Текст книги "Алмаз королевы"

– Сдается мне, что в Москве нанять приличного сыщика нельзя ни за какие деньги, – проворчал Йост, когда они ни с чем вернулись вечером в гостиницу.

– Но мы еще не объехали все адреса! – возразил неунывающий Гизе.

– Может, мы мало даем? – засомневался Штольц.

– Даем достаточно! – рявкнул Шредер. – А что они не берутся за наше дело – так это их проблемы. Ничего, завтра нам повезет больше!

На следующее утро они покатили по очередному адресу. В полуподвальном помещении на Большой Дмитровке директор сочувственно развел руками, услышав просьбу немца, и, как это уже бывало в других местах, принялся уговаривать обзавестись вооруженной охраной. Шредер недовольно фырк-нул и отказался.

Выйдя на улицу, он направился к припаркованному у обочины «жигулю», где его ждали напарники. Внезапно к нему подскочила дама в обтягивающих джинсах и ярко-розовой блузке.

– Не хотите ли провести часик-другой в обществе девушки? – игриво сощурившись, проворковала она.

– В другой раз, красотка, – буркнул Шредер. Но дама не отставала. Когда он подошел к машине, она вдруг охнула и, словно теряя сознание, повалилась прямо на Шредера. Тому ничего не оставалось, как подхватить ее.

Обморок был явно разыгран. Путана даже не потрудилась захлопнуть свои черные, беспокойно бегающие глазки. Шредер выругался по-немецки и подтащил проститутку к фонарному столбу.

– Пусть он тебя держит, милашка, а у меня нет времени. Чао!

– Как, ты уходишь? – слезливо завопила женщина, сразу приходя в себя, но Шредер уже повернулся к ней спиной.

Он нырнул в машину. «Жигуль» сорвался с места.

– Проклятие, – проворчал Шредер. – Я думал, что проститутки тут тусуются исключительно по вечерам!

– В Москве только и остается, что удивляться, – заметил Штольц и посмотрел на часы. – Еще десяти утра нет, а шлюхи уже на боевом посту!

– Они здесь работают в три смены! – хохотнул Гизе.

Следующее сыскное агентство размещалось в подвале одного из домов на Ленинском проспекте, по соседству с универмагом «Москва». Оно называлось «Поиск-плюс». Судя по названию, агентство должно было заниматься именно поиском, а не охраной или слежкой. Правда, несколько смущал этот «плюс», наверняка заключавшийся в предложении охранных услуг, что начисто могло перевесить «поиск»…

– Боюсь, что так оно и будет, – сказал Шредер. Машина свернула в арку восьмиэтажного дома, въехала во двор и остановилась возле невзрачной двери рядом с двенадцатым подъездом. На двери сквозь слой краски проступала тисненая надпись: «Пункт охраны порядка», оставшаяся еще с коммунистических времен. Маленькая черная табличка под надписью извещала, что здесь действительно находится учреждение с названием «Поиск-плюс», лицензия номер такой-то.

Шредер позвонил, дверь автоматически открылась, и он по узкой лестнице спустился в офис. За столом перед директорским кабинетом сидела секретарша – двадцатипятилетняя крашеная блондинка со вздернутым носиком. При появлении посетителя она растянула губы в заученной улыбке.

– Доброе утро.

– Доброе утро. Мне нужен ваш… На столе захрипел селектор, и приглушенный голос произнес из динамика:

– Зина, я освобожусь через две минуты.

– Директор освободится через две минуты, – повторила секретарша. – Пожалуйста, присядьте.

– Спасибо. – Шредер сел.

Директор агентства «Поиск-плюс» Михаил Константинович Воротников в эти минуты ничем особенно срочным занят не был. Он мог бы и сразу пригласить клиента к себе, но, поскольку тот явился впервые, решил выдержать паузу. Посетителю с самого начала нужно дать понять, что здесь солидное, загруженное работой учреждение, в котором на счету каждая минута.

