Текст книги "Флагман флотилии. Выжить вопреки"

Глава 3
Эксперимент командующего

Моя служебная записка на трех листах и три вырезки из газет сделали свое дело. Контр-адмирал, начав читать содержимое, потерял сон. Абрамов не был бы на своем месте, если бы не доверял интуиции. Полгода, это и много, и страшно мало в то же время.

С одной стороны, как сон не потерять? Командир флагманского корабля вдруг без раздумий бросился в авантюру, да еще и в какую – столько имущества, оружие и боеприпасы, к которым флотилия, казалось, не имеет никакого отношения. Одна только пьянка – в тылу флота, в Николаевской базе, чего стоит. Такое количество коньяка не спрячешь ни в каком случае. Да и наши краснофлотцы тоже не дураки – явно знают, что таскаемые ими коньячные ящики за просто так не дарятся. Максимум через неделю энкавэдэшники и политработники – что в Николаеве, что в Измаиле – будут знать о таком поведении командира флагмана флотилии. Все знают, что его посылали за имуществом и боеприпасом, нужным флотилии. Но никто не ожидал, что будет такое самоуправство. То, что предлагает и ради чего Прохоров пустился в аферу, просто выходит за все рамки. Может, он сошел с ума после болезни. Надо, конечно, присмотреться к нему. Однако, какие выводы сделаны всего из нескольких газетных статей. Война, по его анализу, начнется через полгода – с румынами и немцами, и вообще со всей Европой. Настоящая бредятина.

Однако он прогнозы со сроками ставит. И не просто так, а с событиями за границей. Одни эти действия в этом году итальянцев в Александрии – действительно были, и в газетах об этом писали. Почему у нас такое не пройдет? Если удастся, и преподнести такие действия на зачетных учениях весной следующего года. Это ж как сразу себя покажем. Откуда знание о будущих сценариях совместных учений с округом? Разговор был только с начальником штаба и командующим округа. Весь сценарий будущих учений используется как основа, добавляются к нему мероприятия. Выделить учение по ПВО как отдельный элемент с созданием кораблей ПВО и буксируемых барж ПВО. Одно применение взвода разведки и плашкоутов с минометами.

С глиссерами – все как просто, самолеты прилетели, а корабли дымзавесой с глиссеров прикрыты. Задымил всю стоянку и жди, пока бензин не кончится и не улетят. Самолеты противника летают, куда бомбить, не понятно. Зато корабли могут продолжать стрелять по невидимым целям. Тут главное заранее надо иметь запас дымовых шашек на складах, ну скоростной глиссер. Вот, для чего авиадвижки с пропеллерами и нужны. Корпус в виде корыта из оцинковки и мотор с пропеллером от старых самолетов. Сделать проще простого. Это принимаем без вопросов. Теперь надо будет дымшашками флагманского химика озадачивать. Если еще и пулеметы зенитные на глиссеры и полуглиссеры поставить, то действительно, передвижная противовоздушная единица получается.

Откуда у него знания о составе румынской авиации и их действиях в будущем? Надо будет уточнить у нашего разведчика о двухстах польских самолетах, якобы перелетевших в 1939 году в Румынию. Да и немецкие пикировщики под боком, примерно 30–40 «Штук» (как говорит). Если они действительно англичан бьют, а ведь бьют, то у нас огромная проблема – так за один налет такого полка и мы останемся без кораблей.

А как уверен в себе: просит эксперимент провести с нашими зенитчиками и истребителями. И не стесняется, что над ним смеяться будут. Еще и с разведкой эксперимент просит провести. Не боится, что все эти самолеты только в его воображении. Хотя даже если разведчики не подтвердят такое количество или про итальянцев ничего не знают, то на уточнение минимум им месяц, а то и два понадобятся.

Такое ощущение, что он уже заранее все знает.

А если он шпион. Но разве шпион стал бы так рисковать и так стремиться нашу боеготовность увеличить?!

