Текст книги "Сотая дверь. Повести с рыцарским забралом"

17. Опять на карнизе, но уже в хорошей компании

Отличительными особенностями среднестатистического рыцаря были сила, ловкость, выносливость и еще множество унаследованных и натренированных качеств, среди которых не последнее место занимала отменная реакция. Рыцари, не обладавшие отменной реакцией, быстро выбывали из рыцарских рядов.

Гранмерси, как и любой другой рыцарь, обладал этим полезным свойством, потому что долго и упорно эту реакцию тренировал. Например, в годы учебы в рыцарском корпусе, проходя между столами на обед к своему месту, он не раз, как бы небрежно вскидывая ладонь, ловил увесистое яблоко, неожиданно брошенное ему в лицо очередным тренером-шутником.

Поэтому, рано утром, торопливо распахнув наружу дверь ветряной мельницы и сделав три шага по ведущим от двери вниз деревянным ступенькам, он среагировал и остановился, замерев.

У Гранмерси промелькнула мысль, что его рыцарский титул – «Парящий-на-Карнизе», возможно, имеет под собой гораздо больше оснований, чем он считал до этой минуты. Картина, открывшаяся его глазам, отличалась от той, которую он ожидал увидеть. Конечно, в ней тоже были трава и деревья, но всё это, вместе с реками, казавшимися ручейками, и озерами, притворявшимися блестящими на солнце лужицами, находилось далеко внизу.

Перелетная ветряная мельница летела высоко над землей ровно и быстро, рассекая свежий утренний воздух своими большими крыльями-лопастями, а Гранмерси стоял на последней ступеньке, как на карнизе, за которым – обрыв. Постояв еще немного (все-таки отчаянные ребята эти рыцари), Гранмерси возвратился внутрь.

В мельнице было светло – два больших окна под самым потолком давали достаточно света. Напротив двери был короб с ротором и зубчатыми колесами, а ближе к центру, на краю большого мраморного стола, располагались каменные жернова. К потолку были подвешены несколько мешков, от которых вели трубки к жерновам, а внизу стояли заполненные до верха или наполовину сосуды с мукой разных цветов.

– Доброе утро, – потряс Гранмерси Булкана за плечо.

Первым из-под покрывала высунул нос Котопультик. Посмотрев на Гранмерси (не было ли в этом взгляде легкого осуждения за чересчур раннюю побудку?), он вылез на пол и стал умываться. Не успел Гранмерси толком его погладить, как Котопультик встал на четыре лапки, выгнул спину, внимательно посмотрел в сторону короба с колесами и скачками бросился туда. Через пару минут он уже шел обратно, по дороге задумчиво помахивая хвостом.

– Доброе утро, – сказала Та, Которая Называлась Булканом, осторожно выглядывая из-под плаща. – Где Котопультик? Ты уже гладил его?

– Мяу, – раздался рядом долгожданный звук.

– Котопультик хочет есть. Пора кормить Котопультика, – заволновался Булкан.

– Тут такое дело, – начал Гранмерси.

– Я сейчас вернусь, – сказал Булкан, вставая.

Оруженосец взял на руки Котопультика, погладил его (тот недовольно мяукнул: гладить, не покормив, что за нелепость?), отпустил на пол и быстрыми шагами направился к двери.

Гранмерси был быстрее. Он подхватил Котопультика, опередил Булкана и взялся за ручку двери.

– Дай пройти, – торопился Булкан. – Оюшки! – вырвалось у него, когда Гранмерси приоткрыл дверь с впечатляющим видом. – Что же теперь нам делать?

– Ждать, пока она опустится на землю.

Гранмерси закрыл дверь и прислушался. К почти неслышному шуму вращающихся крыльев перелетной ветряной мельницы добавился какой-то негромкий и настойчивый звук. Оказывается, это вращались жернова. Накрошив Котопультику сыра и хлеба и налив ему воды в кружку, Гранмерси и Булкан подошли к столу и заметили, что жернова медленно перемалывают золотистые зерна в желтоватую муку, которая неспешными волнами заполняет мраморную столешницу. Вдруг рыцарь и оруженосец ощутили, что пол под ними чуть-чуть задрожал и увидели, что мука на столе разделилась на буквы, а буквы сложились в слова:

«Прошу, помогите Вертюше.

