Текст книги "Последнее заклятье"

Барон этот холодно и спокойно смотрит на Гилэйна, затем медленно разводит руки, хватает прямо из воздуха что-то невидимое и бросает это в Гилэйна. Такого я от благородного барона не ожидал. Хотя какой же он барон?! Ни оружия, ни охраны… Ясно! Еще один колдун! И наверняка близкий недруг Гилэйна. Потому что брошенная им пустота вдруг оборачивается огненным шаром размером с кулак. И шар этот устремляется прямо к Гилэйну. Тот быстро произносит какое-то заклинание, и на пути шара возникает колышущаяся завеса холодного зеленоватого света. Но огненный шар прорывает эту завесу, и тогда я делаю то, чего ни один нормальный человек на моем месте не сделал бы.

Я заношу свой меч и бью по огненному шару. Не знаю, на что я рассчитывал, но эффект от моего поступка превзошел любые ожидания. Огненный шар обволакивает лезвие меча, и сталь ярко вспыхивает, словно пучок соломы. Меня обдает нестерпимым жаром, и я выпускаю пылающий меч из рук. Он падает на землю, рассыпавшись целым снопом золотистых искр. А я уже кидаюсь к «барону», нагибаясь на ходу, чтобы подобрать оброненный Каваром топор.

И тогда «барон» швыряет в меня что-то, также выхваченное им прямо из воздуха. Это «что-то» очень похоже на многогранную полупрозрачную пирамидку бледно-оранжевого цвета. Я не успеваю от нее увернуться, и пирамидка бьет мне прямо в лицо. То есть не бьет – никакого удара я не почувствовал. Просто поток холодного воздуха, нестерпимо громкий звон в ушах, и я куда-то проваливаюсь.

Дыхание перехватывает от жестких потоков холодного воздуха, хлещущих мне по щекам. Вполне отчетливое ощущение, что куда-то падаешь, но вокруг – абсолютная пустота. Пустота и темнота. Только прямо перед моими глазами вертикально расположилась какая-то узенькая голубая полоска. Протягиваю руку, чтобы потрогать ее, но пальцы встречают пустоту. Черт его знает, далеко она от меня или совсем рядом, эта полоска? И что это вообще такое?

Полоска становится шире, но я почему-то считаю, что она именно приближается. Наверное, я падаю на нее. Во всяком случае, я так думаю. Эта полоска – уже не полоска, а узенькая голубая ленточка. Она тянется сверху вниз. Не видно, где она начинается, где она заканчивается. Может быть, она замыкается за моей спиной, наподобие обруча или кольца? Я пытаюсь оглянуться, чтобы посмотреть, так ли это, но у меня ничего не получается. Я дергаюсь и извиваюсь всем телом, и в результате моих сложных акробатических номеров вдруг оказываюсь на боку. Эта непонятная голубая ленточка расположена уже горизонтально. Хотя, хрен его знает, как она на самом деле должна быть расположена! Может быть, именно так?..

Никогда не бывал в невесомости, но сейчас мне приходит в голову, что я испытываю нечто очень похожее. Ощущение падения и… тишина. Не слышно даже шума сильного ветра, бьющего в лицо. Полнейшая тишина. Хотя нет! Не полнейшая…

Я слышу какие-то звуки, напоминающие звуки льющейся воды или плещущейся реки. И сквозь этот едва различимый плеск до меня доносится чей-то неразборчивый шепот.

Голубая ленточка настолько приблизилась ко мне, что я уже могу отчетливо ее разглядеть. Соответственно усилился и звук, и теперь я, по крайней мере, понимаю, в какой дерьмовой ситуации оказался.

Я лечу вниз рядом с поверхностью широчайшей реки. А может быть, даже океана, вдоль которого я несусь со страшной скоростью. Стена воды расположена вертикально и занимает уже все видимое пространство, насколько хватает глаз. От нее исходит какое-то необъяснимое сияние. Словно вода подсвечена мощными прожекторами. По поверхности прыгают яркие блики, а под толщей воды я замечаю какие-то темные тени, стремительно проносящиеся туда-сюда. Постепенно вода становится все ближе и ближе ко мне. Протянув руку, я касаюсь пальцами ее обжигающе холодной поверхности, и рукав моей куртки моментально промокает. Так… Надо полагать, сейчас я в эту самую речку и бултыхнусь… Здорово! Просто здорово!…

– Оке, – вдруг раздается знакомый голос.

