Текст книги "Помоги, Господи, не унывать"

Схиигумен Савва. Уныние и отчаяние[10]10
  Из книги «Семена сатаны и любовь Христова».


[Закрыть]

Гордость – это самый лютый, самый жестокий враг из всех наших врагов невидимых. Помимо всех несчастий, она рождает хулу на Бога и повергает душу в уныние и отчаяние.

Хульные помыслы обычно стыдятся исповедать духовному отцу, утаивают их и носят в сердце своем целыми десятилетиями. Это многих повергает в уныние, а порой отчаяние и безнадежность.

Уныние, и тем более отчаяние, есть признак малодушия, признак того, что душа неопытна в духовной жизни, духовной брани; признак того, что человек не знает или забывает о том, сколь милосерд и любвеобилен Господь.

Не дай Бог поддаться духу уныния! От уныния до отчаяния один шаг. Избави, Господи!

Никогда не забывай, что злая сила, когда приводит душу ко греху, тогда показывает ей Божеское милосердие и снисхождение, а когда человек впадает в грех, тогда запугивает его строгостью и правосудием Божиим, чтобы ввергнуть в беспрерывное уныние и отчаяние. А ты знай его хитрость и делай наоборот: когда представится случай ко греху, сразу вспомни о правосудии Божием и о строгости наказания, а когда согрешишь, тогда скорее кайся, помышляя о милосердии Божием, но только не унывай.

Мужественные и твердые духом не отчаиваются в искушениях, каковы бы они ни были, но мужественно борются с ними или терпеливо ожидают конца их и только усиливают молитвы, чаще читают книги житий и поучений святых отцов, чаще ходят в церковь, исповедуют свои грехи и причащаются Святых Христовых Тайн. В этом случае дьявол скоро оставляет подвижника, и искушение проходит. Так и ты делай. И будь уверен, что Господь простит тебе всякий грех, только не унывай, а чистосердечно раскаивайся в нем.

Нам ли, христианам, отчаиваться? Каждый из нас должен хорошо-хорошо уяснить себе такую истину, что если бы Правосудию Божию потребовалась вторая Крестная Жертва для спасения единого грешника, то Христос с радостью и любовью восшел бы опять на Крест, чтобы избавить этого грешника от мук, и перенес бы за него лютейшие страдания и муки.

Ты думаешь, это преувеличение? Нет, мой друг! Размысли сам… Представь, как нам бывает тяжело в присутствии человека, который и одет в зловонную, отвратительную одежду, и сам такой грязный, что прикоснуться к нему омерзительно. Даже когда он на расстоянии от нас – и то вызывает в нас неприятное ощущение брезгливости. И даже когда близкий, любимый родственник (ну, например, супруга, родители, дети) обнимает, целует, а изо рта у него исходит ужасный запах… Ух, как неприятно! Затаиваешь дыхание, чтобы не обонять зловоние.

Так и хочется скорее оттолкнуть такого человека, скорее освободиться от его присутствия, чтобы он не портил настроение, чтобы легче можно было вздохнуть без него.

А ведь перед Святейшим и Чистейшим Господом мы еще более грязны и зловонны, но Он нас не отталкивает, а, наоборот, Сам призывает нас к самому близкому и тесному общению с Собою, предлагая Себя в снедь в Пречистых Тайнах. Грехи наши прощает, которые мы исповедуем; очищает и убеляет душу.

А те грехи, которые остаются на душе нераскаянными по забвению или по стыду утаённые и смердят своим зловонием, Господь терпит… Да, да! Мучается, задыхается, но терпит.

Всякий грех, как гвоздь, как удар молотка, вторично пригвождает Его ко Кресту, увеличивает страдания, но Он терпит, Он любит… Он ждет, когда Его подвиг, наконец, поразит наше сердце ответной любовью… хотя бы только состраданием, чтобы мы уж если не ради великой благодарности и любви, то хоть ради жалости к Нему безвинному перестали мучить Его своими грехами для своего же блага, для своего же спасения и вечной жизни.

Мы его огорчаем, распинаем, а Он терпеливо ждет, когда же мы опомнимся, наконец! Мы всю жизнь мучаем Его, а Он готовит нам райскую обитель в Царстве Своем, ожидая нашего исправления хотя бы при конце жизни…

Что можно еще сказать? Какой величайший урок, какую согревающую душу надежду дарует нам Господь!

