Текст книги "Тьма бывает и в полдень (сборник)"

Глава 5

Следуя мудрому совету прадедушки, Астарот не стал вплотную подбираться к Станиславу, а решил действовать издалека. Кроме того, он тщательно подготовился. Помог здесь опять-таки Ариох. Старик обладал могучей силой, недаром в свое время почти вничью закончил борьбу с самим Сатаной. Астарот знал по слухам, что у прадедушки в запасе имеется немало старинных фокусов, ныне почти забытых молодыми демонами. Три дня он валялся в ногах у старика, упрашивая помочь, но тот оставался глух к мольбам потомка.

– Я уже дал тебе мудрый совет, щенок, так что проваливай! – неизменно отвечал Ариох. И вдруг, в порыве отчаяния, Астарот сообразил, чем купить предка. Он поклялся страшной клятвой, нарушить которую не могли даже демоны, известные лжецы, что найдет любовника мегере-прабабушке, а если не найдет, то станет им сам!

Против такого искушения Ариох устоять не смог и отправился в кладовую, где хранились его сокровища. Он долго рылся там и наконец, кряхтя и охая (тяжело все-таки расставаться с такой ценной вещью!), вручил правнуку магический медальон, украшенный непонятными иероглифами. Посреди него сияла черным пламенем пятиконечная звезда. – Это амулет Ваала, моего старинного друга, который я у него украл. Ваал за ним, хе-хе, прийти не сможет, поскольку он… впрочем, тебе лучше не знать, что с ним случилось. Нынешняя молодежь такая слабонервная! Когда ты нажмешь на звезду посредине, вокруг тебя образуется мощное поле энергетической защиты, и ни один демон не сможет обнаружить твоего присутствия, даже если ты будешь стоять рядом с ним. По крайней мере до сих пор это никому не удавалось, в том числе и Сатане. А теперь проваливай, сопляк, пока я не передумал!

Схватив медальон, Астарот поспешно ретировался. Еще вправду передумает, старый хрыч!..

Выбравшись из своего измерения на Землю, Астарот немедленно включил защитное поле и огляделся. Нужно начать с людей, которые наиболее дороги бунтовщику. Уж здесь-то он не сдержится, начнет проявлять милосердие, приближаясь к роковому пределу!

Андрей сладко потянулся и открыл глаза. Было семь часов утра. За окном щебетали птицы, шуршала по асфальту метла дворника, тети Маши. Подойдя к окну, Андрей распахнул его, с наслаждением вдыхая утреннюю прохладу. Сегодня понедельник, и тренировка начнется в одиннадцать. По понедельникам Стас персонально занимался с ним, готовя к сдаче экзамена на черный пояс. Красные огоньки в глазах друга и учителя больше не загорались, и он казался теперь вполне нормальным, почти нормальным. Андрей чувствовал, что в Станиславе произошла какая-то перемена, но… Он затруднялся объяснить себе, что это за «но», однако, общаясь со Стасом, больше не испытывал дискомфорта. Андрей уже собирался отправиться в ванную, как вдруг нежные пальчики закрыли ему глаза, а за спиной послышался серебристый смех. Улыбнувшись, он повернулся и схватил в объятия теплое трепещущее тело. «Лена, Леночка, какая ты у меня красивая». Жена смеялась, запрокинув голову и призывно заглядывая ему в глаза. Она была стройной, прекрасно сложенной шатенкой, с темно-карими глазами. Лена, тихонько мурлыча, прижалась к Андрею обнаженной грудью. Почувствовав, как твердеют ее соски, он подхватил жену на руки и понес к кровати.

Они жили вместе уже четыре года, но Андрей до сих пор чувствовал себя как новобрачный. Не говоря уже о прекрасных внешних данных, Лена обладала мягким, покладистым характером, и даже когда Андрей, человек по натуре нервный, вспыльчивый, начинал ерепениться, легко тушила семейные ссоры двумя-тремя успокаивающими словами и теплой улыбкой. В постели у них тоже все было прекрасно. А хозяйка она была ну просто великолепная. В результате Андрей, в прошлом изрядный бабник, был теперь самым что ни на есть верным мужем. Данное обстоятельство изрядно забавляло тех его друзей, кто знал Андрея до женитьбы.