Гилэйн! Я кручу головой, но никого вокруг не вижу. Только стена воды перед моим лицом и черное бездонное небо вокруг.

– Оке!… Слышишь меня?.. Протяни мне руку!… Руку!…

Голос Гилэйна все громче и отчетливее. Я растерянно вытягиваю руку. Ничего.

– Оке! Дай руку! Быстрее!!!

– Мать твою!!! – ору я, потеряв самообладание. – Да где же ты?

– Оке! – в голосе слышна радость, – Наконец-то! Дай руку! Быстрее!!!

– На!!! – я резко вскидываю руку над своей головой, – Держи, придурок! Можно подумать, что я тебя вижу!!!

– Опусти руку в воду!!! Скорее, Оке!!!

Водная поверхность уже в полуметре от меня. Я быстро погружаю туда руку по самый локоть, и куртка моя промокает окончательно. Потоки холодной и неожиданно жесткой воды начинают захлестывать меня. Бешеная скорость, с которой я несусь над ней, делает воду колючей и упругой. Она начинает заливать мне лицо, и тут я чувствую, как мою ладонь сжимают чьи-то цепкие пальцы. Потом следует сильный рывок, и я погружаюсь в воду с головой. Я едва успеваю перед этим глотнуть воздуха, вспомнить о мелькавших под толщей воды смутных тенях и подумать, что теперь-то уж мне точно кранты! Но сразу вслед за этими мыслями я ощущаю сильнейший удар, и ослепительный, после сумеречного пространства, свет начинает резать мне глаза.

Сильная боль в спине, в локтях, в затылке… И вообще – везде… Здорово я треснулся! Интересно, обо что? И где я сейчас? На дне реки-океана-моря?

Осторожно открываю глаза и вижу над собой радостное лицо Гилэйна.

– Он пришел в себя! – говорит Гилэйн кому-то.

Ну да, пришел… Только в голове так звенит, что и не рад этому…

Осторожно сажусь, невольно издав стон. Все тело ужасно болит. Обо что это я так шмякнулся-то?

Оглядываюсь и вижу, что сижу на полу в какой-то комнате, весь с головы до ног мокрый. Вокруг меня, прямо на полу, чем-то белым нарисованы какие-то круги, многогранники, непонятные знаки. Я нахожусь в самом центре всей этой геометрической картины, и вода, потоками стекающая с меня, смывает изображения и медленно впитывается в доски пола. В голове по-прежнему звенит, и перед глазами все плывет, но я нахожу в себе силы, чтобы задать Гилэйну вопрос:

– Где я?..

Голос мой неожиданно тих и жалок. Как у тяжелобольного. Но Гилэйн продолжает радостно улыбаться, словно я вернулся с того света. Впрочем, может быть, так оно и есть…

– Ты в трактире «Одинокий моряк», – отвечает Гилэйн, – Тебя было нелегко сласти! Больше двух дней ушло у нас с Лариарой, чтобы вызволить тебя из того мира, куда зашвырнул тебя коварный Каараар!

– Корварн… Каар… – С языком тоже что-то не то. Я прочищаю горло, и тут до меня доходит суть сказанного. Больше двух дней?! Мне-то показалось, что я был там всего несколько минут! Хотя от этих колдунов всего можно ожидать.

Значит, этот «благородный барон» и был тот самый Каараар, которого Гилэйн собирается замочить. Очень приятно. Но я – то здесь при чем?! Ах, да! Я же собирался ему помочь! Я разыскивал Гилэйна, чтобы с ним вместе отправиться к Йорке. На Риифорские болота.

Хрен вам! Никуда я теперь не поеду! Хватит с меня всех этих фокусов!!!

За моей спиной раздается осторожное покашливание, и я пытаюсь обернуться. Не сразу, но мне это удается сделать, и я вижу возле стола какую-то молодую девушку. Одета она в мужскую одежду, и в руках у нее глиняная миска, от которой поднимается пар.

– Выпей, Оке, – говорит она. – Тебе станет легче.

Очень хочется отрицательно помотать головой, но, предвидя канонаду под черепушкой, благоразумно этого не делаю. Девушка подходит ближе и опускается на корточки. Она протягивает мне миску, и я чувствую исходящий от варева сильный и незнакомый запах. Очень противный, надо сказать…

Не в силах возразить, я выпиваю напиток одним глотком. Он очень горяч и приятен на вкус, не в пример издаваемому запаху. В голове моей сразу проясняется, боль покидает тело, и я осторожно встаю с пола. Черт побери! Какой же я мокрый! Как мышь!… Ну, это-то – ладно! Но вот что со мной произошло?

