Текст книги "Байки из Гоа. Исповедь повзрослевшего дауншифтера"

Байки из Гоа
Исповедь повзрослевшего дауншифтера
Игорь Станович

…если у вас нет паранойи, это не значит, что за вами не следят…

Иллюстратор Ичьен

© Игорь Станович, 2017

© Ичьен, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-3641-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Типа предисловие

Автор писал эту книгу, совершенно не ориентируясь ни на какую группу читателей, ни возрастную, ни социальную, ни какую прочую. Автор вообще плохо ориентируется. Сия нетленка родилась сама собой из наблюдений, впечатлений, историй, происходивших, да и происходящих сейчас как с ним самим, так и с людьми, живущими вокруг. Поэтому продукт его творчества – а любое действо, производимое от души и с любовью, является творчеством, будь то заваривание чая или занятие любовью – есть продукт коллективный. Как бы кто ни говорил, какой он молодец и сукин сын, в одиночку он – ничто. Что бы он делал, не встреться ему на жизненном пути такие интересные люди и прочие занимательные персонажи. Не говоря уже о редакторах, корректорах, наборщиках в типографиях, перестройке, открывшей границы, правительстве, ослабившем цензуру, партии, … пардон, теперь или пока, это не актуально, … да всех и не перечислишь. А так как автора никто и никогда не учил писательству, и он все свои «велосипеды» и «телеги» изобретал сам, то и пошел по пути наименьшего сопротивления, придумав-таки стиль, совершенно не обязывающий к наличию какого-либо сюжета. Тем более, что один умник подсчитал – я, конечно, могу ошибаться в цифрах – будто вся литература мира за всю её историю ограничивается двадцатью четырьмя сюжетами. Вся остальная куча исписанной бумаги – есть перепевы этих двадцати четырех сюжетов. Так что свой стиль я бы назвал – литературные паззлы или лего, части которых можно «местать менями», читать почти с любого конца или выборочно на интересующие вас темы.

По задумке, это располагает к продолжению, если будут «заявки читателей». Такая мысль пришла в голову, когда я публиковал отрывки в Интернете, и мне приходили письма типа «аффтар издчо». Прототипам персонажей было зачитано и испрошено разрешение об упоминании того или иного эпизода или черты характера. Что-то впоследствии пошло в дело, а что-то пришлось зарыть в недра винчестера в ожидании подходящего случая для использования в других историях, возможно, того самого продолжения. Некоторые узнают здесь себя, а кто-то углядит в этих рассказиках детали биографий своих знакомых, причем, возможно, нескольких в лице одного героя. Это нормально, и имена могут совпадать, и фамилии быть похожими, автор очень пыжился в потугах на художественность.

Ведь речь идет о Гоа, а это очень серьезная тема. Так как Гоа – это отдельный, очень странный, не похожий ни на что мир, и люди, здесь живущие, также очень странные и с традиционной точки зрения абсолютно не от мира сего, вернее, «не от мира того», что существует за пределами Гоа. Ведь грань между вменяемостью и сумасшествием проходит лишь в вашем сознании, а обращать или нет внимание на те или иные поступки и поведение определяется вашим воспитанием и этикой. Я наблюдал, как внешне абсолютно не приспособленный к самостоятельной жизни мальчишка, больше напоминающий ботаника в очках, полгода скитавшийся по ашрамам, искал работу, чтобы добыть средства на билет в Москву, так как виза уже кончалась, а деньги и не начинались вовсе. Разве это не сумасшествие? Или как делегация правительства одной из волжских областей во главе со спикером областной думы накрыла во время экскурсии в заповеднике около водопада, куда даже пластиковые бутылки проносить запрещено, «поляну», и три часа бухала, пытаясь напоить водкой и накормить салом всех окружающих, в том числе и обезьян. С последними они, кстати, неплохо поладили, видно, генная память, дремавшая у думцев несколько десятков тысяч лет, под действием водки проснулась, и они признали друг в друге родственников, братьев и единомышленников. И что более вменяемо? Или бывший олигарх-нефтяник, променявший домик в Барвихе с конюшней на пасеку, расположенную на окраине индийской деревни. Наверное, поэтому на вопрос: – «как дела?», здесь чаще отвечают: – «нормально». Ни хорошо, ни плохо, потому как эти понятия сугубо индивидуальны, вспомните хотя бы, «что русскому – хорошо, то немцу – смерть». Вот мы и говорим – «нормально», нормально сейчас, здесь и для меня, а что будет потом…?

