Текст книги "Кодекс Прехистората. Суховей"

Глава 5
«Они уже здесь»

Утром девятнадцатого июня немного распогодилось, стало выглядывать солнце, заметно потеплело. Я поднялся рано и решил устроить пробежку. Песок мягко принимал стопы, когда я легкой трусцой бежал вдоль берега. Передвигаться было комфортно. Вкупе с хорошими кроссовками бег по песчаному пляжу снижает негативное воздействие на суставы, а нагрузка на мышцы возрастает. То тут, то там виднелись собачники, уныло бродившие в компании своих четвероногих друзей. Деловито шумела строительная техника, трудившаяся над опорами будущей эпической развязки. Как-то быстро утренняя прохлада сменилась влажной духотой, солнце стало отчаянно разогревать и высушивать песок и асфальт. Я повернул в сторону дома.

Закончив утренний моцион, я принял контрастный душ, а после удобно устроился на диване с молочным завтраком и включил телевизор. Я стараюсь не принимать пищи параллельно с просмотром телепередач, но люблю это и иногда даю слабину.

Телевизор подловато включился на новостях: ничего нового – то же дерьмо, только день другой. А за кулисами разворачиваются незаметные, но глобальные процессы. Новый экономический завет трещит по швам, пылают войны, идет передел стран и континентов. В такие моменты понимаешь, насколько в действительности циклична история: хорошие времена рождают слабых людей, что приводит к плохим временам, рождающим сильных людей, создающих хорошие времена. Спорное высказывание, но можно констатировать точно: хорошим временам приходит конец. Однако пока кризис не вырвался на свободу и не начал подминать под себя миллионы людей, его стараются не замечать. Авось обойдется. И вот я поймал себя на том, что в попытке оградиться от истеричных средств массовой информации тоже закрываюсь от осознания надвигающейся катастрофы.

Дабы исправить ситуацию, решил позвонить тому самому приятелю Вите Кононову, который обретался ныне в центральном управлении крупного банка. На удивление, он не ответил сразу, но уже через пять минут раздался ответный звонок.

– Привет. Как дела, ты чего звонил? – послышался в трубке голос Витьки.

– Привет. Дела нормально. Вот решил узнать, как у тебя. Наверное, занят на работе?

– На работе? – усмехнулся приятель. – Я уже месяц как безработный. Выперли с жалкими отступными.

– Я тоже уволился из «Горизонта», – выдавил я после некоторой паузы, просто не зная что сказать.

Я был уверен, что Витя – последний специалист, которого уволили бы из компании. Еще в университете он хорошо тащил в математике, программировании и других профильных дисциплинах. Как аналитик он поднялся на голову выше меня и многих однокурсников.

– А ты-то чего сорвался с места – или тоже «попросили»? – поинтересовался он.

– Предложили новую работу, – слукавил я. – Все как-то стремно и нестабильно на нашей кухне. У тебя нет соображений на этот счет, что вообще происходит?

– У меня соображение такое, что если я вскоре не найду работу и задержу выплаты по ипотеке, то меня выселят из квартиры, и поедем мы всей семьей жить к родителям, – невесело констатировал Витя.

Больше ничего существенного от товарища я не добился, по всему выходило, что личные проблемы полностью захватили его внимание. Я только пообещал помочь в поиске работы и узнать о вакансиях в своей бывшей компании. Даже позабыл поинтересоваться о его решении насчет предстоящей встречи выпускников, перед тем как мы попрощались.

Тем временем дело шло к обеду. Гоша позвонил и сообщил, что вылетает из Ростова-на-Дону. После семнадцати часов он уже должен был прибыть в Пулково. Я решил не тратить время зря, а уделить внимание своему автомобилю. Около двух недель мой старичок Nissan X-Trail стоял без дела, под открытым небом двора. Пыль и песок оседали на кузов, а мелкий дождь превратил это покрытие в серый неприглядный панцирь. Однозначно на мойку.