Сейчас Лена была на втором месяце беременности, и Андрей с нетерпением ожидал появления ребенка. Ему было все равно, кто родится: мальчик, девочка, лишь бы был похож на его ненаглядную Леночку.

Оргазма они достигли одновременно. Затем некоторое время лежали, обнявшись и тяжело дыша, опустошенные, счастливые. Вдруг Лена взглянула на часы и, охнув, побежала под душ. Было уже без пятнадцати восемь, и она могла опоздать в офис. Лена работала в известной коммерческой фирме секретаршей и переводчиком одновременно. Она прекрасно владела английским, поскольку в свое время прожила несколько лет в Америке. Отец, ныне покойный, работал там в советском консульстве. Фирма, где трудилась Лена, занималась торговлей цветными металлами, имела обширные связи за границей, и переводчикам хватало забот. Глава же фирмы, Николай Николаевич Севрюгин, в прошлом крупный партийный работник, знал по-английски только одно слово, имевшее аналог в русском языке и касающееся полового акта.

Выпив чашку чая, Лена упорхнула, чмокнув мужа в щеку. Андрей принялся за утреннюю разминку, не переставая при этом думать о жене.

За ним внимательно наблюдал невидимый Астарот. В уме демона быстро складывался хитрый и коварный план. Астарот недаром считался у Сатаны лучшим агентом!

Николай Николаевич Севрюгин был сегодня не в духе. Вчера он здорово наклюкался у своего приятеля Михеева, в прошлом инструктора райкома партии, а ныне хозяина известного в Москве казино. Михеев поставил дело на широкую ногу, в казино, помимо прочего, имелся прекрасный ресторан и стриптиз-шоу. Кроме того, за особую доплату стриптиз-девочки могли оказывать услуги иного рода, более пикантные.

Севрюгин с жалостью вспомнил про сто долларов, которые в порыве пьяной щедрости отдал вчера одной из этих шлюх. Эх, дурак, дурак! Нужно было договориться с Михеевым, и она бы так дала! Сам-то Михеев пользует их бесплатно, ну как они шефу откажут?

День сегодня предстоял напряженный, три деловые встречи, и вопрос с банковским кредитом нужно наконец уладить. Придется давать на лапу хапуге Рыбкину, ведь законным путем такой кредит банк не даст, потребует обеспечения. Этого делать не следует, мало ли чего? Черт побери! Как же башка трещит! Какого хрена он после водки пил коньяк, а затем шампанское! На шампанское эта шлюха подбила. Целых сто баксов отдал стерве, ну надо же!

Немного подумав, Севрюгин направился к сейфу, извлек оттуда бутылку коньяка, налил себе полный стакан и залпом жахнул. Огненный комок провалился в желудок, растекся по жилам, и Николай Николаевич почувствовал себя значительно лучше. Головной боли как не бывало, но на старые дрожжи слегка развезло. Это абсолютно ни к чему, сегодня нужно быть в форме. Засунув в рот целую пачку мятной жевательной резинки, чтобы отбить запах спиртного, Севрюгин вызвал по селектору секретаршу и велел сварить кофе – покрепче. Мысли опять вернулись к злополучным ста долларам. Ну почему ему приходится платить за то, что другие получают даром? Вот Рыбкин, например, почти всех своих молодых сотрудниц перетрахал, бесплатно, разумеется. Боятся потерять работу и послушно раздвигают ножки. А ведь Рыбкин на десять лет старше его (Севрюгину было сорок девять), толстый, дряблый, изо рта несет, как из помойки, а какие девочки у него, персики!

На пороге появилась секретарша Лена, неся поднос с кофе. Короткая юбка, длинные, стройные ноги, упругая грудь, обтянутая полупрозрачной легкой блузкой. Интересно, ценит ли она свою работу? Конечно, ценит! Да и где ей будут столько платить? Сейчас найти хорошее место нелегко. Севрюгин почувствовал, как охватывает его возбуждение. Вот с нее и начнем!

– Эй, подожди, – окликнул он хриплым голосом секретаршу, когда та, поставив на стол кофе, уже направлялась к выходу. – Пойди сюда, поговорим!

Стоявший за его спиной невидимый Астарот удовлетворенно потирал руки.

