Текст книги "Алмаз королевы"

– Дурь какая-то, я и смотреть на него не хочу! – Вика, брезгливо поджав губы, отошла к столу. – В милиции об этом спрашивать не будут!

Бутыкин заржал, широко раскрыв рот.

– Сказать, о чем могут спросить у тебя в милиции?

– О чем?

– О болезнях твоего мужа! Вдруг он у тебя раковый?

.

– Милиции-то это зачем?

– А затем! Она сравнят твои показания с результатами вскрытия. Ты, например, скажешь, что Петров был здоров как бык, а у него, – кивнул санитар на труп, – при вскрытии найдут порок сердца или прободение желудка. И как ты потом будешь отбрехиваться?

– Значит, его будут вскрывать?… – Вика озадаченно посмотрела на покойника.

– А как же. И еще неизвестно, какие болячки у него обнаружат!

– Но муж на болезни вроде не жаловался… Он даже не простужался…

Бутыкин обнял ее за талию и притянул к себе.

– Впрочем, проблема не настолько серьезна… – Он коснулся губами ее шеи.

– Ты можешь сделать, чтобы вскрытие ничего особенного не показало?

– Я все могу, – самодовольно усмехнулся санитар. – В морге я царь и бог. Как захочу, так и будет. Я даже могу устроить так, чтобы его вообще не вскрывали. Только шов наложим для вида, и все.

– Это было бы замечательно! А то еще правда найдут у него прободение…

– Протокольчик вскрытия состряпаем в лучшем виде. Парень он молодой, что у него может быть кроме гастрита? Ну, придумаем еще какой-нибудь песок в почке, и хватит с него…

Он вдруг поднял Вику на руки и закинул на стол.

– Хватит о делах, пора и поиграть!

– Тебе неймется?

– Ужасно! – Санитар тоже взобрался на стол. – Я целый день ждал этой минуты!

Когда он налег на нее, Вика взвизгнула от удовольствия. Бутыкин принялся расстегивать на ней халат, затем занялся ее рубашкой. Вика изгибалась, давая освободить себя от одежды.

– Так бы до утра и держался за твое вымя… – урчал санитар, сжимая ладонями ее отвердевшие груди.

Он заметил рядом с собой наполовину наполненный стакан, схватил его и одним духом опрокинул в себя его содержимое.

– Хорошо пошло! – завопил Бутыкин, стаскивая с себя джинсы. – А теперь понеслась!…

–Девушка! Девушка!… – хрипела в углу Зиненко.

Из окон в душные сумерки палаты вливалась бледная утренняя синева.

–Девушка…

– Да прекратите вы! – раздраженным шепотом откликнулась наконец Вика. – Вам же сделали укол! Лежите спокойно и не будите людей…

Хрипы затихли, но вместо них послышался скрип матрацных пружин. Вика сидела за столом, отхлебывала из стакана чай и ждала звонка. После столкновения с бандитами муж звонил ей в каждое ее дежурство и всегда в одно и тоже время – под утро, узнавал, не появился ли подходящий труп. Дома он почти не бывал. Чем занимается, где ночует – Вике он этого не говорил, да она и не спрашивала. Ей и самой было страшновато все эти дни, хотя дела мужа ее вроде бы не касались…

Телефон затренькал. Она схватила трубку.

– Вика?

– Да, это я. Слушай, сегодня привезли! Недавно, часа четыре назад… – Она говорила шепотом, прикрыв трубку рукой, чтобы ее голос не долетел до ближайших кроватей. – Автомобильная Катастрофа. На «Вольво», ехали три парня и врезались в «КамАЗ». Все умерли…

– Документы при них нашли?

– Нет. Кто такие – неизвестно.

– Это самое главное! Кто-нибудь из них есть похожий на меня?

– Есть один. Твоего роста, и фигурой похож…

– А лицо?

–У него все лицо разбито…

– Тогда опознаешь меня по одежде. Говоришь, там было трое?

–Да…

– Тогда такую версию придумаем. Я обычно езжу на попутных машинах. Сегодня ночью я остановил попутку, в которой уже находилось двое незнакомых мужиков. Мы поехали и все разбились. Просекла момент? Так потом объяснишь в милиции.

– Мне прямо завтра туда идти?