Вертяша».

Переглянувшись с Булканом, Гранмерси сказал:

– Хорошо, мы поможем.

После этого пол завибрировал снова, слова исчезли. А потом те же слова появились снова.

Тогда Булкан, дождавшись, когда слова снова исчезнут, пальцем написал на столе, покрытом ровным слоем муки:

«Мы поможем.

Гранмерси, Булкан и Котопультик».

Ответ был получен незамедлительно:

«Спасибо. Приготовьтесь к приземлению.

Вертяша».

Пока снижались, писали друг другу на столе, покрытом мукой, и выяснилось, что, судя по нарисованному Вертяшей чертежу, у Вертюши треснула ось. Приземление в гористой безлюдной местности прошло успешно, разве что немного тряхнуло на рассыпанных вдоль горной речки валунах. Когда Гранмерси и Булкан вышли наружу, они увидели похожую ветряную мельницу, только ее крыша была покрыта черной соломой, а не желтой, как у Вертяши.

Гранмерси пришлось побродить по невысокому еловому перелеску в поисках подходящего дерева, из которого можно было бы сделать новую ось. Два первых Булкан, отсоединивший сломанную ось, забраковал, третье подошло. Булкан трудился, подгоняя его по размеру, когда Гранмерси сказал:

– Слушай, Булкан, у тебя, случайно, папа не плотник?

– Я с детства любил мастерить игрушки из дерева, например, волчки. Хочешь, тебя потом научу? – уклонился от прямого ответа и увел разговор в сторону Булкан.

Гранмерси тут же задумался: рыцарское ли это дело – деревяшки стругать? Но, вообще-то, крутить волчки ему нравилось.

– Хочу, – сказал Гранмерси.

К обеду совместными усилиями Булкана и Гранмерси поломанная деталь была заменена. Вертюша сначала осторожно, а потом всё быстрее замахала крыльями – всё было в порядке.

Пошел дождь, и Гранмерси, Булкан и Котопультик вернулись к себе, к Вертяше. Там начали вращаться жернова, и на мраморном столе появились слова:

«Спасибо. Приглашаю вас на остров перелетных ветряных мельниц.

Вертяша».

Немного подумав, Гранмерси и Булкан согласились, только набрали во фляги воды из речки. Котопультик тоже был не против, и через несколько минут уже две перелетные ветряные мельницы, энергично крутя лопастями, летели вдогонку своей стае.

18. Приводнение

Гранмерси, который наловчился в полете стоять на ступеньке-карнизе, насчитал 19 ветряных мельниц, летящих клином. Впереди разреза́ла воздушное пространство крупная перелетная ветряная мельница под коричневой крышей. За ней двумя расходящимися лучами крутили крыльями с парусами мельницы поменьше. Все они были белыми, но отличались друг от друга цветом крыш – блондинов, как Вертяша, больше не было, а всё больше были брюнеты и шатены и две рыженьких. Также различие было в размерах: несколько мельниц явно были детьми. Поэтому-то опытным Вертяше и Вертюше удалось догнать своих: стая летела со скоростью самого слабого своего члена.

Стая разомкнула ряды, и Вертяша с Вертюшей заняли свои места, ближе к голове стаи. Теперь внизу расстилалось безбрежное темно-голубое море, в котором изредка попадались небольшие острова. К одному из таких островов, где была родина перелетных ветряных мельниц, и направлял полет Вожак стаи.

По пути, пообщавшись с Вертяшей, Булкан, который опасался выходить на карниз, выяснил, зачем перелетные ветряные мельницы покидали свой родной остров. Оказывается, перелет был частью ритуала посвящения мельниц-подростков во взрослую жизнь. Согласно традиции, ежегодно несколько детей в сопровождении взрослых преодолевали огромное расстояние до Грюнландского моря, где долетали до ледяного панциря, сковывающего воду, и садились на лед или на один из многочисленных айсбергов. Там они проводили несколько часов, подставив паруса жгучему ледяному ветру, и, закаленные и повзрослевшие, пускались в обратную дорогу.