Радуйся, что для смирения твоего Господь попустил тебе познать горечь греха и не припомнит тебе его, если после покаяния не возвратишься к нему опять. Теперь ты, умудренный опытом жизни, с большим чувством, с большей любовью будешь благодарить Бога за избавление от греха, а память греха и смерти будет держать тебя в постоянном спасительном чувстве смирения и кротости.

Старец Никодим Святогорец. Об унынии души, об охлаждении и сухости сердца[11]11
  Из сборника «Невидимая брань».


[Закрыть]

Духовная в сердце теплота есть плод чувства к Богу и всему божественному. Зарождение ее современно обращению к Богу в покаянии. Во время покаянных трудов над очищением сердца она все более и более усиливается и из прерывающейся или по временам посещающей сердце постепенно переходит в непрерывную, пока станет наконец состоянием сердца.

Когда святой Иоанн Лествичник советовал в одном месте: старайся всегда быть в чувстве к Богу и божественному, то разумел сию теплоту.

Всякий предмет, услаждающий сердце, согревает его; потому теплот сердечных много. Духовная теплота порождается от воздействия на сердце духовных предметов, что бывает в порядке духовной жизни. Отличительная черта ее есть отрешение от всего тварного и прикрепление внимания к Богу и всему божественному. По сей черте она отстоит от теплот душевных и телесных, как небо от земли.

Чувство духовной теплоты сосредоточенно и является простым и единичным; но в существе дела оно есть соединение во едино многих духовных движений, как луч солнца есть соединение семи радужных лучей. В нем есть благоговение, сокрушение, умиление, припадение, поклонение, святая ревность, боголюбие. Как все такие чувства духовные не вдруг установляются в сердце, так теплота духовная не вдруг делается достоянием нашего сердца.

Пока духовная в сердце теплота не сделается постоянным его состоянием, дотоле она приходит и отходит. Приходит или сама собой, как гость небесный, или бывает плодом духовных упражнений, – чтения, размышления, молитвы, актов самоотвержения и добродеяния. Отходит, когда внимание отклонится от предметов духовных, а за ним и сердце вкусит и усладится чем-то недуховным. Этим погашается духовная теплота, как водою огонь.

Хочешь хранить духовную сию в сердце теплоту? Будь вниманием внутрь и молитвенно предстой Богу в сердце, не унывай и не допускай блуждания помыслов рассеивающих, не впускай в сердце сочувствий к чему-либо душевному и плотскому, пресекай тотчас порождения многозаботливости, храни живою воспринятую тобою ревность о богоугождении и о спасении души, в делах же внешних блюди разумный строй, направляй их все к главной твоей цели и, делая одно, не обременяй мысли попечением о многом. Но, прибавлю, когда узнаешь сию теплоту, не можешь не усиливаться хранить ее; усиливаясь, станешь употреблять пригодные к тому средства; употребляя же их, увидишь, как тебе удобнее соблюсти свою теплоту. Если разумно возьмешься за сие дело, то теплота духовная сделается для тебя верною учительницею, как управляться с своим внутренним и как держать себя во внешних делах и во всем поведении своем, чтоб блюсти ее самую.

Сколь сладостно присутствие духовной теплоты в сердце, столь же горько, томительно и страшливо, когда она отойдет. Отходит она, как замечено, когда внимание и сердце отклонятся от духовного и обратятся к недуховному. Под этим разумеется не греховное что, – ибо вкусивший духовной теплоты бывает уже на это неохоч, – но вся душевно-телесная область, суетная, земная, тварная. Как только уклонится к сему внимание, духовная теплота тотчас понижается; когда же и сердце к тому прильнет, она совсем отходит и оставляет холодность ко всему божественному и самому Богу, сопровождаясь и равнодушием ко всем духовным деланиям и занятиям, какие были держимы в видах хранения сей теплоты. Кто опомнится тотчас и поспешит поставить себя опять в свой обычный теплопроизводительный строй, теплота возвращается, скоро ли то, или не так скоро. Но кто не обратит на то внимания и по рассеянности, увлечению и самонадеянности позволит себе сознательно помедлить в этой охлаждающей атмосфере, и тем паче, если и делом поскользнется удовлетворить свои, воскресающие при сем недуховные вкусы, у того и самая ревность о жизни духовной пошатнется, а то и совсем замрет. Последнее есть преддверие падения в прежние обычные грехи, которые и не замедлят постигнуть беспечного. Но опомнившийся и отсюда удобно возвращается к духовному строю своему.

