Текст книги "Гость из пекла"

Ирка мимолетно подивилась – у бабки от удовлетворенной склочности даже образование прорезалось!

Мама уставилась на бабкину физиономию, забранную в форточку, как фотография в рамку.

– Но ты же сама… Сама со мной на улицу выходила! – обвиняюще выкрикнула она. – Ты видела! Ты по этим надписям даже пальцами елозила – проверяла, давно ли намазали!

– Не было ничего такого! Никуды я не ходила! – буркнула бабка и убралась обратно в глубь кухни. Даже форточку с треском захлопнула.

– Она это специально… – в пустоту сказала мама. Потом повернулась к Ирке и, словно призывая ее в свидетели, повторила: – Она специально! – И вдруг, судорожно всхлипнув, ринулась мимо ребят, мимо Ирки в дом. Рыдания отдалялись, затихали… пропали совсем.

Так и проторчавший у порога Тео повернулся и пошел следом за мамой, предостерегающе махнув Ирке, чтоб та не ходила за ними.

– Ко мне давайте, – буркнула Ирка, оглядывая опустевший двор – лишь кот по-прежнему сидел на дереве, да из пристройки с любопытством выглядывала коза. Ирка переступила порог, пошла по коридору… и остановилась, не слыша шагов за спиной. Вернулась. Танька сидела на корточках у порога, с интересом разглядывая выложенную Иркой веревку. Богдан терпеливо топтался рядом.

Наконец Танька подняла на Ирку глаза и с любопытством поинтересовалась:

– Судя по защитке, которая у тебя тут стоит, в ближайшие дни ожидается нападение объединенных войск чертей, болезнетворных микробов, агрессивных русалок и арабских террористов! – Подумала и добавила: – Вооруженных атомной бомбой. Все, включая микробов.

– Три хозяйки в доме. Защита слабеет, – неловко дернула плечом Ирка.

– Может быть… – с сомнением покачала головой Танька и осторожно сунула руку в дверной проем. Отдернула, как от укола, и, морщась, принялась тереть ладонь о джинсы. – А почему я ее тогда чувствую? – с претензией в голосе спросила она.

– Я так и знал, что твоя вредоносная сущность когда-нибудь проявится! – возликовал Богдан. – Небось затаила чего против Ирки! – зловеще добавил он. – Хватайте ее, она тайный агент арабских террористов! – И сам на пробу аккуратно потыкал пальцем в проем. Ойкнул от боли и с обиженной миной сунул палец в рот.

– А ты – агент болезнетворных микробов! – Танька дернула его за руку, заставляя вынуть палец изо рта.

– Да проходите уже! – раздраженно буркнула Ирка, подбирая проложенную у порога веревку. Конечно, Ирка ни секунды не подозревала, что Богдан с Танькой могут причинить какой-то вред ей! Но… Защита ставилась на всех трех хозяек, и, судя по реакции, одна из этих трех Иркиным гостям категорически не нравилась! Ирка оч-чень сомневалась, что не нравится им бабка – к бабке ребята уже привыкли.

Танька и Богдан, наконец, переступили порог и остановились в коридоре, недоуменно глядя на Ирку.

– Пошли в гостиную, – отрываясь от своих мыслей, пробормотала та. – В моей комнате после Федькиных фокусов полный разгром.

– Гости видели? – на ходу стаскивая с себя куртку, тревожно спросила Танька.

– Они не гости, – отрезала Ирка, плотно закрывая за ними дверь гостиной. – Это моя мама и ее новый муж.

– Откуда они вообще взялись? – пробурчал Богдан.

Ирка покосилась на него неодобрительно:

– Иногда спрашивают, откуда берутся дети, но я впервые слышу, чтоб спрашивали, откуда берутся родители! – Она помолчала и неохотно добавила: – Из Германии. Мои родители берутся из Германии.

– Чего их вдруг осенило явиться? – все так же неодобрительно поинтересовался Богдан.

– Я не поняла… – ощерилась Ирка. – Тебе не нравится, что у меня снова появилась мама?

Богдан приткнулся в угол дивана и нахохлился, как больная птица.

– Мне не нравится, что она на тебя орет, – наконец выдавил он.

Танька покосилась на насупленную Ирку и дипломатично заметила:

– Твоя мама на тебя тоже орет.

