Текст книги "Цена волшебства"

Танька коротко кивнула.

Вырвав из блокнота листок, принялась писать.

– И что, мы будем это заверять у нотариуса? – кисло поинтересовался Иващенко, читая текст соглашения.

– Зачем нам нотариус? – удивилась Танька. Быстрым движением отобрав у Богдана стрелу, она потянулась к руке Иващенко. Бизнесмен резко вскрикнул и изумленно уставился на свой окровавленный палец. Танька прижала его палец к бумаге.

– Посмотрим, как вы осмелитесь нарушить такое соглашение, – сказала девчонка и постаралась ухмыльнуться как можно более зловеще.

Похоже, ее улыбка и собственный кровавый отпечаток на белом листе произвели на Иващенко впечатление. Бизнесмен побледнел.

– Так значит, завтра жду вас у меня в офисе? – спросил он, поднимаясь из-за стола.

– Ждите-ждите, а как же, – промурлыкала Танька, дуя на бумагу, чтобы просушить кровавый отпечаток.

Бизнесмен побледнел еще больше и почти бегом двинулся к калитке.

– Ну ни фига ж себе! – выдохнул Богдан, угрюмо молчавший во время переговоров. – Такая вроде тихая, трусливая, в школе всего боится… А тут надо же, как мужика раскрутила!

– При чем тут школа, – фыркнула Танька. – Это бизнес! – Она помахала текстом соглашения. – Ты хоть понимаешь… Нет, ничего ты не понимаешь! – Она повернулась к Ирке: – Ты хоть понимаешь, как нам повезло?

– Не знаю. Я этого Иващенко вообще-то выставить хотела, – неуверенно протянула Ирка. – А вышло какое-то колдовство по найму. Как-то меня это все… напрягает.

– Интересно! – обиженно протянула Танька. – Для кого я тут старалась? Колдовство по найму ее напрягает, видите ли! А что ты в принципе со своим колдовством делать собиралась? Для друзей ворожить по большим праздникам? Так извини, твои друзья и сами в ворожбе нормально секут! – На Танькиных губах проскользнула самодовольная улыбка. – Мы ж не мошенничаем, как эти вот, из газеты, мы самое настоящее ведьмовство предлагаем, без дураков!

– Деньги какие-то… безумные! – почти жалобно протянула Ирка. – Даже представить сложно. Полмиллиона долларов на троих!

Танька покосилась на Богдана, скорчила гримаску:

– А я еще сказала, что без дураков! Прости, Богданчик, про тебя забыла. Не понимаю, чего мы еще и с ним должны делиться! По-моему, от него никакого толку. Ну ладно, раз ты говоришь, пусть будет на троих. А если на троих, так не такие уж и безумные деньги. – Она вытащила из кармана калькулятор, быстренько пощелкала клавишами. – Получается на каждого 166 тысяч 666, – вдруг Танька помрачнела, – 666? Нехорошее число. Дьявольское.

– О, говорю ж, трусливая – жуть, всего боится, даже баксов, – хмыкнул Богдан. – Можешь мне свою долю отдать. Мне хорошо, и у тебя счастливое число – ноль.

Танька в ответ молча скрутила фигу.

– Но-но, без ведьмовских штучек, – угрожающе помахал мечом Богдан. Тут же глаза его стали мечтательными, затуманились. – Ты, Ирка, дом заново отстроишь, а то эта развалюха скоро на вас с бабкой рухнет. Я отцу машину куплю. Путешествовать поедем.

– За границу, – подхватила Танька. – И в Германию твою поедем, обязательно, слышь, Ирка? Сможем там сколько угодно жить, пока ты… В общем, сколько надо будет.

– Бабка перестанет ворчать, что от меня одни убытки, – поддаваясь общему настроению, пробормотала Ирка. И вдруг встряхнула волосами, приходя в себя. – Ребята, а кто знает, как мы эти деньги собираемся заработать? Кто-нибудь умеет разыскивать украденные баксы?

Гробовое молчание было ей ответом.

Глава 4
Карты, деньги, две тайны

– М-да-а, – протянула Танька, разглядывая вылезающего из маршрутки Богдана. – Что он псих, я всегда знала, но не думала, что до такой степени…

Пассажиры маршрутки торопливо подавались в стороны и опасливо поджимали ноги, когда, цепляясь за кресла болтающимся у пояса мечом, Богдан пробирался к выходу. Заехав навершием лука по низкой крыше микроавтобуса, мальчишка наконец вывалился наружу. Прямо под ноги ожидающим его ведьмочкам.