В кабинете, помимо самого директора, находился один из его детективов – Анатолий Максудов, молодой человек двадцати четырех лет, загорелый и крутолобый, с недавно отпущенной черной бородкой. Перелистывая потрепанный блокнот, он уже полчаса втолковывал директору, что дело с поисками угнанного «Мерседеса» – глушняк, не удается найти никаких концов. Невысокий полноватый Воротников слушал его с кислой миной на лице. Клиенту, заказавшему розыск «Мерседеса», придется отказать и вернуть аванс. Дела и так идут ни к черту, а если вернуть эти три тысячи долларов, то ничего другого не останется, как уволить секретаршу или кого-нибудь из детективов, которых и без того осталось двое…

Появление нового клиента его оживило. Когда охранное устройство на наружной двери известило его о приходе Шредера, он вздрогнул и выпрямился в кресле. Загорелись глаза и у Максудова, Рот детектива сам собой вытянулся в широкой улыбке. Воротников погрозил ему пальцем:

– Ты того, малость успокойся. Нельзя показывать клиенту, что мы ему до чертиков рады. Спокойствие, вежливость и внимание – вот все, что сейчас от нас требуется. – Он наклонился к микрофону: – Зина, я освобожусь через две минуты.

Ровно через две минуты дверь раскрылась, и в кабинет шагнул высокий светловолосый мужчина в желтом пиджаке. Голубые как лед глаза сразу вперились в директора.

– Мне нужно найти одного человека, – с легким акцентом сказал вошедший. – Я знаю о нем слишком мало, чтобы обращаться по этому вопросу в адресное бюро.

Иностранец, подумал Воротников. Это хорошо. С него можно взять по полной ставке. – Вы сначала присядьте, – вкрадчиво сказал oн, показывая на кресло перед собой.

– Так вы в принципе можете взяться за это дело, или мне не стоит терять тут время?

– Само название нашего агентства говорит о том, что поиск – это наш основной профиль, – с мягкой улыбкой ответил директор.

– Ну, слава Богу! – Шредер уселся в кресло. – Вы уже одиннадцатая или двенадцатая контора, в которую я обращаюсь, и только у вас я слышу что-то похожее на положительный ответ.

Директор засмеялся.

– А что, разве в тех местах вам отказывали?

– В том-то и дело. Зато почти повсюду меня убеждали, что в Москве невозможно обойтись без охраны.

– Те конторы, в которых вы были, к сыскному делу не имеют никакого отношения, поверьте мне. – На губах Воротникова играла довольная улыбка. – Все это странные учреждения, большинство из них, как показывает опыт, связано с криминальным миром. Следствие вести они не могут. Их основное занятие – выбивать долги или создавать так называемые «крыши». Вы правильно сделали, что обратились к нам. Из нескольких десятков сыскных агентств, действующих в Москве, всего два или три занимаются собственно сыском. «Поиск-плюс» принадлежит к их числу.

– Рад это слышать. Позвольте в таком случае изложить суть дела. Мое имя – Руссель. Иохаим Руссель. Я гражданин Германии. В России нахожусь по туристической визе. Целью моего приезда в Москву является розыск некоего Алексея Петрова. Ему двадцать семь лет, рост примерно сто восемьдесят сантиметров, телосложение среднее, волосы темно-русые. Фотографии его я не имею. Сразу могу сказать, хотя это, наверное, и не относится к делу, что сам я его в глаза не видел…

– Почему же, господин Руссель. Все имеет отношение к делу, особенно мелочи… Но продолжайте, пожалуйста.

Максудов раскрыл блокнот и начал записывать. Немец покосился на него.

– Так вот, – заговорил он, – этот Алексей Петров предположительно покинул Германию в двадцатых числах прошлого месяца…

– Позвольте, почему – предположительно?

– Потому что я не могу утверждать наверняка, что он вообще покинул Германию. Но его возвращение в Россию весьма вероятно. Даже очень вероятно. Скорее всего он здесь уже по меньшей мере неделю.

Максудов утвердительно кивнул, продолжая писать.

– Значит, он недавно вернулся из Германии, – сказал Воротников. – Как долго он там пробьи и до какому делу он туда ездил?

– Мне это неизвестно.

– Двадцать семь лет – это точный возраст? – вмешался Максудов.

– Скорее всего – да, но точность я гарантировать не могу.

Детектив недоумевающе скривил рот.

– Что еще вам известно об Алексее Петрове? – продолжал допрос Воротников.

