Текст книги "Магия горит"

6

Извилистая тропа вела все дальше в лабиринт изуродованных трейлеров. Из окон вагончиков за нами явно наблюдали. Поздороваться никто не вышел. Никому не было дела до того, что меня сюда привело. Остановишься уточнить дорогу – ответа вряд ли дождешься. Если бы кто-то за уродливыми, похожими на кривые зеркала стеклами решил меня подстрелить, я бы ничего не смогла поделать.

Джули, охваченная схожим ощущением, вела себя тихо и шла след в след за мной, настороженно поглядывая на трейлеры.

Тропа упиралась в высокую башню из обломков железа и прочего хлама и разделялась надвое, обтекая ее. Сама башня – настоящий мусорный монстр – возвышалась почти на сорок футов. Широкое квадратное основание резко сужалось и уходило вверх, оканчиваясь конусом примерно пять футов в диаметре. Я остановилась, чтобы приглядеться. Пара пушистых зверьков размером с кошку, но с длинными «шиншилловыми» хвостами и рыльцами, как у землероек, прыснули в сторону и скрылись в норе.

Я отправилась дальше, мыслями то и дело возвращаясь к туннелю в земле на месте шабаша «Вороньих сестер». Яма меня очень беспокоила, как встревожила бы любая бездонная дыра, особенно в преддверии Вспышки. Боюсь, из туннеля все-таки вылезло нечто. И, конечно, не особо дружелюбное. Сестры нарушили первое правило ведьмовства: делай все как следует. Колдовать нужно или как полагается, или вообще этим не заниматься. Прежде чем наложить заклинание, надо приготовиться к его последствиям.

Если бы они почитали Богиню – олицетворение природы, своего рода воплощение доброжелательных женских божеств, популярных объектов поклонения, – вреда бы не было. Богиня, как и христианский Бог, вездесуща и милосердна. Но они молились Вороне или Ворону, а значит, чему-то мрачному и весьма конкретному.

Кстати, чем конкретнее божество, тем меньше свободы для маневров у его почитателей. Все равно что сказать ребенку – «не хулигань без меня» или «тронешь вазу – будешь сидеть три дня под замком», – тут ведь есть разница, правда?

Пока не пойму, кому именно они служили, придется работать вслепую. К сожалению, представители семейства врановых присутствовали в любой мифологии – от викингов до апачей. Вороны порождали или поглощали мир, доставляли послания горстке богов, пророчествовали и куролесили. Китайские, к примеру, были трехногими и жили на Солнце.

Ничто на месте происшествия не указывало на определенную легенду. Даже Бран – у него не было ничего, ни акцента, ни особенных деталей в одежде.

Мне нужна подсказка – четкая и понятная. Таинственная записка с изложением событий. Языческий бог, который возник бы прямо из воздуха и все растолковал. Я бы согласилась даже на надоедливую старушку с талантом к решению загадок.

Я остановилась и подождала пару секунд: а вдруг и впрямь к ногам с неба свалится подсказка. Но вселенная не послушалась.

Трейлер двадцать три стоял в паре десятков ярдов от башни, первым в цепочке из трех фургонов. Цвет, вежливо описанный латиноамериканкой как «желтый», напоминал мутную утреннюю мочу. От него и пахло соответственно, хотя сложно сказать, исходил запах от трейлера или от гор мусора, его окружавших.

Вдоль стен тянулась надпись из черных и коричневых рун.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что коричневые знаки неровные и отслаивающиеся. Кровь. Какому несчастному созданию пришлось умереть ради столь эффектной демонстрации?

Ко входу вело ржавое крыльцо, выглядевшее так, будто в прошлой жизни служило канализационной решеткой. Под моим весом оно прогнулось, но выдержало, и я добралась до двери.

– Стой, а как же руны? – показала на письмена Джули. – Они волшебные. Мама говорила, Эсмеральда заколдовала свой трейлер. Если кто-то попытается войти, ему отрубит пальцы.

– Это отрывок баллады с последней страницы «Кодекса рун» – древнего скандинавского свода законов, очень известного. Здесь написано: «Прошлой ночью мне приснился шелк, гладкий, как мех». Поверь, если бы на трейлере были охранные чары, Улей давно бы с ним расправился.

Я внимательно изучила замок. Ничего сложного, но и мои таланты взломщика оставляли желать лучшего.

