Текст книги "Право на убийство"

Требуемую сумму компаньоны собрали: часть денег в запасе была, остальное заняли у друзей и знакомых. Для покрытия убытков пару заказов оформлять не стали, доходы скрыли. Провернули очередную махинацию с запчастями.

Через месяц Сыч вновь потребовал бакшиш. Вымогателю стоит заплатить только раз – и от него уже не отвяжешься. В милицию обращаться – грехи мешают. Могут прикрыть фирму. В виду отсутствия должного опыта компаньоны ещё не знали, что лучше было бы закрыть кооператив или, повинившись, уплатить государству налоги или даже штраф, чем связываться с такими личностями, как Сыч. Они предпочли платить дань, и это было ошибкой.

Каждый раз, отдавая свои кровные деньги, компаньоны молча страдали от бессильной ненависти. И, если Вовка заглушал отрицательные эмоции периодическими выпивками, то Сергей, спиртным не увлекавшийся, всё копил в себе. От природы не кровожадный человек, он вдруг обнаружил, так сказать, в тайниках души, неведомые прежде запасы злобы. Иногда, во время работы, он начинал предаваться диким фантазиям, в которых различными способами пытал Сыча и в завершении – вешал на березе.

Не имея каких то определённых целей, Сергей стал исподволь собирать сведения о Сыче и его гоп-компании. В таких маленьких городках, как Жердянск (и 20 тысяч жителей не наберется), трудно скрыть своё прошлое, да и настоящее тоже. Какой бы важной фигурой ты сегодня не стал, найдутся люди, помнящие тебя ещё сопливым мальчишкой. Жил Витька в центре города, в микрорайоне типовых пятиэтажек, занимая вдвоём со старухой-матерью просторную благоустроенную квартиру. С вечера он всегда спал до полудня, а потом совершал неизменный променад в пивбар. Там, за кружкой пива, в окружении соратников, он обсуждал различные проблемы и намечал визит к очередной жертве. Умный, начитанный, любитель шахматных турниров, он играл роль грабителя-интеллектуала, современного революционера-анархиста.

– Экспроприаторов – экспроприируют! Вспомните товарища Ленина, – нравоучительным тоном провозглашал он, вышибая мзду у какого-нибудь «нового русского».

Из всей своры местных рэкетиров реальную опасность представлял только Сыч. Его подельники могли избить прохожего, стянуть кошелек, забраться в чужую квартиру… И получить за это соответствующий «срок». С приходом Витьки положение изменилось: «клиенты» послушно выкладывали деньги, а если и приходилось иногда поучить редкого строптивца – заявления в милицию не поступало. Сами посудите, не станет же торговец водкой или кооператор, уклоняющийся от налогов, связываться с органами правопорядка. Дешевле откупиться. С особо упрямыми и несговорчивыми предпринимателями Сыч расправлялся безжалостно и с определенным театральным эффектом. Один из торговцев водкой, тощий усатый мужчина по прозвищу Таракан, в прошлом – судимый за спекуляцию, стойко выдерживал регулярные избиения и платить Сычу отказывался.

Тогда Витька, дабы устрашить других «дойных коров», решился на жестокую экзекуцию – вместе с дружками подловил вечером на улице Таракана и собственноручно перебил ему ломом руки и ноги. В милицию пострадавший не жаловался, поправлялся долго, торговать водкой прекратил. После этой истории все «клиенты» исправно выплачивали установленный Сычем «налог».

В своей группировке Витька строго следил за дисциплиной и запрещал любые самостоятельные дела. Ослушника с треском изгоняли – так Сыч боролся за чистоту своих рядов.

Иногда Сергею приходила в голову нечаянная мысль, что с устранением Витьки рэкетирская бригада навряд ли долго продержится: многие, вспомнив прошлое, займутся параллельно с вымогательством примитивными кражами, грабежами и в итоге – попадутся. Но это были только мечты – с Законом у Сыча, как было сказано выше, столкновений не было, а о физическом устранении врага Сергей, как законопослушный гражданин, и не подумывал.

Требование выплатить дополнительные пятьсот рублей являлось полным бесстыдством – две недели назад Сергей отдал целую тысячу. Это ясно показало компаньонам бесперспективность их нынешнего положения: захочет завтра Сыч удвоить сумму «налога», и конец всем замыслам – кооператив придется закрывать.