Уже через пятнадцать минут я прибыл на довольно приличную автомойку неподалеку от дома. Очереди не было. Более того, один из боксов стоял пустой. Я понял причину отсутствия клиентов сразу, как только вышел из машины. С северо-запада на город надвигалась зловещая и бескрайняя грозовая туча. Стоило свериться с прогнозом погоды еще утром, но в последние годы метеорологи бесстыдно врали, и я утратил привычку следить за их предсказаниями. В любом случае мне этот ливень не сделал бы погоды – даже машину не отмыл. Я жестом уточнил, можно ли загонять автомобиль, и молодой парень кивком пригласил заезжать. При этом он покосился на стремительно чернеющее за моей спиной небо. Здесь, на берегу, еще вовсю светило солнце, но в нескольких километрах от нас, над заливом, перемещался огромный грозовой фронт. Вспышки молний то и дело озаряли тьму, раскаты грома слышались уже вполне отчетливо. И когда я садился назад в автомобиль, мне пришлось с усилием закрывать дверь, борясь с налетевшим ветром.

Обычно в ожидании машины я прогуливался на свежем воздухе, но сейчас не успел сделать и двух шагов, как новый порыв бросил мне в лицо первые крупные капли дождя вперемешку с песком. Решив не испытывать судьбу, я укрылся в комнате ожидания, где находились несколько других автолюбителей, решивших помыться перед дождем. Двое из них прильнули к окну, что-то живо обсуждая. «Говорю тебе, там смерч, смотри правее», – указал один из мужчин куда-то в темно-серую пелену над водой. Заинтересовавшись, двое других вскочили с дивана. Я тоже усиленно всматривался во мглу сквозь стеклянную дверь.

То, что на город шла не обычная гроза, стало понятно буквально через несколько минут. Видимость упала до десяти метров, по улице неслись листья, ветки и охапки различного мусора. Что-то большое пролетело в метре от окна. Я понял, что это сорвало одну из штор, которыми мойщики пытались прикрыть ворота боксов. Я посмотрел в их сторону, прижавшись к стеклу. Как там дела у моего автомобиля, я не мог видеть – выглянуть из двери не представлялось возможным. Ветер гудел, как двигатели реактивного самолета, а хлипкое здание мойки раскачивалось и скрипело. Я интуитивно прижал низ двери ботинком и уперся рукой в ее ручку, опасаясь, что ураган сейчас ворвется внутрь. Проезжая часть скоро скрылась за пеленой ливня, и лишь фары редких автомобилей да вспышки молний прорывали тьму. Но это было только начало.

Дождь и так сильно бил по односкатной крыше из тонкого металлического профиля, а тут к дикой какофонии примешались звонкие и частые удары. Град. И я увидел, как тротуар перед входом начинает покрываться белым ковром из многочисленных ледяных шариков. Сначала они немного шумели, ударяя по стеклам и отливу, а затем раздался оглушительный грохот, как будто небеса обрушились на мое ненадежное убежище. По затемненным окнам побежали белые трещины. Мужчины у окна что-то выкрикивали буквально в метре от меня, но я ничего не мог разобрать: видел только ужас во взгляде. Уверен, на моем лице тоже мелькнул страх перед неистовой силой стихии за секунду до того, как погас свет.

Первым делом после того, как ветер и дождь стихли и мы выбрались на улицу, я осмотрел свой автомобиль. Ни царапины. Помыть, конечно, не успели, но сохранили в целости. Благодаря слаженным действиям ребят-мойщиков, которые быстро сориентировались и опустили роллеты на всех боксах, ни одна из находившихся там машин не пострадала. Высвободили нас из комнаты ожидания тоже они, высадив треснувшие стекла заклинившей входной двери, раму которой перекосило вместе со зданием мойки. Нам повезло, что окна были покрыты плотной тонировочной пленкой и осколки не разлетелись под ударами огромных градин. Куски льда до сих пор лежали на асфальте, мои товарищи по несчастью снимали самые крупные из них на камеры мобильных телефонов. Я не раздумывая достал из бумажника крупную купюру и отдал молодому кавказцу, который буквально спас мою машину. Ни о какой мойке речь уже не шла – и по техническим, и по этическим соображениям. Я просто аккуратно выгнал машину из накренившегося здания и медленно поехал прочь.