Вдруг послышались шаги. Судя по звукам, к нам пожаловали трое… Люди вместе с кем-то еще… Надвигалось нечто опасное, заставившее неустойчивую магию Улья вибрировать. Джули визитеров тоже учуяла и прибежала ко мне на крыльцо.

Я затаила дыхание и медленно обернулась. К трейлеру направлялись трое мужчин. Первый – коренастый и широкоплечий, позади держалась парочка его хлипких приятелей. Самый высокий из тощих волочил намотанную на руку длинную цепь, другой ее конец исчезал между двумя трейлерами. Вид у компании был угрожающий.

Парень с цепью отстал, обогнул вихрь магии и дернул за поводок.

Местная шайка вымогателей. Явились толпой, трое на одну, плюс кого-то притащили на цепи. Знали, куда я направляюсь, что у меня есть деньги и на кого я работаю, иначе не стали бы втроем стращать одну девицу.

Спасибо, Кастер. Я это припомню.

– Ларри, Мо и Керли? [7]7
  Знаменитое американское трио – комедийные персонажи.


[Закрыть] – спросила я.

– Пасть заткни, сука, – сказал тощий.

– Полегче, – улыбнулся коренастый головорез. – Давай повежливее. Я – Брайс. Это – Мори, а парня с цепью зовут Джеремайя. Просто хотим убедиться, что вы заплатили за вход, не то вам не поздоровится, понятно?

– Проваливай, – огрызнулась я. – Я уже дала денег.

– Маловато, как по мне. Гони еще два полтинника, один за вход, второй нам – за беспокойство. – Брайс опустил руку на полицейскую дубинку, торчащую у него за поясом. – Не стоит усложнять. С тобой маленькая девочка. Ты ведь не хочешь, чтобы с ней что-то случилось?

Джули сразу спряталась за меня.

Брайс оскалился, как питбуль перед схваткой.

– Чем больше доставишь хлопот, тем выше будет плата. Задумайся.

Цепь задребезжала. Из-за трейлеров послышалось жутковатое лязганье. Джеремайя дернул звенья на себя. В ответ раздался хриплый рык.

Цепь натянулась, и ноги парня немного заскользили.

Судя по выражению глаз Брайса, троица не отстанет, пока не прольется кровь. Но попытаться я обязана.

– Такие крутые? – поинтересовалась я, спускаясь с крыльца. – Ясно. Но я этим себе на хлеб зарабатываю. Пришлось много практиковаться. Денег вам не видать.

– Тут наша долбаная территория. – Крепыш притопнул ногой на случай, если до меня не дошло с первого раза. – Разинешь рот, сучка, и я в твою глотку что-нибудь забью.

Привязь ослабла, железные звенья с бряцаньем упали на землю. К нам направлялось нечто громадное. Сперва из-за трейлера появилась когтистая лапа размером с мою голову, затем – нереально мускулистое плечо, вторая лапа, а следом – и весь пес. В холке он был побольше двадцати дюймов. На бочкообразной груди бугрились мышцы, отчего бедра создания выглядели непропорционально узкими. Квадратная голова «сидела» почти на самых плечах, и казалось, шея вовсе отсутствовала. С негромким металлическим дребезжанием, словно у кого-то в кармане зазвенела мелочь, псина потрусила вперед.

Под челюстью твари торчали серо-голубые шипы. Такие же проходили по всему хребту до хвоста, образуя гребень. Собака застыла и уставилась на меня пронзительными аквамариновыми глазами. Складки плоской морды задрожали от ярости. Пасть раскрылась, зверь обнажил острые зубы, насторожился, широко расставил лапы и выпятил грудь. Шипы с лязганьем встали торчком. Металлические иглы встопорщились по телу.

Ничто так не портит вечеринку, как железный дикобраз-переросток.

Брайс и Мори сдвинулись к флангам, предоставляя право действовать Джеремайе и его щеночку. Мори оказался вне досягаемости, зато крепыш занял позицию в восьми футах от меня. Они явно проделывали подобное раньше. Вот только в их плане был один просчет: между мной и собакой оставалось тридцать пять футов, к тому же пса тормозила цепь.

Щеночек мотнул головой и зарычал.

– Деньги гони, потаскуха, – велел Джеремайя.

– Нет.

Джеремайя бросил поводок. Звенья глухо упали в грязь, и пес рванулся вперед.