* * *

– Что ж, совсем неплохо, – похвалил Андрея Станислав и прислонился к дереву, вытирая пот со лба. Сегодня они тренировались на природе, в лесопарке. – Вот только иногда забываешь о защите!

Андрей со стыдом вспомнил, как в спарринге Стас провел ему целых шесть смертельных ударов. Не по-настоящему, конечно, лишь обозначил. Об ударах не смертельных, спортивных, о которых красноречиво свидетельствовали гудящая голова и ноющие ребра, даже говорить не стоило. В поединке со Станиславом он чувствовал себя живой «макавари», которую к тому же жалеют, боясь попортить!

– Не унывай, старик, – улыбнулся Стас, – на черный пояс ты вполне тянешь, – и, словно прочитав мысли сконфуженного друга, добавил: – Просто я за последнее время, ну как тебе сказать, кой-чему подучился. Нет, не спрашивай где, все равно не скажу. Ты сейчас в гораздо лучшей форме, чем я полгода назад (именно тогда Стас вышел в финал первенства страны, и, если бы не сломанная рука, вполне бы мог занять по крайней мере третье место).

– Ладно, брось плести, – отмахнулся Андрей, – что ты меня, как ребенка, успокаиваешь!

– Нет, – твердо ответил Стас, – не успокаиваю, сейчас мои удары сам Ояма не заблокирует! Не веришь? Смотри!

Он отошел немного поодаль, где деревья росли гуще, и тут… Это даже нельзя было назвать вихрем ударов, их вообще не было видно. Из-за быстроты движений тело Станислава казалось каким-то расплывчатым пятном. Все продолжалось от силы три секунды. Когда Стас закончил, Андрей увидел, что несколько деревьев, словно подрубленные топором, падают на землю.

– Но где ты так…

– Не спрашивай, – отрезал Стас, – я не могу сказать!

– Покажи еще что-нибудь! – умоляюще попросил Андрей. – Ну, пожалуйста, браток!

– Ладно! Самое главное в ударе – концентрация энергии, можно вообще бить только энергетическим зарядом! – Глаза Станислава задумчиво смотрели куда-то вдаль, казалось, он разговаривает с самим собой. – Физическую материю при определенных навыках можно разрушить, не прикасаясь к ней!

Стас направился к лежащей невдалеке здоровенной бетонной плите, которая осталась от строителей-халтурщиков, начавших и тут же забросивших дорогу к пруду, популярному месту отдыха местных жителей.

– Подойди поближе, – пригласил он Андрея, опускаясь на колено и занося руку над плитой. – Гляди внимательнее!

Рука начала плавное движение вниз и вдруг резко остановилась, не дойдя до цели сантиметров пятнадцать. Плита раскололась.

– Здорово!!! – восхитился Андрей. – Научишь меня так, а?!

– Может быть, – неопределенно ответил Стас, пронизывая друга острым взглядом. – Если ты… Короче, там видно будет! Ладно, – Станислав обнял Андрея за плечи, – на сегодня хватит. Пошли купаться.

На пруду, поскольку день был рабочий, народу оказалось мало. Очкастый парень с девушкой да компания подвыпивших парней, жаривших шашлыки прямо под щитом с надписью: «Разводить костры воспрещается!»

Вдоволь наплававшись в прохладной, мутной из-за глинистого дна воде, друзья разлеглись на травке, подставив спины горячим лучам солнца. Компания с шашлыками тем временем веселилась вовсю. Водка лилась рекой, и парни производили все больше шума.

– Эх, бабу бы сейчас, – мечтательно проревел один из них, мохнатый, как снежный человек, весь покрытый наколками.

– Бабы – сюда!!! – юродски заблажил другой, маленький, с мышиной мордочкой.

– Ты смотри, одна уже пришла! – с деланным изумлением пробасил мохнатый. – Эй, очки, тащи нам свою телку!

– Нина, пойдем домой! – пытаясь казаться спокойным, тихо сказал очкарик девушке и принялся натягивать одежду. Руки у него дрожали.

– Ты что, не слышал? – возмутился мохнатый.

– У него уши заложило! – подленько, как шакал Табакки, провизжал из-за его спины «мышиная мордочка».

Третий парень, все время молчавший, вдруг подошел к девушке, схватил за руку и поволок за собой.

