Текст книги "На стыке миров. Том второй. Этимология славянского мистицизма"

Реснотный разбор корнеслова БАВ:

Корневая матрица Б-В – носитель условно-обобщённого значения «бавить-бывать-бувать». Примеры:

Русский бавить – продолжать, длить, должить, увеличивать, медлить, замедлять, тянуть, мешкать, откладывать, задерживать, волочить, проволакивать; бавиться, пробавляться – проклажаться, мешкать, медлить; бавленье, бава – игрушки, довольство, достаток, обилие; бавун – базар, рынок, торг, толчок, где люди сходятся и беседуют; бувать – бывать, бовкун – вол, запряженный в одиночку;

Английский bovine [ʹbəʋvaın] – бычий, коровий; bow [bəu] – дуга, радуга, сгибать, наклонить, гнуть, кланяться, подчиняться, преклоняться;

Кимрский baw – почва, земля, грунт;

Бретонский baviñ – отупеть, bav – отупение; bevañ [ˈbeːvã] – жить, питать; bev [ˈbew] – живой;

Фарси баввоб – стражник, бавижа – особенно, в особенности; бавичдон – добросовестный, честный, порядочный; бавиш – рок, судьба, предопределение; бавн – доля, часть, промежуток, интервал, межа, граница; бовар – доверие, верить, доверять, надеяться; бовар (и) бахш – внушающий доверие, убедительный, веский; бовар (и) нок – верный, надёжный, внушающий доверие; боварй – вера, доверие, уверенность, убеждённость; бовархат – доверенность, бовафо – преданный, верный, надёжный; бувиш – бытие, существование, действительность;

Корневое ядро Б – матрика «битья», поэтому все слова, от этого корневого ядра, так или иначе, являются конечными производными аудигенами, от первичных подражательных звукородов бом-бац-бух, как то: Бог, большой, батя, баба, благо, бег, без, быть, бавить, белый, блеск, бороться, болеть, беда, брат, и прочие (ср. с анг. bait [beɪt] – биться, bane [beɪn] – бич, убийца, bang [bæŋ] – бить, бах, бац, banner-cry [ˈbænəkraɪ] – боевой клич, bash [bæʃ] – бить, baste [beɪst] – бить, beat [biːt] – бить, beaten [ˈbiːtn] – битый, beater [ˈbiːtə] – выбивалка, било, beetle [ˈbiːtl] – битель, bet [bɛt] – биться, bewilder [bɪˈwɪldə] – сбивать, biff [bɪf] – бить, blade [bleɪd] – било, boom [buːm] – бум, bounce [baʊn (t) s] – бумс! бац! бах! бух!, bout [baʊt] – бой, box [bɒks] – бить, бой, buck [bʌk] – брыкаться, бучить, bump [bʌmp] – выбоина, бубух!, отбойник, bust [bʌst] – бить, butcher [ˈbʊtʃə] – убийца, бить скот, butchery [ˈbʊtʃərɪ] – бойня, butt [bʌt] – бодать, butter [ˈbʌtə] – сбитое, сбивать).

Нотная связка (звуковой интервал) АБЫ – лишь бы, только бы, чтобы, то же; АЖЕ – если, так как, потому что, чтобы, что, который, тем более, а именно; АЖ – даже, так что, что даже; АЛЕ – а, но; АН – все-таки, но; АВОСЬ – а вот и; АНЕВОЖ – неужели, неужто, будто бы, может ли быть, АКИ — как, так как, как бы, подобно.

Вспомогательная согласная В – матрика «вехи», посему все слова с корневой матрицей, возглавляемой этой согласной, в той или иной степени, всегда будут говорить о векторе движения, и сопровождаться специфическим воем, подражающим всякому веянию, наподобие вуу-воо-вээ, как то: сВет, вода, ветер, весть, визг, ведение, вид, волк, ветвь, вадить, вежа, вять, вилы, вал, велеть, воля, и далее (ср. с анг. voice [vɔɪs] – звук, wail [weɪl] – вопль, вой, week [wiːk] – визг, whack [(h) wæk] – звук (удара), wheeze [(h) wiːz] — присвистом, whiff [(h) wɪf] — веять, whine [(h) waɪn] — вой, выть, завывание, whisper [ˈ (h) wɪspə] – шелест ветра, whistle [ˈ (h) wɪsl] – свист, свисток, свистулька, whiz [wɪz] – свист, whizz [(h) wɪz] – просвистеть, whoop [(h) wuːp, huːp] – вопль, winnow [ˈwɪnəʊ] – веять, отвеивать, woof [wu: f] — гавканье, write [raɪt] – выражать, wry [raɪ] – выражающий отвращение, vortex [ˈvɔːtɛks] – вихрь, whirl [(h) wɜːl] – вихрь, weather [ˈwɛðə] – выветривать).