– Моя мама уважает мою личность, поэтому она не орет никогда, – возразил Богдан. – Она мне вы-го-ва-ри-ва-ет! – раздельно произнес он. – Лучше бы орала… Но все равно! – воспрянул Богдан. – Право орать на ребенка еще надо заслужить! А не вот так – только приехала и сразу…

– Это моя мама, и меня все устраивает! А ты прямо как бабка! – накинулась на него Ирка. – Она маме ни секунды покоя не дает, с самого приезда! Я не удивляюсь, что мама сорвалась – вы бы слышали, что бабка ей наговорить успела!

– Слышали, – вынужден был признать Богдан.

– Вы и половины не слышали!

– Представляем, – кивнула Танька.

– Вы и половины не представляете! Она из мамы уже всю кровь выпила – странно не то, что мама орет, а что она еще не сбежала куда глаза глядят! – горячо выпалила Ирка. – А ты тоже… – она повернулась к Таньке. – Зачем ты надписи на заборе истребила? Только дала бабке возможность маму вообще сумасшедшей выставить!

– Какие надписи, Ирка? – возмутилась Танька. – Вы все твердите про какие-то надписи, а мы не видели никаких надписей! Скажи, Богдан? – Она повернулась к мальчишке. Тот молча кивнул.

– Не было надписей? – настороженно переспросила Ирка. – «Хортица – ведьма!», «Пожалеешь, Ирка!»? – уточнила она.

– Ого! – Танькины брови поползли вверх. – Это как понимать?

– Меня Лада рассекретила, соседка, – неохотно призналась Ирка. – Вычитала в какой-то старой книжке, как определить ведьму… Блин, я думала, она совсем тупая: а она, надо же, читать умеет… и писать! Главное, писать!

Танька запустила руку в свою школьную сумку.

– Пригласи ее на чай! – мурлыкающим голосом сказала она. На ее ладони лежал крохотный флакончик. – Одна капля, и она больше никогда не вспомнит, что ты – ведьма. Только сама не забудь четко сказать, что именно Лада должна забыть.

– Воздействие на человеческий мозг – это нехорошо, – не одобрил Богдан.

– Лада тоже воздействует на мой мозг – она его компостирует! Своей «Фабрикой звезд»! – отрезала Ирка, сгребая флакончик у Таньки с ладони. – Хотя сейчас меня гораздо больше интересует, кто убрал надписи.

– Будем выходить – посмотрю, – задумчиво согласилась Танька. – Может, что и замечу. Ладно, мы чего к тебе примчались в такую рань… – оживилась Танька. – Насчет золота!

Ирка поглядела на нее недоуменно.

– Я понимаю, что после маминого появления ты слегка не в себе, – рассердилась Танька. – Но ведь не настолько же, чтоб совсем забыть про бабло! Напоминаю: у тебя тут жила Дина. Драконица. С золотыми волосами… – Танька защелкала пальцами у Ирки перед носом.

– Не надо со мной, как с психической! – отталкивая ее руку, огрызнулась Ирка. – Все я помню!

– Так вот, раскиданные по твоему дому Динины волоски, после ее ухода в свой мир, и впрямь превратились в золото! – возбужденно объявила Танька.

– В одной только ванной полкило собрали, – буркнул Богдан.

– Ну не полкило, а четыреста двадцать восемь грамм, – заглядывая в блокнот, прокомментировала Танька. – А всего по двору, в пристройке и в кухне получилось килограмм и двести одиннадцать грамм золота. Хотя мы могли что-то и пропустить, поглядывай, вдруг за холодильником блеснет… Но главное даже не вес, а что оно без примесей! Такой чистоты золото только в высоких технологиях используется, да и то… – Танька махнула рукой, показывая, что золото в высокотехнологичных приборах до волосков из Дининой шевелюры недотягивает даже приблизительно!

– Но поэтому его будет труднее продать, – со вздохом продолжила Танька.

– Еще за инопланетных агентов примут, – кивнул Богдан.

– Хотя на самом деле мы всего лишь ведьмы, торгующие волосами драконицы, – пробормотала Ирка.

– Надо проконсультироваться со специалистами, но придется быть очень осторожными, торговля золотом – опасный бизнес, там сплошная мафия, – энергично объявила Танька. – На все встречи ходим только под мороком, кто-то идет, а кто-то прикрывает, чтоб если что – сразу вытащить!