Надо было решаться на какие то действия. Но… неискоренимо русское «авось»: авось, пронесет, авось, Витька не станет повышать «налог» или не узнает о некоторых сделках. Пятьсот рублей заплатили, и всё осталось по-прежнему.

Наступившее лето погодой не обрадовало. Зарядили ежедневные продолжительные дожди – не искупаешься, не позагораешь; небо с утра до вечера было затянуто свинцово-серым покрывалом, воздух пронизан сыростью, а под ногами, куда ни глянь, хлюпали глубокие мерзкие лужи. В такие дни компаньоны обычно подолгу засиживались в гараже за работой – бесцельно убивать время у телевизоров им не хотелось. Несмотря на происки Сыча и плохую погоду строительство мастерской продолжалось. На новом фундаменте два опытных каменщика быстро выстроили высокий кирпичный цоколь, уложили автокраном плиты перекрытия: получился просторный – десять на пятнадцать метров – и довольно высокий, не ниже двух с половиной метров, полуподвал. Вход в него – через большие железные ворота. Здесь, по плану, будет располагаться автомастерская с мойкой и камера для покраски. В верхнем этаже разместятся офис и магазин автозапчастей (в будущем компаньоны собирались дополнить устав кооператива пунктом о торговле и тем самым попытаться избежать назойливой опеки Сыча). Как видите, каждый метр площади пойдёт в дело, ничего лишнего.

Одновременно со всей суетой больших и малых забот, Сергей, чей талант мастера удачно сочетался со способностями предпринимателя, увлекся новой идеей. В то время только-только были сняты ограничения на загранпоездки. Профессии «челнока» или «автоперегонщика» лишь зарождались, и массовый ввоз автохлама в Россию пока не начался. Даже подержанная иномарка в провинции встречалась редко и стоила дорого. А если учесть, что таможенные пошлины еще не вызывали состояние шока, то это дело обещало стать прибыльным.

При помощи пронырливого Михалыча Вовка организовал приглашение в Финляндию. Приглашение на имя Сергея – у него, как человека несудимого, меньше хлопот с оформлением загранпаспорта. Собрали все наличные рубли и поменяли их на марки. Чтобы не чувствовать себя в другой стране безъязыким бараном, Сергей заучил несколько десятков расхожих слов и теперь мог кое-как объясниться по-фински. Он всегда всё делал основательно. С Михалычем, человеком бывалым и совершившим уже несколько визитов в соседнюю северную страну, обсудили маршрут поездки, расположение недорогих гостиниц, дешёвых авторынков.

В свою первую зарубежную поездку Сергей отправился морским путём – на пароме через Финский залив в Хельсинки.

По прибытию в финскую столицу он не стал глазеть на городские достопримечательности, бродить по музеям и универсальным магазинам. На это у него не было ни времени, ни средств. Он приехал сюда с определённой целью – купить автомобиль – и не собирался размениваться по мелочам.

В соответствии с рекомендациями Михалыча Сергей даже не стал соваться на столичные авторынки, переночевал в недорогой третьесортной гостинице, а утром – опять-таки в соответствии с советами Михалыча – отправился на автобусе в небольшой городок с труднопроизносимым названием.

«Страна озер» показалась Сергею до неправдоподобия благопристойной, пасторально чистенькой. Сытые доброжелательные лица. Чужая речь. Красивая природа, соединившая в единый ансамбль озера, скалы и сосновые леса. Аккуратные качественные автомагистрали и соответственно дорогам – великолепные современные автомобили, которые раньше Сергею доводилось видеть только на иллюстрациях журнала «За рулём».

Добравшись до конечного пункта, Сергей устроился в крохотном кемпинге. Можно было приступать к делу.

И тут ему повезло – он познакомился с земляком. Коля, высокий худой мужчина приблизительно одного с Сергеем возраста, житель Новгорода, приехал в Финляндию третий раз. Он уже присмотрел себе симпатичный японский микроавтобус, договорился с ценой и советовал Сергею повременить с магазинами и автосвалками и обратить внимание на местных жителей – может быть удастся с кем-нибудь договориться.

– Дешевле выйдет. Особенно если с деревенским каким столкуешься, – объяснял он. – Я, к примеру, свою технику у фермера взял. Он на ней раз в неделю всем семейством в город приезжал. Семь лет, а пробег – шестьдесят тысяч километров. По здешним дорогам – пустячок!

Подходящий вариант попался не сразу. Кто-то отказывался от продажи, а другие заламывали такую цену, что Сергей сразу прекращал разговор. Помог Коля, задержавшийся ещё на сутки прикупить на оставшиеся деньги различных тряпок – не ехать же порожняком!

