Текст книги "2199. Антиутопия"

Часть 3

«Я не знаю, сколько нахожусь здесь, в центральной больнице. Два дня назад я очнулся в палате. Доктор, благообразный старичок с полукругом седых волос на лысине, сообщил, что мне повезло: легко отделался. Сейчас моё состояние стабильное. Диагноз, озвученный доктором, – черепно-мозговая травма. Ничего серьёзного вроде бы. Жизненно важные области мозга не задеты. Только болят рёбра с правой стороны, но рентген переломов не обнаружил. Ну и прочие пустяки: ссадины, ушибы и царапины по всему телу.

Я никогда не вёл дневники. Но то, что со мной случилось, требует детального разбирательства. Нет, это не авария. А то, что произошло после, здесь, в больнице. Я никому не могу рассказать об этом, даже доктору. Или тем более доктору. Его задача – лечить, а я не хочу излечиваться от того, каким я стал. Странно, но мне приятно новое состояние. Во мне как будто открылось что-то, что долгое время было заперто, на чём висел замок.

Эти ощущения очень необычны. Не знаю, доводилось ли кому-нибудь испытывать такое. Не буду долго ходить вокруг да около. Скажу прямо: на меня перестал действовать ИКС. Я ничего не чувствую от его приёма, никаких удовольствий. При первом посещении доктор оставил мне три таблетки ИКС, предусмотренные пациенту по страховому полису. Надеясь заглушить ноющую боль в голове и рёбрах, я сразу после ухода врача принял эти таблетки. Сначала одну, через пять минут вторую, потом третью. Но абсолютно ничего не ощутил. Как будто это были не ИКС, а обычные пилюли от кашля. Сначала я сильно испугался, не знал, что делать. Хотел сразу сообщить обо всём доктору. Нажав кнопку звонка, я вызвал медсестру. И тут случилось странное, наверно намного более непостижимое, чем история с таблетками.

Это было обычная молодая, я бы даже сказал юная девушка. Как узнал позже, практикантка из медколледжа. Как я сказал, внешне вполне обычная, ничем не примечательная на первый взгляд. Таких, как она и даже красивее, я видел каждый день много раз: на улицах, остановках, в метро, у секс-точек, на работе. Но мой организм как-то странно отреагировал именно на неё. Это не было плотским желанием секса. Мне приятно было просто смотреть на эту девушку. Просто смотреть. Видеть, как она двигается, спрашивает меня «что случилось» и «что вы чувствуете» (если бы я сам знал что), меряет мне температуру и давление. Я как будто первый раз увидел существо женского пола. Плавный изгиб бровей, изящный очерк губ, спиральная прядь, падающая на лицо, ямочки на щеках. Эти кисти с синими жилками, оканчивающиеся хрупкими пальцами с продолговатыми ногтями, выкрашенными красным лаком. Стройные ноги под юбкой, золотая цепь на нежной шее, переходящей в выпуклые ключицы и узкие плечи. Всё было таким новым, как будто я этого никогда не видел ранее. Но ведь неправда: много раз видел женское лицо и тело, но у меня никогда не возникало желание любоваться ими. Пока любовался, напрочь забыл о времени и пространстве, выпал из них. Передо мной была только она, медсестра, которая безуспешно пыталась понять, зачем я вызвал её. Списав мою неразговорчивость на последствие травмы, она начала выполнять обычные процедуры, чтобы определить по приборам моё самочувствие. Один раз она прервалась и, улыбнувшись, спросила: «Что вы так на меня смотрите?» И эта улыбка оказалась самым прекрасным обнажением зубов, которое мне доводилось видеть. Ослеплённый её красотой, я не мог выговорить ни слова. На бейджике, прикреплённом к карману халата, было указано имя «Лида». Она ушла, а я лежал, беспричинно улыбался, вспоминая образ этой девушки и повторяя её имя, и не мог понять, что со мной. Так же, как и сейчас не понимаю, хоть уже и успокоился немного.

На следующий день утром вновь пришёл доктор, чтобы справиться о моём самочувствии. Я не стал ему ничего рассказывать, потому что понимал, что то, что со мной случилось, было отклонение от нормы, а поэтому могло быть подвергнуто лечению. Но я не хотел возвращаться к норме. Мне приятно было ощущать потустороннее тепло в теле и радость при воспоминании о Лиде. Это было удовольствие, отличное от ИКС, намного более слабое, но продолжительное и какое-то совсем иное по воздействию. Если ИКС действовало пронзительно и глубоко, повергая тебя в оцепененье неудержимого блаженства, то новое ощущение было скорее одной из разновидностей тех пяти чувств, с которыми рождается каждый человек. Да, это было как шестое чувство. Видимо, повреждение мозга активировало его.