Люди, оседающие тут, составляют определенную общность, интернациональную, жутко разношерстную, некоторые с весьма сомнительным прошлым, находящиеся в розыске по линии Интерпола, но здесь это ни плюс, ни минус, здесь это – нормально. Это человекосборище – гротесковая, сюрреалистическая модель какого-то утопического мира. Я бы назвал её неким ПАРАЗИТАРИЕМ, ведь люди, здесь живущие, с точки зрения людей вменяемых, живущих не здесь, полные паразиты и бездельники на шее цивилизации. Здесь почти нет криминала, ну, воруют, конечно, как на любом курорте, в основном заезжие гастарбайтеры из соседних штатов и сами туристы. Поэтому задачи полиции сводятся к «бомблению полтешков» с ездящих без прав иностранцев, которые после уплаты пары штрафов резонно считают себя выполнившими свой долг перед семьями этих достойных полисменов и, игнорируя выбегающих из кустов сборщиков податей, проезжают мимо. Для российского менталитета тут полное раздолье. Если менты приезжают на громкие вечерины – «пати» и выдергивают провода после десяти часов вечера, организатор удаляется с ними «потрендеть» и, передав гостинец его детям, продолжает веселье. Как все это близко, не правда ли? Но подробнее об этом в самой книге, нелогичной и сумбурной на первый взгляд. Но если даже по прочтении книги до конца вы не увидите в ней логики, значит, автор добился своего, он смог передать свои впечатления и ощущения и нарисовать пеструю, может, немного самодеятельную иллюстрацию к этой отдельной, отчасти мультяшной, планете под названием Гоа. Мы все живём в действительностях, которые сами себе создаём. Какая она, именно ваша действительность? И как кому воздастся по действительности его?

Конечно, все гораздо сложней, но мне кажется, что мир поделился на четыре основных категории людей, первая – кто побывал в Гоа, вторая – кто только собирается, третья – кто побывал и думает приехать сюда жить, хотя бы сезонно, и четвертая – кто уже это делает всеми правдами и неправдами. Впрочем, есть и пятая, кому не нравится Гоа, побывал он там или нет, и всех жителей его он считает идиотами, придурками и отбросами общества. За моё восьмилетнее, в общей сложности, пребывание в Индии я столкнулся с тремя такими случаями. Первый раз это был прапорщик из Воронежа, что уже является исчерпывающей характеристикой, который грозился «всех их построить и траву заставить красить зелёной краской», где он её там вообще нашел в сухой сезон. Второй – родственница, это случай особый, в их семье принято все бельё после стирки гладить утюгом, вплоть до трусов, носков и полотенец. Здесь с таким сервисом тяжеловато. Третий – семейная пара лет тридцати, рассуждавшая во время обратного полета в Москву, что Турция значительно интересней. И гостиницы у «индусов» – говно, и ром несвежий: «литр выпили – ничего, второй – уже подташнивало, а на третьем – совсем вырвало, да так, что до утра пить не могли ничего, кроме пива». Выяснилось, что название гостиницы они не помнят. Помнят, что это было в Индии, а «местность называлась как-то то ли Аго, то ли Ога, короче, остров. Бассейн был, но мужик в фуражке что-то от них хотел, когда они мыли арбуз в этом бассейне, потом они распилили арбуз об веревку с буйками, которую те дебилы зачем-то натянули возле „лягушатника“. Ну, бандерлога с кокардой они накормили, и тот отстал, а вот аниматоры у них вообще отстой». В плюралистическом порыве автор готов согласиться с любым видом и способом отдыха. Он и сам ездил по миру, ориентируясь по сервису на «Hotelы» не менее четырех звезд. И тоже жил в Южном Гоа, правда, более недели не смог выдержать, переехал на Север. Ездить на экскурсии в кондиционированном автобусе с тонированными стеклами гораздо комфортней, к тому же – проще. Тонировка спасает от яркого солнца, но и приглушает краски, делая мир не столь естественным, а кондиционер создает прохладу, зато отфильтровывает запахи и выдает искусственный стандартизированный продукт вместо воздуха. А иногда нам, привыкшим к пакетированному соку, не выжатому, а именно произведенному по строго разработанной для нас или за нас рецептуре, с четко подсчитанным количеством витаминов и минералов, хочется, … да мало ли чего нам хочется, в чем мы сами себе боимся признаться…. Но у кого-то вдруг получается сделать по-своему, вопреки здравому смыслу и навязанным представлениям о правильности жизни «как полагается и как у всех».

