Текст книги "Штрафники"

Илья Деревянко
Штрафники

Все имена, фамилии, прозвища действующих лиц, равно как и названия улиц, городов, фирм, гостиниц, радиостанций и т. д., – вымышлены. Любые совпадения случайны.

Пролог

20 мая 2006 г. Н-ск.

Около десяти часов вечера

День сегодня выдался ясный, теплый, но к вечеру заметно похолодало, а в небе сгустились тяжелые тучи и нудно засочились мелким дождем. Вдобавок ко всему с севера начал поддувать настырный порывистый ветер. Майор Сибирцев зябко ежился (китайская ветровка с Чермизовского рынка не защищала ни от ветра, ни от дождя), но шагу не прибавлял. Нет, не подумайте, Константин отнюдь не испытывал себя на прочность и не занимался закаливанием по некоему самоизобретенному методу. Просто ему ужасно не хотелось возвращаться домой, в свою квартиру, с некоторых пор напоминающую филиал ада. «Подлая тварь! Животное! И где были мои мозги десять лет назад? Нашел себе хомут на шею. Вернее, не хомут – ярмо! Свинцовое, блин! Нет, больше я так не могу. Пора с этим заканчивать!!!» – угрюмо думал он.

Вышеуказанные мысли майора относились к его супруге Алле… и, если честно, совсем не являлись преувеличением. Жена майора Сибирцева действительно была сокровище еще то!!! В начале 96-го она упорхнула из гниющей, разваливающейся (но независимой!) Молдавии в Россию-империалистку и каким-то образом сумела охмурить, а вскоре и женить на себе молодого лейтенанта ФСБ Сибирцева. Первое время жили они вместе великолепно! Юная молдаванка казалась примерной женой: старательно вела домашнее хозяйство, родила Косте одного за другим двух прелестных детишек-погодков (мальчика и девочку), была ласковой, нежной, заботливой… В общем, Костя души в ней не чаял, на руках носил. Используя служебное положение, он добился для «милой Аллочки» ускоренного получения российского гражданства и… пошло-поехало!!! Мадам Сибирцева (в девичестве Коцумери) изменилась буквально на глазах, превратившись в то самое, о чем думал майор пару минут назад. Неизвестно, что именно стало подлинной причиной столь прискорбного перерождения. Суеверная Костина тетка бормотала то ли о порче, то ли о родовом проклятии. Кирилл Альбертович строил заумные психологические теории. А вот лучший друг Сибирцева майор Корсаков считал – все тут проще пареной репы и, ссылаясь на фильм «Собачье сердце», утверждал: Алла – обыкновенный Шариков в юбке. Была приблудной собачонкой – ластилась, получила человечьи права – охамела…

Так или иначе, но жизнь Сибирцева становилась все хуже и хуже, а за последний год превратилась в сущий кошмар. Алла забросила детей, наплевала на мужа и на хозяйство, обзавелась кучей развеселых подруг и в рекордно короткие сроки спилась. Памятуя о чудесном исцелении от пьянства Ильина (см. «Пропуск в ад»), Сибирцев предложил ей съездить в Высоцкий мужской монастырь к иконе «Неупиваемая чаша», но «Шариков в юбке» наотрез отказалась, дескать, «не тебе меня учить», и обложила мужа нецензурной бранью. А в завершение – запустила утюгом в голову девятилетнего сына Саши, рискнувшего заступиться за отца. (По счастью, промахнулась.) После этого случая родители Сибирцева спешно забрали детей к себе. Алла же продолжала шляться по подружкам, неизменно напиваясь вдрызг, а четыре дня назад плавно перешла в празднование своего дня рождения. Сие знаменательное событие отмечалось на квартире Сибирцевых, благо муж уехал в короткую командировку. Но вчера вечером майор неожиданно вернулся раньше срока, без лишних слов выставил за дверь всклокоченных подруг, забрал у бревнообразно пьяной супруги ключи от квартиры, а утром, уходя на службу, запер ее дома, в надежде, что к вечеру «лучшая половина» протрезвеет, и они смогут относительно спокойно поговорить о разводе.