Так всегда происходит охлаждение; бывает же это по нашей вине, именно по ослаблению внимания и бдительности над собой, – то по соблазнам окружающей труженика мирской среды, когда прелести мира, одуряющим образом воздействовав, похищают человека из себя самого, – то по козням врага, ухищряющегося выманивать человека из себя во вне, в чем успевает он иногда, примешивая только к естественным движениям образов фантазии и свои, наипаче увлекательные, иногда воздействуя каким-то образом и на тело. Но какая бы причина ни была, действие охлаждения начинается выходом внимания извнутри, и установляется в своем дальнейшем течении прилеплением сердца к чему-либо, сначала пустому и суетному, потом страстному и греховному. И в нем всегда виноват сам человек. Ибо ни мир, ни диавол не насилуют свободы, а соблазняют только ее.

Бывает охлаждение и от благодати. Духовная теплота в истинном своем виде есть плод присутствия в сердце благодати. Когда посещает благодать, на сердце тепло, а когда отходит – холодно. Отходит благодать, и когда человек сам выходит во вне к недолжным вещам. И тогда отхождение сие и есть и называется наказательным.

Но иной раз благодать сама отходит в видах споспешествования духовному преуспеянию рабов Божиих. И тогда отхождение сие есть и называется обучительным. Но следствие и в этом случае то же – охлаждение, чувство пустоты в сердце: ибо отошел гость и посетитель. Разность в сих охлаждениях та, что виновное охлаждение разслабляет самую ревность о духовной жизни; охлаждение вследствие обучительного отступления благодати наиболее распаляет ее, что бывает и одною из целей отступления благодати обучительного.

Благодать Божия сама, обучительно, отступает по следующим причинам: чтобы раздражить ревность, которая иной раз ослабляется от длительности пребывания в покое и печали; чтоб повнимательнее осмотрелся человек и отстранил сочувствия и занятия, которые не прямо принадлежат к богоугодной жизни и не в Боге конец свой имеют; чтобы восстановить в большей силе сознание и чувство, что все доброе, бывающее в нас, есть плод благодати Божией; чтоб на будущее время больше ценили Божий даяния, ревностнее заботились о хранении их и глубже смиренствовали; чтоб искреннее предавали себя в руки промышления Божия, с совершеннейшим самоотвержением и самоуничижением; чтоб не прилеплялись к самым духовным утешениям и не разделяли, таким образом, сердца своего надвое, когда Бог хочет, чтоб оно все Ему единому принадлежало; чтоб и при действии благодати Божией не опускали рук, но неусыпно работали на пути Божием, напрягая все силы свои, данные нам Богом именно для этого.

Таким образом, и когда охлаждение происходит от обучительного отступления благодати Божией, причиною тому служишь ты сам: ибо благодать Божия, хотя отступает сама, но отступает, смотря на тебя. Почему, когда почувствуешь в себе охлаждение к вещам и занятиям духовным и ко всему божественному, войди в себя и рассмотри, по какой причине оно произошло, и, если в этом твоя вина, поспеши ее устранить и изгладить, ревнуя не о возвращении духовных утешений, а паче об уничтожении в себе того, что окажется неподобающим и Богу неугодным.

Если же не увидишь ничего такого, покорись воле Божией, сказав в себе: «Так судил Бог; буди воля Твоя, Господи, на мне немощном и ничего не стоющем». И затем терпи и жди, отнюдь не позволяя себе сколько-нибудь отступать от обычного порядка своей духовной жизни и духовных деланий и упражнений; побеждай напавшее безвкусие в них насильным себя к ним принуждением, не внимая отвлекающим от такого труда помыслам, будто такое занятие бесплодно; охотно испивай сию чашу горечи, говоря к Господу: Виждь смирение мое и труд, и не остави милости Твоей от меня, – и воодушевляй себя на то верою, что чашу сию поднесла тебе любовь Божия, желающая тебе большего совершенства духовного.