Мне страшно и одновременно интересно моё новое состояние. Я забыл про свою травму и ни о чём не могу думать, кроме как о медсестре. Рядом с ней я чувствую себя так комфортно и защищенно, весь наполняюсь каким-то спокойным счастьем. И где-то в глубине понимаю, что это так правильно и нужно, что недоумеваю, как мог раньше жить без этого. Мне кажется, что я магнит, и Лида магнит – так тянет меня к ней. Подозреваю только, что она ко мне не испытывает то же самое, что я к ней.

Доктор оставил мне, как и вчера, три таблетки ИСК, пожелал выздоровления и продолжил обход больных. На всякий случай, чтобы окончательно убедиться в бездействии таблеток, я сразу принял все. Но так ничего и не почувствовал. Через несколько минут ко мне в палату вошла Лида и принесла завтрак. Я был так рад видеть её. Тот же спокойный взгляд, милая улыбка, нежные ямочки на румяных щеках. Стук каблуков по паркету и шелест белого халата, под которым угадывалась средних размеров грудь. Я не мог отвести глаз от неё. Она опять спросила: «Почему вы на меня так смотрите?» – я сделал движение плечами, как бы говоря: не виноват. «Я не знаю, что со мной, но мне приятно смотреть на вас», – вымолвил я. «Какой вы забавный», – улыбнувшись, ответила она, ставя поднос с завтраком на тумбочку. Потом Лида села ко мне на постель, взяла мою руку в свою, взглянула на меня глубокой зеленью своих чудесных глаз и спросила: «Хотите секса?» Странно, но за всё время, которое прошло с тех пор, как я очнулся в больнице, в голову ни разу не приходила мысль о сексе. Я не хотел её так, как хотел многих тех женщин, что были у меня в прошлом. Видимо, Лида посчитала промедление с ответом знаком согласия. Во всяком случая, через несколько секунд я ощутил её язык у себя во рту, разделяя мятный привкус какой-то конфеты. Волнистые волосы этой девушки легли мне на лицо, а тело податливо прижалось к моей груди.

Когда она ушла, я почувствовал пустоту. После соития она стала вдруг так дорога мне. Этот секс был не похож на тот, что был у меня раньше, в прошлой жизни. Я ощутил какое-то внетелесное слияние с этим женским существом. Как будто наши внутренние приёмники настроились на одну волну. Это было не просто плотское удовольствие от обладания женщиной и от самого оргазма. Это был акт постижения внутренний сущности друг друга, слияние в единый организм. Это было лучше, чем ИКС.

Мне нужно было высказаться, чтобы прояснить для себя события последних дней. Мне нравится то, кем я стал. Не знаю, как это выглядит с точки зрения медицины, но я не хочу возвращаться и делаться прежним. Лида становится моим новым лекарством, личным наркотиком, заменяя собой ИКС».

Часть 4

«Мне нужно бежать. Это вторая и последняя моя запись. Впрочем, обо всём по порядку.