Заключение: корнеслов БАВ несёт в себе исходное определение принципа действия «Басит (украшает) Аже (чтобы) Влечь (отвлекать)», с последующим идейным наполнением «Бодрит (будит) Абы (чтобы) Витать (жить)».

Глава 16

Противоречия в толковании данного слова бросаются в глаза сразу же, как только начинаешь разбирать не только прямое значение наименования самого мага кузельник – колдун, чародей, но и его происхождение на уровне зачатка сего словообразования. Это происходит по причине постоянной вариативности вспомогательной согласной, стоящей в конце корня, например: КУЗ-КУЖ-КУД, а также в связи с непрерывной модуляцией гласной корня, как то: КОЗ-КОЖ-КОД, либо КАЗ-КАЖ-КАД, что в итоге отражается на смысле производного слова, который приходится буквально ловить за хвост, пока не ускользнул (ср. с др.-рус. ловъ – козни). Благо дело, мы уже наущены опытом разбора определения кудесник, после чего кузельник будет уже не так страшен.

Начнём с самого близкого заданному слову понятия кузутик – злой дух, на прислугах у порчельника, колдуна, знахаря; что мгновенно вызывает ассоциации с «домовёнком Кузей» – советском мультике о забавном непоседливом домовёнке по имени Кузя, снятым по мотивам сказок Татьяны Александровой. И, как оказалось, не зря! Мало того, что на коми-пермятском кузь – леший, чёрт, но к тому же и в нашей родной речи существует далеко неслучайное словосочетание ку́зькина мать, которое выражает неопределённую угрозу, предостережение, а оборот «показать кузькину мать» – это русское идиоматическое грубо-просторечное или шутливо-ироничное выражение, означающее «пригрозить кому-либо наказанием, расправой». И хотя это привязывают к чужеродному имени Кузьма, но я совершенно уверен, что корни и выражения, и самого слова уходят в глубокую древность русского языка. Просто вспомните рядом стоящее по смыслу выражение «чёртова мать» – ну, это же, практически, то же самое! Отсюда можно и должно сделать совершенно логический вывод о том, что кузельник – это человек, посвящённый в таинство общения с чёртом, отнюдь не с тем сказочным персонажем с рожками, копытцами на ногах, да с хвостом-кисточкой, по-сути, извращённым и оболганным церковниками, древнейшим праславянским мифическим героем, а бестелесным астральным существом, стоящим на границе междумирья, на стыке миров: Яви и Нави. Достаточно сравнить чёрта с чертой или чуром, что в древнерусском как раз и означает границу, чтобы понять суть дохристианского понятия чёрт – это изначально пограничник, следящий за теми сущностями, которые незаконно переступают черту, вторгаясь в мир людей, и вселяются в того или иного человека. И вот вам подтверждение из официальных источников:

а) «Чур (цур) – междометие в восточнославянских языках. По мнению исследователей XIX века, слово восходит к имени славянского бога родового очага, оберегающего границы земельных владений»;

б) «чур (междометие). 1. разг. выражает требование соблюсти какое-либо условие, какой-либо договор (обычно в играх). 2. разг. выражает боязливое пожелание избегнуть какой-либо опасности, избежать чего-либо неприятного (обычно в заклинаниях против „нечистой силы“ и т. п.). чур (существительное). 1. устар. у славян – далёкий предок, родоначальник».

А теперь просто замените слово «чур» на «чёрт», и почувствуйте разницу – её нет! Сверим: Чёрт – междометие в восточнославянских языках, слово восходит к имени славянского бога родового очага (Чур), оберегающего границы земельных владений; чёрт – разговорное, выражает боязливое пожелание избегнуть какой-либо опасности, избежать чего-либо неприятного (обычно в заклинаниях против «нечистой силы» и т. п.).