…На лестничной площадке неподалеку от двери Сибирцевых стояли три пустые водочные бутылки и валялся пластиковый стаканчик. По полу были разбросаны окурки со следами губной помады. По углам виднелись лужи мочи. Очевидно, изгнанные вчера подруги заявились сегодня снова, но, по известной причине, проникнуть в квартиру не смогли и «подняли бокалы за здоровье именинницы» прямо на лестнице. А потом здесь же облегчились. «Хорошо хоть не насрали!» – с тоской вздохнул Константин, поворачивая ключ в замке. Из квартиры тяжело пахнуло водочным перегаром и еще какой-то тухлятиной. Не снимая обуви (все равно пол загажен донельзя!), майор повесил ветровку на вешалку, миновал грязный, заплеванный коридор и заглянул в спальню жены. Абсолютно голая Алла надрывно храпела, вольготно разметавшись в озерце собственной блевотины. Рядом на журнальном столике гордо возвышалась опорожненная на две трети бутылка «Гжелки» и лежал на боку замызганный фужер в окружении неаппетитного вида огрызков.

«Сволочь!!! – заскрипел зубами Сибирцев. – Вот те и поговорили!!! Интересно, где она добыла водку?! Я же тут все вчера обыскал! Все вылил и выбросил! Или плохо искал?! А впрочем… свинья грязь всегда найдет!!!»

Подойдя к кровати, он брезгливо, двумя пальцами взял за горлышко бутылку и направился в туалет – «поить унитаз».

– Стой! – вдруг прозвучал за спиной сиплый, ненавидящий голос. – Не смей этого делать. Пожалеешь!!!

Майор резко обернулся. Супружница уже не лежала, а сидела враскорячку на облеванной постели, вперившись в него мутным, бешеным взглядом.

– Отдай, гад! – зло потребовала она. – Молодость мою загубил, жизнь испортил, а теперь день рождения поганишь?! Сука! Пидор! Козел мутный!.. – тут именинница смачно рыгнула и с треском испортила воздух. – Просю пардону, – издевательски скривила она опухшее лицо с прилипшим в уголке рта ошметком блевотины. – Не удержалась. Я женщина слабая, а ты, чмо, все мое здоровье забрал!

– Я?! Забрал?! – задохнулся от возмущения Сибирцев. – Может, еще и соблазнил?! Насильно в ЗАГС затащил?!

– Конечно, затащил! – снова рыгнув, убежденно кивнула Алла. – А затем нервы, на хрен, вымотал! Командировки… ранения… госпиталя… Борец за идею хренов! Если бы не ты, вышла бы я замуж за олигарха и жила бы себе припеваючи на Гривенском шоссе… Отдай, говорю, бутылку, сука!

С трудом подавив искушение пристрелить «благоверную», Константин молча прошел в туалет, сорвал старательно завинченную пробку и вылил водку в унитаз. Вслед ему неслись отборные матерные ругательства, перемеживаемые воплями: «Чтоб ты сдох!!!»

Внезапно наступила тишина.

«Может, спать завалилась?! – с надеждой подумал майор, вышел из туалета и… чуть не столкнулся с по-прежнему голой, растрепанной, перемазанной блевотиной женой. Константин гадливо отшатнулся назад. Алла между тем, пошатываясь, прошла на кухню и остановилась возле незанавешенного окна.

– Пожалуй, я тебя прощу, – милостиво объявила она. – Но при одном условии: давай займемся сексом здесь и сейчас. Бурным, блин, африканским! А после ты сгоняешь в темпе в магазин за новой бутылкой. Отметим вместе мой день рождения.

На несколько секунд Сибирцев онемел от столь дикой, вопиющей наглости, чем, несомненно, вновь разозлил алкоголичку.

– Ты что, оглох, чмо?! – яростно заорала она. В заплывших глазах вспыхнули безумные огоньки. – Чеши сюда, б…ь, бегом!!!

– Грязное животное! – обрел дар речи майор. – Сексом?! С ТОБОЙ?! Да ты хотя бы в зеркало посмотрелась!!!

– Ах, та-а-а-ак!!! Ну, получай!!! – в голову Константина полетела чугунная сковорода. Защитившись подставкой предплечья (уклониться в узком коридоре никак не получалось), Сибирцев метнулся на кухню и попытался поймать за руки беснующуюся супругу. Но не тут-то было. Полоснув мужа по лицу наманикюренными ногтями, Алла резво отпрыгнула в сторону, сорвала со стены топорик для рубки мяса и, широко размахнувшись, ударила Сибирцева по голове. Бывший спецназовец машинально увернулся, и остро заточенное лезвие, вместо того чтобы раскроить майору череп, почти пополам разрубило небольшой кухонный столик.