Ирка смутилась:

– Тань… Я, наверное, сейчас помочь не смогу. У меня мама приехала и ее муж… Они так реагируют, когда я ухожу! – жалобно закончила она. – Вот сегодня утром пошла без спроса в супермаркет… Ну как я всегда хожу! Вы видели, что с мамой делалось! Короче, такой свободы, как при бабке, у меня, наверное, уже не будет…

Танька помолчала, переваривала сказанное. Аккуратно закрыла блокнот с записями и уронила его обратно в сумку.

– Наверное, это нормально, – осторожно сказала она. – Все отчитываются родителям. Я вот тоже маме звоню и предупреждаю… И разрешения спрашиваю. И Богдан…

Ирка уныло кивнула. С бабкой все было просто! Скажешь: ушла к Таньке – и бабка даже не думает проверять. Ирка всегда считала, что от равнодушия, и злилась на бабку. Только как ей, привыкшей к полной самостоятельности, теперь привыкнуть к другому: к контролю, необходимости отчитываться, сообщать о каждом своем шаге. Вот леший, даже ночью не смотаешься: раньше она просто улетала из окна своей комнаты, а теперь и комнаты нет!

– Я арендую банковский сейф и золото туда положу, – тем временем решила Танька. – А когда ты разберешься со своими делами… В смысле, как у вас жизнь теперь строиться будет. Тогда и решим – продавать, не продавать! – заключила она. – Многие, наоборот, скупают золото, говорят, надежное вложение, со временем только дорожает.

– Ты в школу-то пойдешь? – берясь за свою куртку, спросил Богдан.

– А… Я не знаю… – беспомощно ответила Ирка, растерянно глядя на друзей. – Я не собиралась сегодня идти, все-таки мама приехала – имею полное право прогулять. Но мне в чатах немецкие ребята писали, что у них на порядке помешаны, и чтоб просто так прогулять школу – такого быть не может! Так что теперь… наверное… Тео будет решать. Идти мне в школу или не идти. – Голос Ирки окончательно упал до шепота. Она вдруг окончательно поняла – впредь вовсе не она будет решать, как ей жить! А совсем чужой, незнакомый человек! И мама, которую на самом деле она тоже толком не знает!

– Ну и как ты себе это представляешь? – грубо спросил Богдан и, подделываясь под тонкий детский голосочек, пропищал: – Дядя Тео, можно я быстренько сбегаю, одному черту морду набью – и сразу домой! – И тут же ответил басом: – А ты уроки сделала, Ирка? Сперва уроки, потом в комнате убери, а если останется время, тогда можешь идти… к черту.

– Его зовут Тео! – рявкнула Ирка. – И я нормально себе это все представляю! Я буду жить как все! Как вы с Танькой живете! Обо мне станут заботиться! Не я о всяких похищенных детях и взрослых… зачарованных, а мама и Тео – обо мне!

– Не кричи, – буркнул Богдан, – а то мама и Тео услышат и примчатся выяснять, чего ты орешь! Ладно, мы пошли, а то в школу опоздаем… – он криво усмехнулся, – родители ругаться будут! – Он двинулся к двери. Остановился – рука наполовину в рукаве куртки, плечо скособочено. – Как хоть этот Тео – ничего или не очень? – не глядя на Ирку, спросил он.

– Не знаю пока, – тихо ответила она. – Разберемся.

– Вот именно, – проворчал Богдан и вышел.

Танька задержалась на пороге, посмотрела на Ирку оценивающе и неприятным голосом сказала:

– Надеюсь, ты понимаешь: даже если ты очень сильно рада маме, не надо ей объяснять, что надпись на заборе «Хортица – ведьма!» – это чистая правда? Есть вещи, о которых даже самым лучшим мамам не рассказывают. Я, например, не рассказываю. И Богдан тоже.

– Моя мама, по-твоему, не самая лучшая? – после недолгой паузы спросила Ирка. Помолчали.

– Я посмотрю, что там с забором и воротами, – примирительно сказала Танька.

Ребята протопали через коридор, в молчании миновали двор и вышли за калитку. Ирка прислонилась к стене, прикрыла глаза. Острые собачьи уши словно сами, собственной волей лезли из-под волос…

– Не нравится мне это! – голос Богдана прозвучал громко и отчетливо, точно мальчишка все еще был в комнате.

