Текст книги "Хроники майора Корсакова. Том 4. Книга вторая"

Глава II

– Сколько их?! – опередил мои вопросы выскочивший из ванной Середа в спортивном костюме.

– К-кажется, ч-четверо. Г-г-де н-не зн-наю. – Сергея Вадимовича вдруг одолела судорожная икота.

– Как же ты спасся? Узбек им явно без надобности! – Игорь достал из сумки пистолет с глушителем.

Ответить Гомолов не успел. В конце коридора мелькнула чья-то тень, и я рывком втянул антиквара в комнату. Как оказалось – очень своевременно.

– Фь-ють… фь-ють… фь-ють. – Характерно просвистело за открытой дверью. Там, где только что находились его ноги. Липовый аристократ издал громкий, неприличный звук.

– В сортир, падла! Там усирайся! – коброй прошипел полковник и тычком кулака в жирный затылок направил Гомолова в нужном направлении.

По-бабьи ойкая, Сергей Вадимович косолапо устремился в туалет. Спустя секунды оттуда донеслись громкие звуки того самого, к чему призвал его Середа. Комната стала наполняться зловонием. «Действительно «гений»! Так испортить воздух простой смертный не в состоянии!» – брезгливо сморщился я.

– Присмотри за этим… скунсом. Я зайду снизу. – Распахнув окно, Игорь пружинисто выпрыгнул во двор со второго этажа. «Разумно! – укрывшись за дверной створкой, мысленно одобрил я. – Гомолова собираются захватить живым (иначе бы не по ногам стреляли). Значит, кто-нибудь придет сюда. Тогда посмотрим, кого нам нелегкая принесла, и встретим как положено! А Середа «почистит» их тылы»…

Ждать пришлось недолго. Спустя короткий отрезок времени в комнату проник здоровенный кавказец с ПСС в руке, покосился на открытое окно, дернул ноздрями и, хищно скалясь, направился к убежищу Сергея Вадимовича. «Неужто он такой болван?! Ничего не почуял, кроме ароматов гомоловского гуано… Или… хитрит?!. Ага!!!» На полпути незваный гость… (его движения я воспринимал как кадры замедленной съемки)… развернулся и выпустил в мою сторону три пули подряд. На мгновение опередив Смерть, я кульбитом «ушел» за кресло и в полете успел дважды нажать на спуск. Бугай содрогнулся, захрипел, выронил оружие и тяжеловесно рухнул на пол. Из пробоин в груди забили фонтанчики крови.

– Тьфу, блин! Не повезло! – шепотом ругнулся я и осторожно приблизился к поверженному противнику. Он умирал, неотрывно глядя в потолок. На губах пузырилась кровавая пена.

– Эй, джигит! – Кольнул я его ножом в область паха. – Поболтаем напоследок? Иначе кастрирую!

– Ты… воючий… билат! – вместе с розовыми пузырями выдохнул горец. – А твой хозяин… (далее последовало неразборчивое слово по-чеченски.)… За нами… придут… другие. И они… Х-р-р-р-р…

Мускулистое тело подергалось в агонии и обмякло. Хрип прервался, глаза остекленели. Я приложил палец к его сонной артерии. Пульс отсутствовал. Между тем доносящиеся из сортира звуки резко усилились. И в конечном счете слились в один непрерывный. «Сколько же в нем дерьма!» – покачал головой я и предупредил вполголоса:

– Оставайся на прежнем месте. Я пойду прогуляюсь. А ты, когда отосрешься, подыскивай нам новое помещение. В этой комнате больше жить нельзя. Она за год не проветрится!

– Дмитрий Олегович!!! Родненький!!! Не покидайте!!! – продолжая извергать гуано, запричитал Гомолов. – Чечены меня…

Не слушая его дальше, я вышел в коридор, в темпе обследовал второй этаж и, заслышав возню наверху, бесшумно устремился туда. По пути, на лестнице, я увидел Бахтияра, но не мертвого, а сидящего на ступеньках с окровавленной головой. Узбек болезненно морщился и сноровисто перебинтовывал себе череп (вероятно, ИПП дал ему Середа).