– Б…ь! – разочарованно взвизгнула уроженка солнечной Молдовы, вооружаясь кухонным ножом. – Убью на х. й! Пидор! Тварь!.. А-а-а-а! Больно-о-о! Отпусти-и-и-и-и-и!!!

Специальным захватом пленив атакующую конечность, Сибирцев вывернул кисть (нож со стуком упал на пол). Свободной рукой ухватил жену за волосы, отволок в спальню, швырнул лицом в блевотину на простыне и, выпростав из брюк ремень, быстро связал ей руки за спиной. Затем шнуром от гардины крепко стянул ноги в щиколотках. Супруга отчаянно задергалась, стараясь освободиться. Но вскоре убедилась в тщетности своих попыток и сдавленно прохрипела:

– Убивать будешь?! Да?!!

– Дура! Ох, дура! – покачал головой Константин, подошел к телефону и набрал номер «Скорой психиатрической». Алла замерла, прислушиваясь к тому, что говорил муж оператору.

– Десять минут. Максимум – пятнадцать! – внимательно выслушав Сибирцева и записав адрес, заверили на противоположном конце линии.

– Не опаздывайте, – буркнул майор, положил трубку на рычаг и устало опустился в кресло, каким-то чудом не запачканное в период известного читателю празднества.

– Ну и гнилой же ты мужик, – сопливо промычала мадам Сибирцева. – Изверг! Садист! Я же хорошая, а ты чертей вызвал. С вилами!!!

Константин молча стиснул зубы.

– Они уже давно здесь, – свистящим шепотом продолжала алкоголичка. – По углам сидят, дразнятся, языки кажут. Но эти не опасные – так, шестерки! А ты вызвал главных, матерых, которые рвут женщин до горла железными членами. Вы, эфэсбэшники, давно с ними сотрудничаете. И тебе сегодня приказали меня сдать! Будь ты проклят, сука! Чтоб ты сдох!!! Чтоб тебе…

«И это существо я любил! Родной, единственной называл! – не слушая жену, с горечью думал майор. – Хорошо, хоть дети не в нее пошли! Недаром она с некоторых пор по-настоящему возненавидела сына с дочерью. Ругает их матерно, орет по любому поводу, обзывает „папиными прислужниками“… Но каково детской психике переносить ТАКОЕ! Господи, и за что нам подобное наказание?!!»

Послышался длинный звонок в дверь. Поспешно вскочив на ноги, Сибирцев бросился открывать.

– Чтоб ты сдох, сдох, сдох!!! – с ненавистью неслось ему вдогонку.

В квартиру деловито зашли худощавый доктор в очках и два дюжих санитара. Сразу после их появления «родная, единственная» сменила пластинку и, вместо ругани и проклятий, принялась молить о пощаде. Связанное тело содрогалось в ужасающем ознобе.

– Алкогольный делирий [1]1
  В просторечии – «белая горячка». (Здесь и далее примечания автора.)


[Закрыть], а может, алкогольный параноид [2]2
  Другая разновидность острого алкогольного психоза, значительно хуже «белочки».


[Закрыть], – бегло осмотрев больную и выслушав лаконичный рассказ майора, констатировал врач. – Более вероятен второй вариант. «Белочка» редко возникает на пике пьянства, да и симптомы… Ладно, в клинике окончательно разберемся. Но, так или иначе, случай тяжелый. Требует серьезного стационарного лечения. Вы согласны?

Сибирцев мрачно кивнул.

– Тогда распишитесь для начала вот здесь, – протянув Константину какую-то бумагу, он сделал знак санитарам. Бугаи сноровисто замотали несущую всякий бред женщину в пластиковое покрывало, пристегнули ремнями к носилкам и вынесли из квартиры. Вскоре, оформив необходимую документацию, ушел и доктор. Оставшись в одиночестве, майор хотел было немного прибрать в комнате, но потом махнул рукой, уселся обратно в кресло и уставился в пустоту невидящими глазами.

ГЛАВА 1

Майор ФСБ

Корсаков Дмитрий Олегович.

30 лет, русский,

беспартийный, неженатый

5 июня 2006 г. Н-ская область.

17 час. 45 мин.