– Перед самым возвращением в Россию он сделал операцию аппендицита. Какой-то русский, видимо, его друг, доставил его в госпиталь с острым приступом…

– Как зовут этого друга? Чем он занимается?

– Об этом человеке мне ничего не известно.

– М-да… – Директор откинулся в кресле. – Не густо. Хотя операция аппендицита – довольно существенная зацепка… – Он переглянулся с Максудовым, и тот кивнул. – Пожалуй, мы возьмемся за ваше дело, господин Руссель, хотя оно чрезвычайно сложное. Розыск интересующего вас человека обойдется вам в тридцать тысяч долларов, причем аванс – шесть тысяч наличными – вы должны выплатить сегодня либо в ближайшие два дня.

Ни слова не говоря, Шредер достал из внутреннего кармана пиджака бумажник и отсчитал шесть тысяч долларов. Воротников извлек из ящика стола два экземпляра договора. Быстро заполнив обе бумаги, он придвинул их клиенту. Шредер расписался.

– Еще несколько вопросов, господин Руссель, – сказал директор. – Нам неплохо бы знать отчество вашего Петрова…

– Тут я ничем не могу вам помочь.

– Вы что-нибудь знаете о его связях в Германии или в России?

– Абсолютно ничего.

– Может быть, он приезжал в Германию по коммерческим делам?

– Вполне возможно, хотя определенно утверждать не берусь.

– Вам известно, каким транспортом он вернулся из Германии?

–Нет.

Воротников помолчал, задумчиво пожевал губами и задал наконец самый важный вопрос:

– Откуда в таком случае вы получили эти сведения – что ему двадцать семь лет, рост сто восемьдесят, что он делал операцию аппендицита?…

– А вот это вас, господа, не должно касаться.

– Хотя бы в каком городе он делал операцию? – спросил, оторвавшись от блокнота. Максудов.

– На этот вопрос я отвечать не уполномочен, подумав, ответил Шредер.

Раскрывать название города опасно, oни могут связать операцию аппендицита с докторе» Функом и ограблением английской выставки, a значит, понять, какого Петрова он ищет…

– Операция сделана в Германии перед самым убытием Петрова в Россию, – повторил он уже сказанное.

– М-м-м… – Воротников взялся за подбородок. – Что-нибудь еще о внешности Петрова вы можете сообщить? Цвет глаз, борода, какие-то характерные приметы?

– Глаза светлые, но точно цвет указать не могу. Бороды не было. Что касается примет… то примета, пожалуй, только одна: послеоперационный шрам на правом боку.

Директор улыбнулся.,

– Ну, про шрам мы могли бы и сами догадаться…

– Семейное положение Петрова? – спросил Максудов.

– Ничего не знаю.

– Как он был одет? Что-нибудь было при нем – часы, перстень, нательный крест? Может, внешне он походил на бомжа?

– Ни в коем случае! Про перстни и нательные кресты я не в курсе, а наручные часы при нем были. Но что это за часы – тоже не знаю.

– Стрижен он был коротко?

– Пожалуй, да. Прическа была довольно аккуратной, он зачесывал волосы назад… Внешне на бандита он не походил.

– Его привезли в госпиталь без вещей и документов?

– Без всего. Кстати, имя и фамилия известны только со слов его друга.

– Хм, получается, что это абсолютно незнакомый вам человек, никак не связанный с вами, – подперев рукой подбородок, промычал Воротников. – Для чего в таком случае он вам понадобился?

– Это тоже вас касаться не должно. Я плачу вам деньги только за то, чтобы вы нашли мне этого Алексея Петрова, двадцати семи лет, приехавшего из Германии с вырезанным аппендицитом. Все.

Воротников поднялся. Шредер тоже встал.

– Не много вы нам сообщили, господин Рус-сель, но мы будем искать. Это наша работа.

С широкой улыбкой директор протянул гостю руку, и тот пожал ее.

– Прошу вас поторопиться, господа, – прибавил Шредер уже в дверях. – Я готов увеличить гонорар до сорока тысяч, если вы найдете Петрова в ближайшие две недели.

– Но для этого нам нужны дополнительные сведения, хотяы те, которые вы не пожелали нам сообщить.