Когда Сергей, после очередной неудачи, пил кофе с великолепным финским шоколадом в кафе при кемпинге, в маленький зал стремительно вошел Николай.

– Вот ты где! – воскликнул он с порога. – Идём. Срочное дело.

На улице Николай указал Сергею на небольшой японский грузовичок (наподобие наших грузовых «УАЗов»):

– Это продавец. Старик-фермер. Я с ним сейчас случайно разговорился – есть легковушка. Купил семь лет назад, а ездить некуда. Так и стоит без толку.

Они подошли к хозяину – невысокому белесому старичку. Старик кое-как мог объясниться по-русски и сообщил, что у него есть пятилетний «вольво», который он согласен продать – срочно понадобились деньги на приобретение дополнительного участка земли.

После обстоятельных переговоров сошлись на окончательной цене, приемлемой и для фермера, и для Сергея…

В обратный путь Сергей отправился за рулём престижного (по крайней мере для него) автомобиля. Пробег машины составлял всего 52 тысячи километров (для образцовых финских дорог – смешная цифра!), кузов сохранился идеально – автомобиль постоянно находился в гараже и зимой эксплуатировался редко.

Нервное напряжение, максимальная собранность, ожидание, сомнения, не покидавшие его за все дни пребывания в чужой стране, наконец-то стали уменьшаться. Сейчас, усевшись в автомобиль, владельцем которого он только что стал, Сергей ощутил надежность и самоуважение – он опять, в который раз, добился своей очередной цели. Он вёл машину аккуратно, постепенно приучая свое тело и движения к норову этого дорогого сложного механизма. Ему, как профессионалу, было интересно самому оценить машину, чьи технические возможности значительно опережали отечественные модели.

В Хельсинки он погрузился на паром и через несколько часов прибыл в Питер, где его дожидался Вовка. До самого Жердянска они ехали почти без остановок (за исключением автозаправочных станций), поочередно сменяя друг друга. Впрочем, такие меры предосторожности оказались излишними: на дорогах тогда ещё не пошаливали «работники ножа и топора», домой друзья приехали без приключений.

Машину поместили в гараж – подальше от атмосферных воздействий и любопытных глаз. Обслуживание техники клиентов пришлось перенести во двор – сколотили временный дощатый сарай.

Рабочий день отныне стал очень длинным. Днем трудились над заказами, а после ужина до самой полуночи изучали своё приобретение, стараясь не пропустить какой-нибудь скрытый дефект. Покупателя предполагалось найти состоятельного и, скорее всего, машину будут осматривать приглашенные специалисты – богатые люди недоверчивы. Да и несолидно прослыть мошенниками или неучами!

Работали в охотку. Погода к тому времени наладилась, вечера стояли тёплые, светлые – наступило обычное для Жердянска время «белых ночей». Вооружившись разнообразной литературой по «Вольво» – достать её было нелегко – компаньоны терпеливо вникали в теорию, а потом, усвоив прочитанное, переходили к практике.

А когда усталость наваливалась особенно сильно, и головы от обилия знаний превращались в подобие чугунных болванок, они посылали всё за тридевять земель и запасались испытанным лекарством. В такие вечера компаньоны задумчиво пили водку, вдыхали аромат сосновых лесов, обступивших город со всех сторон, и рассуждали… о технических особенностях различных марок автомобилей. Есть такая привычка у русских мастеровых – на рабочем месте они говорят о выпивке, а в застолье – о работе.

Несмотря на меры предосторожности – языками не трепали и машину держали взаперти – об иномарке вскоре стало известно всему Жердянску. У некоторых это вызывало зависть, но у большинства обывателей – уважение. Как-никак, такой маленький кооперативчик, а за год двумя иномарками обзавелся. Возросшая популярность способствовала дальнейшему процветанию: машины для ремонта стали пригонять даже из соседних районов.

Витька Сыч при встречах с Сергеем многозначительно подмигивал – тот отворачивался.

– Выжидает он, – поделился Сергей как-то вечером своими опасениями с приятелем. – Если продадим машину – обязательно потребует долю.

Вовка всегда слыл молчуном – красиво говорить не умел и не любил, и сейчас он только коротко выругался и произнес единственное слово:

– Обломится.

Далее разговор вел Сергей, а его молчаливый приятель иногда дополнял этот монолог все теми же короткими фразами.