– Фьють-фьють-фьють, – пули срезали ветки дерева метрах в трех над нашими головами.

– Фьють-фьють, – еще две впились в ствол старой березы неподалеку.

– До фига у них патронов. Не жалея, расходуют, – заметил замаскировавшийся слева от меня капитан Горошко.

Лежащий справа майор Сибирцев поднес к глазам бинокль.

– И чего мы ждем? – спустя десять секунд хмуро спросил он. – У нас уже двое раненых. Один – тяжелый. Отдавай приказ на штурм!

– Не горячись, Костя. Дождемся хотя бы сумерек, – покусывая травинку, сказал я. – Не стоит дуриком лезть, ребят подставлять. К тому же не забывай, КАКАЯ у них там начинка. Не дай Бог рванет – и не видать нам Анвара, как своих ушей.

– Можно подумать, сумерки намного облегчат задачу! – желчно возразил Сибирцев.

– На безрыбье и рак рыба, – философски пожал плечами я.

– Первый, на связи Пятнадцатый. Вижу цель, – прорезался в рации снайпер-«омеговец».

– Кто?

– Охранники с «калашом».

– По пулям!

– Понял…

– Фьють… фьють… фьють… фьють, – на сей раз пули легли в опасной близости от Горошко. Капитан выругался.

– Цель уничтожена, – снова возник в «Кенвуде» Пятнадцатый.

– Интересно, а кто оттуда по нам старательно долбит? – поинтересовался я. – Судя по всему – пристреливается. Ты чем охранников снимать, лучше этого хмыря поищи. Возможно, он твой коллега. По крайней мере, отчасти.

– Есть! – шепотом рявкнул снайпер и «ушел» с частоты. Начал вычислять «коллегу».

Да, извините, забыл прояснить ситуацию. Я не поменял место службы и по-прежнему работаю в отделе полковника Рябова. И «омеговцы» не являются моими новыми соратниками. Они как обычно просто с нами «в связке». Но сегодня в начале операции был, по нелепой случайности, тяжело ранен командир их группы майор Шувалов. И начальство, ничтоже сумняшеся, перепоручило «омеговцев» мне. Дескать, на – владей! Опыта у тебя предостаточно. Сам когда-то в спецназе служил. Да и общее руководство операцией изначально на твоей совести. Короче, дерзай, майор! Родина на тебя надеется! Но ежели вдруг облажаешься… Тут начальство выдержало десятисекундную паузу, сердечно пожелало удачи и исчезло из эфира.

Грозная пауза полковника Машкова (вот уже семь дней он заменял Рябова, отбывшего с секретным заданием куда-то в сторону Кавказа) меня особо не смутила. Опыта проведения спецопераций у вашего покорного слуги действительно хватало с избытком. И все бы сегодня прошло как по маслу, если бы… Однако не будем забегать вперед!..

Результатом первой недели правления Машкова (недавно переведенного в Н-ск из Питера) стал достаточно скромный на вид небольшой заводик. Он стоял на травянистом пустыре в двух километрах от окраины захолустного городка под названием Зареченск. Трехэтажное здание из потемневшего кирпича, обнесенное бетонным забором. Камеры наблюдения над воротами. Охранник в будке на проходной. На первый взгляд типичное предприятие среднего (или малого?) бизнеса, о развитии которого так пекутся на словах наши государственные мужи. Правда, в настоящий момент камеры были разбиты прицельными выстрелами, часть забора снесена гранатометами, а охранник вместе с товарищами периодически палил из окон по «зеленке», где залегли мои ребята и временно усыновленные «омеговцы». Хотя… может, уже и не палил, а валялся с простреленной башкой. Кто его знает. Омеговские снайперы – люди серьезные…

– Фьють… фьють… фьють… Блин! – Андрей Горошко схватился за левое предплечье.

– Хорошо, вскользь прошла, – ощупав рану, проворчал он и достал из кармана «разгрузки» ИПП. – Но снайперок наш мышей не ловит, – перевязывая рану, капитан добавил: – Хмырина тот до сих пор жив-здоров и, видать, окончательно пристрелялся. Следующая пуля будет кому-нибудь в башку. Спорим, командир?!

– Пятнадцатый! Ответь Первому! – яростно прошипел я в рацию.

– На приеме, – неохотно отозвался «омеговец».

– Ты! Нашел! Коллегу?!!!

