Текст книги "На стыке миров. Том второй. Этимология славянского мистицизма"

Вспомогательная согласная Й – матрика «займа», в зачатке своём имеющая природный аудиоген [ЙЫ], вербально озвученный обычным ЙЕХ! – междометие употребляется в усилительном значении, как: эха!, ихма!, эхма!, хей, психологически всегда воспринимается нами как некая поЙМа – поимка, поэтому ассоциативно визуализируется с некоей спаЙкой – схватом.

Заключение: корнеслов БОЯ, иначе БАЙ несёт исходное определение принципа действия «Бьётся Отнуду (извне) в Явь (действительность, настоящее)», с последующим идейным наполнением «Байцует (приукрашивает) Аж (так что) Йех! (дух захватывает)».

Глава 14

Испокон веков на Руси говорили, и всегда будут говорить «Пока!», только вот почему-то нынче принято считать это слово вульгарным и фамильярным, не ведая о том, что данная форма расставания гораздо древнее и значительнее, нежели относительно молодое «стремление свидеться». Чего только ни городили академики о происхождении свойского «пока», каких только трактовок ни давали этому слову учёные, забывая о том, или, предпочитая не замечать, что это всё же краткая форма, производная от полной формы покуда. Последнее не имеет никакого отношения к наречию куда, которое возникло путём сложения яКУю ДАль – как далеко?, а родом из старославянского понятия кудь – волхвованье, волшебство. Поэтому, опираясь на древнерусское словообразование кудесить – волхвовать, колдовать, заниматься чарами, ворожбой, заговорами, от существительного кудесы – чудеса, закономерно выводим его дочернее слово пока, как, своеобразный заговор на чудесную, в смысле ненарочную встречу, причём, не где-нибудь, а там, где обычно волхвовали, колдовали, занимались чарами, ворожбой, заговорами, то есть, на месте, как правило, большого скопления людей – святилище, капище и… куде (ср. с кимр. cuddfa – укрытие, клад, сокровище). А кудо (от др.-рус. куд – святой дух, у церкви – злой дух) или кудово (ср. с перс. куддус – святой, пресвятой, священный) – это как раз то место, где кудили – воскуривали, то есть, жгли фимиам (ср. др.-рус. Курент – бог веселья, с чеш. kouř – дым), благовония, волшебные травы, отсюда и кадить – чадить (ср. с чеш. čoud – чад), куда стекался народ для отправления богослужения (ср. с кимр. hud – колдовство, волшебство, чары, очарование, магия). Так вот, то самое место силы, именуемое на древнерусском поку́т – убежище, приют (ср. санскр. катам – лежанка, циновка, подстилка, с тадж. кад (а) – жилище, дом, помещение, селение, село), служившее для людей того времени точкой наибольшей вероятности чудесной, читай – волшебным образом, незапланированной встречи, находилось обычно на возвышении, холме или горе, которую впоследствии назовут КУДыкиной (ср. шв. höjd – высота, вышина, возвышенность, холм, с тадж. кӯҳ – гора), и являлось конечным пунктом в напутствии, подразумевающем: «с такого-то мига (называлось текущее время) по кудова дня» (ср. с кимр. cudd – секретный, скрытый, тайный), либо ПО КАди, от древнерусского кадь – кадка-купель, дубовый чан (ср. с диал. рус. чудок – чарка, косушка, чашка), отсюда и кадило – чадило (ср. с санскр. чайтья – подземный храм, ступа, котара – дупло, и ката – яма, углубление, дупло), что носило, разумеется, символический обряд духовного очищения (ср. с санскр. кадках – грязь), поскольку испокон веков бани на Руси стояли в каждом дворе. Предположительная градация выглядела так: ПО КУДОВА (дня) – ПО/КУДО (У) А – ПО/КУДА, а кратко, ПО/КА (ср. эспер. dume – пока, с лит. dūmai – дым), то есть, до того дня, когда будут кадить-кудить на краде – жертвеннике, у которого, предположительно, можно будет встретиться (ср. с лат. quoad – до тех пор пока, и credo – верю). И только многими веками позже «пока» превратилось в понятие, довольно отстранённое от изначального смысла, да ещё и разделённое на разные разумения (извините за тавтологию), как то: «до тех пор», «ещё не», «временно», «увидимся», по обыкновению путаемое с древнерусским пакы (наречие, частица и союз) – обратно, назад, опять, в обратную сторону, что никоим боком не лезет, ни в смысловую подоплёку, ни в буквальное строение самого слова. Тем более, что тогда же встарь существовал ещё на Руси и союз кед или кедь в значении «коль, раз, ежели, в то время как, до тех пор, пока, покуда», отсюда и диалектное русское наречие покедова – до свиданья, прощевай, до встречи, пока, покеда, покуда, покудова!