– Не смейте! Что вы делаете! – закричал очкарик срывающимся от волнения голосом, но мохнатый схватил его пятерней за лицо и мощным толчком отправил на землю.

– Ну вы, прекратите! – Возмущенный Андрей вскочил на ноги.

– Давай, давай, – подбодрил его Станислав, продолжавший лежать в прежней позе. – Практика – великая вещь!!!

– Это еще что за охеревший селезень?! – искренне поразился мохнатый, который был выше Андрея на голову и шире раза в полтора. – Куда лезешь-то, фуфло!

«Мышиная мордочка» радостно захихикал, предвкушая потеху. Мохнатый двинулся на Андрея, замахиваясь, но тот, легко поднырнув под удар, врезал ему прямым слева по печени. Парень тяжело рухнул на землю, корчась от боли. Молчаливый, оставив девушку, схватил нож и с поразительной для его туши быстротой нанес удар, но тут же взвыл от боли. Нож выпал, а сломанная рука безвольно повисла. Легкий удар ребром ладони в основание черепа, и он мешком свалился рядом с мохнатым. Андрей оглянулся в поисках «мышиной мордочки», но тот, как видно, самый сообразительный, уже успел «сделать ноги».

– Молодец! – одобрительно произнес Станислав, лениво переворачиваясь на бок. – Я же говорил, что ты в прекрасной форме. Считай, черный пояс у тебя в кармане! А ты, – бросил он очкарику, – в подобных случаях не вступай в дискуссию с подонками, а хватай, что под руку подвернется, и бей по башке!..

Когда Андрей вернулся домой, его прекрасное настроение тут же улетучилось. Из комнаты слышались глухие рыдания. Вбежав туда, он увидел Лену, которая лежала на тахте лицом вниз, закрыв голову руками. Перевернув ее на спину, он с ужасом заметил под глазом своей любимой жены огромный синяк.

– Рассказывай!!! – глухо приказал Андрей.

В кабинете Севрюгина с Леной произошло следующее. Когда он подозвал ее к себе и предложил побеседовать, Лена не удивилась. Мало ли что там нужно сделать по работе.

Николай Николаевич, однако, не спешил начинать разговор, окидывая свою секретаршу таким откровенно похотливым взглядом, что она невольно покраснела.

– Ну-ну, Леночка, не смущайся! – вкрадчиво промурлыкал он. – Ты должна любить своего начальника!

– О чем это вы, Николай Николаевич?

– А вот о чем! Хе-хе, давай выпьем!

– Спасибо, я не буду! – твердо ответила Лена, но Севрюгин достал из сейфа бутылку, стаканы и плеснул в каждый приличную порцию.

– Давай на брудершафт!

– Нет!

– Ну как хочешь, я сам, – Севрюгин слил два стакана в один и залпом выпил.

– Уф, – тяжело выдохнул он, – хорошо! – И вдруг положил руку Лене на плечо. Рука была тяжелая, потная.

– Не надо, пожалуйста! – Лена осторожно отодвинулась.

– Что значит не надо! – рявкнул Севрюгин. – Я здесь начальник! Или ты хочешь, чтоб тебя уволили?

– Извините, но я пойду! – твердо сказала Лена, поднялась и направилась к выходу.

– Ну нет!!! – Проворно выскочив из-за стола, Севрюгин облапал ее потными руками и, жадно щупая грудь, попытался повалить на ковер. С отчаянным усилием Лена вырвалась и увидела перед собой красную потную рожу с дико вытаращенными глазами и слюняво обвисшими губами.

– Ах ты, сучка! – завопил он, ударив Лену кулаком в лицо. Захлебываясь слезами, она выскочила из кабинета.

– Ты уволена, – прогремел вслед голос шефа.

– Та-ак!!! – С помутившимися от ярости глазами Андрей выбежал из квартиры и, не слушая плачущую жену, которая пыталась его остановить, побежал вниз по лестнице.

Астарот довольно захихикал. Пока все шло по плану.

* * *

Николай Николаевич Севрюгин сегодня решил закончить рабочий день пораньше. Черт с ним, с банком, завтра разберемся, а то эта дрянь все настроение испортила. Ишь ты, недотрога выискалась! Ничего, еще приползет на коленях, будет умолять принять обратно. Что ж, возьмем, но не задаром, конечно, хе-хе! Представив, как он разложит Лену прямо здесь, на ковре, Николай Николаевич сладко зажмурился.