– Сколько их? – шепотом спросил я.

– Видел троих, – еле слышно ответил слуга. – Они там… на четвертом…

– Понятно! – Я бегом взлетел на последний этаж.

В обширном холле с выходящими в него дверями лежал, оплывая кровью, труп второго из незваных гостей. А Игорь, не применяя оружия, дрался с третьим, явно собираясь взять оного в плен. Противник Середы был огромен ростом, весил не менее полутора центнеров и оказывал полковнику яростное сопротивление. Тем не менее успех медленно, но верно клонился в сторону Игоря. Лицо горца пестрело многочисленными кровоподтеками. Из рассеченной губы и разбитого носа текла кровь. Джигит задыхался и заметно кренился набок (очевидно, Середа сломал ему ребра). На полу у чуть приоткрытой двери валялся выбитый у него автомат «узи» с глушителем. Игорь же дышал ровно, двигался мягко. Непринужденно отражал бешеные удары гиганта и молниеносно наносил ответные, но не в жизненно важные центры.

– Давай, нохча… Сопротивляйся активнее! – подбадривал он противника. – А то луплю тебя, как «грушу». Неинтересно даже!

«Играет. Как кот с мышью! – с неудовольствием подумал я. – А напрасно! Надо бы ткнуть в особую точку, временно парализовать, и дело с концом. Мало ли как оно дальше сложится!»

Я словно в воду глядел. Избитый гигант неожиданно, с невероятной для такой махины легкостью, сделал кувырок назад. В процессе подхватил «узи», вкатился в незапертую комнату и полоснул оттуда длинной очередью.

– Едрена вошь!!! – Середа вовремя распластался на полу. Предназначенные ему пули злобно вгрызлись в деревянную панель на стене.

Т-р-р-р… т-р-р-р… т-р-р-р… – Продолжал палить чеченец. – Т-р-р-р-р-р… Собаки неверные! Не возьмете!!! Т-р-р-р… т-р-р-р…

– Куда ты, на фиг, денешься, урюк, – фыркнул Игорь. – Патроны-то у тебя кончаются. Сдавайся по-хорошему. Иначе светошумку под нос получишь!

В ответ прозвучала отборная брань (частью на русском, частью на чеченском языках). Затем зазвенели разбитые стекла. Укоризненно глянув на напарника, я, перепрыгивая через ступеньки, помчался на первый этаж.

Игорь, проверив комнату, последовал за мной. Прыжок гиганта оказался на редкость неудачным. Судя по всему, он хотел приземлиться на пышную, взрыхленную клумбу. Однако малость не рассчитал и попал на твердую, утоптанную площадку возле крыльца. При падении он переломал себе большинство костей и в настоящий момент напоминал жертву ДТП. Кровавая маска вместо лица, неестественно вывернутые конечности, слетевшая со ступней обувь…

– Жив… пока! – проверив пульс на шее, с некоторым удивлением констатировал я, достал прибор связи и набрал код прибора Рябова.

– Слушаю, – хрипло отозвался разбуженный генерал.

– Нападение на особняк Гомолова. Из трех нападавших – два «двухсотых», один «трехсотый». Еле «теплый», без сознания, – отрапортовал я.

– А вы как?

– Живы, здоровы. У Гомолова, правда, слуга по башке получил.

– Его состояние?

– Врачам решать. Но, по-моему, ничего страшного…

– Понятно, ждите. – Владимир Анатольевич дал «отбой».

– Ёкорный бабай! – виновато пробормотал Середа! – Накосорезил я дальше некуда! Надо было с ходу отключить гориллу, а я, дурак, выпендриваться начал. И вот, пожалуйста, результат! – Игорь умолк, сцепив зубы.

– Не переживай. С кем не бывает! – утешил я расстроенного напарника. – Тем более, сдается мне, наш засранец хорошо знает, КТО прислал к нему «горных орлов».

– С чего взял?! – вскинулся полковник.

Я повторил последние слова застреленного мною боевика.