– Даже если бы я их сообщил, они бы ровным счетом ничего не прибавили. Так что ищите, господа, желаю успеха. Я буду вам звонить. Возможно, и сам заеду в ближайшие дни. До свидания.

– Всего хорошего, господин Руссель. Приложим все усилия, не сомневайтесь!

Проводив клиента до выхода из офиса, Воротников вернулся в кабинет. Максудов сидел, просматривая свои записи.

– Парень неделю назад вернулся из Германии со свежевырезанным аппендиксом, – сказал директор, усаживаясь в кресло. – Мы его найдем.

Детектив кивнул.

– Заняться этим придется тебе, – добавил Воротников.

– А как же угнанный «мере»?

– Вернем клиенту аванс. – Директор похлопал себя по пиджаку, где у него во внутреннем кармане лежал бумажник. – Баксы-то есть!

Не прошло и четверти часа, как сигнализация возвестила о прибытии еще одного клиента. Сыщики взглянули на экран монитора. На этот раз за наружной дверью стояла дама весьма вульгарного вида, смахивающая на проститутку.

Воротников включил селектор:

– Пусть войдет.

Через минуту запыхавшаяся взволнованная красотка влетела в кабинет. Невысокая, плечистая, в узких джинсах и ярко-розовой блузе, она явно принадлежала к числу тех женщин, которые с помощью огромного количества косметики научились тщательно скрывать свой возраст. На вид ей можно было дать и двадцать пять, и сорок.

Она сразу бросилась к столу и навалилась на него, уставившись на Воротникова своими черными пронзительными глазами.

– Пропал кот! – с ходу заверещала она. – Мой любимый кот Барсик! Найдите, умоляю! Я заплачу любые деньги, клянусь, любые!..

– Какой еще кот? – буркнул Воротников. – И не ложитесь, пожалуйста, на мой стол, это вам не стойка бара!

– Где он пропал? – поинтересовался Максудов.

– Я живу на Профсоюзной улице, дом двадцать шесть, вот мой паспорт! Барсика украли старухи из соседнего подъезда. Он, видите ли, будит их по утрам своим мяуканьем! Мяуканьем будит, а? Что вы на это скажете? Котов крадут, воблы старые!.. – Она помахала кулаком, грозя невидимым старухам: – В крематорий пора паковаться, а они невинных животных воруют!…

– Значит, кот исчез в вашем дворе? – уточнил Максудов, раскрывая блокнот.

– Погоди, Анатоль. – Директор жестом остановил его и обратился к клиентке, которая достала платок, видимо, собираясь зарыдать: – Вы знаете, что услуги нашего агентства вам обойдутся в тридцать тысяч долларов, причем шесть вы должны выплатить сразу в качестве аванса?

Из горла дамы исторглось нечто похожее на всхлип. Она вытерла платком сухой правый глаз и полезла в подвешенный к поясу кожаный кошелек. Их ожидало разочарование. Из кошелька посетительница извлекла несколько весьма потрепанных одно– и пятидесятысячерублевых купюр, посыпались оттуда и весьма засаленные двухсот– и сторублевки.

Воротников начал багроветь.

–Мадам, вы обратились не по тому адресу. У нас только и дел, что заниматься вашими кошками!

– А чем мой Барсик хуже других? – с вызовом крикнула «мадам».

– Шесть тысяч долларов авансу! – рявкнул Воротников.

– Какие доллары? У нас не Америка! Вы обязаны брать рубли! Я жаловаться на вас буду!

– Хорошо! Давайте в рублях. Шесть тысяч долларов по курсу – это тридцать пять миллионов!

– Какие такие тридцать пять миллионов? – уперев руки в бока, заверещала посетительница. – Зарплату месяцами не платят!…

Услышав шум, в кабинет заглянули секретарша и второй детектив – Шулыгин, рыжеволосый здоровяк с конопатым деревенским лицом.

Воротников показал на даму.

– Николай, выведи ее!

Шулыгин взял даму под локоток. Она завизжала.

– Мы не занимаемся котами! – гремел Воротников. – Убирайтесь.! Убирайтесь отсюда!…

– Мой Барсик! – выла посетительница, воздевая руки к потолку. – Как же я теперь буду без тебя?…

К Шулыгину присоединился Максудов. Вдвоем они вывели безутешную хозяйку кота из офиса.