На следующий день после описываемых в предыдущей записи событий я проснулся с мыслью о Лиде. Как всегда пришёл доктор, поинтересовавшись моим здоровьем. Я ответил, что всё отлично, давно я не чувствовал себя так хорошо. Через некоторое время после визита доктора пришла с завтраком она. На этот раз по моему предложению мы занялись сексом. Лёжа в приятном забытьи и ощущая в себе затухающие всполохи удовольствия, я тихо гладил её волосы и целовал висок. «Почему ты меня целуешь, ведь мы уже занялись этим? Ты хочешь ещё?» – «Нет, просто нравится вот так лежать с тобой». Она попыталась подняться, наверно, чтобы одеться и уйти, но я не выпустил её из объятий. «Я хочу тебе кое-что сказать», – промолвил я. – «Говори». – «Тебе приятно заниматься со мной этим?» – «Ну да, нормально». – «Это лучше, чем ИКС?» – «Ты наверно шутишь?» – «Не шучу». – «С ИКС ничто не сравнится», – засмеялась она. «Знаешь, я не чувствую ничего от приёма этой таблетки». – «Да уж, шутник ты». – «Я говорю правду. Наверно всё дело в аварии и ушибе головы. Такое может быть?» – «Ну, знаешь, я слышала рассказы коллег о таком». – «Что же они говорили?» – «Что после черепно-мозговых травм некоторые пациенты могут потерять чувствительность к ИКС. Это чрезвычайно редкие случаи. Таких людей очень мало, единицы». – «И что, были в этой больнице такие?» – «Мне рассказывали, что были. Их признают дефектными. Потом за ними приходят полицейские и уводят их. Наверно потому что такие люди становятся опасными для окружающих. Недавно у нас лежала девушка с травмой головы. Она рассказала врачу, что не чувствует действие ИКС. Доктор, согласно инструкции, сообщил об этом куда-то выше. На следующий день за дефектной девушкой пришли несколько полицейских, но она исчезла. Окно в палате было выбито. Сбежала наверно». Лида помолчала. «Но то, что ты такой, я не верю. Прошло три дня, как ты здесь. Если бы было что-то не так, то ты давно рассказал бы об этом доктору, потому что испугался бы. Ведь это действительно страшно – перестать чувствовать удовольствие от жизни». Она улыбнулась и встала. Я не стал её удерживать. Смотрел, как она одевается и думал обо всём, что она рассказала.

Значит, я не одинок, и есть на свете те, кто поймёт мои метаморфозы.

На следующий день ко мне пришёл доктор вместе с Лидой, которая, как всегда, принесла завтрак. Не сводя глаз с девушки, я отчитался о состоянии здоровья и принялся за еду, ожидая исчезновения докучного врача, чтобы побыть наедине с Лидой. И тут случилось нечто странное. Собираясь уходить, он несильно взял медсестру за ягодицу, стиснул пальцы и спросил: «Когда справишься, зайдёшь ко мне?» Она улыбнулась и кивнула. Я выронил белковый батончик. Меня почему-то так разозлило это наглое прикосновение, что я вскочил и крикнул: «Эй, не смей трогать её!» Оба они повернулись и недоумённо посмотрели на меня. «Что вас так расстроило?», – спросил доктор, надевая очки и вглядываясь в меня. Я сам не мог ответить на этот вопрос. «Вам больно? Где болит?» – доктор озабоченно подошёл ко мне и взял руку, чтобы проверить пульс. «Перестаньте! Нигде у меня не болит. Не трогайте её больше», – выхватив руку, сказал я уже более спокойным голосом. «Это Лида, моя коллега. Почему мне нельзя её трогать?» – спросил доктор, скривив рот уголками вниз и подняв плечи. Я не знал почему, но чувствовал, что это неправильно. «У вас галлюцинации?» – «Со мной всё в порядке. Пожалуйста, уходите. Я хочу побыть наедине с медсестрой».

Доктор запахнул халат, развернулся и зашагал к двери, мимоходом бросив Лиде: «Если что – жмите на кнопку, я рядом». Как только закрылась дверь, я поманил девушку к себе. «Ты ведёшь себя очень странно и непонятно», – сказала она, присаживаясь на кровать. «И часто ты с ним делаешь это?» – «Делаю что?» – «То, что делала со мной. Часто ты с доктором занимаешься сексом?» – «Почти каждый день. А что?» Я почувствовал где-то внутри необъяснимую боль, как будто меня кольнули в кишки острием ножа. Лида для меня всё, а я для неё лишь один из половых партнёров. Но она не обязана относиться ко мне так, как я к ней. Да она и не сможет. Она же не дефектна, как я.

Я обнял её и вдохнул медовый аромат волнистых волос, мягких, как шёлк. Её губы потянулись к моим, нашли их, и мы слились в поцелуе. Потом Лида повалила меня на кровать и стала снимать халат. Я задержал её руку: «Не надо». – «Ты не хочешь секса?» – она удивлённо вскинула брови. «Я хочу, но не сейчас. Мне нужно побыть одному». Она запахнула халат, покорно встала и ушла.

Я лежал и не знал, что делать дальше со своими чувствами, которые вызывает во мне эта девушка. Они ей не нужны. Она вообще не понимает, в чём дело. Признаться, я тоже не понимал. Нужно было найти таких же, как и я, чтобы выяснить, кто мы такие. В голове созрел план.