– Тогда другое дело! – просветлел Игорь. – Пошли, потрясем это животное!

– Рановато, – возразил я. – Пусть высрется до конца и немного успокоится. А нам сейчас надо найти машину, на которой приехали джигиты. Потянем на спичках, кому искать?!

– Не надо. Кто проштрафился, тот и пойдет. – Середа направился к выходу со двора…

Полтора часа спустя

Фээсбэшная «Скорая» с двумя трупами и все еще живым «третьим» выехала за ворота. Бахтияр с забинтованной головой нажал кнопку в холле, и металлические створки медленно задвинулись.

– Иди отдохни, – бросил ему Игорь.

Узбек молча прошел в дом. Мой диагноз «ничего страшного» оказался верным. Слугу треснули по темени рукоятью пистолета, однако в последний момент он инстинктивно отклонился в сторону. Поэтому удар не проломил череп, а лишь рассек кожу и отправил Бахтияра в длительный нокаут. Фээсбэшный врач обработал рану и предложил узбеку пройти бесплатное обследование в нашей клинике, но тот наотрез отказался. Дескать, «чувствую себя нормально, хочу остаться здесь».

– Пускай остается! – неожиданно поддержал его Середа.

– Но сотрясение… – попробовал возразить врач.

– Заживет как на собаке! – фыркнул полковник. – Правильно, Бахтияр?!

– Да, да, правильно! – заулыбался узбек. – Спасибо Вам, добрый господин!

– Ну раз так, я умываю руки, – пожал плечами врач и присоединился к коллегам, возившимся с «третьим» внутри реанимобиля.

– Жить будет? – перед самым их отъездом осведомился я.

– Процентов восемь-девять из ста, – басом ответил старший из медиков.

На том мы и распрощались…

– Думаешь, он нам еще понадобится? – проводив взглядом Бахтияра, спросил я напарника.

– Понятия не имею! – пожал плечами Игорь.

– Тогда почему…

– Да потому что! – Зеленые глаза Середы потемнели. – Не желает лечиться – не надо! Уговаривать не станем! Распинайся тут перед всякими… Ладно, шут с ним! Пора проведать дражайшего Сергея Вадимовича. Надеюсь, он успел отосраться!

Гомолов встретил нас в коридоре второго этажа. Антиквар выглядел бледным, усталым и… похудевшим килограмм на десять.

– Ваша новая комната гото… – слабым голосом начал он.

– Потом покажешь, – рыкнул Игорь и впился в него пронзительным, немигающим взглядом. Сергей Вадимович попятился, трясясь как в лихорадке и стремительно покрываясь испариной.

– Не ссы, не съем, – мрачно усмехнулся полковник. – Но… при одном условии!

– Каком? – жалобно вякнул Гомолов.

– Ты чистосердечно сознаешься, кто и зачем прислал к тебе чеченов!

– Фу-у-уф-ф-ф!!! – облегченно выдохнул антиквар. – С превеликим удовольствием!!!

Мы с Середой недоуменно переглянулись.

– Пройдемте, господа! Пройдемте в кабинет! – засуетился Сергей Вадимович. – Присядем, выпьем кофе, выкурим по сигаре. Разговор предстоит долгий, а в ногах правды нет!..

Глава III

Кабинет Гомолова располагался этажом выше и представлял собой средних размеров помещение с мозаичным потолком, с паркетным полом, со старинным столом красного дерева, с несколькими удобными креслами, с плазменным телевизором (подключенным к спутниковой антенне), с баром и с кондиционером. На стенах висели звериные шкуры, поддельная родословная в золоченой рамке и коллекция курительных трубок.

Пригласив нас вовнутрь, Сергей Вадимович вынул из бара бутылку коньяка и вызвал по селектору Бахтияра.

– Кофе на троих и три сигары, – едва слуга появился в дверях, вальяжно распорядился он.

– Один кофе и одну сигару, – подчеркнуто поправил я. – И вообще, тебе не стыдно эксплуатировать больного человека?! По твоей же милости пострадавшего!