А теперь, непосредственно, о самом словообразовании, зиждущимся на понятии чудеса или кудесы, с корнесловом куд или чудо, которое пишется и звучит в следующих языках почти одинаково: болгарский, македонский, сербский, украинский чудо, белорусский цуд, боснийский, хорватский čudo, венгерский csoda, польский cud, словенский čudež, чева chozizwa, индонезийский, малайский keajaiban. И раз мы выяснили, что с тем же корнем в некоторых языках существуют понятия «дым», то попытаемся вникнуть в суть самого чуда как действа. Да-да, именно так, ибо в древнерусском языке, надо полагать, совершенно не случайно и вовсе неспроста, даже существовали определения, описывающие сам процесс создания чуда: чудодѣяти, чудотворити – делать чудеса, чудодѣяние, чудотворие, чудотворьство – совершение чудес, чудотворьныи, чудьныи – творящий чудеса. Как вы уже поняли, речь тут идёт о работе чудотворца, иже кудесника, судя по чешскому čoud – чад, по какой-то причине, связанной с неким таинственным «дымом». Это нам и предстоит сейчас выяснить.

На мой взгляд, под «дымом» здесь кроется образ духов, призраков и видений, посещающих кудесника и чудотворца, в момент его вхождения в изменённое состояние сознания, при проведении всевозможных инициаций, обрядов, ритуалов и других магических сеансов. Хотя, с другой стороны, те же самые духи, призраки и видения могут открываться и взору свидетелей творений кудесника или деяний чудотворца – тут уж всё зависит от уровня мастерства самого священника. А чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить общность корней в определениях дыма призрачного и настоящего в различных языках:

яванский kumelun – дым, чад ===> эстонский kummitus – призрак, дух;

вьетнамский khói – дым, чад ===> венгерский köd – дымка, туман;

прусский kuds – дым, чад ===> яванский kudus – призрак, дух.

Если теперь мы ставим знак равенства между словоформами чадить-кадить и чудеса-кудесы, то тогда мы автоматически подгоняем чад-кадь под чудить-кудить (ср. со шКОДить – исподтишка заниматься вредным озорством, из пол. szkodzić, от szkoda – вред, убыток). И действительно, из справки Фасмера мы получаем подтверждающие сведения:

«куди́ть кужу́ „подшучивать, проказить“, обычно проку́дить, проку́жу „сыграть злую шутку, напроказничать“, проку́да „проказа, ущерб, беда; проказник“, оку́дник „шутник“, др.-русск. кудити „бранить, порицать“, ст.-слав. коудити, коуждѫ, болг. ку́дя „браню, хулю“, сербохорв. ку̏дити, ку̏ди̑м „бранить, клеветать“, словен. kúditi – то же, польск. диал. prze-kudzić „портить, скучать, надоедать к.-л., наводить скуку“. Родственно др.-инд. kutsáyati „бранит“, нов.-перс. ni-kūhīdan „хулить“, греч. κυδάζω „осыпаю бранью“, ср.-в.-н. hiuzе „бодрый, дерзкий“, hiuzen „обнаглеть“, шв. hutа „кричать, шуметь“, англ. tо hооt».

Казалось бы, всё умение тогдашнего кудесника-чудотворца можно было бы уподобить лишь мошенническим манипуляциям современного иллюзиониста (ср. с др.-рус. дивъ, дивление, диво — чудо), только удивляющим зрителей (ср. с санскр. кутта – загадка), затуманивая их разум, и не более того (отсюда и оборот «напустить туману» – запутывать что-либо, вносить неясность во что-либо), если бы не одно «но». Дело в том, что в одном и том же корне куд, а точнее, в корневой матрице К-Д, и её мягкой форме К-Т, помимо значения «дух», заключён ещё один условно-обобщённый смысл «говор» (ср. с санскр. катхаа – разговор, беседа, рассказ), причём, не простой, а ещё и переложенный на знаки, закреплённый символами, и обладающий скрытой мощью, равносильно однокоренным определениям из фарси кух – страшилище (то, чем пугают детей), и ново-персидского kūhīdan – хулить. Ведь, кроме древнерусского понятия кудити, иже старославянского коудити — бранить, порицать, клеветать, откуда, собственно, и произошла клятва – не только проклятие, но и присяга (ср. с тадж. қасам, узб. qasam, хмонг lus cog tseg, сесото kano, суахили kiapo — клятва), существуют единородные словообразования в русских диалектах: кудерь – кудрявое письмо, почерк, кудрявая речь, слог, изысканный, украшенный, кудрявые мысли, трава от порчи, сглазу, уроки; кудрить – тазать, журить, распекать (ср. с санскр. чаатра – ученик); кадильщик – льстец; кудакать – калякать, болтать; кутимер – сплетник, доносчик, мутник, баламут. То бишь, получается, что кудь – это ещё и клятва, а кудить – соответственно, клясться. А всё почему?