Я нажал на кнопку звонка, и через минуту в палату вошла Лида. Я начал с извинений. «Прости, что отверг и прогнал тебя». – «Все нормально», – ответила она равнодушно. – «Что случилось?» – «Скажи, а где лежат карты болезни всех пациентов?» – «В регистратуре». – «А где она находится?» – «Последняя дверь по коридору». – «А номер?» – «№35». – «А как попасть туда?» – «Тебе никак. Туда имеет доступ только медперсонал». – «Например, ты?» – «Например, я». – «Там какой-то электронный пропуск?» – «Нет, обычный замок. Зачем тебе всё это знать?» – «Просто мне скучно. Ты хочешь секса?» – «Да», – ответила Лида с очаровательной улыбкой. Я помнил, что в кармане её халата всегда гремели ключи, когда она снимала одежду. Я подошёл к ней и начал её раздевать. Положил халат на тумбочку так, чтобы можно было во время секса дотянуться рукой до кармана. «Давай завяжем тебе глаза. Говорят, что так ощущения сильнее». – «Я уже так пробовала. Давай», – игриво засмеялась она, и я крепко замотал ей глаза своей футболкой. Двигаясь в ней, я считал числа от нуля до ста, чтобы отвлечься от процесса, сохранить голову ясной и не забыться в объятиях этой горячей девушки. Улучив момент, не прекращая движение, я протянул руку, как можно тише вытащил из кармана халата связку ключей и снял с кольца ключ с пометкой «35». Спрятав украденное под подушкой, я благополучно закончил соитие, которое в этот раз, естественно, не принесло мне столько удовольствия, как раньше.

Весь остальной день я ждал ночи, чтобы пробраться в регистратуру и найти карты пациентов, у которых случилось то же, что и у меня. В полночь, когда никого из медперсонала уже не было, кроме спящих дежурных, я прокрался по тёмному коридору к двери регистратуры и открыл её ключом. Включив настольную лампу, я стал рассматривать картотеку, которая была рассортирована в алфавитном порядке. Не зная никаких имён, я не понимал, где искать. На всякий случай решил найти и посмотреть свою карту, но в ящичке с моей буквой документа было. Может, осталась у доктора. Я совершенно не представлял, где может храниться то, что мне было нужно. Услыхав в коридоре какие-то звуки и собравшись было выключить свет и уйти, я вдруг заметил в самом нижнем углу картотеки на уровне пола ящичек, на дверце которого была нечёткая надпись «Дефектные». Вот оно. Выдвинув ящик, я сразу увидел лежащую сверху свою историю болезни. На её последней странице стояла докторская печать «Дефектный». Значит, Лида передала наш разговор доктору. Следовательно, в ближайшее время за мной должны прийти.

Помимо моей карты, в ящике лежало ещё пять. На трёх из них под печатью «Дефектный» стоял красный государственный штамп «Уничтожен». У меня затряслись руки. Две истории болезни оканчивались печатями «Находится в розыске». На одной была мужская фотография. Другая карточка принадлежала девушке, лицо которой на фото показалось мне знакомым. Я взял с собой оба документа и покинул регистратуру.

Мне нужно бежать. Я не хочу быть уничтожен. Ночью улицы патрулируются. Поэтому на рассвете я уйду. Лида, зачем ты так поступила со мной? Но я прощаю тебя. Это твоя работа; ты не виновата, что я дефектный, а ты здоровая. Знаю, что мы больше не увидимся. Мне остаётся лишь воспоминание о прекрасных минутах, проведённых рядом с тобой».

Часть 5

Эдуард шёл по мокрой улице, зябко кутаясь в плащ химзащиты и наблюдая, как на востоке небо озаряется вспышками молний. Попадались ранние прохожие, шагавшие с поспешной решимостью на работу. В лужах отражались неоновые вывески магазинов и блики фонарей. Ветер трепал на стене рекламные объявления, предлагающие купить новый противогаз или резиновые сапоги по «приемлемой цене». Среди плакатов висела листовка с надписью «Вождь Народа победит» и изображением глаз, смотрящих внимательно из-под изломанных бровей.

