Текст книги "Сотая дверь. Повести с рыцарским забралом"

11. Вниз по реке

Сладкая Булочка бежала изо всех сил. Она знала, что к седлу кобылки Строптилки была прикреплена свернутая в бухту длинная и прочная веревка – рыцари возили ее с собой для того, чтобы в случае необходимости связать ею руки побежденным рыцарям и гуськом повести их в плен.

Поставив рекорд забегов на короткие дистанции, Сладкая Булочка сорвала веревку, один конец которой остался привязанным к седлу, и собиралась прыгнуть в воду, чтобы, нырнув, обвязать Гранмерси веревкой и вытянуть его на поверхность.

Однако искупаться в тот день Сладкой Булочке не пришлось. Посмотрев вниз, она увидела Гранмерси, но не лежащего в тяжелых доспехах на дне реки, а раскинувшегося посереди стожка свежескошенного сена, перевозимого на небольшой лодке-плоскодонке. Видно, она как раз неторопливо, но весьма своевременно выплывала из-под моста, когда Гранмерси с него падал.

Сладкая Булочка с облегчением вздохнула. И тут же нахмурилась: лодочника не было видно. Не на него ли свалился Гранмерси в своем полном боевом вооружении? Надо было быстро перехватить лодку, которая уплывала всё дальше и уже скрылась за изгибом речки. Кивнув оруженосцу Рыцаря с Перламутровым Ромбом, который помогал подняться с настила своему очнувшемуся хозяину, Сладкая Булочка забралась на кобылку Строптилку, чтобы догонять лодку.

Однако сразу устремиться в погоню не удалось: кобылка Строптилка была увлечена гнедым красавцем-конем Рыцаря с Перламутровым Ромбом и ни за что не хотела пуститься вскачь, пока пару раз игриво не укусила своего нового знакомого за ухо. Когда же, издав громкое и довольное ржанье, ознаменовавшее ее безусловную победу на сердечном лошадином фронте, кобылка Строптилка наконец двинулась в путь, Сладкую Булочку остановил прибывший на бревенчатое поле боя местный Шериф. На основании составленного им протокола он наложил штраф в один серебряный сторлинг с каждого участника поединка: на мостах королевства дуэли были строго запрещены. Кроме того, за сломанные перила Сладкой Булочке пришлось заплатить еще пол сторлинга, и в результате от денег, которые в ночь побега она предусмотрительно извлекла из своей копилки, почти ничего не осталось.

Времени было потрачено много, и прошло больше двух часов, прежде чем Сладкая Булочка, поплутав по дорогам и тропинкам, которые шли вдоль речки, преодолевая вброд ручьи, объезжая овраги и продираясь через лес, все-таки настигла лодку со стожком и рыцарем.

12. Трактир

Оказалось, что лодочник, деревенский мальчик лет десяти, от падения Гранмерси ничуть не пострадал. Он спал на носу лодки и драматический момент мягкого приземления стопудового пассажира даже не заметил. Позже, проснувшись, он был очень удивлен. Впрочем, пришедший в себя Гранмерси был удивлен еще больше и попросил высадить его на какой-нибудь обитаемой пристани. Когда, наконец, он покинул лодку и, распространяя аромат свежескошенной травы, заходил в стоящий у причала трактир с целью жесточайшей расправы над свирепым голодом, Сладкая Булочка подъезжала к этому же трактиру.

Привязав кобылку Строптилку на заднем дворе, Сладкая Булочка, вновь перевоплотившись в Булкана, зашла в трактир и обнаружила, что он разделен на две части. Слева у двери была простая харчевня для крестьян, работников и слуг, которая называлась «Пять зеленых ежиков». Направо же от входа в глубине располагался дорогой ресторан «Три хариуса». Именно в нем, расположившись за столом у окна с видом на реку, с нетерпением ждал поступления заказанных блюд Гранмерси.

Убедившись, что с Гранмерси всё более-менее в порядке, Сладкая Булочка сразу не стала входить в ресторан, а завернула к стойке бара и спросила у бармена:

– У вас можно отправить СМС-ку?