Ирка сто раз порывалась ребятам сказать, что может их слышать даже на таком расстоянии. И не говорила. Как не сказала маме и Тео, что знает немецкий. Последнее время с ней это часто случалось – пытаешься сказать, а словно заслонка встает поперек горла, не выпуская информацию. Пару раз Ирка даже боялась, что на нее наложили заклятье, но скоро поняла – если кто ее и заклял, то она сама. И прав дядька Мыкола, глава хортицкой богатырской стражи, – в ней действительно все меньше остается от девочки Ирки, а все больше проявляется хортицкая ведьма, повелительница наднепрянской магии. Скрытная. Осторожная. Безжалостная. Та, кто бережет свои секреты не только от долго пропадавшей мамы, но и от друзей, которые всегда рядом.

Может, хоть мамино возвращение это остановит? Снова сделает ее девчонкой, обычной школьницей… Ребенком. Ну хоть ненадолго!

– Что за неожиданный поток визитов к Ирке? – тем временем за забором продолжал выступать Богдан. – Айт, Дина, теперь мама с немцем… Неспроста…

– Ты смотрел – у них тени есть? – напряженно спросила Танька.

Ирка не могла видеть друга, но и так знала: он трет переносицу, где скрывается вживленный Танькой огненный глаз демона засухи, позволяющий Богдану в облике здухача всегда находить оставленное тело, а в человеческом – видеть очень особенные тени у существ, наделенных магией.

– У мамы – точно нет, – ответил Богдан. – Насчет немца не знаю, он из дверей не выходил, какие там тени…

– По-моему, ты просто боишься! – легкомысленно бросила Танька. – Ну раз Иркина мама вернулась, да еще с мужем, не получится, как раньше, – ходить с Иркой, куда хотим, оставаться у нее, если захотим! – Танькины ладони шуршали по доскам забора – она выполняла обещание, разбиралась с надписями. – Имей совесть – надо же и об Ирке думать! Она маму так ждала, мама приехала, теперь Ирка счастлива – значит, и мы должны быть счастливы!

– Никому я ничего не должен – я ни у кого не занимал! – отрезал Богдан. – Честно говоря, в Ирке я тоже особого счастья не заметил.

– Это из-за бабки. Из-за ее скандалов, – вступилась Танька, но голос у нее звучал неуверенно.

– Не нравится мне все это! – упрямо повторил Богдан.

– Нравится, не нравится… Тебе, вон, и Айт не нравился, а он ого-го какой оказался!

– Иго-го! – передразнил Богдан. – Зато ты от него в восторге.

– Странно, если б мне не нравился человек… то есть змей… который мне жизнь спас! К тому же такой крутой! И красавчик!

– А я, значит, лох и страшнее атомной войны! – голос Богдана немедленно стал напряженным.

– Ты-ы? – задумчиво протянула Танька, словно только сейчас задалась вопросом, а какой он, Богдан.

Молчание с каждой секундой становилось все мрачнее и мрачнее… Достигло накала грозовой тучи…

– Ты… – повторила Танька. – Ты – лучше всех, – невинно сообщила она… и захохотала.

– Прикалываешься, – после недолгой паузы буркнул Богдан, и непонятно было – обижен он или, наоборот, доволен.

Ребята снова помолчали, только слышен был шорох Танькиных ладошек по забору.

– А если… – сказал Богдан так тихо, что Ирка его еле расслышала. – Если они захотят в Германию ее увезти? Ну ладно – мы с тобой действительно переживем как-то… Но она же хортицкая ведьма! Она должна быть здесь! И как это ее маме объяснить? Или ты не знаешь, как взрослые себя ведут в таких случаях? Скажут, что Ирка ребенок, и пусть делает, что велено!

– Вот когда скажут, тогда и будем решать! – ответила Танька с такой резкостью, что отлично знавшая ее Ирка сразу поняла – подруга сама все время об этом думает. И боится. – Богдан, помолчи, пожалуйста! Тут, на заборе, кажется… что-то есть… точно, есть! – И уже напряженным тоном добавила: – Надписи по-прежнему здесь! Просто кто-то сделал их невидимыми!

– Ведьма? – настороженно спросил Богдан.

– Ну а кто? – огрызнулась Танька. – Причем очень высокого уровня! Даже не знаю, какого высокого! Сделано – мастерски! Просто штришок подправлен здесь и здесь, и пожалуйста, руна невидимости – надписи исчезают! У нас в городе никто так изящно не умеет – ни Оксана Тарасовна, ни Стелла. Это незнакомая ведьма. Надо Ирке позвонить.

