разговаривали с ним и перед началом серии, и после первого, и вслед за вторым матчем. И как только разговор неизбежно заходил об именитом, осыпанном за регулярку всеми возможными комплиментами сопернике, у всегда разнообразного в формулировках, остроумного и такого живого Хлебушка интонация становилась стальной, и в чуть разных вариациях он говорил одно и то же: «Мы не думаем о «Тампе» и ее заслугах. Мы думаем только о себе и своей игре».

Это можно было бы счесть штампом – если не видеть глаза собеседника. И если не слышать, что говорят его главный тренер и одноклубники. И в этих глазах, и в этих словах было главное, что удалось опытнейшему Торторелле за считаные дни между регуляркой и Кубком. Создать для команды правильный образ мышления. Какими-то ведомыми только ему методами сделать так, чтобы она не то что не боялась – просто не думала о грозном оппоненте. Чтобы была искренне убеждена: все зависит от нее и только от нее. А еще – сконцентрироваться на конкретном матче, вычеркнув из головы общую картину. Причем как пессимистичную до начала серии, так и оптимистичную после третьего матча…

«Коламбус» уничтожил мощнейшего соперника, который в двух последующих сезонах выиграет два Кубка Стэнли, 4–0. Это была первая выигранная серия плей-офф клубом из Огайо за всю историю его существования. У Панарина в этих четырех играх оказалось пять очков, в каждой из них он набрал как минимум одно.

На этом он не остановился. В серии второго раунда с «Бостоном» после проигрыша первого матча в овертайме Панарин во втором при 0:1 забросил две шайбы подряд, а в овертайме в большинстве щелкнул в одно касание – и Мэтт Дюшен на пятачке успел сначала подработать шайбу коньком, а затем впихнуть ее в ворота.

– Сегодня хлеб занимает основное место в нашем меню, – острил в телеэфире между основным временем и овертаймом известный эксперт и в прошлом игрок Ник Кипреос. – Есть ощущение, что Панарин может стать и героем овертайма.

Чуйка эксперта не подвела, и после паса Артемия и завершения Дюшена традиционно ухнула пушка, выстрелом которой в «Коламбусе», клубе с военными традициями, отмечается каждый хозяйский гол.

Набрав очки в шести матчах плей-офф подряд, Артемий установил новый рекорд «Коламбуса» по продолжительности кубковой очковой серии. А во втором матче с «Брюинз» отыграл зубодробительные 32 минуты 10 секунд! Для ведущих форвардов и 20 минут за матч – нормальный показатель, а 22–23 – уже очень большой. Но более получаса!.. И решение Тортса почти не отзывать Хлебушка со льда сработало на все сто.

Еще на одну победу «Коламбус» хватило, но при 2–1 в серии бензин закончился. Три подряд поражения с общим счетом 4:11 – и дальше пошел «Бостон».

Панарин в этих трех встречах все-таки по разу забил и отдал, но было видно, что его зачастую просто не понимали, ему не с кем было обыграться. И я снова вспоминал уверенность Ларионова в том, что большой мастер должен играть «с артистом, художником, Пикассо, а не с двумя сантехниками». Но чем дальше шла эта серия, тем большими сантехниками становились партнеры Артемия, и было особенно заметно, насколько Панарину не хватает рядом игроков, понимающих хоккей на его уровне. А с художником Дюшеном Торторелла выпускал их вместе только в большинстве.

С 11 очками в 10 матчах Панарин стал лучшим бомбардиром «Коламбуса» в плей-офф. Но когда через несколько месяцев я попросил его рассказать о причинах неудачи с «Бостоном», он предпочел промолчать. Знал, что его может прорвать, но не желал этого…

Артемий был первым, кто поднял клюшку после заключительной шестой игры серии и сезона, отдавая должное великолепным болельщикам «Джекетс». И это тоже было всеми воспринято как знак прощания. Правильно воспринято.

– Мне очень нравятся болельщики, и если бы я говорил по-английски, то выразил бы на словах эту симпатию, – сказал Тёма через переводчика после матча. – Я бы поговорил с ними… Поднимая клюшку, не думал о последней игре. Только о том, что серия закончена, и я благодарен публике. Спасибо и ей, и клубу за эти прекрасные два года. И считаю, что совершил за это время большой прогресс.

Звучало тоже прощально. Хотя на прямой вопрос, вернется ли Панарин в следующем сезоне на Nationwide Arena в форме «Блю Джекетс», он ответил:

– Никто не знает…

Не вернется.

* * *

В апреле 2019-го, незадолго до нашего разговора с Панариным, его бывшего главного тренера в «Чикаго» Джоэля Кенневиля назначили на ту же должность во «Флориду». Я решил разыграть двухходовочку и для начала спросил, рад ли он, что его первый тренер в НХЛ, поставивший его вместе с Кейном, вернулся в лигу.

– Конечно, рад за него, что он подписал контракт. Это здорово. Был уверен, что он без работы не останется. Кенневиль – очень востребованный тренер, выиграл много Кубков Стэнли. Так что все закономерно. Выбрал, наверное, то, что хочет. Молодец.

– Можно ли сказать, что ваше желание попасть во «Флориду» от этого факта увеличится?

Признаюсь, этот вопрос напоминал известное «Ты перестала пить коньяк по утрам?», когда невозможно без ущерба для себя ответить ни «да», ни «нет». Но простите – работа такая! Панарин уловил легкое коварство и с улыбкой парировал:

– А кто сказал, что оно у меня есть? Что значит – увеличится?