– Ну что, пошли? – жизнерадостно предложил Богдан, кивая на длиннющую, усаженную кустами дорогу, в конце которой вырисовывался парадный вход в корпорацию господина Иващенко.

– Пошли! – столь же жизнерадостно ответила Танька. – Мы – туда, – она кивнула на вход, – а ты – домой.

– Почему это? – разобиделся Богдан.

– Потому что в приличные учреждения с мечами не пускают. Такие вот предрассудки, – ехидно пояснила Танька.

– Не понял! – набычился Богдан. – Я что, должен на вражескую территорию безоружным идти?

Танька издала страдальческий стон.

– Ну хватит, – решительно отрезала Ирка. – Мне ваши вечные пререкания надоели хуже горькой редьки…

– Да ты за всю жизнь ни разу редьки не ела, тем более горькой… – немедленно завелась Танька.

– Хватит, я сказала! – гаркнула Ирка. – Ты! – она ткнула пальцем в Богдана. – Соображать должен, куда свои железки можно цеплять, а куда нельзя! А ты… – Иркин палец уперся в Таньку, – сама прекрати ко всем цепляться! А то я вообще никуда не пойду! Мне и так эта история не нравится! Я понятия не имею, как мы эти самые деньги разыщем…

– Подумаешь, проблема, – презрительно передернула плечами Танька. – Фотку пропавшего компаньона возьмем, в зеркало посмотрим, и все дела!

– Хорошо, если так, – с сомнением покачала головой Ирка. – Ладно, двинули.

– А я? – расстроенно протянул Богдан. – Мне что, и правда домой? Я ж как лучше хотел… Вдруг там драться придется?

Танька фыркнула.

– Охранников зарубить? Или менеджеров? Хорошо, хорошо, молчу, – увидев Иркины грозно сдвинутые брови, Танька замолкла.

– Железяки спрячем, – после минутного раздумья решила Ирка. – У входа, в кустах.

– Да ты что! – взвился Богдан. – Их же любой пацан стырит моментально!

– Какой пацан? Тут солидная корпорация! – в ответ вспыхнула Танька. – Взрослые, серьезные люди, и ни одному, слышишь, ты, придурок, ни одному из них не придет в голову возиться со всякими мечами дурацкими, с луками… Они делом заняты!

Из Иркиного горла вырвался самый натуральный рык. Танька осеклась.

– Придурки вы оба, – ровным голосом сообщила Ирка. – А на меч я заговор кину, никто его не возьмет. Рядом пройдут и не заметят.

– Точно? – подозрительно прищурился Богдан и, дождавшись Иркиного подтверждающего кивка, тяжко вздохнул, соглашаясь. – Ладно, вон там вроде нормально будет.

Выбрав самый густой куст, Богдан, вынув из кармана здоровенный целлофановый пакет с яркой надписью «Благодарим за покупку!», принялся аккуратно укладывать туда пучок стрел, лук, а следом и меч. Танька сдавленно хихикнула. Кинув на нее уничтожающий взгляд, паренек разворошил кучку палой листвы. Наружу вылетела здоровенная, чисто обглоданная кость, видно, прикопанная каким-то запасливым псом.

– Ой, какая хорошая косточка! – неожиданно для себя радостно воскликнула Ирка и потянулась к костяшке.

– Я не поняла, – осведомилась Танька. – Ты что, хочешь ее с собой взять?

Иркины пальцы замерли буквально в сантиметре.

– Нет, ты бери, бери, – продолжала Танька. – Тогда и этот толкиенутый может свой ножичек оставить. Так и заявимся на проходную: он с мечом, ты с косточкой. Впечатление произведем чрезвычайное. – Круто развернувшись, Танька зашагала ко входу.

Ирка смущенно спрятала руки за спину и недоуменно покосилась на валявшуюся у ее ног кость. И правда, с ума она сошла, что ли? Подбирать такую гадость! Да еще и обрадовалась ей, будто невесть какому сокровищу.

– Да положишь ты свой меч или нет! – от расстройства чувств насела она на Богдана. Наскоро прошептав над пакетом несколько слов, Ирка кинулась догонять подругу.

– Э, а сами-то мы меч потом найдем? – встревоженно окликнул ее Богдан. – Я его больше не вижу!