На проезжей части тут и там стояли, мигая аварийкой, искалеченные автомобили. Их хозяева бродили в растерянности вокруг, изучая повреждения. Не лучше выглядела и местная растительность: деревья и кустарники в разной степени лишились листьев и ветвей. Улицу везде, куда ни глянь, покрывали мусор и обломки. Некоторые биллборды валялись плашмя, а другие опасно накренились. Сквозь приоткрытое окно я отчетливо слышал множественные сирены спецтранспорта. По тротуару, размахивая руками и крича, бежала насквозь промокшая пожилая женщина, высокая, прилично одетая, но с алыми потеками на прядях седых волос. Я хотел было остановиться и предложить помощь, но женщина, сверкая безумным взглядом, быстро удалилась. Я лишь расслышал обрывки ее стенаний: «Идиоты, вы что, ослепли?! Они там, они спустились с грозой!..» Дождь вновь усилился.

Только спустя полтора часа мне удалось вырваться из задыхавшегося в пробках города на Западный скоростной диаметр. После происшествия я, конечно, заехал домой, дабы удостовериться в целости окон, но все было в порядке. Проезжая через центр, отметил, что стихия пощадила город – ураган прошел по касательной. Серьезно досталось лишь прибрежной части моего района, однако и этого было достаточно для введения режима ЧС.

Движение по шоссе было плотным. Всю дорогу я безуспешно пытался дозвониться родителям, предполагая, что новостные каналы уже передают шокирующие подробности недавних событий. Нужно было успокоить мать с отцом, прежде чем они узнают об этом, но, как назло, вызов не проходил.

Как только я съехал на кольцевую автодорогу, телефон принял сообщение. Гоша пытался дозвониться – видимо, уже из Москвы. Я вызвал его в ответ. Узнав, что приятель сидит в Шереметьеве, а Пулково пока не принимает из-за погоды, я сразу после разговора с ним позвонил родным. На этот раз звонок пробился, и, как это часто бывает, трубку взяла мама. К счастью, до них еще не дошли известия о стихии, и я спокойно рассказал о событиях, заверив, что со мной и моим имуществом полный порядок. Пообещал скоро приехать и попрощался.

С Гошей договорились, что я дождусь его прилета вблизи аэропорта, так как других вариантов все равно не было. Так и сделал. Добрался до ближайшей к Пулкову бесплатной парковки, выбрал место с наиболее приятным видом и принялся ждать. Чтобы время проходило приятно, откинул спинку кресла, устроился в нем поудобнее, включил музыку. Потом музыку выключил. Дождь так успокаивающе шумел, что никаких других звуков было не нужно. Вода заливала стекла снаружи, а изнутри они запотели. И так, полулежа, я сам не заметил, как задремал.

Проснулся от резкого стука в окно прямо у меня под ухом. Немного пришел в себя и приопустил стекло. В щель заглянуло морщинистое серое лицо с опухшими красными глазами, затененными капюшоном дождевика.

– Чего нужно?! – спросил я с раздражением, вызванным внезапной побудкой.

– Это временная стоянка для машин с водителем, – просипел субъект.

– Ну так я водитель! Стою, жду прилета! Временно!

Я закрыл окно, чувствуя, что распаляюсь на ровном месте. Странный мужик, чей силуэт черным пятном вырисовывался за запотевшим стеклом, немного постоял и пропал. Значит, в аэропорту есть и такая должность, заключающаяся в хождении по окрестным парковкам и проверке автомобилей. Понятно тогда, откуда такие дикие сервисные сборы. Может, конечно, это банальные мошенники: собирают деньги на бесплатной парковке или шерстят пустые автомобили. Или… очередной сумасшедший.

