Текст книги "Очарованные миражом. Звездная сага. Книга третья"

Очарованные миражом
Звездная сага. Книга третья
Игорь Вереснев

© Игорь Вереснев, 2017

ISBN 978-5-4474-5237-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Единственная в локальном пространстве A00005310 планета походила на ноздреватый глиняный шар, охряно-красный, словно не в меру передержанный в печи. Мёртвый, бесполезный, никому не нужный мир. Именно таким, по категории «Е», он и вошёл в каталог после первой разведэкспедиции, что позволило Фонду «Генезис» выкупить его по бросовой цене в пятьдесят миллионов долларов. Чиновники Департамента Космоисследований Консорциума Свободных Корпораций руки потирали, считая сделку невероятно выгодной для себя. Усечённые к-цепочки не позволили им предвидеть последствия.

Воронин наблюдал за приближающимся «глиняным шаром» со смотровой площадки, оборудованной на пассажирской палубе. Разумеется, панорамное окно, занимавшее девяносто процентов поверхности стены, окном не было. Обзорный экран для любопытствующих. Но эта иллюзия не шла ни в какое сравнение с иллюзией «мёртвости» планеты. Трёхкилометровая гранитная броня укрывала от метеоритных атак и жёсткого излучения светила удивительный мир, наполненный кислородом, водой, жизнью. Бесчисленные залы и галереи, общей площадью превосходящие поверхность планеты в разы, формировали настоящий лабиринт, лишь малую часть которого люди успели изучить и освоить. Вернее, Лабиринт – с большой буквы.

В этот раз «Харон» шёл на Лабиринт вне расписания, так что пассажиров на борту почти не было. Минилайнер вёз какую-то «шишку», и для Воронина это обернулось счастливой оказией. Иначе пришлось бы отсиживаться в подвале консульства две недели в ожидании регулярного рейса, – собственных гиперкораблей у «Генезиса» не было. Во всяком случае, официально. «Шишка» проспал в стасисе всю дорогу. Да Михаил и не жаждал знакомиться.

Дверь за спиной еле слышно прошелестела, отворяясь, и Воронин покосился через плечо. На смотровую площадку вышел коренастый очень коротко стриженый мужчина. По возрасту – ровесник самого Михаила, смахивающая на пижаму пассажирская форма делала его похожим на добродушного увальня. Однако весьма самоуверенного увальня. «Эге! – сообразил Воронин, – да это и есть наша VIP-персона!»

«Шишка» подошёл к поручню, стал рядом с бывшим навигатором. Кивнул, поймав быстрый взгляд.

– Да, забавная планета. Доводилось бывать здесь прежде?

– Нет, впервые, – признался Воронин.

– И я впервые.

– На ПМЖ или в командировку?

– В командировку. Как и вы.

Незнакомец попал пальцем в небо. Воронин намеревался сделать Лабиринт своей новой родиной. Он слишком хорошо знал, какой длины руки у Службы Безопасности Евроссии. После того, что он сделал, надеяться отыскать «безопасный уголок» на Земле было безумием. Тем более, если учесть, какой информацией он располагал.

Говорить ничего этого он незнакомцу не стал, да и времени на продолжение разговора не оказалось. Из динамиков донёсся вежливый, но настойчивый голос:

– Уважаемые пассажиры! «Харон» начинает подготовку к стыковке с орбитальной станцией. Просим всех вернуться в свои каюты и занять места в противоперегрузочных креслах.

Воронин напоследок взглянул на «глиняный шар», успевший заслонить половину обзорного экрана, и подчинился распоряжению.

Внизу его встречал Корриган. Джеймс стоял у турникета космовокзала, как всегда подтянутый, элегантный и улыбчивый. Сегодня костюм на нём был оливковый.

– Жду-недождусь! – воскликнул он вместо приветствия.

Ещё бы! Добытую информацию Воронин отправил ему кодированным инфопакетом, как только «Харон» вошёл в локальное пространство Лабиринта. Шести дней вполне достаточно, чтобы понять её важность. Да что там шесть дней! Одного беглого взгляда достаточно.

– Здравствуй, брат! Приветствую на Лабиринте! – Корриган шагнул навстречу, едва Воронин миновал турникет, приобнял за плечи, коснулся щекой щеки. Тут же отобрал дорожную сумку, указал на боковой тоннель. – Пошли, нам туда.