Таким образом, поскольку простым людям неподвластны контакты с потусторонним миром, они обращались к тому, кто владел этим высокоэнергетическим ремеслом, то есть, кузельнику (ср. с санскр. каушалам – искусство). Вот теперь, непосредственно, о происхождении самого слова. Здесь мы впервые столкнёмся с дуализацией значения корнеслова КУЗ, смотрите у Фасмера:

«кузло́ I. 1) «кузнечная работа, ковка», 2) «кузнечный горн»; сюда же, вероятно, чеш. kouzlo «колдовство, чары», слвц. kúzlo, в.-луж. kuzɫо – то же. От кова́ть, кую́, кузне́ц и т. д.; 1) сравн. с лит. kùžulas «сноп из остатков сена», лтш. kuzulin̨š «чуб», kužl̨i мн. «космы».

Итак, мы имеем сразу два смысла, носителем которых является корнеслов КУЗ – это КУЗня «ковка», и одновременно КУЗлы «космы» (ср. с санскр. кеша – косичка, и кесарин – гривастый, заросший), и нам остаётся только отдать предпочтение той или другой стороне в объяснении принадлежности КУЗла «колдовства». Но тут возникает правомерный вопрос, а действительно-ли так необходимо переходить на одну сторону, отвергая другую? Ведь вполне вероятен и симбиоз обоих значений, а на момент нарождения корнеслова, вообще, не исключено и единое универсальное понятие. Попробуем разобраться во всём этом, только не путём отторжения, а посредством увязки, на первый взгляд, несвязуемого.

Обнаружение корневой матрицы К-З в древнерусском кознование – коварство, уже позволяет усматривать косвенную связь козней с кузней, поскольку КОВарство суть производное от древнерусского корнеслова ковъ – козни, тайные коварные намерения, планы, замыслы, злой умысел, а также коварные действия по их осуществлению, заговор, предательство, измена, подлог; что, безусловно, родственно по корню с КОВкой (ср. с перс. қузаҳ – радуга, и қавс – дуга).

Зато диалектное русское кузель иже кузень, равно как и ку́жель или ку́жень – это уже «прялка», отсюда кужля́вый «кудрявый», сравните кудла́тый, кудла́стый, от кудло́ «клок шерсти, прядь растрепанных волос», а куде́ль, он же куде́рь, из древнерусского кꙋ́дѣль «клок, свалявшийся пучок волос, шерсти», а также от старославянского kǫdělь, kǫdеl᾽а, как и kǫdrь – ку́дри. То есть, получается, что кудло́ и кузло́ тоже родственны, уже только по единому с КУДлом корнем в КУДесах «чарах и колдовстве», тех самых смыслах, вложенных и в КУЗло «колдовство, чары» (ср. с чева kuziwerenga – заклинание)!

Так, значит кознодей – буквально «деющий козни», это козненый, хитрый, лукавый, и коварный человек, умышляющий кознь – лукавство, пронырство, хитрые и злонамеренные проделки (тот же ковъ). Иными словами, умеющий говорить и делать «КУДряво», по-сути, плести интриги (ср. с фин. kutoa – плести), да вязать сплетни (ср. с вен. kötött, и эст. kududa – вязать), так сказать, КОСичкой (ср. анг. queue [kjuː] – косичка, с рус. кую). Присовокупите ещё ко всему сказанному однокоренные диалектные: козырять, козырнуть, козыривать – грозить, стращать, корить свысока, бранить, ругать; и вы получите, фактически, синоним глаголу казнить (ср. с др.-рус. къзнь – козни)!