Эта книжица как раз и есть попытка описания взгляда оттуда, изнутри и из-под логики. «Глаза в глаза – лица не увидать», как гласит русская пословица. Возможно отсюда, с берега Индийского Океана, частью которого является Аравийское море, можно более отчётливо увидеть наши, родные, российские минусы и плюсы, говорить о которых без юмора просто невозможно. И не обязательно для этого мыть в Океане свою обувь, а уж приезжать в эту часть Индии в сапогах – просто безумие. Надеюсь, что интересна она будет и людям, узнавшим себя и знакомых, и людям, просто любящим Индию. И тем, кому эта планета не понравилась, потому что автору тоже не все тут нравится. И тем, кто только собирается посетить наши края, ибо в ней полно достоверной, даже документальной информации и советов чисто житейского плана. Скажу еще, что аниматоры здесь практически все, по духу или «по жизни», и с нами, живущими тут, не соскучишься…, хотя всё зависит от той реальности, которую ещё называют иллюзия, той, что вы создали в СЕБЕ.

Гоа: официальное вступление, некогда вывешенное в Интернете

Когда после шести с половиной часов полета самолет начинает снижаться, заходя на посадку в аэропорт Даболим, многие, игнорируя требование инструкций, прилипают к иллюминаторам, вглядываясь в очертания береговой линии. «Под крылом самолета о чем-то поет…» древняя и загадочная Индия. Воображение рисует картины, основанные на впечатлениях из предыдущих поездок на Восток. Расслабьтесь, впечатления все впереди. И они, поверьте, не сравнятся ни с чем, каким бы заядлым путешественником и любителем Азии вы не были. Потому что Индия не похожа на прочий восток, а Гоа не похож на всю остальную Индию, да, впрочем, это и не Индия в привычном понимании. Хотя он и находится на западе полуострова Индостан и является самым маленьким, самым богатым, самым малонаселенным, самым… штатом республики Индия со всеми политическими и экономическими атрибутами, однако, он уникален.

Наряду с двумя государственными языками – хинди и английским – в Гоа (правильно говорить «в», хотя многие и говорят «на», возможно, по аналогии с Ибицей, но Гоа – это не остров) есть свой региональный язык «конкани», сложившийся за пятивековую колониальную историю пребывания здесь португальцев (остальная территория Индии была под англичанами).

Их присутствие отразилось на всех сферах жизни населения. Конкани – по сути, смесь хинди и португальского, сдобренная словами из английского и африканских языков. И смесь эта присутствует во всем – от смешения кровей и искусства до кухни и религии: 80% гоанцев католики, а фамилии – сплошные Родригесы да Монтьеро.