Ответ на этот вопрос очень быстро находим в русском же языке, где кодола, кодоль – вериги, железные путы, вязи, цепи; а кодаш – товарищ, и ко́дла – группа, компания людей, проводящих вместе время, и занимающихся одним делом; ибо все они, образно «скованные одной цепью, связанные одной целью», как поётся в песне группы «Наутилус». Не оттуда-ли французское code «код, шифр», оно же латинское codex «свод правил, законов»? А вот какое это имеет отношение к дыму или духу (ср. с мальт. duħħan – дым) – вспоминайте значение слова КУДри, коль это «завитки», а дым всегда кудряво вьётся завитками, то и КОДаш со с своей КОДлой тоже повит КОДолью.

И ещё одно свойство, присущее характеру нашего «подследственного», без которого психологический портрет кудесника-чудотворца был бы неполным. Несомненной очевидностью является родство двух понятий: лицезреть или творить чудо – диво постижимо токмо способным чуять, ровно настолько же, насколько воспитание и просвещение чади – людей посильно лишь умеющим чаять. А это значит, что настоящий мастер кудес-чудес не может быть лишён такого качества души как ча́ять – думать, полагать, надеяться, ожидать, поскольку оно неотрывно связано с такой вечно сопутствующей чаязни, чертой норова как чу́ять – кого-что чувствовать, ощущать, познавать чувствами, преимущественно обонянием, угадывать, постигать, внутренне ощущать что-нибудь, знать, сознавать. Причём, врождённый или обретённый талант, не только обонять едва заметный чад беды (ср. с санскр. чаайя – тень), но и восприять чуть уловимый чутьём чуд прокуды, то есть, нашествие или присутствие потусторонних и враждебных сил, делает кудесника чудесным защитником, заступником и спасителем простого люда (ср. с санскр. чатра – зонтик).

Реснотный разбор корнеслова КУД (ЧУД):

Корневая матрица К-Д (Ч-Д) – носитель условно-обобщённого значения «кудерить-кудить-кудесить», иначе «чадить-чудить-чидежить». Примеры из русских диалектов:

чидега – бус, морось, ситник, морозга, моросейка, мороха, ситуха, ситовник, бусенец, мельчайший дождь, обычно с туманом; чидежить – чезнуть, исчезать, пропадать, раствориться; чедыги – женские чеботы, чекчуры, коты, башмаки (ср. с арийским ked – идти, ступать); чудый – юродивый; чудо-юдо – чудовище; чудный – дивный, удивительный, изумительный, необычайный, непонятный, непостижимый, редкий, превосходный, редкостный; чудесить – чудесничать, чудить, дивить, мудрить, делать что, придумывать, строить, хитрить, странничать, чудачить, дурить, проказить с умыслу, сумасшествовать, сумасбродствовать; чудиться – дивиться, удивляться, изумляться, даться диву; чудиться – представляться, мерещиться, видеться, казаться, мниться, быть под обаяньем, видеть или слышать мару, мороку, блазнить; чудесник, чудесница, чудитель, чудительница, чудиха, чудила – тот, кто чудит, чудесит, проказник, чудак; чудовин, чудовка – чудак, чудачка, человек странный, своеобычный, делающий все не по-людски, а по-своему, вопреки общему мнению и обыка; чудь (т. е. странный и чужой) – народ дикарь, живший, по преданию, в Сибири, и оставивший по себе одну лишь память в буграх (курганах, могилах); чудское – финское племя, чудь белоглазая; чудище – сказочное животное, страшилище небывалого вида, многоголовый змий, урод, тело необычайного построенья, урод нравственный, человек-изверг, свирепый злодей, большое, громадное животное, поражающее собою всякого, морское чудовище, кит, морж, слон; чудогрея – род женской кофты, телогрейка, душегрейка; чудодеять – делать, творить чудеса, что-либо сверхъестественное, противное законам природы, как человек или наука их понимает; чудотворничать – хитрить, мудрить, переиначивать, чудить; чудодей, чудодейка – проказник, затейник, шутник, делающий странные, непонятные вещи, как бы чудом; чудозрачные – виды, дивно красивые; чудозрачность – красота; чудоносец, чудоносица – чудотворец; чудород – чудодей, чудак; чудоточный – образ, источающий чудеса.