Модернизация корабля вполне реальна. Создание зенитных прожекторных станций – не думаю, что зенитчики откажутся от такого подарка. Да не 12 километров подсветки, нашей маломерной части и 4–5 километров хватит. А если Прохорову удастся то, что он задумал, то вообще прекрасно. Будет, что командующим не то что Черноморского флота, но и Кузнецову не стыдно показать.

Большая часть предложений вполне обоснована, окончательные выводы пока делать рано, а то, что надо создавать защиту информации и действий командира «Ударного», не вызывает сомнений. В этом вопросе Прохоров вообще просит создать из его корабля настоящий режимный корабль. Таким образом, НКВД вынуждено будет защищать николаевскую аферу, и комиссарам придется вдохновлять действия, начавшиеся в Николаеве. Взвод разведчиков также к месту придется – обеспечит охрану. Эти ребята хоть и входят в НКВД, однако с особым отделом конкурирует, а поэтому также будут Прохорова поддерживать.

Этот шельмец, действительно, многое просчитал, не зря штаб флотилии уже полгода на его корабле квартируется. Просит эксперимент – будет ему эксперимент! С утра и начнем.

Мой первый день в роли командира монитора начался буднично для всех и пыткой для меня в виде обычного бритья. В жизни я брился вначале безопасной бритвой и даже застал лезвие «Нева», которое, говорят, и сейчас уже выпускают. Но не в моем случае. В Николаеве станочек и лезвия не нашел и теперь каждое утро смотрю на опасную бритву как на врага народа. Я когда-то, в детстве, видел, как мои деды брились такой бритвой, и неплохо у них это получалось. Но не в моем случае. Все мое лицо за неделю украсилось сеткой порезов! Сколько я потратил газетных листков на остановку кровотечений!

С газетами тоже надо быть аккуратным. К примеру, порез смоченным слюной газетным кантом можно заклеить, но вот беда: газета типа «Правда» или местный «Вымпел» выпускаются с разным качеством бумаги и типографской краски. Так как нет туалетной бумаги, то в читающей и курящей стране это сущий дефицит, и в этом случае газетные листки самое то. Кусочек туалетной бумаги, главное, не кровь на порезах хорошо останавливает, он прекрасно используется по своему прямому назначению. Чего нельзя сказать о газетах. Дешевые местные газетенки не только в руках растворяются от малейшей влаги, они еще – дешевой типографской краской страшно мажутся. «Правда» или «Комсомольская правда» изготовлены из бумаги и печатаются краской лучших сортов и качества, в быту просто незаменимы, да вот только если вдруг политработники узнают, что кто-то газету с высказываниями партии… И так далее – порезал на заклеивание порезов лица или на скрутку, а если такой несознательный элемент использует… не по назначению. В общем, с оглядкой надо газетки подбирать, лучше вообще тетрадными листочками пользоваться. Тетрадки – тоже дефицит, но безопаснее.

Утром на подъеме флага встретился со своим экипажем. Внимательно всматриваясь в лица, постарался запомнить каждого и соответственно запомнить лычки званий. Найденный у меня список личного состава с именами и отчествами включал в себя звания и должности каждого. Чем хороша система званий – она позволяет обращаться к человеку официально или неофициально, используя смену интонаций и ударений. Также, если ты помнишь список и должность, можно приближенно вычислить, с кем ты разговариваешь и о чем соответственно говорить.

Прямо на построении по подъему флагов постарался запомнить лица краснофлотцев, стоящих в группах, поделенных на боевые части и службы.

Круглые сутки каждые два часа корабль должны обходить дозорные по погребам, оставляя на специальных картонках время, дату и роспись обходившего. Кругом, где есть оружие и боезапас, дозорный со связкой ключей должен попасть мгновенно. Теперь, когда у корабля есть еще и боезапас, наше оружие и боезапас на барже, их служба для меня должна стать на особом контроле. Поэтому дозорных и заступающих сменщиков вывожу из строя и устраиваю дополнительный инструктаж перед всем экипажем. Разбираюсь также с дозорными по живучести. Мне надо запоминать лица и фамилии актива корабельной жизни.