– Нет. Завтра ты только спохватишься, что я не вернулся домой. В ментуру полагается идти только на третий день после исчезновения человека. Тогда они примут у тебя заявление. А пока ты начнешь обзванивать моих знакомых. Узнавай, не видел ли меня кто-нибудь, где я, не ночевал ли я у них. Сделай вид, что взволнована, что переживаешь очень, ну, в общем, сама знаешь!

– Хорошо… Но тебя самого-то никто не увидит?

– Об этом не беспокойся. Я еще со вчерашнего вечера исчез для всех…

– А что бандюги?

– Они, сволочи, установили слежку за нашим подъездом…

Вика испуганно ахнула.

– Да не бойся ты! – раздраженно буркнул муж. – Тебе они ничего не сделают, это они за мной охотятся…

– Они снова на тебя наезжали?

– Да, вчера. Взяли меня в подъезде и затолкали к себе в машину…

Вика беспрерывно ахала, ужасаясь.

– Они что-нибудь сделали тебе?

– На этот раз обошлось… Не считая пары синяков. Короче, их главарь, кличка его – Бульдозер, включил мне счетчик.

– Бульдозер! Надо ж такую кличку придумать!

– Они, гады, грозят через три дня отрезать мне ухо. Поэтому дома у нас я появляться не буду. Считай, что с сегодняшней ночи я исчез. Умер. Разбился в попутной машине.

– А где же ты будешь?

– Тебе лучше этого не знать.

– Почему?

– На всякий случай. И вообще, связь у нас теперь будет только односторонняя… У Вики перехватило дыхание.

– Ты думаешь… – пролепетала она. – Они и на меня могут наехать?

– Да нет же… А если наедут, скажешь им, что ты моих дел не знаешь, ты со мной в ссоре и вообще в последнее время со мной не живешь…

– Но это ужас, ужас! Бульдозер, какой кошмар!.. – – Вика, только давай без нервов. Мы с тобой не .в игрушки играем, тут дело серьезное. Вот что. Тебе придется выяснить, что это за машина.

– Которая разбилась?

– Да. Ведь по номерам они могут вычислить владельца, и тогда наша туфта раскроется.

– С машиной все в порядке. Бутыкин сказал, что она угнанная.

– А он откуда знает?

– Он разговаривал с санитаром реанимационной машины, который привез тела, а тот на месте происшествия протокол составлял вместе с милицией… В общем, милиционеры прямо там запрашивали какой-то ихний компьютерный центр, и оказалось, что «Вольво» – угнанный…

– Отлично! – не удержался от радостного восклицания Алексей. – Нам крупно повезло! Теперь все зависит только от тебя.

– Значит, я прямо сегодня должна звонить всем знакомым?

– Да, и разыгрывать беспокойство по поводу моего отсутствия. А на третий день пойдешь в милицию. Напишешь им заявление, дескать, так и так, такого-то числа ушел из дому и не вернулся, прошу принять меры к разысканию…

– И долго они тебя будут искать?

– Они меня вообще искать ни хрена не будут, как будто ты ментов не знаешь! Разошлют мое описание по больницам, по моргам, вот и все их поиски. Значит, так, слушай сюда. В заявлении ты напишешь, во что я был одет в последний раз… А во что я был одет?

– Там была рубаха белая, в крупную клетку, светлые спортивные штаны…

– Короче, все эти шмотки ты им в заявлении подробно опишешь! По ним меня должны опознать в вашем морге…

– Да, ты знаешь, у него на плече еще татуировка – роза!

– Отметишь татуировку особо, это важно.

– Ага.

– Так вот. Пока из ментуры пошлют бумагу, пока из морга придет ответ, ты должна каждый день заходить в милицию и интересоваться, как идут поиски. Разыгрывать из себя безутешную супругу, поняла?

– А потом чего?

– Потом тебя вызовут в морг на опознание. Прихватишь с собой кого-нибудь, кто меня знает… Но знает не слишком хорошо, а только чтоб мог подтвердить твои показания.

– Я захвачу с собой Синицыну.

– Можно. Она и видела-то меня всего пару раз… А когда составят протокол опознания, то считай, что дело в шляпе. Сразу требуй копию протокола, топай с ним в больничную контору, а потом в загс за свидетельством о смерти. А дальше… Ну, а дальше тебе придется быстро сварганить похороны. С ритуальными конторами не путайся, они обдерут как липку. Упакуй труп в самый дешевый гроб, найми какой-нибудь грузовик и сбагри к чертовой матери в крематорий. Чем быстрей ты провернешь похороны, тем нам же спокойней.