Из других языков:

английский kid [kıd] – высмеивать, надувать, обманывать (ср. с жарг. рус. кида́ть – обманывать, подводить, предавать, не выполнять определённую договорённость; cad [kæd] – грубый человек, хам, невоспитанный;

бретонский kad – бой, битва; hudañ – заколдовать, hud – магия, колдовской;

кимрский cad – сражение, бой, битва, брань, армия, войско, воинство, сонм; cyd – сцепление, стыковка, спаривание, сопряжение, соединение, совокупление, слияние, скрещивание, скрещение, связь, совместный, общий; codi – воздвигать, поднимать, повышать, поднять, повысить, встать, вставать, подниматься, подняться, проистекать, происходить, просить;

гэльский cead [k’ad] – разрешение, cuid [kid’] – часть;

фарси ҷоду – чары, ҷодугарӣ – чаровать, ҷадал – ссора, скандал, перебранка, спор, прения, полемика, дискуссия, диспут, битва, сражение, усердие, старание, стремление, стараться, прилагать старания, проявить усердие в выполнении какой-либо работы; ҷадалӣ – спорщик, спорящий, полемизирующий, воинственный; ҷодубанд – разрушающий чары, снимающий колдовские действия; ҷодуваш – чарующий, очаровательный, обворожительный; чодувона – по-колдовски, волшебство, чарующе, колдовской, волшебный, чарующий; ҷодугарзан – колдунья, чародейка, волшебница; ҷиддан – серьёзно, всерьёз, старательно, усердно, активно, настойчиво; ҷидди – серьёзный, важный, существенный, значительный, значительные изменения, существенные перемены, острый, напряжённый; ҷиддй – напряжённое положение, серьёзная обстановка, настроение, расположение; ҷуд – великодушие, щедрость, доброта, благородство; ҷудо – отдельный, обособленный, изолированный, разделённый, разъединённый, порознь, разлучать, отлучать; ҷудогашта – отделившийся от кого-л., чего-л.; ҷудогона – отдельные люди, жить врозь, жить отдельно; ҷудои – разобщённость, оторванность от чего-л., отчуждённость, уединённость, разлука; чидан – срывать, рвать, снимать, собирать, выбирать, отбирать, подбирать, набирать, складывать, раскладывать, расставлять; чидол – битва, сражение, воевать, биться, сражаться, спор, ссора, драка; чодар – чадра, паранджа, покрывало, полог, палатка, шатёр, тент; навес, саван; ҷодугари – колдовство, чародейство, волшебство, чары, колдовать, заниматься колдовством, зачаровывать, околдовывать.

Корневое ядро К – матрика «кидания», по причине чего все корневые матрицы, её носители, буквально или образно, будут нам всегда уКАЗывать (ср. со сканд. kastä – кидать), на своих прародителей – аудиоген [К (Х)] и такие звуко-подражательные корнеслова КАК, кыш-кис-кхе, чего бы это ни КАСалось: косьба, укус, кашль, клик, кочет, клин, каждый, проклятие, куль, комок, кот, когда, крушить, коза, куча, и любые прочие (ср. с анг. cackle [ˈkækl] – клохтанье, cadge [kædʒ] – клянчить, cajole [kəˈdʒəʊl] – выклянчить, call [kɔːl] – голос, оклик, клик, call over [kɔːlˈəʊvə] – перекличка, оглашать, calumniate [kəˈlʌmnɪeɪt] – клеветать, calumny [ˈkæləmnɪ] – клевета, cant [kænt] – клянчить, carve out [ʹkɑ: vʹaʋt] – ковать, cast [kɑːst] – игра в кости, caw [kɔː] – каркать, clack [klæk] – щёлкать, clap [klæp] — хлопать, clasp [klɑːsp] – сколот, cleft [klɛft] – расколотый, click [klɪk] – кликнуть, клик, clink [klɪŋk] – заклёпывать, clock [klɒk] – удар кулаком, cluck [klɒk] – клохтанье, clash [klæʃ] – лязг, cough [kɒf] – кашель, crack [kræk] – грохнуть, «кряк», crackle [ˈkrækl] – хруст, crash [kræʃ] – грохот, крах, crier [ˈkraɪə] – крикун, croak [krəʊk] – карканье, хрип, crow [krəʊ] – карканье, кукареканье, крик, cry [kraɪ] – кричать, cuckoo [ˈkʊkuː] – кукушка, кукование, cuff [kʌf] – заковать, keep [kiːp] – не кипятись!, kiss [kɪs] – прикосновение, касаться, knout [naʊt] – кнут).