– Почти. Обождите немного…

На минуту в эфире воцарилась тишина. Затем, как мне почудилось, оттуда донесся слабый хлопок.

– Цель уничтожена, – спустя еще пару секунд спокойно доложил снайпер.

– Молодец. Продолжай в том же духе, – моментально остыв, похвалил я.

– Есть продолжать…

Прошло пять минут, семь, восемь. «Фьють-фьють» вблизи от нас больше никого не было. Но из других окон продолжали достаточно активно простреливать «зеленку». Сколько бы ни осталось там боевиков Анвара, но дело свое они знали туго. Не поскупился, сукин сын! Настоящих «профи» нанял. И-эх-х! Жахнуть бы сейчас из гранатометов по всем отверстиям в чертовом домишке. Но, к сожалению, нельзя. Может сдетонировать, не приведи Господи!..

Место, надо отдать должное, они выбрали грамотно во всех отношениях. И городскую администрацию до слез умилили – «Ах, как пекутся господа предприниматели о безопасности граждан!» (Официально заводик производил праздничную пиротехнику.) И территория вокруг отлично просматривается. Незаметно не подберешься. Ближайшие лесопосадки (та самая «зеленка») находились в двухстах с лишним метрах от объекта. Очень удобно отражать возможный штурм. Ведь пиротехника являлась всего-навсего прикрытием, и, по нашим агентурным данным, здесь изготавливались в промышленных масштабах разнообразные взрывные устройства. К сожалению, агентам не удалось выяснить, кому конкретно они предназначались, а посему хозяина производства – уроженца Дагестана Анвара Саидова – начальство требовало взять живым. Но если заказчики адских машин оставались пока загадкой, то информация насчет заводика и личности его хозяина была достаточно полной…

Анвар Магометович Саидов родился в Хасавюрте в 1960 году в семье партийного номенклатурщика средней руки. По окончании средней школы получил золотую медаль (заслуженную, кстати), отправился в столицу и с первого захода поступил в МХТИ, который закончил с красным дипломом. Потом работал в целом ряде крупных именитых НИИ. Но по причине сварливого характера больше года-двух на одном месте не задерживался: вдрызг разругивался с руководством и писал заявление об уходе «по собственному желанию». Однако новую работу Саидов находил быстро, без проблем, нисколько не теряя ни в деньгах, ни в должности. Уже и тогда его знали в определенных кругах как высококлассного специалиста и, невзирая на скверный нрав, охотно зачисляли в штат. В середине 80-х Анвар попался на изготовлении синтетических наркотиков, но любящий папаша (выросший к тому времени до республиканского уровня) сумел отмазать сыночка от тюряги, и Саидов-младший остался на свободе, отделавшись легким испугом. В начале 90-х он увлекся идеями ваххабизма, прошел подготовку в специальном лагере в Турции и с тех пор активно сотрудничал с мятежниками на Северном Кавказе, а также с турецкой разведкой. Наши источники характеризовали его как умного, хитрого, изворотливого, безжалостного субъекта, в критических ситуациях склонного к неожиданным на первый взгляд, авантюрным, но в конечном счете удачным решениям. Вероятно, именно поэтому он до сих пор оставался не только жив, но и на вполне легальном положении, под своей собственной фамилией…

Боевики-охранники представляли собой интернациональный сброд (кавказцы, славяне, афганцы и вообще не пойми кто). Вместе с тем, как упоминалось выше, они обладали достаточно высокими профессиональными навыками…

А взрывные устройства делали рабочие-молдаване. Но не привычные всем нам полуграмотные гастарбайтеры, готовые хвататься за любую работу. Господин Саидов набрал себе через Интернет людей с высшим химико-технологическим образованием. Между прочим, он не скрывал от них подлинный характер будущей работы. Тем не менее данное обстоятельство ничуть не смутило представителей молдавской технической интеллигенции, и от желающих изготавливать бомбы в подпольном цеху буквально отбоя не было. Опять-таки при помощи Интернета Анвар Магометович провел суровый конкурсный отбор среди многочисленных претендентов, забраковал порядка сотни недоучек и наконец выбрал пятнадцать счастливчиков, коим пообещал по три тысячи долларов в месяц каждому, бесплатное питание и бесплатное жилье со всеми удобствами. На первых порах завербованные молдаване пребывали на седьмом небе от счастья. Еще бы! Новый хозяин организовал им легальный выезд в страну, оформил виды на жительство, был безукоризненно вежлив, добродушен и прочая, прочая, прочая… Так продолжалось вплоть до прибытия образованных гастарбайтеров на известный читателю заводик. И вот тут-то начались неприятные сюрпризы. Под дулами автоматов саидовских боевиков у молдаван забрали паспорта и объявили:

1. Жить будете здесь в цеху.