– Вкалываешь, шустришь, как бобик! Столько сил вложено, можно сказать – частицу самого себя здесь оставил, – размышлял Сергей, поглаживая ладонью по серебристому капоту «Вольво» (они, как всегда, работали в гараже), – А придет какой-то охломон – и выдай ему денежку. Да не на бутылку, а столько, что рабочему человеку за эту сумму полгода трудиться надо. И если бы мы опять где-то схитрили – за машину государству уплатили сколько положено. Он повадится – за каждый шаг с нас «налог» брать будет. Аппетиты растут.

Решили больше не платить – вообще никогда. Хватит быть дойными коровами. И – будь, что будет! Витьке пока ничего не говорили, но потихоньку готовились: Сергей отослал жену с сыном к тёще в деревню, а Вовка своё семейство – в местный пансионат отдыха. Теперь, когда тылы в безопасности, можно действовать раскованно.

Желанный покупатель отыскался в соседнем районе. Директор небольшой организации, в просторечье – «шараги». Денег, по всему, наворовал он предостаточно, сейчас стремился выглядеть солиднее, чем он есть на самом деле (обычное стремление ничтожных людишек) и поэтому решил пересесть на иномарку. Тем паче, времена пошли спокойные, демократичные и отчитываться перед кем-то за такую крупную покупку вовсе не требовалось.

Машину перегоняли на рассвете.

Сделка прошла успешно…

Домой друзья возвращались на рейсовом автобусе. В карманах – уйма денег, в головах – лёгкая эйфория. Их состояние объяснимо. Если ты за тяжёлый однообразный труд получаешь пустяковую сумму – испытываешь только досаду. Если при напряжённой работе ты и получаешь прилично – на душе покой и удовлетворение. А если за какой-то месяц, пускай и чрезмерного запредельного труда, на тебя сваливается сумма, равная, пожалуй, только гонорару какого-нибудь мэтра эстрады?! Всю жизнь оба тянули от аванса до получки. После открытия кооператива поступавшие за ремонт машин суммы тут же расползались на текущие расходы, да и местные бандиты пощипывали – на жизнь оставалось не слишком густо. Не голодали, конечно, но и богачами себя не считали. А сейчас, с учётом всех официальных налогов, накладных расходов, чистая выручка составила такую сумму, что обе семьи могли без забот прожить полгода. Но это в идеале! Опять львиную долю выручки предполагалось вложить в дело, а остатки поделить в качестве зарплаты. В этот раз, учитывая успешное завершение крупной сделки, компаньоны решили не скупиться и взять по 400 рублей на брата.

В первый же день застраховали всё имущество – и личное, и кооперативное – на максимальные суммы. Теперь можно ждать гостей.

Гости пришли через два дня, когда Сыч, вероятно, как-то узнал о продаже автомобиля.

Двери гаража были распахнуты настежь – больше света и тепла. Облачившись в старые спецовки, компаньоны осматривали «Москвич-412», доставленный им накануне. Настроение у них было превосходное – этакий праздник души, не оставлявший их все дни после продажи машины. Приятным аккомпанементом раздавалась в салоне автомобиля песня популярной певички – приёмник работал чисто, без помех.

И тут, некстати, появились эти двое: высокий длинноволосый юнец призывного возраста в грязных джинсах и не менее грязной потрёпанной футболке, и его ровесник, коротконогий толстяк, по кличке Пончик, одетый в относительно чистый спортивный костюм. Оба были известными в городе тунеядцами, под стать своему патрону – Сычу. На последнем курсе ПТУ они попались на грабежах дачных домиков. Отсидев по году (благодаря молодости и неиспорченной доселе биографии), подельники вышли на волю. Сначала они присматривались, пьянствовали, а потом, не оскверняя себя работой, присоединились к сплоченной когорте местных рэкетиров.

Стараясь придать грубые интонации своему писклявому голосу, Пончик заявил, что Витька Сыч требует срочно доставить ему ящик водки – это аванс, остальную сумму «налога» назначат позднее.

– Тоже умники – загнали тачку и помалкивают. От нас ничего не укроется, – добавил он уже от себя.

Вовка резким движением выключил приёмник.

– Испортил музыку, подлец! – произнёс он непривычно длинную для него самого фразу. Эту фразу, еще в школьные годы, услышал Вовка на уроке литературы, пытаясь изучать труды какого-то классика. И как-то запомнилась она ему своей простотой и лаконичностью, засела в голове и теперь, неожиданно для него, оказалась вполне уместной.