– Ты мне еще позвонишь?

– Да, но когда – пока не знаю. С этой ночи нам придется быть осторожными вдвойне. Опасаться нам сейчас надо не ментов – им я вообще до лампочки, – а наших знакомых. Никто не должен видеть моей рожи, поняла? Поэтому из Москвы я утекаю.

– В Питер?

– Нет, я в Подмосковье хату нашел. Буду здесь, недалеко от тебя…

– А что со страховыми документами?

– Все нормально. Бумаги у меня на руках. Когда закончишь с похоронами, я их тебе передам. Успел застраховаться в восемнадцати конторах! Тебе, как безутешной вдове, полагаются деньжата, и немалые…

– Все равно я боюсь…

– Чего ты трусишь, дуреха? Никто в нашей туфте копаться не будет.

–Я Бульдозера боюсь! Знаешь, я, наверное, в нашу квартиру приезжать не буду, если за ней следят бандиты… Я у подруги заночую…

– Ладно, как хочешь. Да, и вот еще что. Когда тебе в морге, в присутствии ментов, покажут для опознания труп, то ты не стой, как бревно с глазами. Зарыдай, что ли… А еще лучше – в обморок упади.

– О, я уж так упаду, что менты обалдеют! – Вика даже засмеялась, представив себе эту сцену.

– Тогда все. Бывай здорова.

– Звони!

В трубке потекли гудки.

–Девушка, живот прихватило… Болит – не могу… – донеслось из левого угла палаты.

– Девушка… – зашелестело из правого. Вика подперла голову рукой и устремила взгляд на окно. Сколько теперь хлопот предстоит, прямо ужас! И еще этот Бульдозер…

За окном вставало солнце. Легкий ветерок шелестел листвой деревьев.

–Девушка… Помираю…

– Ну сейчас, сейчас. – Вика с недовольным вздохом отставила в сторону стакан с остывшим чаем.

* * *

Позавтракав и выпив пару кружек пива, Шреде раскрыл газету с объявлениями.

– Чем больше здешних детективов будет искать Петрова, тем быстрей мы его зацапаем, – сказал он напарникам, которые, покуривая, сидели перед ним на диване. – Хотя, с другой стороны, перегибать палку в этом деле тоже не следует. Наша настойчивость может привлечь внимание русских спецслужб.

Напарники согласно закивали.

Просматривая объявления сыскных контор, Шредер досадливо морщил нос: всюду он уже успел побывать. Лишь в самом низу столбца он обнаружил нечто новенькое – телефон частного детектива по имени Дмитрий. Фамилии и адреса не указывалось. Пожав плечами, Шредер придвинул к себе аппарат и снял трубку.

На том конце провода откликнулся стариковский голос. Сначала собеседник Шредера вообще не понимал, какого Дмитрия ему нужно, потом как будто что-то вспомнил и попросил перезвонить через два часа. Дмитрий, по его словам, должен в это время выйти с ним на связь, а он только работает «на телефоне».

– Але, соединяю, – сказал старик, когда Шредер позвонил вторично.

– Алло, алло, – сквозь треск и помехи донесся до Шредера далекий голос. – Вам нужен частный детектив?

– Именно!

– Какое у вас дело?

– Надо найти человека.

– Это обойдется вам в пятьдесят тысяч долларов.

– В принципе я согласен. Только без предоплаты.

– Без предоплаты.

– Тогда договоримся о встрече.

Через три часа «жигуль» Шредера остановился на пустынном участке Ярославского шоссе в трехстах метрах от заправочной станции. Ровно в че-гырнадцать тридцать мимо него проехал огромный, сверкающий глянцем черный джип с затемненными cтеклами. Четверо немцев проводили его глазами.

– Это он, – сказал Штольц.

Шредер кивнул и нажал на газ. Джип свернул на проселочную дорогу, проехал немного и остановился. «Жигуль» затормозил в пяти метрах позади него. По обеим сторонам дороги тянулись заросшие поля. Кругом не видно было ни души.

Шредер вылез из машины и подошел к черному гиганту. Сквозь темное стекло он разглядел на переднем сиденье двух коротко стриженных мужчин в дымчатых очках.

– С вами говорит Дмитрий, – прозвучал из маленького динамика, укрепленного на правом крыле джипа, надтреснутый, механически измененный голос. – Простите за такую таинственность, но мне иначе нельзя. Я имею отношение к службе безопасности и поэтому вынужден соблюдать инкогнито.