Корневое ядро Ч – матрика «чёса», отчего множество слов с этим корневым ядром одним только своим произношением напоминают звукоподражание, ему предшествовавшее, чувство – от «чу!», очерк – от «чирк!», чокнутый – от «чок!», чеканка – от «чик-чик!», и далее по списку любых родственных им словообразований, исходящих при воспроизведении звука [Ч (Щ)] от удара или движения по касательной, что спустя тысячелетия позволило нам сегодня пользоваться определениями, равными следующим: час, часто, чистота, причёска, чихать, чухать, чахнуть, чур, чоботы, чапать, чума, чертёж, чёрный, чадо, чадить, читать, считать, почесть, честный, черевики, чрево, червь, чары, чуждо, чудеса, чуб, чавкать, человек, через, очередь, и остальные (ср. с анг. chaff [tʃɑːf] – чесание, чешуя, champ [tʃæmp] — чавкать, chap [tʃæp] – челюсть, chaplet [ˈtʃæplɪt] – чётки, charm [tʃɑːm] – чары, чара, очарованный, chart [tʃɑːt] – чертёж, chase [tʃeɪs] – чеканить, chaste [tʃeɪst] – чистый, chasten [ˈtʃeɪs (ə) n] – очищать, chastity [ˈtʃæstətɪ] – чистота, chat [tʃæt] – общаться, чекан, chaw [tʃɔː] – чавкать, child [tʃaɪld] – чадо, chirp [tʃɜːp] – чирикать, chirrup [ˈtʃɪrəp] – чирикать, chisel [ˈtʃɪz (ə) l] – чекан, chit [tʃɪt] – счёт, churl [tʃɜːl] – человек).

Нотная связка (звуковой интервал) У – УБО – так, итак, в таком случае; УЖЕ – к настоящему времени, на данный момент, У – около, рядом.

Вспомогательная согласная Д – матрика «давления», мера интенсивности которого может колебаться от степени едва уловимого духа, дыма, дыхания и более ощутимого поддакивания, подаяния, подарка, через статичное обозначения дома, дна и дали, до мощного, а то и молниеносного удара. А всё началось от банального подражания, подобного аудиогенам динь-дон, ду-ду, дзь-дыщ, и в таком же духе (ср. с анг. dare [dɛə] – на драку, daring [ˈdɛərɪŋ] – дерзость, дерзкий, dash [dæʃ] – давать, дарить, data [ˈdeɪtə] — данные, davy [ˈdeɪvɪ] – дающий, deadbeat [ˌdɛdˈbiːt] – разбит, debate [dɪˈbeɪt] – добиться, debauch [dɪˈbɔːtʃ] – буйство, deed [diːd] — действие, deft [dɪˈfaɪ] – подвижный, delve [dɛlv] – делать, dent [dɛnt] – вдавливать, devour [dɪˈvaʊə] – давясь, dig [dɪɡ] – втыкать, dim [dɪm] – дымка, dimness [ˈdɪmnəs] – туманность, ding-dong [ˈdɪŋˈdɒŋ] – динь-дон, dock [dɒk] — стыковка, domicile [ˈdɒmɪsaɪl] – дом, домашний, dоn [dɔn] – надевать, donate [dəʊˈneɪt] – дарить, donor [ˈdəʊnə] – даритель, door [dɔː] – дверь, дверца, дверной, dope [dəʊp] – дурь, dormancy [ˈdɔːmən (t) sɪ] – дремота, dot [dɒt] – приданое, dower [ˈdaʊə] – приданое, дар, down [daʊn] – долой, dowry [ˈdaʊrɪ] – приданое, дарование, дар, draff [dræf] – дрянь, dragoon [drəˈɡuːn] – драчливый, draw [drɔː] – драть, dread [drɛd] – содрогаться, dreg [drɛɡ] – отребье, drill [drɪl] – продырявить, drive [draɪv] – ударить, drizzle [ˈdrɪzl] – брызгать, droll [drəʊl] – дурачиться, drub [drʌb] – ударять, duck [dʌk] – душка, duct [dʌkt] – воздуховод, duff [dʌf] – надувать).