Я вытащила из ножен «Погибель», эфесом двинула Брайса по горлу и поставила ему подножку. Крепыш опрокинулся навзничь. Но не успел он упасть, как я достала из ножен перо стимфалийской птицы. Это стоило мне доли секунды – нельзя было позволить себе порезаться, когда вокруг клубилась магия Улья, однако мне удалось поймать собаку в прыжке и вонзить в полыхающий злобой глаз перо. Я увернулась от туши и пнула в живот Джеремайю. Тот попытался броситься вперед, но я скользнула ему за спину и приставила к его горлу лезвие сабли.

Мир на мгновение остановился.

Собака удивленно взвизгнула и рухнула. Цепь забренчала, как рассыпавшиеся монеты. Брайс, корчась, царапал ногтями землю и старался сделать вдох. Мори с разинутым ртом уставился на меня. Джеремайя сглотнул, и сабля чуть дернулась на кадыке. Джули на крыльце окаменела, лицо ее превратилось в потерявшую форму резиновую маску.

– Что за черт? – недоуменно спросил Мори. – Какого хрена?

– Такого, что вы, придурки, заставили меня без причины убить пса.

По темным волосам Джеремайи прокатилась капля пота и упала на небритую шею. Поменяй я угол наклона зачарованной сабли хоть на пару миллиметров, и он обретет крылышки. Я дьявольски разозлилась, и мне стоило больших усилий не дернуть рукой.

– За вход я заплатила. А вы, жадные ублюдки, решили еще раз стрясти с меня деньги, да еще и угрожали ребенку. Проклятье, да что с вами не так? Вы еще люди или Улей высосал из вас порядочность? – я почти рычала, хотя знала, что даром трачу время.

Брайсу наконец удалось вдохнуть, и он застонал.

– Ты убила мою собаку, – пропищал Джеремайя. Похоже, он не верил в случившееся. – Мою крошку! Господи помилуй, ты прикончила моего пса!

С ними было кончено. Я убрала саблю с его горла, а он с искаженным горем лицом шлепнулся в грязь и прикрыл глаза рукой.

Я подошла к мертвой псине. Та лежала грудой блестящего металла, огромные лапы не шевелились, поврежденный глаз кровоточил. Какая потеря.

Брайс встал на колени, затем, шатаясь, поднялся. Достав из кармана кусок тряпки, я вытерла «Погибель».

– Я ищу мать этой малышки и Эсмеральду, или как ее там зовут, поэтому-то собираюсь вломиться в трейлер. Прогуляйтесь пока за подмогой. Возьмите народа, сколько надо, и возвращайтесь. Я никуда не уйду. Только на этот раз сдохнет не псина, а кто-то из вас. А я получу массу удовольствия. По сути, вы сделаете мне одолжение.

Крепыш отступил.

– Пошли, – бросила я Джули.

Та опрометью бросилась на крыльцо. Я поднялась следом и врезала ногой по замку. Рама треснула, дверь распахнулась.

Джули шмыгнула внутрь, и я отправилась за ней в мрачный дом верховной ведьмы.

7

Трейлер благоухал гниющими цитрусами и грязными носками. Джули заткнула нос.

– Чем так воняет?

– Валерьянкой, – я показала на темное пятно на стене. Внизу валялись осколки. Вероятно, Эсмеральда швырнула флакон в стену. – Похоже, наша верховная ведьма страдала бессонницей.

Мрачный и тесный вагончик почти навевал клаустрофобию. Окна скрывали потрепанные занавески кроваво-красного цвета. Джули раздвинула их мухобойкой, которую взяла с узкой стойки, отделяющей кухню от остального пространства. Умница! Кто знает, что могло за ними притаиться.

В дневном свете трейлер выглядел совсем удручающе. Большую часть кухни занимал видавший виды холодильник. Я открыла его. Как-то давно я купила штуковину, поддерживающую постоянный холод. Она была овальной формы – продавец назвал его яйцом ледяного эльфа.