– Что это было? – спрашиваю я Гипэйна и начинаю стаскивать с себя насквозь промокшую куртку,

– Колдовство Каараара! – скорбно отвечает Ги-лэйн.

– Спасибо за информацию, – киваю я. – А поподробнее можно?

Я начинаю испытывать злость. Что же это такое? Простому человеку уже и из дома выйти нельзя без того, чтобы не натолкнуться на какого-нибудь колдуна! А вы говорите – драконы! Да драконы – это сущая фигня по сравнению с тем, что вообще может случиться!…

Гилэйн тяжело вздыхает и начинает объяснять:

– Мир, в который забросил тебя коварный Каа-раар…

– Стоп! – Я поднимаю руку, – Гилэйн! Просто – колдун с Талода! Хорошо? Продолжай!

– Он хотел убить тебя.

– Об этом я уже как-то и сам догадался. Дальше!

– Он забросил тебя в иной мир. Где все не так…

– Слишком мягко сказано, – бурчу я, ежась от воспоминания о своем полете над водной равниной. – Еще как «не так»! Еще как!!!

– И мы с Лариарой…

– Лариара – это кто?

– Вот она, – Гилэйн указывает на девушку. – Моя ученица. Самая лучшая моя ученица! Она может…

– А может она просушить мою одежду? – прерываю я его рекламную речь.

– Да… Конечно… – теряется Гилэйн.

– Вот и отлично! Я сейчас…

Я захожу за занавеску, отделяющую часть комнаты, стаскиваю с себя промокшие шмотки и сажусь на стоящую здесь же кровать. Одежду я выбрасываю за занавеску, а сам закутываюсь в одеяло. Мне все еще очень холодно. Не простудиться бы…

– Лариара! – кричу я. – Можешь заняться делом! Гилэйн! Продолжай!

– Мы с трудом тебя отыскали, – говорит Гилэйн. – Среди тысяч миров…

– А что это за море было? – интересуюсь я. – И почему я падал… как-то не так, как надо бы? Что вообще это за мир?

– Не знаю, – отвечает Гилэйн. – Миров много. Много тысяч. И этот мир мне совершенно не знаком. Я его никогда не видел. Да и можно ли познать все разнообразие миров?!

– Чудненько… – вздохнул я. – То есть я должен был там просто утонуть? Или… – Я вспомнил смутные тени, проносившиеся под водой. Не знаю, как там было на самом деле, но сейчас мне уже кажется, что тени те были зубастыми…

– Если бы я знал, что этот человек – Каараар! – воскликнул Гилэйн. – Сегодня утром я проходил мимо него и даже не подозревал об этом!

– Что?! – Я от удивления даже высунулся из-за занавески. – Ты проходил мимо него?! Так какого же!… Ты что, никогда его раньше не видел, что ли?!

– Каараар – могущественный маг, – пожал плечами Гилэйн. – Он способен принять любое обличье. Он может быть в любом образе. И даже в двух или трех…

Я молча смотрел на Гилэйна, подавляя в себе горячее желание высказать все, что я думаю по поводу колдунов вообще и по поводу него самого – в частности. Я не очень хорошо понял, как это колдун может принимать сразу два обличья. Или даже три. Но я особенно и не старался в этом разобраться. Настроение и так было гнусным. Я-то полагал, что поездка к Йорке будет выглядеть своеобразным развлекательным путешествием. Но развлечения, которым я уже подвергся, заставили меня крепко задуматься о том, так ли уж я сильно соскучился по Йорке?

Дверь открылась, и в комнату вошла Лариара, держа в руках аккуратную стопку моей одежды. Симпатичная девчонка, подумал я. Только теперь мне удалось внимательно разглядеть ее. Я имею в виду лицо – куртка и штаны, надетые на ней, были слишком уж бесформенными, чтобы позволить мне составить определенное мнение о ее фигуре.

Вместе с Лариарой в комнату вошла еще одна женщина, чье лицо показалось мне очень знакомым.

– Твоя одежда просохла, – сказала Лариара.

– Уже?! – удивился я. – Так быстро?!

– Я колдунья, – пожала плечами Лариара.