Пока не упустили «тёплую» мысль (ср. с санскр. кошна – тепло), давайте с вами подберём теперь такое ключевое понятие, которое могло бы объединить по смыслу, и кузню, и козню. Раз в слове КАЗнь присутствует тот же корень, что и в сКАЗании, то равновесные сКАЖу = исКАЖу (ср. с др.-рус. казати – сказать, и казить – искажать) дают повод и право выявить однородное с КУЗней и КОЗней понятие, которое и проходит красной нитью все упомянутые словообразования, причём, совершенно не бросая тени на их изначальный смысл, а именно исКАЖение – тот самый процесс, приводящий первичные предмет-явление-действо-существо к сКОШенности, с целью создать, буквально выКОВать-выКУЗнить, в итоге, ту или иную желаемую форму (ср. с каз. күшімізбен — ковать). К тому же состоянию искажённости и скошенности относится и определение ко́сный, старославянское късьнъ, болгарское къ́сно «поздно», сербохорватское кȁсно – то же, словенское kǝsân, kǝsnà «нерадивый, медлительный, поздний», kǝsǝ̀n – то же (ср. с коми-перм. кузь, кутас – длинный, высокий, долгий). Так что, если вы растолкуете понятие косноязычный как искажённо-язычный или косо-язычный, то вы не ошибётесь ни разу (ср. с прус. kuslaisis, kussals, kuslaisin – слабее, более слабый), поскольку в русском языке существует параллельное ему по смыслу значение кривотолк. Последнее же по своей семантике легко увязывается со всеми синонимами козни в древнерусском: лаяние, наважение, навѣтъ, навѣтие, нужа, пленица, пристроение, прокажьньство, проказа, пронырение, пругло, сколота, съблажнение, сѣти, вьседѣиство, пронырьство, проныровати (строить козни).

Тем самым, нам удалось вывести цепочку производных от единого пракорня КУЗ, и найти объяснение их прямой и косвенной связи (ср. с прус. kausintun, enkausint – касаться). С одной стороны, мы имеем однокоренные с КОВалем «кузнецом» слова: КОВъ, КОВарство, КОВыряние, КАВерза, заКАВыка, КАВычки, КУВырок, и другие как, своего рода, исКАЖение и сКАШивание первичной формы чего– или кого-либо (ср. с санскр. кувинда – ткач); а с другой – настолько же однокоренные с КУЗнецом «ковалем» слова: КУЗель, КУЗло, КУЗень, КУЗня, КАЗнь, КОЗнь, КОСнь, и другие как, своего рода, исКАЖение и сКАШивание первичной формы чего– или кого-либо (ср. с санскр. кашьяпа – тот, из которого возникают драгоценности).

Возвращаясь к главному герою данной главы, спешу вас успокоить, и со всей ответственностью заявить о том, что определение кузельник, в своём первородном значении, не был носителем того негатива, которого нам никак нельзя было обойти стороной, в поиске истины, и скорее всего, многие из перечисленных свойств, качеств и характеристик нашего мага, в определённые исторические вехи, оказались преувеличенно неприглядными, не без участия самих носителей языка, периодически бросавшихся из крайности в крайность. Но вот, что касается исходного прямого смысла, выявленного нами в искомом пракорне, то, совершенно очевидно, что кузельник, помимо своей основной деятельности – контакта с тонкоматериальными сущностями, занимался и вполне мирской работой: кузлом – ковкой оберегов, и кузелью – плетением защитных талисманов (ср. с рус. козырёк — щиток), иначе не было бы в нашей родной речи выражения «ковать счастье» (ср. с санскр. кузала – благо, и кушала – здоровье, благополучие, счастье)!

Реснотный разбор корнеслова КУЗ:

Корневая матрица К-З – носитель условно-обобщённого значения «кузнить-кознить-казнить». Примеры:

Древнерусский казание – наставление, увещевание; казатель – наставник, кознование – коварство, кузов – корзина;

Санскрит куза – брюки, штаны, портки; кузала – благо;

Бретонский kuzhat [ˈkyːzat] – спрятать, скрыть, спрятаться, укрыться; kuzh [ˈkyːs] – скрытый, тайно, секретный, нелегальный; keuz [ˈkøː] – сожаление, жалеть; kaz [ˈkaːs] – случай;

Гэльский cas [kas] – крутить (ся), встретиться, натолкнуться на кого-л.;

Кимрский cas – антипатия, ненависть, отвращение; cas – неприятель, cas – ненавистный, неприятный, отвратительный, противный;

Фарси кӯз – горб, кӯз (а) пушт – горбун, горбатый, сгорбиться, согнуться; кӯза – кувшин, кӯзагар – гончар, қузаҳ — радуга, қузот, қозӣ – казий, судья (судивший по законам шариата), кази (глава мусульман); коза – шалаш, хижина, хибара, лачуга; козар – отбельщик ткани; козиб, каззоб – лгун, лжец; қозиги – судейство, қозиёт – суд; казар – тупоумый, тупой, несообразительный; казиб – отросток, ветвь; казм – подавление (в себе) гнева и ярости, қазия – случай, происшествие, событие, инцидент, вопрос, проблема, приказ, указ, распоряжение, сообщение, информация, дело (судебное), теорема; қазо – судьба, рок, предопределение, предначертание, случай, событие, случайно, неожиданно, исполнение, выполнение, удовлетворение; қазоват – мнение, суждение, решение судебных дел, считать, высказывать мнение, судить; қазоган – подкольчужный нательник.