После чего объявляю сбор офицеров и старшин в кают-компании. Надо организовывать вахтенную и караульную службу на корабле и барже, не за горами и решение командования по выгрузке имущества с буксира – даю команду переносить оружие, боезапас и тумбы к 76-миллиметровым пушкам на корабль. Индивидуальные спасательные аппараты приказываю принять в арсенал как оружие, с записью в книгу учета.

Механик, узнав, что я привез сварочный аппарат с кучей электродов, ацетиленовую горелку в комплекте с аппаратом и кучей баллонов, пришел в восторг, пожелав немедленно брать штурмом трюм буксира ИП-22.

В связи с получением новейшего оружия, имущества и боеприпасов, а также будущей модернизацией корабля, обратил внимание нашему комсомольскому активу во главе с корабельным военкомом – усилить и организовать работу с людьми по будущей модернизации и обеспечению секретности на корабле и вне него. В общем, постарался нагнать жути на партийный актив. Мне надо, чтобы не на меня обращали внимание, а начали охоту на ведьм снаружи корабля, внутри – наоборот, люди должны считать работы по модернизации – вроде стахановского прорыва. Соответственно комиссар со своими людьми вынуждены будут проводить мои задачи в жизнь. А так как в это время люди довольно просты, надеюсь, мои, новые для них, идеи начнут воспринимать как надо, то есть проводить их в жизнь.

Теперь оставалось ждать решения командующего.

К 10.00 я получил вызов к командующему.

В салоне Николай Осиповича находились: бригадный комиссар Серебряников Олег Евгеньевич, начальник ПВО полковник Матвеев Василий Александрович и начальник разведотделения штаба старший лейтенант Зайцев Петр Андреевич. Разведчик, как и я, только недавно получил старлейские нашивки, а пэвэошник воевал еще в гражданскую войну.

– Товарищи командиры, в связи с изменениями в мире, о которых вы знаете из просмотров наших газет и иностранных журналов, можно почерпнуть информацию о состоянии и развитии авиационного вооружения за рубежом. Наш командир «Ударного» пришел к выводу о недостаточности нашего противовоздушного вооружения. В первую очередь, конечно, его интересует его корабль, но при работе и разборе этих вопросов он пришел к выводу о наличии опасности всему нашему соединению. – Сделав паузу и поднявшись из-за стола, контр-адмирал открыл карту театра зоны ответственности соединения. На карте отображены красным цветом силы флотилии и Одесского ВО, а синим цветом – румынские части.

– Из газетных источников известно, что поляки в 1939 году перегнали свои самолеты в Румынию, однако, Петр Андреевич, доклада о таком событии от своего начальника разведки я не получал. Полк бомбардировщиков типа «Лось» – это не шутка. Может, уже на румынских аэродромах стоят и немецкие «юнкерсы»?

Товарищ старший лейтенант, а как вы думаете, с аэродрома в Фокштанах могут ли по нам использоваться бомбардировщики?

– Там базируются истребители и легкие бомбардировщики. По бомбардировочной авиации – надо уточнять, – осторожно доложил разведчик.

– Товарищ Зайцев, вы так и не поняли, в первую очередь надо уточнять информацию о пикировщиках. Мои слова о «юнкерсах» вам что-нибудь говорят? Василий Александрович, у вас есть данные по немецким, румынским и польским пикировщикам. Немцы сейчас, как в тире, уничтожают английские корабли и летают над половиной Англии. Тактико-технические данные восемьдесят седьмого и восемьдесят восьмого «юнкерсов» у вас есть?