– А… Ну да… Извини… – пробормотал я. Что ж, хоть какая-то практическая польза есть от этих кол-дунов… Все лучше, чем ничего…

Женщина, вошедшая в комнату вместе с Лариарой, улыбаясь, смотрит на меня, и я вдруг вспомнил ее. Наара, та самая проститутка, что подъезжала ко мне в трактире.

– Тебе-то чего здесь надо? – не очень приветливо спросил я.

– Твоя подруга не захотела оставлять тебя в беде, – довольно сухо пояснила Лариара, бросая косой взгляд на проститутку.

– Моя… Кто?! – обалдел я.

– Извини, – пожала плечами Наара, продолжая смущенно улыбаться. Мне просто негде было ночевать… Вот я и соврала… Не сердись, пожалуйста…

– Ну, знаешь ли!… – Я покрутил головой и скрылся за занавеской. Интересно, что она могла им насочинять, хмуро подумал я, одеваясь. Хотя им-то какое до этого дело? Пусть думают, что хотят!…

Лариара постаралась на славу – одежда оказалась не только сухой, но и чистой. Одно плохо – я остался безоружным. Пустые ножны сиротливо висели на поясе. Эх! Жалко! Хороший меч был!

Я слышал, как Гилэйн о чем-то беседует со своей ученицей. Потом они вышли из комнаты, и за занавеску просунулось лицо по-прежнему смущенно улыбающейся Наары.

– Значит, подруга, говоришь? – хмуро усмехнулся я, глядя на нее.

– Не сердись, – жалобно просит Наара, присаживаясь возле меня на кровать. – Мне совсем некуда было идти. И, если уж так получилось, я могу отработать ночлег. Хочешь?

– Слушай, девочка! Мне сейчас не до этого, – устало говорю я. – Мне такое пришлось пережить, что я сейчас просто ничего не хочу!

– Я понимаю тебя, – шепчет Наара, прижимаясь ко мне – Ты, наверное, очень испугался Ты храбр, как лев, – я видела, как ты дрался на улице перед трактиром. Но даже львы боятся смерти. Особенно такой неприятной смерти… – Наара обнимает меня, и шепот ее становится жарким и страстным. – Я сделаю так, что ты все позабудешь… Со мной тебе будет хорошо… Поцелуй меня… И ты уже не будешь вспоминать о том ужасе… О той страшной реке… О том ужасном мире смерти, воды И мрака, лишенном солнечного света… Иди ко мне, милый…

Я осторожно высвобождаюсь из объятий Наары и пристально смотрю ей в глаза.

– А ты-то откуда знаешь, как именно выглядел тот мир?

Наара молчит. Я медленно поднимаюсь с кровати.

Наара тоже встает. Она смотрит на меня без прежней улыбки, спокойно и холодно. И в глазах ее вдруг появляется очень знакомое мне выражение. Потом

Наара медленно разводит в стороны руки и берет какой-то невидимый мне предмет. Прямо из воздуха. Из пустоты.

Все это мне тоже очень знакомо. Все это я уже видел. На улице, перед трактиром. И я хорошо помню, что случилось потом.

И тогда я изо всех сил бью Наару кулаком по лицу. От удара у меня начинают ныть костяшки пальцев, а голова Наары под моим кулаком мгновенно рассыпается на множество осколков, словно хрупкое стекло. И каждый осколок тут же превращается в маленькую чернокрылую бабочку. Рухнувшее тело Наары даже не успевает коснуться пола Его постигает та же участь. И я оказываюсь с головы до ног облепленным насекомыми, издающими резкий пряный запах, от которого кружится голова и мутится сознание.

Мягкие плотные крылышки залепляют глаза, нос, не дают дышать. Я пытаюсь крикнуть, позвать на помощь, но в открытый рот тут же набивается эта мерзость. Из последних сил, уже теряя сознание, я делаю шаг, срываю занавеску и валюсь на пол. Сквозь нарастающий звон в ушах я смутно улавливаю чей-то испуганный крик и неразборчивые скороговорки заклинаний. И тотчас дышать становится легче, исчезает дурманящий запах, и бабочки обращаются в мелкую пыль, оседающую на пол серым невесомым об-лаком.

Ко мне подбегают Гилэйн с Лариарой, помогают мне встать на ноги. Я отплевываюсь и отряхиваюсь от пыли, в которую трансформировалась эта чернокрылая гадость, оглядываю встревоженных колдунов и даю волю своему гневу.

