Текст книги "На стыке миров. Том второй. Этимология славянского мистицизма"

Глава 12

С самого раннего детства, когда мы слышим и произносим это слово, то в наших головах тут же непроизвольно вырисовываются, либо сказочные сцены при участии седобородого старца с магическим посохом, либо арена цирка с фокусниками и факирами. А большинство из нас даже не задумывается, вплоть до преклонных лет, хотя бы о том, что и работник современного шапито не всегда был таковым, а то и вовсе им никогда не был, например: факир (от арабского faqīr «бедняк») – фокусник, йог, дрессировщик животных, заклинатель болезней, толкователь снов, глотатель шпаг, суфийский религиозный нищий в Индии, род бродячих монахов – дервишей (от перс. derviš «бедняк, нищий»). Чего уж там говорить о чародее и, тем более, о чаровнице, которая в умах наших современников, вообще, представляется, в лучшем случае, в образе некоей феи со всемогущей палочкой в руках, обращающей, по настроению её хозяйки, одушевлённый или неодушевлённый объект в любую загаданную субстанцию, предмет или существо, а порою, правда, уже в зрелом возрасте, она видится, преимущественно мужикам в полном расцвете сил, вообще, чуть-ли не элитной путаной. В таких стереотипных условиях очень сложно переубедить любого среднестатистического сноба, заточенного под формальную реальность, в действительном существование оных персонажей, но в совершенно не надуманном качестве, а вполне себе практичном амплуа. Впрочем, если честно, то мне абсолютно не хочется кого-то переубеждать – не в моих это свойствах. Другое дело, когда иной любознательный человек предельно искренно проявляет интерес к обычаям, истории, культуре и языку своих предков – тут уж мне, как автору собственных предположений, версий и теорий в области этимологии, не зазорно будет и с душой нараспашку пойти навстречу искателям правды.

Итак, поскольку ЧАРО/ДЕЙ – это очевидное двухсоставное образование, сложенное из понятий ДЕЯть ЧАРы, то нам, помимо справочного: ча́ры – волшебство, колдовство, пленительная власть, обаяние, очарование; необходимо выяснить, каково оно «на ощупь», то самое чаръ в единственном числе «колдовство», из чего исходит, и что это за сила такая?

Начнём с того, что сходное с чарами до буквы слово чара – чарка, чаша, черпак, даёт нам повод рассматривать однородные в древнерусском быту и языке предметы черпъ – ковш, и шерпа – кастрюля, как некую ёмкость для сбора, набора или забора чего-либо, а посему диалектное русское керп или керб – пучок, вязанка (отсюда и скарб – имущество), предоставляет нам возможность углядеть то же самое «черпающее» движение и в слове серп (др.-рус. сьрпъ) – закруглое ручное сельскохозяйственное орудие, жатвенный нож, обычно используется для уборки зерновых культур, жатвы хлебов и резки трав (ср. с санскр. сарпана – змея). Ровно такое же «черпающее»движение проявляется и в слове цара́пание (действие по значению глагола царапать) – подобного рода выражение печали об умершем вожде, именно царапание лба и носа и бритьё волос вокруг головы, по свидетельству Геродота, существовало ещё у Царских скифов!

Из этого следует, что все индоевропейские слова, хоть и с вариативным корневым ядром Ц-К-Ч-Ш-С, но единой корневой платформой Ч-Р-П наделяют нас правом видеть их изначальное родство в обозначении кругового, захватывающего, а по сути, зачерпывающего действа, как то:

английское kerb – опорная стена, построенная по длине окружности каирна или кургана (ср. с романским cerebro – голова, мозг, лоб, череп);

тюркское kerpiç [cəɾpit͡ʃ] – кирпич-сырец, приготовляемый из глины с примесью навоза, резаной соломы, костры, мякины или других волокнистых материалов (ср. с др.-греч. κέραμος – глина, изделия из глины и их смесей);

праславянское kerpъ – че́реп, черепица, отсюда и скрепа – сплочение (ср. с рус. корпе́ть – кропотливо и усердно (те есть, круглые сутки) заниматься каким-либо делом);

древнеиндийское karpara – череп, скорлупа (ср. с лат. corpus – тело);

прусское kerpetis – скорлупа (ср. с др.-греч. Καρπός «плод», «зерно», «урожай» – бог плодов, сын Зевса и Хлориды).