– А кто это такой? – Воронин оглянулся на небольшую делегацию, встречающую «шишку».

Корриган тоже посмотрел на незнакомца, улыбнулся уголками губ.

– Бомба замедленного действия под твою любимую Евроссию. Хотя, теперь она нам может и не понадобиться.

У служебного выхода их ждал мобиль, смахивающий на большую пустотелую пробку. За рулём сидела миловидная кареглазая девушка.

– Это Дженнифер, познакомься, – представил её Корриган. – Думаю, вы станете друзьями.

– Здравствуй, брат! – улыбнулась Дженнифер.

Воронин ответил на улыбку. И подумал, что после Елены Прекрасной все женщины будут казаться ему золушками. Что ж, доведётся привыкать к золушкам.

Мобиль вырулил со стоянки, пересёк площадь перед космовокзалом, въехал в узкий, похожий на трубу, тоннель и начал набирать скорость. Знакомая тяжесть вдавила бывшего навигатора в кресло.

– Ого, – удивился он. – На сверхзвуковой идём?

– Да, у нас так, привыкай.

– Если на такой скорости столкнуться…

Корриган и водительница засмеялись одновременно.

– Не беспокойся, за всю историю нашего труботранспорта аварий не было. Но даже если вдруг – всё случится так быстро, что ты испугаться не успеешь. Или ты боишься умереть? Здесь, на Лабиринте?

– Впервые вижу астронавта, который боится скорости, – поддакнула Дженнифер.

Воронин кисло улыбнулся в ответ.

– Но всё же, куда мы так спешим?

– Ко мне в исследовательский центр, естественно.

– Я надеялся, что заслужил маломальский отпуск. Задание было не из простых, знаешь ли.

– Да, отказаться от такой женщины не каждый бы смог, – снова засмеялся Корриган. – А если серьёзно – ты всё выполнил великолепно. И даже сверх того. Я и не рассчитывал, что они скрывают такое! Поэтому нам тем более следует поторопиться. По последней информации Пристинская жива и кое-что помнит. Мы недооценили специалистов их Лунной базы. Зато Берга я оцениваю вполне адекватно. Если этот пёс вцепится в кость, то не выпустит её, пока не догрызёт.

Сбросил скорость мобиль так же резко, как набрал. Машина вынырнула из тоннеля-трубы в обычный, широкий, квадратного сечения. Остановилась у прозрачных дверей подъезда без вывески.

– Прибыли, – сообщил Корриган. – Сейчас представлю тебя одному весьма необычному человеку.

Внутренности исследовательского центра ничем не отличались от его собратьев на Земле: широкие длинные коридоры, двери, скрывающие лаборатории, кабинеты, конференц-залы. Попадавшиеся по пути сотрудники были чересчур сосредоточены, чтобы выказывать любопытство, лишь кивали вежливо. Корриган остановился у ничем не примечательной двери. «Они здесь не любят вывески», – отметил Воронин. И поправил себя: «Мы не любим». Отныне он был полноправным гражданином Лабиринта.

Корриган неожиданно удивил его: постучал в дверь костяшками пальцев, словно не знал о существовании интеркомов. Воронин готов был услышать из-за двери сакраментальное «Кто там?» но вопроса не последовало. Дверь бесшумно отворилась.

Это был современный довольно просторный кабинет с видом на заснеженные горы за окном – голографическая картинка, разумеется. Из-за стола навстречу им поднялась миниатюрная чёрноволосая женщина с глазами-миндалинами. С интересом оглядела гостя.

– Здравствуй, Михаил.

На долю секунды Воронин растерялся. Он уже видел это лицо, только тогда оно было значительно моложе. Не так давно видел, на «Русанове», во время экспедиции на Дзёдо. Девочка Мати умирала в карантинном боксе.

Затем растерянность прошла – абсолютная память навигатора услужливо предоставила досье экипажа «Сёгуна». И Воронин понял, кто перед ним.

– Здравствуй, Иорико.

Часть I. Солнечный Ветер

Мне мало надо!

Краюшку хлеба

И каплю молока.

Да это небо,

Да эти облака!