– Мать вашу!!! – ору я на них. – Что же такое делается?!

– Не волнуйся, все в порядке… – это Лариара.

– Колдун Каараар.. – это уже Гилэйн.

– Вашу мать!!! – а это уже я сам. – Вы поняли меня? Мать вашу!… У тебя была мать, Гилэйн? Так вот, я именно о ней говорю!!! Пропадите вы все пропадом!!! Вместе с вашим Каарааром!!!

– Я же тебе говорил, что он может принимать любое обличье…

– Иди ты в задницу, Гилэйн! Понял меня? Иди в задницу!…

– Но мы же успели вовремя, – встревает Лариара.

– Заткнись! – ору я на нее, – И иди вслед за своим Гилэйном! Я ему уже назвал подходящий адрес! Идите туда оба!!! И поглубже!!!

– Опоздай мы хоть немного…

– Хватит с меня! Я не собираюсь участвовать в этом шоу!!! Для человека моего возраста это непосильная нагрузка!!!

– Успокойся, Оке, – бормочет Лариара, помогая мне отряхнуться.

Я сердито вырываюсь из ее рук.

– Молодая красивая девчонка – и занимаешься такой мурой!!! – кричу я на нее. – Тебе бы детей растить! С мужем жить! Нормально жить, по-человечески! А ты? Ввязалась в эти дурацкие игры! Ладно уж – Гилэйн! Ему вон сколько лет! Он уже свое отжил! А ты? Дура малолетняя!…

– Мне уже двадцать! – обижается Лариара.

– Мои соболезнования! – язвлю я. – Если ты до двадцати лет осталась такой дурой, то надежды поумнеть у тебя не так уж и много!

Лариара надувает губки и отходит в сторону.

– Не сердись, Оке, – говорит Гилэйн. – Коварство злобного мага Каараара известно всем. Это моя вина. Я должен был понять, что он не оставит нас в покое…

– Да нет! Не нас! – снова взрываюсь я. – Не НАС, а именно МЕНЯ!!! Почему?! Почему именно я должен– все это переносить?! Что я, ему на хвост наступил, что ли? Объясни мне, Гилэйн! Ты очень умный колдун, вот и объясни мне это!!!

– Хорошо, Оке, – кивает Гилэйн. – Только ты сядь и успокойся…

– Я спокоен! – выкрикиваю я. – Я спокоен, как скала!…

– Тогда сядь, и я постараюсь тебе все объяснить, – говорит Гилэйн.

Возмущенно фыркнув, я сажусь за стол.

– После этих дурацких бабочек невозможно отплеваться! – медленно остывая, бурчу я. – Лариара! Принеси, пожалуйста, мне вина! И поесть что-нибудь…

– Я не служанка! – сердито бросает она. Лицо у нее все еще хмурое. Сердится. Ладно уж, сам схожу.

– Подожди немного, – ворчливо говорю я Гилэйну и выхожу из комнаты.

Немного поплутав по незнакомому коридору, я не сразу, но нахожу лестницу, ведущую вниз. Спустившись по ней и оказавшись в обеденном зале трактира, я направляюсь к стойке. Трактирщик – мой старый знакомый, не любящий межгорцев, – выглядит испуганным.

– Что угодно доброму гостю? – лепечет он.

– Вина, – отвечаю я. – И мяса.

– Какого вина угодно?

Я пытаюсь вспомнить название, но безрезультатно.

– Того самого, что я вылил на голову лесоруба Кавара!

– Золотистое кагоарское… – испуганно подсказывает трактирщик. – Большой кувшин или…

– Самый большой!

– Двадцать пять медяков…

– Чего?! – не понимаю я. После всего пережитого голова моя работает еще не совсем хорошо, как прежде…

– Цена… – упавшим голосом бормочет трактирщик. – За вино… Медяков… И за мясо.. Двадцать пягь…

– Хорошо, – отвечаю я и лезу в карман за коше-льком. Интересно, есть у меня столько или нет?

Среди вываленной мной на стойку меди одиноко блестит серебряная монетка. Так. Двенадцать медяков – это одна серебряная. А восемь серебряных – одна золотая. Ну, золотой-то здесь у меня точно не пахнет… Но вроде бы на вино и мясо хватает…

– И когда вы изобретете нормальную систему денежного исчисления? – недовольно бормочу я, отсчитывая трактирщику деньги. – Мозги сломаешь при таких подсчетах…

Трактирщик, приободрившийся после получения денег, начинает орать на прислугу, те тут же теряют свою сонливость и принимаются порхать, словно мухи. Я оглядываю трактир. Народу здесь – не протолкнуться. И только теперь я замечаю, что все взгляды прикованы к моей персоне.