– Ну ладно – появится, – смягчил я формулировку.

– Не знаю. Без комментариев, – мастерски отвел он своей словесной рапирой мою.

Евгений Дадонов весной 2019-го рассказывал мне, что еще предыдущей осенью зазывал бывшего партнера по СКА Панарина к себе во «Флориду», но тот особого интереса не проявил: мол, у вас на хоккей не ходят. А ведь «Пантерз» до последнего будут котироваться как одни из главных претендентов на хоккеиста, но все же проиграют.

Рассказываю об этом Артемию, тот смеется:

– Да, когда играл там, думал – как же так, люди вообще не ходят! Это очень важно для спортсмена – ощущать себя нужным в этом мире. Видеть, что тебя любят и поддерживают. Там такого не было. Но не могу сказать, что именно это повлияло на решение. Реально в решающий момент «Флорида» даже не рассматривалась.

Рассматривался «Нью-Йорк Рейнджерс», молодая команда из крупнейшего мегаполиса, где Панарин стал бы главной звездой. И «Колорадо Эвеланш» – готовый претендент на Кубок Стэнли, где и так звезд во главе с Нэйтаном Маккинноном была полна коробочка, зато и главный трофей – не на расстоянии вытянутой руки, конечно, но гораздо ближе, чем от «Мэдисон Сквер Гарден».

В интервью Тёма говорил, что Алиса предпочла бы небольшой город. В нашем разговоре он подтвердил – речь шла о Денвере. И вспомнил, как все это было:

– Мы сидели с Алисой, надо уже было принимать решение. Я в «Колорадо» все равно не стремился. При этом хочу выразить огромную благодарность генеральному менеджеру клуба Джо Сакику за такое отношение ко мне. Он был на многое готов. Огромное ему спасибо! Я прямо почувствовал, что он – реально хороший парень. Потому было вдвойне сложно ему отказывать.

– Вы общались с ним после всего этого?

– Да, я ему позвонил. Были и другие генеральные менеджеры, с которыми я говорил. Но после подписания контракта с «Рейнджерс» позвонил только ему. И попросил прощения. Сказал, что сделал то, к чему душа лежит, и что он – очень хороший человек. Так вот, сидели мы с Алисой, и она говорила: «Поехали в Денвер. Будем продолжать быть счастливыми, купим себе хороший дом. Там солнце, природа, здорово!»

– Там действительно недурно…

– Да, и многие люди говорили, что надо идти в «Колорадо». Но я не видел себя в этой команде. Практично подходил к вопросу и понимал, что там будет чуть сложнее. Мне нужна позиция в большинстве, а там все занято. И я принял решение. В деньгах потерял, но это точно не страшно – я подписал хороший контракт и благодарен судьбе. В общем, поехал в «Рейнджерс»…

«Нью-Йорк Рейнджерс» всегда был любимым панаринским клиентом. В ворота клуба с Манхэттена он забил первую свою шайбу в НХЛ. В том же сезоне новичок из «Чикаго» сделал в матче с ньюйоркцами хет-трик. И затем все шло в том же ключе.

– Я в матчах против «Рейнджерс» наколачивал очков семь за сезон, поэтому теперь должен был набирать на столько же меньше, чем раньше, – смеется Артемий. – Когда я с ними разговаривал о контракте, они сказали, что помнят матч, в котором боролись с «Коламбусом» за место в плей-офф. Тогда мы с Бобровским показали хорошую игру. Он все поймал, что возможно, а я сравнял счет, забил неплохой предпобедный гол.

Первые два сезона в Нью-Йорке получились у Панарина прекрасными. Город Большого Яблока и его главная хоккейная команда ни секунды не пожалели, что потратили такую сумму на контракт Артемия. В истории «Рейнджерс» хватает страниц, повествующих о том, как богатый клуб швырялся деньгами, и они в итоге уходили в пустоту. Панарин – совсем другой случай.

Российские любители футбола помнят, какой восторг у них вызвали четыре гола Андрея Аршавина за лондонский «Арсенал» в ворота «Ливерпуля» на легендарном стадионе «Энфилд Роуд». Или задолго до того – хет-трик Андрея Канчельскиса за «Манчестер Юнайтед» в ворота земляков из «Манчестер Сити». Панарин сделал примерно то же самое, набрав за «Рейнджерс» пять очков (2+3) в одном матче с земляками из «Нью-Йорк Айлендерс». Более сильной, между прочим, командой, которая впоследствии в двух сезонах подряд дошла до полуфинала Кубка Стэнли. За одно это низвержение «Островитян» болельщики готовы были его на руках носить!

Вот только сам он тот матч и те очки переоценивать, мягко говоря, не склонен.

– Там был чистый фарт, – рассказывал мне Панарин. – В хоккее часто бывает, что ты отдаешь реально хорошие передачи, создаешь момент – а твой партнер не забивает. Так прямо жалко – красиво обыграл кого-то, увидел, пас эффектный прошел… А бывает противоположное. Отдаю в том матче Строуму обычный пас в средней зоне. Он вошел в чужую – и со щелчка в дальнюю «девятку» как дал! Мне – передачка. В том матче я пару раз набросил на ворота, пацаны удачно подставили клюшки. На эти набросы особо не надеялся, в клюшку не бросал.