Перед глазами стояла та женщина с разбитой головой, ужас и безумие в ее глазах. Похоже, она мне только что снилась. Что могло так напугать взрослого человека средь бела дня? Из сумрачных мыслей меня вырвал переливчатый звонок телефона. Звонил Гоша. Я бросил взгляд на немного прояснившееся небо и ответил.

– Слушай, тут такое дело, – проговорил Гоша, – позвонила жена, вся в соплях, извинялась. Плохо ей. А тут, как назло, задержка. Вылет до сих пор не объявили.

– И что ты надумал? – Я поник, уже понимая, к чему клонит приятель.

– Знаешь, не могу я так. Как камень на душе. Полечу обратно. Ты извини. Я потом реабилитируюсь.

– Что ж, обратно так обратно, – сказал я. – Только сообщи, как вернешься.

В этом весь Гоша Мелихов: заварит кашу, а ты расхлебывай. Я уже настроился на его приезд, предвкушая нескучное времяпрепровождение, и тут на́ тебе. Оказывается, нужно было слетать за тысячу километров, чтобы помириться с женой. А я остался один, под дождем, на окраине побитого ураганом города.

Глава 6
Мальвина

Дабы не погружаться в меланхолию, решил попробовать вернуться в город до наступления вечернего транспортного коллапса. Разогнался до ста по шоссе, настроение поднялось, но быстро сбросил скорость из-за неважной видимости и плотного потока. В город я возвращался по Московскому проспекту. Вездесущие мотоциклисты, поодиночке и парами, рискованно маневрировали среди автомобилей так, что дух захватывало. Эти ребята окажутся дома явно раньше меня. Подумав об этом, образно сплюнул через левое плечо по студенческой привычке, дабы не сглазить.

Между тем движение замедлялось, пока в районе Московского парка Победы все полосы не остановились окончательно. Автомобили дергались, выигрывая у пробки по метру, но скорость была такой, что пешеходы без труда обгоняли нас и скрывались в туманной дали. И тут вдруг нахлынуло довольно редкое для меня чувство скуки и неопределенности. Я отчетливо представил, как приеду в пустую квартиру, угрюмо поужинаю и усядусь перед телевизором или компьютером, коротая часы до сна. А небо продолжит свой плач, и Гоша встретится с любимой, вместо того чтобы открыть очередную бутылочку пива на моей кухне и взяться травить пошлые ростовские анекдоты. Я медленно и неотвратимо начинал себя жалеть, пока в конце концов не счел подобное недопустимым для абсолютно свободного мужчины в полном расцвете сил.

Как ни странно, возможность пойти на встречу выпускников я теперь не рассматривал в принципе, сомневаясь, что она вообще состоится из-за недавнего разгула стихии. Однако накатившая тоска заставила потянуться к телефону. Из всех однокурсников в списке контактов у меня были только Гоша и Витя; первый легкомысленно самоустранился, а на номер второго только что улетел мой вызов. Витя ответил на удивление быстро.

– Вообще-то я не собирался с тобой разговаривать, – безо всяких приветствий сказал он, – но у меня есть пара минут, так что излагай.

– Какая муха тебя укусила? – не понял я, шутит приятель или нет.

– Та же самая муха, что сообщила мне о сборе группы и о приезде Мелихова, – ответил Витя без единой нотки в голосе, по которой можно было бы понять, насколько он серьезен.

– Да я сам узнал недавно. Гоша, как обычно, взбаламутил в последний момент. И вот тебя набрал, как только все разрешилось, – попробовал я оправдаться так, чтобы это не звучало как оправдание.

– Да ладно, шучу. Знаю же, что ты не ходишь на эти встречи, – сменил Витя тон. – Но с Гошей-то вы пойдете? И не говори, что он впишется не у тебя, – этот жлоб никогда не раскошелится даже на хостел.

– Гоши не будет, их рейс задержали в Москве из-за погоды, и он улетел обратно.

– Что за чушь?! Недавно передали, что Пулково работает по фактической погоде.