Поднялся ветер, не ледяной, но сильный, и мельницы стало потряхивать. Гранмерси пришлось покинуть свой наблюдательный пост, войти внутрь и плотно прикрыть дверь. Ему было чем заняться и внутри: он давно не играл с Котопультиком, который, казалось, теперь постоянно кого-то выслеживал в недрах механизмов Вертяши. Котенок поводил головкой в разные стороны, шевелил усами, подкрадывался и замирал в засаде за основанием мраморного стола. Но его потенциальная добыча вела себя осторожно и никак себя не проявляла.

Когда под порывами ветра мельницы стало кидать влево и вправо, вверх и вниз, Вожак стаи принял решение приводниться: оказалось, что Гранмерси, Булкан и Котопультик путешествуют с водоплавающими перелетными ветряными мельницами.

Приводнение прошло успешно. Гранмерси отрыл щелочку в двери и увидел, что основание их мельницы было погружено в воду, на поверхности была только одна верхняя ступенька лестницы, и то она периодически захлестывалась волнами. Вокруг, подобно исполинским буйкам с пропеллерами, перекатывались на волнах ветряные мельницы.

– Мяу! – раздалось у Гранмерси за спиной. Оказывается, Котопультик мог мяукать очень громко, особенно когда много часов выслеживаемая им жертва наконец-то сама шла в лапы.

Булкан и Гранмерси обернулись и увидели, что Котопультик поймал Зооморфную Гирьку.

Впрочем, то, что пойманная Котопультиком маленькая черная мышка была Зооморфной Гирькой, выяснилось позже, после подробных разъяснений Вертяши. А пока рыцарь и оруженосец наблюдали такую картину: мышка, которую Котопультик держал двумя передними лапками, деловито пробежала по полу от стола до двери и обратно, а Котопультик, не отпуская ее, боком прыгал за ней на задних лапках.

Оказалось, что в каждой водоплавающей перелетной ветряной мельнице живет зооморфная гирька. Это не обязательно мышка, Котопультику просто повезло, – среди зооморфных гирек встречаются хомячки, белки, ящерки и другие животные. Когда-то давно в мельницах было много гирь и гирек разных весов, которыми взвешивалась перемолотая мука. Однако в процессе эволюции зооморфные гирьки приобрели замечательное свойство: не изменяясь в размерах, они могли при необходимости менять свой вес – от почти невесомой пушинки до половины веса самой мельницы. И тогда много гирек стало ненужно, а вполне хватало лишь одной. Жернова мельниц мололи самые разные зерна, и одна зооморфная гирька, набрав вес, могла взвесить большой мешок с ячменной мукой и тут же, став легкой как перышко, определить вес горстки крупинок омолаживающей пудры.

Прошло совсем немного времени, и зооморфные гирьки стали оказывать предоставляющим им стол и кров мельницам другую важную услугу. Когда перелетные мельницы в шторм садились на воду, зооморфные гирьки бегали по полу, перемещая центр тяжести мельниц так, чтобы те не перевернулись. Вот и сейчас, набравшая солидный вес Зооморфная Гирька Мышутка выбралась из своего секретного укрытия, чтобы помочь Вертяше справляться с волнами.

Кстати, как правило, зооморфные гирьки живут и работают парами, но ни Гранмерси с Булканом, ни даже дерзкому охотнику Котопультику так и не удалось познакомиться со второй зооморфной гирькой, имеющей тот же адрес регистрации, что и Мышутка. А дело было в том, что друг Мышутки Мышут страдал морской болезнью и в данный момент не мог выполнять полезную функцию по уравновешиванию осадки корабля.

Разобравшись с гирьками (Котопультик продолжал кошачье-мышиный танец, внося тем самым свой посильный вклад в борьбу со стихией), Гранмерси вновь приоткрыл дверь и увидел, что волны становятся всё больше и больше и подбрасывают мельницы на своих гребнях всё выше и выше. Наверное, морской болезнью страдал не только Мышут, потому что одна из таких волн коварно подобралась к маленькой мельничке с рыжим хохолком крыши и свалила ее на бок.