– Отдыхай, дорогой! Восстанавливай силы! – мигом сменил тон Гомолов. – А вместо себя пришли Степу – молдаванина. Пусть он нас обслуживает!

– Не нас, а тебя, чмошник! – потерял терпение Середа. – Мы с Дмитрием обойдемся без твоих угощений!

– Иди, дорогой, иди, – вздрагивая губами, повторил лжеаристократ.

Узбек удалился с невозмутимым видом. Вскоре ему на смену примчался чернявый парень с кофейником и с чашечкой.

– Извините, хозяин! Я не нашел сигар в столовой, – заявил он с легким акцентом. – Может, еще поискать?

– С-с-сгинь, т-т-тупица! – Гомолов с трудом подавил вспышку бешенства и, когда молдаванин убежал, пожалился нам. – На редкость бестолковая нация! Мои сигары всегда хранятся там же, где и…

– Короче, Склифосовский! – обозлился я. – Давай выкладывай, КТО прислал чеченов. На раскачку две минуты. Время пошло! – С этими словами я достал пачку сигарет, угостил Игоря, и мы дружно закурили, стряхивая пепел на пол.

– Да, да, разумеется, – тяжко вздохнул Сергей Вадимович, плеснул в чашку кофе, добавил туда коньяка, нервно отхлебнул и начал длинный, путаный рассказ, суть которого сводилась к следующему.

Утром, в день нашего приезда, он навестил в качестве консультанта некоего Ахмата Назарбекова – богатого коммерсанта, последнее время увлекшегося антиквариатом. Ахмат недавно приобрел пейзаж работы Левитана и хотел убедиться в подлинности картины. Однако Гомолову пришлось разочаровать продвинутого нохчу. Пейзаж оказался грубой подделкой. Узнав об этом, Ахмат пришел в неописуемую ярость, выругался по-чеченски и, позабыв об обещанном гонораре, приказал одному из телохранителей проводить антиквара к выходу. По дороге Сергей Вадимович услышал короткий, полный боли детский крик, донесшийся из подвала. И подумал с укоризной: «Разве можно так с ребенком, даже с провинившимся!!!» А по возвращении домой вдруг вспомнил: двое взрослых сыновей Ахмата учатся в Англии, а внуков у него нет. Тогда Гомолов позвонил Назарбекову и в лоб задал вопрос: «Кто кричал у тебя в подвале?!» Чеченец в ответ разразился площадной бранью, обозвал антиквара шизофреником и посоветовал ему держать язык за зубами. Гомолов подумал: «Может, вправду померещилось?» – извинился и повесил трубку.

– Но зачем, в таком случае, присылать убийц?! Я в полном недоумении!!! – в завершении повествования развел руками Сергей Вадимович.

– С чего ты взял, будто их прислал Назарбеков? – отрывисто спросил Середа.

– Тот… в вашей комнате… я узнал его, – потерянно пробормотал Гомолов. – Это он провожал меня к выходу…

– Сколько боевиков осталось у Ахмата? – спросил я.

– Человека два, три… не больше. А разве вы собираетесь…

– Не лезь не в свое дело, – посоветовал Игорь. – И еще – нам нужен компьютер, подключенный к Интернету…

* * *

Обосновавшись в новом, отведенном для нас помещении, мы с напарником взялись за работу. Я, используя наш ноутбук, порылся в фээсбэшной базе данных, а Игорь (с гомоловского компьютера) проник в закрытые милицейские сайты и скачал оттуда нужную информацию. Если обобщить собранные факты, то получилась прелюбопытная картина!