– Наширялась, стерва, сразу видно! – кипел раскрасневшийся от негодования Воротников.

– А я думал – валютная, – сказал Шулыгин. – Прикид у нее зашибись.

– Куда ей до валютной! – отмахнулся директор. – Старуха! Бикса вокзальная!

Покуда сыщики обсуждали ее визит, странная посетительница быстрым шагом пересекла двор, вышла в переулок и отперла дверцу припаркованного здесь серого «Москвича». Усевшись за руль, она нажала на газ.

Дама, явившаяся в сыскное агентство «Поиск-плюс», не интересовалась котами и никогда не имела никакого Барсика. Это была даже и не дама вовсе. Глубоко законспирированный резидент немецкой разведки Гельмут Липке явился в агентство с единственной целью – установить там «жучок». А за пару часов до этого, на Большой Дмитровке, он прилепил миниатюрное подслушивающее устройство к пиджаку Шредера…

Все началось три дня назад, когда Липке извлек из тайника шифрованную депешу, заложенную туда курьером из Берлина. В депеше содержался приказ взять под контроль группу Шредера, которая завтра прилетает в Москву с целью найти похищенный алмаз. Резидент следил за немецкими бандитами с момента их высадки из самолета в аэропорту Шереметьево. Его серый «Москвич» неотступно двигался за их «Жигулями». В первый день слежки за рулем «Москвича» сидел невзрачный темноглазый мужчина. Простая рубаха и ветровка делали его похожим на дачника, возвращающегося с участка. На второй день «дачник» превратился в вызывающе одетую даму с большим количеством косметики на лице» Накладная грудь выглядела как натуральная. Специальная мембрана, взятая в рот, позволяла говорить писклявым женским голосом. Шредер ничего не заподозрил, когда на нем повисла уличная проститутка. За несколько секунд объятий Липке ухитрился прикрепить к внутренней подкладке его пиджака миниатюрную капсулу с микрофоном. Через четверть часа под воздействием окружающего тепла капсула изменила свой цвет, почти слившись с цветом подкладки, и стала походить на случайное пятно. Она же, эта капсула, увеличила чувствительность микрофона в несколько раз и начала снабжать его питанием за счет преобразования тепловой энергии в электрическую. Сидя в своем «Москвиче», «проститутка» слушала разговоры Шредера с его подручными. «Жучок» работал также и в режиме радиомаяка. Резиденту теперь не нужно было следовать за интересующими его «Жигулями», рискуя «засветиться». Он ехал на приличном расстоянии от них, ориентируясь на пеленг. Остановив «Москвич» в окрестностях дома, где располагалось агентство «Поиск-плюс», Липке надел плейерные наушники и выслушал разговор Шредера с сыщиками. Затем, дождавшись, когда Шредер покинет агентство, он явился туда и разыграл комедию с пропавшим Барсиком. «Жучок» застрял на специальной липучке под крышкой письменного стола. С этой минуты резидент имел возможность слышать как разговоры группы Шредера в «Жигулях», так и совещания детективов в кабинете Воротникова.

Отъехав на несколько сот метров, он остановил машину и, стараясь не попортить свою дамскую прическу, снова надел наушники. Настроенный на сигналы обоих «жучков» приемник был вмонтирован в панель управления «Москвича». Повертев рукоятку, резидент услышал хрипловатый голос Шредера.

– …Отлично! Один крючок закинули! – говорил бандит. – Но одного мало. Надо найти еще хотя бы пару сыскных агентств, которые взялись бы за это дело.

– А если они насуют тебе целую кучу Петровых? – спросил Гизе.

– Хрен с ними! – рявкнул Шредер. – Пусть будет куча! Пропорю всем Петровым живот и об-шмонаю кишки!…

И он захохотал. Напарники, сидевшие с ним в «Жигулях», подхватили смех.

Резидент переключился на кабинет Воротникова.

– …Ясно, что этот немец – коммерсант. – Он узнал голос директора агентства. – Причем коммерсант, который явно не в ладах с законом, иначе он был бы с нами откровеннее. Анатоль, возьмешь под колпак все фирмы, имеющие дела с Германией. В списках сотрудников ищи Петровых, ну а установить, кто из них в последний месяц побывал за границей, труда не составит…

– Придется снова давать на лапу Аграновскому из налоговой инспекции! – заметил Максудов.