– Он застрял в Москве, а потом улетел обратно… по семейным обстоятельствам, – сообщил я, не вдаваясь в подробности. – Возвращаюсь ни с чем.

Витя, видимо, тоже поначалу обрадовался, узнав о приезде Гоши. При всех недостатках у того были и неоспоримые достоинства: доброе простодушие и неуемный оптимизм. Любое общение с ним снимало стресс как рукой. Любые проблемы для него – пустяки, кроме семейных, как выяснилось. Но все равно он был, есть и будет душой нашей довольно странной компании. Поэтому Витя, как и я, заметно огорчился, узнав о сорвавшемся приезде приятеля.

Несмотря на разочарование, мы с Витей все же решили отправиться на мероприятие. Тем более что встреча не отменилась и явка предполагалась довольно высокая. Меня устроил намеченный сценарий, и уныние мгновенно растворилось в вечернем питерском воздухе.

В такую минуту, по законам жанра, мне стоило бы вдавить педаль газа, развернуть автомобиль на сто восемьдесят градусов, подняв синий дым сгоревшей резины, и умчаться вдаль навстречу приключениям. Но – увы, я уже минут тридцать стоял в мертвом заторе без особой надежды на скорое высвобождение. Самые отчаянные из торопящихся водителей умудрялись выезжать на трамвайные пути и двигаться по ним. Сначала проскочил один такой индивидуум на тонированном в ноль Porsche, и уже через минуту его примеру последовали другие одаренные водители, очевидно, с мыслью: «А чем я хуже?» Я постарался терпеливо отнестись к такому проявлению нетерпения, тем более что настроение сменилось с минуса на плюс. Включил радио и поймал новостную волну. Девушка-диктор щебетала о последних событиях, картина которых уже набивала оскомину: экономический спад, конфронтации в политической сфере, пикеты и митинги в крупных городах, эксперты предвещают новый виток холодной войны (словосочетания, которые я бы с удовольствием удалил из своей памяти навсегда)… и под конец блока: «По последним данным, город наполнили многокилометровые пробки. Бригады МЧС и коммунальных служб устраняют последствия стихии в усиленном режиме».

Новостей пока хватило, переключил магнитолу на проигрывание собственной музыкальной коллекции. Тем временем поток подполз к железнодорожному мосту, пересекавшему проспект поперек. Здесь открылась причина всего затора: под мостом стоял трамвай, причем, как оказалось, уже не первый на проспекте. Видимо, линия обесточилась еще в грозу. Этим объяснялось и большое количество прохожих. Сразу за стоящим трамваем произошла авария: два внедорожника столкнулись практически лоб в лоб на линии общественного транспорта. От удара их отбросило на ближайшие автомобили, что повлекло почти полное перекрытие проезжей части. Объехать место происшествия удавалось только по тротуарам, а учитывая количество пешеходов в час пик, процесс протекал пугающе медленно. Дождавшись своей очереди, я протиснулся между пострадавшими автомобилями и каменной опорой моста. На выезде из ловушки многие водители выкрикивали различные оскорбления в адрес виновников происшествия. Я не стал им уподобляться, а, воспользовавшись неожиданно свободной дорогой, разогнался до невероятных шестидесяти километров в час. Объективно оценив дорожную обстановку, передумал заезжать домой и направился сразу к месту встречи. Благо формат выбранного кем-то добрым заведения не претендовал на светскость и я никого не смог бы шокировать своим нарядом лесоруба.

На Московских воротах и дальше автомобили вновь сбились в кучу, и я недолго думая ушел вправо, на Лиговку. Еще до того как я припарковался недалеко от бара на Марата, мы созвонились с Витей, он сообщил, что тоже подъезжает к месту.