Таких эльфов я ни разу не видела, хотя ходили слухи о канадском рое. А штуковина влетела мне в кругленькую сумму. Я убрала ее в мешочек и повесила в углу холодильника, и теперь даже в периоды магических волн мои продукты не портились. Эсмеральда прибегла к дешевому методу: приобрела в департаменте водоснабжения и канализации куски зачарованного льда. Конечно, они таяли в двадцать раз медленнее, чем обычно, однако делали свое дело, что в итоге сыграло с холодильником злую шутку. И, похоже, это случилось уже давно: талая вода залила среднюю полку и лежавшую там ритуально обезглавленную черную курицу. В нос ударил тошнотворно-сладкий дух разложения.

Я зажала рот и захлопнула дверцу, пока меня не вырвало на тушку.

Рубить голову пернатому, поклоняясь птице? Для этого требуется недюжинное мужество. Возможно, Эсмеральда решила использовать все шансы и на стороне практиковала другие обряды.

Не обнаружив на кухне ключей к разгадке, я направилась в противоположную часть трейлера. Оставив позади спальню, где царил порядок – постель заправлена, на полу не валяется одежда, – прошла мимо такой же чистой ванной комнаты и, наконец, очутилась в последнем помещении. Здесь поработал Улей: приподнял потолок и расширил стены. Грязный линолеум обрывался еще в коридоре, и пол покрывала утоптанная грязь с уклоном к центру, где красовался железный котел.

Выемка в полу и вздувшийся потолок делали помещение почти сферическим.

За котлом у противоположной стены скрывался плетеный ларь, рядом с ним – бетонный столик для пикника, сплошь покрытый пятнами крови.

Пока я осматривалась, Джули позади меня переминалась с ноги на ногу.

Магия над котлом завязалась в напряженный узел, но охранных чар я не заметила. Я ступила на грязь. Комната замерцала, но все осталось по-прежнему. Сняла с котла крышку, и сразу повеяло омерзительным запахом горелого жира и протухшего бульона.

– Фу! – отшатнулась Джули.

Глаза у меня заслезились, желудок взбунтовался, и к горлу подкатила желчь. Сглотнув комок, я сняла с ручки котла черпак и помешала тошнотворное зелье. На поверхность всплыли куриные кости в лохмотьях гнилого мяса. Не человечина, спасибо Господу за малые милости.

Вдруг магическая волна схлынула, и снова воцарился техноприлив.

Узел над котлом исчез.

Я водрузила крышку назад и направилась к алтарю. К крови присохли черные перья. Рядом лежал длинный изогнутый нож, острый как бритва. На его рукоятке при помощи раскаленной проволоки были выгравированы черные руны. Кусочки пазла сошлись. Курица в холодильнике обрела смысл.

Джули отважилась подойти ко мне.

– Это человеческая кровь?

– Куриная.

– Тут что, обряды вуду устраивали?

– Куриц приносят в жертву не только вудуисты. В Европе издревле гадали на птичьей требухе.

Джули уставилась на меня непонимающим взглядом.

– Птицу обезглавливают, вспарывают ей брюхо, изучают внутренности и пытаются предсказать будущее. А еще жертву… – я подцепила ножом окровавленную веревку, валявшуюся за алтарем, и продемонстрировала Джули, – не всегда умерщвляют сразу.

– Да они просто больные. Кто на такое способен?

– Друиды, например.

– Но друиды добрые! – недоуменно заморгала Джули.

– Это современный орден друидов добрый. Но начиналось все не так. Ты когда-нибудь встречала среди них женщин?

Малышка покачала головой.

– Там только мужчины.

– Тогда зачем Эсмеральде попусту тратить время на друидские ритуалы?

– Не знаю…

– Вот и я тоже.

У меня возникло смутное ощущение, что Эсмеральдой кто-то руководил. Дурное предчувствие, которое заставило меня вздрогнуть у края ямы, вернулось. Чем глубже я увязала в деле, тем меньше оно мне нравилось.

Я присела у плетеного ларя и открыла его, в глубине души подозревая, что наткнусь на очередную дохлятину. Но обнаружила книги: «Словарь кельтской мифологии» Мак-Килопа, «Мифы и легенды Ирландии» Мак-Клина, «Пробуди в себе кельта» под авторством некоего колдуна по фамилии Сумара и «Мабиногион» [8]8
  Сборник валлийских легенд XI–XII вв.


[Закрыть].

– Три книги о ритуалах кельтов и одна – о короле Артуре.