От одного из столов поднимается какой-то человек в одежде ремесленника и, поклонившись издалека, приближается ко мне.

– Ты ли тот самый отважный межгорец, давший отпор злобному Каараару? – почтительно спрашивает он.

– Ну? – хмуро отвечаю я.

– Меня зовут Парилар, – представляется он, не переставая учтиво улыбаться. – Я оружейный мастер. Позволь угостить тебя вином?

– Не сейчас, – отказываюсь я.

– Лесоруб Кавар рассказывал, какой ты отважный воин, – с уважением в голосе произносит оружей-ник. – И какой ты благородный человек! Ни один межгорец не оставил бы в живых раненого закриарца! Ты же поступил иначе! И даже похвалил Кавара, хотя тот, по его же словам, дрался не так уж хорошо…

И потом ты не побоялся поднять свой меч против Каараара – злобного мага, от которого уже не стало житья ни в Закриарье, ни в Межгорье… То есть… – оружейник запнулся. – Во всей стране…

Я неопределенно хмыкнул. Действительно, нелюбовь закриарцев и межгорцев была взаимной и довольно сильной. Никто из них не упускал случая отправить на тот свет кого-нибудь из жителей противоположного берега Криара. Так что восхищение моим благородством вполне имело на то основания. И тут я как раз вспомнил, что благодаря колдуну Каараару остался без оружия.

– Слушай! Этот… Как тебя?..

– Парилар, – с готовностью подсказал оружей-ник.

– Да… Он самый… Дело в том, что мне нужно оружие. Посмотри, хватит ли этих денег на то, чтобы его купить? – Я указал на небольшую кучку мелочи, оставшуюся после расплаты с трактирщиком. – Мне говорили, что в Закриарье очень хорошие мастера, а ты как раз принадлежишь к оружейникам…

– В Закриарье – лучшие мастера! – гордо заявил Парилар. – Я лично преподнесу тебе в подарок любое оружие! И денег мне за это не нужно! Для меня будет большой честью, если моим оружием станет владеть столь благородный человек, как ты! Который с уважением относится к Закриарью и к людям, его населяющим! Какое именно оружие тебе нужно? Меч или топор?

– Меч, – ответил я.

– Сегодня же лучший меч из моей мастерской будет у тебя в руках! – поклонившись, произнес Па-рилар.

– Спасибо тебе, – кивнул я и отправился наверх.

В комнате меня уже ожидал приятный сюрприз в виде большого кувшина с вином и деревянного блюда с жареным мясом. Кувшин был наполнен отличным вином, а от мяса по всей комнате распространялся вкусный запах, мгновенно заставивший меня вспомнить о рефлексах Павлова. Я сразу почувствовал, что жизнь опять налаживается, сел за стол и наполнил вином три кружки.

– Благодарю тебя, Оке, но я не пью вина, – отказался Гилэйн с вежливой улыбкой.

– Как хочешь… А ты? – Я протянул кружку Лариаре.

Девушка бросила быстрый взгляд на своего учителя. Было ясно, что отведать вина она не прочь, но опасается реакции Гилэйна. Кто его знает, подумал я, а вдруг колдуны и колдуньи вообще не пьют? Может, вера у них такая?

– Выпей, если хочешь, – разрешил Гилэйн, и Лариара осторожно, словно боясь обжечься, взяла кружку и пригубила вино По выражению ее лица я понял, что напиток пришелся ей по вкусу.

– Кстати, Лариара, – сказал я, отхлебывая из своей кружки. – Ты не будешь возражать, если я стану называть тебя иначе? Короче как-нибудь… Лара или Лари, например…

– Тебе не нравится мое имя?! – удивилась девушка.

– У тебя очень хорошее имя, – возразил я. – Но у меня почему-то начинает болеть язык, когда я пытаюсь выговаривать закриарские имена…

– Я уже заметила, что ты вообще не очень-то любишь Закриарье, – усмехнулась Лариара, ставя на стол опустевшую кружку. – Вы, межгорцы, всегда относились к Закриарью, как к своей собственной земле!