В доме Ирка засуетилась в поисках своей мобилки.

В дверь деликатно постучали… и в комнату заглянула мама.

Глава 4
Коза-агрессор

– Заходи! – обрадовалась Ирка и прижала кнопку, отключая телефон. Сейчас ей не до ребят и даже не до неведомой ведьмы, так изящно (и так не вовремя!) ликвидировавшей плоды Ладиного творчества. Мама пришла! Вот теперь они, наконец, поговорят наедине…

Вслед за мамой в комнату влез улыбающийся Тео.

В душе у Ирки что-то кольнуло. Так колют высохшие иголки на новогодней елке: вроде и радость, и праздник, и елка красивая, а царапнет по голой коже жесткой лапой – неприятно. Совсем чуть-чуть…

– Мы сядем, да? – пробормотала мама, перекладывая на диване Иркины вещи.

– Да, конечно! – Ирка вскочила, кинулась убирать сама.

Мама застыла, прижимая к себе Иркины джинсы, и нерешительно поглядывая на суетящуюся дочь:

– Ирочка, я хотела тебе сказать… Что я… Что мне… Ну, вот только что…

– Не волнуйся! Если ты насчет булочек и скандала – все нормально! – расплылась в улыбке Ирка. Конечно, мама переживает, что кричала и пакет с булочками выбила. – Я не обиделась, честно!

Мама посмотрела на нее изумленно.

– Собственно, я хотела сказать… – медленно начала она. – Что мне совсем не понравились твои приятели. Мальчик и девочка, которые только что приходили.

Ирка остановилась, постояла мгновение, согнувшись над диваном, как вопросительный знак, и, наконец, так же медленно ответила:

– Они мне не приятели…

– Вот и чудесно! – недослушав, вскричала мама и схватилась за так и не распакованную со вчера сумку. – Я так рада, что наши мнения насчет этих ребят совпадают! Надеюсь, подарки тебе понравятся тоже…

– Мама! – крикнула Ирка так, что мама подскочила и снова воззрилась на Ирку изумленно:

– Почему ты на меня кричишь?

– Я не кричу, – старательно контролируя голос и тон, ответила Ирка. – Я только хотела сказать, что наши мнения – насчет ребят – не совпадают. Эти ребята – мои лучшие друзья.

– Но они же тебе совершенно не подходят, – сказала мама.

– Почему? – еще больше растерялась Ирка.

– Потому что в этой отвратительной балке – ух, как я ее всегда ненавидела!.. – скривилась мама, – просто не может быть друзей для нормальной, приличной девочки. Они все здесь бандиты, алкоголики и наркоманы!

– Танька с Богданом в балке не живут! – облегченно вздохнула Ирка. Ну вот, теперь она маму поняла – сейчас все объяснит, и мама успокоится. – У них дома наверху, у самого проспекта, и вообще они приличнее меня, – усмехнулась Ирка. – У Таньки так папа даже очень богатый…

– Тем более! – быстро сказала мама. – Надо себя уважать, а не быть игрушкой для скучающей богатенькой девочки!

– Никогда я не была игрушкой! – Ирка растерялась снова. Что мама себе напридумывала? – Мам, и Танька, и Богдан – они классные! Они меня столько раз спа… – в запале Ирка чуть не сказала «спасали», но вовремя остановилась. – Столько раз помогали. И родители у них нормальные, никогда не возражали, что мы дружим…

– Как бы они могли возражать! – вскинулась мама.

– Конечно, могли! – воскликнула Ирка. – Потому что это я – девочка из балки. С которой нормальным ребятам дружить не рекомендуется, ведь все мы тут в балке наркоманы! К тому же я – неблагополучный ребенок! – с горечью бросила Ирка. – У меня так даже в школьном досье записано.

Ну а кем еще может считаться девчонка без родителей? Как говорит их директриса: «группа повышенного риска».

– Почему ты – неблагополучный ребенок? – очень тихо спросила мама, и губы у нее задрожали, а глаза налились слезами.

– Да так… – пробормотала Ирка, отворачиваясь. И с кривой усмешкой пояснила: – Уроки прогуливаю… – Кстати, чистая правда – уроки она прогуливает часто.