Я протянула Джули «Пробуди в себе кельта». Она читалась легче всего и была снабжена красивыми картинками. Сама я взяла «Мифы и легенды», понадеявшись, что Эсмеральда потрудилась подчеркнуть важные места. Открыла алфавитный указатель и обнаружила посредине списка на букву «М» три кровавых отпечатка. Ведьма вымазала пальцы в куриной крови и не вымыла руки перед тем, как взяться за книгу. Неужели не чувствовала, что они липкие?

Я внимательно изучила список имен: Монган, Монгфинд, Морк, Морриган…

Вот дерьмо! Я открыла статьи, начинающиеся с «М». Пожалуйста, только не Морриган, не надо.

Жирный кровавый отпечаток красовался аккурат на развороте с Морриган.

За что мне это?

Страшно захотелось швырнуть книгу в стену. Нашла кому поклоняться!

– Bestoloch.

– Что? – переспросила Джули.

– Значит «кретинка» по-русски. Похоже, ковен твоей мамы служил Морриган [9]9
  Богиня войны в ирландской мифологии.


[Закрыть]. Она не из добрых божеств.

Джули развернула ко мне книгу.

– А с ним что не так?

На картинке гигант махал огромным мечом. Мускулы бугрились, над одним плечом раздулась мышца, грозя заползти на голову, колени и ступни были вывернуты в обратную сторону, исполинские руки свисали до земли. Рот распахнут, левый глаз выкатился из орбиты. От головы великана исходило свечение, нарисованное короткими чернильными штрихами.

– Кухулин – великий герой древней Ирландии. Во время битвы впадал в неистовство и становился вот таким. Это называется «бешенство героя».

– Почему его голова светится?

– Поговаривали, во время приступа он ужасно раскалялся. После боя разгоряченному герою требовалось остыть, и его поливали водой. По одной из легенд, он прыгнул в кадку с водой, и та взорвалась.

Я задумчиво уставилась на котел в центре комнаты.

– Эй… – потянула меня за рукав Джули.

– Погоди-ка минутку.

Я подошла к котлу и взялась за ручки.

– Он слишком тяжелый, – запротестовала малышка.

Кряхтя от натуги, я приподняла котел и сдвинула его в сторону. Крышка чуть приоткрылась, протухшее варево пролилось. К счастью, не на меня.

Под котлом была вырыта яма. Узкая – с трудом бы пролезло небольшое животное, разве что собака размером с бигля. Края гладкие, идеально круглые, словно вырезанные ножом. Я заглянула в дыру, но увидела только тьму. Изнутри веяло запахом влажной почвы и разложения.

Дежавю.

Джули наскребла на полу грязи и направилась к дыре, однако я ее не пустила.

– Но я хочу проверить, глубокая ли она!

– Ни за что.

Она с усмешкой выбросила ком. Моя крутизна в ее глазах явно упала на несколько пунктов.

По сторонам ямы, образуя равносторонний треугольник, остались три отпечатка – следы ножек котла. Такие же были на месте сборища ковена в ущелье.

Но котла мы там точно не видели.

8

Брайс и компания от реванша отказались, поэтому мы спокойно покинули Улей, прихватив с собой библиотечку Эсмеральды. Кастер мудро решил не показываться. По пути от трейлера номер двадцать три до самых ворот нам не встретилось ни единой живой души.

Добрый час ушел на то, чтобы выбраться из Улья в Крольчатник к тому самому месту, где возле кучки конского навоза терпеливо дожидался Нинни.

Я подсадила Джули в седло. До Уайт-стрит оставалось пятнадцать минут пути, но малышка здорово вымоталась.

– Куда поедем? – спросила она.

– Домой. Назови адрес.

Она поджала губы и уставилась на луку седла.

– Джули?

– Там никого нет, – отрезала она. – Мама ушла. А больше у меня никого нет.

Ну и дела…

Близилась ночь. Что мне оставалось – выбросить на улицу голодного, усталого, потерявшего мать чумазого ребенка? Дайте-ка подумать…

– Мы заедем к вам домой и посмотрим, не вернулась ли она. Если нет, переночуешь у меня.

Мамочка не вернулась.

Домик Джули прятался в углу жилого комплекса – в стороне от Уайт-стрит. Новизной жилище похвастаться не могло, зато внутри было чисто, разве что в раковине на кухне громоздилась немытая посуда. Похоже, изначально здесь было две комнаты, но кто-то, наверное сама хозяйка, отделил часть гостиной деревянной перегородкой. В итоге получился небольшой закуток, где помещались старая швейная машинка, пара шкафов и маленький стол. На нем лежало почти законченное платье светло-голубого цвета, сшитое явно для дочери.