– Меня не интересует, кто вы. Мне важно, чгобы вы выполнили мой заказ.

– Пока еще не было случая, чтобы кто-то из доих клиентов остался недоволен моей работой, – oтветили из машины. – У меня больше возможности, чем у всех сыскных контор, вместе взятых. Eсли мы будем сотрудничать, то вы очень скоро в этом убедитесь.

Шредер в сомнении покачал головой.

– Но я не знаю вашего адреса…

– Отношения с клиентами у меня строятся исключительно на доверии, – резко перебил его Дмитрий. – Вы мне изложите свое дело. Через день или два я дам ответ, смогу ли я за него взяться. Если смогу – то мы оговариваем сроки и сумму гонорара. Никаких авансов я не беру. Плата только по окончании работы. Как видите, все очень просто.

– Хорошо. Согласен.

– Я слушаю.

Шредер кратко изложил суть дела. В отличие от детективов «Поиска-плюс», Дмитрий вопросов не задавал.

– Это все? – только и спросил он.

–Все.

– Мне нужен ваш телефон. Шредер продиктовал цифры.

– Ждите моего звонка завтра в двадцать три пятнадцать, – сказал сыщик.

Не дожидаясь ответа, он взялся за руль. Джип рванул с места, развернулся и на скорости пролетел мимо «Жигулей». Через минуту он скрылся за поворотом.

– Ну, что? – Напарники Шредера высунулись из окон.

– Сдается мне, что эти ребята выложат нам Петрова, и очень быстро, – ответил немного ошарашенный главарь. – У нас в Германии такое было бы невозможно. Поистине Россия – страна чудес! Я, кажется, начинаю верить, что здесь действительно можно купить все, абсолютно все, были бы доллары!…

Телефонный звонок в номере Шредера прозвучал точно в назначенное время.

– Я берусь за ваше дело, – сказал заглушенный помехами голос. – Но нам необходимо встретиться, чтобы обговорить некоторые детали.

– Когда и где?

– Завтра в час дня следуйте в своей машине по вестному вам шоссе. Сразу за МКАД я вас догоню.

– Понял.

Джип обогнал «Жигули» Шредера и покатил вперед, видимо, высматривая подходящий поворот. Мемец следовал за ним. Как и в прошлый раз, машины остановились в безлюдном месте.

Щредер вылез и подошел к джипу.

– Ваше дело очень трудоемкое, – пророкотало из динамика. – Из одной только Москвы каждый месяц за границу выезжают тысячи коммерсантов. Взять на учет всех крайне сложно. Для поисков вашего Петрова нам придется задействовать ФАПСИ и Особый отдел ФСБ.

Что такое ФАПСИ, Шредер не знал, зато аббревиатура ФСБ вызвала в нем почтительный трепет. Как-никак это теперешнее название знаменитого КГБ!

«Ясно, что этот Дмитрий – большая шишка в русских спецслужбах, – подумал он. – Сыскной бизнес – его побочная работа. Такому человеку, понятное дело, нет смысла „засвечивать“ себя…»

– Как долго вы будете его искать? – спросил он.

– Если не возникнет ничего непредвиденного – две недели.

– А нельзя ли ускорить?

– Можно, но это будет стоить дороже.

– Как дороже?

– А как скорее?

– Скажем – неделя. А еще лучше – дней пять.

– Минуту.

Динамик умолк. Шредер видел сквозь затемненное стекло, как два сидевших в джипе детектива совещаются друг с другом.

– Если мы найдем Петрова через пять дней, —снова зазвучал голос в динамике, – то это будет стоить вам сто тысяч долларов. Если через неделю – то вы заплатите восемьдесят тысяч, если через две недели – пятьдесят, как было условлено с самого начала.

– Я должен обдумать ваши условия и кое с кем посоветоваться, – сказал Шредер.

– Хорошо. Мы подождем здесь.

– Я не это имел в виду. Мне нужно связаться с Германией. Все-таки сто тысяч долларов!

– Понятно. Когда вы сможете дать окончательный ответ?

– Скажем, часов через пять, если вы позвоните мне в номер.

– В двадцать ноль-ноль будьте у телефона.

– Договорились. —

Резидент снял с себя наушники. Его «Москвич» стоял на шоссе в двух километрах от места встречи Шредера с таинственным детективом. «Жучок» на пиджаке искателя алмаза исправно передавал информацию, которая тут же записывалась на портативный магнитофон.