Информационное сообщение между населенными пунктами королевства осуществлялось разными способами. Самым недорогим по цене было написать и отправить письмо, которое шло в пункт назначения на неторопливой конной тяге. Дороже стоило использование возможностей системы ЭПГ – эскадрильи почтовых голубей, но в последнее время эта почта не отличалась надежностью: появление в лесу к северо-западу от Камнелота стаи сизокрылых диких голубок порой корректировало траектории полета некоторых состоящих на довольствии легкомысленных голубей-почтальонов. Самым же дорогостоящим видом отправки весточки было использование королевских почтовых дракончиков, курсирующих на сверхптичьих скоростях.

Сладкая Булочка, как и многие другие, предпочитала Самонаводящиеся Мгновенные Селедки, сокращенно – СМС. Несколько лет тому назад в Шветском море был налажен отлов намгновененных селедок, которые в естественных условиях жили семьями по три селедки в каждой. Технология, естественно, хранилась в тайне, но приняв от клиента умеренную плату, сельдефонистка заворачивала его письмо во влагостойкую материю, сачком вылавливала из аквариума одну из трех плавающих там селедок, привязывала письмо к селедке специальным эластичным жгутом и опускала обратно в аквариум. После этого оставалось только набрать код на коробочке, прикрепленной к аквариуму, и селедка с письмом мгновенно перемещалась в аквариум по месту назначения. Оттуда же на освободившееся место мгновенно перемещалась свободная селедка, тем самым уравновешивая пространственный баланс селедок и приводя систему в полную спусковую готовность.

«Мам, пап, я с Ватрушкой, переночую у нее. Целую. С.Б.», – слегка зардевшись, нацарапала Сладкая Булочка. Ей было стыдно врать, но спокойствие родителей дороже, по-взрослому рассудила она. Убедившись, что селедка с ее сообщением исчезла, а на ее место, как чемпион по прыжкам с вышки, без всплеска, мгновенно вошла другая и поплыла знакомиться с двумя оставшимися, Сладкая Булочка отправилась к Гранмерси.

– Булкан, верный оруженосец! – воскликнул Гранмерси, увидев своего верного оруженосца, которого он уже считал потерянным. – Садись. Наконец-то настало время перекусить. Рассказывай.

Булкан, по привычке стараясь не попадать под лучи заходящего солнца, льющиеся через окошко, начал свой рассказ, подкрепляясь краюхой хлеба, схваченной из корзинки на столе.

– Значит, он долго не мог встать после моего удара? – радовался Гранмерси. – Здорово я его. Слушай, а ты не догадался сказать ему, чтобы он срочно скакал в Камнелот сказать, что эту победу я посвящаю Мягкой Ири… Сейчас постучу по спине, видно крошка в горле застряла, – вскочил со своего табурета Гранмерси и постучал.

– Всё, всё, нормально! – замахал руками Булкан.

Тут официант принес тарелку с салатом из помидоров и огурцов, и Гранмерси приказал удвоить заказ.

– Уха, котлеты по Эдинпульски, рагу по Бирмиргемски и шашлык по Вкуснотински, жареная картошечка, а на десерт сливочный пудинг, – перечислял Гранмерси, ножом откладывая половину своего салата на запасную тарелку и придвигая ее Булкану. – Начинай, а то здесь долго несут.

В это время в ресторан вошли четыре рыцаря и, прислонив свои щиты к стене, устроились за соседним столом. Один из них, посмотрев на Булкана, встал и обратился к Гранмерси:

– Чумазым слугам не место в этом ресторане.

«Я чумазый?» – забеспокоился Булкан. – «Схожу, умоюсь».

– И не чумазым тоже, – презрительно продолжил рыцарь. – Он должен уйти.

Булкан встал, но Гранмерси приподнялся и, положив ему руку на плечо, заставил сесть:

– Он остается. Все люди равны.

– Тогда на улицу выйдем мы оба, – сказал рыцарь, забирая от стены щит с черным ромбом. – Я ненадолго, а ты обратно уже не вернешься.

– Сколько ж ромбовидных вокруг развелось, – посетовал Гранмерси, кинув голодный взгляд на только что водруженный на стол котелок с ухой. – Булкан, давай живо за щитом.

13. На пути к замку

Хозяин трактира запер дверь и ключ бросил в воду. Поэтому Гранмерси и Булкану пришлось взгромоздиться на кобылку Строптилку и отправиться по дороге, ведущей к Замку Сорока четырех пленных рыцарей. Там они собирались найти еду и ночлег.

Несмотря на то, что битва на мечах Гранмерси и Рыцаря с Черным Ромбом закончилась впечатляющей и безоговорочной победой Гранмерси, победителю не пришлось вкусить плодов этой победы в виде ухи, котлет и жареной в масле молодой картошки, не говоря уже о пудинге с вишневым сиропом. По иронии судьбы, поверженный Рыцарь с Черным Ромбом сэр Маскарон был племянником Графа Аграфа, владельца окрестного Замка Сорока четырех пленных рыцарей и, по совместительству – трактира у реки. Хорошо осведомленный об этом и о вспыльчивом нраве своего господина трактирщик не посмел оказывать радушный кулинарный прием рыцарю, так непочтительно обошедшемуся с близким родственником его хозяина.

Поэтому ресторанное обслуживание было внезапно прекращено, дверь заперта, а раненый Рыцарь с Черным Ромбом был перенесен в соседний с трактиром домик, где его осмотрел и полечил местный доктор.

Раздосадованный же Гранмерси, не зная о сложных родственно-деловых взаимоотношениях графов, рыцарей и трактирщиков, направлялся именно в этот замок, высокие башни которого были видны с берега реки. Кстати, успев поинтересоваться, как называется эта самая река, у которой в один день произошли целых три рыцарских сражения, Гранмерси и Булкан узнали: Камнеточка. Та самая, что и в Камнелоте, только вверх по течению.

Дорога, ведущая к замку, шла через лес, и там разветвлялась на две дороги. Вообще-то обе вели к замку, только одна – к главным воротам, а другая огибала замок по заросшему деревьями косогору и приводила к запасному выходу из замка через Серую Башню. Именно по второй дороге поехал Гранмерси, в сумерках не разобрав, какая из дорог более укатанная. Вскоре кобылка Строптилка стала спотыкаться о корни растущих по обе стороны дубов, и Гранмерси с Булканом сошли на землю и пошли пешком.

– Слушай, Булкан, ты только не обижайся, но ты напоминаешь мне одну мою знакомую девушку, – сказал Гранмерси. – Ну, ничего, тебе надо окрепнуть, чтобы стать более мужественным. Завтра найдем дерево с веткой поровнее, и я научу тебя подтягиваться, – излагал свой стратегический план Гранмерси.

Булкан кивал головой и помалкивал. Шагов через сто они вышли на открытое место, где возвышались заброшенные развалины древней крепости, а среди них, вдалеке, в последних лучах солнца виднелась старая катапульта.

Гранмерси, который по своей рыцарской сути живо интересовался осадными орудиями, прибавил шаг, желая подробно ознакомиться с ее устройством: катапульта явно была не местная. Булкан, ведя под уздцы кобылку Строптилку, спешил следом за ним, но в один миг был остановлен и опрокинут на землю: снаряд, выпущенный этой катапультой, угодил оруженосцу точно в грудь.

14. Стремительный и пушистый

Конечно, всё это было подозрительно. Катапульта спокойно стояла на одном месте под ветрами и дождем уже с десяток лет, с тех пор, как герцог де Антаблемент пытался захватить Замок Сорока четырех пленных рыцарей и отступил, бросив осадные орудия и знамена. Граф Аграф, посчитав, что катапульта весьма живописно вписалась в пейзаж, не стал ее разбирать, а оставил в качестве туристической приманки. Граф не бедствовал, взимая по два сторлинга с группы за часовую экскурсию. Экскурсанты, осмотрев парадную залу с коллекцией старинного оружия и подземелье, где когда-то томились 44 бедолаги, выходили потом за стены замка через калитку Серой Башни и, побродив полчаса среди развалин древней крепости с катапультой, возвращались обратно, к главному входу. Там их ждали комфортабельные шаттлы-повозки, мигом доставляющие нагулявших аппетит любителей старины к зарезервированным столам в таверне «Пять зеленых ежиков» или ресторане «Три хариуса» – на выбор по весу их кошельков.

Граф Аграф увлекался историей и стекающиеся к нему полновесные сторлинги вкладывал в приобретение старинного оружия и книг по истории. В его распоряжении была обширная библиотека, основу которой заложил его дед, граф де Тромплёй, и пополненная его матерью, графиней де Люкарной. И если бы он ненадолго отложил в сторону свои любимые исторические фолианты и снял с третьей полки стоящего напротив окон шкафа томик пьес классика Аппчихова, то на странице 146 он бы прочел бессмертные строки: «Никогда не оставляйте брошенные врагом катапульты у стен своего замка. Они обязательно выстрелят – причем прицельно».

Сладкая Булочка открыла глаза. Прямо перед ее глазами были другие глаза: желто-зеленые, с вертикальными зрачками и очень испуганные.

– Котопультик, – прошептала Сладкая Булочка и лишилась чувств.

15. Про Котопультика

Котопультик (тогда он еще не знал, что его так зовут) убежал от своей мамы Мурлыкки, которая жила на кухне Замка Сорока четырех пленных рыцарей. С настойчивостью завзятого разбойника, как флибустьер преследует галеон, полный золота и дублонов, Котопультик догонял бабочку-капустницу, пока та не улетела за кроны деревьев. Взобравшись на сосну и пройдя по ее тонкой ветке, Котопультик, не удержавшись, свалился оттуда прямо в ковш старой катапульты.

Неизвестно, какие дремавшие до этого момента природные и исторические силы были приведены в действие, но только вдруг Котопультик почувствовал, что он взвился в воздух и, инстинктивно сгруппировавшись в полете, строго четырьмя лапами приземлился на что-то для него большое и мягкое. Этим мягким был оруженосец Булкан, от неожиданности и напора на время лишившийся чувств, но вскоре пришедший в себя.

После своего мягкого приземления целый и невредимый Котопультик был окружен вниманием и заботой. Булкан и Гранмерси попеременно и вместе гладили Котопультика, брали его на руки, чесали ему шейку, потом опять гладили, потом попытались накормить кусочком сыра, который был в сумке у Булкана. Котопультик мурлыкал и мяукал. Потом они стали играть с Котопультиком, привязав на кончик веревки стебелек травы.

Наигравшись, решили идти к замку – уже стемнело. Когда дошли до катапульты, Гранмерси остановился и уважительно сказал:

– Похоже, онагр.

В этот момент Котопультик соскочил с руки Булкана и убежал в лес, вниз по склону.

– Сам ты онагр! – закричал Булкан, чему Гранмерси был изрядно удивлен. – Котопультик испугался из-за твоей катапульты и убежал, надо его найти!

– Но я только хотел взглянуть на торсионные жгуты, – смущенно пробормотал Гранмерси.

Тут в той стороне, куда убежал Котопультик, раздалось громкое уханье хищной птицы.

– Что это? Кто это ухает? – вздрогнул Булкан.

– Похоже, это король ночи, филин Бу́бо-Бу́бо, – поделился своими орнитологическими знаниями Гранмерси. – Пошли искать Котопультика.

Гранмерси взял кобылку Строптилку за узду и стал спускаться по склону, лавируя между деревьями. Уханье становилось всё громче, и Булкан крепко вцепился в руку Гранмерси.

– Не бойся, возможно, это серая неясыть, – попытался, как мог, успокоить своего спутника Гранмерси.

Но это был Бубо-Бубо.

Деревья расступились, и на небольшом участке, где склон выравнивался, Гранмерси и Булкан увидели белую ветряную мельницу. Ветра не было, и ее крылья не вращались. На крыле, устремленном высоко вверх, сидел король ночи филин Бубо-Бубо и оглашал окрестности сытым уханьем, которое тысячей иголок впивалось в сердца Гранмерси и Булкана. И вдруг раздался звук, излечивший все подозрения и страхи отважного рыцаря и его верного оруженосца.

«Мяу», – подал голос Котопультик. Он сидел в темноте у двери в ветряную мельницу.

– Котопультик! – воскликнул Булкан, беря котенка на руки и прижимая к груди. – Мы не дадим тебя в обиду хищным птицам!

Король ночи филин Бубо-Бубо, сканируя мрак своими зоркими глазами (нет ли у этого рыцаря лука и колчана со стрелами?), возмущенно ухнул. Вот и делай хорошее этим людям… Уже несколько лет Бубо-Бубо был убежденным вегетарианцем. Среди знакомых филинов и сов он давно вел большую разъяснительную агитацию о пользе растительной пищи. А сейчас на много миль вокруг (в жилых покоях Замка Сорока четырех пленных рыцарей граф Аграф торопливо закрыл окно, чтобы только не слышать этих сумрачных звуков) разносилось сообщение Бубо-Бубо о том, что он отыскал заросли сочной диетической кашки. Никто из знакомых, как всегда, не соблазнился, и король ночи филин Бубо-Бубо, ухнув на прощанье, расправил крылья и полетел в ночь.

Гранмерси потянул дверь, и она открылась: карабкаться по лесу в полной темноте к замку было бы неразумно.

– Заночуем в мельнице, – решил Гранмерси.

Внутри приятно пахло травами и хлебом. Гранмерси достал из своей походной сумки чепрак и расстелил его на полу у стенки. Котопультик свернулся клубочком первым, рядом устроился Булкан, потом лег Гранмерси, накрыв всех троих своим рыцарским плащом.

Уставшая Сладкая Булочка, перед тем как погрузиться в сон, испытала мгновение счастья: справа от нее сопел Котопультик, слева – Гранмерси. Она уснула, и не почувствовала, как Котопультик, потопав по ней своими маленькими ножками, перебрался в середину, устроившись между ней и Гранмерси.

Гранмерси тоже очень устал. Засыпая, он вспомнил, что забыл привязать кобылку Строптилку, но встать уже не было сил. Трудно сказать, смог бы он так быстро заснуть, если б знал, что ветряная мельница, в которой они ночевали, была перелетной ветряной мельницей.

16. Разоблачение с треском

В тот день Папе Монтекарло прошлось прервать процесс наведения порядка в Королевском театре, так как его вызвали в Королевский дворец для срочной ликвидации скрипучести Круглого Стола.

Прошло много-много лет с тех пор, как легендарный король Камнелоб Четвертый в знак признания заслуг и благодарности двадцати рыцарям, спасшим его и его королевство в битве при Фугасинсе, своим острым мечом собственноручно обрубил углы квадратного Стола, который с того дня стал именоваться Круглым. Королевскому плотнику, дальнему предку Папы Монтекарло, тогда пришлось немало потрудиться, чтобы обработать все оставленные королевским мечом трещины и заусенцы, да и сам Стол привести в окончательно круглое состояние.

Конечно, теперь на пирах и собраниях рыцарей короля Камнелоба Шестнадцатого скрипел не тот Круглый Стол. Однако Папа Монтекарло знал, что в нынешнем Круглом Столе, вмещающем уже 100 человек, есть вставки и составные части, которых касались ладони легендарных рыцарей тех далеких времен. Поэтому Папа Монтекарло всегда с большой осторожностью и без спешки проводил плотницкое техобслуживание Круглого Стола, и Беломородонна, зная об этом, в этот день не ждала его к ужину, а задержалась в театре.

После генеральной репетиции директор театра и режиссер сэр Замесис сделал несколько рабочих замечаний и объявил, что опера выйдет под названием – похоже, консерватизм победил – «Рыцарь прекрасной дамы Геометрии». После этого сэр Замесис отпустил артистов. Беломородонна, желая проверить некоторые свои мысли, обратилась к де ла Треску:

– Виконт, вы не уделите мне несколько минут?

– Да, с радостью, – откликнулся де ла Треск, и они, спустившись со сцены в зрительный зал, присели в кресла пятого ряда партера.

– Вас не было на Кокурекуре, а я так надеялась вас увидеть вчера, – начала Беломородонна, внимательно всматриваясь в лицо своего собеседника.

– Я приношу вам свои извинения. Из моей родной Лютиктенции ко двору прибыл герцог Оммажский, и мне пришлось провести день с ним, показывая достопримечательности Камнелота, – ответил де ла Треск.

Такое объяснение не вполне удовлетворило любопытство Беломородонны: она знала, что когда разгоряченная сотня тяжеловооруженных рыцарей скачет по городу, осмотр его достопримечательностей связан с определенным риском для здоровья и жизни экскурсантов.

– Но разве его светлость герцог Оммажский не был приглашен в лоджию леди Файефрунт, чтобы наблюдать за финальным штурмом Королевского театра? О, это было незабываемое зрелище! – засмеялась Беломородонна.

– Да, это так, – подтвердил де ла Треск. – Герцог был очень доволен своим наблюдательным пунктом и интригой соревнования.

– А вы?

– О, и для меня этот день был чрезвычайно насыщенным событиями и удачным.

«Как-то уж очень уклончиво отвечает, – подумала Беломородонна. – Надо будет, при случае, поинтересоваться у леди Файефрунт, а был ли среди ее гостей виконт?»

Тем временем де ла Треск сам перехватил нить разговора:

– Я так искал встречи с вашей дочерью, мадам, почему же она прячется от меня? Тем более, когда тот, на кого она по молодости лет смотрит с явной симпатией, уже далеко в пути, и вернется ли он? В дальних краях столько соблазнов…

– Вы что-то имеете против сэра Гранмерси, виконт? – удивленно подняла брови Беломородонна.

– Уже нет. И ничего не имел, – поправился де ла Треск. – Как вам понравилась сегодняшняя репетиция и рассуждения сэра Замесиса? – перевел разговор на производственную тему де ла Треск.

– Конечно, опера – классическое искусство, – сказала Беломородонна. – Но иногда я думаю, что и здесь был бы уместен новый взгляд, свежая струя.

К удивлению Беломородонны, ее последнее, по сути весьма расплывчатое и общее замечание явилось спусковым крючком, вызвавшим бурную реакцию и поток красноречия де ла Треска.

– Да, вы совершенно правы, – вскрикнул и даже привстал со своего кресла де ла Треск. – Современные постановщики закостенели в своих догмах, они действуют по старым схемам, они не понимают, что такое настоящая жизнь!

– А вот если бы у вас был театр? – подлила масла в костер Беломородонна.

Де ла Треск вскочил и, добежав до бортика оркестровой ямы, вернулся оттуда, держа в руке забытую кем-то афишу со списком постановок Королевского театра.

– О, когда я стану директором театра! Я сам буду определять репертуар! – де ла Треск даже не стал садиться и горящими глазами пробежал афишу. – Что за старье, что за косность, что за дремучесть! «Трубалетто» – на свалку истории! «Заяцы» и «Кавалер мимоз» – закопать и придавить камнем! «Человек-ворона», «С пирогами и без», «Месье Брассокроль» – вон, вон, вон! Всё вон!

– Всё вон? – вжалась в кресло Беломородонна, подумывая о путях отступления.

– Ну, может быть, пару оставлю, – смилостивился де ла Треск. – «Фальстарт» и «Прыгучий шотландец». Да, и еще вот эту – «Таинственное похищение кроликов из сарая». Но переделать придется в корне, в корне!

– А балет? – рискнула подать реплику Беломородонна.

– Вон! – вспыхнул де ла Треск как горстка сухого пороха под увеличительным стеклом в солнечный полдень. – «Клювовидное озеро» и «Грозу Фундучка» вон, вон, вон!

– И «Грозу Фундучка»? – не могла поверить своим ушам Беломородонна.

Ей казалось, что на дергающихся губах де ла Треска вот-вот появится пена.

– Я поведу публику к новым высотам! Я покажу вам жизнь без прикрас и иллюзий, как она есть! – вещал де ла Треск. – Я поставлю новые, великие, на все времена оперы и балеты: «Весь мир в капкане», «Звонок хитрецу», «В десять не едят»…

Де ла Треск скомкал и отбросил листок с афишей и, протянув руку к Беломородонне, воззвал:

– Помогите же мне! Поговорите со своей дочерью, заставьте ее принять меня. Я богат, и она будет богата, и вы будете богаты, обещаю, у вас на столе будет стоять не деревянный скрипичный ключ, а из чистого золота! Я… – запнулся де ла Треск, смутно ощущая, что сказал лишнее.

Беломородонна поднялась с бархата кресла огненной зарей возмездия. Ее возмущению не было предела. Впрочем, повышать голос она не стала – акустика в Королевском театре была отменная.

– Деревянный скрипичный ключ, который подарил мне мой муж, а тогда еще жених, в честь моего первого выступления на этой сцене, всегда на столике в моей спальне, и вы никак не могли его видеть, виконт, когда однажды были у нас в гостях. Но вы явились и во второй раз – уже без приглашения, в день Кокурекура. Проникли в гостиную, отворили там закрывшееся за рыцарем окно, а потом поднялись в мою спальню и захлопнули окно перед Гранмерси.

Ваше поведение отвратительно. Я советую вам немедленно покинуть Камнелот, – продолжала Беломородонна. – Иначе завтра мой муж или рыцарь – а у меня много благородных поклонников – вызовет вас на поединок.

Побледневший виконт де ла Треск молчал, сжимая кулаки.