– Заметь куст, – бросила Ирка. Стремительно шагающую Таньку она нагнала уже у входа. Еще через мгновение рядом с ними встал все еще недовольный Богдан.

– В норму пришли? – осведомилась Танька. – От колюще-режущих предметов, костей и человеческих черепов избавились?

В ответ Богдан и Ирка гневно засопели. Таньку это удовлетворило.

– Тогда пошли! – скомандовала она и толкнула тяжелую стеклянную дверь.

Первое, что открылось глазам, был пропускной пункт и высокая фигура секьюрити рядом. Только в сторону ребят охранник не глядел. Отвернувшись от входа, он во все глаза уставился на стену громадного холла, простиравшегося позади турникета. Стена была снизу доверху увешана маленькими татарскими и ростовыми английскими луками, короткими скифскими клинками-акинаками, длинными кавалерийскими саблями, кривыми турецкими ятаганами, изящными тонкими шпагами, прямыми, изогнутыми и волнистыми кинжалами… В углу возвышалась стойка, а в ней простенько, словно зонтики в прихожей, торчали топоры, клевцы и алебарды. В довершение картины двое мужчин в солидных офисных костюмах старательно водружали на вбитые в стену крюки рыцарский двуручный меч. А большая группа таких же респектабельно-костюмных господ и дам с жадным, совершенно детским восторгом наблюдали, как они это делают. Увесисто лязгнув, двуручник лег в предназначенные ему крепления, и вся компания, включая охранника, разразилась аплодисментами.

Богдан развернулся к Таньке и уставился на нее пронзительно-злобным взглядом:

– Говоришь, солидная корпорация? Взрослые, серьезные люди, с мечами не возятся?

Его голос привлек внимание охранника. Тот моментально обернулся:

– Дети, вы что тут делаете? Идите, идите отсюда, тут вам не место!

– Это ко мне! – один из вешавших меч мужчин оторвался от любования двуручником. Ребята тут же узнали в нем Иващенко.

Охранник едва заметно пожал плечами и отодвинул турникет в сторону. Ирка и ее друзья двинулись в сторону бизнесмена, а десяток глаз внимательно и настороженно вперились в них. Двуручник был мгновенно забыт: присутствующие пытались догадаться, что могло понадобиться генеральному директору от троицы самых обыкновенных ребятишек.

Иващенко, видно, понял, что надо дать хоть какие-то разъяснения:

– Это… э-э… наши новые курьеры. На лето, – промямлил он.

– Курьеры? – высокая сухощавая дама моментально встрепенулась. – Зачем? Вы недовольны нашей курьерской службой, Владимир Георгиевич?

Остальные служащие немедленно отодвинулись от дамы подальше.

– Я всем доволен, Марина Петровна, абсолютно всем, – торопливо заверил ее Иващенко. – Считайте это… экспериментом. Поддержим трудовое воспитание, дадим детям заработать, то-се. Сейчас я с ребятами переговорю…

– Зачем вам самому… Такой незначительный вопрос. Я поняла ваши указания и все улажу… – Одним длинным скользящим шагом Марина Петровна оказалась возле Богдана и даже попыталась взять его за руку. Отработанным движением Богдан чуть отступил, уклонился… Пальцы дамы схватили пустоту, а Иващенко уже спешил на помощь.

– Нет, нет, я сам, в конце концов, это имидж компании, наши взаимоотношения с обществом, участие в формировании молодого поколения… – забубнил Иващенко, пытаясь направить ребят куда-то в сторону коридора. Но дорогу ему тут же заступила другая дама, молодая и изящная.

– Имиджем обычно занимается мой отдел. Мы разочаровали вас, Владимир Георгиевич? – почти со слезами в голосе прошептала она, а остальные служащие на всякий случай сделали еще по шажочку в сторону, на безопасное расстояние от той, что осмелилась расстроить генерального.

– Вы меня просто очаровали, Агата Станиславовна! В смысле, я всем доволен! Дайте же пройти! Я буду у себя в кабинете! Никого ко мне не пускать! – почти расталкивая собравшихся плечом, Иващенко протащил ребят сквозь толпу, погнал их вдоль коридора к солидной двери с табличкой «Генеральный директор». При этом он оглядывался почти испуганно, словно боялся, что еще какой-нибудь глава отдела кинется следом и попытается отобрать у него Ирку. Опасливо зыркнув на собственную секретаршу, он впустил ребят в кабинет, на всякий случай еще разок подозрительно оглядел приемную и захлопнул за собой дверь, словно люк подводной лодки задраил.