В восемь вечера у себя на конспиративной квартире, специально снятой в окрестностях гостиницы «Орленок», Липке снова настроил приемник на волну шредеровского «жучка». Голоса звучали нечетко (видимо, Шредер снял с себя пиджак и повесил куда-нибудь в шкаф), но все же достаточно, чтобы можно было понять суть, происходящего.

Зазвонил телефон.

– Мы согласны, – громыхнул скрежещущий голос главаря. – Пусть будет пять дней!

Послышался звук брошенной на рычаги трубки и восторженный рев бандита:

– Отлично, ребята! Я печенкой чую, что эти фээсбэшники нам его достанут!.,.

Зашипели откупориваемые банки с пивом, звякнули кружки и раздался плеск льющейся жидкости.

– Нам надо как-нибудь убить эти пять дней, – сказал Иост. – Я слышал, что в Москве полно симпатичных баб по недорогой цене! Приятели ответили дружным хохотом. Резидент убрал звук и переключил магнитофон на режим автоматической записи.

* * *

В одной из комнат – той, что служила гостиной, – стоял гроб, накрытый крышкой. В квартире было людно. На похороны явились знакомые Алексея и Вики – медсестры, коммерсанты, ларечницы, даже какие-то школьные товарищи Петрова, прослышавшие о его смерти. В толпе Вика чувствовала себя в относительной безопасности. Несколько раз она подходила к окну. Во дворе, невдалеке от подъезда, стоял темно-синий «БМВ». Он стоял здесь уже третьи сутки, изредка сменяясь малиновой «девяткой». При одном взгляде на него Вику пробирал озноб. Скорей бы все кончилось, отвезти гроб в крематорий и не возвращаться в эту квартиру, которую пасут бандиты, уехать от нее подальше!…

Звонок в дверь заставил Вику вздрогнуть. Она поймала себя на мысли, что в последние дни стала бояться всего, особенно звонков. Наверное, кто-нибудь из запоздавших гостей. А может, сам Бульдозер решил пожаловать?

Но в квартиру вошла высокая элегантно одетая дама лет пятидесяти, с маленькой сумкой и зонтиком. Настроение у Вики упало почти до нуля. Это была Лидия Павловна, мать ее мужа! Но откуда старуха узнала о его смерти? Принесла нелегкая…

В прихожей Лидия Павловна огляделась с изумлением.

– Тут у вас что, торжество, что ль, какое отмечается?

Вика растерялась.

– А вы… разве ничего не знаете? – пролепетала она.

– Что я должна знать?

Мать Алексея наведывалась из Петербурга редко, раза два в год, и всегда являлась без предупреждения, сваливалась как снег на голову. Вика не раз высказывала мужу свое неудовольствие по этому поводу, но Алексей ничего поделать не мог. Мать есть мать. Если ей охота застигать супругов врасплох, то с этим надо смириться, и больше ничего. Тем более старуха здесь не задерживалась – на второй или на третий день она обычно уезжала.

– Ну… что… в общем… – замямлила Вика. На лбу у нее выступил холодный пот. Одна из подруг – рослая рыжеволосая Синицына – попыталась прийти ей на помощь.

– Вы мама Алексея, да? У нас, понимаете, несчастье…

Но Лидия Павловна, подойдя к раскрытой двери в гостиную, уже увидела гроб.

– Что это? – срывающимся голосом произнесла она. – Что?.. Кто?..

Надо же было ей именно сегодня припереться! Хоть бы на денек задержалась! Вика чуть не зарыдала от досады.

Синицына взяла Лидию Павловну под руку.

– Вы только не волнуйтесь, – заговорила она соболезнующим тоном. – Алеша погиб в автомобильной катастрофе… Возвращался с работы на попутной машине… Водитель, как выяснилось, был пьян и не справился с управлением… Врезались в грузовик… Алеша погиб сразу, не мучился, слава Богу…

–Когда?.. – простонала Лидия Павловна. – Когда это было?..

– В ночь на прошлую субботу… Это так ужас!… Мы все очень переживаем… Пожалуйста, приcядьте…

Петрова показала зонтиком на гроб.

– А почему он без крепа? Это же деревянный ящик какой-то, а не гроб!… Когда похороны?

– Через час должна машина прийти, – ответила Синицына.