В. Хлебников

Глава 1. Пансионат «Сосны»

Мелкий сентябрьский дождь барабанил в окно. Сквозь мокрое стекло видны корявые ветви сосен и затянутое серой пеленой небо. Пристинская поёжилась, натянула одеяло на плечи. Она зябла, хотя в коттедже было тепло, климат-установка работала исправно. На самом деле и на улице было не очень прохладно, просто сыро и неуютно. А холод был внутри, в душе. Холод и пустота.

Елена скосила глаза на циферблат часов на стене. За десять перевалило. Получается, она уже три часа лежит, смотрит на дождь и старается ни о чём не думать, даже на завтрак не пошла. Как назвать это состояние? Скука? Нет, не подходит. Тоска? Тоже не то, тоска – слишком сильное чувство. Апатия, вот это верно. Безразличие к жизни. Разве могла она два года назад представить, что в тридцать пять будет сыта собственной жизнью по горло?

Она закрыла глаза – сколько можно разглядывать капли воды, сбегающие по стеклу! Но тут же в голову пришла ненужная мысль: интересно, как выглядит осень на Дзёдо? Там ведь бывает осень – сезон дождей. Да, Дзёдо… Должно быть, это была вершина её жизни. Сейчас другие туда летают, орбитальную станцию монтируют, хотят основательно взяться за изучение планеты. Вон, Бардаш готовится к отправке с первой группой научных специалистов. Он теперь сотрудник СКИ и, кажется, не жалеет о списании из косморазведки. Да и с чего бы ему жалеть? У него будет работа, о которой настоящий косморазведчик может только мечтать. К тому же их экипаж всё равно разбежался, один Лёня Кучеренко по-прежнему летает пилотом «Владимира Русанова». Марк Ленарт работает на Земле, лечит обычные земные болезни, Благоевы обосновались на Новой Европе. А Воронин действительно исчез. Как странно: был человек, и нет человека. Будто и впрямь свалился бывший навигатор случайно за борт или неудачно решил искупаться. Однако не нашли среди его вещей ни старого блокнота в чёрной обложке, исписанного мелким почерком Коцюбы, ни голокристалла с отчётом об экспедиции на Горгону. Советник Берг лично летал на место происшествия, обшарил яхту, номер в гостинице, где останавливался Воронин, квартиру в Столице, но ничего не нашёл. Диана говорила, что никогда раньше не видела отца таким мрачным.

Если Воронин и был виновником её болезни, Елена давно простила его. За всё в жизни приходится платить. Что поделаешь, если плата за несколько мгновений счастья оказывается так высока! Да и жалеть себя было некогда, последние полтора года получились достаточно напряжёнными. Вначале – курс реабилитации в санатории космофлота. Параллельно – допросы. Следователь, занимающийся несанкционированным полётом на Вашингтон, долго не хотел закрывать дело, очень оно ему казалось перспективным для карьерного роста. Но Берг сильно давил на СБК, и в конце концов всё ограничилось административным взысканием. Но каким! Пристинскую уволили из космофлота. А ведь она прошла медкомиссию и успешно пересдала экзамен по пилотированию. Когда Елена прочла приказ, то чуть не заплакала. Каких только «собак» на неё не вешали! «Служебное несоответствие», «превышение власти», «отклонение от полётного задания», «нарушение Устава Космофлота, повлёкшее тяжкие последствия». Как говорится, вышибли с позором, и орден Бетельгейзе не помог. А она до последнего надеялась, что ограничатся снятием с должности командира, в крайнем случае – переводом из косморазведки в транспортный флот. Уж очень уверовала во всемогущество советника Берга. В первую минуту хотела рвануть в Крым и, глядя ему в глаза, спросить: «Как же так?» Но потом успокоилась. Разве Берг посылал её на Вашингтон? Разве не сама она спланировала и привела в исполнение эту экспедицию? Не по её ли вине всё вышло совсем не так гладко, как думалось? В итоге в Крым она не полетела ни тогда, ни позже, когда на плантациях зацвели чайные розы. У Рихарда Берга и Дианы Арман своя жизнь, у Елены Пристинской – своя. Пусть урезанная и покалеченная, но своя. Однажды пересеклись их жизненные дорожки и разошлись в разные стороны.