– Ну все, – облегченно вздохнул Иващенко. – Давайте!

– Что давать? – переспросила Ирка.

– Ну как что! Это… – И он принялся проделывать руками некие пассы, которые в его понимании, видимо, должны были изображать колдовство.

Ирка тяжко вздохнула и укоризненно уставилась на Таньку.

– А что ты на меня смотришь? Я ему ничего подобного не обещала, – немедленно огрызнулась Танька и обернулась к Иващенко. – Вы что, рассчитываете: пришли ведьмы и сейчас же, в блеске молний и клубах серы, ваш сбежавший компаньон из-под земли выскочит? С чемоданом баксов в руках? Вам тут что, рок-концерт?

Иващенко поглядел на Таньку разочарованно. Кажется, он действительно рассчитывал на нечто подобное.

– Как ты разговариваешь со взрослым человеком… – проворчал он. – И вообще, мы бизнесмены, а не гангстеры из кино! Баксы в чемоданах не держим. Тем более такую сумму.

– А где держите? – быстро спросила Ирка. – Откуда ваш компаньон их выкрал? Как? Когда? Что сумел обнаружить милицейский майор, который на вас работал?

– Давайте, давайте, рассказывайте, – подбодрила Иващенко Танька и плюхнулась в кресло возле стола.

– Да надоело мне уже рассказывать! Безопасникам рассказывал, ментам рассказывал, компьютерщикам тоже! Толку все равно никакого! – досадливо бросил Иващенко. – Отсюда выкрал! – и раздраженно кивнул на компьютер.

Танька и Богдан вопросительно посмотрели на бизнесмена, а Ирка вдруг сунула руку в карман джинсов и вытащила… очень-очень старую, засаленную колоду карт. Не слишком умелыми движениями принялась тасовать их. Таньке, пристально вглядывавшейся в мельтешение карточных прямоугольников, почудилось, что из бесконечного далека донесся запах костра, тихое конское ржание, гомон множества голосов. Тренькнула гитарная струна… И все стихло. Только ходили туда-сюда старые карты в Иркиных руках. Их мелькание, похоже, подействовало на Иващенко успокаивающе. Шумно вздохнув, он устроился за столом.

– Деньги у нас, естественно, были в банке, а ни в каком не в чемодане, – начал бизнесмен. Ему на миг почудилось, что в руках у черноволосой девчонки вовсе не колода, а тугая пачка долларов. Движением кисти юная ведьма подала ему колоду, требуя, чтоб он сдвинул верхнюю карту. Иващенко опасливо протянул палец, и наваждение исчезло. Просто карты, хотя и старинные, прямо-таки антикварные, со сложным, вычурным рисунком.

– Я тоже люблю старинные вещи. Собираю, – оживившись, похвастался Иващенко. – Оружие в холле видели? Все подлинное! Между прочим, самая большая коллекция антикварного оружия в стране! Со всего мира приезжают смотреть!

– А мне можно? – немедленно спросил Богдан.

– Да, конечно! – пообещал Иващенко, явно гордившийся собранием. – Выгодное дело эти древности, с каждым годом все древнее становятся, а чем старше – тем дороже. Да мне они и просто нравятся! Хочешь, твои карты тоже куплю! – неожиданно предложил Иващенко. Явно предполагалось, что Ирка должна обрадоваться его щедрости.

Девочка подняла на него круглые от изумления глаза. Бизнесмен осекся, невольно заерзал.

– Да, конечно, извини. Глупость сказал, – пробормотал он. – Так вот, деньги нам партнеры дали. Один миллионер, за границей живет, другой вообще… – Иващенко понизил голос, – из правительства, а третий… – голос у него стал почти неслышным, он даже огляделся по сторонам, словно опасался, что его подслушивают. – Третий хуже всех. В смысле, лучше. Не знаю, откуда у него деньги, и знать не хочу.

Ирка согласно кивнула, и тихо шепча: «Что было, что есть, что будет…», веером выкинула на стол три первые карты, трех тузов: червового, бубнового и мрачного пикового.