Заключение: корнеслов КУД, иначе ЧУД несёт исходное определение принципа действия «Кутает (обволакивает) Убо (такой) Дымкой (тайной)», с последующим идейным наполнением «Чует (видит) У (рядом) Духов (призраков)».

Глава 15

Это устаревшее и, практически, вышедшее из употребления наименование славянского священника на удивление легко воспринимается и читается каждым современным русскоязычным человеком, благодаря широко распространённому в нашем словарном запасе корню БАВ, присутствующему в таких глаголах как: заБАВлять, приБАВлять, доБАВлять, уБАВлять, поуБАВлять, надБАВлять, подБАВлять, разБАВлять, изБАВлять, отБАВлять, сБАВлять. Совершенно ясно, что перед нами пёстрый выводок словообразований от основной формы БАВлять, разнящихся лишь по наличию в них корректирующих приставок, но с единой основой слова, которые характеризуют процесс, в той или иной степени, увеличения-уменьшения чего-либо. Так вот, какое именно значение носит базовый глагол – любой из вас может без труда узнать из Этимологического словаря Фасмера:

«ба́вить, обычно в сложениях: приба́вить, уба́вить, разба́вить, заба́вить, изба́вить, ба́виться «медлить». Укр. ба́вити «развлекать, забавлять», -ся, «задерживаться», блр. ба́вiць – то же, болг. ба́вя «развлекаю», сербохорв. бȁвити се «задерживаться», словен. baviti se «заниматься», польск. bawić «пребывать, оставаться» и т. д. Старый кауз. от быть. Ср. др.-инд. bhāvayáti «рождает, создает», bhāvás, ср. р. «бытие, становление».

Другое дело, познать изначальный смысл той самой формы глагола, которая не вошла в справочники, и не применяется нами в повседневности, зато послужила родоначальницей искомого понятия в заданном определении, а именно, оБАВлять – что это значит? Попробуем разобраться.

В Словаре русского языка XI – XVI веков нам подают следующее: обава – заклинание, обавание – колдовство, обаватель – заклинатель, колдун; обавательный – волшебный, обавати – заклинать, колдовать, заговаривать; обавити — явить, открыть, показать, сделать известным; заклясть, заговорить, подвергнуть действию чар, колдовства; обавитися – явиться, обнаружить себя; обавление – явление, видение; откровение, духовное видение; обличение; заговор, заклятье; обавленный – ясный, очевидный, известный; обавляти – являть, открывать, показывать, делать известным; подвергать действию чар, колдовства; обавлятися – являться, показываться; обавникъ – заклинатель, колдун; обавница – ведьма, колдунья; обавничество – колдовство, чародейство; обавный – очаровательный.

Итак, помимо упомянутых выше значений единородных слов, находим однокоренные санскритские бхавана – сосредоточение сознания (на каком-либо священном объекте), медитация; и бхавитах – помня, которые напрямую выводят нас к особенностям практик, применяемых обавником, то есть, посредством фокусировки сознания страждущего на святыни, он восстанавливал, закреплял и усиливал родовую память вопрошавшего, надо полагать, во имя духовного очищения рода, вообще, и ради осознания прихожанином его истинного места и роли в земной жизни, в частности. Таким образом, нам уже становится понятным первоисточник понятия обавить в целом, но предстоит ещё вникнуть в суть самого процесса бавления, и его тонкости, чтобы выявить причины и условия нарождения пракорня БАВ.

Для начала проследуем по уже намеченной ориентировке – через древнерусское бавити «быть», польское bawić «пребывать», и древнеиндийское bhāvás «бытие». Здесь мы уже можем, посредством буквального перевода, немного отступить от концептуального корня БАВ в сторону корневой матрицы Б-В и даже корневого ядра Б, с целью расширения поиска оптимального значения: древнерусский прѣбывание – жизнь, английский being [ˈbiːıŋ] – жизнь, гэльский beatha [b’ahə] – жизнь, бретонский buhez [ˈbyːe] – жизнь, древнегреческий βίος — жизнь, с вариациями фонетического базиса [ˌbʲiɐ ~ ˌbʲiə ~ ˌbʲio ~ bʲɪɐ ~ bʲɪə]; прусский buwuns, būtwei, boūuns – быть, buwinnaiti, buwwintwei, buwinanti – пребывать, buwwintajaj, buwwintajs – население, buwintajs, buwwintwei – житель, обитатель; buwintwei, buwinanti – обитать, жить.