Корневое ядро К – матрика «кидания», по причине чего все корневые матрицы, её носители, буквально или образно, будут нам всегда уКАЗывать (ср. со сканд. kastä – кидать), на своих прародителей – аудиоген [К (Х)] и такие звуко-подражательные корнеслова КАК, кыш-кис-кхе, чего бы это ни КАСалось: косьба, укус, кашль, клик, кочет, клин, каждый, проклятие, куль, комок, кот, когда, крушить, коза, куча, и любые прочие (ср. с анг. cadge [kædʒ] – клянчить, cajole [kəˈdʒəʊl] – выклянчить, call [kɔːl] – голос, оклик, клик, call over [kɔːlˈəʊvə] – перекличка, оглашать, calumniate [kəˈlʌmnɪeɪt] – клеветать, calumny [ˈkæləmnɪ] – клевета, cant [kænt] – клянчить, carve out [ʹkɑ: vʹaʋt] – ковать, cast [kɑːst] – игра в кости, caw [kɔː] – каркать, clasp [klɑːsp] – сколот, cleft [klɛft] – расколотый, click [klɪk] – кликнуть, клик, clink [klɪŋk] – заклёпывать, clock [klɒk] – удар кулаком, clash [klæʃ] – лязг, crack [kræk] – грохнуть, «кряк», crash [kræʃ] – грохот, крах, crier [ˈkraɪə] – крикун, cry [kraɪ] – кричать, cuff [kʌf] – заковать, keep [kiːp] – не кипятись!, kiss [kɪs] – прикосновение, касаться, knout [naʊt] – кнут).

Нотная связка (звуковой интервал) У – УБО – так, итак, в таком случае; УЖЕ – к настоящему времени, на данный момент, У – около, рядом.

Вспомогательная согласная З – матрика «зыби», как проявление ещё более высокочастотной вибрации, нежели её «мягкая» родственница Ж, аудиоген [ЗЗ] – подражание ЗВенящему ЗВуку, обладая «проникающим» эффектом, не мог не породить такие носители понятия «зуд», каковыми являются его производные корнеслова, вроде зор-зуб-здо, и все те образования, что издалека или открыто выдают свою первичную сущность, например: зима, зверь, здоровый, зло, зюзя, золото, зелье, здесь, зодчий, создать, назидание, зябнуть, зеркало, взирать, зря, назад, знать, знамя, зов, и многие иные (ср. с анг. zap [zæp] – царапка, zeal [ziːl] – сильно, zealous [ˈzɛləs] – желать, zenith [ˈzɛnɪθ] – зенит, zest [zɛst] – живость, zip [zɪp] – живость, свист, сжимать, zippy [ˈzɪpɪ] – живой, zoo [zuː] – зверинец, zoom [zuːm] — жужжание, с шумом взмыть).

Заключение: корнеслов КУЗ несёт исходное определение принципа действия «сКовывает (повязывает) Убо (так что) Знобит (замораживает)», с последующим идейным наполнением «Казывает (направляет) Уже (сразу) Зная (предвидя)».

Глава 17

Единственным в современной русской речи глаголом по действию, который соответствовал бы такому же корню, именно с ударением на него, как в исследуемом слове, может быть лишь ба́ловать, что подмечено даже у Крылова Г. А.:

«ба́лий „врач, прорицатель“ (устар.), ст.-слав. балии „врач“, которое сравнивают с ба́ять с исходным знач. „заклинатель“. Развитие знач. ср. врач от врать. Возм., сюда же баловать».

Правда, по инерции, присущей не только его авторитету – немецкому этимологу Фасмеру, он подбросил сюда же и определение ба́ять, что ничуть не соответствует понятию «врачевать», как мы уже выяснили ранее, а подобает значению «сказывать». На те самые грабли Крылов ступает и в толковании рекомендуемого им же глагола:

«балова́ть. В значении нежить, потворствовать прихотям. Древнерусское образование от основы бал– (эта же основа в диалектальном балы „лясы, шутки“); кстати, этот же корень лежит в основе слова байка».