Теперь, отталкиваясь от единой общеарийской корневой платформы, образно описывающей «черпание» (по действию глагола почерпну́ть – взять, заимствовать, позаимствовать что-либо откуда-либо), на примере персидских определений движения чародея: чарбдаст – искусный, ловкий, умелый; его нрав и характер: чарб – мягкий, деликатный, обходительный; и даже его чарующую речь: чарбзабон, чиразабон – сладкоречивый, красноречивый; мы вычленяем корневую матрицу Ч-Р, всё с тем же вариативным корневым ядром Ц-К-Ч-Ш-С, с целью сфокусировать внимание на конкретном корне заданного слова, с его искомым смыслом. И тут же находим равные по структуре русским керп – охапка, и кѣрпъ – череп, однокоренные разноязычные переводы глагола «очаровать», как в литовском apkerėti, где совершенно очевидны: приставка ap-, корень -ker-, и глагольное окончание -ėti, что в русской транскрипции могло бы звучать как [обкереть], в значении «обчарить»; так и в казахском көркіне, к которому просто напрашивается разговорное русское чарканье – шарканье, будто в озвучку некоего шаренья, по действию глагола шарить – искать ощупью, копаться, рыться, шарабо шить, перебирать и щупать, особенно впотьмах; а также в переносном смысле шарить – понимать что-либо, разбираться в чём-либо (ср. с тадж. сар – голова).

Всё это очень чётко обрисовывает, непосредственно, само действо очарования, причём, весьма красочно, что вовсе не фигура речи, но однокоренное древнерусскому чарове – чары, роуськое же шарови – краски, от шар – краска, наряду с червлёный – красный, от др.-русск. чьрвь – красная краска, по цвету чрева – нутра, вспомните чара – ёмкость, и чаръ – волшебство, потому-то чаровница – это не только ведунья, ведьма, колдунья, но и красавица! А в современном понятии очаровать только и осталось от прежнего, что «влюбить», эхом откликающееся в бретонском karout [ˈkaːrut] – любить, и kar [ˈkaːr] – родной, родственный, родственник. Так вот, движения чарования – это, преимущественно, круговые взмахи руками, которые производились чародеем или чаровницей, во время их магических сеансов, что отражено как в гэльском cor [kor] – поворачивать, так и в санскритском чарра – превращение, семантически близкое понятию «оборотничество».

Таким образом, мы приходим к выводу, что главной задачей всякого чародея является непременное окружение кого– или чего-либо невидимой силой, с целью пленить его, и затем властвовать над ним, а вот из благородных-ли побуждений или по злому умыслу – это уж в изначальную структуру слова никак не входит, и является смысловой надстройкой, по-сути, субъективной оценкой того или иного трактователя. То бишь, чары, сами по себе, не могут быть «злыми», по определению, или «добрыми» – таковыми их делают, либо заказчики, либо исполнители, либо доносчики. Зато мы неоднократно убеждались в том, что чар – это, прежде всего, движение, в самом широком смысле этого слова (действие-поступок-творение), доказательством чему служат примеры из санскрита: чара – движущееся, чарати – действует, чарита – бегущий. Притом, что движение это направлено на изъятие чего-либо, как это видно из того же санскрита: чар – часть; а также из фарси: чурук – частица; что перекликается и с русским чара – чаша, поскольку чаша – это первоначально часть чего-либо (ср. с санскр. чашака – чашка, чарка, черпак). А характер сего движения, изымающего некую часть, являет собой, своего рода, черпание чего бы то ни было, в том числе, и нематериального, духовного, энергетического, к примеру: любви, воли, отваги, души, знания, чутья, и так далее, и тому подобное. Однако, процесс изъятия может иметь и форму оперативного вмешательства чародея в те или иные негативные события, случаи и обстоятельства, постигшие сообщество, семью или отдельного человека, ради их спасения, исцеления или просвещения, путём исчерпывающего очищения от любого рода заразы.