Я бережно погладила ткань. У ведьмы имелись свои недостатки, но она очень любила своего ребенка.

Малышка отправилась в спальню и принесла фотографию. С нее смотрела усталая женщина с распущенными светлыми волосами. У нее были карие глаза, точь-в-точь как у дочери, и бледное лицо. Она выглядела измученной и лет эдак на десять старше своих тридцати пяти.

Я велела Джули помочь мне вымыть посуду. На дне раковины обнаружилась бутылка «Уайт айриш роуз» с белой этикеткой. Из горлышка воняло спиртом. По слухам, напиток приводил людей в дикую ярость.

– Мама когда-нибудь на тебя кричала? Била тебя, когда пила?

Джули наградила меня злобным взглядом:

– Она хорошая!

Я выбросила бутылку.

* * *

Пару часов спустя мы оставили Нинни в конюшне ордена. После передышки магия снова принялась атаковать Атланту короткими очередями. День перетек в вечер, я устала и проголодалась. По нескончаемой веренице улочек мы отправились на север, в квартиру, когда-то принадлежавшую Грегу. Теперь, пока я находилась в городе, она служила мне домом.

По узкой лестнице мы с Джули поднялись наверх. Магическая волна опять разбушевалась. Толкнув дверь, я ощутила покалывание охранных чар, и все вспыхнуло голубым. Впустила Джули, закрыла за нами дверь и сняла обувь.

– Мило. А на окнах решетки… – сказала малышка.

– Чтобы держать злодеев подальше. – Недосып наконец меня настиг. Я чертовски вымоталась. – Снимай обувь.

Джули послушалась.

Порывшись в кладовке, я обнаружила коробку со своими старыми подростковыми вещами: я носила их, когда после смерти отца переехала к Грегу, а он ее сохранил.

В пятнадцать лет я была гораздо крупнее тринадцатилетней Джули, но одежда должна была подойти.

Я бросила ей спортивные штаны и футболку.

– Прими душ.

– Не буду.

– А есть хочешь? Кто не моется, тот не ест.

– Ну ты и отстой, – обиженно выпятила нижнюю губу Джули.

Я скрестила руки на груди.

– Мой дом – мои правила. Если что-то не нравится, выход вон там.

– Отлично!

И она направилась к двери.

Скатертью дорожка! Я стиснула зубы, надеясь, что не произнесла это вслух, и удалилась в кухню. Вымыла руки с мылом и полезла в холодильник в поисках еды, но нашла лишь миску лоукантри бойла [10]10
  Блюдо кухни США – ассорти, в состав которого входят сосиски, отварной картофель в мундире, креветки, лук и кукуруза.


[Закрыть].

Мне бы сошло и так: початки кукурузы и креветки хороши и в натуральном виде, сырой картофель с сосисками я бы тоже переварила без труда – очень уж проголодалась. А вот Джули, вероятно, предпочтет поесть горячего и, желательно, с маслом.

Разогревать или нет – вот в чем вопрос.

Звук льющейся воды возвестил о включенном душе. Значит, гостья решила остаться. Я водрузила кастрюлю с водой на газовую горелку. Магия вытворяла черт-те что со всеми привычными вещами, но природный газ пока не сбоил. Если и он подведет, выручит жаровня для пикника, что примостилась сверху холодильника, и бутылка керосина.

Я почти закончила выбирать креветки, когда в кухню вошла тоненькая ангелоподобная девочка. Личико с острыми чертами, разлетающиеся волосы цвета жженого сахара и огромные карие глаза. Целую минуту я таращилась на нее, не узнавая, и только потом расхохоталась.

– Что? – удивилось эльфийское дитя.

– Ты такая чистая!

Джули подтянула съезжающие штаны.

– Я голодная, у нас был уговор.

– Пригляди за водой. Дождись закипания и клади в кастрюлю все, кроме креветок. Только не ешь их, горячими они вкуснее. Не давай воде булькать слишком сильно – убавь огонь, а я пока приму душ.

Я взяла смену одежды и поплелась в ванную. После утомительного дня нет ничего лучше горячего душа. Разве что душ в придачу с горячим сексом, но я уже успела забыть, как это бывает.