Искать работу на Земле не хотелось, да и что она умела здесь делать? Прослонявшись всё прошлое лето в поисках подходящего занятия, Елена устроилась хоть в какой-то мере по специальности – пилотом рудовоза, тягавшего контейнеры с обогатительной фабрики в поясе астероидов на орбитальный металлургический комбинат. Работа скучная, утомительная и малоденежная, но на что другое оставалось рассчитывать с её послужным списком? Медлительному рудовозу нужно от недели до двух месяцев, чтобы дотянуть вязанку контейнеров. Экипаж – всего два человека, пилот и бортмеханик, вынужденные приспосабливаться друг к другу, выживать в скорлупке жилого модуля, слишком маленького, чтобы позволить себе отдельную каюту.

Работали вахтовым методом, четыре месяца в космосе, два на Земле. Весь первый свой отпуск Пристинская просидела в старом бабушкином доме в «гордом» одиночестве, большей частью наблюдая, как намерзают и опять таят сосульки за окном. Экспедиция на Горгону будто ножом перерезала её жизнь на две части. Друзья, знакомые, люди, что были дороги или интересны, остались в той, исчезнувшей половине. А в этой не было никого и ничего. Одни старые фото и видеозаписи, на которых мама, молодая, смеялась, рассказывала забавные истории, тискала своего любимого Мышонка. Было жутко и одновременно сладко чувствовать, как прошлое опутывает тебя своими щупальцами, и в памяти всплывал рассказ командира Танемото о смерти жены. Теперь Елена хорошо понимала состояние химика «Сёгуна» – ощущение, что будущего не существует. Вернее, оно-то существует, но тебя в нём нет. Пристинская ловила себя на желании снова попасть на сказочную планету Дзёдо… и остаться там навсегда.

Затем прошла ещё одна вахта. На этот раз Елена нашла пансионат, где проводили последний отпуск Елена Коцюба и Андрей Лесовской, купила путёвку и поехала. Это тоже был кусочек прошлого, в котором она увязла накрепко.

Ближе к полудню дождь закончился, пелена облаков прорвалась, выглянуло почти по-летнему тёплое солнце. Елена отложила порядком надоевший за неделю отпуска роман и вышла на крыльцо. Капли дождя на иголках сосен сверкали крохотными бриллиантами, день, начинавшийся так серо и уныло, неожиданно изменился. Пристинская улыбнулась и подумала, что завтрак пропустила зря. Нельзя настроение ставить в зависимость от погоды, если объективных причин для уныния нет.

Сентябрь был на исходе, вместе с ним заканчивался сезон в лесном пансионате. Отдыхающих и летом в последние годы сюда много не приезжало, а уж осенью и подавно, – миграция на Новую Европу шла полным ходом. Так что когда Елена явилась на обед, в столовой было пусто, лишь за столиком у противоположного окна сидела пара. А ведь вчера ужинали человек восемь. Значит, утром уехали и вряд ли стоит ждать кого-то взамен, – через неделю пансионат закрывается.

Пристинская прошла к своему столику. Её заметили – девушка-официантка уже несла поднос с тарелками.

– Здравствуйте, Елена! Что же вы завтракать не приходили? У нас вкусные блинчики были.

– Здравствуй, Ирочка. Лень было вставать и под дождь идти.

– Позвонили бы, я в домик завтрак принесла бы, у нас гостей мало осталось. Сегодня утром ваши соседи уехали. И Кравейшвили из Лилового коттеджа, так что в вашем углу совсем никого нет. Вам там не страшно одной по ночам? Может, переедете в домик поближе?

– Ну что ты, Ирочка! Чего мне бояться? Разве здесь дикие звери водятся?

– Нет, разумеется. Впрочем, решайте, как вам удобнее. Этот столик накрывать, как и раньше?

Елена с сомнением глянула на сидящую возле окна пару. Эти двое держались особняком, приятелей среди постояльцев пансионата не заводили. Не хотелось нарушать их уединение. Но, с другой стороны, заставлять Ирочку носить ради себя поднос через весь зал, когда полно пустых столиков… Мужчина и девушка дружно, как по команде, повернулись в её сторону и улыбнулись. Девушка приветливо кивнула, а мужчина указал рукой на соседний столик. Пристинская решилась.