В отличие от остальной Индии, где существует полусухой закон, здесь производятся (ну и употребляются, конечно) прекрасные алкогольные напитки по старинным португальским рецептам, не испорченным современными технологиями, а знаменитое пиво «Кингфишер» даже экспортируется в Европу. Индию вообще трудно испортить, ее можно завоевать на какое-то время, но нельзя подчинить и подстроить под себя. В этом убедились все, кто приходил сюда с оружием или без. Пока они прибирали к рукам материальные богатства, Индия забирала их душу, подстраивая их мозги под себя. Александр Македонский, почувствовав это, развернул свои войска практически от стен Дели; ислам воинственно ворвался сюда и, ассимилировав, растворился, став одним из самых мирных на земле, как, впрочем, и буддизм. А, зайдя в дом к католику, вы обязательно увидите рядом с Иисусом и Девой Марией Ганеша или Кришну. Великие Моголы оставили здесь свои первые обсерватории, англичане – левостороннее движение и государственный язык, впрочем, многие сами остались, не мысля себе жизни без Индии. Кстати, сокровища графа Монте-Кристо родом тоже отсюда. В доказательство этому в Старом Гоа стоит старинный памятник аббату Фариа, служившему тут. И бизнес, видать, у него шел неплохо….

У Индии есть одна удивительная особенность, пока не понятая бизнесменами от туризма – ее нельзя утуречить и объегиптить. Хотя попытки с переменным успехом на юге штата предпринимаются. Там уже построены пятизвездочные отели «оллинклюзив». По закону, фундаментальные постройки ближе пятиста метров от моря запрещены, пляжи муниципальные, в основном, дикие, инфраструктура туризма развита слабо. И заплатившие немалые деньги отдыхающие сидят в райской резервации у гостиничного бассейна, прогуливаются до пляжа и посещают стандартные экскурсии: водопад, плантацию специй, по дороге – Старый Гоа, пару костелов, пару храмов. А по вечерам оттягиваются в прибрежных ресторанчиках, вокруг которых и сосредоточена послезакатная жизнь, изредка выбираясь в северную часть, где и происходит все «движение», тратя на это по два часа в один конец.

Север – это другой мир. Поверьте мне, объехавшему всю Азию и прожившему в Индии в общей сложности около восьми лет, я не видел более странного места на Земле. Это кипящий котел из «блошиных» рынков Анжуны, знаменитых дискотек, еврейских и итальянских поселков в Вагаторе, культовой русской тусовки в Моржиме (ресторан «ЧайКоффСкий» и «Главфиш»), непальских базаров, слонов и коров, законно считающих себя неотъемлемой частью дорожного движения и, конечно же, транспати, длящихся по нескольку суток, и многое-многое другое…

Пролог

Анекдот из жизни (почти правда)

Сидит в чапорском Джус Центре группа жителей Анжуны. Один из них спрашивает товарища.

– Расскажи-ка, Хаем, как твоё здоровье, память не подводит? Уж больно ты много куришь.

– Нет, здоровье отличное, вот раньше всё забывал, а теперь память ясная, четкая, лучше, чем у ребёнка. Я к доктору хорошему сходил, курс лечения прошёл.

– Слушай, мне тоже надо, прям ничего не помню. Как доктора-то зовут?

– Ээ, дай соображу… как же его зовут… сейчас вспомню… подскажи мне, есть ещё такой цветок красный…

– Мак?

– Нет, какой мак…. Такой ещё, с шипами….

– Роза?

– Во-во-во. Роза, Розочка, скажи, пожалуйста, дорогая, как зовут того доктора, который меня от склероза вылечил?

Адвокат Удой

«Удвой удой, утрой удой, иначе ты пойдешь в убой», – вспомнился лозунг, виденный мною в совхозе отгадайте с трех раз имени кого, когда мы отбывали почетную барщину всех работников НИИ в милые советские годы. Для тех, кому не повезло с рождением застать то благословенное время, поясняю. Раз в год, а то и чаще, студенты, работники НИИ, короче, все бездельники, чьё присутствие или отсутствие на рабочем месте никак не сказывалось на макро и даже микроэкономическом состоянии Родины, вынь-положь должны были две недели отработать, как тогда называлось, «в колхозе». За это у них шла зарплата, что-то платили за их сельхоз труд, давали отгулы. Молодежь относилась к этому, как к приключению, возможности оттянуться, попьянствовать и провести эти денечки «сексуально распущено», в необычной обстановке и с новыми людьми. Примерно тем же занимаемся мы сейчас, вырываясь «в заграницы», санатории и т. д. Даже термин такой существовал по аналогии с «курортным» – «колхозный роман». Старшее же поколение разживалось справками о состоянии здоровья или отрабатывало «колхоз» на овощной базе, перебирая стухшую капусту с морковью, не выезжая из города и без отрыва от семьи.