– Короче, не дай бог этой троице не угодить! Я и раньше все время боялся: проект сорвется, прибыль будет меньше обещанной… А уж теперь вообще ночами не сплю! – бизнесмен безнадежно махнул рукой. – Компаньону моему что, он себе смылся. А я у наших партнеров под рукой остался. Если они что-то проведают раньше, чем я верну деньги… – Иващенко не закончил.

Ирка снова кивнула и даже поглядела на бизнесмена с сочувствием. Семерка пик рядом с червовым королем самого Иващенко обещала Владимиру Георгиевичу смерть. Правда, соседствовавшая рядом тоже червовая девятка означала лишь возможность, а не неизбежность. У бизнесмена оставался шанс.

– Как он украл деньги?

Иващенко усмехнулся.

– Просто-напросто перевел куда-то, и все! – И пояснил: – Через программу «Клиент – Банк» – прямая связь с банком через компьютер. По идее, эта программа только в моем компьютере, еще у главного бухгалтера могла быть, но оказалось, у него тоже есть. Доступ к счету мы с ним закрыли на компьютерный шифр, код разделили пополам – половину знал я, половину он.

Ирка замешкалась, не вполне понимая, как соотнести открывшиеся карты с современными компьютерными технологиями. Но кажется, Иващенко говорил правду.

– Да, доверяли вы друг другу страх как сильно, – тем временем протянул Богдан.

– Это Владимир Георгиевич перестал доверять своему компаньону, – выкладывая очередной карточный веер, сообщила Ирка. – Год назад? Два?

Иващенко поглядел на нее с опасливым уважением.

– Если точно, полтора. Понимаете, он когда-то, давно еще, директором здесь был. Предприятие разорилось совсем, я его и выкупил. А ему предложил компаньоном стать. Младшим, – уточнил Иващенко. – Бизнес делаю я: партнеры, проекты, заказы, сбыт… А он вроде как за саму компанию отвечает. И получилось вдруг, что очень уж многое стало от него зависеть. Менеджеров я сам набирал, а вот бухгалтерию он под себя подгреб. Да еще посадил там сплошь своих родственников. Смена компьютеров, системные операторы – тоже он. Охрану контролировал. Даже собак сторожевых сам, лично, тренировал! Говорил, нравится ему.

– У вас тут еще и собаки? – Ирка поморщилась. Собак она последнее время любить перестала, слишком неприятные воспоминания с ними связаны. Да и Иркин кот собак тоже не одобрял.

– Вот такие здоровенные! На ночь на территорию выпускаем, – подтвердил Иващенко. – Злющие – жуть! Вроде сторожа надежные, никого не пропустят. Только меня они тоже чужаком считают. Один раз ближе к ночи за бумагами в офис вернулся, а их выпустить успели. Так псы меня к стенке прижали и держали до утра! До сих пор, как вспомню, трясет всего, – пожаловался он. – Вот в ту самую ночь я и подумал; может, кручусь тут целыми днями, проворачиваю бизнес, а сам у своего компаньона под полным контролем? Захочет – отпустит, захочет – поймает… Не знаю, понимаете ли вы, о чем я, – сам себя перебил Иващенко и внимательно поглядел на ребят, прикидывая, способны ли дети разобраться в его запутанных бизнес-отношениях.

– Ваш компаньон очень устал, – сказала Ирка, изучая открывшиеся карты. – Он тоже считал, что крутится целыми днями, а вы лишь ездите по городу, в чужих офисах кофе пьете. Когда полгода назад вы рассказали ему о новом проекте, он решил, что с него хватит. Он должен обеспечить себе богатую и спокойную жизнь.

– Ничего себе! Да он хоть понимает… Этот кофе у меня к концу дня уже из ушей льется! Башка трещит, круги перед глазами… – возмущенно завопил Иващенко.

– Как он мог перевести деньги? – перебила бизнесмена Танька. – Для этого он должен был знать весь код, а не только свою половину.

– Не знаю, – быстро ответил Иващенко. – Просто ума не приложу.

С колоды соскользнула карта, спланировала поверх уже открытых. Дама пик насмешливо усмехалась.

– Владимир Георгиевич, – постукивая по ней пальцем, спросила Ирка. – Вы просто врете или меня проверяете?

– Тебя мама не учила, что взрослые не врут? – огрызнулся Иващенко.

– Владимир Георгиевич! – строго прикрикнула на него Ирка и помахала картой у него перед носом. Если бы Иващенко только знал, как Ирка не любит упоминаний о своей давным-давно сбежавшей маме!