– Вот видишь! Наверняка это они, твои приятели – сами прогуливают и тебя подбивают! – упрямо сказала мама.

Да что ж она в Таньку с Богданом впилась – других проблем, что ли, нет?

– Sollte das Mädchen sich unter Druck gesetzt fehlen wird sie von uns weglaufen[9]9
  Будешь так на девочку давить, она от нас сбежит (нем.).


[Закрыть], – негромко сказал Тео и метнул на Ирку быстрый взгляд, точно проверяя, поняла ли она. Ирка принужденно улыбнулась ему – как обычно улыбаются люди, когда при них говорят на непонятном языке.

– А сейчас ты школу не прогуливать? – с любопытством спросил Тео.

– Еще нет, – буркнула Ирка, посмотрела на часы и уточнила: – Но через пятнадцать минут уже буду… – Она покорно встала. – Если бегом, я еще успею. – Никуда она, конечно, не успеет, но она совсем не хотела нового конфликта – теперь из-за школы!

– Но… Мы думали, ты сегодня захочешь побыть с нами… – разочарованно протянула мама.

Да что же это такое? Как она ни старается, все выходит не то и не так.

– Мы тебе подарки привезли! – Мама принялась судорожно рыться в сумке. – Вот, смотри… это знаешь что? – Мама дернула, потянула… и сумка разом наполовину опустела. В руках у нее был конус из пестрого картона – и даже украшенный тонким кружевцем по краям! – Это – Schultüte! – торжествующе выпалила мама и принялась возбужденно объяснять: – Тут у вас такого обычая нет, а в Германии очень даже есть! Школьникам на первый школьный день – особенно первоклассникам – дают с собой вот такую коробку, полную конфет! Чтобы жизнь подсластить!

Ирка заглянула внутрь. Конфет в «тюте» не было.

– Смешная. – Она повертела конус в руках.

– Здесь вот, смотри – ручки, всякие резинки, заколки для волос, ты же носишь заколки? – Мама высыпала на диванные подушки пеструю сувенирную кучку. – А еще я перед самым отъездом успела на распродажу и купила тебе футболочки! Такие чудесные футболочки, я, правда, не знала, какой у тебя размер, взяла разные, вот сейчас мы посмотрим, сейчас поглядим… – Мама раскладывала футболки по дивану.

Они посмотрели. Самая большая вполне налезала Ирке на голову – да там и осталась, зацепившись за уши.

– Я… Я такая дура! – в отчаянии сказала мама. – Я совсем, совсем не понимала, сколько мы не виделись! И какая ты… уже взрослая! – Голос ее дрогнул, и тонкие пальцы робко, точно спрашивая разрешения, прикоснулись к Иркиным волосам.

– Мам, я тебя люблю! – невпопад сказала Ирка – но, наверное, это были самые лучшие слова. Мама всхлипнула и, обхватив Иркину голову обеими руками, прижала ее к себе.

– И я тебя люблю, малыш, я тебя тоже очень-очень сильно люблю, я только не знаю, как это показать, вот и говорю глупости, и делаю тоже, совсем по-идиотски себя веду… – бормотала мама.

– Ну ты чего, мам, и совсем не по-идиотски, все хорошо… – бормотала в ответ Ирка.

Тео неловко топтался вокруг них и тоже что-то бормотал – то по-русски, то по-немецки, кажется, уговаривал не плакать, и жалостливо морщил лоб, и тряс пухлыми щеками, и так активно грыз чубук своей неизменной трубки, что Ирка боялась – перекусит.

– Какое счастье, что твоя бабушка этих подарков не видит! – наконец, отстраняясь от Ирки, с силой сказала мама. – Уж она бы мне все высказала! И насчет футболок не по размеру, и насчет коробки без конфет! Между прочим, Тео виноват! – она обвиняюще кивнула на мужа. – Придумал поездку – просто как снег на голову! Это такое русское выражение, дорогой, означает – что-то неожиданное, – мимоходом пояснила мама Тео.

– Снег тут есть неожиданное? – изумленно повторил Тео, глянув в окно на заваленный снегом двор. – Я думать, здесь снег каждый зима…

Ирка невольно хихикнула. Мама только слегка сморщила носик и продолжала:

– Прибежал, огорошил – Gehen wir zu deine Tochter![10]10
  Едем к твоей дочке! (нем.)


[Закрыть] – передразнила она. – Я даже по магазинам пройтись не успела!