Игорь отогнал нахлынувшие приятные воспоминания и толкнул дверь с надписью «Адвокат Удой Найк». Луис, местный тусовщик, бывший жиголо и наркодилер, хотя это и не характеристика – тут многие по совместительству в свободное от основной работы время наркодилеры – отрекомендовал его, как «очень хороший адвокат, мы с ним столько рома вместе выпили, он и кокаин любит нюхнуть, и хеш курит, но не в рабочее время». Возможно, в глазах Игоря Ганди, прозванного местными жителями так за круглые очки и проживание в деревне среди рыбаков, а не в среде соотечественников, подобная характеристика должна была добавить авторитета.

Адвокат нужен ему был для того, чтобы составить «агримент», то есть договор о том, что байк, то есть мотоцикл, куплен на его деньги, но на имя того самого Луиса, ибо купить форенеру, то есть иностранцу, недвижимость или средства передвижения на свое имя возможно, лишь став резидентом, а он пока резидентом был только в душе. Таков закон штата Гоа. Но законы меняются и сейчас стали мягче. Короче, вопрос, который надо было решить с помощью адвоката с такой спортивной фамилией, был из серии «говно-вопрос», по-русски эта бумажка называется доверенностью.

В Индии практически любой юрист называется адвокатом, кроме нотариуса – у того особый статус. Ганди позвонил ему еще утром, чтобы договориться о встрече, трубку взяла девушка, по всей видимости, секретарь.

– Да, сэр, Луис предупреждал нас, – произнесла она на индийском английском, который, впрочем, для Игоря был более понятен, чем англичанский, потому что он вырос в Дели, прожив здесь с родителями почти четыре года. – Мистер Удой ждет вас в пять часов, не опаздывайте, мы работаем до шести, у вас будет час на составление договора, этого вполне хватит, до встречи.

Лаконичность и деловой тон помощницы вселили в него надежду, граничащую с уверенностью, что юриспруденция в Индии отличается от остальных отраслей хозяйствования большей точностью и пунктуальностью.

Дорога в Панаджи, или Панджим, что одно и то же, столицу штата, где располагался офис мистера Найка, шла по мосту через довольно широкую полноводную реку. Несколько лет назад, когда моста еще не было, переправляться приходилось на пароме или, по-местному, фариботе. Потом построили мост, но переправу оставили – она сокращает путь на четыре километра, если едешь со стороны Калангута или Кандолима. Для не самого богатого на земле крестьянства это большое подспорье в экономии бензина, учитывая его стоимость более доллара за литр, с потерей времени, конечно, но на такие пустяки здесь внимания никто не обращает, этого добра хватает – спешить гоанцы не умеют. Еще один плюс фарибота, кроме экзотичности – Игорь часто катался на нем со своим сыном Ильёй – то, что приходит он непосредственно в центр города, где можно ездить без хелмета, то есть шлема. А мост считается хайвеем, там без хелмета ну никак нельзя, за этим следит бдительная и не всегда бескорыстная, как и всё ГАИ стран второго, третьего и четвертого мира, полиция в белых рубашках. Корысть их за вашу езду без шлема исчисляется пятьюдесятью рупиями с человека тёмной наружности и сто с форенера. Ганди вполне искренне считал себя почти местным, ну уж, по крайней мере, по-прозвищу. Больше полтинника, а это доллар с небольшим, не отдавал, говорил по-русски: «Хрен вам, суки» и прочие матерные слова серьезным деловым тоном. Показывал взятое в Москве в посольстве Индии письмо, начинающееся словами: «Всем, кого это интересует…», и разъясняющее, что он приехал сюда проводить международный фестиваль мультипликации «Гоанима». Это действовало безотказно, учитывая преклонение местных официальных лиц перед официальными бумагами. А многозначительное: «Я работаю вместе с вашим гаверментом…», то есть правительством, чаще всего давало возможность вообще быть отпущенным бесплатно. Конечно, для русского человека разойтись с гаёвцем за тридцать рублей не просто смешно, а истерически смешно. Но здесь и гаишник другой, и жирует он не столь варварски, и совершенно другая система ценностей. Подтверждением тому является стоимость переправы – она составляет десять рупий с автомобиля, а байки, люди, гаишники и животные вообще бесплатно. И это не единственное бесплатное, что делает правительство для своего народа. Можете представить себе, например, ситуацию, если поменять на время в качестве обмена опытом мэра Панаджи и Москвы? У Юрия Владимировича от такого безобразия кепка дыбом встанет, он скажет своим пацанам, и на подъезде к парому поставят шлагбаумы, сделают платную стоянку и т. д. Да, господину Лужкову с семьёй есть чему поучить бестолковых туземцев…