Хотя, ни ба́ять, ни байка не сличаются с заданными нам образованиями, даже своими производными, где вместо вспомогательной согласной Л, как в корне БАЛ, всё время выскальзывают гласные: баЯть, баЙка, баЮкать, баЕчник, прибаУтка. Как по-мне, уж куда лучше честное признание Семёнова А. В.:

«баловать. Древнерусское – баловати. Старославянское – баловати. Слово „баловать“ известно с IX в. Древнерусским языком форма „баловати“ заимствована из старославянского. Этимология до конца не изучена. Предполагается связь со старославянским „балий“ (врач, заклинатель, чародей)».

Так что, сконцентрируем своё внимание на более приемлемом и созвучном с балием значении, которое Семёнов трактует следующим образом:

«баловать – изначально: 1) „потворствовать прихотям, капризам кого-либо (ребенка), а также доставлять удовольствие, делать приятное“; 2) „пиршествовать, ходить по балам“; 3) „грабить, разбойничать“ (позже – „озорничать, шалить“). В современном русском языке слово чаще используется в первом основном значении, остальные же являются устаревшими. Производные: баловень, баловник, баловаться».

Разумный взгляд на происхождение слова «баловать» открывается и в этимологическом словаре Успенского Л. В.:

«балова́ть. Слово «баловство́» в языке наших далеких предков имело значение «лекарство», «лечение»… Это не удивительно: слово «ба́лий» значило тогда «врач»… Да, некогда «баловать» значило «лечить». Навряд ли наши современные «баловство» и «баловать» произошли прямо и непосредственно от своих древних тезок, но этимологическая связь между ними несомненна. Да что удивляться: когда человек и в древности заболевал, за ним волей-неволей начинали ухаживать, ему по мере возможности старались угождать, не раздражать, прощать его капризы и причуды… Словом, его баловали, как балуют и сейчас: и лечили, и мирволили ему».

Ну и, наконец, версия самого М. Ю. Фасмера – кумира наших филологов и столпа академической этимологии, который, раз споткнувшись о пресловутый «баять», вызвал аритмию строевого шага всех своих последователей:

«I бали́ть „болтать“, связано с бая́ть и содержит тот же элемент *бал-, который представлен также в бала́кать, балагур, баламу́т. II ба́лить, „шутить“, скорее, тождественно с предыдущим словом, чем связано с ба́лий „колдун, знахарь“, как полагает Даль».

Итак, следуя общей логике всех приведённых примеров, первообраз балия можно было бы отнести в шумный стан таких примитивных, но однокоренных с ним архетипов как: балун, балабол, балабо́н, балагур, баламу́т, ба́лмошный, бала́карь и далее в этом роде, если бы не его древнейшее предназначение, а именно «колдун, заклинатель, врач», что потребует от нас немалой выдержки и терпения в понимании истинных причин и условий возникновения сего словообразования.

Ежели языкъ роуськъ преподносит нам такой смысл слов: бальникъ, обальникъ – заклинатель, обальствоватися – исцелиться, а бальство, обальство – лекарство, то надо полагать, что сам процесс лечения в глубокую старину осуществлялся путём заклятия, которое переводится, помимо белорусского заклён, украинского закляття, и польского zaklęcie, ещё и как: албанский magji, белорусский загавор, боснийский čarolija, венгерский varázslat, словацкий kúzlo, словенский urok, турецкий büyü, македонский правопис, то бишь, соответственно очерёдности переводов слова «заклинание»: посредством магии, заговоров, чародейства, ворожбы, кузельничества, уроченья, обуяния, и даже особого письма.