Назарбеков Ахмат Юнусович родился в 1950 году в селе Ведено… Закончил Высшую школу милиции. Рано потерял обоих родителей (отец с матерью погибли в автокатастрофе в 1970 г.). Вплоть до начала перестройки работал в органах МВД Чечено-Ингушской АССР. Последнее звание – майор юстиции. Во второй половине восьмидесятых годов уволился со службы, переехал с женой в Н-ск и, по оперативным данным, стал одним из главарей пресловутой чеченской ОПГ…В период первой РЧВ (опять-таки по сведениям агентуры) поддерживал тесные связи с чеченскими бандформированиями и переправлял им значительную часть денежных средств, вырученных от продажи наркотиков. В конце девяностых был арестован за вышеуказанные действия, но сумел выйти «сухим из воды». Уголовное дело против него прекратили за отсутствием доказательств. С 2000 года полностью легализовался, владеет сетью автозаправок и несколькими крупными вещевыми рынками в различных городах России. В молодости увлекался вольной борьбой. В семнадцать лет выполнил нормативы кандидата в мастера спорта… Хитер, изобретателен, осторожен, легко входит в доверие к людям, самовлюблен, тщеславен, крайне злопамятен… (Личностные качества как будто списаны с заключения консилиума наших эскулапов и «мозговедов»)… С 2001 года постоянно обитает в поселке Халявниково в пятиэтажном особняке, но имеет много знакомых в «Платиновом городе» и часто ездит к ним в гости. Семейное положение на данный момент – вдовец. Жена, Фатима Исмаиловна, умерла от рака в 2004-м. Сыновья Вахид (1990 г. р.) и Хамзат (1988 г. р.) почти постоянно находятся в Великобритании (где обучаются в Оксфордском университете) и навещают отца два-три раза в год. В настоящее время Ахмат Назарбеков живет один (не считая охраны и прислуги мужского пола). Женского общества избегает.

…Личный автотранспорт – восемь американских джипов «Чероки». Один из них стоит сейчас в гараже Гомолова… (Именно его обнаружил Середа в процессе недавних поисков.) …И, наконец, самое интересное!

Начиная с 2002 года в поселке Халявниково исчезло восемь детей (четыре мальчика и четыре девочки). Последней, три дня назад, пропала девятилетняя Алла Новикова. Все дети происходили из семей простых работяг. (Халявниково делится на две части: «особняковую» и обычную, со стандартными многоэтажками.) Поэтому их исчезновение не наделало шума, не привлекло внимания «высших сфер», а розыск велся, как всегда ни шатко ни валко, спустя рукава…

– Думаешь, он? – оторвавшись от компьютера, спросил Середа.

– Очень похоже! – кивнул я. – Особенно с учетом детского крика, слышанного Гомоловым… Нет, но каковы сволочи!!!

– Кто?

– Да наши, блин, власти! Маньяк «развлекается» уже шесть лет. А искать начали, лишь когда он добрался до элитных деток. На работяг же всем плевать с высокой колокольни!!!

– Согласен, сволочи. – Игорь закурил очередную сигарету. – Однако отбросим эмоции и спокойно осмыслим ситуацию:

1. Шум поднимать рано. Прямых доказательств у нас нет. А у Назарбекова слишком мощная «крыша» где-то в верхах. Иначе бы он не вышел «сухим из воды» в конце девяностых. Не жил бы себе припеваючи в двадцати километрах от Н-ска… С таким-то прошлым!!!

2. Тянуть резину тоже нельзя. Время – против нас. Отсюда вывод…

– Действовать незамедлительно, собственными силами! – завершил я. – Ты это хотел сказать?

– Верно, – подтвердил Середа. – Предлагаю похитить Ахмата, отвезти в укромное место, уколоть психотропкой и записать его откровения на видеокамеру. Ну а дальше ежу понятно. Как тебе моя идея?

– Разумно, – одобрил я. – Кстати, нам понадобится схема внутреннего устройства жилища Назарбекова. – Придется напрячь дражайшего Сергея Вадимовича. Не возражаешь?

– Придется! – поморщился полковник. – Хотя и противно с ним общаться!

– Работая с агентурой, приходится часто зажимать нос, – философски произнес я. – Ничего не попишешь. Служба у нас такая!..