…Игорь отогнал нахлынувшие мысли и толкнул дверь. Традиционно разувшись и оставив обувь перед входом, он прошел в офис. Контора адвоката состояла из двух комнат без дверей между ними: кабинета босса, в котором сидела и помощница, а также довольно большой, захламленной, для прочих работников. Посередине заботливо накрытая вышитой салфеткой стояла древняя швейная машинка с ножным приводом, напоминающая прабабушкин «Зингер», виденный Игорем во время редких приездов в Саратов к родственникам. Около неё сидел, уткнувшись в бумаги, работник, который сразу же отвлекся и встал, приветствуя вошедшего.

– Намастэ ту эври боди, – поздоровался Ганди, сложив вместе ладони.

– Намастэ, – ответили хором работники Фемиды. – А вы мистер Игор Ганди, – произнесла, также сложив в приветствии ладони, девушка вполне приятной индийской наружности.

– Посидите пять минут, господин Удой звонил, что едет, он был на встрече, текст готов, осталось только распечатать и проверить данные. Если бы мистер Луис Кардозо прибыл с Вами, мы бы успели все сделать сегодня…

«Так, начинается», – подумалось Игорю, неплохо разбирающемуся в восточном восприятии времени и его течении. Если арабские пять минут могут уложиться в полчаса, то индийские, бывало, доходили и до суток. Успокаивало то, что до конца рабочего дня оставалось полчаса, ибо он сам опоздал на полчаса, но в Индии это допустимо. И каким бы трудоголиком не был этот замечательный Удой, вряд ли он промаринует его здесь долго, небось, друзья и кокаин ждут. Главное, чтобы он вообще появился, но вроде бы звонил…

Ганди сел на предложенный стул и начал оглядывать комнату. Кроме целеустремлённого работника в некогда белой рубашке, черных брюках и, естественно, босиком, упомянутой прежде столь необходимой юридической конторе исторической бытовой техники, в комнате находились шкафы с папками, покрытыми сантиметровым слоем пыли. Впрочем, папки лежали и на полу, и на стульях со сломанными спинками, и даже под столами. А пыль в Гоа – столь неотъемлемая часть быта, что вытирать её, с точки зрения индийца, занятие бестолковое, а может, даже кощунственное, будь то адвокатская контора или пятизвездочный отель.

Сегодня у господина Найка восприятие времени оказалось почти европейским – буквально через пятнадцать минут, то есть за пятнадцать минут до закрытия конторы, в дверях появился по индийским меркам высокий, улыбающийся, уже за пятьдесят, человек в строгом черном костюме, белой рубашке и галстуке. Естественно… босиком, а его правая штанина была закатана.