Вышвырнуть их труда не составило. Оба молодца были чуть живы с похмелья, да и не ожидали они сопротивления от двух безропотных кооператоров. Вовка единым порывом схватил длинноволосого за шиворот, развернул и пинком выкинул вон. Сергей почти одновременно с ним проделал подобное действие с Пончиком.

А когда те, опомнившись, достали ножи, Вовка с недоброй усмешкой взял в руки тяжёлый лом. И сникли начинающие бандиты, утерлись, провизжали угрозы и ушли.

– Вечером надо ждать всю кодлу, – подытожил Сергей.

Подобно многим жителям Жердянска, Сергей любил периодически выбираться на охоту. Ружьё у него было отменное – двустволка двенадцатого калибра, проверенная не одним сезоном. При покупке заплатил за него Сергей 350 рублей, что по тем временам было для охотничьего оружия суммой большой. Сразу после изгнания вымогателей он, не теряя времени, приготовил заряды с солью и взял несколько патронов с пулями.

Выбор сделан, и колебания сразу исчезли. Это, как зимой с крутой горки скатиться. Сначала страшно, но пересилишь себя, рванёшь вниз по склону, и уйдет испуг, все мысли и силы сконцентрированы на обеспечение правильных действий – устоять на ногах, увернуться от случайного дерева, где надо – яму объехать или перепрыгнуть.

Устраивать побоище Сергей не собирался – хотелось просто попугать наглых дармоедов, но, если всерьёз прижмут, он был готов стрелять на поражение. Его огорчало только одно – рассчитывать приходилось только на своё ружье, Вовка из-за судимости прав на владение оружием не имел.

Вечер прошёл в ожидании. Ближе к полуночи улицы опустели – разбрелись по своим жилищам последние прохожие, молодёжь отправилась в клуб на дискотеку, только кое-где, за крепко запертыми воротами, скучновато побрехивали собаки.

Компаньоны заперли гараж, ворота усадьбы и расположились на новом фундаменте, за поддоном кирпича. Обзор прекрасный, видимость тоже – «белые ночи» ещё не отступили.

В отдалении, на соседней улочке, внезапно во весь голос зашелся лаем чей-то пес.

– Идут, – прошептал Сергей. И оказался прав.

Мелькнули на перекрёстке неясные ускользающие тени. Кто-то негромко выругался. Шесть человек приблизились к забору. Впереди – Витька Сыч.

– Эй, купчишки, вылезайте! – заорал он. – Повинную голову меч не сечёт.

Сергей зарядил ружьё: в один ствол – соль, в другой – пулю. Встал на видном месте. Рядом с ним выросла внушительная фигура Вовки, в руках – длинный лом.

– Убирайся вон, – спокойно произнес Сергей. С оружием в руках он чувствовал себя уверенно. Даже азарт появился – как на охоте на крупного зверя. – Кормушка закрыта. Денег больше не увидите. Полезете внутрь – пристрелю.

Витька от такого нахальства растерял все слова, какое-то время стоял, выпучив глаза, потом властно кивнул Пончику.

Тот, испуганно посматривая на Сергея, взобрался на забор, перевалился и на секунду застыл, развернувшись задом.

Этого было вполне достаточно. Рука охотника не подвела. Раздался выстрел – и заряд соли сочно вошел в мягкое место нарушителя границы. Издавая жалобные вопли, толстяк воробышком перескочил обратно и куда-то убежал. Скорее всего – вымачивать соль.

Сергей убрал стреляную гильзу, зарядив ствол боевым патроном.

– Теперь стреляю только пулями, – предупредил он.

«Сычата» нерешительно топтались у ворот, вопросительно посматривая на главаря. Лезть под пули не хотелось.

Витька застыл как изваяние. Как всякий лидер, он неплохо разбирался в людях и теперь сразу понял, что этот кооператор не блефует и готов на самом деле открыть настоящую пальбу. И не сказать, чтобы он испугался ружья (видел Витька и пострашнее оружие), а тем более Вовку с его примитивным ломом. Витьке не хотелось поднимать большого шума: дальнейшие выстрелы наверняка привлекут внимание соседей (народ тогда был еще не пуганный, любопытный), позвонят в милицию, начнется разбирательство…

Стараясь сохранять невозмутимый вид, Витька развернулся и молча пошел прочь. За ним побрели остальные.

– И запомните – мы всё застраховали! – крикнул вслед Сергей. – Подожжёте – ещё лучше построим.