Неясно, чего бизнесмен испугался больше: Иркиного тона или зловещего выражения лица нарисованной пиковой дамы. В любом случае он сдался.

– Когда деньги на счет поступили, – нехотя выдавил он, – компаньон отметить предложил. Я вообще-то не пьяница! А тут и выпил всего чуть-чуть, а все сразу как в тумане стало. Вроде бы он о чем-то меня спрашивал. А я ему отвечал.

– Ясно, сами код и выболтали, – по-взрослому вздохнул Богдан.

– Наутро компаньон исчез. Мент мой выяснил, что вызвал такси до аэропорта. А дальше словно растворился. Улететь – не улетел, мы все проверили, опросили, фотографию показывали. И с вокзала не уезжал.

– Может, его просто не нашли? – предположил Богдан.

– Майор у меня – профессионал, у него прямо нюх! – слегка обиделся Иващенко. – Раз он говорит – не уезжал, значит, не уезжал. Как отсюда ранним утром укатил…

– А вечером он куда ездил? – перебила Ирка.

– Каким вечером?

– Ну как же! Вот ранняя дорожка, – Ирка коснулась карты. – А вот еще одна – поздняя. Да еще в свой дом.

– Не знаю, – растерянно пробормотал Иващенко. – В свой дом? Выходит, он домой заезжал? А домработница говорит, не было его. Она допоздна ждала, а он так и не появился. Соврала, значит! – Лицо Иващенко стало вдруг веселым и хищным. – Надо будет с ней еще разок побеседовать.

Приговаривая: «Чем все кончится, на чем сердце успокоится…», Ирка выкинула последний карточный веер.

– Что там, что? – нетерпеливо спросил Иващенко, жадно вглядываясь в выпавшие карты.

– Тайна, загадка, – пояснила девчонка, показывая совершенно белую, чистую карту. – А за ней джокер – плут, обманщик.

– Мой компаньон, – удовлетворенно кивнул Иващенко.

– И еще… – Ирка сдвинула две верхние карты, открывая третью, последнюю, тоже чистую. – Еще одна тайна! – изумленно охнула девочка.

– И что это значит? – поинтересовался Иващенко.

– Только то, что, кроме пропажи ваших денег, здесь есть еще один секрет, – с недоумением вглядываясь в получившуюся комбинацию, пожала плечами Ирка.

– Меня не интересуют никакие другие секреты! – Иващенко вскочил, нервно прошелся по кабинету. – Ерунда все! Тайны! Разгадывать кто будет? Вот если бы они сказали, где мой компаньон прячется! Или лучше сразу – где деньги!

– Вы фотографию его принесите, – буркнула Танька, вытряхивая из сумки круглое плоское зеркало. – Узнаем.

Иващенко потянулся к кнопке селектора, явно собираясь вызвать секретаршу. Но Ирка кинула на него выразительный взгляд, и он вышел из кабинета сам. Ребята остались одни.

– Это что за новые дела? – спросила Танька, наблюдая, как Ирка вновь выкладывает на иващенковском столе карточный пасьянс и озадаченно качает головой, оценивая выпавший расклад.

Ирка в ответ пожала плечами.

– В подвале нашла. Вместе с тетрадочкой с полными объяснениями: какая карта, что значит, как читать комбинации. Правда, не всегда получается, – объявила она, изучая разложенные на столе карты, и досадливо смешала колоду.

– Мы твой подвал уже сто раз переворошили. Не было там никаких карт! И тетрадки не было!

– Раньше не было, а потом появились, – равнодушно обронила Ирка. – Почерк в тетрадке тот же, что и в книге с заговорами. Бабушки покойной, Елизаветы Григорьевны.

– Потрясная была дама твоя бабушка, – мечтательно протянула Танька. – Что еще в твоем подвале со временем всплывет?

Ирка не разделяла энтузиазма подруги. Когда из всех твоих родственников зрима и материальна лишь старая скандалистка-бабка, мама смылась от тебя в Германию, об отце вообще ничего не известно, зато его мать, вторая твоя бабушка, которая вроде бы умерла… что не мешает ей периодически подавать мистические сигналы, да еще готовить для Ирки некую загадочную миссию, от которой знающие люди советуют бежать как от огня. Так вот, в таком случае ты не будешь сильно радоваться, обнаружив в своем ведьмовском подвале совершенно новый, но явно магический предмет. Но и отказаться от него тоже не сможешь. Ирка покосилась на зажатую в руке колоду.