– Данные по восемьдесят седьмому «юнкерсу» есть, Николай Осипович. Пикирующий бомбардировщик, берет бомбу 250 или 500 килограммов или четыре бомбы по 50 килограммов. Скорость 275 километров в час, максимальная 320. Высота полета до семи километров. Радиус боевого применения около 500 километров. Данных по восемьдесят восьмому «юнкерсу» нет; о том, что он способен атаковать с пикирования, информации нет. Эту информацию также не мешало бы получить нашей разведке.

– Василий Александрович, а вот наш Прохоров заявляет, что Ю-87 атакует со скоростью 600 километров в час. Еще он пришел к выводу, что его зенитные средства не в состоянии бороться с пикировщиками. Возможно, он ошибается и не соответствует своей должности?

Начальник ПВО нашего участка достал из кармана платок и вытер вспотевшие виски и лоб.

– Возможно, Иван Александрович подает завышенные числа. Думаю, километров пятьсот в час будет.

– Значит, вы не уверены, Василий Александрович?

– А почему вы думаете, что Прохоров считает его счетверенные «максимы» неэффективными.

– Почему не эффективны? Они соответствуют проекту корабля. Вы что сомневаетесь в своем оружии? Зенитки установки 4-М доказали свою эффективность.

– Потому, Василий Александрович, что дальность стрельбы по деревянным самолетам по высоте 1600, а по высоте 1400 метров не соответствуют дальности поражения цельнометаллических «юнкерсов» и занижается почти в два раза. Это значит, что «юнкерс» будет в зоне поражения всего метров четыреста, со скоростью пикирования 600 километров в час на его поражение останется только две-три секунды. И поражающий эффект явно будет слабее.

– Почему вы считаете только 400 метров подлета к вам? Тут вы не правы.

– Потому что, когда он бросит бомбу, уже поздно будет по нему стрелять, его бомба уже будет лететь к нам. Кроме этого, надо будет стрелять по новому атакующему самолету.

– Я не собираюсь сейчас вступать в дискуссии. Вы должны верить в свое оружие, а не заниматься домыслами. Не забывайте – у флотилии есть зенитный артдивизион и даже истребители.

– А как наши зенитчики смогут поражать «юнкерсы»? – решил войти в разговор военком.

– Конечно, нашей дальности стрельбы хватит перекрыть их максимальную высоту полета. Наши 76-миллиметровые зенитные пушки с наводкой, по данным ПУАЗО, позволяют решать задачу встречи и вырабатывать координаты упрежденной точки цели в пределах по дальности 700-12 000 метров, – попытался поднять свой авторитет Матвеев.

– Частично, пока пикировщики летят к району нахождения цели, наш ПУАЗО-2 может обстреливать цели и даже поразить несколько, пока они готовятся к пикированию. А вот, когда они начнут пикировать, то из-за непрерывного изменения скорости и высоты наши зенитчики не смогут эффективно с ними бороться. Тем более что данные для стрельбы на артустановки диктуются голосом. Снижается время реакции наводчиков и вероятность попадания в цель.

– Василий Александрович, что вы скажете, почему немецкие летчики так легко поражают англичан. Думаю, Прохоров в чем-то прав. Давайте спросим нашего главного истребителя, до какой скорости он может пикировать?

Командующий берет телефонную трубку и звонит Коробицыну – командиру нашей 96-й истребительной эскадрильи. У телефона просят подождать.

– Теперь опять к вам, Петр Андреевич. Товарищ Прохоров говорит, что в Александрии итальянцы атаковали корабли диверсантами. Англичане даже взяли некоторых в плен. Получается, что страны оси могут против нас использовать диверсантов, а мы не знаем даже, что это такое. У нас что, нет своих таких же? Я что-то не слышал. Насколько я понял, заниматься диверсантами и разведчиками – это ваша должностная обязанность. Жду вашего доклада. Думаю, недели хватит.

Звонит капитан Шило – командир истребителей.

– Александр Иванович, скажите, до какой скорости «юнкерс-87» разгоняется в пикировании?.. Вы не знаете… Плохо… А до какой скорости может разогнаться ваша «Чайка»… Пятьсот – пятьсот тридцать. А дальше нельзя?.. Биплан развалится… А если моноплан, «юнкерс» же моноплан… Думаете, много больше… Спасибо. – Абрамов положил трубку.