Эдуард знал, где в Белгороде могут скрываться разыскиваемые полицией люди. Было лишь одно место, где асоциальные элементы могли чувствовать себя относительно спокойно – в подземном городе на окраине, который, по слухам, контролировали криминальные структуры. Рассказывали, что там в подпольных лабораториях производились нелегальные ИКС и оружие. Независимый оазис, недоступный официальному закону и полиции, составляли в основном правонарушители. Власти много раз пытались вычистить этот подвал, но их попытки оказывались безуспешными. Всё заканчивалось потасовками, в которых полицейские теряли много своих людей. То была территория подземных жителей, которые знали каждый поворот канализационного хода. В узких тоннелях численность атакующих полицейских не имела значения, поскольку в проходе помещалось не более трёх человек. За несколько лет подземный мир разросся до целого мини-городка со своей иерархической структурой, властью и бизнесом. Под землёй скрывалось несколько тысяч вооружённых людей, настроенных недружелюбно по отношению к государственной власти. Это была уже сила, с которой «наверху» начали считаться. Во всяком случае, с некоторых пор никто друг другу не мешал: подземные жители производили ИКС и оружие, которые поставлялись на продажу в Белгород; а полиция в своих городских владениях работала над задержанием тех, кто попадался с этими запрещёнными вещами на улицах. С некоторых пор никто не совался на чужую территорию. Конечно, об этой молчаливой договорённости не рассказывали по телевизору. Но неофициально жители Белгорода об этом знали по слухам и рассказам тех, кто побывал в подземном городе.

Эдуард вышел на конечной станции электрички. Ветер кружил по асфальту листовки, одну из которых он видел ранее на стене. Возле освещённого ларька топтались молодые люди. Он подошёл к ним и спросил, как попасть в подземный город. Парни недоверчиво осмотрели его с ног до головы, кинули взгляды по сторонам и один из них сказал, что такая информация стоит двадцать ИКС. Эдуард кивнул. Его препроводили в ближайший подъезд многоэтажки. Эдуард отсчитал двадцать таблеток, которые теперь не значили для него ничего, кроме денег. Парни указали на соседнюю улицу, где должен был находиться бар «Грязный клон». По их словам, именно там был один из известных им входов в подпольный город. Перед тем, как уйти, Эдуард спросил, слышали ли они о тех людях, которые нечувствительны к действию ИКС. Парни переглянулись и кивнули. Он достал ещё двадцать ИКС и попросил рассказать. Лохматый тип с треснувшим стеклом маски-противогаза взял таблетки и шёпотом, заговорщически проговорил: «Подземный город вроде бы контролирует именно такой человек, которого называют Вождь Народа. С ним ещё есть девушка, и они вроде как неразлучны. Говорят, что они даже занимаются сексом только друг с другом. Они и всем заправляют. Ну, поддельные ИКС, оружие – если ты понимаешь, о чём я. Большего тебе здесь никто не скажет, потому что снаружи никто толком ничего не знает».

Через пять минут Эдуард уже входил в бар «Грязный клон», который представлял собой большую забегаловку с тяжёлыми металлическими столами и сумрачным освещением, полную всякого сброда. Столики были заняты сомнительного вида людьми, хлебающими из кружек пиво и живо беседующих. В помещении стоял гвалт от зычных голосов завсегдатаев, их ссор и ругани. Это были обитатели социального дна, живущие на ещё не отстроенной после войны окраине города, одетые в старую невзрачную химзащиту, с красными обветренными лицами и мозолистыми от работы руками.

Ему преградил путь здоровый бородатый амбал в кожаной куртке.

– Эй, я тебя не знаю. Ты чего здесь забыл? – пробасил здоровяк.

– Простите. Я пришёл, чтобы найти вход… туда, вниз, – для ясности Эдуард указал пальцем в пол.

– Ахах, быстрый какой. Вижу, ты из другой части города, из приличных районов. И что тебе надо внизу?

– Мне нужно найти Вождя Народа.

– Да неужели? – заржал амбал. – Вы слышали, – громко обратился он ко всем, – ему нужен Вождь Народа. Кто-нибудь знает такого?

В кабаке один за другим стали стихать разговоры, все с интересом начали поворачиваться.

– А кто ты такой и как сюда попал? – повысил голос здоровяк, чтобы зрителям было слышно.

– Я обычный парень. Заплатил ребятам у ларька двадцать ИКС и мне показали это место, – смущённо проговорил Эдуард, разводя руками.