Иващенко влетел в кабинет, потрясая фотографией.

– Нашел! Уже боялся, что все майору отдал!

Он торжествующе шлепнул фотографию на стол перед Иркой. Иващенко и его компаньона сфотографировали на каком-то официальном мероприятии: оба восседали за длинным столом, перед ними лежали папки с документами, в руках ручки. Ирка вгляделась в лицо пропавшего компаньона. Пожилой темноволосый мужчина, все еще крепкий, даже спортивный. Высокий, с залысинами лоб, умные глаза. Все это вместе производило бы приятное впечатление, если бы не брюзгливый рот, недовольная складка возле губ, выражение вечной обиды на лице.

– Такое впечатление, что весь мир ему должен. Сто рублей копейками, – неодобрительно прокомментировала Танька, тоже внимательно разглядывающая пропавшего иващенковского партнера.

– Ты будешь искать? – неожиданно предложила Ирка.

– Я? Я думала, ты сама… – испуганно отшатнулась Танька, но тут же взяла себя в руки. – А почему бы и нет? Могу! – заявила она воинственно и грозно покосилась на скривившегося Богдана.

– А я что? Я ничего! Я молчу! – пожал плечами пацан и выжидательно уставился на Таньку.

Девчонка фыркнула, взяла зеркало и торжественно водрузила его на стол перед собой. Нервно откашлялась. Попыталась как можно величественнее возложить руки на раму, но зеркало оказалось маловато и особой величественности не получилось, пальцы соскользнули с узкого ободка. Богдан ехидно захихикал. Ирка немедленно заехала вредному мальчишке кулаком в бок.

Танькина спина дрогнула, но девчонка не обернулась. Она полностью сосредоточилась на прозрачной зеркальной глади и зашептала заговор. В зеркале что-то заколыхалось. Пару мгновений Танька сосредоточенно вглядывалась в изображение. Потом раздраженным жестом смахнула его со стекла и… снова начала бормотать. Зеркало опять вспыхнуло, показывая картинку. Но Танька казалась недовольной. Она покрепче вцепилась в пластиковую рамку и вперилась в стекло так настойчиво, словно хотела увидеть нечто, лежащее дальше, позади изображения. Пот тек по ее лицу, она все бубнила и бубнила заговор, все громче и громче, наклонялась к стеклу все ближе и ближе… И вдруг со злым вскриком оттолкнула зеркало прочь.

– Что?! – вскочила напуганная Ирка.

– Ничего! – рявкнула взбешенная Танька. – Ровным счетом ни-че-го! Стенка!

– Какая еще стенка? – опешила Ирка.

– Крашеная. Бледная пастель, – неимоверным усилием беря себя в руки, сообщила Танька. – Объект сидит возле стены. И смотрит на точно такую же стену. И все! Ни где он находится, ни какие у него планы! Ничего!

– Великая ведьма Танька стенку разглядела! Достижение! – издевательски фыркнул Богдан. – Ничего-то ты не можешь!

– Ну кое-что все-таки могу! – Танька угрожающе развернулась к Богдану. Глаза ее пылали темными болотными огнями.

Всеми забытый Иващенко громко откашлялся.

– Хоть ведьмы, хоть не ведьмы, а свяжись с детьми, пожалеешь! Вы работать будете или отношения выяснять? – Он выжидательно уставился на Ирку.

– Давай, Ирка, покажи класс, – потребовал Богдан, на всякий случай отступая подальше от Таньки.

Ирка гневно сжала губы. Похоже, Богдан, пока ее с подружкой не поссорит, не успокоится! Но та, кажется, вовсе не собиралась обижаться. Наоборот, подтолкнула Ирку к зеркалу.

– С толкиенутым я потом разберусь, – прошипела она. – У меня не получается, давай сама! Нанялись – надо отрабатывать.

– Говорила я, не надо было влезать, – так же тихо буркнула Ирка и ухватилась за зеркало. Машинально шепча давно знакомые слова заговора, она вгляделась в стекло. Покачала головой. Всмотрелась снова. Брови ее недоуменно поползли вверх.

– Ну что, что ты там видишь? – нетерпеливо спросил Иващенко.

Ирка еще минуту молча разглядывала представшую ей картину и наконец подняла на бизнесмена глаза.

– Ничего, – ровным голосом сообщила она. – Стенка. Крашеная.