– Если можно, я перейду поближе. Вон туда, к окошку.

– Конечно, конечно! – официантка понесла обед к указанному столику.

Сидевший у окошка мужчина поднялся навстречу Елене.

– Добрый день! Не присоединитесь к нам? Я вижу, нас в пансионате всего трое теперь. Не дадим умереть друг другу со скуки!

Пристинская смутилась.

– Не хочу вас стеснять.

– А вы нас не стесните. – Мужчина повернулся к официантке: – Ирочка, если мы сдвинем вместе два столика, это не будет слишком страшным нарушением ваших правил?

Ирочка не возражала. А уж Елена – и подавно. Торчать в пансионате предстояло ещё неделю. Не в постели же всё это время валяться!

– Присаживайтесь! – мужчина переставил столик и стул. – Разрешите представиться, меня зовут Аркадий. А это – Ангел.

– Ангел? – Пристинская удивлённо взглянула на девушку. Та кивнула, подтверждая слова спутника. – Очень приятно, Елена.

– Елена, – девушка повторила как-то странно, напевно. Будто серебряные колокольчики сыграли коротенькую мелодию. – Хорошее имя. Мне нравится.

Ирочка закончила сервировать стол и ушла. Пристинская взяла ложку и, покосившись на соседей, попробовала первое.

– Луковый суп. Вполне качественно приготовлен, – прокомментировал Аркадий.

– С тем, каким нас кормили в «Трёх Витязях», не сравнить! – возразила его спутница.

– Ещё бы! Подумай, какие повара в «Трёх Витязях» и какие здесь? Но, тем не менее, суп неплохой. Елена, а вы бывали в Самаре?

Пристинская отрицательно покачала головой.

– Нет, не приходилось.

– «Три Витязя» – лучший самарский ресторан, – объяснила Ангел. – Мне Аркадий подарил его в прошлом году на день рождения.

Подарил ресторан? Елена взглянула на новых знакомых с интересом. Аркадию, вероятно, немного за сорок. Среднего роста, коренастый, с короткими сильными пальцами, следит за тем, чтобы быть в хорошей физической форме. Лицо добродушное, но первое впечатление может быть обманчивым. И ещё – от мужчины буквально волнами распространялась надёжность и уверенность. Они была во всём: в резном золотом кольце на безымянном пальце правой руки, в коротком ёжике светло-русых волос, в лёгкой, не по погоде рубашке с короткими рукавами, одновременно простой и стильной, в мягком баритоне голоса, в уверенных движениях, которыми он резал бифштекс.

Спутнице его не было и двадцати. То, что перед ней отнюдь не отец и дочь, Елена поняла сразу. Ангел была высокой, тоненькой, с едва намеченными под лёгким белым джемпером формами. Волосы цвета воронова крыла, слегка раскосые и удлинённые тёмно-карие глаза, чётко очерченные скулы выдавали азиатское происхождение её предков. А вот кожа была светлой, почти белоснежной, и пальчики, сноровисто работающие ножом и вилкой, – тонкими и длинными. Пристинская скользнула взглядом по перстню с бриллиантом. Любовница? Наверняка.

– Вы бизнесмен? Ресторанный магнат? – полюбопытствовала она.

– В некоторой мере. Кстати, бифштекс славно прожарили.

– Чересчур, – сморщила носик Ангел. – Бифштекс должен быть с кровью.

– А мне нравится! – вступилась за повара пансионата Елена.

– Не будем спорить! – Аркадий примирительно приподнял руки. – Девушки, смотрите, погода налаживается. Если и завтра солнышко так греть будет, можно по грибы идти.

– Ура! – Ангел захлопала в ладоши. – Обожаю собирать грибы! Лена, а ты любишь грибы собирать? Ой… я, кажется, не слишком тактично перешла на «ты».

– Да уж… – мужчина погрозил ей пальцем, – возьмусь я за твоё воспитание! Сегодня же.

– Нет-нет, всё нормально! – запротестовала Пристинская.

– Тогда предлагаю, чтобы не путаться, всем последовать примеру Ангела, – Аркадий вопросительно посмотрел на неё.

– Я согласна.