Рукопожатие у приятеля все то же – крепкое и уверенное, правда, былого превосходства во взгляде поубавилось. Именно эта легкая надменность отталкивала меня и не давала нам сдружиться по-настоящему. Хотя часто мне казалось, что Витя в принципе отрицает такое понятие, как дружба. Мы с Гошей стали тесно общаться, поскольку, как у соседей по комнате в студенческой общаге, у нас не было другого выхода. А вот что Витя нашел в нашем дуэте, я всегда мог лишь догадываться. Возможно, его привлекли балагурство и безрассудство Гоши, но напрямую общаться с подобным субъектом не позволял статус, я же, как более степенный персонаж, позволил компании сложиться. Правда, Витя ничуть не стеснялся называть Гошу деревенщиной, на что тот ни капли не обижался и в ответ определял Витю как вшивого интеллигентишку. Я же всегда соблюдал нейтралитет и стоически выдерживал причуды обоих. Вот и сейчас мы встретились довольно тепло.

Мы прибыли раньше на полчаса, и администратор сообщила, что заказанный стол пока не готов. Тогда мы с удовольствием разместились у длинной барной стойки. Я взял бокал безалкогольного пива, а приятель, сказав, что абсолютно не употребляет спиртного, заказал свежевыжатый сок. Мы немного посидели, уставившись на бармена, а потом я, не зная, с чего начать беседу, поведал о своем утреннем приключении. После обсуждения этой истории и прочих климатических, политических, экономических аномалий разговор сам собой скатился к теме потерянной работы.

– Зря ты связался с этим элитным жилым комплексом, – вскрыл я, как казалось, источник всех бед. – Взял бы обычную квартиру – уже выплатил бы, а не выплатил – так занял бы немного у родителей и закрыл кредит.

– С отцом у нас все сложно, да и у него самого теперь проблемы: многое было завязано на импорте. Короче, денег он не даст, а мама не владеет финансами. Никто из родственников не раскошелится без гарантий отца. Все готовы скупать хоть туалетную бумагу вагонами, лишь бы деньги не висели в воздухе. Нужно выкручиваться самому. Ты лучше скажи, что там в твоем «Горизонте»?

– Честно говоря, я еще не общался с ними по поводу тебя, – признался я, и в этот момент меня озарила идея: – Хотя знаешь, есть хороший шанс. Дело в том, что мой бывший шеф – ну, тот самый Дубской, который похож на Остина Пауэрса, – однажды увидел нашего с тобой поискового «паука» и с тех пор не спит спокойно в надежде заполучить такого же. Я, конечно, так и не дал ему копии и потом узнал, что он поручал программистам найти или создать нечто подобное, но ничего не вышло. А теперь представь, что я предложу ему программу вместе с разработчиком. Думаю, это сработает. Только не надейся на прежние премии, а в остальном – не самый плохой вариант по теперешним временам.

Как бы то ни было, приятель оживился, и дальше беседа пошла более непринужденно. Да и у меня часть груза упала с души, поскольку если в «Горизонте» идет чистка кадров в пользу качества, то Витя, с несколько усеченными амбициями, им гарантированно подойдет.

За разговором мы не заметили, как минутная стрелка сделала пол-оборота и в дальнем углу зала стала собираться колоритная группа знакомых. Мы рассчитались с барменом и влились в компанию. До сего дня я почему-то избегал подобных встреч, но признаюсь, теперь мне было приятно увидеть многих из пришедших. А людей собралось немало. Каким-то чудом прибыли и наши иногородние однокурсники – все, кроме Гоши. Как выяснилось, секрет успеха мероприятия заключался в его спонтанной и быстрой организации. Кстати, самого инициатора – нашей старосты Татьяны – видно не было. Не то чтобы многие жаждали ее видеть, характер у девушки был не вполне приятный, просто нужно было компенсировать ей оплату брони, которую она внесла при заказе банкета. Одна из девушек сообщила, что, по ее данным, Таня уже несколько месяцев проживает за границей и как она могла организовать встречу – непонятно. Никто особо не прислушался к этим словам, так как компания уже вовсю оживленно галдела, разбившись на несколько групп по интересам. Даже трезвая голова не мешала и мне увлеченно общаться с уже ощутимо подгулявшими товарищами.