– Семен, поехали домой, – позвал он шофера-телохранителя, и в кабинет ввалился здоровенный бугай под два метра ростом, с мускулатурой Шварценеггера.

«Хорош! – с удовольствием оглядел его Севрюгин, – с таким как за каменной стеной!»

Надо сказать, что Николай Николаевич панически боялся физического насилия, боялся всегда, с самого детства. Он с ужасом вспоминал школьные годы, когда ему здорово перепадало от одноклассников за жадность и склонность к стукачеству. Мысль о побоях приводила его в содрогание. В студенческие годы он старался не ходить вечером по улице, не провожать девушек. Один раз, правда, решился, но трусливо бежал, когда к ней пристал пьяный и, откровенно говоря, довольно плюгавый мужичонка. После этого Севрюгина дружно запрезирали все сокурсницы.

Лишь добившись «степеней известных» и начав разъезжать в персональной машине, Николай Николаевич малость подуспокоился. Но вот сейчас с Семеном под рукой – он чувствовал себя великолепно, в полной безопасности.

Семен был невероятно глуп и ради денег готов на все. Поэтому он безропотно позволял Севрюгину обращаться с собой как с «шестеркой», что доставляло последнему особое удовольствие. Приятно помыкать такой громадиной! Убрав со стола деловые бумаги, заперев кабинет и вручив Семену свой «дипломат», Николай Николаевич важно прошествовал вниз по лестнице.

Горилла-телохранитель тяжело топал следом. Внизу, в вестибюле, стоял какой-то парень в спортивном костюме и кроссовках, среднего роста, худощавый.

– Ты Севрюгин?! – полувопросительно, полуутвердительно произнес он.

– Ты мне не тыкай, щенок! – барственно ответил Николай Николаевич. – Ну, что стал на дороге?

– Я муж Елены Смирновой, – глухо сказал парень, сжимая кулаки. – Той самой, которую ты, сволочь… – Андрей замолчал. Внутри его клокотала дикая ненависть, и он с трудом сдерживался, чтобы не свернуть шею этому подонку с наглой откормленной ряхой.

«Вот сучка, мужу нажаловалась, дрянь такая! – подумал Севрюгин, испугавшись было по привычке, но тут же сообразил, что рядом громила-телохранитель. – Ну сейчас мы ему покажем!»

– Семен, разберись, – процедил он сквозь зубы.

Бугай, поставив на ступеньки «дипломат», шагнул вперед, растопырив руки и радостно ухмыляясь. Он предвкушал, как сотрет в порошок на глазах у шефа этого мозгляка. Может, премия за это будет, а?! Удара Семен не увидел, но острая боль пронзила внутренности, и его огромная туша безвольно, как тряпичная кукла, шлепнулась на каменный пол. Онемев от ужаса, Николай Николаевич попятился назад, разевая рот, как вытащенная из воды рыба. Хлесткий удар разбил ему лицо и вклеил в стенку.

– Простите, простите, пожалуйста! – заплетающимся от страха языком лепетал Севрюгин, ползая в ногах у парня. – Я больше не бу-уду!

По его лицу, смешиваясь с кровью, текли слезы и сопли.

– Тьфу, мразь! – с отвращением сплюнул Андрей и, резко повернувшись, вышел на улицу.

– Посажу, посажу, гада! – с ненавистью пробормотал бизнесмен, поднимаясь на ноги.

Глава 6

Начальник Н-ского отделения милиции майор Петухов Юрий Семенович в мрачной задумчивости сидел у себя в кабинете. Жизнь, еще недавно улыбавшаяся ему на все лады, казалась сейчас мерзкой, бессмысленной. Меланхолия майора объяснялась просто. Скажите на милость, кому понравится лишиться главного источника дохода? Витя Крот, являвшийся последнее время для Юрия Семеновича поистине золотой жилой, вдруг рехнулся и отправился с повинной в Комитет (так по старой памяти майор называл Министерство безопасности). Бригада Крота тут же распалась, поскольку рехнулся он действительно в полном смысле слова. Едва зайдя в камеру в «Матросской тишине», Крот, крупный авторитет в преступном мире, ринулся к опущенному чушку, сидящему возле параши, и на глазах у всех сделал ему минет. Затем уселся на парашу сам и громогласно завопил:

– Я пидор, ребята, добровольный и старательный! Трахните меня, трахните!!!