Ирка невольно подалась назад. Тео придумал? Приехать к ней предложил Тео?

– Не надо огорчаться насчет подарки! – Тео тоже шагнул – вперед, аккуратно вклиниваясь между Иркой и мамой и заслоняя маму собой. – Мы пойти как говорят по-английски – shopping! Очень большой! Много магазины, много разных вещи – вместо школа? – И он радостно, со вкусом засмеялся. – Ты есть согласна, Ирэн?

– Конечно, она согласна! – вместо Ирки вскричала мама. – Всем одеваться, быстро, быстро! – И мама выскочила за дверь.

– Можно особо не торопиться, магазины раньше десяти не откроют, – пробормотала ей вслед Ирка. – Можно даже позавтракать…

– Когда твоя мама увлекаться, она вся есть полет! – усмехнулся Тео. – Лучше не останавливать. Если магазины закрыты, мы позавтракать кафе.

«А если и кафе окажутся закрыты, научим Тео лузгать семечки на лавочке», – подумала Ирка и усмехнулась.

– За булочки – danke. Спасибо. Они быть очень вкусные – жалко, я их совсем не попробовать, – сказал Тео, останавливаясь в дверях. – Но я оценить!

Ирка молча кивнула.

– Все быть хорошо, Ирэн, – верить мне! – проникновенным тоном добавил Тео. – Надо только время – чуть-чуть! – и он сдвинул пальцы, показывая, как мало времени нужно, чтоб все стало хорошо. – И еще терпений – чуть-чуть больше! – И вышел.

Ирка села на диван и крепко прижала к себе пустую «тютю». Тео понравился ей вчера. Сегодня с утра он понравился ей еще больше. При папе, засевшем в каменном алтаре на острове Хортица, такой отчим – просто мечта. Если бы не одно маленькое «но»… Ирка поглядела на брошенную в угол веревку… и начала одеваться.

– Та куды ж бидну дытыну тащишь? На холод, на мороз, не кормленную, не умытую… – самым натуральным образом причитала бабка, пока мама, Тео и Ирка обувались в коридоре.

– Я умылась, – процедила Ирка.

– А мужика? Булки утопила, мужика не покормила… Бросит вин тэбэ, Лариска, как есть кинет – и щастя твое, якщо не з мосту!

– Ах, замолчи, надоело слушать глупости! – досадливо обронила мама и первой вышла во двор. За ней последовала Ирка, и последним Тео – тоже вышел. Без всяких проблем. Остановился на крыльце, проверяя, взял ли бумажник…

С бетонной дорожки Ирка глядела, как он солидно возвышается на верхней ступеньке, и не знала – плакать ей или смеяться. Интересно, он и у себя в Германии так ходит, или это специальный наряд для диких стран, но выглядел немец, как светофор! На плечах его красовалось короткое зимнее пальто болотно-зеленого цвета с гладким мехом на отворотах. Шею обматывал длинный ярко-желтый шарф, а широкие штаны цвета красного кирпича были заправлены в высокие охотничьи ботинки со шнуровкой. Венчала великолепие настоящая тирольская шляпа, украшенная пестрым птичьим крылом. Ирка поглядела на маму, в ее меховом жакетике, длинной узкой юбке и крохотной, тоже меховой, пилотке, похожую на картинку со страницы гламурного журнала. Потом оглядела свои тяжелые ботинки, джинсы, так и не отчищенные толком от драконьей крови, куртку в пятнах… и поняла, что на их троицу будет пялиться весь город!

– Бух! – Дверь пристройки дрогнула, точно в нее ударили изнутри.

– Бух-бух-бух! – Дверь задрожала, прогибаясь от каждого удара, накидной засов запрыгал в пазах.

– Что это? – охнула мама.

В дверь пристройки бухнули снова, засов высоко подскочил… и створка распахнулась, со всей силы бабахнув по стене. Низко наклонив рога, коза вылетела за порог… и, как идущий в атаку кавалерийский конь, ринулась к крыльцу, взвилась в прыжке над перильцами… и, выставив очерченные светом рога, ринулась на Тео.

– А-а-а! – заорал немец, бросаясь в дом.

Дверь с грохотом захлопнулась, точно от сквозняка, и Тео всем телом врезался в закрытую створку. С неожиданным проворством немец метнулся в сторону. Коза влепилась лобешником в дверь и, скользнув копытами по ступенькам, кубарем скатилась с крыльца.