По счастью, лопасти рыженькой (позже стало известно ее имя – Ветроня) оставались над водой и вращались, иначе она бы пошла прямо на дно. Ее окружали взрослые мельницы, но, понял Гранмерси, возвратить ее в вертикальное положение они были не в силах. Гранмерси побежал к коробу с механизмами, сдернул с крюка в потолке подвешенную там веревку, затянул петлю вокруг основания мраморного стола, а к другому концу веревки привязал свой меч. Распахнув дверь, он встал на пороге и раскрутил веревку с мечом, как пращу.

Недолет.

Тогда Гранмерси, убрав меч в ножны, подтянулся на руках и стал, нащупывая неровности и трещины, взбираться по стене мельницы на крышу. Пару раз он чуть не срывался, когда волна накреняла мельницу, но всё же ему удалось подняться на самый верх. Гранмерси стоял, держа равновесие под порывами ветра, и за ним бешено крутился пропеллер парусов – Вертяша изо всех сил пытался сократить расстояние до терпящей крушение рыженькой.

Гранмерси раскрутил пращу, и меч, увлекая за собой веревку, пролетел над волнами и, долетев до цели, захлестнул веревку вокруг одного из четырех крыльев Ветрони. Гранмерси потянул веревку на себя, фиксируя соединение, и, упершись ногами, навалился всем телом. Нет, одному ему было не поднять. И тут же пришла помощь: Вертяша мгновенно перенастроил паруса и теперь тянул рыженькую за веревку, пытаясь поднять, а четыре ветряные мельницы, окружив ее с боков, не давали ей пассивно, как баржа за буксиром, скользить, а создавали упор. Последовал рывок, и Ветроня, выпрыгнув из воды как выдернутый леской поплавок, приводнилась фундаментом на воду и закачалась на волнах.

Гранмерси с трудом сполз по стене в открытую Булканом дверь, и они кубарем ввалились внутрь. Дело было сделано. Ветряным мельницам вскоре удалось приблизиться друг к другу на минимальное расстояние. Все мельницы-подростки, расположившиеся друг за другом и поднявшие свои крестовины-паруса вверх, были в безопасности внутри двух сомкнутых рядов взрослых мельниц. Словно мукомольный дредноут, стая перелетных мельниц, дружно вращая парусами, держала курс на родной остров. До него уже было недалеко, да и шторм стал стихать, уходя к горизонту.

Вертяша шел последним, присматривая и прикрывая молодежь от еще попадавшихся особо настырных волн. Вдруг он остановился на полном ходу, и Гранмерси и Булкан упали на пол и покатились вперед. Котопультик, по-прежнему держащий лапами Мышутку, тоже заскользил вместе с ней вперед, но свою репутацию охотника не подмочил – добычу не выпустил. И только когда в окне под потолком показалось нечто, Котопультик нехотя убрал лапы с Зооморфной Гирьки и бросился к двери – этого пушистого рыцаря ждала другая, более крупная добыча.

19. Кальмаре Гроссо

Кальма́ре Гро́ссо заглядывал в окно мельницы своим вобравшим темноту бездны морских глубин глазом. Учитывая интенсивность пурпурного мерцания вышеупомянутого глаза, а главное – тот факт, что Глаз был размером с окно, не удивительно, что Гранмерси и Булкан ощутили определенную обеспокоенность. Их нехорошие предчувствия подтвердились – когда Гранмерси открыл дверь, они увидели рядом с их мельницей загородившего полнеба гигантского кальмара, который обвил одним своим щупальцем мельницу, а голову с глазом прижал к окну.

Все путешествующие по морям опасались встречи с Кальмаре Гроссо, хотя его репутация безжалостного охотника за кораблями и водоплавающими мельницами была явно преувеличена.