Из этого следует, что праславянское бава – это дословно жизнь, и буквально бытие. А поскольку под забавой мы сегодня подразумеваем некое развлечение, игру, досуг, как это видно по переводам слова «развлекать»: белорусский забаўляць, болгарский забавлявам, боснийский zabaviti, македонский се забавуваат, польский zabawiać, сербский забавити, словацкий baviť, словенский zabavo, хорватский zabaviti, чешский bavit; то единовременное однокоренное схождение и смысловое созвучие в переводе определения «забавлять» в отмеченных языках: албанский zbavitem, белорусский забаўляць, чешский bavit, позволяет воспринимать слово забава на момент его зарождения как «заживление», например, болячек, ран, язв, и на физическом плане, и на моральном уровне, включая в ход заживления, не только преБЫВание, то есть, переживание, в смысле, пережить беду, горе, несчастье, но и последующее затем заБЫВание последних как показатель полного излечения, оздоровления и (внимание!) оживления – тот самый синоним, которым легко заменить понятие бавить, да ещё с аналогичной приставкой О, так и вовсе получаем глагол О/БАВить, по действу коего и явилось на свет производное О/БАВ/НИК – буквально «вникающий в обаву (оживление)»! Вот кого изначально называли обавником – умельца оживлять, в самом широком понимании, об этом нам говорит сам русский язык – незримый и безошибочный эксперт по этимологии, а всё что об этом словообразовании пишут в академических справочниках по летописным наветам, поклёпам, сплетням и доносам монахов-писарей, не без ненависти и презрения строчивших кляузы на «поганых язычников» – от начала до конца смысловые надстройки, приправленные эмоциональным фоном. Для справки, маленький пример из Полного церковно-славянского словаря Григория Дьяченко: «Обавник – наговорщик, нашептыватель, чародей».

Сама же обава, как совершаемое действо мастера, для многих свидетелей подобных магических практик было окутано непроглядным туманом неведения, что вполне естественно для той поры, в связи с чем, впечатления от увиденного укладывались лишь в какие-то небольшие отрывки из всего зрелища, и посему даже в братских языках значения одного и того же слова разнились меж собой, как могло бы показаться на первый взгляд, вплоть до полного противоречия. На самом же деле, все эти понятия логически увязываются с исходным смыслом, и очень просто объясняются. Если, к примеру, взять сербское бȁвити се, в значении «задерживаться», чему очень близко по смыслу бретонское bavañ — оцепенеть, а также польское bawić как «оставаться», то в этом явлении усматривается, не столько заторможенность жизненных и мыслительных процессов самого «пациента», сколько позитивный результат процедур обавника, ибо уже известное нам понятие «оживление» как раз и являлось причинно-следственным основанием «задержаться» и «остаться» на этом Свете (ср. с тадж. барщарор – оживлять), не уходя в Мир иной (ср. с санскр. bhāvás – становление)! А если, например, представить себе безвыходную ситуацию, связанную с принятием тяжёлых родов обавником, что в ту эпоху всегда находилось на грани жизни и смерти, то и однокоренное санскритское bhāvayáti – рождает, создает, тоже не является исключением в общей с баваятием череде определений, венчающих прибавление в семье – рождение ребёнка (ср. с индонез. bahan tambahan – добавка).

Что касается всевозможных «побочных эффектов» в деле посвящённых в обавничество, то надо чётко осознавать, что в любом стаде может оказаться паршивая овца, так что не стоит слепо уповать на первого встречного, даже в исторической литературе, субъекта, назвавшего себя «обавником». Так на чём же основывалось мнение окружающих о сей сверхъестественной способности человека, как об опасном и чрезвычайно вредном занятии обаванием? Заглянем в Этимологический словарь:

«обава́ть „околдовать, обворожить“, церк. (Даль), др.-русск. обава „заклинание, чары“, обавати „заклинать, исцелять“, обавити – то же, сербск.-цслав. обавити „заговаривать“; см. ба́ять, ба́сня, обая́ние».