– Само собой. – Послышался щелчок зажигалки. Воротников закурил. – Без него нам не получить этих сведений…

– А если фирма, от которой Петров приезжал в Германию, – фиктивная?

– Тогда будем плясать от аппендикса. По возвращении в Россию он мог обратиться за консультацией к врачу. В некоторых медучреждениях данные о пациентах и их болезнях заносят в компьютер. Возможно, нам придется пошарить и там… И вот еще что. Хорошо бы как-нибудь стороной, не . привлекая внимания, узнать побольше об этом немце… Тогда, наверное, и с Петровым картина прояснится.

– Трудновато будет это сделать. Он не дал нам своего адреса…

– Завтра с утра обзвони гостиницы. Наступило молчание. В кабинете шуршала бумага, слышалось сопение Воротникова.

– Нашим барыгам палец в рот не клади, – снова раздался голос директора. – Только тем и занимаются, что подставляют и кидают партнеров. А на Западе народ, известное дело, доверчивый, его охмурить – раз плюнуть. Вот те потом и едут сюда как этот немец, – искать своих кидал… – Ворот ников хмыкнул. – Немчура за сведения о Петрове целых сорок штук баксов выкладывает, не слабо, а?

– Видать, здорово его обули, – согласился Максудов.

Резидент перевел приемник в режим автоматической записи, снял наушники и взялся за руль. «Москвич» тронулся с места.

За окнами чернела ночь. Вика сидела в больничной палате за маленьким столиком в углу и при свете настольной лампы читала любовный роман. В палате стояло шестнадцать коек с больными, не говоря о восьми в коридоре, которые тоже входили в ведение Вики. Временами то там, то здесь начинали скрипеть матрацные пружины: больные, ворочались на койках.

– Девушка… Девушка… – снова застонала старуха Зиненко.

Вика, заложив страницы шариковой ручкой, недовольно вздохнула и встала из-за стола.

– Ну, что там опять у вас? – строгим шепотом спросила она, подойдя.

– Болит бок, сил нет…

– Перевернитесь на спину.

– Да переворачивалась, уж вся испереворачивалась, не проходит…

– Девушка, живот прихватило… – послышался шепот с соседней кровати.

– Тише вы, а то других разбудите! – прикрикнула Вика. – Можете пять минут полежать спокойно? Не палата, а наказание, честное слово! – Она повернулась к Зиненко: – Сейчас сделаю укол, терпите.

На столе чуть слышно затренькал телефон. Вика подошла и сняла трубку.

– Викусик? – услышала она знакомый голос. – Как ты там, еще не зачахла со своими старухами?

–Они, чувствую, всю ночь меня доставать будут!

Бутыкин засмеялся.

– А ко мне на огонек заглянуть не хочешь?

– Рано еще. Может, часика через два, когда старухи заснут…

На том конце провода смачно чмокнули в трубку.

– Ты моя милашка! Так бы и облизал тебя всю! Она усмехнулась.

– Прошлого раза не хватило?

– Конечно, не хватило! Я не то что твой муженек-импотент! Могу трахать тебя через каждые полчаса! Ты знаешь, как повышается мужская потенция от трупного запаха?

– Муженек мой не импотент, он просто занятой… – попробовала возразить Вика, но ее слова вызвали новый взрыв хохота.

– Тогда он дурак! Я бы на его месте с тебя просто не слазил бы!… Короче, Вика, тут реанимация подъехала, привезла трех мертвяков. По-моему, они по твоей части.

– Документов при них не нашли?

– Никаких. Я поговорил с парнем, который их привез. Неслись на «Вольво» с превышением скорости и врезались в «КамАЗ». В общем, всем троим сразу каюк!

– Сколько им лет?

– А кто же их знает, когда документов нет? – Бутыкин засмеялся. – Не бойсь, молодые все, как раз под твоего муженька подходят…

– Отлично, Гриша! Тогда я прямо сейчас подойду, ладно? .

Взволнованная Вика положила трубку.