Новые знакомые Елену забавляли. Вообще-то она настороженно относилась к людям, «делающим деньги». Но с Аркадием её ничего не связывало, просто по стечению обстоятельств они вместе проводят отпуск. А бизнесмен умел быть интересным собеседником.

За ужином и на следующий день Аркадий и Ангел, бесцеремонно перебивая друг друга, рассказывали о тех местах, где им довелось побывать. Пристинская слушала, мысленно потешаясь. Знали бы они, куда её заносила судьба!

– Лена, а ты любишь путешествовать? – Ангелу наконец надоело быть рассказчицей. – Мне нравится, но получается редко. В этом году второй раз всего из дому выбрались. Весной на Луну летали, а сейчас – сюда. Хочу теперь полететь на Новую Европу. Говорят, там красиво.

– На Новую Европу все скоро переберёмся, – пожала плечами Елена.

– Пока Аркадий соберётся, я состариться успею! Наверное, мы улетим с Земли последними.

– Что же так? – Пристинская перевела взгляд на мужчину.

– Работы много, не время пока матушку Землю покидать.

– Лена, Аркадий оч-ч-чень важный человек! – Ангел подмигнула и, надув губки, добавила: – И очень занятой. На меня, бедненькую, у него времени не остаётся.

Не удержав обиженную гримаску, девушка прыснула. Елена ничего смешного в её замечании не заметила. Поинтересовалась:

– А ты чем занимаешься? Учишься?

– Не-е-ет, не учусь, – девушка кокетливо покачала головой. – Я же ангел. Чем должен заниматься ангел?

Елена неуверенно пожала плечами, не понимая, как подыграть. Чем «должен заниматься» именно этот «ангел» она догадывалась. Но не выскажешься же на прямую!

Аркадий её замешательство расценил верно, усмехнулся:

– Никак вспомнился роман Набокова? Понимаю. Но что это мы всё о нас и о нас? Лена, расскажи лучше о себе. Мне твоё лицо кажется знакомым, только вспомнить не могу откуда. Ты не актриса, не модель, это точно.

– Точно, – согласилась Пристинская. – Я всего лишь пилот, космонавт.

Глаза Ангела широко распахнулись от удивления. И улыбка на лице её спутника сразу же сделалась уважительной.

– Ого! А мы тут о путешествиях рассказываем. Ты – пилот Звёздного Флота?

Елена опустила глаза. Опять эта тема! Лучше уж соврать было. Она постаралась придать голосу мажорные тона:

– Нет, не так далеко. Я работаю в компании «Сталекс», вожу рудовоз.

На несколько секунд над столиком повисла тишина. Затем Ангел неожиданно засмеялась, глядя на мужчину:

– Я поняла! Ты видел её на фото в личном деле! – И поспешила объяснить: – «Сталекс» тоже принадлежит Аркадию.

Елена опешила. Выходит, это – господин Альментьев, её самый главный босс? Растерянность оказалась слишком очевидной. Мужчина укоризненно взглянул на спутницу:

– Э нет, так не пойдёт! Мы в отпуске – значит, в равном положении. Так что, девушки, грибы собирать идём завтра? Они после дождичка так и прут!

– Конечно идём, какие могут быть вопросы? – закивала Ангел.

Елена недоумённо уставилась на собеседников.

– Но… дикорастущие грибы опасны, – напомнила. – Они накапливают тяжёлые металлы, радиацию. Да мало ли, что!

– Ерунда! Мы в детстве ели, и ниче… – попыталась возразить Ангел, но запнулась, под недовольным взглядом Аркадия.

– Разумеется, есть их никто не будет! Но собирать – другое дело. Это спорт, как охота. Лена, у тебя грибная экипировка есть? Кроссовки, джинсы, куртка, шапочка?

Пристинская пожала плечами, задавленная таким напором.

– Кроссовки и джинсы есть. А свитер вместо куртки можно?

– Куртка лучше – лес это не парк. В свитере сквозь кусты продираться – потом по ниточкам собирать.

– Возьми мою, у меня три, на выбор! – с готовностью предложила Ангел. Быстро стрельнув глазами на бюст собеседницы, добавила: – Одна на мне мешком висит, значит, как раз по тебе. А ростом мы почти одинаковые.

– Договорились, – подытожил Аркадий. – Корзинку мы тоже обеспечим.