Я не заметил, как за столом появился еще один весьма неоднозначный персонаж. Вернее сказать, появилась. К застолью присоединилась девушка Вика с необычной фамилией Малтис. Помню, за глаза мы, парни, называли ее «Мальвиной». Прозвище это приклеилось к ней благодаря несколько кукольной внешности и скупой на эмоции манере держаться. Вика действительно невольно создавала впечатление о себе как о красивой глупой куколке, хотя таковой не являлась. Красота ее была нетривиальна, и даже учитывая скромное число представительниц слабого пола на курсе, большинство парней не решалось завязывать с ней отношения. Мне же Вика всегда нравилась, но это так и не подтолкнуло меня сделать первый шаг. Все ограничивалось редким общением, в процессе которого я убедился в наличии у Вики правильного женского ума и приятного характера.

Вот и сейчас, встретившись взглядами, мы тепло улыбнулись друг другу. Как показалось, она так же искренне обрадовалась встрече. Но толпа требовала жутких подробностей моего сегодняшнего приключения на автомойке, и мне пришлось отвлечься на общение в своем кругу. Витя со скучающей миной слушал историю по второму кругу, то и дело вставляя свои комментарии. Вечер продолжался, и как по волшебству из головы вылетела вся напряженность. Мы сфотографировались и отправили Гоше снимок того, чего он лишился. Кажется, народ не беспокоился относительно завтрашнего рабочего дня – никто особо не ограничивал себя в выпивке, кроме нас с Витей.

То и дело небольшие группки отделялись и выбегали на улицу посплетничать и покурить. Я и сам, было дело, покуривал в юности. Но вот однажды, вроде как случайно, попал на табачное производство, и папа лично устроил мне экскурсию по цеху, в процессе рассказав и показав, из каких материалов и химикатов теперь изготавливаются сигареты. «Табачным» это производство можно было назвать лишь номинально. Проводил отец пропаганду вреда курения или нет, но с тех пор сигаретный дым я стал воспринимать по-другому, буквально чувствуя, как он оседает внутри. Не знаю, насколько шагнули вперед табачные технологии сегодня, но родители утверждают, что популярная в конце двадцатого века «американская сигаретная смесь», усиленная аммиаком, – это просто детские шалости по сравнению с современными химическими коктейлями. В общем, спустя пару месяцев после той экскурсии я бросил курить, но не позабыл приятных тактильных и эмоциональных ощущений, которые дает выкуренная под настроение сигаретка. Поэтому я отказался от сигарет, но не от табака – настоящего благородного табака, забитого в трубку либо собственноручно скрученного в душистую самокрутку. Однако такое курение представляет собой целую церемонию и суеты не предусматривает.

Людей в баре прибавилось, яблоко вряд ли свободно упало бы в этой толпе. Беспрерывно, как ужаленные, повсюду сновали официанты. Стало душно. Я решил выйти размяться и сменить обстановку. Дождь прекратился, небо просветлело, но на улицы опустилась не очень приятная влажная дымка. Отчаявшись вдохнуть свежего воздуха, побрел обратно, завернув по пути в туалет. Зайдя в мужскую уборную, я решил было, что ошибся дверью: там стояла Вика. Вид у нее был странным. Когда она успела так захмелеть?

– Привет. Ты что здесь делаешь? – задал я банальный до боли в зубах вопрос.

– Вот досада, я что, ошиблась дверью? – ответила она вопросом на вопрос, поправляя макияж.

Внутрь зашел парень, окинул нас с Викой равнодушным взглядом и как ни в чем не бывало собрался делать то, за чем пришел. Я мягко, но настойчиво взял девушку под руку и вывел из туалета. Та поддалась мне, и под тонкой тканью изящного черного платья с серой пелериной я почувствовал тепло ее тела. Внезапно в мозгу пронеслась тактильная ассоциация с одним давним случаем: в поселке, где жили родители, в гостях у знакомого фермера я держал на руках молодого кролика; зверек представился мне круглым и пушистым, но когда поднял его, под пышной шерстью почувствовал щуплое тельце с бешено бьющимся внутри сердечком. Что-то подобное промелькнуло и сейчас. И Вика показалась мне хрупкой и беззащитной, но не как кролик, а скорее как горлица с перебитым крылом.