– Намастэ, – он протянул после индийского приветствия руку. – Сейчас включу компьютер и мы распечатаем агримент. – Он проследил за взглядом Ганди, тот случайно скосил глаза на штанину. – Сори, сэр, – он потряс ногой. – Я на работу езжу на велосипеде, здоровье, знаете ли, не молод я на байках ездить…

«Ну да, особенно гашиша покурив, а снюхав добрую „дорожку“, так „газу“ дает, что байки „в заднице“ остаются», – подумал тот.

Включение компа было мгновенным и заняло минуты три.

– Ну, вот. – Приговаривал адвокат, косясь в ксерокопию гандивского гербастоорластого, из чего Игорь сделал вывод, что готовностью договора даже не пахнет, и эта смуглая клуша-помощница просто его обманула, сказав, что агримент готов – мистер Найк его только сейчас набивает самолично. Может, у неё допуска к компу шефа нет, ведь сидела, дура, полдня, «вола мучила» или не в курсе была, что не готов…?

Ровно в шесть, надев на ноги свои стоявшие у двери «чапалы», взяв под мышку портфель, так как руки были заняты прощальным Намастэ, и по-гоголевски согнувшись, контору покинул невзрачный служитель. Ленивая секретарша, испросив разрешения на местном языке конкани, также удалилась. Они остались с боссом вдвоём. Еще через пятнадцать минут господин Удой откинулся на стуле, оглядывая результат своей кропотливой работы.

– Готово. – Удовлетворенно произнес он. – Вы купили титульный лист с водяным знаком?

– Если бы я знал, что это такое.

– Не расстраивайтесь, сегодня все равно бы не успели, ведь мистер Кордозо не смог приехать, а его подпись необходима. Завтра в это же время я жду вас обоих на подписание, и не забудьте привезти бумагу, о которой я говорил, она продается в любом книжном… Луис знает.

«Вот гад», – подумал Игорь, – «а на хрена надо было мне сюда переться, или без стояния над душой они…».

После шести вечера возвращаться можно было и через мост, чтобы не толкаться на переполненном в связи с окончанием рабочего дня фариботе. Выполнившие план гаишники уже не бдили на хайвее, и распоясовшиеся мотоциклисты носились, нагло сняв хелметы, что, впрочем, мало сказывалось на аварийности, скорее, на благосостоянии семей полицейских. Вечереющий Панаджи радовал глаз зажигающимися огнями, плавучее казино, напоминающее помесь крейсера «Аврора» с новогодней елкой из-за выступающего вперёд у воды носа и весёленьких гирлянд, выдвигалось «в ночное», проплывая под мостом и выходя в открытое море. По закону на земле штата игровые заведения располагать запрещено, но «бабло всегда побеждает зло», да и про воду нигде ничего не сказано, поэтому казино устроили на корабле, и с вечера до утра оно прекрасно себя чувствовало, курсируя вдоль берегов благочестивого Гоа.

Переехав реку, он заглянул на рыбный рынок, расположенный почти у моста – последние лотки закрывались, распродав вечерний улов. Он купил за пять долларов полтора килограмма королевских креветок – Валя просила что-нибудь на ужин. Тигровых он не любил, они были очень большие и их надо разделывать, вынимая черную кишку, проходящую вдоль спины, иначе песок скрипит на зубах, да и ощущение поедания чужих какашек не добавляло аппетита. Хотя есть ценители, утверждающие, что это придает некую вкусовую пикантность. Скорее всего, они просто ленятся их чистить и находят себе оправдание. А по сложившейся в их семье традиции, приготовление мяса и рыбы было на нем, и, чтобы облегчить задачу, он выбрал королевские, которые не нуждались в подобной обработке да и стоили дешевле.