– Ну что, товарищи офицеры, слышали. За 550 километров в час моноплан может разогнаться. Получается, надо принимать расчеты Прохорова на веру.

Капитан первого ранга нажимает звонок вызова, и в кабинет заходит помощник оперативного дежурного.

– Вызовите начальника штаба, флагманского механика и артиллериста, начальника плавмастерской и начальника особого отдела. Пока хочу определить вашу совместную работу. Вам, Василий Александрович, совместно с Прохоровым разработать проект совместного учения по ПВО соединения с отражением атак пикирующих бомбардировщиков. Суть примерно такова: на базе монитора «Ударный» создаем корабль ПВО флотилии. Вот как раз и механик с артиллеристом пожаловали. Прохоров привез со складов Николаевской базы авиационные пулеметы и пушки, которые, говорят, устанавливаются на «Чайках». Но в первую очередь это вооружение должно пойти на создание дополнительного зенитного вооружения монитора. Также устанавливаем дополнительные зенитные пулеметы на два бронекатера и два глиссера.

– А откуда глиссеры? – спросил вошедший начальник штаба.

– А их нам механик с химиком и артиллеристом сделают. Задача – глиссеры обеспечивают быстрое задымление мест базирования и стоянки кораблей.

– Из чего я их строить буду? – спросил механик.

– Да хоть из кровельного железа. Главное – двигатели для них есть. К весне, думаю, что-то сделаете. Пулеметную установку 4-М, две дымшашки и три краснофлотца в экипаж. Два пулеметчика и командир. Плавмастерская становится рядом с «Ударным» и начинает заниматься его довооружением. Кроме этого, Прохоров привез нам прожекторы нескольких видов. Один передается зенитчикам и на базе «полуторки» артдивизион с привлечением электромеханической службы создает прожекторную станцию. Созданная прожекторная станция служит образцом для установки второго ее аналога на «Ударном». Прожекторы «Манжена» диаметром 75 сантиметров устанавливаем на остальных мониторах и двух бронекатерах, на которых размещаем 12,7-миллиметровые пулеметные установки. Отвечают за прожекторные станции флагманские артиллерист с механиком и Матвеев.

Начальник штаба совместно с товарищами Матвеевым, Подколзиным, Прохоровым и Зайцевым готовят планы мероприятий и учений. Цель на весеннем зачетно-тактическом учении показать нашу работу лицом. Вам, товарищ Зайцев, за счет роты обеспечения и водолазов с водолазного бота отделение разведки реорганизовать до взвода. С ближайшей целью – к лету иметь взвод разведки, на базе которого создадим к концу года роту разведки. В связи с необходимостью обеспечения секретности и обеспечения соответствующих мероприятий, с привлечением разведотделения, а потом и взвода создать охранный периметр вокруг монитора «Ударный», двух бронекатеров, водолазного бота и глиссеров, плавмастерской и прожекторной станции.

Начальнику особого отдела младшему лейтенанту госбезопасности Силаеву – привлечь к охране водного района, вокруг модернизирующихся кораблей, пограничный катер, а то и два. Составьте и утвердите у меня список допущенных к работам личного состава и гражданских лиц. Было бы не плохо вам лично или вашему представителю поселиться на мониторе.

Начальник штаба, для обеспечения охраны периметра вокруг модернизируемых кораблей выделите часть пирса, куда переведете плавающие единицы. Начальник ПВО, для взаимодействия с создаваемой корабельно-ударной группой, в которой командиром назначается Петр Александрович, выделяйте 463-ю батарею старшего лейтенанта Охоты, которому и введете в штат прожекторную станцию. В будущем в совместных учениях эту же батарею и будем готовить.