Не на Фавор только охотно иди вослед Господа, но и на Голгофу, то есть не тогда только, когда чувствуешь внутрь себя божественный свет и духовные утешения и радости, но и когда нападают уныние, омрачения, скорби, туги и горечи, которые приходится иной раз вкушать душе от демонских искушений, внутренних и внешних. Пусть даже охлаждение это будет сопровождаемо таким омрачением и смущением, что ты не будешь знать, что тебе делать и куда обратиться, не бойся и при этом; но стой твердо в своем чине, держись на кресте сем благопокорно, далеко отревая от себя всякое земное утешение, которое вздумает предлагать мир или плоть, по наущениям врага. Старайся также скрывать сию немощь свою и уныние от всякого лица и не говори о ней никому, кроме духовного отца своего, не жалуясь, однако ж, на посланную тебе тяготу, а скорее ищи научения, как на будущее время избегать ее, а эту благодушно перенесть, пока Богу угодно будет держать тебя в ней.

Молитвы же твои, причащение и другие духовные упражнения, продолжая совершать как обычно, совершай не для получения сладостей духовных, не для того, чтоб быть сняту с настоящего Креста, но для того, чтоб дарована была тебе сила благодушно пребывать на нем во славу распеншегося за нас Христа Господа и всегда жить и действовать так, как сие Ему благоугодно.

Если иной раз и не можешь ты в этом состоянии молиться и в благих пребывать помышлениях, как обычно бывало, по причине великого уныния, омрачения и смущения ума, делай все сие, как можешь, только без лености и поблажки себе; и то, чего не можешь ты явить в совершенстве делом, будет принято явленным в совершенстве по желанию твоему, исканию и усилию. Пребудь в сем желании, искании и усилии и увидишь дивные плоды того – воодушевление и силу, кои преисполнят душу твою.

Предложу тебе образчик того, как прилично тебе взывать к Богу во время такого омрачения ума твоего. Взывай:

Почему унываешь ecu, душа моя? И почему смущавши мя? Уповай на Бога, яко исповемсяЕму: (Ты) спасение лица моего, и Бог мой (Пс. 42, 5). Почему, Господи, отступил Ты далече от меня и презиравши меня, сущего в скорбех? (Пс. 9, 22)… Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от мене (Пс. 37, 22).

Припомни молитву, какою, по вдохновению Божию, молилась Сарра, возлюбленная жена Товии, во время скорби своей, и ее употреби, живым взывая гласом:

Верно ведает всякий, работающий Тебе, Господи, что жизнь сия, если будет под испытанием, увенчается, и еели в скорби будет, избавление приимет, и в самом истлении не прейдет по милости Твоей. Ты не радуешься о погибели нашей, но после бури и волн подаешь отишие, и после плача и слез изливаешь радость. Буди имя Твое благословенно во веки, Боже Израилев!

Приводи на память и Христа Господа, Который в саду Гефсиманском и на Кресте, по причине безмерных страданий, чувствовал Себя оставленным от Отца Своего Небесного, и, чувствуя себя, в настоящем твоем положении, сущим на кресте, взывай от сердца Его словами: Твоя да будет, Господи, воля! Да будет, неякоже аз хочу, но якоже Ты! (см.: Мф. 26, 39)

Действуя так, сделаешь, что терпение твое и твоя молитва будут возноситься горе пред лице Бога, как пламя жертвы сердца твоего. И ты засвидетельствуешь сим, что тебя преисполняет живая готовность воли с крепкою, как смерть, любовию следовать за Христом Господом с крестом на раменах по каждой стезе, по какой бы Он ни призывал тебя к Себе. Се истинная жизнь по Богу! Желать и искать Бога ради Бога, и иметь Его и вкушать так и в такой мере, как и в какой Он того хочет.

Если б люди вступали на путь жизни по Богу с таким настроением и твердостию его измеряли свои успехи в сем течении, а не приливами духовных сладостей и утешений, то они не были бы так удобно прельщаемы ни сами по себе, ни по козням врага и не томились бы бесполезно, а иной раз до роптания, встречая сухости и охлаждения, а то и уныния, а, напротив, с благодарностию принимали их и перетерпевали в уверенности, что поелику так хочет Бог, то это случилось во благо им, и, не обращая на них внимания, с большею ревностию и с более самоотверженным себя насилованием продолжали идти путем богоугодной жизни по всем заведенным порядкам ее.