– Девушка… – надрывно прохрипела Зиненко. Медсестра негодующе мотнула головой, выхватила из ящичка шприц и наполнила его болеутоляющим.

– Лягте на живот! – приказала она старухе.

Пока та, кряхтя, укладывалась, Вика выпустила с кончика иглы каплю. Потом наклонилась и с размаха впорола шприц в голую ягодицу. Поршень двинулся вниз, выдавливая содержимое шприца в немощное тело.

Спустя две минуты Вика уже шла по темному больничному саду к одноэтажному флигелю, в котором размещалось патологоанатомическое отделение. Светила луна, показываясь и исчезая в облаках. На утрамбованных дорожках лежали узорчатые тени. В траве на обочинах вовсю заливались кузне– чики. Дойдя до развилки, Вика повернула налево. В конце дорожки светил фонарь, освещая часть рещетчатой ограды и угол морга. Оттуда отъезжала белая машина с красным крестом. Бесшумным призраком проплыв за деревьями, она свернула в ворота и исчезла.

Когда Вика подошла к флигелю, здесь уже никого не было. Она нажала на кнопку звонка. Дверь открыли почти сразу. Из темноты за дверью высунулась курчавая голова Бутыкина, глаз на его круглом лице заговорщически подмигнул.

– Прошу, мадам, – игриво кланяясь, пропел санитар.

В сопровождении Бутыкина Вика вошла в просторную и пустую сумеречную приемную. У стены стояли тележка-катафалк и два обитых красным крепом пустых гроба. В дальнем конце виднелась полуоткрытая дверь в прозекторскую, откуда на темные плиты пола падала полоса желтого света.

–Вика и Бутыкин пересекли приемную и вошли в освещенное помещение без окон. Вдоль стен на низких кушетках или просто на полу лежали трупы. Мертвецов было около десятка. Посреди прозекторской под лампой высился накрытый клеенкой продолговатый стол. Угрюмый помощник Бутыкина – рабочий морга Разгоняев, обрюзгший, очень бледный мужчина лет тридцати, с тусклыми глазами навыкате и черной гривой нечесаных сальных волос, возился с одним из покойников, укладывая его на тележку. Труп был женским и абсолютно голым. Присмотревшись, Вика узнала старуху из соседней палаты. Видимо, та умерла минувшим днем, до заступления Вики на дежурство. Сладострастно щурясь, Разгоняев мял и тискал огромной ручищей дряблые ляжки покойной, щипал ее груди, засовывал палец ей в рот. Вике было противно на него смотреть, но Бутыкин хохотал, наблюдая за действиями помощника.

– Лева у нас мужичок со странностями, – объяснил он, смеясь. – Ладно, давай быстрей уматывай отсюда, слышишь? – прикрикнул он на помощника. – У нас с девушкой рандеву!

Разгоняев ощерился в ухмылке, схватился за тележку и выкатил ее в коридор, ведущий в холодильное отделение. Бутыкин захлопнул за ним дверь.

Вика приблизилась к покойникам.

– Эти? – Она показала на окровавленную троицу, которая была уложена на две приставленные друг к другу кушетки.

– Они самые, – подтвердил санитар. – Подходят? На вид никому из них не дашь больше тридцати.

– А вдруг их фотографии поместят в газете? – все еще сомневалась Вика. – Знаешь, иногда печатают фотографии, если надо установить личность погибших…

– Фотографии печатают, когда рожи целы, – возразил Бутыкин. – А у этих, глянь, все всмятку. Вика обошла трупы кругом.

– Вот этот особенно похож, – показала она на крайнего справа. – Рост тот же, и волосы такого же цвета…. Но…

– Тебя что-то смущает?

– Все-таки лицо у него не так сильно разбито…

– Ну, это дело поправимое! – Бутыкин подошел к угловой кушетке и достал из-под нее лопату. – Чего не сделаешь для любимой девушки! – И с этими словами он хрястнул концом деревянного черенка по голове покойника, потом еще раз и еще, разбивая лицевые кости.

Вика сморщила нос и отвернулась.

– А теперь похож? – отдуваясь, спросил санитар. Она перевела взгляд на мертвеца и кивнула:

– Теперь больше похож. Если бы не одежда, я бы, наверное, и сама поверила, что это мой Петров!