В пятнадцать минут шестого следующего дня теперь уже вдвоем с господином Луисом, предварительно купив в ларьке местной «союзпечати» требуемый листочек с водяными знаками, они подъехали к знакомому офису. Интерьер его все так же напоминал бытовку кладовщиц где-нибудь в промзоне на улице Ивана Франко, швейная машинка стояла на том же месте, местный Акакий Акакиевич так же, согнувшись, приютился за ней, только рубашка его стала чуть серее. Что делать, все мы вышли из гоголевской «шинели», если вы думаете по-другому, внимательнее перечитайте классика. Адвоката так же не было. Сегодняшнее расположение звезд уменьшило продолжительность «файф минутс» еще на пятнадцать минут, затем последовала трогательная церемония встречи адвоката с господином Кардозо. Они три раза обнялись на «братковский» манер, после чего минут десять живо рассказывали на конкани друг другу семейные новости, а может, о чем-то договаривались на непонятном форенеру языке. Одет господин Удой сегодня был в элегантный строгий серый костюм с галстуком. Он был, естественно, босиком, правая штанина была… закатана…

– Ну, все, – хлопнул он себя по лбу, сострив при этом. – Время – деньги, как говорят у вас. Ха-ха.

Он сел за компьютер и стал с умным видом поглаживать клавиатуру.

– Дело в том, что документ не сохранился, вы же знаете, как часто у нас происходят отключения электричества, да и компьютер – вещь настолько неизученная… он же практически живой и живет по своим законам, не всегда подвластным человеку…

«Ну, вот оно и началось, – подумал Ганди, – « … а в это время проводница девятого вагона…», – словно прозвучал в голове голос Семена Альтова.

– Да вы не волнуйтесь! – посмотрев на Игоря с испугом, воскликнул адвокат. – Файф минут и все сделаем, тем более, и мистер Луис тут, все подпишем в лучшем виде…

Перспектива стать счастливым обладателем замечательного японского байка да еще купленного за его же собственные деньги опять откладывалась на магические восточные пять минут.

Мистер Удой уперся в экран старинного монитора, занимающего половину стола, быстро одним пальцем правой руки застучал по клавиатуре, крепко придерживая её левой, чтобы она не скакала по гладкой поверхности.

Не прошло и получаса, как агримент, состоящий из шести листов формата А4, прошитый нитками, металлическими скрепками, в красивой обложке из купленной государственной бумаги с водяными знаками, почему-то значительно превосходящей по размеру, с наставленными на неё шестью адвокатскими штампами и печатями, лежал на столе. Мистер Найк довольно покачал головой из стороны в сторону – этот знак у индийцев обозначает согласие, или слово «да», или все, что угодно, кроме отрицания.

– Ну, все, поздравляю вас, документ готов. – Он глянул на часы. – Осталось только к нотариусу, чтобы он его заверил, и ездите спокойно на легальных условиях… но к нему вы сегодня не успели… ничего, я дам вам свою визитку, завтра пораньше, пока у него никого не будет, часам к десяти подъезжайте, он здесь напротив, покажите мою карточку, и он все вам сделает без проволочек…

Они пожали друг другу руки – все-таки, приятно иметь дело с деловым человеком и вышли в знакомый португальский дворик вечереющего Панаджи. Посмотрели на темные окна нотариальной конторы, в которую завтра Игорю придется ехать уже в одиночку. Луис пошел проведать приятеля, раз уж он попал в столицу. Ганди сел на свой еще не легализованный байк, на котором уже месяц ездил незаконно, и помчался в сторону парома.

Влажная жаркая духота сменилась прохладной, вечерние «кормильцы», готовые пожарить вам на примусе омлет или другую яичницу, выкатывали тележки делать свой маленький бизнес. Жизнь была прекрасна, ведь это Индия, это Гоа, здесь адвокаты ездят на работу на велике и курят гашиш, а пять минут – понятие, скорее, философское, здесь люди не знают, что такое Макдональдс, а маленькие дети просят «бакшиш», добавляя слово «сэр», здесь на улице может возникнуть пробка, когда стадо мотоциклов объезжает задумчивую корову, устало прилегшую отдохнуть на перекрестке у Мэрии. Так было и так будет… ведь это – жизнь…