Реснотный разбор корнеслова ЧАР:

Корневая матрица Ч-Р – носитель условно-обобщённого значения «чаркать-черпать-чередовать». Примеры из языка фарси – индо-иранской ветви арийской языковой семьи:

ҷар – ров, лог, овраг, канавка, пропасть, обрыв, круча, рытвины, ухабы; ҷар (р) – перетаскивание, переноска, волочение, таскание, предлог, объявление во всеуслышание, оглашение, оглашать, объявлять во всеуслышание; ҷараён – течение, движение, струя, поток, ток (электрический), развитие, процесс; ҷараёнот – события, происшествия; ҷаранг – звон, позванивание металлических или стеклянных предметов; чарахса — брызги раскалённого масла или воды, искры огня; чер, чира – победоносный, побеждающий, победитель, отважный, смелый; чираги – победа, смелость, отвага; чирадаст – ловкий, проворный, искусный; чирадасти – ловкость, проворство, искусность, мастерство; чоракор, чорасоз, чорагар – принимающий меры, избавитель, спаситель; чор, чора – воля; чору ночор – волей-неволей, поневоле; чора – мера, мероприятие, средство, предупредительная мера, мера пресечения, решительная мера, принимать меры, наказать кого-л., разрешать (проблемы, трудности); чораандешй – обдумывание или отыскивание средства избавления (от чего-л.), прибегание к хитростям, уловкам; чорабини – мера, мероприятие, средство; чур – согласие, созвучие, гармония, быть в согласии, в соответствии, подходить друг к другу, гармонировать, делать согласным, созвучным друг другу, настраивать (музыкальный инструмент), сливаться, сочетаться (о звуках, музыке); чурбак – правдоподобная ложь, обмануться, клевета, оговор, поверить клевете; чури – служанка, раба, рабыня; чурука – подруга, любовница, возлюбленная; чурра – быстрый, скорый, ловкий.

Корневое ядро Ч – матрика «чёса», отчего множество слов с этим корневым ядром одним только своим произношением напоминают звукоподражание, ему предшествовавшее, чувство – от «чу!», очерк – от «чирк!», чокнутый – от «чок!», чеканка – от «чик-чик!», и далее по списку любых родственных им словообразований, исходящих при воспроизведении звука [Ч (Щ)] от удара или движения по касательной, что спустя тысячелетия позволило нам сегодня пользоваться определениями, равными следующим: час, часто, чистота, причёска, чихать, чухать, чахнуть, чур, чоботы, чапать, чума, чертёж, чёрный, чадо, чадить, читать, считать, почесть, честный, черевики, чрево, червь, чары, чуждо, чудеса, чуб, чавкать, человек, через, очередь, и остальные (ср. с анг. chaff [tʃɑːf] – чесание, чешуя, champ [tʃæmp] — чавкать, chap [tʃæp] – челюсть, chaplet [ˈtʃæplɪt] – чётки, charm [tʃɑːm] – чары, чара, очарованный, chart [tʃɑːt] – чертёж, chase [tʃeɪs] – чеканить, chaste [tʃeɪst] – чистый, chasten [ˈtʃeɪs (ə) n] – очищать, chastity [ˈtʃæstətɪ] – чистота, chat [tʃæt] – общаться, чекан, chaw [tʃɔː] – чавкать, child [tʃaɪld] – чадо, chirp [tʃɜːp] – чирикать, chirrup [ˈtʃɪrəp] – чирикать, chisel [ˈtʃɪz (ə) l] – чекан, chit [tʃɪt] – счёт, chock [tʃɒk] – чека, чурка, chuck [tʃʌk] – чурбан, chump [tʃʌmp] – чурбан, chunk [tʃʌŋk] – чурбан, churl [tʃɜːl] – человек).

Нотная связка (звуковой интервал) А – АБО, АЛЬБО – и, иначе, а также, ли, либо, или, АЛЬ, разве, не́жто, АБО-ще, вот еще, что еще, как бы не так, будто, АБО-що, что-нибудь, АБО-как, как-нибудь, как попало; АБЫ – чтобы; АЖЕ – если, так как, потому что, чтобы, что, который, тем более, а именно; АЖ – даже, так что, что даже; АКИ — как, так как, как бы, подобно.