Погибший лежал, запрокинув голову. Во время автокатастрофы он получил страшный удар в грудь, точнее – в верхнюю часть груди, в шею и частично в подбородок. Кости грудной клетки были продавлены и переломаны. Сквозь почерневшую от запекшейся крови рубашку виднелись клочья мяса и выпирающие обломки костей. Голова, казалось, соединялась с телом только одним сухожилием. Зато нижняя часть покойника, включая живот и ноги, сохранилась неплохо. Разве что ступни порезались о разбитое стекло при извлечении трупа из разбитой машины.

– Значит, дело обделано! – воскликнул Буты-. кин. – Теперь и по рюмашечке вдарить можно – за здоровье твоего муженька! – Он подмигнул Вике и достал из шкафа початую бутылку водки, маленькие стаканы и пакет чипсов. – Ты уже, стало быть, вдова, и я могут тебя трахать на законном основании! – И он захохотал.

– А раньше трахал на незаконном? – Вика тоже засмеялась.

Бутыкин разлил водку по стаканам.

– Ну, жахнем!

Когда они пили, в помещении на минуту установилась тишина, и Вика услышала за дверью стоны и всхлипывания. Губы санитара растянулись до ушей. Он на цыпочках подошел к двери, внезапным ударом ноги распахнул ее, и перед взором медсестры предстала тележка с мертвой старухой, на которой, задрав голый зад, лежал Разгоняев. Зад судорожно дергался, рабочий морга бурно дышал, видимо, находясь на грани оргазма. Он даже не прореагировал на звук раскрывшейся двери.

– Фу, какая гадость, – поморщилась Вика. Бутыкин толкнул тележку. Набирая скорость, она покатилась по наклонному коридору, ударилась о дверь холодильного отделения, и Разгоняев со своей мертвой партнершей с грохотом рухнул на пол. Санитар залился визгливым хохотом.

– Закрой дверь, – потребовала Вика. – Противно ведь!

Присесть в прозекторской было решительно не на что, и она с пакетом чипсов взгромоздилась на стол.

– А муженек твой случайно наркотой не балуется? – спросил Бутыкин, захлопывая дверь и возвращаясь к Вике.

– Не замечала, а что?

– Мне парень, который их привез, сказал, что экспресс-анализ крови показал наличие наркоты и алкоголя. Вообще веселые попались пацаны. – Он кивнул на покойников. – Гнали на полной скорости.

– Как же они машину не пожалели?

– С машиной тебе, считай, тоже повезло. – Бутыкин плеснул водки в стакан. – Менты с места аварии запрашивали компьютерный центр ГАИ. Оказалось, что номер «Вольво» фальшивый, а когда посмотрели на заводской номер, набитый на двигателе, то вообще чепуха какая-то получилась. «Вольво» этот угнанный и уже больше года числится в розыске. Так что никаких концов!

– Надо бы ему волосы набок зачесать, чтоб было больше похоже…

– Это мы сделаем в один момент… И еще погляди-ка сюда… – Он отвел в сторону клок окровавленной рубашки, и Вика увидела на бледно-синем плече мертвеца татуировку – распустившуюся розу. – Похоже, ребятки были из крутых… У его приятеля, – кивнул Бутыкин на средний труп, – еще больше наколок… Вор в законе, не иначе'

– У мужа наколок нет… – пробормотала Вика.

– Не имеет значения! Когда будешь заявлять в ментуру, скажешь, что была наколка на левом плече – распустившаяся роза… Ты запоминай, это тебе пригодится.

– Может, у него еще какие-нибудь приметы есть?

– Давай позырим, – согласился Бутыкин. – А вдруг у него на члене татуировка? – Он захохотал. – Микки Маус, как у Майклуши Джексона! А что, надо и на член позырить, вдруг он у тебя кастрат!

– Этого еще не хватало!

– Тэ-эк-с. – Санитар спустил с трупа штаны и плавки. – Секи, значит: делал операцию аппендицита, вот шрам…

– Мужу тоже вырезали аппендицит!

– Тем лучше. Смотри дальше. Тэк-с… Член не горбатый, в провисшем состоянии не меньше двенадцати сантиметров…