Смыть с волос всю грязь удалось не сразу, поэтому когда я вернулась в кухню, вода забурлила вовсю. Кулинарной вилкой я подцепила кусочек кукурузы. Она испускала пар – сойдет. Бросила в кастрюлю креветки, дала чуток покипеть, вырубила газ и откинула варево на дуршлаг.

Снова включилась магия. Туда-сюда, туда-сюда, определилась бы поскорее!

– Ела когда-нибудь лоукантри бойл?

Джули покачала головой.

Я водрузила дуршлаг в центр стола, а рядом – соль и пачку масла.

– Креветки, сосиски, початки кукурузы и картофель. Попробуй. Сосиски из индейки и оленины, я видела, как их готовили. Гарантирую – в них ни собачатины, ни крысятины нет.

Джули откопала сосиску, попробовала и набросилась на нее, как оголодавший волчонок.

– Офифенно, – пробормотала она с полным ртом.

Я едва успела дожевать кукурузу, как раздался стук в дверь.

Посмотрела в глазок: Рэд.

Надо открыть.

Он взглянул на меня с прищуром:

– Еда?

Позвольте представиться: смертоносный мастер меча Кейт Дэниелс, между делом спасаю голодных сирот.

– Прошу. Руки помой.

Из кухни вылетела Джули и кинулась ему на шею. Парень словно окоченел, но обнял ее одной рукой. Малышка положила голову ему на плечо, и ее личико приняло мечтательное выражение. Исчезновение матери сильно по ней ударило, но потеря Рэда – просто сокрушит.

– Я ужасно по тебе соскучилась!

– Да, – невыразительно сказал он, – я тоже.

Двадцать минут спустя на кухне сидели сытые дети, и не осталось ни крошки бойла, то есть завтра предстоит очередная готовка. Ой.

Взглядом я пригвоздила Рэда к стулу.

– Поговорим?

Если требовали обстоятельства, я могла вести себя довольно жестко. Удивительно, но в основном оппоненты от моего взгляда не падали в обморок.

Рэд был молод и привык к издевательствам. Он застыл. Я не любила запугивать юных беспризорников, но подозревала, что, если ему потакать, парень даст деру при малейшей возможности.

– Расскажи все, что знаешь о ковене.

– Ничего.

– Ты отвел Джули на место их сбора. С чего ты взял, что надо идти именно туда?

– Клянусь, я не проболталась, – побледнела малышка.

Рэд пристально посмотрел на меня.

– Ладно. Я взял у них дома со щетки ее матери немножко волос, сотворил заклинание, пролил пару капель крови и дал ей меня направлять.

Наверное, когда он колдовал, мать Джули еще дышала. Чары шаманов привязаны к живым.

Чтобы ощутить мертвое тело, требуется более сложный ритуал и сила, которой юный шаман вряд ли обладает. Пока, по крайней мере.

– Сначала ты отправился туда один… – Это была просто догадка, но в его глазах я увидела подтверждение своей теории. – Что ты там нашел?

Пальцы мальчишки дернулись, он отвернулся, скрывая от меня правую сторону своего лица.

– Дай-ка я посмотрю, что у тебя на шее…

Он нервно сглотнул.

– Ну!

Он послушался. От мочки уха до самой шеи тянулись длинные порезы – три шутки. Края ран покраснели и опухли, а еще я заметила тонкую полоску желтого гноя.

Дрянь дело!

Я потрогала его лоб. Рэд отдернулся назад.

– Смирно сиди, дубина.

Похоже, у парня жар.

Я полезла в холодильник и достала баночку антибактериальной мази со средней полки.

Рэд покосился на склянку с бурым содержимым и снова повернулся ко мне.

– Что это? – спросила Джули.

– Антибактериальная мазь, известная как «Спасатель».

– Такое для людей, а я обойдусь. – Он поерзал на стуле и решительно задрал подбородок.

Ясно: взывать к его разуму нет смысла.

Поэтому я обратилась к Джули:

– Средство – на травах. Оно поможет победить инфекцию. Тихоокеанский вариант, самый лучший. Лечит даже некрозы, занесенные нежитью, да и вообще любую заразу.

Я поставила банку на стол. Настоящий корень перца опьяняющего, иглы кедрового джибанга и еще полдюжины компонентов. Дорого, но стоит того.