Алкогольное опьянение, а особенно у представительниц слабого пола, вполне можно определить как временное состояние крайней уязвимости, а здесь, по всему видно, алкоголь наложился на что-то еще, явно негативное. Почему-то я вдруг обрадовался тому, что оказался в нужное время в нужном месте. Девушке нужна защита на то время, пока она плывет по волнам внутреннего психологического шторма. И я абсолютно точно смогу обеспечить ей такую защиту.

В зале царила жуткая какофония – это компания молодых людей активно следила за ходом спортивного мероприятия. Да и без них хватало шума. Пиво текло рекой, с кухни тянуло запахом жареного мяса, кто-то втихаря покуривал вейпы, отчего под потолком собралось характерное сизое облачко. Я с трудом представил, что творится здесь во время «Алых парусов», которые, кстати, ожидаются буквально на днях. Свернул к выходу, и Вика безропотно последовала за мной. Мы вышли в белый, как молоко, питерский вечер.

– Это похищение? – лукаво поинтересовалась она, пристально глядя мне в глаза, словно выискивая что-то.

– Да. Только я не определился с мотивами, – прервал я обмен вопросами.

– Давай присядем и обсудим это, – показала она на заботливо застеленные глянцевыми журналами отливы окон заведения.

Мы устроились на не очень удобной, но вполне подходящей в нашем случае поверхности. Мимо сновали прохожие и автомобили.

– Твоя история про ураган стала темой вечера, – усмехнулась Вика, завязывая разговор.

– Чудом выжил… А в какой ураган попала ты? – перешел я к сути.

– Я?! – Вика инстинктивно поправила прическу, но потом, видимо уловив смысл вопроса, ответила: – Ты прав, я напилась. Ты впервые за столько лет пришел на сбор, и тут на́ тебе. Я правда так плохо выгляжу?

– Ты выглядишь прекрасно, но дело ведь не в алкоголе? Он только усиливает настроение.

Она сбросила псевдобеззаботную маску и отвела глаза, рассматривая вереницу пешеходов. Я решил сбавить натиск:

– Не обижайся, я не собираюсь копаться у тебя в голове, я не психолог. Помнишь, мы иногда болтали о всякой ерунде? Можем поговорить и сейчас. Столько лет прошло, а ты не изменилась.

Вика обернулась ко мне и одарила грустной, но непритворной улыбкой. Я понял, что она расположена, но до конца не готова к разговору по душам. Мы немного посидели молча, и мне показалось, будто девушка еле заметно вздрагивает. Только сейчас я понял, что на ней тонкое платье, а Санкт-Петербург даже в июне далеко не Сен-Тропе. Как назло, на мне была только толстовка на голое тело, которую не снимешь и не предложишь озябшей спутнице, как можно было бы предложить тот же пиджак.

– Могу завезти тебя домой. Мне спешить некуда: дома никто не ждет, – предложил я и заметил, что собеседница сама собралась что-то сказать. – Извини, что перебил.

– Я хотела узнать… – Вика улыбнулась уже более жизнерадостно. – На самом деле ты уже ответил на оба моих вопроса.

Не знаю, какое впечатление произвел на девушку мой грязненький автомобиль, но припаркован он был совсем рядом, и уже через минуту мы погрузились в теплую тишину его салона.

– Я удивлена, – сообщила Вика, вкрадчиво изучая меня с пассажирского кресла. – Ты предвосхитил мой вопрос и даже мои мысли.

– Такая сонастройка встречается у близких, часто общающихся людей, – констатировал я. – В нашем случае это просто совпадение, вызванное характерной ситуацией.

– Спасибо, ты успокоил меня на тот предмет, что мы с тобой чужие люди.