Вспомогательная согласная Р – матрика «рвения», в зачатке своём имеющая природный аудиоген [РР], вербально озвученный обычным рыком-рявканьем-рокотом-изреканием, психологически всегда воспринимается нами как некий поРЫВ, РЕТивость и РЕЗкость, поэтому ассоциативно визуализируется с расходящимися концентрическими кругами, поскольку физически это обусловлено часто повторяющимися ритмическими колебаниями времени и материи, что в совокупности и произвело когда-то в нашей РОДной РЕЧи такие понятия как: рот, рука, река, ров, ругань, ревность, радость, радуга, рада, радение, рок, руда, орудие, рыжий, рожь, русич, рыскать, рыть, рог, решение, и великое множество слов с корневым ядром Р, любое из которых не будет лишним в этом РЯДу (ср. с анг. racket [ˈrækɪt] – грохот, raid [reɪd] – решительно, rake [reɪk] – рыхлить, рыться, rasp [rɑːsp] – резкий, резать, rave [reɪv] – реветь, ravel [ˈræv (ə) l] — разрывать, raze [reɪz] – разрушать, reach [riːtʃ] – река, поражать, reave [riːv] – рвать, reckon [ˈrɛk (ə) n] — решать, retch [rɛtʃ] – рыгать, ribbon [ˈrɪb (ə) n] – обрывки, rift [rɪft] – разрыв, rigour [ˈrɪɡə] – строгость, riot [ˈraɪət] – нарушение, rip [rɪp] — рвать, rive [raɪv] – разрываться, river [ˈrɪvə] – река, рубеж, roar [rɔː] – рёв, рокот, robust [rəˈbʌst] — работа,, roll [rəʊl] – рокотать, root [ruːt] – прародитель, rotate [rəʊˈteɪt] – вращать, rotation [rəˈteɪʃ (ə) n] – круговорот, rough [rʌf] – резкий, режущий, рябить, rout [raʊt] — рыть, row [rəʊ] – ругань, rubble [ˈrʌbl] – рваный, rude [ruːd] – резкий, ruffle [ˈrʌfl] – рябь, ругаться, ruin [ˈruːɪn] – рухнуть, rule [ruːl] – рулить, rupture [ˈrʌptʃə] – прорыв, обрыв, рвать, rush [rʌʃ] – брошен, порыв, rustle [ˈrʌsl] – хрустеть).

Заключение: корнеслов ЧАР несёт исходное определение принципа действия «Чертит Аки Режет», с последующим идейным наполнением «Чуять (предвидеть), Абы (чтобы) Ратовать (клясть, возвещать, помогать, защищать, спасать)».

Глава 13

«Хоронили тещу, порвали два баяна»… Чёрный юмор этой частушки очень точно передаёт ироничное отношение русского человека ко всяким бедам, напастям, горестям и несчастьям, в общем, всем смертям назло. Особенно, если брать в расчёт, что на городском жаргоне слово «баян» означает несмешную, банальную, устаревшую шутку. Но начал я очередную главу, посвящённую певцам Древней Руси, именно с этих строк, не только потому, что в них фигурирует музыкальный инструмент, который назван по имени древнерусского сказителя Бояна, а ещё и по той причине, что, сама по себе, частушка как жанр народного творчества – это жалкий отголосок тех эпических песен древнерусских бардов, низведённый до уровня примитивной считалочки, где не столько важны сведения и смысл, сколько немудрёная рифма, лишённая связи и логики, да под простенький ритм в духе «ламца-дрица, гоп-ца-ца», тут главное, чтобы обязательно было острое словцо, ну и какая-нибудь пикантная бытовая байка, хохмы ради. А ведь в начале было всё иначе…

Итак, бояном именовали человека, способного боя́ти, ба́ять, ба́ить, то есть, не только говорить и рассказывать, но и заколдовать. На чём строилось колдовство бояна? Ответить на этот вопрос нам поможет только сам русский язык, в котором существуют такие производные от баять глаголы как уба́ивать, убая́ть – уговорить, уломать, согласить, убедить речами, упросить, договориться до устали, изнеможенья, наговориться всласть, досыта; а также убаю́кать, убаю́кивать – напевая, заставлять уснуть, нагонять дремоту, усыплять, успокаивать; схожие значения существуют и в других языках: английский bye-bye [ˈbaɪbaɪ] – бай-бай, баюкать; фарси бай-бай – одобрение, удовольствие. Сравните с английским imbue [ımˈbjuː] – внушить, где im– приставка в значении «в», а корень bue имеет переносный смысл «заставить впитать мысли, наполнить мнениями, насытить чувствами, и т. д.», что весьма созвучно, сходно с корнем и близко по смыслу русскому определению ба́ю – уговариваю, успокаиваю, усыпляю. Отсюда же и обаяние, которое трактуется в Энциклопедическом словаре педагога, в статье «Основы духовной культуры» так:

«Обаяние (с др.рус. – колдовство) – способность человека привлекать к себе, располагать к хорошему отношению, очаровывать людей покоряя их какими-либо своими достоинствами – внешним видом, манерами, словом, умом, добротой и др. Обаяние может быть врожденным и приобретенным, т.е. воспитанным. Слово „обаяние“ утвердилось в русском языке в XIII в.; произошло от глагола „баять“, что значило „говорить“, „колдовать“, „чародействовать“. Обаяние тогда значило чудесную силу колдуна усмирять людей, приводить их взглядом или словом в трепет и даже страх. Так что точный смысл „обаяния“ в его покоряющей силе. Одного корня с этим словом „басня“, „краснобай“, „баснословный“, „баловать“ и др.»

Признаюсь, мне понравилось то, что толкователь сего значения обратился к истории Древней Руси, но вот, с чем невозможно согласиться как этимологу, так это смешением всех понятий и определений. Поясню:

во-первых, слова обаяние и колдовство – это, как говорится, две больших разницы, не только в происхождении, но и в содержании;

во-вторых, слово «обаяние» не могло утвердиться (да и кем?) в русском языке аж в средневековье, поскольку родилось ещё на заре возникновения славянской цивилизации, как таковой, и прарусского языка, в частности, а посему, как только оно появилось в обиходе наших предков, тогда же и утвердилось;

в-третьих, баять не могло значить, ни «колдовать», ни «чародействовать», хотя бы по той причине, что в русской речи лишних слов не бывает, и каждое из них носит только ему присущий смысл, тем паче, что в чародействе и колдовстве как словообразованиях мы уже разобрались ранее, и ни с чем их теперь не спутаем;

в-четвёртых, одного корня с этим словом может быть только «краснобай», и никакое другое из перечисленных, и это простая очевидность: двусложное красноБАЙ включает в себя корнеслов, который, собственно, и означает «баян», причём, рождённый от глагола баить (они баят, он бает, я баю), в повелительном наклонении «бай!», в остальных же примерах только «баснословный» и «басня» одного корня, от басить – говорить или петь басом, а также наряжаться, появляться в роскошной одежде, украшать, в том числе, и приукрашивать историю, в смысле преувеличивать действительность (ср. с санскр. бас – блеск), а вот «баловать» – это уже сфера деятельности другого священника, балия – прорицателя (о ком поговорим позже), но ни разу не его коллеги бояна!

Кстати, сродни русскому краснобаю такое же двукоренное таджикское дилрабоӣ – обаятельность, обаяние, пленительность, очарование, пленять, покорять, очаровывать; из первой части слова дилоро – чарующий, красивый, привлекательный, возлюбленная, любимая (от фарси дил – душа, сердце), и второй части бой, бай – богач, богатей, толстосум, разбогатеть, обогатиться, проигрывать, потерять, испугаться, растеряться, влюбляться, провалить дело, сохранить тайну, богатый, имущий, обильный.

И в этом колорите значений ничего удивительного нет, ибо даже русское бояться, побаиваться – производное от бояти, баить, ведь, если БОЯТЬ, БАИТЬ суть «внушать страх, приводить в трепет, покорять душу, пленять разум, впечатлять образом», то, соответственно, БОЯТЬ/СЯ, БАИТЬ/СЯ значит ровно то же, только по отношению к себе (ср. санскр. бияс – страх, с анг. bias [ˈbaɪəs] – пристрастный), а именно «внушаться, трепетаться, покоряться, пленяться, впечатляться», следовательно, под призывом НЕ БОЙ/СЯ! подразумевается «не дай внушать себе, трепать себя, покорять себя, пленять себя, впечатлять себя!». Отсюда прямая связь единого по сути и корню с русским боязнь словом в родственном кимрском bai – недостаток, вина, промах, ошибка, дефект.