– Ме-е-е! – С гневным мемеканьем взвилась на ноги… на рогах у нее красовался неровно выломанный кусок дверной фанеры, а в двери зияла такая же неровная дыра, из которой, как из рамки, торчала бабкина физиономия.

– Та що ж це таке робыться – черешню порубали, Яринкину комнату порушили, теперь ще и дверь разгепали! – вырвалось из «пробоины» истошное бабкино верещание.

– Ме-е-е! – Коза гневно мотнула башкой, стряхивая застрявшую на рогах деревяшку.

– Пригнись! – гаркнула Ирка, дергая маму вниз. Деревяшка со свистом пронеслась над их головами… и врезалась в ствол груши.

– Мя-я-я! – Сшибая на лету мелкие веточки, с груши мешком свалился кот.

– Ме-е-е! – с торжествующей яростью взвыла коза и, выставив рога, ринулась на застывшего у стены Тео.

Коротенькие ножонки немца согнулись, подбрасывая его в воздух, и он снова отскочил в сторону.

– Хату порушишь! – завопила в дыру бабка.

Словно вняв этому воплю, идущая на таран коза затормозила всеми четырьмя копытами, плюхнулась на лохматый зад и пошла юзом, разворачиваясь у самой стены. Снова вскочила и, пригнув голову, рванула в погоню.

Тео шустро мчался через двор, перебирая коротенькими ногами, и полы его пальто развевались, открывая оттопыренный зад. А следом, точно демон ада, неслась коза!

– Сделайте что-нибудь! – закричала мама.

Ирка прыгнула наперерез козе.

Изящно, как горная серна, коза увернулась от Ирки, взбрыкнула копытцами – и только толстый хвостик мелькнул за углом.

Тео бежал вокруг дома – коза летела за ним! Тео метнулся за кабинку летнего душа, заваливаясь набок, как мотоцикл на вираже, коза бежала следом. Круг, круг, круг… как в мультике – немец и коза то появлялись, то исчезали… На четвертый круг коза выскочила из-за кабинки одна!

– Ой! – охнула Ирка – невесть как он туда забрался, но теперь Тео сидел наверху кабинки, и хрупкая будочка покачивалась и скрипела под его тяжестью.

– Навищо ты туды залез, немчура клята! – завопила выскочившая на крыльцо бабка.

– Предательница! – завизжала в ответ мама, потому что коза, кажется, бабку понимала. Она вскинулась на дыбы, как остановленный на скаку конь. Задрала рогатую голову… Ирка могла поклясться, что черные губы растянулись в зловещей ухмылке. Гарцующим галопом коза отскакала подальше… Повернулась…

– Ба-бах! Хря-я-я! – С разбега коза врезалась рогами в стенку будочки. Душ пошатнулся и стал заваливаться набок.

– А-а-а! – Тео слетел со своего насеста и ляпнулся в мокрый снег.

Медленно накреняясь, кабинка валилась на него. Душевая рухнула оземь и развалилась на четыре шиферные стенки. Пустой бак для воды с грохотом покатился по бетонной дорожке.

Рассыпавшиеся листы шифера зашевелились… и кряхтящий немец со стонами выполз из-под привалившего его душа.

– Ме-е-е! – завидев врага, коза мстительно заорала.

– А-а-а! – в очередной раз заорал немец и как был, на четвереньках, рванул к приткнувшемуся возле забора ветхому деревянному домику дворового туалета.

Головой вперед он нырнул в домик и захлопнул за собой дверь.

– Ты дывысь! – восторженно завопила бабка. – А я ще думала, як цю будку снести та грошей не платить, бо мы ж нею вже три года не пользуемось!

Светло-серебристым росчерком пролетев через двор, коза врезалась в деревянную будку. Туалет взорвался. Над двором взмыло плотное снеговое облако, формой похожее на атомный «гриб», а внутри густой белой завесы крутились потемневшие от времени доски, дверца с прорезанным в ней сердечком и деревянное сиденье с дыркой.

Сквозь мельтешение досок и снежинок проступил черный силуэт…

– А-а-а! Ме-е-е! – Тео вылетел из белого облака – вперед и вверх, – точно им выстрелили из пушки. Рухнул грудью на забор, отчаянно заскреб носками ботинок по доскам и тяжеловесным кулем перевалился на другую сторону.