Согласитесь, тут от прежней «пустой болтовни» не осталось и следа, а речь уже пошла о вещах куда более серьёзных, тем паче, с учётом значений, вложенных, по-сути, в одну и ту же структуру слова бальникъ – бальство, с общим смыслом «ле́карство» как занятие лекаря (не путать с лекáрством – зельем!), и заменяемых в древнерусском следующими синонимами: балование, бальство, вражьба, врачьба, ицѣление, лѣчьба, лѣкование, обавьникъ, обальство, цѣлитель, цѣльба, чарование. И здесь, опять же, мы видим, в принципе, те же понятия, что и в характеристике заклинателя. Таким образом, нам открывается образ бальника уже в трёхмерном формате – врач, заклинатель, писарь. Причём, писарь по любой поверхности, включая кожный покров хворого или раненного человека, на котором наш целитель балий мог наносить изразец (татуаж) с узорочьем (символикой), имеющим мощную положительную энергетику (силу), которая запускала, посредством уроков (мантр), механизм самостоятельного восстановления организма больного… Кстати, а может, всё таки, бАльнóго – с тем же ударением, но с гласной А в первом слоге, изначально от «балий» (ср. гл. повел. накл. болей – хворай, с одуш. сущ. балей – врач)? Как ответ на вопрос: чей? – бальнóй (в смысле, лечащийся у балия, балея – целителя). Ведь, когда речь идёт о выздоровлении, а не болезни, то неуместно, и даже во вред пострадавшему называть человека «больным» (от боль, из «бой»), а здравницу – «больницей» (бойницей, бойней)! Впрочем, оставим эту тему академикам, для написания их венценосных диссертаций, и двинемся дальше.

Самое время вернуться к баловству, которое на поверку оказалось «ле́карством, врачьбой, ицѣлением, лѣчьбой, лѣкованием, цѣльбой» в глубокой древности. Как нам стало известно от первоисточника – древнерусского языка, балование, бальство, балие – это, в зависимости от стадии развития недуга, профилактика, лечение, а когда и вовсе реанимация человека, с помощью особого вида врачебного искусства под названием «бал». Сей исконно русский корнеслов, дошедший в употреблении почти до наших времён, и сохранивший до последних своих дней из всего смыслового богатства лишь значение «лясы, шутки, шалость, озорство», а в своём производном глаголе баловать – только «потворствовать прихотям ребенка, нежить человека, доставлять удовольствие, делать приятное», наводит на мысль о том, что все эти действия издревле реально производились балием, только на кардинально ином уровне – ментальном, когда пациент погружался в транс, и в таком гипнотическом состоянии полной физической расслабленности ему внушалось заговором, либо магическим письмом, то или иное видение, в котором как раз и происходили те самые эйфория, идиллия и блаженство, отражённые позже уже в пересказах самого бальнóго – исцелённого, в последствии ставшего баловнем – уцелевшим, здоровым, по его впечатлениям о приёме у врача, чьих процедур или же операций он, разумеется, не заметил, и не ощутил. В этом-то и заключалось основное мастерство балия – безболезненно для больного справиться с его болезнью.

И вдруг меня осенило, а что если подобрать сходные с баловнем слова по единой матричной основе Б-Л-В? Какие при этом дополнительные сведения мы можем получить? Проверим:

Балеев, Балиев; толкование фамилии: балей, балий – знахарь, колдун, волшебник, а также и врач у наших предков. Не случайно! Четкой границы между понятиями «врач» и «чародей» в ту пору не было;

Балуев – таких фамилий, образованных из забытых личных мирских имен или прозвищ, совпадающих с формой повелительного наклонения глагола, сохранилось немало. Слово «балуй» в значении «тот, кто балует» встречаем теперь лишь в основе этой фамилии, хотя в древности «избалуй мя!» значило «исцели меня!»;

булава́ – старинное ударное оружие в виде тяжёлой каменной или металлической головки, насаженной на короткую рукоять, а также знак начальственной власти; от булава́ «жезл», польск. buɫawa «гетманский скипетр». Производное на -ava (-avъ от слав. bula «шишка, набалдашник», словен. búla «желвак», чеш. boule, польск. buɫa «ком», bula «пузырь», сербохорв. бу́љити, избу́љити «выпучивать глаза, таращиться» (ср. польск. buła «шар» с рус. бу́лка «калач»);

бульва – старый вариант более позднего названия корнеплода картофеля «бульба» (ср. с санскр. бильва — айва);

белевеса – шальной, докучливый повеса, всем досаждающий; околотень;

боловье – рой, столб мошек, комаров; толкун, толкач;

болван – происхождение слова в этимологическом словаре Семёнова А. В.: «известно с древнерусской эпохи (XI в.), древнерусское „бълванъ“ изначально употреблялось в значениях „столб, пень, чурбан, колода, вал, идол, истукан, волна“, а также „клуб дыма“, это слово представляет собой заимствование из старославянского, в памятниках старославянского (балканского) происхождения „болван“ – „резанный образ, форма“, согласно мнению современных исследователей, „болванами“ на Руси первоначально называли статуи „каменных баб“, найденных на юге России. Этимология слова до конца не выяснена».

Что нам даёт эта информация? Если вы ещё раз внимательно просмотрите толкования всех вышеизложенных слов, то обязательно заметите общность их понятий на основе, по-сути, одинаковой округлой формы, а значит и единого окружного действия, с нею связанного. Причём, что балий, что баловень здесь отнюдь не являются исключением, а, скорее, наоборот, занимают в этом списке центральное место, не столько в силу своей одушевлённости, сколько по уникальной структуре словообразований, как раз и возникших в результате процесса окружения. Недаром же испокон веков на Руси бытуют такие выражения как: «окружить заботой; окружить вниманием; хорошее окружение; окружающий мир; добрые окружающие; окружающая среда; окружающий радением; окружающие люди» и так далее, что, само по себе, напрямую соотносится, как с жизнью баловня, так и с деятельностью балия!

Кроме того, в русском языке из того же нарастающего по кругу охвата чего бы то ни было родилось и понятие «более». Так, например, по образцу древнерусских наречий: весьма – буквально веса имание, весомо; и вельми – буквально велии имы, имения величины; также было образовано больма – буквально больший мах, размашистее. Вот вам и объяснение двоякости значения «больно»:

а) БОЛЬ/НО – это буквально «оно большее, носитель большого», очень;

б) БОЛЬ/НО – это буквально «билень, били оное», ношение или перенесение боли.

Таким образом, мы выявили ещё одно дополнительное качество балия, а именно: помимо умения балить – исцелять больного балом «заклинанием», а также баловать – превращать больного в здорового баловня «уцелевшего», он, к тому же, больни́т или бóльмит – воссоздаёт, восстанавливает, восполняет приятие целостности окружающего мира, вообще, и окружения бальнóго «целого», в частности (ср. с др.-рус. бо́лмат — говорун). А с помощью всё того же понятия «окружение», изначально вложенное в гораздо больма позднее определение болван как «столб, пень, чурбан, колода, вал, идол, истукан», сознательно извращённый пришлыми миссионерами символ поклонения силам природы, мы выявили истинный исток древнерусского бълванъ иже старославянского балъванъ, из балованъ, от баловати – окружать родных богов и предков нежностью, заботой, вниманием, опекой, радением, любовью.

Реснотный разбор корнеслова БАЛ:

Корневая матрица Б-Л – носитель условно-обобщённого значения «балить-больнить-булавить». Примеры:

Древнерусский балвохвальство – язычество; балий – колдун, заклинатель, врач, знахарь, целитель; болого – благо, добро; больма – более всего, преимущественно; былие – трава, злак, растительная пища, снадобье из трав, зелье;

Санскрит бала – ребёнок, баллам, балла – сильный, бильва – айва;

Киргизский балбан — богатырь;

Казахское балуан — борец;

Кимрский bal – белолобый, тупой, дурацкий, глупый, бестолковый;

Гэльский béal [b’eːl] – рот, устье, дуло; baol [biːl] – опасность, ball [baul] – член (общества, организации и т. п.), орган (часть тела, учреждение, периодическое издание, часть чего-л.); bail [bal’] – процветание;

Бретонский bal – бал, пиршество, праздничный вечер;

Английский bawl [bɔːl] – кричать, орать, крик, рёв; balm [bɑːm] — бальзам, болеутоляющее средство, утешение; ball [bɔːl] – танцевальный вечер, начинать действовать, брать на себя инициативу, свивать, приводить в смущение, путать, шар, игрушка судьбы, клубок, мяч, удар, чепуха, пуля, ядро, пилюля; balk [bɔːk] – мешать, отказываться, артачиться, упираться, препятствовать, задерживать, пропускать, обходить, игнорировать, уклоняться, упускать, препятствие, задержка, балка, брус; bale [beıl] – бедствие, зло, тюк, кипа, товар; bald [bɔːld] – лысый, оголённый, неприкрытый, убогий, неприкрашенный, простой, прямой, бесцветный; bail – ручка, выбрасываться, прыгать, выходить из затруднительного положения, брать на поруки, залог, поручитель, под присягой подтвердить, поручительство;