Подобный негатив, но уже по отношению к самому бояну, можно обнаружить и в летописных сводках, где обаян, обайщикъ – тот, кто возводит на кого-либо обвинения, оговаривает; оговорщик. И всё это неприкрытое злословие монахов-писарей выглядит явно натужно эмоциональным, несмотря на то, что там же сосуществуют однокоренные с оным, но уже в более правдоподобном духе: обаяние, обояние – это заклинание, чародейство; заговоренный предмет, носимый для предохранения от болезни, сглаза; заговоренное или лечебное средство, снадобье; а обаянник, обоянник – это заклинатель, колдун, из обаяти, обояти – заколдовать, зачаровать.

И потом, раз персидскому бою – баю равен по происхождению французский boyard – боярин, богатый человек, то, и к гадалке не ходи, русский боярин, изначально БОЙ/АРИН, прежде, чем уже в эпоху крещения Руси «тупо» превратиться в скучного богача, безусловно, представлял из себя буквально «ярого боя, бая», то бишь, «блестящего баяна» или «горячего краснобая», что в нашем демократическом пространстве определяется размытой формулировкой «знатный политик» или «выдающийся дипломат», а возможно и «скандально-известный парламентарий», другими словами «харизматичный оратор».

А сейчас, когда мы уяснили одну непреложную истину, что уметь время от времени становиться кем-то – не значит быть им по жизни, нам будет легко воспринять перевод слова «обаяние» на разные языки, где сразу бросаются в глаза полноценные основы слов, совпадающие с целым рядом наименований должностей и полномочий в древнерусском магическом сословии:

албанский bukuri => русский бакульник, бакульщик – говорун, краснобай;

английский, ирландский charm => русский чародей – маг;

баскский xarma => русский чародей – маг;

белорусский чароўнасць => русский чародей – маг;

болгарский чар => русский чародей – маг;

боснийский šarm => русский чародей – маг;

валлийский swyn => русский священ – святой;

венгерский báj => русский боян – сказитель;

галисийский, испанский, португальский encanto => русский канюк – певец;

голландский betoveren => русский (бе – являться) творец – чудотворец;

датский charme => русский чародей – маг;

исландский heilla => русский хулитель (от хула – гул) – проклинатель;

итальянский fascino => русский священ – святой;

каталонский encant => русский канюк – певец;

латышский burvība => русский буроба – бормотун, ворожбун;

литовский žavesys => русский завещатель – заветник;

македонский, сербский шарм => русский шаровник – художник;

польский czar => русский шаровник – художник;

словацкий kúzlo => русский кузельник – кузнец, ювелир-обережник;

словенский čar => русский чародей – маг;

украинский чарівність => русский чародей – маг;

финский viehätys => русский вещатель – вещий;

хорватский draž => русский дрожник – шаман (в трансе);

чешский kouzlo => русский кузедлик – чернокнижник;

эстонский võlu => русский волхв – волшебник;

азербайджанский cazibə => русский казатель – указчик, подсказчик;

После того как мы выявили чёткое различие понятия боян со схожими в звучании, но никак не в происхождении, такими определениями, как: балий, обавник, бакульник, басенник, и тем более, провели строгое разграничение категорий в толковании заданного слова, перейдём к разбору, непосредственно, самого корнеслова БАЙ (БОЙ). На Руси человек, красиво владеющий словом, да ещё и способный, в то же время, управлять психикой своих слушателей, звался ещё как обояльник – обольститель, чародей, что, несомненно, является ничем иным как вариантом всё того же звания боян, в связи с чем, в старину существовал даже такой термин как баечник (или перебаечник) – у древних славян это домашний злой дух (нечистая сила), который появлялся на ночь глядя после страшных историй и сказок, рассказанных на ночь; то же самое понятийное явление происходило и в прусском bājawa, bājintun – пугало, страшилище, bājawiskas, bājawa – страшный, bājintun, pobaiint – пугать. Таким образом, байка как непременный атрибут любого бояна, следует рассматривать в свете особого вида магической речи, а не так, как нам подают её официальные источники: «байка – юмористический рассказ, как правило, основанный на реальных событиях». Тем более, что БАЙ/КА – это уменьшительное от бая, что в корне меняет её смешливую подоплёку на серьёзный лад, а с суффиксом и окончанием -КА байка превращается в «сказку», как это видно в переводе последней на братские языки: боснийский и хорватский bajka, македонский и сербский бајка, польский bajki, в отличие от словацкого príbeh, которое уже переводится как «рассказ», а строится на приставке PRI– и корне -BEH, который в древнерусском бех означает «было», то есть, получается, что бая суть были́на (стáрина) – древнерусская, позже русская народная эпическая песня о героических событиях или примечательных эпизодах национальной истории XI – XVI веков (ср. с перс. бояд – возможно, может быть)!