– В какой церкви его будут отпевать? Рыжуха в недоумении пожала плечами и посмотрела на Вику.

– Видите ли, —запнувшись, проговорила та, – мы сейчас сразу отвезем его в крематорий…

– В крематорий?.. – гневно выкрикнула Лидия Павловна. – Теперь я окончательно убедилась, что вы никогда не любили моего сына!

И она взмахнула зонтиком, словно собираясь ударить. Вика отшатнулась. Гости притихли, окружив обеих женщин.

– Не будет никакого крематория, слышите? – Старуха вся тряслась от волнения. – Алеша будет похоронен по-христиански, с отпеванием в церкви и погребением на кладбище! Вам что, денег жалко? Неужели сын не заработал себе на человеческие похороны? Хотите поскорей избавиться от него? Да? Спихнуть его с плеч долой? – крича и размахивая зонтиком, она начала наступать на Вику.

– Да что вы такое говорите! – вступилась за подругу Синицына.

– Я знаю, – что говорю! Посмотрите на этот гроб! Жалкая дешевка! Где креп? Где цветы?.. – Она вдруг зарыдала. – Нет, я сама возьмусь за похороны Алеши, коли вам на него наплевать!.. На глазах у Вики тоже набухали слезы.

– Не наплевать нам на него, – лепетала она, – а цветы мы по дороге купим…

– Нет, нет, нет! – Лидия Павловна ничего не хотела слушать. – Никакого крематория! Я закажу Новый гроб! Сына будут отпевать в церкви, а потом…

Она вдруг умолкла, остановившимся взглядом уставилась на гроб. В комнате воцарилась тишина.

– Откройте крышку, – прошептала мать. – Я хочу посмотреть на него.

Сердце у Вики екнуло. А ну как она не признает покойника? Что тогда делать?

– Лучше не надо, Лидия Павловна, – пробормотала она, бледнея. – Он очень сильно расшибся…

Синицына снова взяла старуху под руку.

– Вы знаете, Алеша сидел на переднем сиденье и ударился лицом о стекло, – мягко заговорила она. – Зрелище очень тяжелое…

– Откройте! – Лидия Павловна вырвалась и схватилась свободной рукой за гроб. – Там мой сын!

Двое мужчин подошли и сняли крышку. Тело было накрыто белой материей. Лидия Павловна сдернула ее, и тишину прорезал жуткий, леденящий кровь крик. Сумка и зонтик выпали из рук несчастной старухи. Всплеснув руками, она повалилась на пол. Ее бросились поднимать.

– Воды! – закричал кто-то.

– Неотложку!

Вика поспешила закрыть покойника…

Сегодняшнее дежурство, казалось, не кончится никогда. Вика изнывала от нетерпения, дожидаясь рассвета. Наконец зазвонил телефон.

–Слушай, вчера все сорвалось, – торопливо заговорила она в трубку. – Ты в курсе, что твоя мамаша приперлась из Питера? Алексей сдавленно охнул.

– Что? Мама? Но откуда она узнала?..

–Ниоткуда не узнала, просто приперлась, и все, она всегда так делает!

– Не отзывайся неуважительно о моей маме, сколько раз тебе можно повторять! – вскипел Петров. – Что за выражение – приперлась? Не приперлась, а приехала!

Вика недовольно хмыкнула.

– Ну вот, еще и ты будешь меня учить! Вчера мамаша твоя меня весь вечер доставала, прямо сил никаких нету, а теперь еще ты!…

– Вика, ладно тебе, успокойся. Я, может, еще побольше тебя волнуюсь… Бедная мама!.. Как она пережила это?..

– Нормально пережила. Но если б ты видел, какую истерику она закатила! И гроб ей не такой, и крематорий она не хочет, и церковь ей подавай… Достала, одно слово – достала!..

– Но кто мог знать, что она приедет!.. – почти прорыдал Петров. – Прямо несчастье какое-то… А все у нас так хорошо складывалось… Опознание тела прошло как по маслу, свидетельство о смерти и деньги на похороны тебе выдали без задержки, труп отдали… И вдруг мама из Питера!..

– Когда она потребовала, чтобы открыли гроб, я так испугалась! Ведь она могла не узнать тебя! Ты представляешь, какой был бы скандал?

– Но ведь не узнала?

– Слава Богу, что не узнала. Она и не смотрела почти. Как увидела твою рожу, всю раздолбанную так сразу в обморок грохнулась.