Флагманский артиллерист, Михаил Евгеньевич, вам надлежит подать заявку на стрелковое оружие для создания как минимум полка морской пехоты, где-то около тысячи единиц. Также закажите, что-либо из зенитных средств, усиливающих наше ПВО. Будем после «Ударного» усиливать остальные корабли. На ЗТУ постараемся провести местное учение по мобилизации.

Еще, товарищ Подколозин, рассмотрите вопрос привлечения к учениям сухопутных подразделений. А именно: надо будет попросить у армейцев минометную батарею и взвод красноармейцев, минометчиков будем высаживать где-нибудь в плавнях. Проведем с ними совместные стрельбы с острова в пойме и с нашего вспомогательного судна – ИП-22, к примеру. На Ип-22 и какую-нибудь буксируемую баржу надо будет поставить пару зенитных пушек из батареи Охоты. На этом совещание закончено. Остаются Прохоров, Зайцев, Силаев и товарищ бригадный комиссар.

Я воспринял с энтузиазмом то, что за ночь командующий явно обдумал мою служебную записку и решил поддержать мою инициативу.

– Товарищи командиры и политработники, прошу принять активное участие в решении задач по модернизации и созданию новых для нас систем вооружений и подразделений. Есть еще два вопроса, которые на этом фоне работ вы должны решить с сохранением тайны, привлечь все силы к выполнению планов. Петр Александрович сейчас сам объяснит по существу.

Первое. На фоне повышения боеготовности и способности отражать авиацию планируется создать монитор и два бронекатера прорыва береговой обороны. Суть проста: кроме прожекторов на этих кораблях мы установим оптические приборы, поражающие противника в бою. Для чего придется провести не только изготовление оружия, а также испытания этого оружия. Поэтому усилить контроль над этими подразделениями до высочайшего уровня.

Капитан-лейтенанту Прохорову сход с корабля без двух сопровождающих краснофлотцев куда-либо запрещен. Думаю, вашим разведчикам, товарищ Зайцев, это и поручить, – объявил Абрамов. – Второе. Подразделение товарища Зайцева становится взводом, в котором кроме разведотделения создаются два отделения водолазов-диверсантов, задачи которых будут примерно такого типа – подрыв и уничтожение кораблей, штабов и складов как минимум, а как нормальное явление – захват мониторов, кораблей и судов, штабов, уничтожение отдельных подразделений. Рукопашный бой и прочее. На «Ударном» есть десять комплектов кислородных ребзилеров типа ИСА. Они на подводных лодках используются как средства спасения, а итальянцы их стали использовать как снаряжение для боевых пловцов (водолазов-разведчиков). В этом году итальянцы боевыми пловцами атаковали англичан в Александрии.

– Прошу оказать помощь в изготовлении или получении глушителей на оружие боевых пловцов. Тренировки будем производить на захватах «Ударного» и бронекатеров прорыва.

– А какой же уровень доступа и кому будем давать, – спросил начальник особого отдела Павел Михайлович Силаев (в нашей реальности в Севастополе он через год должен погибнуть, подорвав себя, жену и пленивших их немцев, гранатой).

– Все знают теперь, только здесь собравшиеся. Остальное только то, что положено – в части касаемого. Общее руководство проектами ведет Петр Александрович. Вы помогаете в меру сил и необходимости. Бригадный комиссар обеспечит воспитательную работу и политическую бдительность. Особый отдел со своей стороны подключится. Мы на границе, поэтому смотрите в оба. Петр Александрович, на корабле разберитесь, как будете размещать людей Зайцева и Силаева. Завтра мы с вами поедем к зенитчикам – смотреть, как они отражают атаку пикировщиков. Павел Михайлович, команду буксира и призывников пополнения также возьмите на контроль.

На следующий день подразделения ПВО Дунайского участка должны будут отражать атаку условного противника, использующего пикирующие бомбардировщики.

Я вышел с совещания на корабельном пункте управления (КПУ) соединения как выжатый лимон и сразу оказался в гуще событий жизни пирса.