– Ага, – согласился я, наливая ей еще вина. – Тем более что это и правда земля Межгорья. И закриарцы – точно такие же люди, как и межгорцы. Да они и есть межгорцы, просто живут за Криаром… И имена себе выбирают такие, что язык сломать можно…

– Хорошо, – пожала плечами девушка. – Если тебе так хочется, можешь звать меня Ларой. Пожалею твой несчастный язык…

– Ну и отлично, – сказал я и повернулся к Гилэйну. – А теперь рассказывай!

– Хочу сразу предупредить тебя, Оке, что всей правды ты от меня не услышишь, – произнес Ги-лэйн. – Всю правду я могу сказать только Йорке из Риифорских болот.

– Это почему же?! – удивился я.

– Есть на свете вещи, о которых лучше не знать, – ответил Гилэйн.

– Согласен, – кивнул я, немного подумав. – Но объясни хотя бы, почему этот… Каараар, да?., так не любит именно меня? Не тебя, не Лару, а меня!

– Жизнь человека похожа на дорогу путника, – проговорил Гилэйн. – В ней есть и перекрестки, и развилки, и тупики, оканчивающиеся глухой стеной. И никто не может знать, что ждет его за поворотом дороги…

– Очень интересно, – сказал я. – Ты читаешь стихи или отвечаешь на мой вопрос?

– Отвечаю на вопрос.

– Тогда продолжай, – я налил себе еще вина и взялся за мясо. – Я тебя внимательно слушаю.

– И человек не может видеть конец своего пути. Его последняя остановка на дороге может не совпадать с его целью, но ему не дано этого знать. Некоторые же люди умеют разглядеть то, что скрыто от остальных. Например, то, что ожидает человека, выбравшего на развилке тот или иной путь…

– Погоди, погоди! – до меня начало доходить. – Ты хочешь сказать, что этот колдун с Талода может видеть будущее?!

– А что в этом такого?! – пожала плечами Лара. – Подумаешь! Я тоже это умею!

Я посмотрел на нее внимательным взглядом и ничего не ответил

– Ты прав, Оке, – согласился Гилэйн. – Многие колдуны способны видеть будущее. Но не все способны видеть ВСЕ будущее человека! Или Лариара – мы можем заглянуть за поворот дороги и сказать, что там ожидает путника. Но Каараар гораздо сильнее. Он может видеть очень далеко. И как знать – может быть, он видит, что именно тебе предстоит стать тем самым человеком, который его уничтожит1

– Понятно, – хмуро кивнул я. – Значит, он считает, что если убьет меня, то ему уже больше ничего не будет угрожать. Интересно почему?

– Я не знаю, почему Каараар так считает, – сказал Гилэйн. – Нам от тебя нужно только одно. Чтобы ты уговорил Бессмертную Йорку возглавить наш поход Но Каараар видит дальше…

– Ты сказал «НАМ»?! – переспросил я.

– Да, нам. Мне и Лариаре.

– Ты собираешься таскать ее за собой по всем мирам?! – Я с содроганием вспомнил вертикальную стену воды и свой бесконечно долгий полет.

– Так нужно. И не спрашивай меня почему.

– Ясно…

– Мы собираемся проделать этот путь вместе, – продолжал Гилэйн, грустно глядя на Лариару. – И нам очень нужна будет помощь Йорки. Без нее у нас может ничего не получиться…

– Хорошо, – кивнул я, – а может быть так, что, кроме меня, никто не сможет Йорку уговорить?

– Все возможно, – согласился Гилэйн.

– Значит, если Каараар меня прихлопнет, ваша затея провалится?

– Вот, возьми, – Гилэйн достал из кармана какой-то предмет и протянул его мне.

– Что это?

– Талисман. Он защитит тебя от злых чар.

– Мог бы вспомнить о нем и пораньше, – пробурчал я.

Талисман представлял из себя небольшой кусочек кости, подвешенный на черном шнурке. На костяной поверхности были вырезаны непонятные значки, а сама кость выглядела словно бы слегка оплавленной. Как пластмасса, подвергшаяся воздействию высокой температуры.

– Вот интересно, – задумчиво протянул я, надевая талисман на шею, – что было бы, откажись я идти на Риифорские болота? То есть если бы я выбрал на развилке другую дорогу…

– Но ты же выбрал ЭТУ… – хитро улыбнулся Ги-лэйн.