На самом деле он редко нападал на плывущие по морю корабли, разве что в ответ на нападение на него. По своей некровожадной сути Кальмаре Гроссо был лакомкой и экспериментирующим гастрономом. В богатом разной живностью море для него было много пищи, но Кальмаре Гроссо больше всего ценил в ней разнообразие и неожиданные сочетания.

Поэтому он никогда не удовлетворялся банальной стаей сардин или косяком дорад. Поскольку в его полном распоряжении были затонувшие корабли, составные части и груз которых были доведены рассолом морской воды до нужной ему кондиции, Кальмаре Гроссо использовал их при приготовлении обедов и ужинов на все сто, до последней заклепки.

Некоторое время назад он сытно и вкусно отобедал. На этот раз в качестве закуски Кальмаре Гроссо проглотил заполненную им отборными креветками пустую бочку с затонувшей пару лет назад в шестибалльный шторм парусной шхуны «Укротительница волн». Насладившись необычным дубово-креветочным вкусом, Кальмаре Гроссо перешел к первому блюду – спагетти из текучего такелажа шхуны под соусом из морской капусты. Разогрев вводными блюдами аппетит, неутомимый экспериментатор, смакуя и облизываясь, до последней щепки и косточки разделался с основным блюдом – сэндвичем, сооруженным из двух бортов затонувшего корабля, между которыми были аккуратно разложены сочные тигровые акулы, приправленные осьминогами. Нужно ли говорить, что когда Кальмаре Гроссо покончил с десертом (обильно сдобренные планктоном стаи шпрот, завернутые в парусину), он находился в чрезвычайно благодушном расположении духа.

Часок отдохнув, он стал искать, как бы ему развлечься, и заметил какое-то движение наверху, где еще недавно бушевал шторм. Кальмаре Гроссо, поднявшись к поверхности моря, определил, что это плывет стая ветряных мельниц, и некоторое время под водой следовал за ними. Как таковые ветряные мельницы его не интересовали – однажды он проглотил целиком крылья затонувшей мельницы, и у него были проблемы с желудком. Но он знал, что внутри мельниц может быть что-нибудь вкусненькое, поэтому, отобрав из всех мельниц особу, достойную внимания, а этой особой оказался как раз Вертяша, Кальмаре Гроссо мягко, но неотвратимо заарканил его щупальцем и заинтересовано приник своим Глазом к окну.

Этой предыстории, естественно, не мог знать Гранмерси, который открыл дверь и, с мечом наперевес, задрав голову, рассматривал кальмара-гиганта. Но пускать в ход свое колющее и режущее оружие Гранмерси не решался, так как в дверь юркнул Котопультик и, промчавшись по щупальцу, оказался у головы Кальмаре Гроссо, на уровне его другого Глаза. Если бы Гранмерси рубанул по щупальцу мечом, возмущенный кальмар мог скрыться в морских глубинах вместе с Котопультиком. И, скорее всего, захватил бы с собой в подводное путешествие и остальных действующих лиц.

Кальмаре Гроссо много чего повидал на своем веку, но котенка видел впервые. Он прекрасно понял, что Котопультик собирается его съесть. Действительно, от такого обилия мяса кальмара у Котопультика, последнее время сидящего на хлебе, сыре и воде, голова пошла кругом. Но у Кальмаре Гроссо было большое и доброе сердце, и оно вдруг прониклось каким-то еще неведанным для беспозвоночного и мягкотелого, но целеустремленного и решительного Кальмаре Гроссо чувством.

Гранмерси с Булканом увидели, как одно из щупалец, поднявшись из воды и обрушив вниз целый водопад, описало полукруг, и его кончик остановился над Котопультиком. С кончика щупальца свисала рыбка, за которой котенок подпрыгнул и потом с большим аппетитом ее съел. После еще двух рыбок, Кальмаре Гроссо поднес к Котопультику морского конька. Когда Котопультик протянул лапки вверх, Кальмаре Гроссо отдернул кончик щупальца, а потом снова покачал морским коньком.

– Он с ним играет! – воскликнул Булкан.

– Точно, – согласился Гранмерси, по-прежнему сжимая в руке меч. Впоследствии он часто вспоминал этот момент: удержаться от размахивания мечом было для него гораздо труднее, чем пустить его в ход.

За морским коньком последовал морской угорь, его сменила морская звезда. У Кальмаре Гроссо наготове еще были: рыба-игла, пара разноцветных медуз и колокол с бака «Укротительницы волн». Однако бывалый кулинар знал – настоящего удовольствия можно достичь, если только не переборщишь. Отпустив морскую звезду в лапки Котопультику, Кальмаре Гроссо подхватил котенка и одним точным движением перенес и поставил его внутрь мельницы, прямо на стол. Потом щупальце схватило с пола глиняный горшок с какой-то перемолотой субстанцией темного цвета и вынесло его на морские просторы мимо прижавшихся к стене Гранмерси и Булкана. Тут же Кальмаре Гроссо освободил Вертяшу от своих цепких объятий и поплыл по своим кальмаровым делам, на ходу размышляя, будет ли его пикантно благоухающая добыча сочетаться с желе из медуз. Время полдника было не за горами.

20. На острове ветряных мельниц

Вертяша плыл по успокоившемуся морю к острову ветряных мельниц, который был уже близко. Солнце зашло, наступила ночь. Котопультик спал, иногда фыркая во сне и выпуская коготки из мягких подушечек лап – ему снились кальмары. Гранмерси и Булкану не спалось: они молча стояли в проеме открытой двери и не могли насмотреться на зажегшиеся в небе звезды.

– А я рассказывал, что Певчие Крокодилы очень любят подпевать? – нарушил молчание Гранмерси.

В его голове, кроме звезд, было много еще кое-чего.

– Э-э, вроде, да, – пробормотал Булкан, не сразу переключившись на детально разработанный командованием план захвата Крокотеки Пугливого.

– Если мы наткнемся на Крокотеку Пугливого до того, как поймаем Громкую Пупушку, – стал доходчиво объяснять Гранмерси, – мы можем ненадолго задержать его, спев песню. Пока Певчие Крокодилы будут подпевать, а Крокотека слушать, как я пою, ты сможешь поймать Громкую Пупушку, и дело в шляпе, то есть в шлеме. Но ты тоже должен на всякий случай приготовить какую-нибудь песню: каждому охотнику на Крокотеку Пугливого нужно иметь в запасе, как минимум, три-четыре куплета. Так что давай порепетируем.

Гранмерси задумался: что бы спеть? Официальный гимн их рыцарского корпуса «Взвейтесь кострами, синие ночи!//Мы сэры и пэры, владельцы рабочих» ему никогда не нравился. Тогда он на всю раскинувшуюся перед ними звездную ночь грянул походную их взвода – «Путь далек у нас с тобою,//Рыцарь, веселей гляди!». Получалось вроде неплохо, и Гранмерси тут же закрепил завоеванные позиции ротной строевой «Любо, братцы, любо, любо, братцы жить,//С нашим Камнелобом не приходится тужить».

Теперь настала очередь Булкана.

– Зажги, Булкан! – приготовился слушать Гранмерси.

Булкан от волнения никак не мог сообразить, какую песню спеть. Ему на ум приходила только детская «В траве сидел Смитлиттл», но это было явно не то. Огромным усилием воли прогнав из головы заросли травы и ни о чем еще пока не подозревающего Смитлиттла, Булкан сгоряча хотел затянуть: «Вот кто-то с горочки спустился,// Наверно, рыцарь мой идет,//На нем блескучее забрало,//Оно с ума меня сведет», но вовремя прикусил язык. Это было явно не то, что рыцарь предпочел бы услышать от своего оруженосца. И вдруг он вспомнил песню.

– Да, здорово спел, – похвалил Гранмерси Булкана, когда тот закончил. – И песня подходящая – лирическая и рыцарская одновременно. Мне всегда нравилась «Прямо под облака//Залетела стрела пока». Будем надеяться, что Крокотека тоже заслушается.

Время шло незаметно. Поскольку дверь, где стояли Гранмерси и Булкан, была в противоположной курсу стороне, сам остров ветряных мельниц они увидели только тогда, когда Вертяша, повернув, вплывал в залив, где находился порт.

Гранмерси и Булкан ахнули и открыли рты: над темной поверхностью острова возвышалось сияющее тысячами огней Дерево перелетных ветряных мельниц. Оно было похоже на великанскую новогоднюю елку, ветви которой были украшены игрушками в виде ветряных мельниц, и внутри каждой из них горел огонек.

Вертяша раскрутил крылья и через несколько минут ночного полета мягко опустился на одну из веток. По соседству, слева и справа, внизу и вверху соседские мельницы сделали оборот крыльев, приветствуя Вертяшу и радуясь его благополучному возвращению. После этого огни стали гаснуть – ветряные мельницы погружались в сон. Скоро Гранмерси и Булкан тоже уснули.

Утром, разбуженные голодным Котопультиком рыцарь и оруженосец обнаружили на столе горшочек со сливками, миску со сметаной, яблочный пирог и кувшин с чаем. Покормив Котопультика и позавтракав, они поблагодарили Вертяшу и задали ему несколько вопросов.

Оказалось, Дерево ветряных мельниц было вовсе не елкой. На его ветвях произрастали разнообразные виды растений, начиная от пшеницы и овса и заканчивая сметанными и молочными (3,2% жирности) ягодами. Поначалу Гранмерси и Булкан не могли понять, как горшки с едой оказались на их столе. Но вскоре они узнали о том, как ветряным мельницам удается перемещать с места на место тяжелые предметы.

После завтрака глава острова – Верховный Мукомол – пригласил гостей на торжественную церемонию, посвященную благополучному возвращению стаи перелетных ветряных мельниц. Мельницы вспорхнули с Дерева и расположились на широком песчаном пляже и на пологом склоне горы, обращенном к морю. В программе мероприятия, по ходу дела догадывались Гранмерси и Булкан, было выступление хора мельниц-мальчиков, хореографическая сюита мельниц-балерин, синхронный пролет мельниц-перехватчиков (одна залетная горгулягуля могла в один присест умять весь урожай кефирных ягод) и показ фигур высшего пилотажа мельницами-асами.

Номера программы сопровождались бурными и продолжительными аплодисментами, носящими ветреный и кругообразный характер, – паруса мельниц-зрителей крутились, почти не переставая. Потом дошла очередь и до чествования гостей: на теплом песке, где сидели Гранмерси, Булкан и Котопультик, появились слова благодарности за ту помощь, которую они оказали семье ветряных мельниц.

– Мне кажется, или они нас очень внимательно рассматривают? – шепотом спросил Булкан у своего рыцаря.

– Только одного из нас, – тоже шепотом ответил Гранмерси, не сводя глаз с Котопультика.

Котопультик стоял на песке, и его усики колыхались под напором нежного теплого ветра перелетных мельниц. Пушистая шерстка котенка перекатывалась волнами, кончик хвостика вздрагивал от шаловливых воздушных приветов. Погладив Котопультика, ветряные мельницы организовали легкое дуновение ветерка, насыщенное кружащимися разноцветными бабочками, за которыми котенок, подпрыгивая и размахивая лапками, устремился в погоню.

Когда Котопультик наигрался всласть и попросился на руки к Булкану, ветряные мельницы, объединив генерируемые ими потоки ветра, единым порывом вдруг опрокинули Гранмерси и Булкана на песок. Но не успели они его коснуться, как другой сильный поток воздуха подхватил рыцаря и оруженосца и поднял их над пляжем. Настало время полетать.

Гранмерси, покувыркавшись в воздухе, подлетел к Булкану, прижимающему к своей груди Котопультика, и протянул руку.

Взявшись за руки, Гранмерси и Булкан парили высоко и легко.

…Через некоторое время поступил экстренный сигнал о необходимости возвращения на твердую почву: Котопультик захотел кушать.

Внизу он тут же приступил к дегустации угощений, оперативно поданных с помощью воздушных потоков на расстеленный плед. Официальная часть праздника была окончена, и мельницы, видимо, готовились переместиться за праздничные столы.