Пирс соединения наполнен повседневной жизнью; словно в броуновском движении в разных направлениях снуют одиночки и группы краснофлотцев и старшин. Есть и постоянство. Возле каждой сходни, мониторов, стоят вахтенные в постовых тулупах, смотря за каждым и в первую очередь за командирами, своими и чужими. Возле каждого вахтенного к леерной стойке подведена кнопка электрического звонка вызова дежурного. Как только на сходню ступает нога чужого офицера или старшины, вахтенный дает два звонка, и тогда дежурный, неторопливо одергивая форму и поправляя бескозырку, степенно встречает гостя на участке сходня – рубка дежурного. Появление командира корабля или более вышестоящих начальников (комдива или командующего) сопровождается длинным непрерывным звонком, по которому дежурный по кораблю стремглав несется, встречая начальство. В этом случае вахтенный у сходни должен постараться заранее определить, в какую сторону и не к нему ли на борт идет начальство, так как дежурный должен встречать непосредственных командиров у сходни, а не где-либо в проходе или верхней палубе. Начальники штабов и военкомы обычно удостаиваются строенного звонка или переливчатой трели сдвоенного. Все зависит от традиций и отработанных сигналов внутри соединений. Главное – то, что эти сигналы, слышимые почти по всему центру корабля, позволяют ориентироваться в информации о входящих не только дежурному, но и почти всем офицерам и старшинам корабельного состава. Находишься в каюте, а звонковые трели говорят о входящих на корабль или пирс. Важным внешним фактором корабельной дисциплины и характера командира корабля и есть действия дежурно-вахтенной службы, по встрече посетителей разной степени важности. Как и когда встречают командиров кораблей и их помощников, прочих офицеров – можно сделать разные выводы. Достаточно просто постоять на пирсе.

В дивизионе есть собственная дежурно-вахтенная служба, включающая в себя дежурного по дивизиону, дежурного по живучести, помощника дежурного, назначаемого из старшин, и нескольких (не менее трех) вахтенных на пирсе, несущих службу у рубки дежурного по дивизиону (похожее на деревянный киоск сооружение с большими окнами, столиком и телефоном связи с дежурным по соединению или оперативным дежурным). Дежурным по дивизиону назначают обычно офицеров штаба дивизиона и кораблей командных специальностей. Механики несут службу дежурных по живучести. Командиры кораблей и их помощники обычно дежурят по соединению (флотилии) кораблей, руководя повседневной деятельностью, на огороженной территории флотилии в районе пирса.

Над всеми и слегка в стороне от повседневной деятельности дежурных по соединению находятся оперативные дежурные флотилии, а на переходах и рейдовых сборах – оперативные дежурные дивизиона мониторов.

Рубка дежурного по дивизиону – своего рода клуб для всех свободных офицеров и старшин. Здесь собираются на перекур и услышать последние новости, построить планы на вечер и узнать, что будем делать на следующий день. В рубке дежурного есть графики нарядов, суточные и недельные планы дивизиона, в которых отражаются мероприятия флотилии и кораблей в части касающегося. Площадка возле рубки дежурного своего рода площадка разгула демократии, где чинопочитание есть, но на втором плане.

Вычислив со стороны дежурного, направляюсь к рубке.

– Всем привет. Что у нас новенького? Что по планам?

О чем-то говорящие у рубки офицеры – двое младлеев и старлей с лейтенантом, рядом двое старшин первой статьи – отвлекаются на приветствие. Здороваюсь с каждым, не забывая после рукопожатия с офицерами подойти к старшинам и даже к вахтенному на пирсе. Все отвечают на мою протянутую руку, а я не стесняюсь, поздоровавшись с командирами, индивидуально подойти к старшинам и стоящим у рубки вахтенным.

– Привет, Иван Александрович. Привет, Ваня… – на приветствие все отвечают, как захотят. Главное, чтобы не показать панибратства, а также не допустить его.