– Мне это не нужно, – твердил мальчишка.

– Шаманы, которые валятся с ног посреди улицы от температуры, до взрослого возраста не доживают.

– Возьми мазь, Рэд. – Джули подвинула к нему баночку.

Он уставился на лекарство, как на змею, потом взял и, поморщившись, нанес немного на шею.

– Кто тебя поцарапал?

– Какие-то твари. Странные. С ними что-то не так. Офигеть, какие могущественные.

«Могущественные» он произнес уважительно, почти благоговейно, с нотками тоски. Так алкоголик после долгого периода воздержания заказывает любимое пойло, перекатывая название на языке.

– Жажда власти – опасная вещь, – произнесла я.

Рэд оскалился, в его глазах зажглись дикие искорки.

– Ты так говоришь, потому что она у тебя есть. Такие, как ты, не желают делиться с другими.

– Но у тебя тоже есть власть, – подергала его за рукав Джули. – Ты ведь шаман.

– И что тут хорошего? – набросился на нее Рэд. – Отморозки до сих пор выбивают мне зубы и отбирают еду. Что плохого, если в ответ они у меня кровью ссать будут? Когда-нибудь меня просто убьют, и дело с концом. Я хочу настоящей власти! Силы! Чтобы никто и не думал со мной связываться.

– Я могу отдать тебе… – вполголоса предложила Джули.

– Рано еще, – отмахнулся парень. – Подрасти сначала.

Что между ними происходит? Они так посмотрели друг на друга, что у меня мурашки забегали.

– Расскажи о тех тварях, которые тебя ранили.

– Они очень быстрые, с длинными волосами. Их волосы хватали меня, как живые. Боятся лучника.

– А как насчет котла?

Рэд дернулся, точно от удара током, сорвался с места и помчался к выходу. Джули сидела ближе к двери, и ей удалось опередить меня на четверть секунды.

Спустя секунду малышка бросилась вниз по лестнице, а я заставила себя остаться.

Это всего лишь дети…

Жизнь обошлась с ними настолько жестоко, что ребята почти одичали. У них нет пристанища, они не доверяют никому, кроме друг друга. Будь я проклята, если пойду туда угрозами выбивать из Рэда правду. Хватит. Захотят вернуться – хорошо.

А я сама все выясню.

Я вернулась в кухню, доела сосиску и посмотрела в окно. На улице, почти касаясь головами – белокурой и темноволосой, стояли Джули и Рэд. Вернулся техноприлив. В гостиной зажглись электрические лампы, окутывая комнату уютным приглушенным светом. Единственный уцелевший фонарь на столбе осветил детей. Они отошли чуть левее, в тень.

Лица нового мира: уличный шаман и его подружка. Голодные, одичавшие и волшебные.

Пока я заканчивала трапезу, они разговаривали. Наконец Рэд достал что-то из кармана и повесил Джули на шею. Может, оберег?

Малышка обняла приятеля, обвила его руками за шею, а тот не шевелился и выглядел весьма непреклонно. Наверное, не хотел демонстрировать слабость у всех на виду.

Меня обуял страх. Почему, когда я наблюдаю за этой парочкой, меня терзает какое-то плохое предчувствие? Наверное, они напоминают нас с Максом Крестом.

Будь жив Грег, я не обратила бы на Макса внимания. Смерть опекуна сказалась на мне куда сильнее, чем я думала. Одинокая и испуганная, я отчаянно искала кого-то сердечного и любящего, чтобы не возвращаться в пустой дом. Человека, на которого можно опереться. Крест просто попался под руку. Наши отношения были обречены с самого начала, ведь нас сплотило горе. А оно, в отличие от любви, в итоге прошло. Острые углы сгладило время. Я не ревную к Мьонг, не страдаю по парню. Не тоскую по нему. Но, вспоминая о нем, терзаюсь неприятным чувством – не вины, но чем-то вроде смятения. Бр-р. Взять бы эту эмоцию, завернуть в тряпочку, засунуть в коробку и выбросить с пирса!

Не случись мне больше видеться с Максом, я бы совершенно не расстроилась, даже напротив. Но придется хлопотать о его свадьбе. Как я в такое вообще вляпалась?

Кстати, о свадьбе…

Я взяла телефон, дождалась длинного гудка и набрала номер, который оставил мне Дерек.