«Не хотите ли перед обедом искупаться?» – появилась на песке надпись, сделанная подлетевшим к гостям Вертяшей.

– Да! – воскликнул Гранмерси.

– Да! Нет! – воскликнул Булкан.

Следующий ход ветряных мельниц убедил Булкана, что ветряные мельницы гораздо более проницательны, чем некоторые благородные рыцари. Мельницы замахали крыльями, и подул ветер. Миллионы песчинок заскользили навстречу друг другу, и между Булканом и Гранмерси выросла песчаная стена в рост человека. Она тянулась до самой воды и, подобно песчаному пирсу, на несколько десятков метров вдавалась в море.

Гранмерси разделся и нырнул в теплое море. Булкан, чуть помедлив, тоже. Поплавав, поплескавшись и поныряв, они возвратились на берег, обсохли и оделись. Песчаная стена исчезла, как не бывало.

Теперь предстоял обед, но Булкан загрустил. Он знал, что родители сходят с ума от неизвестности. Гранмерси тоже хотел бы быстрее вернуться – надо было найти кобылку Строптилку и продолжить путь к Непроходимым болотам.

«Спасибо. Как нам добраться назад?» – написал Гранмерси на песке.

«И вам спасибо. Дракон Реатяг доставит вас обратно», – появилась надпись на песке.

Неожиданно разрешилась и главная задача, стоящая перед Гранмерси:

«Верховный Мукомол дарит вам короб волшебной пшеницы. Бросьте щепотку на песок», – написал им Вертяша.

Гранмерси открыл крышку большой деревянной шкатулки, доверху заполненной тонкомолотой белой мукой, взял щепотку, как берут соль, и с сомнением распылил над песком. Сначала ничего не было, но вдруг из песка появились зеленые ростки! Не успели Гранмерси и Булкан приступить к еде, как ростки набрали силу и заколосились. Вскоре целая делянка спелой пшеницы раскачивалась морским ветерком.

А со стороны начавшего клониться к вечеру солнца заходил на посадку Дракон Реатяг. Драконы реатяги отличались очень высокой скоростью полета и плодотворно сотрудничали с перелетными ветряными мельницами, перенося грузы, а иногда и самих мельниц (не больше двух за раз) на соседние с Островом перелетных мельниц острова, где тоже жили мельницы, но просто ветряные, а не перелетные. Взамен драконы реатяги получали от мельниц высококачественные крупные жемчужины, которые с удовольствием складывали в свои сундуки с сокровищами.

Вот и сейчас, спрятав задаток в две жемчужины, – остальные две ему должен был вручить Гранмерси при окончательном расчете – Дракон Реатяг Дальнобойный, с интересом поглядывая на Котопультика, ждал, когда его пассажиры взберутся ему на спину и пристегнут ремни.

Настало время прощаться. Гранмерси и Булкан теперь знали, что ветряные мельницы общаются между собой, посылая и принимая потоки ветра, исходящие от их вращающихся парусов. Булкану очень хотелось сказать хотя бы «спасибо, до свиданья» на языке мельниц, и Вертяша, как мог, нарисовал эти слова.

Тысяча мельниц на склонах горы замахала своими парусами: «До свиданья! Приезжайте еще! Счастливого пути!».

«Спасибо! До свиданья!» – с Дракона Реатяга замахал руками Булкан, за ним замахал руками Гранмерси, и Котопультик, прижимаясь к Булкану, тоже махнул пару раз – хвостом.

«Они сказали, что морковкой повернут на запад, чтобы проглотить тучку?» – удивленно спросила свою маму одна совсем еще маленькая мельничка.

«Похоже, да, – ответила ее мама. – Странные, но добрые создания».

Дракон Реатяг Дальнобойный проявил высочайшую выдержку и профессионализм, когда удержался от соблазна поиграть с Котопультиком, который с интересом засматривался на вибрирующий в предполетном режиме драконий шипастый хвост. Вместо этого он расправил крылья, продул дракотурбину и взлетел. Через несколько минут Остров перелетных ветряных мельниц растворился в морской синеве.