– В обморок? Ужас! Бедная мама…

– Из-за твоей бедной мамы все дело встало, – прошипела Вика раздраженно. – Людей только зря вчера побеспокоили… В общем, она заказала новый гроб, венки, похоронный автобус и купила место на кладбище. Похороны послезавтра. Если б ты знал, как я замучилась с ней! Пилит меня без конца по любому поводу…

– Ну, потерпи. После похорон она сразу уедет.

– Да, вот еще что, – вспомнила Вика. – Рэкетиры твои до сих пор торчат у подъезда. Они разве не в курсе что ты умер?

– Понятия не имею.

– Я из-за них боюсь приходить туда.

– Скоро они уберутся. Все будет нормально, вот увидишь. Только не знаю, как с мамой быть… Надо ее как-то успокоить… Бедная мамочка! Я так волнуюсь за нее!

– Слушай, если ты появишься перед ней живой, то она может снова в обморок упасть. Ее надо сперва подготовить. И лучше, наверное, это сделать не сейчас, а когда уляжется вся эта канитель.

– Ты права, сейчас не надо… Но ее приезд меня просто убил! Я в шоке!

– А я что, не в шоке? Еще, может, побольше, чем ты!

Некоторое время Алексей мычал, словно у него заныл зуб.

– Ну хватит тебе, – не выдержала наконец Вика. – Ничего с твоей мамашей не сделалось, она у тебя крепкая старуха, еще и не такое выдержит. Ты лучше скажи, что мы дальше делать будем?

– Дальше?.. А! Хорошо, что ты мне напомнила, а то я так расстроился, что даже из головы вылетело… Короче, я говорил тебе, что застраховался в во– семнадцати фирмах? Завтра ты поедешь на Ленинградский вокзал и возьмешь из автоматической камеры хранения сумку со всеми документами. Ячейка номер триста шестнадцать, запомнила? Триста шестнадцать. Лучше запиши где-нибудь, а то забудешь.

Вика придвинула к себе листок бумаги. – Ладно, записываю…

–Код – «В» и год твоего рождения, четыре цифры, записала?

–Записала.

– Значит, возьмешь сумку и сразу дуй к нотариусу, оформишь копии свидетельства о смерти. И завтра же можешь начать объезжать страховые фирмы. Деньги особо не трать, они нам понадобятся.

– А как быть с квартирой? Может, сдать ее кому-нибудь?

– С квартирой потом разберемся, когда крутые отлипнут. А сейчас у тебя два главных дела: мои похороны и страховые фирмы. Похороны, говоришь, послезавтра?

Вика посмотрела на часы. Был четвертый час утра.

– Можно считать, что уже завтра.

– А где?

– На кладбище в Ромашкове. У знакомых твоей мамаши дача в Ромашкове, так она через них договорилась насчет места. Там, говорит, большое кладбище, хорошее. – Вика сунула в рот сигарету и щелкнула зажигалкой. – Ты знаешь, у нее даже была мысль везти тебя в Питер.

– В Питер? – умилился Алексей. – Бедная мамочка! Как она меня любит!..

В трубке раздался звук, похожий на всхлип. Вика выдохнула струю дыма.

Кладбище находилось рядом со станцией пригородной электрички, так что пассажиры проезжавшего поезда могли видеть, как из автобуса извлекают гроб. Громыхали колеса, убыстряя ход, солнце ослепительно сверкало в оконных .стеклах. Электричка промчалась, и снова наступила тишина. Гроб перенесли на тележку и покатили по аллее между могилами.

За гробом шла Вика в черной косынке, рядом с ней – Лидия Павловна в купленном вчера черном жакете и черной мантильке на голове. За ними нестройной вереницей тянулось с полдюжины друзей Вики и ее мужа. Тележка добралась до ограды и покатила вдоль нее. Остановились в самом конце кладбища, в углу, где на прогнивших досках забора была намалевана красной краской неровная надпись: «Спартак» – чемпион, ЦСКА – кони». Тут же, в самом углу, темнела небольшая группа из прошлогодних пожухлых листьев, сгнивших венков, обрывков бумаг, банок и другого кладбищенского мусора. Под спартаковской надписью была уже вырыта яма и высилась горка свежевыкопанной земли.

Место Лидии Павловне явно не понравилось. Она недовольно поджала губы и поспешила встать спиной к свалке и забору. Гроб опустили в могилу. Вика растрогалась и выжала из себя несколько слезинок. Лидия Павловна, стоя с высоко вздернутым подбородком, с достоинством подносила к лицу кружевной платочек.

Вовсю пекло солнце, и на раскидистых кладбищенских деревьях заливались птицы. Снова где-то невдалеке прогудела электричка.

– Несчастный мальчик! – с надрывом произнесла Лидия Павловна, когда кладбищенские рабо-. чие утрамбовывали лопатами могильный холм.

Провожающие скорбно молчали. Вдова вздыхала. Ей было жарко в косынке. Она думала о том, когда же все это кончится и свекровь наконец уедет К себе в Питер.

Постояв у могилы, процессия потянулась в обратный путь. Некоторые отправились на шоссе в надежде остановить попутку, другие вышли на станционную платформу. Здесь было безлюдно, поскольку электричка отошла совсем недавно.

Вика, потоптавшись на платформе, тоже направилась к шоссе. Она пересекла небольшой лесок и огляделась. Синицына с подругами, видимо, уже поймала попутку и уехала. Вика мысленно выругала себя: надо было и ей вместе со всеми пойти на дорогу, а не надеяться на электричку, которая подъедет только через полчаса!

Откуда-то справа, словно из-за деревьев, на пустынное шоссе выскочила машина. Вика подняла руку. И вдруг отпрянула в испуге: это был темно-синий «БМВ»! Она шагнула назад, повернулась и бросилась в лесок. Совсем недалеко, за редкими деревьями, виднелась платформа станции. Там находились люди, ожидавшие электричку…

Но она не добежала до платформы. Ее догнали, кто-то ударил ее в спину, и она упала, не удержавшись на ногах. Крик застрял в ее горле: чья-то громадная потная рука обхватила ее лицо, зажав рот. Ее подняли с земли и поволокли к машине.

– Не трепыхайся, крошка, – прошипел тащивший ее бандит.

– Гарик, давай ее сюда! – Из распахнутой задней двери высунулась красная рожа Бульдозера. – Попалась, сучка, теперь не уйдешь!

Слабо сопротивлявшуюся Вику втолкнули на заднее сиденье. Она оказалась рядом с Бульдозером. По левую сторону от нее уселся Гарик. Двер захлопнулась, и «БМВ» сорвался с места.

– Лом, поищи местечко поукромнее, – сказал главарь бандиту, сидевшему за рулем. – И там остановись. Надо побалакать с вдовушкой.

Он похлопал Вику по щеке. Она отвела голову.

– Не ерепенься, детка, – ухмыльнулся Бульдозер, – я пока еще добрый!

«БМВ» свернул в лес и остановился невдалеке от дороги.

– Короче, ты! – Лицо Бульдозера посуровело. Он дотянулся указательным пальцем до Викиного горла и слегка надавил. – Ты знаешь, что твой муженек задолжал нам пятьдесят штук баксов?

Вика отрицательно замотала головой.

– Не лепи горбатого, ты знаешь все! – Он еще сильнее надавил пальцем, и Вика судорожно закашлялась. – Мы ему включили счетчик, и к сегодняшнему дню накапало сто пятьдесят штук «зеленых»! Поняла, нет?

Вика закивала.

– Этот должок теперь на тебе. Ты выдашь нам все до последней копейки, иначе тебе не жить.

Он убрал палец, и Вика обрела наконец дар речи.

– Но у меня нет таких денег, клянусь!

– А квартира?

– Она не наша, мы еще не выплатили и половины ее стоимости…

– Короче, ты, сучка. Деньги ты достань. Где – твое дело, нас это не колышет. Поняла, нет?

– П-поняла…

– И не вздумай слинять. Твой муженек-раздолбай вовремя перекинулся, иначе бы уже счас ходил без уха!.. Сайд, дай сумку.

Сидевший рядом с водителем бандит достал откуда-то снизу и передал Бульдозеру небольшой баул. Главарь извлек оттуда темную сморщенную руку, отрубленную по локоть.

– Видишь это? – рявкнул он Вике в самое ухо. – Ты зырь, сучка, и кумекай!

На покойников Вика уже успела насмотреться в морге, и отрубленная конечность сама по себе не произвела на нее особого впечатления. Ее больше испугал злобный вид бандита, с каким он совал обрубок ей в лицо. Сглатывая слезы, она вжималась в спинку сиденья и отворачивалась.