– Заплатил, значит, – бородач подошёл вплотную, сдёрнул с парня противогаз и стал пристально разглядывать его лицо. – А что тебе здесь нужно, обычный парень?

Краем глаза Эдуард увидел, как дружки бородача, слушающие разговор, встали с мест и начали медленно вразвалочку подходить ближе, осматривая его, чужака.

– Откуда мне знать, что ты не шпион? – амбал схватил его всей пятернёй за плечо. – Зачем ты ищешь Вождя Народа?

– У нас с ним одинаковая болезнь. Или… как это сказать…, – промямлил, смутившись, Эдуард.

– Ты мне пургу не городи, – угрожающе прошипел бородач и притянул к себе за воротник незнакомца. – Какая ещё болезнь?

– Мы оба нечувствительны к ИКС, нас не берёт этот наркотик.

Все присутствующие в баре дружно заржали.

– Да хорош сочинять, парень. Таких, как Вождь Народа, больше нет. Он послан свыше.

– Ходят слухи, что его баба тоже… того самого, как и он, – промямлил седой старик-бармен, протиравший стаканы. Все перевели глаза на него.

– Да что ты знаешь, старый, – буркнул бородач, всё ещё не отпуская воротник чужака. – Значит так. Я не знаю, кто ты, но я потрачу на тебя одну таблетку. Если тебя сейчас попрёт и ты от кайфа закатишь свои глазёнки хоть на секунду, а это, насколько мне известно, всегда происходит со всеми, то вот эти руки раздавят твою голову всмятку. – Он отпустил воротник и растопырил свои толстые пальцы, показывая огромные, как лопата, ладони. – Ты согласен?

– Да, я согласен, – сказал Эдуард, вызвав волну шёпота завсегдатаев бара.

Бородач недоверчиво хмыкнул, медленно достал из кармана пакетик с таблетками и вытащил оттуда одну ИКС. Все смокли, в помещении воцарилась тишина.

– Держи, – сказал амбал, передавая наркотик. – Только без фокусов. Я буду смотреть, как ты глотаешь. Клади на язык. Вот так. Теперь глотай. – Эдуард проглотил. – Показывай рот. – Он открыл пошире рот, куда своим глазом чуть ли не влез бородач.

– Порядок, – прокомментировал здоровяк, оборачиваясь к присутствующим.

– Время засеки, – посоветовал бармен, протирая стаканы и не сводя глаз с происходящего.

– Без тебя знаю, – отрезал бородач и посмотрел на наручные часы.

Эдуард стоял и ощущал на себе взгляды всех посетителей бара. Каждый изучал его лицо, стараясь разглядеть в нём признаки действия наркотика. Но его лицо не выражало никаких эмоций, оставаясь каменно неподвижным. Ни одна жилка не дёрнулась.

Прошло пять минут напряжённой тишины.

– Парень выиграл, – чей-то шёпот из толпы прервал тишину.

– Его реально не берёт, – вставил другой.

– Дай ему ещё одну, – выкрикнул кто-то.

Бородач, всё это время не отводивший взгляд от лица чужака, скривился, плюнул под ноги и судорожно достал из пакетика ещё одну ИКС.

– Ешь ещё, – буркнул здоровяк, подавая вторую таблетку. Эдуард проглотил ИКС и снова показал пустой рот.

– Дай ему пива, пусть запьёт как следует, прополоскает рот. Жуликов тут достаточно, – выкрикнули из толпы.

Бородач взял с барной стойки стакан пива, в котором было чуть меньше половины золотистого напитка, и протянул Эдуарду. Тот за три глотка осушил стакан.

Прошло ещё пару минут.

– Парнишка выиграл!

– Завязывайте, всё честно было.

– Накормил и напоил, а всё зря.

– Он избранный!

Наперебой загалдели постояльцы, споря и жестикулируя. Бородач быстро оглянулся на них, потёр густую щетину на подбородке и взгляд его смягчился.

– Ну что ж, я впечатлён. Не знаю, как ты это делаешь, но тебя и впрямь не берёт, – сказал здоровяк.

– Это всё травма головы, – сказал Эдуард, улыбнулся и пальцем постучал себе по макушке.

– Ладно, – бородач дружелюбно обнял его и повёл к барной стойке, – я извиняюсь за грубый приём. Сам понимаешь: такие, как ты, к нам нечасто заходят. Я тебе расскажу, как найти Вождя Народа. Старик, налей пива моему гостю!