– Иван, ну как сходил в Николаев. Ты там, как говорят, заболел. Главное – на левый винт не намотал? – обратился ко мне старлей, с улыбкой подавая руку. Окружающие с усмешкой ждут ответа. Внимание всех направлено на мою персону.

– Не, с левым все в порядке, а вот на правом винтике где-то обалденную испанку подхватил. Такую, что она чуть меня не заездила, теперь синяки под очками прячу.

«Левый винт» – символ здорового мужского достоинства (или женского, если для нее). Лучше болеть чем угодно, чем подхватить что-либо в походе «налево».

– Ладно. Хватит о женщинах. У тебя на рукаве кант звездочки оторвался, плохо полосы нарукавные подшивались. – С улыбкой указывает мне на невнимательность старлей.

Смотрю на левую руку, куда указывал старлей, там все нормально. Поднимаю глаза.

– Не на левом рукаве, а на правом смотри.

Правая рука тоже в порядке. И тут до меня доходит смысл разговора. Мне почти тонко намекают об обмывании нового звания. Действительно, новое звание – это настоящее событие в кругу сослуживцев. Обычно звание обмывается в ресторане по пятницам. Не знаю, участвуют ли в этом времени в ресторанных попойках, но в «чепке» (офицерская столовая или кафе) такое мероприятие наверняка проводят.

– Да ладно, я все понял. Могу сразу сказать. Галуны будем обмывать в пятницу, в месте, где собрание решит. Быть всем, форма одежды – повседневная. Теперь надо только с нарядами и боевыми дежурствами разобраться. Инициативной группе, в вашем составе, предлагаю заняться организацией и оповещением участвующих. – Развожу руками и указываю четверке офицеров, что они теперь и есть организаторы официальной попойки, по случаю получения командиром «Ударного» каплеевских нашивок.

– Прошу учесть, товарищи, что как командир корабля я должен пригласить на это мероприятие старших офицеров штабов и командиров частей соединения (имеется в виду флотилии).

Как командир корабля, я должен был обмывать новое звание не только внутри дивизиона, но и с офицерами плавающего штаба флотилии. Не зная современных традиций, думаю, мне стоит плыть по течению развивающихся событий, как жениху на собственной свадьбе.

– Давайте теперь хоть с нарядами разберусь, а то наобещаю, а на нарядах споткнусь.

– У тебя все нормально в боевое дежурство «Ударному» на той неделе заступать. На этой «Железнякова» сменяет «Ростовцев», надо только дежурства по соединению посмотреть. Кузьмин, ну что там с графиком по флотилии, – обращается старлей к дежурному по дивизиону.

– У Ивана дежурство с воскресенья на понедельник. А вот у тебя, Петр, с субботы на воскресенье. Друг другу дежурство передавать будете.

– Вань, а что там наверху. Зачем командующий вас там собирал, – задал вопрос Петр. Постарался запомнить его имя, теперь надо узнать должность и фамилию. Стараюсь поддерживать беседу, не отвечая по главной сути:

– Заслушивал меня по командировке и еще по проведению учений. Комдив сегодня, думаю, все обстоятельно нам доведет. Ладно, ребята, я пошел. Пока меня не было, на корабле сплошной завал.

Слышится телефонный звонок в рубке дежурного. Дежурный берет трубку и разговаривает по телефону. Слышится в разговоре: «…Визольмирский и Прохоров тут, сейчас доведу. Остальным по вахте передам…»

– Петр Викторович и Иван Александрович, комдив собирает командиров кораблей на пирсе через десять минут. Вахтенные, внимание! На «Ростовцеве», «Мартынов» и «Железнякове» командирам на пирс к комдиву через десять минут.

Спустя несколько минут в курилке у рубки дежурного я вместе с другими командирами мониторов и начальником штаба дивизиона получил команду на перешвартовку монитора к оконечности пирса, куда после моего перехода встанут еще плавмастерская, два бронекатера и водолазный бот флотилии. Перешвартовку выполнить с 15.00 до 18.00.