И в этом, с позволения сказать, «новом» для нас качестве предстаёт пред ясны очи образ книжного Бояна – не просто сказителя, певца и поэта, но и посредника между настоящим и прошлым, между сермяжной правдой и легендой, меду героем и его потомком; сравните с фарси байёъ – посредник. А всё благодаря своему уникальному, редкостному и фантастическому дару – вдохновлять своими проникновенными и трогательными речами; сравните с иранским байза – уникальный, редкостный, фантастический. Тем самым, становясь для своих верных слушателей, в полном смысле, проводником, указывающим путь к самому сокровенному в этой жизни; сравните с персидским байзақ – проводник, указывающий путь.

Реснотный разбор корнеслова БОЯ (БАЙ):

Корневая матрица Б-Й – носитель условно-обобщённого значения «баюкать-байкать-байгорить». Примеры из русских диалектов:

байборить, байболить – болтать, молоть, пустословить; байбора, байбала – болтун, пустомеля; байдан – хоровод, игры на просторе; байдуже – нужды нет, нужды мало, что нужды, без внимания, все нипочем, ни о чем не заботиться, не тужить; байдуга – беззаботный, нетуга; байна, байня – баня; байцовать – красить едкими снадобьями, травить, морить, говорят о дереве, кости, камне; байцованный – окрашенный травкою, мореный агат;

Байгора́ – река в Верхнехавском районе Воронежской области, Добринском, Усманском и Грязинском районах Липецкой области;

Байгора́ – посёлок при станции в Княже-Байгорском сельском поселении Грязинского района Липецкой области;

Официальная версия: «Этимология гидронима Байгора неясна до сих пор. В современном казахском языке Бай-гора – юго-восток, но тюркское происхождение слова не признаётся учеными. В древнеиндийском эпосе Махабхарата упоминается водоём Вай-дурья (где „дурья“ – гора) расположенный недалеко от священной реки Варанаси (Варанаши). Есть вероятность, что Варанаши – это современный Воронеж, а, соответственно, Вай-дурья (Вай-гора) – современная Байгора».

Наша версия: в старинном словообразовании БАЙ/ГОРА, наверняка, претерпевшем за всю историю края не одно искажение, и в произношении, и в значении, явно усматривается очевидный дуализм понятий. То есть, если подобным именем называют реку (!), то в слове «байгора», совершенно однозначно, не может быть никакой горы – это противоречит всяким законам природы, поскольку все реки, даже горные, протекают в низинах. А это значит, что в определённый момент времени, в процессе неосмысленного употребления, слово трансформировалось. К примеру, в русском языке (коего, как правило, чураются те специалисты, которым всегда легче и быстрее притянуть за уши созвучные иностранные определения, нежели разобраться в родной речи) существует словоформа БАЙ, знаменующая собой «покой», в самом широком смысле, следовательно, древнерусское, иже старославянское имя реки, причём, двусложное, включало во второй своей части вовсе не ГОРУ, а ГОРЕ, тем паче, местность там отнюдь не гористая! Соответственно, река изначально могла называться как БАЙ/ГОРЕ – дословно «упокой горе!», буквально байгорь! – убей горе, не горюй! Ведь ни для кого не секрет, что продолжительное наблюдение за текущей водой погружает человека в лёгкий транс, успокаивает, и на этот природный антидепрессант можно смотреть вечно. А градация названия реки и параллельно посёлка, по всей видимости, была следующей: БАЙ/ГÓРЕ – БАЙ/ГÓРЬ – БАЙ/ГÓРЯ – БАЙ/ГÓРА – БАЙ/ГОРÁ.