По известным каналам эта невероятная новость тем же вечером разнеслась по всей преступной Москве. Приближенные Крота, которые могли принять на себя руководство бригадой, а следовательно, по-прежнему кормить Юрия Семеновича, в великом конфузе подались прочь из города. Вслед им неслись ехидные смешки конкурентов из других группировок.

– Под пидором ходили, ха-ха-ха, а сами-то вы случайно не того?!

Рядовые «шестерки», с которых, как говорится, взятки гладки, разбрелись кто куда.

В силу причин вышеизложенных настроение у Юрия Семеновича было отвратительное, и он терзался бесплодными размышлениями: «Как жить дальше, где снискать хлеб насущный?»

Свою милицейскую зарплату он, разумеется, всерьез не воспринимал.

Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Николай Николаевич Севрюгин собственной персоной. Непрерывно трогая распухший нос, он твердил как попугай: «Сажать, сажать гада!» Майор Петухов, обладавший сверхъестественным чутьем, замер в сладостном предвкушении крупной взятки.

Он знал Севрюгина давно, еще когда тот был райкомовским деятелем, поэтому не опасался провокации со стороны соответствующих органов, занимающихся борьбой с коррупцией среди милицейских чинов.

– Присаживайтесь, Николай Николаевич, присаживайтесь, – замурлыкал майор, вставая из-за стола и заботливо предлагая Севрюгину стул.

– Сажать, сажать! – продолжал как заведенный бормотать бизнесмен и вдруг всхлипнул: – Но только надолго!!!

– Ну, ну, успокойтесь, дорогой, расскажите все по порядку!

– Н-да, – протянул Петухов, выслушав сбивчивый рассказ Севрюгина и моментально уяснив суть дела. – Надолго-то оно не получится, обыкновенное мелкое хулиганство, получит условно. К тому же, уважаемый Николай Николаевич, он тоже может на вас в суд подать за попытку изнасилования и избиение его жены. Так что скорее он вас упечет!

– Но что же делать? – залепетал перепуганный бизнесмен. – Что же делать, Юрий Семенович, ведь мы друг друга не первый год знаем!

– Безвыходных положений не бывает, – многозначительно прищурился майор, – особенно для людей уважаемых, обеспеченных! – Последнее слово он произнес с ударением.

Тут наконец Севрюгин сообразил, откуда ветер дует, и безропотно извлек из кармана пачку денег.

– Это задаток, – пояснил он. – Потом получите в два раза больше.

Майор Петухов рассеянно, как бы между прочим, сунул пачку в карман и придвинул к себе чистый лист бумаги.

– Значит, говорите, он вымогал у вас крупную сумму денег, сопровождая это жестокими побоями, – тут майор вооружился авторучкой. – Так и запишем! А свидетель, Семен Климов, надеюсь подтвердит факт вымогательства? Отлично, отлично!!!

Через два часа Андрей услышал звонок в дверь. Лена только-только успокоилась и, перестав наконец плакать, задремала, поэтому незваные гости были совсем некстати, но звонок продолжал надрываться, властно, требовательно. Чертыхнувшись, Андрей наконец открыл, и в квартиру вломились четверо милиционеров, вооруженных автоматами.

– Гражданин Смирнов, – объявил один из них, тыча дулом автомата Андрею в живот, – вы арестованы!

– Да, но за что? – искренне изумился он. – Это какая-то ошибка!

– Проедемте в отделение, там разберемся! – ответил старший по званию, в то время как сержант сноровисто защелкнул на Андрее наручники. – Топай, топай, бандюга!

Майор Петухов решил проводить допрос лично «в виду особой важности дела» – как пояснил он подчиненным.

Сейчас, глядя на сидящего перед ним бледного, взволнованного парня, Юрий Семенович прикидывал, что убьет одним выстрелом двух зайцев: и подзаработает маленько, и «крупного преступника» разоблачит, рэкетира отпетого. Сейчас это очень кстати, поскольку в стране идет широкая кампания по борьбе с мафией и начальство регулярно требует предъявить отловленных «злодеев». Привлечь за рэкет дело непростое: нужно взять с поличным или чтобы добровольно признался, а то если пойдет в несознанку, ничего с ним не сделаешь. Отпетые урки это прекрасно знают: «Свидетели? Наговаривают, гады! Ты меня за руку поймал, начальник? Нет! Ну и отвали». Но этот-то парень не урка, что он понимает, пионер гребаный?