* * *

Особняк предполагаемого маньяка находился в километре от гомоловского и стоял на самом краю элитной части Халявниково, наособицу от остальных домов. Внешне он чем-то напоминал средневековый замок: зубчатые стены забора, башни с остроконечными крышами, узкие оконца главного корпуса… С тыльной стороны к нему примыкали лесопосадки. С торцевой – вела заасфальтированная дорожка длиной около ста метров. Получив от Гомолова план здания, мы тщательно загримировались и под видом праздношатающихся бездельников провели разведку местности. Она (местность) в целом благоприятствовала скрытному проникновению на объект и незаметному отходу с добычей. Удостоверившись в этом, мы установили в окрестностях усадьбы миниатюрные камеры слежения (передающие изображение на специальный монитор). Вернулись обратно, наскоро перекусили и разделились. Один следил за монитором, второй – отдыхал на диване. Смена – каждые два часа… За весь день ничего особенного вокруг усадьбы Ахмата не произошло. В семнадцать тридцать он вышел со двора в сопровождении одного телохранителя, вяло прогулялся вдоль забора и в семнадцать пятьдесят утопал в дом.

– Расслабуха у нелюдя, – подозвав меня к монитору, угрюмо констатировал Игорь. – Умучил очередное дитя и балдеет. Совсем как Чикатило! Я перед операцией просмотрел сокращенную копию уголовного дела ростовского потрошителя. Вот послушай: «…Когда он рвал, кромсал ножом, терзал человека и, наконец, достигал семяизвержения, – наступала разрядка, проходила злость. Все становилось безразлично. Наступали облегчение и опустошение. Исчезали все мысли, заботы, жизненные переживания. После каждого акта Чикатило ощущал сильнейшую физическую усталость, плохо воспринимал окружающее. Иногда, выйдя на дорогу, чуть не попадал под машину. Мог достаточно долго блуждать по лесу, не находя выхода из него. И лишь спустя какое-то время приходил в себя», – наизусть процитировал Середа и добавил сквозь зубы: – А наш «клиент» устроился куда более комфортно! К его услугам пособники-телохранители, несколько автомобилей, собственный дворец…

– Современный вариант барона Жиля де Ре, – заметил я. – Теперь, кстати, становится понятным, почему Ахмат не обеспокоился исчезновением трех громил, посланных за любопытным антикваром. Чудовище «разрядилось», плохо воспринимает окружающее, а верные нукеры не решаются потревожить кайфующего хозяина.

– Кричала, несомненно, Алла Новикова, – Игорь громко скрипнул зубами. – Жаль, не смогли спасти девочку. Теперь по ночам сниться будет!

– Мы чисто физически не успевали, – тихо молвил я. – К тому времени, как разобрались в ситуации, она была уже мертва.

– Самооправдание! – отрезал Середа. – Нам следовало быстрее шевелить извилинами! Как ни крути – бедная малышка останется на нашей совести!!!

Не найдя что ответить, я тоскливо уставился в стену напротив. В гробовом молчании прошло минут пять.

– Кроме Ахмата пленных берем? – нарушил тишину я.

– Не хотелось бы, но придется, – кислым тоном ответил полковник. – Чем шире свидетельская база, тем лучше. А потому держи. – Он достал из сумки два странного вида пистолета с глушителями. Один вручил мне, второй сунул себе за пояс и пояснил: – Заряжены иглами, смазанными сильнодействующим снотворным препаратом. Прицельная дальность – пятьдесят метров. В обойме шесть патронов. Человек, словивший такую иголочку, будет беспробудно спать часов десять-двенадцать…

– Отключается сразу? – уточнил я.

– Нет, секунд через пятнадцать, – покачал головой Середа.

– Значит, сперва вырубаем, потом усыпляем, – резюмировал я.

– Ну а дальше – увозим главного фигуранта в укромное местечко, колем психотропный препарат, получаем первые признательные показания и высылаем за спящими оперативную группу, – добавил Игорь.

– Слушай, а зачем вообще куда-то уезжать? – вдруг встрепенулся я. – По словам Гомолова, в доме остались два-три охранника. Плюс прислуга мужского рода. Особо ретивых замочим, прочих усыпим и допросим маньяка прямо в его берлоге. Если, конечно, нукеры не успеют вызвать подкрепление.

– Вот именно, ЕСЛИ, – подчеркнуто повторил полковник. – Впрочем, ладно, там разберемся… по обстоятельствам!..