Корневое ядро Б – матрика «битья», поэтому все слова, от этого корневого ядра, так или иначе, являются конечными производными аудигенами, от первичных подражательных звукородов бом-бац-бух, как то: Бог, большой, батя, баба, благо, бег, без, быть, бавить, белый, блеск, бороться, болеть, беда, брат, и прочие (ср. с анг. bait [beɪt] – биться, bane [beɪn] – бич, убийца, bang [bæŋ] – бить, бах, бац, banner-cry [ˈbænəkraɪ] – боевой клич, bash [bæʃ] – бить, baste [beɪst] – бить, beat [biːt] – бить, beaten [ˈbiːtn] – битый, beater [ˈbiːtə] – выбивалка, било, beetle [ˈbiːtl] – битель, bet [bɛt] – биться, bewilder [bɪˈwɪldə] – сбивать, biff [bɪf] – бить, blade [bleɪd] – било, boom [buːm] – бум, bounce [baʊn (t) s] – бумс! бац! бах! бух!, bout [baʊt] – бой, box [bɒks] – бить, бой, buck [bʌk] – брыкаться, бучить, bump [bʌmp] – выбоина, бубух!, отбойник, bust [bʌst] – бить, butcher [ˈbʊtʃə] – убийца, бить скот, butchery [ˈbʊtʃərɪ] – бойня, butt [bʌt] – бодать, butter [ˈbʌtə] – сбитое, сбивать).

Нотная связка (звуковой интервал) О – ОБАЧЕ – ОДНАКО, но; ОБОНЬ – напротив, по-другому; ОВО – ОДНАКО, или, одно из; ОВОГДА – иногда; ОВЫЙ – ОДИН из, некий, тот, этот, такой, некоторый; ОЖЕ – что, если; ОКРЕСТ – ОКОЛО; ОЧЕНЬ – в сильной, большой степени; ОЛЕ – ОДНАКО, но; ОНОГДЫ – недавно; ОНОМО – так; ОНСИЦА – некто, какой-то; ОНУДУ – с тех пор, оттуда; ОПЯТЬ – ОБРАТНО, снова; ОСЕ – вот; ОТАЙ – тайно, скрытно; ОТНУДУ – ОТКУДА, ОТТУДА, почему, потому, в следствие чего; ОЧЕ – если; О, ОБ – вокруг, касаемо.

Нотная связка (звуковой интервал) Я – ЯВНО – очевидно, точно; ЯЖЕ – которая, которые, которых; ЯКО – что, так что, чтобы, ибо, хотя; ЯКОЖЕ – как, чтобы; ЯСТИ – есть.

Нотная связка (звуковой интервал) А – АБО, АЛЬБО – и, иначе, а также, ли, либо, или, АЛЬ, разве, не́жто, АБО-ще, вот еще, что еще, как бы не так, будто, АБО-що, что-нибудь, АБО-как, как-нибудь, как попало; АБЫ – чтобы; АЖЕ – если, так как, потому что, чтобы, что, который, тем более, а именно; АЖ – даже, так что, что даже; АКИ – как, так как, как бы, подобно.

Присутствие в корнеслове БАЙ фонемы Й, которую по логике надо было бы считать гласной, поначалу вводит в ступор, но для меня вопрос был исчерпан ещё с момента восприятия её «подружки», латинской J, которая называется «йот», а произносится как русская [й]; в английской же версии называется «джей», а читается [dʒ]; у французов она «жи» [ʒi]; а испанцы зовут её «хота», и произносят как русскую [х]; на фарси её иранцы пишут в латинской транслитерации – ǰ, произнося как [ʤ»], персы называют «джим», в отличие от таджикского написания на адаптированной кириллице Ҷ (ҷ), в том же произношении [джь]. Так что, вся палитра звуковой подачи «и краткой» склоняет её в стан согласных, к тому же буква «й» уже потому не может быть гласной, что она не может сочетаться с другой согласной так, чтобы следовать после этой согласной. Кроме того, в качестве корня звукород Й представлен в таком слове как ПРИ/ПО/Й, где при- и -по- являются приставками, а корень -й – сокращённой вариацией корнеслова ЯТ, с его глагольной формой (Н) ЯТЬ.