– Значит, вы, гражданин Смирнов, вымогали у потерпевшего Севрюгина десять миллионов! Сопровождая это побоями. Вот справка из травмпункта, вот его заявление, а вот показания свидетеля Климова. Плохи ваши дела, гражданин Смирнов, только добровольное признание, которое…

– Сколько он вам заплатил?! – вдруг перебил майора Андрей. Голос его звучал абсолютно спокойно.

Петухов опешил… и даже задохнулся от ярости.

– Да ты, да ты, гаденыш, да я тебя, шкура…

– Сам ты шкура, – спокойно ответил Андрей и, усмехнувшись, добавил: – Продажная!

– А-а-а! – завопил Петухов и, размахнувшись, ударил Андрея по лицу, вернее, собирался ударить. Рука его, попав в захват, была резко вывернута болевым приемом. Майор с размаху врезался носом в стол. В это время стоявший сзади сержант ударил Андрея прикладом автомата в затылок. Потеряв сознание, тот рухнул на пол.

Вытирая с лица кровь и глядя на лежащее у его ног тело, Юрий Семенович неожиданно сообразил, что все складывается отнюдь не так плохо. Если рэкет еще нужно доказать, то нанесение физического повреждения майору милиции при исполнении служебных обязанностей налицо. Ну уж теперь гаденыш не отвертится.

– В следственный изолятор его, – распорядился майор и принялся поспешно оформлять соответствующие документы. Затем набрал номер начальника изолятора, своего давнишнего приятеля.

– Здравствуй, здравствуй, Владимир Олегович, да, это я, спасибо, неплохо. На рыбалку, а как же? В ближайшие выходные! Слушай, у меня к тебе личная просьба, сейчас к тебе привезут одного субчика… Да, опасный преступник, меня избил на допросе. Да, да, на самом деле. Пристрой его в «пресхату», чтобы в рэкете сознался. Ну, спасибо, спасибо, за мной не пропадет!

В камере номер восемнадцать, которую заключенные называли «пресхатой» или «козлятней», сидели «ссученные».[5]5
  Ссученные – уголовники, которые за определенные поблажки работают на тюремную или лагерную администрацию.


[Закрыть] Было их там десять особей, во главе с неким Сашей Угловым по кличке Крокодил. Это был здоровенный тип, с длинными обезьяньими руками и перебитым носом, в прошлом боксер. Сидеть Крокодилу было долго, очень долго, он вообще лишь чудом избежал расстрела. Попал он в места заключения за многочисленные изнасилования, два из которых привели к смертельному исходу. Насиловал Крокодил малолетних, преимущественно мальчиков. Оказавшись за решеткой, он мгновенно сообразил, что долго здесь не протянет, на зоне таких, как он, не жаловали. Поэтому Углов кинулся на шею «гражданину начальнику», обещая все что угодно, лишь бы отделили от остальных. «Гражданин начальник» – добрая душа, вошел в положение и определил Крокодила в «пресхату», где тот, благодаря наглости и физическим данным, быстро заделался паханом. Остальные «ссученные» были под стать своему шефу, и на зоне ни один из них не прожил бы дольше суток. В «пресхате» им жилось неплохо, начальство хорошо кормило, даже водку и наркоту подбрасывало. За это они должны были «пресовать» тех, на кого им указывали, а именно непокорных подследственных, кто не желал сознаваться, или блатных авторитетов, которые стали «гражданам начальникам» поперек горла. Методы были разнообразные, начиная со зверского избиения и кончая изнасилованием. Последнее доставляло Крокодилу особенное удовольствие. Сейчас он, облизываясь, вспоминал вчерашнюю жертву, которую они несколько раз прогнали по кругу. Какая попка была! Персик! Парень ночью разбил себе голову о стену, но на это Углову было наплевать. Он вообще не жалел никого, кроме себя. Крокодилу только что сообщили, что сейчас подбросят еще одного. Класс! Повеселимся! А вот и он!