Если не обращать внимания на очередное смешение понятий в последней строчке, и уже самостоятельно выявленное нами ранее качество обавника исцелять, причём, именно душевные раны, болячки и недуги, здесь мы вновь сталкиваемся с умением, которым обладал всякий старославянский и древнерусский священник – заклинать и заговаривать, что всегда оценивалось обывателем как некая связь с потусторонними силами, а всё неведомое страшит каждого смертного. С этой точки зрения, вхождение в ступор стороннего наблюдателя во время приёма поражённого было связано, в первую очередь, с тем, что болящий человек, до встречи с обавником бившийся в лихорадке, вдруг обмирал, и внезапно приходил в чувство, будто ничего с ним и не случилось, становилось свидетельством главного свойства обавания – прежде всего, успокоить несчастного, вывести из состояния стресса его организм, и психику из депрессии, а уж потом, в полуобморочном, гипнотическом состоянии пациента, тщательно исследовать первопричину напасти, для полной её блокировки, либо окончательного искоренения. Так вот, именно этот предварительный этап лечения и звался, непосредственно, обавой, когда мастер этого таинства, по-сути, забавлял ущербного (ср. хауса ba daɗi – забавлять, с др.-рус. обадить – обмануть, расположить к себе), завлекал его в трансреальность – неподвижное проникновение вглубь своего истинного Я, тем самым отвлекая от тягости земного бытия (ср. рус. бава – увлечение, с зулу bamba – увлечь), облекая немощного в защитную энерго-оболочку (ср. рус. облекать – укрывать, с лат. oblectare – забавлять), с одной только целью – самоочищение, просветление и пробуждение пострадавшего (ср. с прусск. baudintun, etbaudinnons – будить)!

Немного, о вещах неожиданных, в плане морфологическом. Обратите внимание, что, на самом деле, означали привычные нам слова в древнерусском языке: НУЖно – это тяжко, а НУЖный – это изначально приНУДительный! Как это ни странно, но выходит, что единые по смыслу слова нужно и надо – происходят от разных корней! Это легко проверить на примере словообразования наДОБно, что является эквивалентом однокоренному уДОБно. Получается, что слово сДОБА, вышло из понятия ДОБАвить, где ДО – это приставка, а БАвить родственно глаголу доБЫВать, корень которого рождён понятием БЫТь! В итоге обнаруживаем, что НА/ДО – это слово, фактически, состоящее из двух приставок!

И «на десерт» о прекрасной половине обавничества, от неизвестного автора из интернет-ресурса «Славянский Информационный Портал», в качестве единогласия со всем тем, что было изложено мною выше:

«В словаре Ожегова „обавница“ – это чаровница, необыкновенная женщина; культовое явление Древней Руси. Изысканная, влиятельная, тонко и изящно управляющая событиями в жизни обычных людей, она всегда хозяйка ситуации, великолепно выдержана по теме ведания и ведения. На Руси когда-то существовали целые поселения обавниц. Были эти женщины хранительницами древних знаний, общались с духами леса, умели управлять стихиями, возвращать к жизни и наделять сверх-способностями. Обавница – от древнеславянского слова „обавить“, делать хорошо всем, кто находится рядом с ней, нести свет и тепло. Обавница в совершенстве владела наукой любомудрия – наука о создании и сохранении семьи. Обавницы владели удивительным искусством наблюдателя. Всегда, особенно во время значительных событий, она знала кому, когда, как и что сказать, чтобы человек включился в необходимые действия. Гипноискусство чародейного голоса обавницы дарило любому мужчине полноценное ощущение благополучия. Забыв о жизненных невзгодах, отдохнув душой и собравшись с мыслями, „обаянный“ обавницей стремительно добивался высот успешности и благосостояния. Воплощение идеалов женственности и грации, Дива Небесная, женщина-тайна, восторг и мечта воинов и поэтов древности. Обавниц всегда было очень мало. В Древней Руси для мужчин любого сословия, включая князей, взять в жены Обавницу считалось неимоверной удачей. Замужнюю Обавницу называли Берегиней. Особое изящество мудрости в каждом движении, в каждом действии, в каждой эмоции и каждом звуке. Тайное искусство обавниц постигалось годами, чтобы полностью перевоплотиться в Вилу Премудрую, в небесную женщину-цветок. Именно поэтому некоторым современницам не понять шелковую душу обавниц, ибо это не „красивость“ в традиционном понимании. Это необъяснимая сила, манящая к неземному созиданию».