Случается иной раз, что, тогда как душа томится в таком охлаждении, таком безвкусии ко всему духовному, враг нападает сильнее, воздвигая дурные помыслы, срамные движения и прельстительные сновидения. Цель у него та, чтоб, вдавшись в нечаяние от чувства оставления Божия, человек опустил руки и склонился на что-либо страстное, ибо после сего ему уже легко увлечь его опять в водоворот греховной жизни. Зная сие, стой твердо. Пусть бушуют волны греховные окрест сердца; но пока есть у тебя нехотение греха и желание пребывать верным Богу, кораблик твой цел.

Благодать Божия отняла у тебя свои утешения, но она близ есть и назирает и не оставит тебя без помощи, пока произволение твое стоит на стороне добра. Стой же твердо, воодушевляясь уверенностию, что буря эта скоро пройдет, а вместе с нею прекратятся и уныние, и сухость твоя. Верь, что сие попущено тебе на добро тебе: ибо, перетерпев это время искушения, выйдешь из него с большим узнанием своей немощи, с большим смирением и большею уверенностию во всегда готовой тебе помощи Божией.

Святитель Иннокентий Херсонский. Подвигай себя к истреблению уныния[12]12
  Из сборника «Повседневное исповедание грехов с кратким толкованием».


[Закрыть]

Грех уныния – ощущение боли в душе, тоски и безысходности. Если мы не доверяем полностью Промыслу Божиему, то внешние обстоятельства могут ввергнуть нас в уныние. Уныние же ведет к отчаянию, а иной раз и к желанию смерти себе. Унынию способствуют оставление молитвенного правила и православного душеполезного чтения, привязанность ко всему земному и недолговечному, забвение заповедей Христовых.

Бесплодные мечты, праздность, мирские радости, после которых неизбежно люди чувствуют некоторую опустошенность, – все это приводит к греху уныния. У унылого человека нет сил ни на что, в том числе и на борьбу со злом. В унылой, мрачной атмосфере пышным цветом расцветают и агрессия, и страхи, и зависть, и многое-многое другое греховное.

Уныние есть расслабление души, изнеможение ума…ненависть к обету…оболгатель Бога, будто Он немилосерден и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко, как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно (при. Иоанн Лествичник).

* * *

Не унывай, когда на душу твою налетают адские тучи одна другой мрачнее, когда к душе твоей приражается адская злоба, зависть, сомнение, противление и многое другое. Твердо знай, что нахождение этих мрачных туч на мысленный горизонт неизбежно, но оно бывает не всегда и непродолжительно, как в природе нахождение мрачных туч на небо: поносятся да пройдут, и опять прояснится мысленная атмосфера души. В природе необходимо быть тучам на небе и помрачению дневного света, но эти тучи непостоянны, они скоро проходят, и после них воссиявает опять свет, свет солнечный, и притом с новой силой (прав. Иоанн Кронштадтский).

* * *

Не унывай, борясь с врагом бесплотным, но прославляй в самой скорби и тесное Господа, удостоившего тебя за Него терпеть борьбу с коварным змием и за Него уязвляться на всякий час, ибо если бы ты не стал благочестно жить и усиливаться соединиться с Богом, то враг и не нападал бы на тебя и не мучил бы тебя (прав. Иоанн Кронштадтский).

* * *

Когда найдет хандра, не забудь укорять себя: вспомни, сколько ты виноват пред Господом и пред собою, и сознай, что ты недостоин ничего лучшего, и ты тотчас почувствуешь облегчение. Сказано: «Многи скорби праведным» и: «Многи раны грешным». Такова жизнь наша здесь – все скорби и скорби; а ими-то и достигается Царствие Небесное (при. Амвросий Оптинский).

* * *

Зная, что Бог верен и всемогущ, веруй в Него – и будешь причастником Его благ. Если же ты унываешь и пребываешь в бездействии, то и не веруешь (авва Евпрений).

* * *

Истреблению уныния служат молитва и непрестанное размышление о Боге, размышление же охраняется воздержанием, а воздержание – телесным трудом (при. Ефрем Сирин).

* * *

У злобы всегда одно и то же ухищрение – ввергать нас в уныние во время скорби, чтобы лишить упования на Господа (прп. Макарий Египетский).

* * *

Никогда не будем унывать в скорбях и, увлекаясь своими помыслами, не будем предаваться отчаянию.

Но, имея большое терпение, будем питаться надеждой, зная благое Промышление о нас Господа (сет. Иоанн Златоуст).