В камеру втолкнули молодого парня, лет двадцати пяти, среднего роста, худощавого. Ну, с этим-то несложно будет справиться!

– Знакомься, Смирнов, это твои новые друзья! – осклабился надзиратель, с лязгом захлопывая дверь.

– Привет, ребята, – как ни в чем не бывало, поздоровался он.

«Ссученные» заржали.

– Здравствуй, «Машенька», – заблажил один из них, по кличке Сика, тощий, с кривым носом штатный холуй у Крокодила. – Ну-ка сними штанишки, покажи нам свое очко!

Гнусно ухмыляясь, Сика направился к парню, но тут же, получив страшный удар ногой в грудь, с визгом влепился в противоположную стену. Остальные опешили, но по команде Крокодила вооружились табуретками, заточками и начали осторожно окружать строптивца. Что поделать! «Наша служба и опасна, и трудна!»

Повинуясь какому-то непонятному предчувствию, Станислав неожиданно для себя решил навестить Андрея. Там он застал лишь бьющуюся в истерике Лену с огромным синяком под глазом.

– Так, – Стас не стал ничего спрашивать и, настроившись мыслями на своего друга, мгновенно уяснил ситуацию. – Ты сиди здесь, никуда не выходи, я все улажу!

Пораженная Лена, решив, что сходит с ума, увидела, как он растаял в воздухе.

В «пресхате» между тем происходило следующее. Трое «ссученных», в том числе Сика, валялись без сознания. Остальные на время отступили, собираясь с силами, а Андрей, с рассеченной губой, бледный, но спокойный, прижался спиной к двери камеры, готовясь дорого продать свою шкуру.

– Ну, гнида, ты за это заплатишь! – злобно шипел Крокодил. Левый глаз его заплыл, из разбитого носа текла кровь. – Живым от нас не выйдешь!!! Я тебя…

Тут Крокодил подавился фразой. Под потолком закружился смерч, сверкнула молния, и из воздуха соткался незнакомец. Был он высок ростом, светловолос, а в страшных, безжалостных глазах бушевало зеленое пламя.

– А-бы-бы, – залепетал Крокодил, – а-бы-бы!

И вдруг взвизгнул:

– Господи помилуй!

– Нет, – усмехнулся незнакомец, – не помилует Он тебя, слишком поздно, Крокодил, ты о Нем вспомнил. Теперь у тебя другой хозяин! – Незнакомец еще раз улыбнулся, да так, что Крокодил затрясся, охваченный леденящим ужасом.

– Вешайся! – приказал незнакомец, и Углов послушно исполнил команду, использовав вместо веревки собственные подтяжки.

– А вы, – обернулся он к остальным, – перегрызите друг другу глотки!

«Ссученные» исполнили приказ в буквальном смысле слова, и спустя несколько минут все было кончено. Все девять неподвижными кулями валялись в лужах крови, только Сика еще бился в агонии. Наконец затих и он.

– Андрей, – обратился Станислав к совершенно ошалевшему другу, – ничему не удивляйся и ни о чем не спрашивай, шума не поднимай, в ближайшие два часа сюда никто не заглянет, а через полчаса я тебя… вытащу! – Тут его лицо исказилось, и Станислав исчез. Последнее, что заметил Андрей, – кровь, текущую из насквозь прокушенной губы.

Станислав вновь очутился на квартире Андрея, где Лена продолжала истерически рыдать. «Спи!» – приказал Станислав, корчась от боли, и женщина послушно уснула.

Теперь самое легкое – возмездие! А потом… Ладно, ладно, лучше пока об этом не думать.

Севрюгин с Петуховым вместе пили водку в ресторане «София», когда в зале закружился черный вихрь. На глазах у пораженной публики он подхватил двух респектабельных господ, сидевших за отдельным, роскошно сервированным столиком, и куда-то утащил. Поднялась паника. Лишь один гражданин, сильно упившийся и по натуре философ, остался спокоен. «Так вот ты какая, белая горячка!» – задумчиво пробормотал он.

Между тем Севрюгин с Петуховым очутились на квартире Андрея, больно шлепнувшись задами об кухонный пол. Они дрожали, как в лихорадке, охваченные мистическим ужасом. Заглянув в глаза парня, сидевшего за столом и презрительно их разглядывавшего, они задрожали еще сильнее.