2. Кормежка бесплатная, но не ресторанная. Уж не взыщите.

3. Получать будете по 50 $ в месяц, но не на руки. Мы будем пересылать деньги вашим родственникам, дабы не вызывать у них подозрений.

4. В случае побега кого-нибудь из вас к его домочадцам приедут несколько «веселых ребят» и отрежут им головы.

Все поняли?! Вопросы есть?! Тогда за работу, быдло!!!

– Если все-таки рванет, то рабочих мне не будет ни капельки жаль, – вновь посмотрев в бинокль на плюющие свинцом окна, сказал Костя. – Ведь знали же, твари, на ЧТО идут. Бомбы делать, которые взрываются на русских улицах, в автобусах, в домах, в самолетах… Но им плевать. Лишь бы денежку платили. Мол-да-ва-не! – По губам Сибирцева скользнула брезгливая усмешка. – Это даже не люди, а животные: тупые, жадные, ленивые, бессовестные и неблагодарные. Нет, Дима, я не сочувствую Саидову, но в данной ситуации он поступил абсолютно правильно. С молдаванами иначе нельзя! Им место только в рабах! Под дулами автоматов, за гроши да за миску похлебки они будут работать быстро, качественно, эффективно и сапоги тебе лизать. Просто так, ради профилактики. А обойдешься с ними по-человечески – вмиг усядутся на шею, да в придачу и насрут там же!..

Зная недавнюю историю с Костиной женой, находящейся сейчас в психушке, я спорить не стал. Напротив, одобрительно кивнул, типа – «да, дружище, ты прав»… Но не подумайте! Я отнюдь не считал животными ВСЕХ молдаван. А вот что касается рабочих заводика, то да! Они однозначно свиньи. Не тупые, разумеется (таких Анвар на конкурсе отсеял), но жадные и бессовестные – это факт! Если вы сами, ваши родные, близкие и друзья не ходите по улицам, не ездите в метро, не пользуетесь наземным общественным транспортом и подземными переходами, не летаете на самолетах, не ложитесь спать в обычных многоквартирных городских домах (особняки на Рублевке еще никто не взрывал) – можете, конечно, считать иначе…

– Лейтенанта Кошкина зацепило, – сообщила рация голосом капитана Филимонова.

– Сильно?

– Кость на ноге перебита.

– Блин! – шепотом ругнулся я. – Эдак до темноты они полгруппы «пометят». Минимум! Хорошо, если не по нулям. – И, подумав с минуту, вызвал на связь снайпера.

– Прежний приказ отменяется, – объявил я ему. – Не спрашивай всякий раз подтверждения, а вали все, что там мелькнет или шевельнется.

– Понял! – радостно откликнулся Пятнадцатый.

– Давно бы так, – буркнул Сибирцев.

– А если он по случайности Саидова замочит? – усомнился капитан Горошко. – Машков тебя за это живым сожрет. Без соли!

– Не замочит. Анвар – товарищ хитрый, многоопытный, высовываться не будет, – без особой уверенности сказал я.

Андрей с сомнением покачал головой, но перечить не стал.

Прошло около получаса. Огонь из окон практически сошел на нет. Видать, «отвязанный» снайпер времени даром не терял.

«Ну и умница же ты, Корсаков! – мысленно возгордился я. – Тактический гений, блин! Теперь штурм не проблема. Сколько у него осталось боеспособных наемников? Один? Два?! Правда, взрывчатки в здании до фига, но с ней…»

– Говорит Анвар Саидов, – внезапно разнесся по пустырю усиленный мегафоном властный баритон. – Господа эфэсбэшники, прекращайте стрельбу. Будем вести переговоры!

– Сдаться хочешь? – также в мегафон спросил я. – Тогда нечего попусту болтать. Выходите по одному, с поднятыми руками…

– Ты неправильно понял, командир, – насмешливо возразил баритон. – Переговоры не о сдаче. У меня в подвале куча заложников, и я собираюсь сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться…